Текст книги "Все приходит внезапно"

Глава 17

Ночная Москва поражала – интенсивность движения по сравнению с днем почти не снижалась. Мария, как Сергей и Настя ранее уже успели убедиться, уверенно вела машину. Через полтора часа езды они подъехали к арке, открывающей вход во двор трехэтажного дома на окраине Москвы.

Путь преградили металлические с толстыми прутьями ворота. Подъехав к ним, Мария остановила автомобиль и зачем-то оглянулась назад. Как заметил боковым взглядом Сергей, невдалеке сзади погасли огни еще одного автомобиля. Некоторое время все сидели, не шевелясь, не предпринимая никаких действий. Ворота оставались запертыми, их никто не торопился открывать.

Сергей не выдержал:

– Может постучать?

Мария искоса взглянула на него. В ее взгляде четко прослеживалось игнорирование такого предложения. Потом она несколько смягчилась и пояснила:

– Вон камеры! Нас изучают…. Скоро откроют.

Действительно, с нескольких сторон арки на них уставились три камеры. Как будто услышав ее слова, обе половинки ворот неслышно расползлись в разные стороны, открыв пространство только для проезда одной машины.

Мария, ювелирно управляя автомобилем, еле протиснулась в предоставленное узкое пространство – зеркала прошли в нескольких сантиметрах от края ворот.

Проехав арку, они оказались в довольно обширном дворе, окруженном со всех сторон стенами трехэтажки. Пространство двора с легкостью позволяло размещение нескольких автомобилей, сохраняя возможность для их свободного маневра и разворота на выезд.

– Все, приехали. Выходите, – голос Марии был ровен, абсолютно без следа каких-либо эмоций.

Она, не торопясь, вышла из машины и казалась эталоном спокойствия: выверенные движения, ровный спортивный шаг, безмятежность на лице.

Но Сергей для себя отметил, что это, демонстрируемое внешне спокойствие, есть несомненный признак скрываемого внутреннего волнения. Он взглянул на Настю – та была сама безмятежность. И это его успокоило. Он давно точно знал, что если Настя нервничает, то, несомненно, опасность или неприятности ходят где-то рядом, ну, а если нет, то можно предаваться притуплению бдительности…

– Не расслабляйся! – рука Насти «клещами» вцепилась в его предплечье.

Как же все-таки она его чувствует!

При входе в подъезд им тоже пришлось немного подождать – глазок камеры сначала уставился на них, затем прошелся слева – направо и двери подъезда неслышно и мягко разошлись в стороны, освободив проход.

За дверью их встретил молодой человек в темных очках и, не здороваясь, предложил:

– Следуйте за мной!

Он шел впереди мягким кошачьим шагом, левая подмышка пиджака слегка оттопыривалась. Еле поспевая, они вслед за ним поднялись на второй этаж. Вдоль стены тянулся длинный коридор, с одной стороны которого находились несколько дверей. Коридор заканчивался лестницей на третий этаж. Остановившись у одной из дверей, охранник повернул ручку и предложил зайти в ярко освещенную комнату.

В комнате была спартанская обстановка: прямоугольный стол, покрытый зеленым сукном, на стенах висело несколько картин, с потолка свисала огромная люстра. И все! Очевидно, это была специальная комната, предназначенная для официальных встреч.

За столом восседал седовласый старик с крючковатым носом и пронзительно-черными глазами навыкате на гладковыбритом лице. Он приподнялся с кресла и, несмотря на некоторую рыхлость тела, довольно живо засеменил к Марии:

– Здравствуйте, Мария Александровна! Какими судьбами, милочка, вы решили навестить меня, старика, да еще и в столь неурочный час?!..

И, поцеловав ей руку, не дожидаясь ответа, повернулся к Сергею с Настей и тоже поздоровался:

– И вы, молодые люди, здравствуйте!..

Все было сказано так, что в обычное приветствие – «Здравствуйте!» – он недвусмысленно вкладывал совершенно другой смысл. Что-то вроде – благоденствуйте, радуйтесь жизни, пока молоды. Они вразнобой поздоровались в ответ.

