Текст книги "Всякая всячина"

Рыболовы

Утром Шайтан, как и обещал соседу, прихватил сеть с крупной ячеей и пошёл в устье ручья Баимка. Шайтанка привычно носилась между деревьев, распугивая лесную мелочь. Через пару часов, не спеша, Шайтан пришёл на место. Здесь ручей был приличным и рядом с устьем, между перекатами, образовалась хорошая заводь.

– Вот тут на перекате мы и поставим перегородку из сети и через пару дней черпанём рыбы на всю зиму, – сказал он собаке. Срубив несколько тонких лиственниц, заострив концы, Шайтан забил их в дно переката от берега до берега и навесил на колья принесённую сеть.

– Ну вот и готово! Мелкая рыбёшка будет проскакивать через крупную ячею, а та, что нам нужна, будет ждать нас у сетки, – удовлетворенно сказал он Шайтанке, которая весело завиляла своим свитым в кольцо хвостом. Вечером, придя домой, Шайтан зашёл к Толяну, который только что пришёл с горелой сопки и ел бруснику со сгущенкой.

-Ну что, вкусная ягодка, с кислинкой? – спросил он у Толяна. – Угу-, мотнул головой сосед.

– Я перегородил ручей. Посмотрим через пару дней, что там будет, бреднем протянем по заводи.

– Да будет там рыба! Каждый год бывает. Куда она денется? Мелочь вся уйдет, да и мы не всю выловим, – ответил Толян.

– Это правда, без рыбы не оставались.

В это время года по ночам были уже заморозки и рыбаки не боялись, что рыба испортится.

Через два дня Шайтан с соседом, прихватив бредень, пошли ловить рыбу перед загородкой. Шайтанка убежала вперёд, по пути облаивая белок. Они с интересом разглядывали собаку, совсем её не пугаясь – они были для неё недосягаемы.

Лай доносился все глуше и глуше, затем донесся какой-то другой – не весёлый, как облаивала мелочь, а яростный.

– На кого это она так лает, наверное, на оленя или лося? – спросил Толян.

– Не похоже… с каким-то остервенением лает, зверь пострашней будет, – обеспокоенно ответил Шайтан и прибавил шагу. Лай доносился все громче и громче. Шайтанка уже не лаяла, а злобно хрипела. Раздвинув кусты тальника, рыбаки увидели медведя, который не обращая на рычание собаки, вылавливал рыбину и тут же её съедал, затем всё повторялось. Собака уже охрипла от такой наглости медведя, но сделать ничего не могла – он был в воде.

– Вот и рыболов пришёл из леса… ему бы уже ложиться в берлогу надо! Вон какой упитанный, а он всё гуляет и нашу рыбу ловит, – усмехнулся Шайтан, снимая с плеча ружьё.

– Что делать-то будем? Без рыбы уйдём, его же не выгонишь сейчас, пока не насытится, – сказал Толян.

– Час мы его пугнём, сам убежит, – тихо проговорил Шайтан, заряжая ружье мелкой дробью.

– Ты что, Шайтан, совсем сбрендил? Если ранишь его, да он нас порвет вместе с собакой, – испуганно зашипел Толян.

– Не боись… я только попугаю, дробь мелкая. Что ему сделается? – Шайтан вскинул ружьё и прицелился в медвежий зад. Раздался оглушительный выстрел. Медведь, вскинув зад, кинулся с перепугу в кусты. Шайтанка кинулась вслед, хватая клыками за медвежий зад. Шайтан быстро перезарядил ружье и выстрелил еще раз, только в воздух.

– Всё, можно ловить рыбу, не всю же он сожрал, поди и нам оставил, вон как перепугался, весь галечник изгадил с перепугу, – рассмеялся Шайтан, показывая на жидкое медвежье дерьмо. – Трус, однако.

Шайтанка, налаявшись до хрипоты, вернулась. Рыбаки протянули бредень по заводи и вытащили на галечную косу. Рыбы, а это был в основном хариус, вытащили как раз на два рюкзака.

– На сегодня хватит. Больше не унести, тяжелая, завтра принесем надувную лодку и всё, что поймаем, сплавим на ней, до самого дома, – сказал Шайтан.

