Текст книги "Бетонная Луна. Розенберг. Том 1"

Мелани улыбнулась, убежала в комнату Энгеля и вышла через минуту с папкой в руках.

– Вот, – сказала она. – Папа звонил мне тоже; он знал, что ты забудешь!

– Как мило, – ответил я растерянно.

– Счастливо, Клос! Последи за папочкой!

– Хорошо, Мелани! Не переживай! – ответил я, сел в машину и поехал в Даунтаун.

По дороге в участок мне снова позвонил Энгель.

– Клос, езжай-ка ты лучше сразу на место преступления. Хайнц уже там – тебя ждет, так что, черт возьми, давай побыстрее!

– Да, герр комиссар! Куда ехать?

– Карбон, Вильгельмштрассе, дом 44.

– Понял, скоро буду.

Я чуть не заблудился в поисках дома номер 44. Карбон полон улиц: дороги раскинулись по району словно паутина, везде были улицы и дворики, улицы и дворики – и ничего больше! На маленьких дорогах, и без того забитых припаркованным транспортом, все время были пробки.

Наконец я приехал на место преступления. Возле жилого многоквартирного дома, на асфальте, прямо посреди дороги лежало тело. Вспышки фотоаппаратов и мигалок спецтранспорта слепили глаза. Кругом царило мрачное напряжение, стояла тишина, разбавленная тихим шепотом и щелчками фотоаппаратов. Полицейские делали снимки, некоторые записывали показания очевидцев в блокнот. Увидев Хайнца в автомобиле – он разговаривал по телефону – я подошел к полицейской машине. Хайнц заметил меня, сбросил вызов и вышел наружу.

– Привет, дружище! – сказал он мне.

– Привет! Ну, рассказывай. Что тут случилось?

– Корбл. Его убили. Тело обнаружили полчаса назад. Вон та девушка возвращалась домой из магазина и увидела силуэт человека, лежащего на асфальте. Он не двигался, она подошла проверить пульс. Увидев кровь, тут же позвонила в участок. У Корбла три ножевых ранения, раны глубокие, задеты жизненно важные органы. Он был в розыске, насколько ты помнишь. Кажется, его просто устранили…

Хайнц посмотрел на небо, затем поднял указательный палец вверх и произнес:

– Улики!

Я внимательно посмотрел на него. Хайнц полез в машину и достал оттуда окровавленный нож в пакете.

– Нож! – гордо сказал мой друг.

– Нож? – непонимающе переспросил я.

– Нож.

– Они с нами что, играют?

– Не знаю! Осталось снять отпечатки!

– Думаешь, они там будут?

– Конечно, нет, – пожал плечами напарник. – Но проверить-то надо.

Незнакомые мне полицейские прошли в подъезд – опрашивать жильцов. Я внимательно осмотрел все вокруг: мертвое тело бывшего детектива Корбла лежало на сыром асфальте. Как его убили? Что здесь происходило? Мы с Хайнцем принялись составлять картину преступления.

***

Корбл возвращался домой. Высокий и худощавый, он был закутан в свой серый плащ. Лицо почти полностью скрывал шарф; торчал лишь длинный, словно вороний клюв, нос.

Корбл торопился – он почти бежал. Посмотрев по сторонам, остановился, глубоко вдохнул. Подъезд был уже близко… Черная тень мелькнула справа, возле машины; Корбл, задыхаясь, со всех ног побежал вперед.

Тень настигла его на половине пути: черноту ночного неба разбавила красная кровь. Несколько ударов ножом пронзили тело продажного полицейского – он даже не успел закричать. Тень бросила нож рядом и скрылась за домом, в то время как Корбл упал на асфальт и вскоре скончался.

***

Приехали медики: они погрузили тело на носилки и повезли его в бюро судебно-медицинской экспертизы.

– Ну и работенку нам кто-то подкинул…

– Точно! Ладно, не впервой…

Мы с Хайнцем сели в машину и молча поехали в участок. Там нас встретили Мориц, Ханк и Энгель.

– Давай сюда папку, – с порога сказал Энгель.

Я молча протянул ее ему в руки и уселся на свое рабочее место. Энгель сел за стол Хайнца и принялся листать дело Райнхольда, а я начал оформлять новое дело под названием «Корбл Гросс». Хайнц пошел в лабораторию – снять отпечатки с ножа. Мориц с кем-то ругался по телефону, затем кинул телефон на кресло.

