Текст книги "Бетонная Луна. Розенберг. Том 1"

V
Монстр

Гудки.

Какие же они долгие…

– Давай же, Мориц, возьми трубку!

Гудки продолжались. В голове я прокручивал возможный диалог:

«Мориц, я убил человека, что мне делать?»

«Оставайся на месте. За тобой уже выехали. Теперь тебя надолго посадят».

Я сбросил вызов и швырнул телефон в сторону.

Что я делаю…

Не мог уснуть. Я все смотрел на свои дрожащие руки. Я только что убил ими человека. Я это сделал…. Сделал. Я убил человека. Ни разу по службе, и тут…

С одной стороны, это именно то, к чему я всегда стремился – очистить город от грязи. Ведь я полицейский.

Но что-то меня тревожило. То, что произошло в парке – это слишком… Слишком грязная работа.

С другой стороны, мой отец часто повторял, что никто ничего не сделает за меня, тем более грязную работу. Всего, что я хотел бы достичь, я должен был добиваться сам.

Полиция ведь нередко убивает преступников… Рано или поздно это все равно случилось бы, ведь так? Рано или поздно я был бы вынужден убить преступника при каких-нибудь схожих обстоятельствах. Ведь он был вооружен, верно? Да. Это была самооборона.

Мне не приходилось кого-то убивать, но как полицейский я был к этому готов.

На этой мысли я все-таки вырубился…

***

Я проснулся ночью, в холодном поту. Меня тут же захватили страх и волнение. Поток мыслей вновь заполнил голову.

Я думал о том, что мог просто сдать его в участок как преступника… Я не обязан был его убивать.

Или обязан?

Черт возьми, ведь мне стало легче! Мне легче от осознания того, что этот отброс общества больше никому не причинит вред. Отпусти я его, и этой ночью он мог бы совершить пару нападений: ограбить и при этом ранить или даже убить кого-нибудь. Я уверен, что, отсидев, он вернулся бы к старым делам, потому что по-другому такие ничтожества жить не умеют.

Я повторял снова и снова, что не должен винить себя в случившемся – я только что спас чьи-то жизни. Это ведь как раз то, что я и хотел – не сажать преступников в переполненные тюрьмы, предоставляя им второй шанс. А изолировать их от общества раз и навсегда.

Но ведь тогда я и сам стану преступником. Разве нет?

Нет.

Да, стану.

Но ведь палач – это лишь представитель профессии, исполнитель приговора, а не преступник. Раз уж мы живем в обществе беззакония, могу ли я сам выносить приговор?

Нет, у меня ничего не получится… Меня или посадят свои же коллеги, или убьют преступники.

С другой стороны, я очень много знаю о том, как проводятся расследования. Перчатки у меня есть, а еще я могу использовать маску. Есть друзья в полиции, в конце концов, я и сам работаю в полиции, а значит, могу взяться за свое же дело и никогда его не раскрыть… А Белинда, сама того не подозревая, поможет создать из обычного серийного убийцы образ страшного палача, карающего преступность. Я стану как видеокамера в супермаркете – стимулом подумать, прежде чем переступить закон. Потому что кара будет ждать каждого.

Корнем всех бед общества являлся не сам криминал как феномен, а скорее несправедливость, которая подталкивала людей на совершение плохих поступков. Моими врагами являлись, по сути, враги всего здорового общества – в первую очередь – убийцы и воры, а также коррупционеры, наркоторговцы, маргиналы. «Прокаженные». Сеятели несправедливости.

Но что если меня серьезно ранят? Или убьют?

Нет, этого не должно произойти. Ведь у меня в комнате отца полно оружия, боеприпасов и экипировки.

Я не смогу…

Однако явных причин, объясняющих, почему я не могу продолжить это делать, не было. Лишь какие-то внутренние моральные рамки подсказывали мне, что это не мой метод. Эти рамки сейчас трещали по швам.

А что я теряю?

Ответ сразу же сам пришел в голову.

Лис. Я жертвую отношениями с Лис.

Нет, это не так! Я создам город счастливых людей, который рисует Лис.

