Текст книги "Дайте ребенку сказать, или Как услышать своих детей"

Почему важно признавать эмоции, чувства и потребности детей

Какой смысл мы вкладываем в эти слова «признавать чувства другого»?

Признавать – это принимать и уважать то, что другой человек (взрослый или ребенок) чувствует, вне зависимости от того, согласны мы с его точкой зрения, его эмоциями, чувствами или нет.

Признавать чувства других – это искусство сопереживать и понимать то, что другой человек чувствует.

Обычно мы судим, критикуем или не придаем значения тому, что другие думают или чувствуют, если мы не согласны с этим, не согласны с тем, что они делают, как они это выражают и как ощущают. Некоторые из нас также могут не выражать свое несогласие или точку зрения из-за страха быть непринятыми.

Когда ребенок плачет, для этого, с его точки зрения, всегда есть законная причина, которая скрывается в его внутренних переживаниях. Знаем мы или нет эту причину, понимаем или нет, принимаем ли… С точки зрения взрослого мы можем думать, что это не важно и что ребенок, возможно, реагирует чересчур эмоционально, нам может это казаться глупостью. Но если нам так кажется, это не значит, что так есть на самом деле. Моя самая главная цель – позволить говорить и выражать свои мысли детям, а не взрослому, который смотрит на ребенка.

Как узнать, насколько то, что происходит с ребенком, действительно важно

Если наши дети считают, что это важно, значит это так. Признавать – это сопровождать, сопереживать и участвовать. Когда ребенок чувствует, что ему сопереживают, он также чувствует себя любимым, принятым, уважаемым, чувствует, что с ним считаются, что он важен, и самое главное, он чувствует себя уверенно. Без уверенности в себе, нормальной самооценки, любви и принятия ни одно человеческое существо, и тем более ребенок, не сможет быть счастливым, чувствовать полноту в душе, жить в мире. Ребенок должен понимать, что его любят и принимают. Он может делать то, что делает, чувствовать то, что чувствует, и выражать все то, что ему необходимо выразить, чтобы быть уверенным. Всего его эмоции и чувства справедливы, и если он вынужден подавлять их из-за страха быть осужденным или отвергнутым, это приводит к другим, уже нежелательным чувствам и эмоциям, и это замкнутый круг.

Не нужно путать понятия «чувствовать» и «делать». Эмоции и чувства существуют для того, чтобы выражать их и ощущать, а не для того, чтобы подавлять. Тем не менее во взрослой жизни в нас часто проявляются автоматические эмоциональные реакции, мы должны контролировать их и управлять ими, если они напрямую или косвенно касаются других людей. Если мы испытываем потребность разрядиться физически, то можем пойти в такое место, где нас никто не слышит, и покричать, взять подушку и «побить» ее, глубоко подышать (три глубоких вдоха насыщают нас кислородом, что позволяет успокоиться и посмотреть на многие вещи по-другому), или мы можем прокатиться на велосипеде, пробежаться или просто прогуляться… Наши подавленные эмоции и неудовлетворенные потребности провоцируют все эти автоматические реакции.

Если ребенок выражает раздражение, расстройство или злость в присутствии взрослого, который умеет принимать подобные эмоции, то он получает от такого взрослого необходимую уверенность в своих силах. Если бы в детстве мы получили уверенность и признание чувств и эмоций со стороны родителей, то сейчас не пришлось бы бороться со своими внутренними и бессознательными реакциями, которые автоматически возникают каждый раз, когда что-то соприкасается с нашими старыми ранами. Мы можем объяснить ребенку, что он имеет право чувствовать боль из-за того, что его брат и сестра, например, сказали что-то или что-то ему сделали, но он не может ни бить их в ответ, ни причинять им вред. Мы также можем снабдить его инструментами, которые укрепят его морально, а также позволят ему увидеть, что стоит за действиями другого человека. Мы можем сопровождать его в таких ситуациях и позволять ему выражать свои эмоции. Мы можем дать ему диванную подушку и сказать: «Покажи мне, как ты себя чувствуешь» или дать ему лист бумаги и карандаши и попросить его, чтобы он нарисовал, что чувствует, или дать ему пластилин или любую другую массу, с помощью которой он мог бы выразить все это. Или просто спросить его: «Что я могу сделать, чтобы ты почувствовал себя лучше? Есть ли что-то, что ты хочешь сказать своему брату или о чем ты хочешь попросить его?» и т. д. и т. п.