– Черт возьми, не дадут кофе выпить. Давай, Ханк, одевайся! Выезжаем в доки. Там рыбаки выловили труп женщины.

Ханк без эмоций закрыл игру «шахматы» на своем компьютере и пошел к шкафу с верхней одеждой.

Энгель затушил сигарету в пепельнице.

– Черт знает что, – сказал я вслед удаляющимся силуэтам Ханка и Морица.

– М-м-м? – промычал Энгель. – Ты почему стал так много ругаться, Клос?

– Я не могу больше на это смотреть!

– Я тебя понимаю, Клос! Но ты ничего с этим не поделаешь. Мы уже обсуждали это.

– Они не боятся ни тюрьмы, ни суда, ни полиции, ни самого Дьявола! Для них правосудия просто не существует! Нужны иные меры…

– Например? – коротко и с какой-то издевкой произнес комиссар.

– Смертная казнь, – на полном серьезе ответил я.

Энгель достал из ящика сигару и закурил.

Я продолжил:

– Даже Библия упоминает о смертной казни! Она допускает лишение жизни человека через побиение камнями, повешение и сожжение. Их всех надо убивать, Энгель! Это единственный путь очистить общество. А страх станет сдерживающим фактором. Почему среднестатистический человек не крадет телефон с витрины магазина? Что говорит в нем? Мораль? Воспитание? Кара. Потому что есть камеры, которые следят, и закон, который накажет. Страх неотвратимости наказания. Уберите наблюдение и наказание, и мы утонем в преступлениях!

– Клос, а ты знаешь, для чего на самом деле была нужна смертная казнь?

– М?

– С древних времен в крови общества играет жажда публичных жертвоприношений. Все эти охоты на ведьм и их сжигание, казни за особо тяжкие преступления, гладиаторские бои… Люди хотят видеть подобные зрелища!

Комиссар сделал длинную паузу, затем продолжил:

– Если ты идешь по улице и видишь пожар, наблюдаешь, как пожарные забираются в горящее здание, ты, вместе с остальными зеваками непременно будешь ожидать чьей-нибудь смерти, я в этом убежден. И не надо спорить, вы хлопаете спасателям-пожарным, а сами в глубине души жалеете, что ничего страшного не случилось! Каждый человек таков – в глубине своей души! На автогонках с замиранием сердца зритель ждет, когда кто-нибудь разобьется! Толпа – вся трибуна ждет, ради этого туда и ходит! Каждый человек! Каждый! Хлеба и зрелищ! Даже если он никому в этом не признается. Даже если он себе в этом не признается.

– Но…

– Нет, Клос! Смертные казни – плохое решение! Это лишь породит новые проблемы.

– Герр Энгель…

– Да не перебивай ты! – прикрикнул на меня комиссар. – Дай мне договорить!

Я притих.

– Много лет назад в нашей стране традиционной смертной казнью было отсечение головы. Сжигали за поджоги – вот такая ирония. Четвертовали за измену. В конце 1980-х в ГДР отменили смертную казнь. Отменили все виды, даже гильотину и расстрелы. В ФРГ смертная казнь была отменена еще раньше – в 1949 году. Значит, были основания ее отменить? Ничего в этом мире не происходит просто так, запомни это! Мы же строим гуманное общество, черт его подери. Смертная казнь не решала тех проблем, о которых ты говоришь.

– Герр Энгель, мне кажется… все дело в том, что последнее время смертная казнь не вселяла страх в людей.

– То есть?

Я сделал небольшую паузу.

– Я хочу сказать, что вы правы. В целом. От казни мало толку, если преступник ее не боится. Страх должен лежать в основе, быть фундаментом смертной казни.

– Да прекрати ты этот бред! Так ты хочешь жестоких казней? Как в Средневековье? С пытками и мучениями? Во времена Адольфа Гитлера, например, были такие казни. Повешение, гильотина, расстрел, газовые камеры. Этими камерами уничтожали людей – массово в концентрационных лагерях! Без суда. Там же казнили и немцев – противников режима. Кто не с нами – те против нас. Как только режим введет смертную казнь, так сразу начнутся повальные казни неугодных. Мы это уже проходили. И не только в нашей стране, смекаешь, о чем я? У власти автократ, начинается война, возможно, даже не одна, под это переписываются все законы, пропаганда работает двадцать пять часов в сутки, как и заводы с оружием, вводится военное положение и отменяются выборы. Привет, диктатура! Вот это ты хочешь? Таких казней? Клос, а если казнят невиновного? Или ты веришь, что наша судебная система идеальна?