– Если опять рыболов не объявится, – рассмеялся Толян.

Медведь больше не пришёл, он сейчас будет бояться человека, который больно бьет по заду. Рыбы наловили сколько надо на зиму и, сняв загородку, сплавились до самого дома. Они жили на берегу Большого Анюя, куда впадают все ручьи – большие и малые.

На воде следов нет

Гоша Глинский работал на прииске с самого открытия и до последнего дня. Прииск в одночасье закрыли, так как власть в стране изменилась. Все стали каждый по себе, каждый сам себе хозяин. Были брошены полигоны, где промывалось золото. Технику получше разобрали предприимчивые старатели, также и полигоны с хорошим содержанием золота. Многие в стране не знали что делать, потому что ещё никто не знал, что такое капитализм и как при нем жить. Семью – жену с сынишкой, Гоша отправил на материк: там у них была кооперативная квартира. Сам же решил попытать счастья здесь. Знал Гоша один небольшой полигон, недалеко от посёлка Ангарка, который был уже вскрыт от торфов и, видимо, брошен. Старательские артели не позарились на него из-за неперспективности, потому что был он совсем небольшой и плохо разведан. Было там золото или нет, никто точно сказать не мог. Он знал, что там стоит брошенный бульдозер. Его старатели тоже побрезговали взять, потому что старенький – запчастей не напасёшься. В то время было много импортной техники по бросовым ценам. Её распродавали бывшие директора приисков, не делясь деньгами ни с кем.

Одному эта работа была не под силу, нужны люди. Гоша, долго не заворачиваясь, нашёл людей в Магаданском аэропорту, которые были без работы, попросту бичевали. Отобрав несколько человек, готовых за пайку ехать хоть к чёрту на рога, лишь бы не попадаться на глаза местным ментам. Менты не жалели дубинок, охаживая бичей по загривкам. Один из бичей выделялся – высокий, сухопарый, с длинными руками и сутулый, словно высота пригибала его к земле. «Гнутый какой-то и глаза нехорошие… такой придушит, глазом не моргнет», – подумал Гоша.

Гоша договорился с летунами грузового самолёта, который должен лететь в Билибино, захватить их. Конечно, не бесплатно, но на половину дешевле, чем лететь пассажирским самолётом. Деньги были ещё нужны на закупку продуктов. Прилетев в район, он договорился с одним водилой «Урала» подбросить их до места, до которого было триста километров тундрой. Загрузив машину всем необходимым, они выехали. Весна брала свои права всё больше. Зимник скоро «поплывет», нужно было спешить. Благополучно доехав до места, выгрузили машину. Она уехала обратно в район. На участке стоял домик на полозьях и рядом с ним старенький бульдозер, который на удивление сразу завелся. Недалеко стояли бочки, в которых оказалось топливо. – Ну и фартит нам, как на курорт приехали, – ухмыльнулся Гнутый, – прямо все условия. Поставили на ручей колоду и пустили по ней воду. – Ну вот, к промывке все готово, подождем пару дней, и, как только будет оттайка, начнем мыть. Завтра надо сходить на охоту, может мяса добудем, – сказал Гоша, расчехляя ружьё. Мужики разбрелись по делам, кто дрова рубить для печки, кто готовить макароны с тушенкой. Гоша достал патронташ и стал перезаряжать патроны, высыпая дробь, добавлял пороха и вставляя пулю. Готовый патрон вставлял в патронташ. – Что это ты делаешь? – спросил Гнутый. – «Усиляю заряды, порох добавляю и ставлю жакан, чтобы зверь не мучился, а сразу… не на зайца же пойдем, на лося, может мишка встретится. Не пробовал медвежатинки ни разу? – оскалив в улыбке свои золотые зубы, спросил он. Зубы у Гоши были все золотые, их ему вставил один знакомый зуботехник из красного золота.