Таким образом, мы показываем ему, что у него есть право чувствовать себя так, но он не должен выражать свои эмоции на других.

Что чувствует ребенок, когда мы говорим ему…

«Ничего не случилось, это просто порез», или «Не плачь, ты уже взрослый», или «Ты знаешь, что уже поздно и пора уходить», или «Я тебе говорила, что я не собираюсь это покупать, не настаивай», или «Сколько раз я тебе уже говорила, не начинай снова» и т. д. и т. п.

Подобные фразы вызывают у малыша смущение, разочарование, расстройство и неуверенность, поскольку его родители не признают и не принимают его чувства. Когда мама говорит, что это всего лишь царапина, она как будто обесценивает чувства ребенка. Но факт отрицания того, что он ощущает, не заставит исчезнуть боль и разочарование, а, скорее, наоборот. Когда взрослый хочет снизить значимость происходящего с ребенком, он добивается обратного эффекта. Ребенок начинает больше плакать, злиться, испытывает большее разочарование и расстройство… Когда нас не принимают, мы чувствуем себя неуверенно, и эта неуверенность причиняет нам боль. И это тот след, который в нас оставляют мама и папа. Ребенок испытывает легкую боль, и ему жжет рану, но мама отрицает то, что он на самом деле чувствует. Конечно, в голове ребенка это создаст путаницу. Он будет думать: «Мне жжет и колет, но мне не должно жечь и колоть». Или еще хуже: «Я не должен был бы чувствовать то, что чувствую». Он может прийти к убеждению, что ошибался относительно своих чувств и их выражения.

Признавая чувства ребенка, следовало бы сказать: «Тебе больно, я могу сделать что-то, чтобы успокоить тебя?» или «Тебе грустно, потому что нам нужно идти и тебе бы хотелось побыть здесь еще? Мне тоже этого хотелось бы, но уже слишком поздно и папа нас ждет (или сегодня уже очень поздно, но в другой день мы сможем вернуться)…» То, что так нравится многим детям и заставляет их поддерживать связь с какими-то местами или определенными людьми (будь это парк, семья, дом друзей…) – это возможность принести оттуда что-то с собой: камушек, листочек или какой-то другой предмет… Есть множество способов признать то, что ребенок чувствует. Главное – понять, что его чувства имеют право на существование. Это его переживания, а не наши. Он – единственный хозяин своих эмоций и чувств. Хотя это не означает того, что он может ездить в машине непристегнутым или мы должны покупать ему все, что он просит.

Порой мы не в состоянии удовлетворить потребности ребенка, но можем признать это, тогда дети будут чувствовать себя принятыми. Следует помнить, что потребность и желание – это не одно и то же. «Тебе не нравится пристегивать ремень, да?» или «Мне бы тоже хотелось не пристегиваться, но для безопасности мы должны надевать его». Знать, что мама на нашей стороне и что она нас понимает, – это не то же самое, как если бы она была против и осуждала нас. Когда ребенок чувствует, что его понимают, то ему гораздо проще будет скооперироваться в конфликтных ситуациях или тогда, когда у него нет выбора, ведь в этом случае между родителями и ребенком будет установлена эмоциональная связь. Когда мы отрицаем их чувства и желания, возникают сопротивление и мятежность – непринятые эмоции становятся лишь сильнее. В результате наши ограничения провоцируют еще больший конфликт. Детская психика так устроена, что защитная реакция проявляется на организме в виде жара, сыпи, проблем с кожей… И, как я уже говорила, все то, что мы не могли выразить или почувствовать в детстве, превращается в автоматические реакции, когда мы становимся взрослыми.

К сожалению, у многих взрослых еще с детства разрушена уверенность в себе. Адекватная самооценка – это фундаментальная основа при принятии всех решений. Если она в норме, мы будем принимать оптимальные и подходящие для нас решения, в противном случае решения, принятые на основе страха, нехватки чего-то или необходимости того, чтобы нас одобрили, станут губительными не только для нас самих, но и для наших детей. Библиотеки и книжные магазины полны книг, посвященных различным темам о самопомощи, как повысить самооценку, что сделать, чтобы возродить ее. Но почти нет книг о том, что мы не должны делать детям, чтобы их самооценка никогда не падала, или которые объясняли бы нам, почему и когда мы теряем уверенность в себе и почему наша самооценка снижается. Такая литература не продается, потому что она дискредитирует многих взрослых, ответственных за все это (матерей, отцов, дедушек и бабушек, учителей…). Речь не о том, чтобы найти виноватых, а о том, несем ли мы ответственность сегодня за свое отношение к детям. Если мы осознаем и понимаем, каким образом сами потеряли уверенность в себе, то не станем совершать подобных ошибок по отношению к собственным детям.

