Текст книги "Бетонная Луна. Розенберг. Том 1"

Клос думал над тем, что заставило его сюда зайти… Что-то, что он увидел на витрине… Что-то, что не просто зацепило его внимание, нечто большее…

Он подошел к витрине: черные кости, белые точки.

Домино.

Коробка с домино лежала на самом виду.

– Мне домино, пожалуйста, – сказал Клос продавцу.

Свен приподнялся со стула: он был похож скорее на мясника, но никак не на продавца игрушек. Правда, лицо было доброе. Глаза…

– Домино? Прошу меня простить… Мы не продаем домино.

С лица Хлои мигом исчезла улыбка.

– Как не продаете? – Клос нахмурился.

– Простите, мы не закупаем такие игры.

– Но я совершенно точно уверен, что видел одно, у вас на витрине!

Клос встретился с удивленным взглядом продавца.

– Не может быть! Вы, наверное, обознались, давайте вместе посмотрим.

Они подошли к витрине; на ней лежала большая черная коробка с изображением костяшек. Свен удивился еще больше. Он взял коробку в руки, от растерянности выронил ее, и кости разлетелись по полу.

Хлоя вскрикнула.

– О, я такой неловкий! Один момент, я все подберу, – извиняясь, сказал продавец.

Клос посмотрел на часы.

– Не торопитесь.

Хлоя помогла Свену собрать кости, затем они подошли к кассе.

– К оплате семьсот четырнадцать амеро, – сказал продавец, с удивлением обнаруживший, что штрих-код пробивается.

Клос протянул ему деньги, взял коробку с игрой и вышел из магазина. Снова звякнул колокольчик.

– Знаешь, Хлоя, а я ведь точно помню, что не закупал домино…

– Не знаю. Знаю только, что у меня от этого покупателя мурашки по коже…

***

Клос так и не понял, зачем купил это.

Когда он приехал домой, то первым делом расставил все кости в ряд заборчиком, затем щелкнул пальцем по одной из них.

Цепная реакция.

Все кости упали, складываясь друг за другом.

Так вот во что играл Создатель…

***

Я сидел на диване. Ветер довольно сильно колыхал шторки в открытом окне. На улице уже стемнело. Надев черный костюм, я отправился к дому Белинды. Немного заблудился в пути: на улице почему-то не горели фонари, а луна еще не вышла. К тому же я лишь примерно помнил, где находится ее дом.

Наконец я все же его нашел – маленький уютный коттедж с красной крышей. Свет горел в гостиной и на кухне, а также – над входной дверью. Небольшой участок украшали два дерева и качели.

Я позвонил, Белинда открыла мне дверь и сказала:

– Заходи!

Схватив меня за пиджак рукой, она одним резким движением затащила меня внутрь.

– Привет, – вежливо сказал я ей и улыбнулся.

– Рада тебя видеть. Садись! – она все также стремительно потащила меня в гостиную. Я еле успел снять обувь.

– Как твои дела?

Сколько же раз мне приходилось слышать этот вопрос за последние пару дней…

– Хорошо! – ответил я. – Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо! Клос, давай перейдем сразу к делу, а потом просто поболтаем, если захочешь, хорошо? Кстати, кофе будешь?

– Не откажусь.

– Или чай?

– Кофе.

Белинда скрылась на кухне. Я задумчиво поглядел ей вслед: на ней был топик и шортики. Невольно отметил ее плоский загорелый животик, контрастирующий с ангельски белой одеждой.

Белинда Шефер вернулась с двумя чашками: в одной был кофе, в другой плескался чай.

– Ну, рассказывай, что там у тебя? – сказал я, кивнув в знак благодарности за кофе.

– Понимаешь, я очень люблю разного рода происшествия. Да, это приносит мне деньги, но при этом я всегда искренне хочу помочь расследованию… Дело в том, что я прибыла на место преступления практически одновременно с полицией. Я решила провести собственное расследование. Мною были опрошены соседи Корбла. Одна из его соседок, пожилая женщина, сказала мне то же, что и всем полицейским: «Корбл дома не был. С работы так и не появлялся ни разу. Не видела, чтоб к квартире кто-то подходил».