Хозяин жестом предложил занять места по одну сторону стола, сам же опять уселся во главе его в кресло с широким подголовником.

– Ну-с, что вас привело ко мне?

Задав вопрос каким-то вкрадчивым тоном, он буквально впился взглядом в Марию.

Та спокойно выдержала пронзительный взгляд его гипнотизирующих глаз и твердым тихим голосом попросила:

– Исаак Абрамович, остановите операцию.

Старик на мгновение даже вздрогнул:

– Да вы что, Мария Александровна! Я – тихий и мирный еврей, спокойно и без суеты доживающий свой век в этом уютном доме! А вы мне о какой-то операции!..

Высказывая все это с нескрываемым возмущением, он неожиданно потух и совсем обыденно поинтересовался:

– И вообще, что вы имели в виду, высказывая такое, дискредитирующее мою персону, предположение?

– У этих молодых людей есть то, что вас очень заинтересовало, – Мария говорила твердо, немного сквозь зубы. – Но это мои люди и я бы хотела, чтобы их оставили в покое!

Старик стойко выдержал удар, ни одним мускулом лица не показав никаких эмоций. И, подтверждая догадку Марии, вдруг совсем буднично попросил:

– Ну, я хотя бы взглянуть могу?

– Остановите сначала операцию! – настаивала Мария.

– Хорошо, если вы так просите. И вообще, я вам ничего никогда не могу отказать, Мария Александровна! Вы же это хорошо знаете!

Казалось, он ничего не сделал: руки на столе, сам продолжает разговор, а охранник в темных очках вдруг вошел в комнату!

Старик буркнул ему что-то на иврите, и, когда за охранником закрылась дверь, сказал:

– Ваше пожелание выполнено, Мария Александровна! Да если бы я знал, что эта вещичка теперь в поле ваших интересов, Мария Александровна, я бы…

– Я не занимаюсь такими вещами, и вы это хорошо знаете, Исаак Абрамович! – Мария чеканила слова, как будто забивала гвозди. – Этот предмет – собственность вот этой молодой пары.

С последними словами она кивнула на Сергея с Настей. Те напряженно следили за разворачивающейся баталией двух гигантов и с нетерпением ждали развязки.

– Но позвольте, Мария Александровна! Такие вещи не падают вдруг с неба и внезапно не передаются по наследству! Иначе наш мир – сообщество коллекционеров – давно что-нибудь да услышали бы о них.

Обе стороны тщательно обходили конкретное название спорного предмета.

– Вы правы. Эта вещь найдена при случайных раскопках, – внесла некоторую ясность Мария.

– Значит клад?! Где, когда? Место?! – возбужденный старик буквально напирал на Марию.

– Исаак Абрамович, время еще не настало для пояснения вопроса! Но будьте уверены, вы будете отблагодарены…

– Вы даете слово? – опять перебил ее старик.

Мария помолчала, затем оглянувшись на Сергея с Настей, твердо сказала:

– Я даю слово.

– И чтоб никто об этом больше ничего не знал! – поставил новые условия коллекционер.

– Хорошо, – согласилась Мария. – Но есть еще одна проблема, для решения которой я хотела попросить у вас помощи.

– Так, я вас слушаю! – Исаак Абрамович был само внимание.

– Эти молодые люди улетают завтра вечером в Европу. И это, – она выразительно посмотрела на коллекционера, – надо хорошо упаковать, чтоб на таможне у моих подопечных не было проблем.

– Все-таки вывозите из России!.. – разочарованно протянул тот.

– Исаак Абрамович, но мы договорились, что вы будете отблагодарены…

– Да-да, я помню, – прервал он Марию. – Хорошо, давайте предмет. Мои люди сделают все как надо.

Сергей посмотрел на Марию и, получив ее разрешительный кивок головой, достал из внутреннего кармана пиджака мешочек и положил его на сукно стола.

Старик дрожащими руками высыпал из мешочка монеты, поднес к правому глазу лупу и буквально впился взглядом в их сокровище.