– Нет, но…

– Клос, Клос, Клос… Учись приспосабливаться к Системе. Держи свою задницу по ночам дома и не ввязывайся в авантюры – вот и весь рецепт! Хотя тебе это не грозит – ты полицейский. Мой тебе совет: хочешь спокойной жизни – увольняйся из полиции и иди продавать сахарную вату. Идеального общества быть не может! Исправляешь одно – появляются новые проблемы. Тут же. Еще более серьезные. Понимаешь?

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, Клос! Ты еще молод, и в тебе играет кровь.

Герр Энгель встал и прошелся вокруг стола.

– Знаешь, Клос… Ты стал так похож на своего отца…

– У тебя и черты лица его, и напор в своих мыслях, желаниях и стремлениях. Он свое мировоззрение как щупальца устремлял на людей вокруг – заражал их своими взглядами. Да, он умел убеждать. Извини, но упертость твоего отца разрушила вашу семью. Теперь ты хочешь уничтожить себя? Остынь, Клос. Живи как живется и не мечтай об утопии. Не трать энергию впустую.

«Упертость? Что он, черт возьми, несет?» – подумал я.

Открылась дверь – это Хайнц вернулся из лаборатории.

– Короче, установить принадлежность отпечатков не удалось! – огорченно развел он руками.

– Еще бы, – ответил я.

На этом наш разговор с комиссаром закончился.

Ближе к утру вернулись уставшие Ханк и Мориц. А я поехал домой и всю дорогу размышлял над словами Энгеля.

Дома я улегся спать, поставив будильник на два часа дня.

***

Меня разбудил телефонный звонок. Это была Мелани. Я взял трубку и закрыл глаза, пытаясь одновременно досматривать сон и говорить по телефону, но ничего не получилось.

– Спасибо, что разбудила!

– А тебе спасибо за «шикарный» сарказм, Клос!

– Так что ты хотела, Мел?

– Гутен морген, Клос!

– Мелани, давай по делу, не издевайся!

– Извини, не злись, – в трубке послышался ее смех. – Клос, хватит спать, отвези меня в торговый комплекс.

Не успел я ей ответить, как она, словно оправдываясь, продолжила свою безжалостно убедительную речь:

– Понимаешь, у меня вечером свидание. И я хочу купить кое-что из одежды и сходить в салон красоты… Ну пожа-а-а-а-алуйста!

– Хорошо, хорошо, я заеду через полчаса.

– Спасибо, Клос. Кстати, я уже готова!

Я положил трубку. Десять утра! Да она что, издевается? С большой неохотой я встал и открыл глаза, стоя возле зеркала. Провел рукой по трехдневной щетине. Затем умылся, почистил зубы, оделся и поехал к Мелани. Она уже ждала на пороге. На ней было прекрасное синее платье – ее любимое.

– Привет! Знаешь, а тебе и так неплохо!

– Ну конечно! – фыркнула Мелани

– Мел, честно.

Она сделала обиженное лицо, а я, вздохнув, открыл ей дверь машины и сказал:

– Ладно, поехали…

Мы отправились в Доннер, в торгово-развлекательный центр, где недавно было наше свидание с Лис. В животе жалобно заурчало.

– Слушай, Мелани, может, сначала перекусим?

Я встретился с ее хищным взглядом.

– Упустим скидки! Все раскупят!!! В общем, перекусим позже. У меня!

– М-м-м…

Мелани великолепно готовила, но попробовать ее блюда удавалось крайне редко.

Девушка выбирала себе кофту. Мне пришлось два часа стоять возле примерочных разных бутиков и постоянно говорить ей на автомате:

– О, вот это отлично! Блеск! Ты восхитительна!

Улыбка Мелани искупала даже такие вопросы с ее стороны, как:

– А может, ту, первую еще раз померить?

Или:

– Тащи такую же, только зеленую! Нет, лучше синюю!

Затем девушка зашла в салон красоты, где провела еще час или около того, после чего мы наконец поехали к ней.