Рассказывая, Белинда жестикулировала. Я сделал глоток кофе и настроился на долгий и важный рассказ.

– Но мне повезло немного больше, чем полицейским. Когда я разговаривала с этой пожилой женщиной, в этот самый момент из-за ее спины выглянула маленькая девочка, ее внучка. Она сказала: «Бабушка, почему ты врешь?» Но бабушка сказала: «Не придумывай» и тут же захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Я получила первую важную информацию и была довольна собой: девочка что-то знает, бабушка что-то скрывает. Хотелось сразу же рассказать об этом тебе, но меня захватил азарт узнать все подробности первой.

Я слушал ее, глядя в эти глубокие глаза – внимательно и не перебивая.

– И вот что удалось выяснить дальше… Я часами караулила внучку у дома, два раза она выходила с бабушкой. Наконец мне сильно повезло: она вышла одна на детскую площадку. Я сразу же подошла к девочке, постаралась втереться в доверие. Сначала пришлось даже с ней немного поиграть. А потом как бы невзначай завела разговор о том, что у них тут что-то случилось недавно. Девочка только рот открыла, как тут же лицо ее изменилось, и она выпалила: «Ничего не знаю…» Но я стала убеждать ее, что я сестра пропавшего Корбла, мне очень плохо и что мне очень сильно нужно знать все подробности о том, что здесь произошло. Такая несчастная теперь, одинокая и не знаю, как мне быть. Девчонка, купившись на мою легенду, рассказала вот что: Корбл жил в квартире напротив. Он вернулся домой за несколько дней до смерти, заперся у себя в квартире и двери, судя по всему, никому не открывал. И сам не выходил на улицу вплоть до дня смерти. Судя по рассказу девочки, к нему неоднократно приходили: не только полиция, но и разные странные люди.

– Девочка не сказала, как они выглядели?

– Она с трудом смогла описать одежду и лица. Сказала только, что мужчины были похожи на бандитов… Я все выписала вот сюда! – Белинда протянула мне листок бумаги.

– Белинда, ты чудо! – восхитился я.

– Да ну, брось. Бабушка, когда увидела, как я разговариваю с ее внучкой, сразу же вышла к нам и молча увела ребенка домой! Она очень злобно на меня посмотрела.

В лесу послышалась песнь совы. Мы синхронно взглянули в сторону окна, затем Белинда продолжила:

– Самое главное случилось на следующий день! Вижу, ты не читаешь нашу газету, а зря: ты был бы очень удивлен! Я написала небольшую статью о том, что детектив Корбл Гросс жив и находится в Центральной больнице. Его состояние уже нормализуется. На следующее утро я стояла возле больницы и высматривала людей, похожих на тех, что описала девочка.

Я напрягся в ожидании развития событий.

– И один из таких появился! Я прошла за ним. Он пытался найти «потерпевшего» Гросса! На посту охраны назвался знакомым детектива, его имя… Сейчас я посмотрю, я тут в блокнотике записала… – Белинда принялась быстро листать страницы. – Вот! Карл Шульц! Скорее всего, имя – фальшивое, но все же…

– Белинда, ты умница! – я был в восторге от нее.

– Спасибо, Клос. В общем, мне даже удалось несколько раз его сфотографировать. Сейчас отправлю тебе фотографии.

Три снимка пришло мне на телефон, я стал их рассматривать – на фото был низкий толстый человек с длинными черными усами. Одет в черное пальто. На вид ему можно было дать лет тридцать-тридцать пять.

– Как мне тебя отблагодарить?!

– Потом разберемся! – она шутливо улыбнулась мне.

– А за ложь в статье тебе не влетит?

– Ой, да насрать! Это же во благо…

Деловой разговор плавно перетек в приятную дружескую беседу: Белинда рассказала мне, где родилась и как оказалась в Розенберге, мы обсудили город, поговорили о ее профессии, допили кофе и чай, и наконец я пошел домой. Уже через час мне предстояло быть на работе. Напоследок я задал Белинде важный вопрос, который волновал меня вот уже второй день:

– А почему ты не рассказала мне все это вчера, Белинда? Сразу, как узнала. Я имею в виду, когда написала сообщение.