Каждый человек рождается в полной уверенности, что его любят и первичные, базовые, физические и эмоциональные потребности обязательно удовлетворят, однако потом он понимает, что это не всегда так. И самооценка наших детей падает из-за того, как мы к ним относимся и продолжаем относиться и как, в свою очередь, относились к нам.

Почему важно говорить о том, что мы чувствуем и что происходит на самом деле

Часто мы говорим детям вещи, которые очень далеки от их реальных переживаний и эмоций. В качестве примера представим следующую ситуацию: ребенку скучно, он устал и хочет есть. В этот момент он начинает беспокоить своих двух сестер, толкая их и мешая им играть. В комнату входит мама, которая была на кухне и готовила ужин, и произносит: «Хватит, Луис, каждый раз одно и то же… разве ты не можешь оставить своих сестер в покое хотя бы на один день? Успокойся и иди, побудь в другой комнате немного».

В этом случае никто не проговаривает того, что действительно происходит с Луисом (что ему скучно, что он чувствует себя одиноко, хочет есть и изможден). Его мать фактически говорит ему, что он всем надоел. Из-за такого поведения его не принимают, в его жизни отказываются участвовать, а следовательно, он не получает той безусловной любви, которая ему необходима. В данном примере любовь, принятие, внимание и участие, которые маленький Луис получает от своей мамы, обусловлены тем, как он ведет себя. Для себя он переводит это так: «Я не знаю, что со мной происходит, но что-то со мной не так, и мама меня не любит и не принимает, когда я веду себя плохо». Хорошее поведение ребенок в таком случае определил бы для себя так: «Делать то, что взрослый хочет, чтобы я делал или перестал делать». В этом примере то, что говорит мама, с точки зрения своих ощущений и переживаний, не имеет ничего общего с эмоциональными переживаниями Луиса. Его мама думает, что Луис надоедливый и мешает сестрам, в то время как он чувствует себя одиноким и отвергнутым. Никто не подбирает слов для того, чтобы выразить, что Луис действительно испытывает, и совсем непохоже, что его мама готова помочь ему. С Луисом что-то происходит, но это что-то проговаривается с точки зрения его мамы, это ее интерпретация происходящего. И эта интерпретация не отображает эмоциональной реальности ребенка.

Как мама и папа видят нас, что они говорят нам – влияет на всю оставшуюся жизнь. Мы воспринимаем это как абсолютную правду и верим в нее. И обычно либо остаемся верными тому, что говорили нам родители, либо восстаем против этого. У детей откладывается на подсознательном уровне, глубоко внутри, больше то, что говорят, чем то, что они реально чувствуют. И это может смутить их, отдалить от своего настоящего «я», своих потребностей, желаний, увлечений и интересов. Они бессознательно запоминают все это, а потом, уже став взрослыми, это проявляется в автоматических эмоциональных реакциях. Мы становимся психически дезорганизованными. Никто не проговаривает того, чего нам не хватает, наших неудовлетворенных потребностей. Но от этого они не перестают существовать. Некоторые взрослые не в состоянии озвучить проблему и признать ее не только в отношении своих детей, но и в отношении себя. Это происходит из-за отсутствия связи со своим настоящим «я» и своей сущностью.

Луис начал мешать сестрам, потому что чувствовал себя плохо, душевный дискомфорт привел его к такой негативной реакции. И никто не побеспокоился, чтобы увидеть или попытаться понять, что на самом деле происходит с ребенком и что спровоцировало в нем душевный дискомфорт. Как вести себя в таком случае? Возможно, мы могли бы сказать ему: «Луис, малыш, я вижу, что тебе скучно, и возможно, ты чувствуешь себя одиноко, так как твои сестрички играют между собой, а я в это время была на кухне. Тебе бы хотелось пойти помочь мне? В следующий раз, когда ты будешь чувствовать себя так, ты можешь прийти ко мне и попросить, чтобы я побыла с тобой. Твоим сестрам не нравится, что ты их толкаешь так». Таким образом, мы могли бы проговорить то, что действительно происходит с ребенком и что он чувствует.