На какое-то мгновение он стал страшным: черные глаза стали бездонными угольками, нижняя губа еще более отвисла, нос совсем загнулся к низу, ощеренный рот открыл желтые кривые зубы.

Сергей на какое-то время даже испугался – он понял, что этот человек ради своей цели не остановится ни перед чем!

– Так вы поможете? – выждав, спросила Мария.

Старик не слышал. Оторвать от монет его, казалось, было просто невозможно. Каждая из монет им была детально осмотрена и изучена. От мощной люстры у всех на лбу выступила испарина. Глядя, как коллекционер легко рассматривает каждую царапину на монетах, Сергею стало ясно, зачем в этой комнате такая мощная люстра.

Наконец, он поднял голову и безжизненным взглядом уставился на них:

– Таких монет в мире всего – семнадцать! Все они за пределами России: Израиль, США и Англия. Иметь одну из них – это мечта всей моей жизни!

Он снова опустил голову, не в силах оторваться от артефакта, затем очень медленно поднял вдруг посеревшее лицо:

– Продайте одну из них мне! Вы же ведь не в музей их везете, а на какой-нибудь аукцион, на продажу!

Он вышел из-за стола и вдруг бухнулся на колени:

– Мария Александровна, голубушка! Я вас очень прошу!..

– Исаак Абрамович! Вы что делаете, встаньте же, наконец!

Умоляюще глядя на Марию, старик с трудом поднялся с колен.

Мария продолжила:

– Мы, перед поездкой к вам, рассматривали в знак благодарности такой вариант. Мы продадим вам одну монету! Сколько вы дадите за нее?

– Все, что у меня есть: триста, нет – триста пятьдесят тысяч долларов!

– Исаак Абрамович! – Мария укоризненно покачала головой. – Я не специалист в этой области, но, думаю, монета стоит гораздо больше.

– Хорошо! Мы с вами давно знакомы. А дружба многого стоит! Я вам дам пятьсот тысяч долларов! – затаив дыхание, коллекционер ждал ответа.

Мария немного задумалась, а потом согласилась:

– Пусть будет так. Но деньги до отлета должны быть на счете Васневского Сергея Генриховича, то есть вот этого молодого человека.

Мария пальцем указала на Сергея.

– Счет должен быть открыт в швейцарском банке. Остальные монеты, Исаак Абрамович, должны быть упакованы в чемодан с вещами для молодого человека ростом один метр восемьдесят пять сантиметров…

Оживший коллекционер радостно подтвердил:

– Мария Александровна! Я вас, как всегда не подведу. Спасибо, голубушка! Спасибо, молодые люди!

Он жал им руки, пригласил на чашку чаю, но все дружно отказались.

– Кстати, молодой человек! Так, где же вы их прятали у себя в коттедже, если это только не секрет государственной важности?

Сергей улыбнулся:

– В чайнике с заваркой.

Коллекционер даже вздрогнул:

– Так просто?

Он пожевал губами и добавил:

– Знаете, в вас что-то есть…

В глазах Марии сверкнули очередные уже знакомые Сергею искорки.

…Светало, надо было отправляться домой. Для всех предстояли очередные тяжелые сутки.

Глава 18

Оставшись одни, Сергей и Настя обессилено упали в кровать. Град неожиданностей, свалившихся на них за последние сутки, совершенно подкосил их, лишил дара речи и создал только один сумбур в голове от разных мыслей и неуклюжих домыслов.

В ушах до сих пор стояли слова Марии в ответ на вопрос Сергея: «А кто такой, этот Исаак Абрамович?»

– Это богатейший человек в России. Он скупщик антиквариата, золота и драгоценностей. Поговаривают, что он владелец банка «Искарион-бенк». В своих делах – это безжалостный бульдог. Не дай бог встать у него на пути – съест и не подавится. Так, что с ним лучше жить в дружбе. Но в тоже время – это человек слова. Если пообещал, то обязательно выполнит. Во время перестройки стал знаменит в своей среде тем, что вывез из Советского Союза при эмигрировании в Израиль десять килограммов золота. На таможне проверяли его вещи трижды, зная, что он что-то должен вывезти, но ничего так и не обнаружили. А все оказалось очень просто – он переплавил золото в гвозди и скрепил ими ящики с перевозимым имуществом. Никто даже предположить не мог такую возможность!..