Я вспомнил наш разговор с Энгелем, где я убеждал его в том, что смертные казни, практикующиеся в мире ранее, наводили страх – а потому являлись некоторым барьером для становления преступников. Мне был нужен образ, страшный и запоминающийся – чтобы все в городе знали, что справедливость и правопорядок не покинули этот мир, и что есть тот, кто будет контролировать подчинение правилам.

«Я хочу имя!» – говорил двойник в моем сне. За окном ударяли молнии, дождь стучал по крыше, и впервые это действовало мне на нервы. Очень странное чувство, когда спокойствие и напряжение колебались внутри каждой минуты.

Какое же придумать имя…

Когда я учился в полицейской академии, мой до безумия вредный учитель Арнольд Кронекер не уставал напоминать мне: «Ты всего лишь полицейский. Это – твое будущее! Ничего большего ты не добьешься…»

Он говорил мне это, когда я ухаживал за Соммер и добивался ее любви. Я тогда стоял под дождем с цветами на остановке.

Он сказал мне это после вполне успешного доклада на конференции по политологии.

«Ты всего лишь полицейский!»

«Ты всего лишь полицейский, и ты ничего большего не добьешься!»

«Не добьешься…»

«Ничего не добьешься!»

«… всего лишь полицейский!»

Эти слова летали в голове, словно рой насекомых.

– Ну все! – прокричал я в пустоту. – Я покажу этому грязному городу, на что способен «всего лишь» полицейский!

Я даже не заметил, как, подобно дождю за окном, из моих глаз ручьем текли слезы.

***

Весь следующий день я просидел дома. Никому не мог позвонить – боялся даже выйти на улицу, чтобы выбросить мусор, боялся себя, собственной тени, дергался от каждого шороха.

До тех пор, пока не понял, что мне стало легче.

Вечером наметился план на будущий день. Я жаждал совершить второе убийство… Спасти еще чью-то жизнь от потенциального преступника. Я хотел попробовать. Кажется, назад пути уже не было…

Завтра в ночь мне предстояло выходить на работу. Я зашел в личный кабинет на сайте полиции и обнаружил новую запись о двух совершенных убийствах, среди которых было и убийство в парке – дело взяли знакомые детективы, но им было далеко до нашей четверки. Они не выйдут на меня. Все, что будет дальше, обязательно должно стать отдельным делом: modus operandi будущих убийств будет не похож на первое, спонтанное, эмоциональное. Никто и не подумает, что они как-то связаны.

Ничто не приведет ко мне.

Главное, чтобы новое дело досталось нам с Хайнцем, и тогда никто не узнает, кто стоит за всем этим. Никогда. Энгель – мой друг, думаю, я смогу выпросить у него расследовать «дело серийного убийцы».

Хоть одной проблемы нет – преступников искать не нужно. Достаточно просто выйти поздно на улицу…

***

Поздним вечером, полный решимости, я зашел в комнату-склад с оружием, надел перчатки и осмотрел боеприпасы. Никаких идентификационных номеров, никаких отметин. Волнение и страх сковывали мое тело. Увидев на столе какой-то плотный непрозрачный старый мешок, бросил в него пистолет, затем поднялся на чердак. Ночью я выкинул маску оборотня в глубине леса Штерна, и теперь мне нужна была новая.

В старом потертом коричневом мешке с красными заплатками я вырезал две дырки для глаз, отрезал излишки мешковины и подшил его черными нитками. Получилось что-то, похожее на пугало.

Я решил не надевать свою повседневную одежду. Мне было нужно заехать в супермаркет и закупиться максимально простой и непримечательной одеждой, в которой я буду заниматься казнями. Сегодня же обойдемся тем, что есть – на чердаке я нашел старый плащ, футболку с изображением бейсбольной команды, протертые кроссовки, джинсы – кстати, абсолютно новые, мне они просто не понравились, и я их не стал их носить.

Выйдя из дома, я направился к машине, как вдруг резко остановился: одна важная мысль молнией пронзила сознание. Мне было нужно что-то, что выделило бы мои убийства среди остальных – какой-то отличительный знак, чтобы в обществе знали – есть палач, что карает преступников.

Обойдя особняк, в саду роз я сорвал несколько лепестков – их будет получать каждая моя жертва. Это и станет моим почерком. Розы выращивало немало семей в нашем поселке, не говоря уж о том, что их легко можно купить в любом цветочном магазине.