– Все очень просто: вчера у меня было свидание!

Я рассмеялся.

– Заходи, Клос, – сказала она на прощание.

– Хорошо! Спасибо тебе!

– Приятного вечера!

Я вернулся домой, затем взял машину и поехал на работу.

***

– Хайнц, сейчас я тебя обрадую! – с порога сказал я другу-детективу.

– Что такое?

– У нас есть продвижения по делу Корбла!

– Что-то серьезное?! – Хайнц вскочил с места и подбежал ко мне.

Мориц поднял взгляд на меня, оторвавшись от своих бумаг. Ханк беседовал о чем-то с Энгелем. За полупрозрачной стеной отдела туда-сюда ходили одетые в форму люди, занятые своими делами, своими мыслями.

– Кстати, Мориц, с каких пор ты перестал читать газеты?!

Тот только пожал плечами и снова уткнулся в бумаги.

Я подробно пересказал Хайнцу свой разговор с Белиндой. Он внимательно меня выслушал, пару раз открывал рот, чтобы перебить, но я пресекал любые попытки.

– Хайнц, проверь имя: Карл Шульц, – попросил я, включая свой компьютер. – А я попробую поискать человека на фото по базам и социальным сетям.

– Хорошо! – довольный напарник сел за стол и принялся копаться в базе данных в поисках нужного человека.

Я упал в кресло, прикрепил к делу новые данные и начал искать людей, похожих на человека с фотографии. Казалось, в отделе царила статика: никто не шевелился, все сидели за своими столами. Но статика – это лишь иллюзия. Великая иллюзия. На самом деле все находилось в постоянном движении: наши внутренности – атомы, электроны и протоны, наши клетки, наша кровь. Все было в движении. Что уж говорить про то, что мы сейчас плывем по космосу на планете, а наша Солнечная система облетает вокруг Млечного пути, который, в свою очередь, движется по бесконечному пространству – под действием расширения Вселенной.

Статика – большой обман, как и все вокруг. Ложь. Сама Вселенная нас обманывала.

За ночь снова не было звонков в отдел: преступники и в самом деле предоставили нам передышку. Мы с Ханком прогулялись вокруг участка: он поделился своими любовными проблемами, я постарался поддержать его и дать пару советов.

Хайнц нашел троих Карлов Шульцев в базе данных, но ни один из них не походил на человека с фотографий, сделанных Белиндой. Поэтому напарник так же, как и я, принялся сканировать фотографию для поиска по лицу, что затянулось до утра и так и не принесло результатов.

Утром я поехал домой. Ночные смены безумно утомляли и истощали меня. Порой я задавался вопросом – сколько я еще протяну? Это явно было не то, о чем я мечтал всю жизнь.

***

Я выспался, пообедал, купил себе свежий выпуск ежедневной газеты «Гештальт». В ней была маленькая заметка о том, что Корбл внезапно скончался в больнице. Ох, и попадет же Белинде за подобные проделки! Хотя, вообще-то, она молодец.

На первой полосе красовалась большая статья о предстоящем маскараде в честь Дня Единения. Я увлеченно прочитал ее, затем позвонил Лис, напомнив, что послезавтра праздник и у нас намечено свидание.

– Слушай, Лис, а тебе нужна маска?

– Нет, Клос, спасибо! – перебила меня любимая. – Я уже почти доделала свой костюм, маска мне не понадобится!

– Какой у тебя костюм, Лис? – спросил я.

– Это сюрприз, Клос!

Ну вот. Опять она играет с моим любопытством. Ненавижу!

В трубке послышался смех Лис:

– Готова поспорить, ты сейчас злишься! Ну потерпи немного! Пожа-а-а-алуйста!

Представил, как она улыбается, и злость мигом улетучилась.

– Ладно, Лис. До встречи. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже! Пока!