Солнце грело все жарче и жарче. Пошла оттайка. Старатели завели бульдозер, и начали промывку песков. Первые дни золота было совсем мало, так, попадались кое-где значки, старатели приуныли. – Мужики, это же рубашку моем! Дойдем до песков, будет золото – я это нутром чую, – обнадеживал Гоша мужиков, – не переживайте! Вы ни рубля не вложили в это дело, а я всё, что у меня было. Через неделю золота и правда стало больше, снимать стали всё больше и больше. Уже была заполнена банка из-под растворимого кофе, а это три килограмма. Золото пошло крупное, часто попадались самородки – «тараканы». Гоша стал замечать, как при съёме золота у Гнутого недобро начинали гореть глаза, и он с любовью гладил каждый самородок. Ночи были светлыми. Мыли круглые сутки по двенадцать часов смена. Придя со смены и поев, падали спать и тут же отрубались – работа была тяжелой. Очень уставали, но никто не роптал, оно стоило того.

В один из дней Гоша с напарником пошли менять Гнутого, который со своим напарником пришли в домик, поели и легли спать. Напарник тут же захрапел. Гнутый встал, достал рюкзак, кинул в него несколько банок тушёнки и концентратов, достал из медицинского ящичка, висевшего на стене, банку с золотом, отправил её туда же в рюкзак. Одел патронташ и, повесив ружьё на плечо, вышел из домика. Он давно все просчитал: если будет золото, то заберёт его и уйдёт на Ангарку. Там достанет лодку и по реке сплавится до морпорта Зеленый мыс. Там устроится на какое-нибудь судно и уплывёт на материк. Там, на материке, сплавит золото барыге. Он знал, что Гоша не кинется его искать, времени ещё много, и они успеют намыть себе золота.

Шайтан сидел на солнышке и, жмурясь, подставлял своё и без того чёрное лицо, солнцу. Внезапно залаяла Шайтанка, до этого лежавшая в тени. Высунув язык, она не хотела загорать как хозяин. Шайтан насторожился, так просто собака не залает, не та порода, и лаяла она в сторону кустов. Он встал, зашёл в дом и взял ружьё. Он просто нутром почувствовал, что-то должно произойти нехорошее.

– Пойдём, Шайтанка, посмотрим, кто там, может мишка в гости пожаловал, – позвал он собаку, на ходу заряжая ружье картечью. Собака кинулась впереди хозяина, звонко лая. Шайтан вышел на берег реки и увидел, что его лодку угоняет какой-то мужик. Собака бегала по косе и яростно лаяла, но достать вора она не могла

– Вуйя, зачем моя лодка крал? Убью, шайтан! – и вскинул ружье. Выстрелы прогремели одновременно, с Шайтана сорвало его старенькую шапку, которую он не снимал ни зимой ни летом.

– Приросла она у тебя что ли? – шутил по этому поводу Толян.

Шайтан увидел, как пришелец вскинул руки и вывалился за борт резиновой лодки.

– Попал, Шайтанка, я попал в него, – как-то испуганно и тихо проговорил он. Шайтану никогда не приходилось, не то что стрелять, даже целиться в человека. Подняв с галечника шапку, Шайтан повертел ее в руках и сунул палец в дырку.

– Ничего себе, жаканом стрелял! Убить мог, уууу, шайтан, хорошего человека чуть не угробил, – в сердцах сказал он притихшей собаке. Себя он считал хорошим человеком – не может быть у плохого такой собаки. Лодка быстро неслась по течению вниз.

– Ай, пропала лодка, совсем новый был, – сокрушаясь, он побрел домой. Не успел Шайтан выпить чая, как к нему кто-то постучал в окно.

– Кого там опять принесло? Лодку украли, брать уже нечего, – проворчал он и вышел на улицу, где его ждал Гоша.

– Здорово, Шайтан, тут у вас гостей не было случаем? – спросил он у хозяина.

– Как же, была-был!.. Лодка моя украл, ууу шайтан, убил я его, сам видел, как он упал в речку, – с акцентом от злости проговорил он.

– Ты выловил его что ли, что так говоришь?

– Нету, уплыл он, за моей лодкой, в Анюе течение быстрое, не догонишь.

– Надо сходить. Может прибило где? Он у нас золото украл и ружье, – сказал Гоша.

– Хорошо, пойдем! Тут недалеко завал есть, может там зацепился, – ответил Шайтан и, круто повернувшись, пошел вниз по течению. Шайтанка, весело лая, бежала впереди хозяина.