Я сел в машину и поехал в Карбон. Целью моей поездки была конечная станция метро, где постоянно ошивался всякий сброд.

Изнасилования в подземке. Грабежи в подземке. Наркомания в подземке. Порой даже убийства.

Больше их там не будет никогда.

Давно пора покончить с этим дерьмом…

***

Приехав в Карбон, я остановил машину неподалеку от спуска под землю, надел маску и вышел навстречу своей судьбе. Вниз вел ряд ступенек, скрываясь во тьме. Над входом не горела ни одна лампочка; даже фонари в радиусе десяти метров не светили. Я достал пистолет из мешка и осторожно спустился в ночь.

***

Еле как ощущаю ступени под ногами. Здесь так темно, хоть глаз выколи. Ноги, кажется, меня не слушались. А всего через полтора часа мне уже нужно быть на работе. Вдали, в конце тоннеля, где начинается спуск к поездам метро, мигала одна единственная лампа. Слышны тихие голоса и смех.

Я шел очень медленно, стараясь не производить шума, пока, наконец, не оказался возле группы молодых людей. Я все еще находился в темноте – в одном шаге от области света, и мог отчетливо разглядеть их лица. Передо мной было шесть мужчин в возрасте примерно от двадцати трех до двадцати семи лет. Один из них держал в руках шприц, наполняя его зеленоватой жидкостью; все шестеро были довольными, смеялись. Они даже не предполагали, что их сейчас ждет…

Это как рыбалка; я мог наткнуться тут на кого угодно. Сегодня мне попались обычные наркоманы.

Это как охота. Охота на людей.

Я хлопнул по стене, чтобы привлечь к себе внимание, и сразу направил пистолет на одного из них. Услышав посторонний звук, наркоманы тут же напряглись и уставились в темноту.

– Кто здесь?! – прозвучал хриплый голос.

– Хаммерс, посвети фонариком!

Бородатый парень достал из кармана фонарик, остальные приготовили ножи. Однако прежде, чем луч света упал на меня, я сделал вперед полшага. Из темноты на собравшихся выплыл пистолет и моя голова в ужасной самодельной маске. Раздались испуганные крики, начались резкие движения – картинка ожила. Тогда я угрожающе сказал им, немного изменив голос:

– Всем стоять! Не двигаться!

Они на секунду замерли, но затем снова закопошились – кто-то затрясся от страха, кто-то закрылся руками, а кто-то, застыв, просто смотрел на висящее из темноты оружие, открыв рот. Один сполз по стене на пол и обхватил коленки, что-то мыча.

Тогда я выстрелил в одного из них. По тоннелю разнесся громкий, мощный звук выстрела, заставивший их обделаться. Бездыханное тело наркомана с глухим стуком рухнуло наземь. Все тут же все прижались к решетке, которая на ночь перекрывала доступ к платформам. Казалось, что эти отребья пытаются просочиться на ту сторону.

– Всем стоять на месте! – снова приказал я, повысив голос. – Слушайте меня внимательно, если хотите уйти отсюда живыми. Вы должны сообщить всему миру, что Монстр пришел в этот город, чтобы наказать всех ничтожеств. Скажите это своим дилерам! Скажите это прессе, полиции. Скажите это своим проституткам, своим друзьям и знакомым, среди которых наверняка много такого же сброда, как вы… Всем! Скажите, что в городе появилось Правосудие!

После этой речи я выстрелил еще в одного из них.

– А теперь проваливайте, пока у вас есть шанс!

Эти ничтожества – они скулили, убегая в темноту. Они боялись меня, я чувствовал, как в воздухе вокруг витал страх! Сейчас они наверняка попрячутся в своих норах, распространяя как вирус новость обо мне.

Я достал из кармана лепестки роз и, недолго думая, накрыл ими глаза убитых. Подобрав гильзы, я пошел к выходу. Постоянно озираясь, быстро добрался до машины и уехал с места преступления в Штерн.

***

Зазвонил телефон. Это был Энгель.

– Да, герр комиссар, сейчас приеду! – сказал я, на ходу натягивая на ногу штанину.