По дороге поболтали о ее новом молодом человеке – это был какой-то парень с Карбона, я не запомнил имени. Я остановил машину возле дома Беккеров, и мы вышли на улицу. Каким удовольствием было вдохнуть свежесть Штерна после городского воздуха!

Мелани открыла дверь и пригласила меня за собой. В ее доме всегда соблюдалась чистота и порядок. Она была очень хозяйственной, умной и красивой девушкой.

– Ох, и повезет же кому-то с женой! – произнес я, улыбаясь ей в спину. – А где герр Энгель? – тут мне пришла в голову мысль, что я всегда задаю ей этот вопрос, когда захожу в гости. И в самом деле, ведь комиссар очень редко появлялся дома.

– Поехал в участок, – сообщила подруга, переобуваясь.

– Он столько времени посвящает работе…

– Да, Клос. Мне его не хватает.

– Мел, у тебя чудесный отец, – искренне ответил я, стараясь подбодрить девушку.

– Правда?

– А у чудесного отца есть прекрасная дочка!

Мелани расцвела, мило улыбнувшись мне. Мы прошли на кухню, где девушка усадила меня за большой круглый стол, накормила вкусным супом, после чего мы стали пить чай.

Уже не раз я задумывался о том, что тот день, когда мы познакомились, действительно изменил мою жизнь. Солнце начало светить ярче, на душе стало как-то теплее. Такая родная, такая необычная, теплая, понимающая – она была мне очень нужна, моя Мел, и для нее всегда нашлось бы место там – в моем сердце.

Я хотел сказать ей это вслух, но она все прочла в моих глазах.

После ужина девушка проводила меня до машины, мы попрощались, и я поехал домой. На улице потихоньку начинало темнеть; скоро Мелани должна была поехать на свидание, а я планировал заняться чем-нибудь дома.

Черт, скоро на работу.

Время пролетело незаметно. Оно вообще очень любит менять свою скорость. Когда нас захватывает что-то интересное, время летит быстро, ну а если мы что-то или кого-то ждем, если мы чего-то боимся или беспокоимся, или вообще находимся в опасности – медленно тянется…

Когда жизнь насыщена событиями, кажется, что время течет очень быстро. События происходят и тут же теряются в прошлом. А чем событий меньше – тем время тянется медленней. Но затем мы получаем обратный эффект, ведь из множества событий и складывается наша жизнь, а пустые «дни сурка» в итоге превращаются в один: если вы месяц жизни можете описать одним днем, то и прожили вы один день. Жизнь – это сумма воспоминаний.

Так, устраивая события, можно искусственно удлинить себе жизнь. Это, в частности, объясняет, почему детство такое долгое, а потом с годами время, кажется, течет все быстрее и быстрее. Но это происходит лишь у нас в голове. Психологическое время.

Гораздо интересней дела обстоят в космосе: тяготение изменяет пространство и время. Там, где сильнее гравитация, время замедляется. Вблизи черной дыры изменяется пространство, а время и вовсе растягивается на бесконечность.

При движении к центру Млечного пути на Земле могут пройти тысячи лет, в то время как на космическом корабле – на порядок меньше. Наверное, это самый легкий способ попасть в будущее нашей планеты. Интересно, каким оно будет?

Вот и настал поздний вечер. Близилась ночь: в лесу волки выли на грустную луну. Сильно похолодало.

Я вышел на балкон с кружкой горячего кофе. Сделал глоток; вкус показался очень необычным, запах был ярким… Рецепторы запомнили эти ощущения.

Звездное небо надо мной отразилось в кружке кофе. Как мило – целая Вселенная в моей кружке…

Глоток. Кусочек Вселенной во мне… тепло…

Красота Вселенной затмевала разум. Это твоя красота, Лис. В черноте кофе на самом деле столько ярких цветов. Разноцветные мерцающие галактики – это глаза… От каждого твоего взгляда разрывается сердце… Словно раз за разом. Нежные туманности – губы…

Еще глоток…

Раскаты грома вернули меня в реальность. Только сейчас заметил, что сижу тут, на балконе. Казалось, будто все эти часы я находился в космосе.