Когда они расставались, Сергей и Настя нерешительно замялись.

– Что мнетесь? Сказать что-то хотите? – иронично спросила их Мария.

Первой взяла слово Настя:

– Мария Александровна, вы столько сделали для нас!.. – она оглянулась на Сергея. – Возьмите половину от тех денег, что будут у нас на счете в Швейцарии! Это же сумасшедшие деньги! Нам такие суммы и не снились! Нам и половины хватит!

– Да-да, Мария Александровна, возьмите, пожалуйста! – поддакнул Сергей.

Мария, внезапно ставшая какой-то простой и домашней, с улыбкой ответила:

– Дети-дети! Вы ничего не поняли… Мне ничего не надо! У меня все, что нужно, есть. А на вас у нас большие виды! Так, что деньги вам еще понадобятся…

После этих слов она повернула ключ зажигания и, плавно тронувшись с места, ее автомобиль скрылся в предрассветной мгле.

Похоже, от денег она отказалась искренне. Но и не предложить ничего Сергей и Настя не могли. Она столько сделала им за последние несколько дней, что они по-другому просто поступить не могли!

Засыпая, Сергей вспомнил странную ее фразу, на которую они вначале и внимания не обратили: «На вас у нас большие виды…» «Какие виды? У кого – „у нас“? И вообще, чтобы это все значило, черт возьми!» – немножко запоздалый вопрос растворился в обволакивающем тумане крепкого сна…

После бессонной ночи они спали совсем недолго – часа три-четыре. Дневной свет, поникая сквозь веки, настойчиво изгонял остатки сна. Появлялась мысль, что, лежи – не лежи, а вставать надо.

Сергей угрюмо опустил ноги на пол и босиком прошлепал в туалет. Определенная доля разбитости чувствовалась во всем теле. И его это несколько удивляло, так как был спортивным крепким мужиком, и ранее любая усталость преодолевалась легко. Он остановился у зеркала и не узнал себя – чуть припухлые веки и красные от недосыпания глаза делали его старше…

– Это от нервного напряжения, – неожиданно послышался голос Насти.

Она, при оценке его ощущений, как всегда, попала в точку. Действительно, недостаток информации и неясность их положения при общении с коллекционером отняли много сил. Пожалуй, надо как-то спокойнее реагировать на все новое и неожиданное. Но для этого, конечно, надо обладать, по крайней мере, достаточной информацией или отработанной манерой поведения. У них еще не было ни того, ни другого. Да и как будешь спокоен, если обстановка в таинственной трехэтажке наэлектризована была так, что с глаз Марии при разговоре только лишь искры не слетали, так она сама была напряжена. Хорошо, что все обошлось, и обо всем договорились.

– Слушай, Настюха! – обратился Сергей к Насте. – Или мне приснилось, или Мария действительно говорила о каком-то инструктаже?

Настя на кровати вытянулась, как тростиночка, лицо от усталости было слегка бледнее обычного.

– Ты не ошибся, инструктаж будет…

– Ты понимаешь, что все-таки происходит? Что за возня вокруг нас? И кто такая, наконец, Мария?

– Мы же с тобой приняли ее условие довериться ей и пока ничего не спрашивать! – она закинула руку за голову. – Сережа, я не знаю точно, что происходит вокруг нас, но догадываюсь, да и ты, пожалуй, знаешь, о чем я догадываюсь. Я предлагаю, если хочешь – я такую необходимость просто чувствую – отдаться воле судьбы! Она нам выстлала пока не очень гладкий жизненный путь, но еще ни разу все-таки нас с тобой не бросила на распутье…. И вообще, тебе не кажется, что я что-то слишком расфилософствовалась?

Настя устало улыбнулась. И ее улыбка на бледном лице показалась Сергею чуть-чуть жалкой от усталости, и у него в груди прямо-таки защемило: еще с института она идет за ним, как ниточка за иголочкой, безропотно и преданно, ничего особенного не прося взамен, удовлетворяясь тем, что он просто есть в ее жизни! Ему иногда казалось, что и не муж и не жена они друг другу, а больше – верные друзья, понимающие все с полуслова.