Собравшись до конца и кинув вещи в стирку, я сел в машину и, включив музыку погромче, выехал на место преступления. Доехал я быстро.

Я снова был тут… Сейчас это место казалось мне каким-то иным, теперь оно будто было очищено от грязи. Словно я отвоевал кусочек этого города, ранее принадлежавший преступности.

Возле спуска в метро, на этот раз залитого светом фар и мигалок автомобилей, стояли Энгель и патрульный полицейский. Я поздоровался с ними.

– Хайнц сейчас приедет! – сообщил Энгель, кивая в ответ. Он закурил.

– Что произошло? – поинтересовался я.

– Дело дрянь. У нас два трупа. Двое молодых мужчин застрелены в подземке. Кто-то вызвал сюда скорую и полицию, но почти все, кто был здесь, по всей видимости, скрылись с места преступления. Мы нашли одного, по имени Хаммерс, он прятался неподалеку и наблюдал за нами. У него вся одежда забрызгана кровью! Мы его задержали, но этот Хаммерс бормотал что-то про какого-то монстра в маске. Сказал, что убили его брата. Потом появилось еще трое мужчин, они его слова подтвердили.

Я посмотрел в сторону и увидел возле полицейской машины четырех наркоманов из той компании. Один из них стоял в наручниках – тот, на котором была белая клетчатая рубашка, заляпанная кровью.

– Поедет с нами в участок. Допросишь его. Надо выяснить, кто из них убийца, но сначала пусть все отойдут от спранка77
  Сильнодействующий галлюциногенный синтетический наркотик


[Закрыть], – добавил Энгель.

– Огнестрельного оружия я у них не обнаружил, но зато были изъяты ножи, – сказал незнакомый мне патрульный полицейский. – Куда дели огнестрел – не признаются.

– Ну, мы это быстро исправим, – пообещал Энгель, отшвырнув в сторону окурок.

Краем глаза я заметил, как рядом остановился серебристый джип. Это Хайнц приехал. Кажется, впервые он прибыл на место преступления не из участка, а прямо из дома. Напарник вышел из машины и подошел ко мне.

– Привет, дружище! Ну что тут?

– Да так, – ответил я. – В подземке два трупа. Сделай фотографии и осмотри место преступления. Найдешь оружие – сразу позвони Энгелю.

Хайнц пошел вниз, светя фонариком себе под ноги. Мы с другими полицейскими рассадили наркоманов по патрульным авто.

– И узнай, куда они дели чертов пистолет, – напоследок хлопнул меня по плечу Энгель.

***

Наркоманы сидели за решеткой в ожидании своей участи. Один уже находился в маленькой комнатке для допросов. Мы с Хайнцем зашли в комнату – я сел на стул, а Хайнц встал в темный угол – он всегда так делал.

Я посмотрел прямо в глаза человеку, который только что потерял своих друзей и место для встреч и своего суицидального занятия. Человеку, давно потерявшему душу.

– Герр Клос Хайнеманн, полиция Розенберга. Вы Руди Миллер, верно?

Он пробурчал что-то неразборчивое, а затем кивнул.

– Расскажите мне все, что видели.

– Это не Хаммерс! Это было пугало в маске! Монстр! – вдруг безумным голосом завопил наркоман.

– Что за наркотик вы употребляли? – спокойно спросил я.

Какое, к черту, пугало в маске?! Надеюсь, меня не назовут так в прессе.

– Он… он как бы явился в Розенберг! И обещал всех покарать. Он ненавидит человечество. Ему без разницы, кого убивать! Он чудовище! Он убил Каспара! Застрелил! Ни за что! Просто взял и застрелил без предупреждения! Из темноты вылезло ебаное пугало! С заплатками на лице. С автоматом в руках! Оно застрелило двоих наших друзей и скрылось во тьме!

«Ебаное пугало», – снова примерил я возможное прозвище. М-да уж.

Я с внутренним удовольствием отметил, что он трясется от страха. Хотя это могло быть и последствием от употребления наркотиков.

– Бред, – пробормотал Хайнц. Он зажал его руку и, задрав рукав до локтя, обнажил следы от уколов. – Ты всегда под наркотиками видишь подобные картины?