Я сел в кресло и налил себе в бокал вина. Быстро выпив его до дна, я включил музыку – что-то из джаза. Потом полез на чердак, нащупал рукой веревочку бра, дернул, и чердачное помещение заполнилось ярким светом.

В куче старой одежды я принялся искать себе маску. Помню, как-то давно покупал парочку для хэллоуинских вечеринок в Академии. Спустя пятнадцать минут поисков я нашел несколько масок: носатого «чумного доктора», серого и коричневого оборотней, паука, злобного клоуна. На маскарад я хотел взять маску доктора, но обнаружил, что время ее сильно потрепало – разбилось стекло на глазнице, поэтому «доктор» отправился обратно в хлам. Я надел маску коричневого оборотня – она выглядела получше, и посмотрел на себя в зеркало. В руках эта маска выглядела совсем безобидно, но стоило ее надеть, как она словно бы превратилась в монстра. В глазах горела ярость – совсем как тот недавний пожар на складе. Из отражения на меня смотрело кровожадное чудовище, готовое убивать.

Однако я этого не заметил.

Положив маску на комод в коридоре, я поехал на работу.

***

Очередной незаметный День сурка позади. Выкинешь его из жизни и даже не заметишь – он не дал тебе ничего. Как же много таких дней стало в моей жизни. И что-то мне подсказывало, что дальше их будет только больше.

Но не сегодня. Сегодняшний день был одним из тех, которые привносят в жизнь свежий воздух. День, который станет воспоминанием – так я думал. Когда ты просыпаешься утром, ты ведь не думаешь, что сегодня твоя жизнь поменяется? Ты думаешь что-то типа: «М-м-м-м… еще один день настал».

В общем, для меня событие заключалось даже не в праздновании Дня Единения; скорее дело было в долгожданной встрече с Лис и той атмосфере, в которой эта встреча должна была пройти. Хоть я и не любил это «единение», да и мало кто в Европе его любил… но проводился этот праздник, надо признать, с чертовским размахом.

По стеклу били капли осеннего дождя, где-то вдалеке сверкали молнии. Я с неохотой открыл глаза. Так не хотелось рано просыпаться в свой редкий выходной.

Сегодня мне снова приснился какой-то странный сон.

Я был на детской площадке со своей точной копией. Мы качались на качелях. Только копия моя была очень злой – двойник ругался на все вокруг, а в какой-то момент спрыгнул с качели и набросился на меня. Мощный удар по животу, тут же по уху, по челюсти – я упал с качели.

– Я хочу имя! – сказал он мне.

Я назвал его Вильгельмом. Он ударил меня. Он снова ударил меня. Снова. И снова.

Я сплюнул кровь на асфальт. В луже увидел отражение: оттуда на меня смотрел какой-то безликий мужчина… Кровь капала с лица в лужу; я вдруг почувствовал, как падаю туда, словно проваливаясь.

И проснулся, размышляя над тем, что за бред мне только что приснился. Да, я боялся двойников, может быть, это и звучало глупо, но уж точно оправданней, чем бояться каких-нибудь там тараканов. Двойник – это то, чего в нашей жизни действительно следовало бы бояться, скажу я так. Вы только представьте себе ситуацию, что кто-то похожий на вас делает какие-то грязные дела, которые портят вам впоследствии жизнь. Все обвиняют вас в том, чего вы не делали. Вы говорите, что это делал человек, безумно похожий на вас – ваш двойник, но никто вам не верит, думая, что вы очень неумело пытаетесь уйти от ответственности.

Да, за всем этим стоял глубинный страх того, что люди перестанут мне верить. И что меня обвинят в действиях, которых я не совершал.

Я лениво встал с кровати, натянул шорты и, посмотрев на часы, пошел в ванную комнату.

Время текло не спеша. Подумать только, насколько загадочно и даже фантастично такое привычное нам понятие – время! Что мы знаем о нем? Общая теория относительности Эйнштейна перевернула это понятие…

Время. Оно ведь вовсе не такое, каким мы его знаем в быту!