– Есть! Вон завал и вон лодка – за сучья зацепилась, – обрадовались оба одновременно. Подошли к завалу, вода с шумом уходила под бревна завала, лодку прижало к стволу.

– Надо как-то отцепить и вытащить лодку на косу. Только осторожней, завал может тронуться. Я уже попадал, спасибо Шайтанке, выручила, – сказал Шайтан. Они осторожно, пробуя каждое бревно на прочность, привязали толстый шнур к лодке и с берега потянули. Лодка пошла, но как будто её кто-то держал снизу. Когда вытащили один конец на галечник, то увидели в лодке рюкзак и ружьё, зацепившееся за бортовой шнур, так же там запуталась нога человека.

– Всё целое, даже вор, только мертвый. – При осмотре тела, не нашли не одного ранения.

– Значит, я его не убил, сам утонул, шайтан, – со злостью сказал Шайтан.

– Отдача приклада была сильная! Я сам заряжал патроны, вот он не ожидал и упал за борт, падая, зацепился ногой, – сделал вывод Гоша

– Что с ним делать будем? Не тащить же его в посёлок!.. Да и какой смысл? Там нет никого. Шайтан отцепил ногу Гнутого и столкнул тело в воду. Быстрое течение понесло его дальше вниз по течению.

– Шакалу шакалья смерть! Он мог меня убить! Шайтан! Его искать никто не будет, на воде следов нет.

Жакан – самодельная тяжёлая пуля для стрельбы из гладкоствольного ружья.

ДОРОГА ЖИЗНИ

Шайтан сидел на низкой скамеечке у входа в домик, смотрел в конец посёлка, туда, где когда-то была взлётно-посадочная полоса и мост через Большой Анюй. Его одолевали воспоминания. Он вспоминал как жил в детдоме, потом, когда ему исполнилось восемнадцать лет, ему дали жильё, которое положено детдомовцу по закону. Может ему была положена квартира, но он не знал законов, и его поселили в сельском домике. От колхоза, где он устроился на работу, его отправили на курсы механизаторов, которые он закончил. В армию его не взяли. Нашли что-то там в ухе и выдали билет, где написали: не годен к строевой. Думал жениться, но за него не хотела идти ни одна местная девушка, наверное потому, что он был небольшого роста, худенький и очень смуглый, в общем жених незавидный.

В село, в гости к родителям, с Севера приехал молодой парень. Они познакомились и он позвал Шайтана к себе работать. Тогда его еще не называли шайтаном. Парень работал в дорожном управлении. Они зимой нарезали зимники, обслуживали их. Шайтана уговаривать долго не пришлось, паспорт у него был при себе, а трудовую книжку он даже брать не стал, там стажа было кот наплакал. По закону ему бы пришлось отрабатывать две недели, чего не хотелось, да и сосед не стал бы ждать. – Денег у тебя на билет, ясное дело, нет. Я тебя довезу до места за свои, там заработаешь – отдашь.

Северяне народ такой – всегда выручат, не думая о том, отдадут или нет. Всегда верили в совесть человека, на Севере без этого нельзя – край уж больно суровый. Дорога заняла больше недели: ждали погоды то тут, то там… наконец, добрались до места. Шайтан написал заявление на работу и зашёл с ним к начальнику дорожного управления. – Женатый или не успел еще? – «Да кто за такого пойдет», – подумал начальник про себя. – Нета, не женат. Невесты нету, – просто ответил он. – Это хорошо! Нам такой нужен на Ангарку. Там небольшая котельная с дизель-генератором, там, может, и невесту найдешь, – и рассмеялся. – Хорошо, я согласен. Не люблю город, людей много, надсмехаются. – Получи там по договору за дорогу и подъёмные. Деньги тебе на первое время, а там получать будешь зарплату плюс пятьдесят процентов полевые. Тебе одному хватит, – пожав Шайтану руку, отпустил и подумал: «чёрный татарчонок как головешка». – Купи ружье, припасы. Там, куда едешь, магазина нет. На прииск ездят, он недалеко, всего шестьдесят километров, – предупредил его односельчанин.