– Да блять, оно было живее, чем вы оба! – снова заорал наркоман в ответ, брызнув слюной.

– Оба? Ты что, видишь здесь кого-то еще? Здесь только я…

– Перестань, – я слегка толкнул напарника в плечо. И обратился к Руди, нависнув над ним. – Скажи мне, что вся ваша компания делала ночью в подземке?

Наркоман отвернулся от меня и опустил взгляд вниз.

– Я повторяю… – начал было я, но Руди меня перебил:

– Просто отдыхали!

– Вы употребляете наркотики?

– Нет.

Я недоверчиво посмотрел на него, высказав во взгляде все свое презрение, затем попросил подтвердить имена и адреса проживания всех людей из их компании.

Теперь они были у меня на крючке! Рано или поздно я вернусь за их душами.

Перед глазами замелькали газетные заголовки:

«СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА ЧИСТИТ ГОРОД!»

Или…

«В РОЗЕНБЕРГЕ ОБЪЯВЛЕН ИСКУСТВЕННЫЙ ОТБОР: В ЖИВЫХ ОСТАНУТСЯ ТОЛЬКО ДОСТОЙНЫЕ!»

Хайнц что-то записывал. Когда мы уже выходили из комнаты, Руди бросил нам вдогонку:

– Он требовал передать, что пришел в этот мир, чтобы убить всех недостойных!

В его глазах застыл ужас.

***

«Планы на день:

1. Закупиться непримечательной одеждой».

По привычке, сформированной еще со студенчества, я сидел утром за столом на кухне, пил кофе и составлял список дел на день. Напиток уже почти остыл, а я по-прежнему думал, что бы такого важного сделать сегодня еще.

Спустя минут пять я дописал список, допил кофе и отправился по магазинам.

Зайдя в торговый комплекс Доннера, я выбрал там себе несколько однотонных футболок, пару рубашек, несколько джинсовых штанов и две пары кроссовок, перчатки. Чертов масс-маркет – сегодня он был мне на руку: я намеренно взял вещи, в которых ходит полгорода. Под конец своего шопинга я заглянул в «Спецодежду Отто» и взял себе камуфляжный костюм.

Домой я вернулся под вечер.

***

Среди серых городских улиц, по океану темноты плывет Акула. Она движется, держась теней, коих много на этих улицах в вечернее время. Тени для нее – вода, и среди них она ищет своих жертв.

Монстр остановился возле банкомата и, бросив сквозь прорези в маске взгляд на камеру наружного наблюдения, сделал вид, что снимает деньги.

Может быть, Монстр сейчас и был рыбой, но удочка в этой рыбалке – далеко не у преступников.

Закинув удочку подальше, человек-акула принялся ждать, когда задергается поплавок. Ждать пришлось совсем недолго: минуты через три он услышал позади себя какой-то шорох, а еще через минуту со спины донесся голос:

– Послушай, друг…

Монстр замер, не произнеся ни слова.

– Мне не хватает немного денег… Самую малость. Не одолжишь?

Через маску было заметно, как во все зубы улыбается Акула.

– Нет, – спокойно промолвил он.

– Как нет! – возмутился грабитель. – Ты ведь только что их снял!

Он так и стоял к нему спиной. На голову был накинут капюшон.

– Да мне много-то не надо! – пробормотал грабитель, не решаясь пока на применение силы.

Клос промолчал.

– Слушай, а ну давай сюда деньги! Я же просил по-хорошему, ты что, тупой!? И повернись уже, черт возьми, ко мне!!! – не выдержав, закричал мужчина за спиной.

В этот момент чудовище в маске повернулось и сожрало его. Преступнику пришлось выдержать взгляд убийцы, но это заняло всего секунду. Монстр тут же выстрелил своей жертве в голову, положил лепестки розы на остекленевшие в ужасе глаза и скрылся в темноте.

Так прошли последние две ночи…

***

Первое убийство Акулы Розенберга, как меня поначалу прозвали, дали Морицу и Ханку. Но вскоре Энгель вызвал нас в кабинет и поручил расследовать дело сразу всей нашей четверке. Как он выразился, «из-за повышенной опасности».