Время для нас – это Настоящее, в котором мы находимся, Прошлое, которое существует только в нашей памяти, и Будущее, которого мы не знаем. Но все не так просто на самом деле!

Во-первых, оно неразрывно связано с пространством. От начала до конца существования объекта пространство и время – это единое целое. Поэтому перемещения по пространству со временем не прерывают объект.

От рождения до смерти человек – единое целое, где бы он ни находился, чем бы ни занимался. Один неразрывный объект – так называемый «пространственно-временной червь».

Время лишь описывает прохождение тела через пространство. И мы не знаем, существуют ли вообще пространство и время независимо от нашего сознания. Или хотя бы независимо друг от друга…

Вопросы, на которые мы никогда не сможем найти ответы.

И стоит понять, что и прошлое, и настоящее, и будущее неразделимы! Делить их на части проще для нашего мозга, но они существуют не по частям, а все вместе, одновременно, объединенные понятием Вечность.

Дочистив зубы, я сплюнул в раковину свою спиралевидную галактику из зубной пасты, которой теперь суждено было утонуть.

***

Glücklicher Tag der Einheit!66
  Счастливого Дня Единения! (нем.)


[Закрыть]

До начала маскарада оставалось всего четыре часа. Долго же я ждал дня, который многие проклинали.

Мне позвонила Лис, я пообещал зайти за ней. Взял маску оборотня, надел плащ и вышел на улицу. Воздух был более-менее теплым для осени. Небо хоть и было серым, но ничто не предвещало дождь. Я сверился с прогнозом погоды на всякий случай.

В Доннер я решил пойти пешком, чтобы насладиться осенней природой. Добравшись до дома Лис, я позвонил в дверной звонок. Мне открыла ее мама.

– Здра… – начал я свое приветствие.

– Подожди в коридоре, – оборвала меня фрау Лора.

Я улыбнулся через силу вслед удаляющемуся силуэту мамы Лис. Меня окружали флуоресцентные зеленые звездочки на обоях. Отсюда была видна просторная кухня, в которой весь подоконник был уставлен кактусами. Лис очень любила кактусы. Опустив глаза, я увидел, что о мои ноги трется черный кот Энтони. Ну хоть кто-то здесь рад меня видеть.

– Клос, подожди немного! – донеслось из гостиной.

Уже и так давно жду… Нашей встречи. Так что пара минут погоды не сделает.

Стоя в коридоре, я нервничал и не чувствовал себя комфортно.

Но все это прекратилось в одночасье, стоило мне увидеть любимую: Лис показалась в коридоре, подошла ко мне и поцеловала вместо приветствия.

Она была вылитой эльфийкой: светло-фиолетовый грим, длинное синее платье, необычные сережки, выпрямленные волосы, из которых торчали длинные эльфийские ушки.

– О боже, Лис! Ты бесподобна… – шепотом восхитился я.

– Спасибо, милый!

Я нежно обнял ее.

Да, с этим мою маску оборотня, конечно же, не сравнить! Лис все-таки девушка творческая и никогда не ограничилась бы покупкой готового изделия.

Я надел свою маску, над которой Лис сразу же начала смеяться.

– Ты сделал все, что мог! – улыбаясь, отметила она.

– Между прочим, хорошая маска, – с притворной обидой ответил я.

– Ну да, несомненно!

И она снова засмеялась.

Потом мы вышли на улицу, где мне стало казаться, что я действительно выгляжу очень глупо.

На метро мы доехали до Даунтауна и, выйдя со станции, оказались на огромной площади. Там уже собирался народ. Играла громкая музыка: репетировали группы и исполнители. Вовсю процветала продажа пива.

Мы встретили, наверное, с десяток оборотней и вдвое больше эльфов, причем один из жителей был в костюме оборотня с ног до головы. А я-то решил, что моя дорогая маска будет выделяться в толпе. Наивный.

Глядя на эту пьяную толпу, я невольно вспомнил слова Райнхольда о том, что все люди стали животными.

Мы с Лис взяли по пиву и спустились на бесконечно длинную и какую-то серую сегодня набережную. Над головой собирались тучи, обещая сильный дождь. В душе закипало раздражение от праздника.