Так и попал Шайтан в маленький посёлок Ангарка, где была небольшая гостиница для водителей-дальнобойщиков, столовая и заправка. Для этого и была построена тут маленькая котельная с дизель-генератором. Шайтана поселили в самом последнем домике короткой улицы. С другого конца этой улицы была столовая и гостиница. Людей тут было немного, да и то приезжали только зимой, пока был зимник. Постоянно жил Шайтан, которого всё устраивало и Толян, от которого уехала жена – не захотела жить в таком захолустье. Зиму работали в котельной и обслуживали дизель-генератор. Работа была несложной, только следи, чтобы всё было в порядке и не замёрзло. Летом, когда закрывался зимник, все уезжали в районный поселок, а Шайтан с Толяном ремонтировали своё хозяйство. Зимой ходили добывать оленя или лося на мясо, летом ловили рыбу, которую вялили и коптили. Когда был зимник, Шайтан ходил в столовую, не то чтобы там питаться, он и сам умел готовить, а к поварихам. В столовую каждую зиму присылали повариху, которая готовила и кормила всех, кто приходил, а это в, основном, водители, которых было немного – два или три за сутки. Шайтан помнил всех, особенно одну – Танюху, которая приезжает чаще других. Танюха была женщина крупная: широкие круглые плечи, такие же груди, которые не болтались как у большинства женщин в этом возрасте, а были высокими и всегда подтянутыми, под ними шёл живот, не бочонком, а просто чуть выпуклый, бёдра и зад – это вообще песня для мужчин!.. Не женщина, а конфета. Но был у Танюхи один существенный дефект, который перечёркивал всю красоту её фигуры. Она была некрасива – её портил уродливый шрам, о происхождении которого никто не знал. Поэтому она была не замужем, хотя где-то на материке у неё была дочка. Шайтан помнил тот первый раз, когда увидел Танюху. Он зашёл в столовую за какой-то надобностью. Почему все маленькие и худые, любят полных и крупных женщин – загадка природы. Шайтан увидел Танюху сзади, у него округлились глаза от восхищения…

– Вай-вай, какой хороший баба, – ему хотелось подойти и потрогать, что он и сделал. Он осторожно погладил и… получил. Танюха не ожидала такого нахальства и с разворота влепила оплеуху. – Уйя, – только и прохрипел Шайтан, шмякнувшись о дальнюю стенку столовой. Танюха, увидав кого она приложила, вначале испугалась, не пришибла ли часом, потом громко рассмеялась. – Вот это ухажер, ай да женишок, решил сразу крепость попробовать! Господи, какой он чёрный, чисто шайтан. – Откуда знаешь, как меня зовут? – отозвался Шайтан, поднимаясь с пола и потирая щеку. – Да не знаю я, как тебя зовут! Ты вон какой чёрный, усы и борода редкие, что на ум пришло, то и сказала. – Шайтаном меня все зовут. Я уж привык давно… Больно понравилась ты мне, я люблю таких, мягких, – сказал он миролюбиво. Шайтан слукавил о полных женщинах. У него в жизни ещё не было ни одной, ни полной ни худой. Танюха была не то чтобы разбитной бабой, она понимала, что с её лицом у неё выбор совсем мал. Ну кто на неё позарится? – Ладно, давай я тебе примочку сделаю, заходи-ка в мою каморку, – и показала рукой на дверь, ведущую в её комнату. Шайтан растерялся, он не ожидал такого оборота, но делать нечего, пришлось зайти. – Садись вон на кровать, стульев у меня нет. Сейчас примочку сделаю, чтобы синяка не было, – и намочила ватку какой-то жидкостью. Подойдя к Шайтану, наклонилась и стала мазать щеку. Шайтан опустил глаза, его бросило в жар: он увидел в разрезе большие упругие груди. Он, не понимая ничего, схватил Танюху и потянул на себя, обнял за шею и стал неумело целовать, она не сопротивлялась, сделалась какая-то податливая. Они любились несколько часов, пока к столовой не подошли машины. – Всё, мне идти надо, водителей кормить. Ты иди домой! Хороший ты мужичок, даром что маленький, Шайтан, – сказала и громко рассмеялась. Шайтан приходил только тогда, когда хотелось Танюхе. Он её замуж не звал, она ему не предлагала – их устраивала такая любовь, любовь полной женщины с некрасивым лицом и худого, чёрного как головешка с редкими усами и бородкой татарина.