Однако правильнее было бы участвовать в жизни ребенка и понимать, что происходит с ним, чтобы предотвратить проблему. Когда дети не получают достаточно нашего внимания или участия, они естественным образом начинают провоцировать это другими способами, даже теми, которые могут показаться нам «плохим поведением». Для ребенка важно иметь маму рядом. Когда мы чувствуем себя понятыми и любимыми, то можем сопереживать всем остальным. И показать подобную модель поведения ребенку должны сами взрослые.

В некоторых случаях мы можем не знать, что произошло с ребенком или что он чувствует. Однако тогда мы можем просто сказать: «Милый, я вижу, что ты расстроен, тебе нужно что-нибудь? Я была занята другими вещами и не уделяла тебе достаточно внимания, сейчас ты пытаешься привлечь внимание своих сестер. Что я могу сделать для тебя?» Самое важное, чтобы они видели, что мы на их стороне, даже если что-то не так, что мы рядом, для того чтобы помочь им, а не критиковать и судить.

Чтобы научиться проговаривать то, что действительно происходит с нашими детьми, как я уже говорила, сначала мы должны установить связь сами с собой и освободить их от наших проекций. Мы обычно поступаем с нашими детьми так, как поступали с нами самими. Но лучше было бы спросить себя: «Какие отношения я бы хотел иметь со своими детьми?» Возможно, мама из нашего примера тоже недополучила любви, внимания, принятия и одобрения, когда в детстве вела себя не так, как хотели ее родители. Немногих из нас в детстве уважали, понимали и любили за то, кем мы действительно были. Большинство из нас вынуждены были «зарабатывать» любовь, уважение, заботу, внимание и принятие наших родителей, бабушек и дедушек, учителей. И это та модель поведения, которую мы передаем нашим детям. И так поколение за поколением.

Когда наши дети ведут себя не лучшим образом, это провоцирует в нас бурную эмоциональную реакцию, наподобие того, как Луис реагирует по отношению к своим сестрам. И мы хотим, чтобы у наших детей не было подобных реакций, в то время как сами взрослые не могут реагировать по-другому и не управляют своими эмоциями, хотя должны быть во всем примером для своих детей. Мы требуем от ребенка того, чего порой сами не можем или не могли в свое время сделать. Мы кричим, наказываем, критикуем, навешиваем ярлыки на них, когда чувствуем расстройство или бессилие из-за произошедшего, поскольку видим только поведение ребенка, но не замечаем причины, которая за ним скрывается, не учитываем его эмоции и чувства. В данной ситуации мы обеспокоены или раздражены и хотим, чтобы ребенок перестал делать то, что он делает, чтобы он замолчал или ушел.

Знать и называть своими словами то, что происходит внутри нас самих, необходимо, чтобы наши дети впоследствии тоже могли делать это.

Мы обычно злимся на ребенка или взрослого, потому что какая-то из наших потребностей не удовлетворена. Из-за этого мы можем чувствовать дискомфорт, это заставляет нас реагировать недружелюбно. Если мы осознаем, где конкретно в нашей душе кровоточит эта рана, мы сможем излечить ее, гармонизировать отношения с собой, и тогда наши реакции по отношению к другим также станут гармоничнее. Ни один счастливый, услышанный, принятый человек, чувствующий, что его ценят, обладающий внутренним спокойствием, не станет вести себя плохо или негативно реагировать на что-либо.

Когда мы начнем делать все возможное, чтобы наши дети чувствовали себя в гармонии, вместо того чтобы просто хотеть изменить их поведение, наконец-то воцарится мир в душе. И в отношениях между нами станет больше любви и спокойствия. Любовь трансформирует и меняет людей. Как тех, кто ее дает, так и тех, кто ее получает.

В завершение я хочу сказать, что, если мы будем говорить детям, как себя чувствуем, когда они что-то делают или не делают, и когда просим от них тишины, порядка, спокойствия, уважения, свободы… возможно, в некоторых случаях, им будет проще удовлетворить наши потребности. Тем не менее, для того чтобы сказать, что с нами происходит, мы должны установить связь со своими эмоциями. Давайте оставим нашим детям именно такую модель взаимоотношений.