Мы немножко прошлись, глядя на успокаивающее течение реки, но вскоре решили подняться наверх, на площадь, потому что с набережной сильнее дуло и было очень холодно.

На собранной сцене уже выступала местная рок-группа. Это могла быть «Каслрей», группа Ральфа, если бы он не улетел. Я ощутил, что мне очень не хватает друга. Но рядом была Лис. Она словно заменяла всех друзей разом, потому что была для меня дороже всех остальных. Хозяйка моего сердца…

Громко играла рок-музыка, под которую толпа совершала резкие агрессивные движения. А немного в стороне от всех мы с Лис танцевали вальс.

Моя милая подарила мне такой день, который я не забуду никогда.

Впрочем, таким для меня становился любой день, который мы проводили вместе.

Любовь вечна… без начала и конца. Жизнь и любовь – это все, что у нас есть…. Это все, что имеет настоящее значение…

Вдруг музыка остановилась, и на сцену вышел необычайно полный человек низкого роста в коричневом костюме. Это был бургомистр города Кристофер Майснер. Его лицо было похоже на морду бегемота. Такому и маску надевать не надо.

Он начал рассказывать горожанам о том, что в городе строится аквапарк, снижаются цены на жилье (не упомянув даже об их паршивом качестве), расширяется Доннер. И так далее. Ни слова не было сказано о растущем уровне преступности и о низком качестве жизни населения – о том, какие шаги предпринимаются, чтобы справиться с этим. Особенно меня поразила его гордость новым аквапарком! Он что, на полном серьезе начал с этого? И считает, что большинство горожан волнует именно это? Идиот!

А толпа молчала: каждый, вероятно, думал, что раз его сосед молчит, то его все устраивает. «Что уж я буду лезть?» Стабильность боялись потерять все – лишь бы не стало резко хуже… Большинству в нашем обществе не была нужна хорошая жизнь. Лишь бы не отняли то, что есть.

Но это являлось величайшим заблуждением.

Толпа отреагировала на речь громкими аплодисментами.

– Чертовы конформисты! – выругался я. – А потом пойдут домой и будут ругать там власти. Почему бы сейчас всей толпой не высказать все, что думают? Что стало с демократией и европейскими ценностями?

Лис улыбнулась, сказав, что я ворчу, как старый дед, и поцеловала меня.

При Сиджи Мюллере в Розенберге все было иначе. Преступность тогда только начинала набирать рост, но он делал все возможное для того, чтобы остановить это. Мне тогда было всего семь лет, но я как сейчас помню все те события, те чувства, то напряжение в воздухе, когда с каждым днем становилось все опаснее на улицах Розенберга…

В обществе гуляли слухи, что молодого бургомистра Мюллера убили вместе со всей его семьей. Было и другое мнение, что все они сбежали в другую страну. Ясно только одно – целая семья крупнейшего в городе политика пропала бесследно.

История смены главы города была покрыта мраком даже для таких дотошных людей, как Белинда. А нынешний бургомистр – Кристофер – половая тряпка. И марионетка в чужих руках…

Празднование на площади закончилось в десять вечера, ровно как и моя старая жизнь… Я, да что там я, каждый человек даже представить не может, как его жизнь может измениться всего через каких-то пять минут. Будущее скрыто от нас, и ничего с этим не поделать…

***

Возможно, было бы лучше, если бы Лис пошла сейчас ко мне. Не знаю, если бы мы отправились в какой-нибудь бар… или еще куда-нибудь. Будь мы женаты, или если бы я поехал сегодня на машине… Возможно, тогда моя жизнь не изменилась бы так сильно. Нет. Погашенные импульсы всегда были наготове, чтобы вырваться наружу. Вся жизнь – закрытие старых гештальтов. Случилось то, что должно было случиться. Сейчас или позже…

Попрощавшись, мы разошлись с Лис в разные стороны – каждый к себе домой. Я был все еще немного пьян – достаточно, чтобы идти, слегка пошатываясь, напевая песни под черным осенним небом, затянутым тучами. Когда все случилось, я находился в Карбоне и почти добрался до дороги, ведущей в поселок.