Шайтан сидел и вспоминал свою жизнь, жизнь, прожитую тут на Севере, где была, хоть и не бурная, но жизнь. Где он познал любовь, хотя не такую как у других. Сейчас тут пусто, никому не нужен стал зимник. Дорожники не строят мост через Большой Анюй. Взлётная полоса заросла кустами. Только в конце её стоят несколько одиноких крестов, к которым никто не приходит. В посёлке осталось двое – он и Толян. Дорожное начальство предложило им выехать на материк, сказали, что дадут бумагу на жильё в любом месте страны и подъёмные. Толян согласился, он ещё молодой, только пошёл на пенсию. – Мы тут останемся. Да, Шайтанка? Нам ехать некуда, нас никто нигде не ждет. Сейчас кругом старательские артели, как-нибудь проживем. Нам с тобой много не надо. Шайтанка почувствовала настроение хозяина, лежала тихо, глядя на него умными глазами. – Наша дорога жизни закончится здесь, – сказал Шайтан грустно, встал и вошёл в свой домик.

Последние

Толян, пришёл к своему единственному соседу, к Шайтану. Посёлок опустел, закрыли зимники и прииски, работы не стало, и люди сюда больше не приезжали.

– Ну что, Шайтан, делать будем? Надо уезжать, рассчитывать на старателей глупо, нам здесь не выжить. Закончатся припасы, а на одном мясе и рыбе не протянуть. Да мясо ещё добыть надо, – сказал он соседу. – Патроны закончатся… где возьмешь? До фактории далеко, около сотни километров, а до района и того больше! Нет, надо уезжать.

Шайтан молча слушал. Он всё понимал, но всё существо его противилось всяким переменам. Он здесь прожил всю свою жизнь. Вот тут, в этом маленьком посёлке на берегу Большого Анюя и никуда не хотел уезжать.

– Ты уезжай, по бумаге получишь жильё где-нибудь в тёплых краях… Ты молодой ещё – только на пенсию пошёл, хорошо жить будешь, фрукты кушать… только такой рыбы и лосятины там не будет… скучать будешь, – ответил Толяну Шайтан.

– Ну, как хочешь… как подмёрзнет, за Гошей-старателем «Урал» придёт, я с ними уеду в район, а там видно будет. А ты подумай ещё крепко! Одному оставаться тут – это верная смерть, что случится, кто поможет?.. Пойду я, у меня дело есть одно, хочу рыбки подкоптить, с собой взять, – сказав это, Толян встал и пошёл к своему домику. Неподалеку была коптильня для холодного копчения рыбы и мяса лося. Шайтан решил сходить на протоку, поймать свежего хариуса. Что-то жареной рыбки захотелось.

– Шайтанка, пойдем, – позвал он собаку, без которой и шагу не мог ступить. Шайтанка обрадовано завиляла хвостом, но былой прыти уже не было.

– Стареем мы с тобой, и ты и я, нет уж той лёгкости, – пожаловался он собаке.

Придя на протоку, Шайтан осмотрелся и увидел поваленное дерево. Оно лежало корнями на одном берегу, а макушкой – на другом.

– Вот тут мы и поймаем несколько молодых рыбин, нам с тобой и хватит. Да Шайтанка? Ты посиди тут, а я пройду по стволу до середки протоки, – Шайтан осторожно ступая, шёл по стволу, держась за ветки. Собака легла у корневища и наблюдала за хозяином, который распустив телескопическую удочку, гордость Шайтана, забросил блесну. Не успела блесна упасть в воду, как её с лету схватила рыбина и с силой потащила вглубь. Шайтан не ожидал такого сильного рывка, взмахнув руками, полетел в воду, зацепившись голенищем сапога за толстый сук. Тело по пояс погрузилось в холодную воду. Шайтан не мог вынырнуть – мешала нога в сапоге, и он бил руками по воде, стараясь хватить воздух. Шайтанка почуяла неладное и прыгнула в воду. Подплыв к хозяину, хотела ухватить его зубами, но никак не удавалось. Наконец Шайтан поймал собаку за ошейник и, напрягшись, дернул зацепившейся ногой, cук сломался, освободив сапог. Шайтанка усиленно работая лапами, тащила хозяина к берегу. Нахлебавшийся воды Шайтан вылез на берег и долго лежал, гладя собаку, которая радостно лизала ему лицо. Купание и стресс не прошли даром – Шайтан занемог и слёг. Болел он две недели. Толян приходил, отпаивал его травяными отварами, кормил собаку, сам хозяин ничего не ел. Как-то Шайтан, попросил впустить собаку в дом, пес подбежал к хозяину с радостно стал лизать руку.