Я просто пил кофе и думал о тебе, а мозг рисовал такие необъяснимые картины. Эйфория…

Смотрю на этот мир. Небеса затянулись плотными тучами. Дождь соединяет небо и землю невидимыми нитями. Быть может, когда-нибудь я выпью этот необычный яркий кофе и на небе ночном напишу звездами, как сильно я тебя люблю…

***

Одевшись, я сел в машину и поехал на работу. Меня сопровождали звезды. Как же было красиво и загадочно ночное небо! Сколько же там миров?

Я ехал под звездами, а в душе, в каждом атоме моего тела пылало две сильных любви… к моей жизни и к Лис…

***

Рабочая ночь прошла без происшествий. Мы сыграли с Морицем в шахматы, затем просмотрели с Хайнцем все наши дела, пытаясь установить между ними какие-нибудь связи. Сходили в тир – потренироваться в стрельбе. По делу Корбла так ничего нового и не появилось, однако я не сомневался в том, что убийство совершили люди из группировки Райнхольда.

От скуки обсуждая идеологию этого убийцы, у нас с парнями завязался разговор про деньги в целом. Каждый высказал свое мнение: например Ханк и Хайнц склонялись к тому, что это просто бумажки, инструмент, с помощью которого можно удовлетворить потребности. И их непременно надо тратить, тем самым удовлетворяя свои желания.

Мориц, как обычно, встал на абсолютно противоположную сторону и буквально накинулся на Ханка и Хайнца, высказывая свое мнение.

– А меня воспитали так, что деньги нужно экономить, а не на всякую чушь тратить, – чуть ли не закричал он.

– Разве твои потребности – это чушь? – спросил Ханк, усмехаясь.

– Ну, ты их зарабатываешь, это ладно. Но тратишь ты их только потому, что тебе сейчас не нужно кормить семью и одевать детей, не нужно оплачивать их образование – и так далее… а вот когда придет такое время… я не знаю, что будет.

Действительно, деньги – это просто инструмент для достижения целей. Порой очень опасный инструмент, ведь если подумать, Корбл похитил людей за деньги, и из-за них же был сам убит.

Сами по себе деньги не приносят счастья. Но для кого-то они становятся самоцелью.

Например, мне досталось большое наследство от родителей: огромный трехэтажный особняк с садом, гаражом и бункером, плюс я хорошо зарабатывал в полиции и, тем не менее, месячные затраты я всегда старался сводить к минимуму. Я уже год носил одну и ту же одежду, покупал самую обычную еду, которой ежедневно питался обычный представитель среднего класса. Я мог бы войти в высшее общество, но оно отталкивало меня – там, где люди думали лишь о деньгах и своем статусе, мне было не место. Я же любил жизнь и думал лишь о себе и о Лис. О друзьях. А теперь еще и о Цели.

Хотя, как детективу, наверное, мне стоило бы побольше думать о работе – я взглянул на толстую папку с последним делом.

К сожалению, я очень плохо знал Корбла. Он обычно дежурил днем, а я ночью и, собственно, это все, что я о нем знал. А теперь нам предстояло копаться в его прошлом. Всплывет много грязи.

Никаких звонков за ночь в наш отдел так и не поступило. Это казалось уже чем-то ненормальным. Убийцы, кажется, взяли перерыв, осознав, что такими темпами в городе не останется населения…

***

Проснувшись в обед, я почувствовал огромный заряд бодрости и хороших эмоций, о котором уже давно забыл! Позвонив Лис, я договорился с ней о свидании, и это еще больше подняло настроение. Что ж, похоже, день удастся на славу!

Еще лежа в кровати, я позвонил Мелани, чтобы узнать, как прошло ее вчерашнее свидание.

Потом с чашкой кофе вышел на балкон. Погода становилась все холоднее, почти каждый день начинался с дождей и ледяного ветра, пронизывающего насквозь.

Приняв душ, я оделся и отправился на свидание с Лис. Сегодня я решил пройтись до Даунтауна пешком – на эту прогулку у меня ушло около трех часов. Однако на место встречи я пришел вовремя, даже немного раньше, чем нужно. Сев на лавочку, принялся ждать любимую.

Сейчас я находился на гигантской площади перед оперным театром. Именно здесь через четыре дня должен был пройти маскарад. Само здание театра имело очень красивую архитектуру. Рядом с ним возвышались безликие статуи атлантов. Площадь была богата фонтанами, а совсем рядом протекала река Эльба, покрытая легким туманом.