Лепестки роз делали свое дело: убийцу квалифицировали как серийного, и два убийства Акулы объединили с двойным убийством «Чудовища из подземки».

– Не нравится мне это прозвище, Акула Розенберга! – сказал я, поморщившись

– Почему? – полюбопытствовал Ханк.

– Опасное существо, монстр, плавает по городу и убивает людей. Вполне себе акула, – добавил Хайнц, пожав плечами.

– А я согласен с Клосом, – сказал Мориц. – Меня больше интересуют эти лепестки розы. Зачем он их оставляет? Что он хочет этим сказать? К чему привлекает внимание? Акулы не оставляют розы на месте убийств.

Дело получило заголовок: «Серийный убийца-миссионер».

Особо заинтересовался делом, конечно же, Мориц. За его время службы в городе орудовал всего лишь один серийный убийца. Мориц нашел того преступника за пару месяцев.

Но меня Мориц не найдет…

***

За последние три дня я умудрился поссориться с Лис несколько раз. Не замечал, как невольно брошенное слово, встречая ответное, превращается в скандал. Мирились мы только наутро. Я стал замечать, как законопослушный и любящий Клос умирает вечером – и тогда же рождается Монстр, который ничего не любит…

Я очень хорошо чувствовал в себе эти две личности.

Сегодня намечался очередной вечер убийства. И снова моей целью являлся Карбон. Когда я наведу здесь достаточно страха, а значит и порядка, то возьмусь за Рок-Порт. Вот уж где предстояла поистине грязная работенка…

***

Я приехал в Карбон в двенадцатом часу. В этот раз мне была нужна жертва со свидетелем. Оставив автомобиль возле магазинчика «Брайнерец», я отправился гулять по району. В кармане плаща находилась все та же маска-пугало, в кобуре на ноге был закреплен пистолет. Над головой – луна, под ногами – каменная брусчатка. Внутри так же пусто, как и снаружи.

Время поджимало: в полночь мне нужно было появиться в участке.

Дьявол бродил по городу в поисках своих чертей, но никого не мог найти…

Через какое-то время мне все же повезло. Под линией монорельса стояло двое татуированных мужчин. Я понаблюдал за ними, ища признаки подтверждения того, что они действительно годятся на роль жертв.

Они курили и о чем-то оживленно спорили. Минуты медленно волочились друг за другом и ничего не происходило. Я уже намеревался уйти, как вдруг мимо них прошла девушка. Мужчины проводили ее взглядом, затем подали друг другу невербальный сигнал и направились за ней. Я приготовился. Они окружили свою жертву. Что-то блеснуло в свете уличного фонаря – нож!

Преступники схватили девушку и потащили в темноту под железную дорогу. Она кричала и пыталась вырваться. Дальше я ничего не увидел – под дорогой совсем не было света.

– Чертовы ублюдки! – пробормотал я, быстро надел маску, достал пистолет и побежал в их сторону.

***

Я добежал до монорельсовой дороги. Там преступники уже раздевали девушку. Она истошно кричала, зовя на помощь, но у нее не было сил сопротивляться двум взрослым мужчинам. Один из них крепко держал жертву за талию, сжав ей руки, второй находился рядом, у него был нож, и именно он раздевал девушку, разрывая на ней одежду.

Ярость потекла вместо крови… как в первый раз – то самое чувство справедливости и очищения… и справедливого очищения – сердце качало эту ярость. Я прицельно выстрелил в затылок преступника с ножом и направил оружие на второго.

– Стой! – я чувствовал, что он боится, чувствовал его страх и питался им. Девушка боялась тоже. Второй преступник резко отскочил в сторону и побежал от нас. Тогда я без предупреждения выстрелил ему в спину. Он упал на сухую листву и больше не двигался.

– С вами все в порядке? – спросил я у девушки.

Она кивнула, захлебываясь в слезах, трясущимися руками пытаясь прикрыться разодранной одеждой.

– Идите домой, фройляйн, – посоветовал я, затем бросил возле застреленных преступников лепестки роз, повернулся и побежал чуть в сторону от того места, где оставил машину.

– Спасибо, – сказала девушка мне вслед шепотом. – Спасибо большое…

Но я этого не услышал.

На часах было уже 23:52. Вот черт!