– Оставь нас, пусть будет со мной, – попросил Шайтан, Толян вышел. Шайтан с любовью гладил собаку и шептал, – «не бросай меня». – Рано утром Толян услышал вой, такой тоскливый, жуткий, это выл пес. – Шайтанка, – проговорил Толян и быстро встал с кровати. Подойдя к домику Шайтана, он увидел собаку. Задирая голову, она выла, как будто оплакивала. Толян вошёл в домик и увидел лежащего Шайтана. Он лежал на спине с открытыми неподвижными глазами. Его чёрное лицо посветлело, и в нём было какое-то удовлетворение. Толян подошёл и закрыл ему глаза ладонью. – Эх, Шайтан, зачем тебе этот хариус нужен был? Не пошёл бы, может ещё и пожил, – с горечью сказал он. Толян слышал, что мусульмане своих умерших хоронят до заката дня. Он взял лопату и пошёл в конец села, где было кладбище, копать могилу. Грунт был на удивление лёгким, каким-то сухим и как семечки мелким. Быстро выкопав могилу, он пошёл, нашел толстый обрубок лиственницы, гладко про тесал его с одной стороны.

– Ну вот и памятник готов, у них крестов не положено, потом подпишу, – сказал он. Удовлетворенно похлопав по гладкой стороне обрубка, отнёс к могиле. Завернув тело Шайтана в байковое одеяло, также он слышал, что мусульман в гробах не хоронят. Да и где его взять. Он взял тело на руки и понёс к кладбищу.

– Лёгкий какой, как пушинка, высох, пока болел, не ел же ничего, – все сокрушался Толян.

Уложив тело на дно могилы и бросив пару веток зеленого стланика, постоял и сказал:

– Спи… мы придем к тебе, когда придет время, – и зарыл могилу, поставив в ноги протёсанный обрубок.

Достав из кармана химический карандаш, он почесал затылок и написал крупными печатными буквами: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ТЕЛО ШАЙТАНА», потом немного подумав, снизу добавил: «ТАТАРИН». Толян не знал настоящего имени Шайтана.

Шайтанка перестала выть и когда Толян сделал все дела с похоронами, легла на могилу хозяина. На второй день Толян пошел на кладбище – так было положено. Увидел лежащую Шайтанку, она лежала без движения, словно спала.

– Сердце не выдержало от тоски, не захотела бросать хозяина, – сделал заключение Толян, – придется и её похоронить рядом. Он выкопал рядом могилу и похоронил собаку. На памятнике дописал ниже: «ШАЙТАНКА, его собака». Толян, зашёл в домик Шайтана осмотреть его вещи, забрать ружье и патроны. Заглянув под кровать, он увидел там фибровый чемодан, вытащив его, он обтер пыль и открыл. От удивления у него раскрылся рот – чемодан был доверху набит деньгами. Купюры разного достоинства были аккуратно сложены в пачки.

– Ничего себе, сколько тут денег! Да это второй Корейко, всю жизнь сюда складывал! Они же все пропали у него, деньги сейчас совсем другие…

В крышке чемодана был карман для документов. В нём оказался паспорт на имя Нурмухамедова Ильдуса Ильдаровича.

– Так вот как тебя звали, татарин… надо же!

Переписывать надпись на памятнике Толян не стал. Подумал: «Не к чему, ходить всё равно никто не будет. Да и я скоро уеду, пусть так и остается Шайтаном».

P.S. Толян уехал в районный посёлок, как только появилась оказия. Ехать он никуда не захотел. Ему дали квартиру, благо стояло много пустых, народ покидал Север, бросая все. Прожив несколько лет, Толян умер от рака желудка. Так ушли из жизни последние жители маленького посёлка Ангарка, что стоял на берегу речи Большой Анюй.