Вскоре рядом со зданием Оперы остановился автобус, из которого вышла моя прекрасная девушка и направилась прямо ко мне.

– Привет, Лис! – сказал я ей, нежно улыбаясь.

– Привет.

А вот Лис не улыбалась.

– Что-то случилось?

Ее настроение мигом передалось мне.

– Да ничего серьезного. Просто поссорилась с мамой.

– Что ж ты так…

Лис опустила голову.

– Лис, может, ты неправильно оцениваешь ситуацию…

– М-м-м?

– Это ведь такая мелочь! Какая-то глупая ссора… Зачем ты платишь за мелочь так дорого? Своими нервами, настроением…

– Не знаю…

Мы решили пройтись по площади вдоль реки, чтобы потом попасть в парк. Лис наступала левой ногой на темные плиты, а правой на светлые – казалось, она вот-вот запнется, но этого не происходило.

Всю дорогу мы шли молча. Каждый погрузился в свои мысли. Мне было хорошо от того, что она рядом. Но все же напрягало, что мы уже который раз проводили наше свидание молча. Из-за этого у меня постоянно было какое-то нехорошее предчувствие.

Дойдя до парка, мы сели на одну из лавочек. Моя девушка была очень милой в черном берете, красном вязаном свитере и черных, обтягивающих ее худенькие ножки, джинсах. Образ довершали черные сапожки.

– Лис, ну не грусти, – я попытался разговорить любимую девушку.

– Хорошо, – отрезала она совершенно без эмоций.

Мне показалось, что она в этот момент мысленно где-то очень далеко, не со мной. Тогда у меня появился план.

– Я сейчас приду, подожди немножко.

– Ты куда? – Лис схватила меня за куртку, будто очнувшись.

– Подожди, – мне захотелось улыбнуться, но я напустил загадочности в голос.

Я встал с лавочки и пошел в сторону цветочной лавки, которую увидел неподалеку. «Неподалеку, рядом…» – на ходу начал придумывать стих. Купив красные розы, я направился обратно, по пути подбирая рифму. У меня вроде даже что-то получалось, хотя с поэзией всегда было слабовато.

С цветами я пошел обратно к Лис. Она, заметив меня издалека с ярким букетом, ласково улыбнулась, встала и пошла навстречу.

– Клос! В честь чего?.. – она была безумно рада. Ее глаза сияли.

– Лис, это тебе.

– Спасибо!

Она вдохнула аромат бутонов и крепко меня обняла.

– Я так тебя люблю, милая!

– И я тебя!

– Лис… я тут придумал для тебя небольшой стих.

Я протянул ей руку, которую она тут же крепко сжала своими тонкими нежными пальчиками.

 
Опять придешь ко мне во сне…
И просыпаться не хочу!
Я снова к облакам лечу,
Горящим в золотом огне,
Что снятся мне.
И ты неподалеку, рядом.
И снова покоряешь взглядом…
 

Лис улыбнулась. Наконец-то…

– И все? – спросила она кокетливо.

– Лис!

– Да я же шучу. Спасибо, милый! Мне так приятно.

Мы стояли посреди парка, крепко обнявшись. Вокруг стояли деревья, почти уже без листвы. Подул сильный ветер, и кучка желтых и красных листьев завертелась вокруг нас. Законами жанра не брезговала сама природа.

Лис подарила мне нежный поцелуй. Мы стояли так целый час, наслаждаясь близостью друг друга, и час этот, казалось, растянулся до бесконечности…

Тишину нарушил мой тихий шепот:

– Послушай, Лис. Если хорошо приглядеться, то можно увидеть, что от нас друг к другу тянутся тонкие прозрачные нити… мы ими сплетены. И мы закручиваемся в них, притягиваясь друг к другу. Делая нашу связь еще крепче. Стоит только нам обмотаться нитями окончательно, как уже ничто нас не разлучит! А все потому, что я тебя безумно люблю.

– Клос! Чувствую, как бьется твое сердце…

– Нам так повезло… Судьба не раскидала нас по уголкам Вселенной. А свела на одной планете. Да еще и в одном городе. Она дала нам шанс быть вместе…

Она прижалась ко мне так крепко, что я тоже почувствовал биение ее сердца. Музыка любви.

– Лис, я хочу, чтоб ты улыбнулась назло этому пасмурному дню. И больше никогда, никогда не грустила, слышишь?