Под ногами серый асфальт, а вокруг такие же серые невзрачные четырехэтажки, контраст которым создавала яркая игровая площадка, где радостно бегали дети. Я остановился, чтобы посмотреть, во что они играют. Надел маску и помахал им рукой, но дети продолжали носиться по площадке, не обращая на меня никакого внимания.

Тогда я пошел дальше и попал в небольшой парк. В нос ударил резкий запах осенней листвы. На ходу стягивая маску, вдруг услышал совсем рядом с собой громкий смех. Подумал, что хоть кому-то мой образ показался забавным, натянул ее обратно и посмотрел на человека передо мной: он появился словно из ниоткуда. Это был светловолосый мужчина, худощавый, примерно моего роста и несколько старше меня. Я сделал шаг вперед; он смотрел прямо на меня и во все лицо скалился.

Я сделал еще шаг, отвел взгляд в сторону и пошел дальше. Мужчина громко сказал мне вслед хриплым голосом:

– Эй, клоун, покажи-ка мне фокус! – и снова рассмеялся.

Решил, что лучше промолчать. Тогда он подбежал ко мне, грубо схватил за плечо и уже без улыбки сказал сквозь зубы:

– Гони сюда деньги.

На какой-то миг он озадачил меня такой резкой сменой темы для разговора. Сначала мне показалось, что это очередной пьяный выродок, коих наблюдалось множество на улицах в такие «праздники».

– Иди проспись, – спокойно ответил я, скинув его руку с плеча. Мне было мерзко от его прикосновения.

– Ты тупой? – он рывком вытащил из кармана кожаной куртки нож. – Доставай бумажник!

Запугивал он неуверенно, к тому же совершенно неправильно держал в руке нож.

– Я по-хорошему предлагаю тебе сейчас пойти домой и подумать над тем, что деньги можно просто заработать. Там же и риск остаться калекой во много раз меньше, – посоветовал я ему, повернулся и пошел дальше.

– Твою мать! – заорал мужик. Он хотел пнуть меня в спину с разбега, но я был готов к такому развитию событий, поэтому одним резким движением обернулся, перехватил его ногу и уложил на спину.

– Ну ты и мразь! – сказал я, даже не запыхавшись. – От меня денег ты не получишь! От других людей, надеюсь, тоже! Откуда вы такие беретесь, твари?!

Он плюнул на меня. Тогда я со всей силы ударил его в нос, разбив его до крови. Затем резко поднял на ноги и пнул коленом в живот. Мужчина, издав глухой стон, согнулся пополам и выронил нож. Я пнул холодное оружие ногой в сторону.

– Убирайся отсюда! – повторил я.

Во мне вскипела кровь. Адреналин бешено ударил в сердце. Я чувствовал, как пульсируют виски. Из-за маски не хватало воздуха, я не смог успокоиться. Глубокий вдох.

Он со злостью посмотрел «оборотню» в глаза.

– Ну ты и мудила. Пошел ты! – грабитель рванулся, поднял с асфальта нож и, хромая, отошел в сторону.

– Отдай нож.

– Пошел ты! – снова выругался он, сплюнул кровь и закашлялся.

– Давай сюда, быстро!

Я медленно приближался к нему, чтобы отобрать оружие, которым этот урод мог кому-нибудь причинить вред. Не сегодня! И вдруг неожиданно ощутил сильную боль. Я не успел среагировать, да и не думал, что он посмеет зайти так далеко: мне в левую руку вонзился нож.

Преступник победно ухмылялся. Он снова замахнулся холодным оружием, но годы службы в полиции помогли мне остаться в живых. Я схватил его за руку, надавив на болевую точку – он выронил оружие, тогда я вывернул ему руку и заломил ее за спину, а нож отшвырнул куда-то в сторону.

Новый всплеск адреналина.

– Тебя же предупреждали, ублюдок!!! – в гневе выкрикнул я. – Ты что, не понял? Зачем тебе деньги? Отвечай!