Он протянул ей руку:

– Подъем, философ! Лучше скажи, когда у нас появится Мария? Сколько времени у нас еще осталось?

– Если наши часы не врут, то через полтора часа.

Настя ухватилась за его руку, и он ее, как пушинку, легко, но осторожно, выдернул из постели:

– Вперед, мужу завтрак готовить!

– Муж еще даже не умылся! – парировала она его выпад.

Так, шутливо перебраниваясь, они занялись утренними процедурами: умыванием и готовкой завтрака…

Как всегда, ровно в назначенное время, раздался условный звонок в дверь. Мария легкой походкой вошла в холл, на лице ни тени усталости. Даже не верилось, что этот, уже в возрасте, человек не спал, как и они, всю ночь.

Заметив любопытствующий взгляд сонного Сергея, Мария добродушно пояснила:

– Спать я вообще не ложилась. Так, подремала минут пятнадцать-двадцать. Чтобы свежее себя чувствовать – этого вполне достаточно…. Ну, ничего, вы этому с Настей тоже когда-нибудь научитесь.

– Кофе будете? – Настя взялась за кофейник и достала новую чашку.

– Спасибо, не надо. А теперь слушайте!..

В течение часа Мария подробно рассказывала и объясняла Сергею и Насте, как они себя должны вести в Швейцарии и как поступать в определенных ситуациях.

По окончании инструктажа, она задала несколько контрольных вопросов и, на первый взгляд, осталась довольной ответами своих подопечных.

– …И последнее. За вами приедет желтое такси с рекламой голландского пива на борту. Это будет человек Исаака Абрамовича. В такси будет находиться чемодан, предназначенный для тебя, Сережа. Где что лежит, таксист тебе пояснит. Насте чемодан соберете сами.

Она помолчала, затем добавила:

– Сегодня с вами уже больше не увидимся. Давайте посидим на дорожку.

Секунд через тридцать поднялась, неожиданно для них крепко, по-мужски, пожала им руки и, не говоря ни слова, своей обычной быстрой походкой вышла из дома. Дверь, закрываясь за ней, хлопнула немного сильнее, чем обычно. Или может им просто показалось?

Оставшимся одним Сергею и Насте было о чем задуматься – Мария волновалась!

Сергей же, наоборот, видя перед собой четкий план действий, был абсолютно спокоен.

– Давай собираться! – предложил он Насте.

– Давай! – Настя охотно поднялась с места и стала вытаскивать из шкафа свои наряды…

Таксист прибыл вовремя, но не стал звонить в дверь, а просто подал длительный звуковой сигнал. Сергей открыл дверь и махнул таксисту рукой в знак того, что они его слышат.

Они накинули пальто, немного посидели в креслах, прощальным взглядом окинули так вовремя приютивший их уютный коттедж, и вышли на улицу. Автоматический замок звонко щелкнул им вслед.

Таксист, завидев их, вышел из автомобиля и открыл багажник. Там уже лежала синяя багажная сумка. Когда Сергей стал укладывать сумку с Настиными вещами, то таксист дернул его за рукав и знаком показал на два болта на ручке сумки, предназначенной ему.

Сергей кивнул в ответ, что все понял.

Уже в салоне машины таксист достал банковскую карту и негромко сказал:

– Все лежит на ней, но снять можно только в Искарион-бенк.

В самом аэропорту все прошло гладко и торжественно. Их встретил Российский представитель общественной организации «Россия и Запад – единая Европа», жал им с Настей руки, много говорил в камеру телевидения о сближении новой России и Европы на всех уровнях. С его слов было понятно, что начинать надо с народной дипломатии, и Сергей с Настей – это первые ласточки.

От вертлявого корреспондента был задан вопрос и Сергею:

– Что вы чувствуете перед вылетом в Швейцарию?

Сергей сурово сдвинул брови и солидно пробасил в микрофон:

– Мы с женой чувствуем большую ответственность за наш общий дом – единую Европу. Считаю, что каждый гражданин России и Европы должен внести посильный вклад в дело сближения наших народов.