Сегодня, вопреки стереотипам немецкой пунктуальности, я опоздал на работу и впервые приехал последним.

***

В участке Энгель сидел в нашем отделе и говорил с кем-то по телефону. Я поздоровался с друзьями.

– Что у тебя случилось? – с ходу спросил Мориц.

Я только сейчас понял, какой усталый и грустный у меня вид.

– Да какой-то кризис отношений с Лис… – сказал я первое, что пришло в голову. И тут же отметил, что это главная проблема, что вертится у меня на уме. – Опять перестали видеться, все время ругаемся.

– Пф, мелочи. Клос, ну ты как всегда: нашел, чем себя огорчить!

– Мориц! – с укором произнес я.

Его можно было понять. Ведь все отношения заканчиваются расставанием, кроме, конечно же, последних. Но как знать, последние ли они? Ведь каждый раз думаешь, что именно эти последние, именно они – навсегда.

Мориц тяжело переносил расставания, а потому очень редко встречался с девушками, предпочитая одиночество. К тому же он постоянно был погружен в работу.

Что касается Ханка, он был обычным парнем. Встречался, расставался, делал выводы и шел по жизни дальше. Да, иногда ему бывало тяжело, но он всегда улыбался проблемам в лицо и радовался полученному опыту.

Хайнц же был почти женат. Вот уже пять лет он жил в гражданском браке с Хелой. Близился день их свадьбы.

Что самое интересное, счастливы были все: и одиночка Мориц наслаждался жизнью, и Ханк, который постоянно был в кого-то влюблен, причем чаще всего взаимно, и особенно женатик Хайнц.

– Пошли-ка поговорим! – кивнул мне Мориц.

– Куда? – удивился я.

– Пошли, пошли, – Мориц схватил меня за руку, подняв со стула и, придерживая за плечо, вывел за дверь в коридор.

– В чем дело? – спросил он. – Почему вы ссоритесь?

– Не знаю, что даст этот разговор… Проблема простая и в то же время сложная. Мы почти не видимся – она вся в делах. На меня у нее просто не остается времени.

– Я ничего не понимаю. Была такая необходимость увидеться?

– В смысле? – удивился я.

Мориц посмотрел в окно в конце коридора.

– Клос, я как-то тяжко переживаю расставания. И я в какой-то степени боюсь новых отношений, потому что знаю, что будет. Потому я сейчас один. Да и как-то одному комфортней… Того же советую и тебе. Посмотри на меня: я живу и продолжаю наслаждаться жизнью, и я уверен, что для счастья нужны только мы сами себе, если ты сам не можешь сделать себя счастливым, то никто это не сделает за тебя. Понимаешь, о чем я?

– Возможно, ты прав.

– Забей и наслаждайся, Клос! И больше гуляй, ведь картинка окружающего мира расширяет сознание. Ты тогда как будто бы из своей клетки в голове выходишь, потому что мыслить начинаешь масштабнее. Понимаешь? Перед глазами вселенский масштаб, а не масштаб черепной коробки. – Мориц похлопал меня по плечу, и мы вернулись в отдел.

Энгель громко выругался, вернув меня к реальности.

– Вы где ходите, голубки? – грубо сказал он нам. Я только рот открыл, как Энгель продолжил: – Вы все вчетвером – мигом в Карбон. На Фридрихштрассе, 15 – два тела под монорельсом. Чую, это очередные жертвы нашего Чудовища.

– Фридрихштрассе? – переспросил Мориц.

– Езжай по навигатору к автозапчастям «Северос»! – уточнил комиссар, затем достал сигарету и закурил. – Поймайте его поскорее, пока он всех жителей не перебил. У него такой энтузиазм и жажда смерти, что он еще не один десяток завалит, пока мы его не остановим. Давайте, живее! – заорал он под конец.

Я увидел, как загорелись глаза Морица. Он словно принял вызов Монстра.

Мы сели в полицейский автомобиль и поехали на место преступления. Впервые в дороге мы молчали: каждый смотрел в окно на непрерывно сменяющийся пейзаж и думал о чем-то своем. Я написал сообщение Белинде – она пообещала подъехать. В тот момент я надеялся на то, что она поможет мне превратить Монстра в символ правосудия в этом городе.