– Я сама этого хочу, – шепотом ответила она.

После этих слов я разжал свои объятия, нырнув напоследок в самую бездну этих глубоких глаз, затем взял ее за руку, и мы медленно пошли по маленькой асфальтированной дорожке. Я проводил ее до сестры, а затем отправился домой.

Как же было тяжело ее вот так отпускать! Охота, чтобы она почаще была рядом…

Ничего, когда-нибудь наши жизни заиграют новыми красками…

***

Я уже был в Штерне.

Темно. И очень тихо. Единственный звук, который разносился в притихшем поселке – скрип качелей. Я сразу догадался, кто может качаться в это время суток – моя старая подруга, Амали Майер.

Из-под кремового цвета бриджей виднелись тоненькие ножки Амали. На ней были черные кеды в белый горошек, розовая футболка и белая вязаная кофта в тонкую черную полоску. Первое, что цепляло в ней внимание – большие красивые карие глаза. Русые волосы, чуть ниже плеч, развевались при качании. Она была ниже меня ростом – где-то под сто семьдесят сантиметром, стройная и безумно красивая. Это была необычная и очень умная девушка.

Она любила гулять по ночному поселку: ходить по бордюрам, расставив руки в стороны, качаться на качелях или просто сидеть на лавочке с термосом, полным горячего кофе.

Я подкрался сзади, стараясь не шуршать опавшей листвой, и легонько приобнял ее за талию. Девушка вскрикнула, инстинктивно ударив меня по носу локтем, затем обернулась и воскликнула:

– Клос! Чертов извращенец!

Однако ее выдавала улыбка – эта милая улыбка, открывавшая взгляду белые зубки.

– Ха-ха, извини, не удержался! – рассмеялся я в ответ.

– И тебе добрый вечер! С головой, я вижу, у тебя беда, а в остальном как дела? – спросила Амали, уже успокоившись.

– Да как сказать… устал от работы, – это было первое, что пришло в голову.

– Ну и дурак! Свою работу любить надо! Иначе зачем ты там нужен?

– Да, знаю, повезло тебе со своей психушкой!

– Да-да, все именно так! – закивала девушка.

– А твои дела как?

– Лучше всех!

Потерев нос, я вдруг обнаружил, что у меня идет кровь.

– Амали! – возмутился я. – Ты мне нос разбила!!!

– Что? Ах, это! Ну ты сам виноват! Это тебе еще повезло! Ты еще счастья своего не понимаешь!

– Какая-то ты сегодня дерзкая!.. – пригрозил я, наигранно возмутившись.

– Зайдешь на чай? – Амали повела рукой в сторону маленького, но очень уютного дома, улыбаясь. – Дам тебе ватный диск, промокнуть нос…

– Извини, я очень хочу спать и лучше поскорее пойду домой.

– Ну ладно…

– Давай я загляну к тебе после Дня Единения, хорошо?

– Договорились!

Амали снова улыбнулась, закрыв глаза. Получилось довольно мило.

Девушка повернулась, открыла дверь, как вдруг из ее дома раздался громкий и немного писклявый лай.

– Ты что, завела собаку? – удивился я.

– Давно уже, – хмыкнула она.

– Я думал, ты, как и я, любишь только кошек.

– Собаки все же лучше! А лошади еще лучше, чем собаки! Но еще лучше… эм… сухопутный тайпан!

– Я не знаю тайпана, – почесав затылок, ответил я девушке. – По мне так лучше коалы. Как назвала собаку?

– Ева. Ты должен ее увидеть! Она такая милая… кидаешь мячик, командуешь: «Принеси, Ева». Она бросается за ним, хватает в зубы, несет и отдает мне в руки.

– Мне кажется, или они все так делают?

– Ага, конечно!

Ева, маленький светлый той-пудель, выбежала из дома на улицу и тут же начала на меня лаять, защищая хозяйку.

– Ну вот, будем считать, что мы познакомились с Евой. Теперь я пойду домой!

– А я… в фонтане искупаться, что ли? – подмигнув мне, сказала девушка.

– Ха-ха! Сладких снов, Амали, – я обнял ее на прощание.

– Спокойной ночи, Клос! – пожелала она мне в ответ, взяв собаку на руки.

Амали. Пожалуй, ты была самой странной из всех людей, которых я знал.