Наконец они в самолете, и A-320—200 начал разбег. На разбеге самолет слегка трясло. Внезапно тряска прекратилась, взвыли насосы, убирающие шасси, – самолет незаметно для пассажиров оторвался от взлетной полосы и, иногда проваливаясь в воздушные ямы, стал набирать высоту.

Глава 19

По прилете в Женеву в аэропорту все прошло гладко. Никаких претензий не было ни у швейцарских таможенников, ни у каких либо других органов. Конечно, когда их вещи, особенно сумку Сергея, пропускали через рентген-аппаратуру, они внутренне напряглись, но все обошлось. Исаак Абрамович не подвел – все было замаскировано без каких-либо зацепок.

На выходе из аэропорта их, немного растерянных от удивительной солидности и степенности поведения пассажиров в отличие от суматошного Домодедово, встречала молодая темноволосая женщина с высоко поднятой табличкой: «Мистер и миссис Васневски».

Они с каким-то облегчением остановились перед ней, и Настя по-английски сказала:

– Привет! Васневские – это мы.

Женщина заулыбалась, показав ровные белоснежные зубы, и свернула табличку.

– Привет! Как долетели? Все в порядке? – и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Следуйте за мной.

Пока они шли за ней, Сергей подумал, что слова: «Как долетели? Все ли в порядке?» – прозвучали абсолютно без всяких эмоций. Это было стандартное словосочетание, на которое и не ждут ответа. Так сказать, светская учтивость, но учтивость какая-то холодная, без души, по обязанности, хотя может быть в оценке своей он несколько и перегнул палку. И вообще, что так реагировать, если все пока хорошо и гладко!

Проходя мимо витринных стекол, Сергей заметил, что отражения их с Настей смотрятся довольно солидно. Да и как не смотреться, если на них дорогая, хорошо подогнанная одежда, они молоды и красивы!..

– Что, собой любуешься? – с ехидцей в голосе полюбопытствовала по-русски Настя.

– И не только! – ответил Сергей, в который раз убедившись, что Настя его чувствует насквозь.

Из-за обмена колкостями они несколько замедлили шаг и сопровождавшая их женщина, обернувшись, поторопила их жестом руки.

На улице она подвела их к обычному такси, назвала толстяку-таксисту адрес гостиницы и, повернувшись к ним, сказала по-английски:

– Сегодня отдыхайте. Завтра и послезавтра две экскурсии по южным кантонам. О времени отъезда вас предупредят. Полный план вашего пребывания вам будет доведен попозже.

Прощаясь, добавила на чистейшем русском языке:

– Счастливо отдыхать!

Последней фразой она привела их в полнейшее изумление. Чистейший английский и чистейший русский – это должно было что-то значить! Похоже, расслабляться надо осторожно!..

Они не отрываясь смотрели сквозь стекла такси: изумительная готическая архитектура старинных зданий, какая-та солидная слаженность движения транспорта, спокойная, неторопливая походка жителей…. Все это выглядела разительно не так, как привыкли они наблюдать в России. Наглостью, суматошностью движения и машин и людей здесь даже не пахло. Степенность и солидность – вот основной критерий сытой жизни в самом центре старушки-Европы!

Ироничность своих размышлений Сергей прервал, оглянувшись на Настю. Та с явным восхищением вглядывалась в окружающее: глаза расширились, рот чуть приоткрыт, язык периодически облизывает пересохшие губы.

Еще бы, она впервые за границей, впервые в гуще чужой незнакомой жизни! Это не книгу читать и не фильм смотреть! Это реальность наяву!..

– Спроси у водителя, где здесь можно выбросить мусор, – опустил с небес на землю он Настю.

Она неохотно оторвалась от своих наблюдений и перевела вопрос таксисту. Тот, не оборачиваясь, достал из-под сиденья пакет и протянул им, предлагая положить мусор в него.

– Не подойдет. Скажи ему, что нам нужно выбросить мусор больших размеров.