Через некоторое время мы приехали на Фридрихштрассе. Пострадавшая девушка кое-как дала показания. Она была до сих пор напугана и еще не отошла от шока. Время для нее сейчас замедлилось, ведь в ситуации тревоги органы чувств отправляют в мозг гораздо больше сигналов, чем обычно – мозг обманывается и считает больше времени, чем прошло на самом деле.

Я оглядел уже знакомое мне место, в то время как девушкой занялись медики из машины скорой помощи. А мы с коллегами пошли осматривать тела.

– Пулевое ранение в голову у одного, в спину – у другого, – подвел итоги Ханк. – Рядом с жертвами рассыпаны лепестки розы – почерк Акулы.

– Убийца спас девушку от изнасилования, – заметил Хайнц.

– Да. И убил двух мужчин, Хайнц! – уточнил Мориц. – Кто ему дал на это право?

– Отнимая жизни, он жизни спасал, – задумчиво произнес я.

Мы составили картину преступления, Хайнц принялся набрасывать отчет по криминалистике, а Ханк делал фото. Наконец приехала Белинда и другие репортеры и журналисты. Они снимали видео для своих новостных каналов, просили интервью у полицейских. Ханк пошел общаться с прессой. Я, в свою очередь, занялся тем же, уединившись с Белиндой и рассказав ей все со слов потерпевшей и не выдав при этом ничего лишнего. Оставалось надеяться, что мое послание как можно быстрее уйдет в массы и Монстра станут бояться.

Хайнц и Мориц уже сидели в машине. Избавившись от прессы, мы с Ханком к ним присоединились и поехали обратно в участок. Из всей нашей компании водить не умел только Ханк. Но ему это и не было нужно, поскольку у друга не было личного автомобиля. Он жил недалеко от участка, да и в целом предпочитал ходить пешком либо кататься на велосипеде.

На работе мы с коллегами выпили кофе, обсудили произошедшее, позанимались в тире. Затем сели за дело Монстра. Было отмечено, что убийства он совершает примерно с 23:00 до 01:00. Собственно, позже полуночи я мог убивать только в те дни, когда мне не нужно было ехать на работу.

Ханк отметил, что все жертвы были обнаружены только на территории Карбона. Завтра в это время в районе будет находиться усиленный полицейский патруль – это был приказ Оракула. Но завтра там не окажется меня. Полиция позволила мне быть на шаг впереди.

***

На следующий день весь город благодаря Белинде и ее коллегам с самого утра обсуждал Акулу Розенберга. Об убийствах говорило телевидение. Три крупнейших городских печатных и интернет-издания опубликовали статьи о серийном убийце. Самая яркая и важная статья была написана Белиндой. Это стало моим первым посланием городу. Теперь было важно понаблюдать, как отреагирует общество и что произойдет с уровнем преступности.

Преступность… возможно, кто-то отступит и затаится – на время. Но кто-то примет мой вызов, и тогда на меня начнется охота.

Я сложил газету пополам и бросил ее на стол. Думаю, пару дней мне лучше не появляться в Карбоне.

Но тут мое внимание привлекла другая статья, немного меньшая по объему:

«Поджог в Центральном банке Розенберга!»

– Что?! – пораженно воскликнул я.

Оказалось, ночью, как раз когда мы разговаривали с потерпевшей девушкой на месте преступления, кто-то устроил поджог в банке. Неужели это был кто-то из «Золотого тельца» – группировки Райнхольда? И почему я так волнуюсь по этому поводу?

Меня затрясло, я почувствовал жар по всему телу и сильнейшую головную боль. Взглянув на себя в зеркало, я испугался.

Что со мной?

***

Чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя, я решил прогуляться с Лис. Почувствовал, что она нужна мне сейчас рядом.

Я позвонил любимой с предложением встретиться. Она согласилась, мы договорились о встрече, но уже через час девушка перезвонила с неприятными для меня известиями.

– Клос… мама велела ехать к тетке – у нее день рождения. Точнее я сначала отказалась, а сейчас она сказала, чтобы я обязательно приехала… Я просто в бешенстве! Сегодня очень-очень тупой день!!!