Мужик молчал, и тогда я сильнее заломил ему руку. Промелькнула мысль, что случилось бы, если бы здесь сейчас проходил не я, а кто-то другой. Мой слабохарактерный друг Йохан. Мама. Лис…

– Не твое дело, сука! Отпусти! – заорал он скорее от боли.

Сначала я хотел вызвать полицию… но…

Ярость затмила во мне все.

Вытянув его руку, я резким движением пнул по локтю, кость хрустнула и прорвала плоть. Преступник взвыл от боли. Тогда я начал наносить ему удары по лицу, пытаясь заткнуть. Он отбивался правой рукой, попав мне по уху, но маска смягчила удар. От моего очередного удара несостоявшийся грабитель повалился на землю, и я выбил ему передние зубы…

Мои перчатки местами были порваны и вымазаны в его грязной крови. Ненависть захватила меня, переполнила мое тело. Мой разум. Мои чувства.

В моменте я олицетворял этого преступника со всей преступностью Розенберга. Я прижал его к земле, схватил одной рукой за волосы, приподняв голову, а другой ударил его по морде. Снова и снова, пока он не перестал кричать.

Его лицо распухло, в этом месиве уже было сложно узнать человека. Хотя это было сложно сделать и до того, как мы начали драться…

Я схватил бутылку от пива, стоявшую возле урны, и ударил по его голове. Он еще был в сознании, дергался и хрипел. Я сильно сжал ему шею; лицо грабителя приобрело какой-то неестественный оттенок – он задыхался.

– Теперь ты понимаешь, на что можешь нарваться, охотясь за деньгами во дворах? Тут дети рядом, ты, уродец! Что тебе от нас нужно? У меня в бумажнике фотография любимой девушки и сотня амеро, – я достал его и продемонстрировал содержимое. – Твоя жизнь… она стоит сотни? Стоит ли она сотни амеро? Стоит, я спрашиваю?!

– Ты… ты… – он задыхался.

– А если бы на моем месте оказалась Лис? Если бы здесь шла она?!

– К… какая… ка… кая Ли… ис…

Раненая рука ныла, но я почти не замечал этого.

В порыве ненависти я разбил бутылку о его голову. Еще и еще.

Я бил с такой силой, что вокруг головы уже растеклась огромная лужа крови. Тогда я пощупал пульс – его не было.

– Дерьмо! – произнес я.

Выдох.

***

На фоне неба, сквозь облака, можно было разглядеть четкий силуэт. Он заполнял практически все пространство, возвышаясь над домами. Фигура скрестила руки на груди.

Создатель. Он посмотрел на то, что произошло, а потом резко пошел проливной дождь. Какое странное ощущение. Покалывание расходилось по всему телу.

Стою над мертвым телом грабителя и, кажется, чувствую удар каждой капли, упавшей на меня. Вокруг все серое.

Я посмотрел на свои руки – они в его крови.

– Что я наделал…

Я поднял руки вверх, к небу, дождь смывал с них кровь… Эту грязную кровь. То, что когда-то было живым, теперь всего лишь история. Всего лишь память его родных, близких и друзей. И мертвое, лишенное разума тела. Горстка атомов и молекул, которые когда-то соединились по ошибке. И раскрашенный асфальт его кровью в красный цвет…

Меня захватили странные чувства. Казалось, я уже не тот Клос Хайнеманн, что мило беседовал с Лис совсем недавно. Не тот Клос, что любит своих друзей и работает в полиции.

Что отныне я… Монстр.

Создатель был так высок, что я не заметил его – ведь я так низок.

Вдруг я почувствовал опасность.

Надо бежать.

Я быстро схватил нож, брошенный в кусты, и понесся прочь с места убийства.

Весь грязный, в крови, по лесу я добрался до Штерна, принял дома душ, наложил повязку на рану и, полный мыслей, лег в кровать.

Где-то в Рейнере капли дождя били по мертвому телу. Они смешивались с его растекшейся кровью.

У каждого есть звезда. Когда мы умираем, она гаснет…