Я вернулся домой и сразу лег спать. А наутро показалось, будто я и не спал вовсе: только лег, как сразу проснулся.

Взяв с тумбочки телефон, я увидел, что на экране уведомлений было три пропущенных вызова. Звонил Ральф Шнайдер.

Я быстро пообедал, после чего набрал в джакузи воды с пеной, залез туда и только потом перезвонил Ральфу.

– Привет, друг! – бодро сказал я в трубку.

– О, привет, Клос! – донеслось в ответ. – Как ты там поживаешь?

– Помаленьку, Ральфи. Так охота увидеться, появилось столько тем для обсуждения…

– Я думаю, что прилечу зимой. Или уже весной, наверное – зависит от пары обстоятельств.

– Это хорошая новость! Буду ждать тебя! Как ты там?

– Все по-старому. Пишу песни и мучаю гитару.

Представляю себе это… Как же давно я его не видел! Кажется, он совсем не изменился: когда он жил здесь, в Розенберге, он только и занимался тем, что писал песни.

– Сегодня намечается вечеринка! – поделился новостью Ральф. – Вот, скоро с парнями будем готовиться, и к нам придут отличные девчонки!

– Поздравляю, Ральф! Желаю вам хорошо провести время!

Я подумал о том, что для кого-то такие вечеринки были в радость, а вот я привык быть один. И сейчас, лежа в горячей ванне, находясь в полнейшем одиночестве в огромном особняке, я получал, наверное, такое же удовольствие, как Ральф – от шумных вечеринок. Каждому свое, как говорится.

– Звони, Клос. До встречи!

– И ты звони! Давай, пока!

Сбросив вызов, я по плечи скрылся в пене и горячей воде и пролежал так почти час, получая невероятное наслаждение. Но блаженству пришел конец, когда на экране завибрировавшего по кафелю телефона появилось окно с новым уведомлением. На сей раз – от Белинды.

– Что? – удивился я, протянув мокрую руку за телефоном. Открыв сообщение, я прочитал:

«Клос, жду тебя завтра вечером у себя дома. У меня есть кое-что, что непременно тебя заинтересует…»

В ответном сообщении я спросил у нее, что случилось, достал полотенце и принялся вытираться. На экране почти мгновенно появился ответ:

«Факты по делу Корбла Гросса».

Я аж поскользнулся и упал, выронив телефон. Он с громким стуком ударился о кафель. Я попытался встать, но что-то щелкнуло в спине – от боли я почти согнулся пополам.

– Вот же черт! – прошипел я сквозь зубы.

***

Коротал время как мог. Любопытство разъедало меня изнутри, не давая покоя. Не выдержав, я позвонил Белинде, но она сбросила вызов. Позвонил снова, услышал в ответ: «Абонент временно недоступен».

– Черт! – у меня снова вырвалось ругательство.

Тогда я лег на диван и включил телевизор. Но сосредоточиться на фильме не получалось, я постоянно поглядывал на часы и в мыслях о предстоящей встрече заснул.

На следующий день время тянулось все так же медленно. Я решил, что неплохо было бы скоротать его, съездив в город – прогуляться по торговому центру.

***

– Что-то сегодня совсем нет покупателей, Хлоя.

– Да брось, ведь скоро День Единения, а там и до Рождества остается всего ничего. У нас еще будет очень много покупателей.

– Не утешай меня. Думаю, скоро все же придется закрыться.

– Свен, все будет хорошо, верь мне.

– Надеюсь…

Зазвенел колокольчик. В магазин зашел покупатель: высокий молодой человек, щеки которого покрывала легкая щетина. Черные волосы были коротко подстрижены.

– Покупатель, Свен! – взволнованно сообщила молодая девушка.

– Молчи, Хлоя! – шикнул он на нее. – Гутен абенд! Вы ищете что-то конкретное? – спросил у посетителя продавец.

– Нет. Просто смотрю…

– Если что, обращайтесь! У нас хороший выбор! Да и цены не кусаются!

– Посмотрите, у нас есть новая железная до… – начала Хлоя.

– Тихо! – снова прикрикнул на нее продавец. – Ты спугнешь покупателя, – добавил он шепотом.

Клос походил по магазинчику – с полок на него смотрели разные товары: среди них были и плюшевые игрушки, и конструкторы, и куклы, и прочее, прочее…