Таксист впервые оглянулся на них и удивленно переспросил Настю:

– Вам нужно выбросить мусор большого объема?

– Да! – коротко ответила Настя.

Таксист буркнул, мол, хорошо, и свернул с главной улицы в сторону. Через пару километров он подъехал к площадке, на которой стояли несколько больших контейнеров. На контейнерах висели таблички с надписями.

– Что за надписи? – спросил Сергей Настю.

– «Для бумаги», «Для пищевых отходов», «Для ветоши»…

– Который из них для ветоши?

– Вот тот, третий слева.

Сергей, выйдя из машины, сам открыл багажник такси и достал свою багажную сумку. Демонстрируя свою силу, поднял ее на вытянутой руке, затем подошел к контейнеру и опустил ее на землю. Порывшись в кармане пальто, достал заранее припасенную пятидесятикопеечную монету и ею, как отверткой, ослабил болты на ручке. Сняв ручку, незаметно опустил ее во внутренний карман пальто. Затем сумку, как настоящий мусор, с деланной брезгливостью бросил в контейнер.

Таксист невозмутимо наблюдал за происходящим.

Чтобы как-то разрядить обстановку, Сергей попросил Настю:

– Скажи ему, что у меня такая привычка – когда приезжаю в новую страну, то на счастье выбрасываю все свои старые вещи и покупаю новые.

Выслушав перевод Насти, таксист неодобрительно посмотрел на Сергея, но поступок его никак не прокомментировал. Его можно было понять и так, что здесь свободная страна, и каждый волен поступать, как ему хочется, только лишь бы не нарушал общественный порядок.

Конечно, таксист не мог даже и подозревать, что это сделано сознательно, а не из-за какого-то там каприза. В одежде и сумке Сергея, по предположению Марии, могли быть установлены радиомаячки, и если не выбросить все вещи, то перемещения Сергея могли бы отслеживаться. А это никак нельзя было допустить!

…На вид снаружи отель показался самым обычным обшарпанным зданием. Но зато внутри обстановка была совершенно иной: богатое убранство, вышколенная прислуга, позолота и никель, чистота и идеальный порядок. Словом – это был дворец, а не отель!

Двухместный номер также поражал своей роскошью: две комнаты, два туалета, телевизоры, два холодильника, наполненные напитками.

Сергей все обошел, все пощупал, покрутил краны – вода лилась как холодная, так и горячая. Особенно его заинтересовало биде – фонтанчик воды бил строго вертикально вверх.

– Настя, а это что такое?

Настя, заглянув в ванную комнату, засмеялась:

– В твоем возрасте пора уже знать, что это такое!

Внезапно догадавшись, Сергей застыдился:

– Да ладно тебе!..

Звонок телефона прервал их препинания. Приятный женский голос в трубке поинтересовался: «Не желают ли господа Васневски поужинать в номере или спустятся в ресторан?»

– Ответь, что господа Васневские желают поужинать только в номере! И, кстати, к ужину пусть добавят шампанское, – распорядился Сергей.

Увидев улыбку Насти, добавил:

– Ну, надо же отметить приезд!

Не успели оба принять душ, как в дверь постучали, и официант в униформе и белых перчатках осторожно вкатил им столик в номер.

Сергей поблагодарил, но официант почему-то не уходил и мялся у двери. «Ах, черт!» – досадливо спохватился Сергей и достал из портмоне десятидолларовую бумажку.

Официант изящным движением отправил деньги во внутренний карман куртки и несколько раз произнес по-немецки:

– Спасибо!..

…Утром им не дали сильно разоспаться. Звонок телефона в утренней тишине прозвучал просто оглушительно. Сергей, боясь, что проснется Настя, так торопился взять трубку, что еле не уронил сам телефон и еще больше нашумел.

– Да! – полушепотом произнес он в трубку.

Но его, похоже, не поняли, так как тирада на английском повторилась еще раз.

– Дай мне! – протянула руку к трубке Настя.

Через минуту спустя, она пояснила:

– Через час у входа в гостиницу нас будет ждать автобус на экскурсию по Женеве. Так что, подъем!

– А что в программе экскурсии, не сообщили? – полюбопытствовал Сергей.

– Стандартный набор: осмотр достопримечательностей города и посещение какого-то знаменитого стрелкового тира.

– Тира? – Сергей запрокинул голову, перебирая в уме варианты действий. – Пожалуй, тир нам подойдет.

Настя согласно кивнула головой:

– Но только как сделать?

– Положись на меня! – деланно горделиво произнес Сергей.

Они оба засмеялись, зная, что Сергей способен на артистичность.

Стрелковый комплекс простирался на несколько километров. Стоянка у комплекса была заполнена дорогими автомобилями, и автобус с туристами еле нашел место парковки. Гид пригласил всех на выход и скороговоркой на разных языках что-то рассказывал пассажирам. Настя отрывками переводила рассказ Сергею. Оказалось, что это знаменитый стрелковый комплекс. Сюда съезжаются со всей Европы чемпионы и призеры различных соревнований, да и просто богатые люди, которые хотят потренироваться в хороших условиях. К их услугам не только тир, но и кемпинг, ресторан и казино. Словом, это было солидное коммерческое предприятие.

Еще издали, на подходе к стрелковым номерам, слышалась непрерывная стрельба. В воздухе летали оранжевые тарелочки и после выстрела, при попадании, разлетались в облачко оранжевой пыли.

Когда группа подошла к стрелкам, стрельбу на крайних трех номерах по просьбе гида прекратили, и стрелки, небрежно повесив на плечо ружья, отошли в сторону. Гид обратился к туристам и что-то предлагал, но все дружно отказывались. Какую-то речь произнес и высокий мужчина, только что стоявший на стрелковом номере.

– Что он говорит? – спросил Сергей Настю.

– Да предлагает попробовать пострелять… Хозяин, вон тот высокий мужчина, агитирует приезжать к нему и тренироваться. Уверяет, что условия тренировок у него самые лучшие в Европе.

Услышав это, Сергей, не раздумывая, шагнул вперед и по-русски сказал:

– Я желаю попробовать!

Настя перевела. Это вызвало всеобщее оживление. Группа с любопытством обернулась к нему. Пожилой француз, который в процессе поездки, неоднократно пытался завязать с ними разговор и очень понравился Насте своей деликатностью, поднял вверх большой палец. По-русски – это означало, что Сергей молодец. «Откуда он этот жест знает?» – непроизвольно изнутри выплыла шальная мысль.

Высокий Сергей в длинном черном пальто вызвал не только оживление, но и явный смешок у стрелков, только что уступивших им место. Серебряное контральто стройной женщины с переломленным ружьем на плече, как будто колючкой по щеке, царапнуло его самолюбие. О той сдержанности, что предупреждала Мария перед отъездом, не осталось и следа.

Он давно не стрелял на стенде, но, наблюдая за стрелками, заметил, что тарелочки, вылетая из пусковой машинки, почти всегда летят по одной и той же траектории. Следовательно, если заранее определить место встречи дроби и тарелочки, то, пожалуй, промахов не будет.

По команде хозяина тира к нему подскочил инструктор и предложил, как понял Сергей, снять пальто и надеть специальный жилет, шапочку и наушники. Сергей твердо, немного нагловато, отодвинул его в сторону и потребовал ружье. Ему протянули Беретту, он вскинул ее пару раз к плечу, зачем-то приложился ухом к стволам, потом посмотрел внутрь стволов и громко сказал:

– Гут! – тем самым вызвав очередное оживление среди стоявших в стороне стрелков.

Он недовольно обернулся в их сторону и случайно встретился с глазами женщины-стрелка. Улыбка у нее была доброй, и она, казалось, взглядом поощряла Сергея.

Инструктор потянул его к стрелковому месту, огороженному рамкой, но Сергей не согласился:

– Настя, переведи, что пусть сделают исключение. Скажи, что там мне тесно и неудобно.

Хозяин с инструктором о чем-то переговорили и, очевидно, согласившись с предложениями Сергея, остановили стрельбу на всей линии стрелков. Затем инструктор сделал разрешающий жест Сергею.