Действительно, когда мы открываем чувства своим детям и говорим им прямо, что с нами на самом деле происходит, это дает свободу ребенку. Таким образом, мы освобождаем его от всего «нашего» и перестаем винить его в том, что чувствуем.

В действительности дети не провоцируют нашу злость. Они являются пусковым крючком для выражения наших неудовлетворенных потребностей. Я пришла к тому, чтобы рассказывать детям о своем собственном детстве в моменты, когда это необходимо, пытаясь объяснить им причину моих реакций. Важно, чтобы они знали, когда мы неуважительно ведем себя по отношению к ним, это происходит, потому что мы не способны и не знаем, как это сделать по-другому. Мы просто теряем контроль. Они к этому не имеют никакого отношения.

Многих из нас в детстве били, кричали на нас, угрожали, критиковали, осуждали или наказывали. Да, именно такую модель отношений мы получили в детстве. И когда уже наши собственные дети пробуждают в нас подавленную злость, расстройство, бессилие, страх, ярость, мы бездумно взрываемся. Все это выходит из нас автоматически. Если мы проговорим то, что с нами происходит, это сделает свободнее как нас самих, так и наших детей.

Например: «Сынок, я не знаю, что со мной сейчас происходит, но это как вулкан внутри меня, мне кажется, он сейчас взорвется. Я пойду, подышу воздухом на балконе или побуду в комнате… Я скоро вернусь, я люблю тебя». Такое отношение не только лучше поможет обоим понять и принять друг друга, но и даст ребенку инструмент, для того чтобы он тоже мог лучше управлять своими эмоциями и вспышками раздражения. Мы даем им образец. Однако мы не всегда способны действовать таким образом. Это вопрос осознания и признания нашей ответственности, приходящих постепенно, день за днем.

Подумайте, как исцеляюще действуют эти слова: «Малыш, извини, что я на тебя накричала, я потеряла контроль. Мне нужны были тишина и спокойствие, и я не смогла сделать ничего лучше, прости меня». Как эти слова отличались бы от того, что говорили нам наши собственные родители, когда теряли контроль. Правда заключается в том, что мы обвиняем наших детей в своей же неспособности контролировать себя. Говоря другими словами, мы контролируем других, чтобы не контролировать себя. Но не должно ли быть все с точностью до наоборот? Не должны ли взрослые быть теми, кто демонстрирует детям, как сохранить внутренний мир и справляться с конфликтами, не применяя силу? Мы можем разорвать эту цепь и подобрать слова, чтобы описать, что происходит внутри нас, – это будет первый шаг на пути к этому.

Мы очень легко разбрасываемся такими фразами, как: «Он просто ревнивый, он как ураган – все время носится и не спит, это просто кошмар, он очень капризный и т. д.» Но в ребенке от природы не может быть ничего ревнивого. Просто ему нужна мама, а она занята другим малышом, и никто не говорит о том, что в реальности происходит с ребенком и что он чувствует.

Мы очень часто говорим, что ребенок ревнует, но это далеко от реальности: ему просто не хватает мамы. Дети не ревнивы сами по себе, просто им нужно больше внимания родителей, если они его не получают, им становится грустно, они чувствуют себя одинокими и покинутыми. Разве так сложно сказать ребенку: «Тебе хотелось бы побыть побольше со мной, правда? До того как родилась твоя сестренка, мы проводили больше времени вместе. Как я сожалею, что сейчас нам это редко удается. Когда она уснет, я проведу немного времени с тобой. Что бы тебе хотелось поделать?»

Возможно, ребенок также совсем не «ураган», ему просто нужно бегать, делать больше физических упражнений и больше находиться на свежем воздухе. И потому, что мы не можем удовлетворить его потребность в движении, он выражает ее так, как может. Но никто не видит этого, не говорит об этом, не предпринимает ничего, чтобы удовлетворить эту его потребность. Также ребенок не может быть «кошмаром», просто ему может быть скучно, он может не знать, как выплеснуть внутренний дискомфорт из своего молодого тела, и увы, он чувствует себя одиноко в этих обстоятельствах, так как никто не может подобрать слов для того, чтобы выразить, что он чувствует, или помочь ему.

Мы обычно по-своему интерпретируем то, что происходит с ребенком, забывая о том, что его реальные детские переживания могут быть очень далеки от нашей интерпретации. Мы говорим ребенку, чтобы он надел кофту, потому что холодно, хотя в действительности он может не чувствовать холода. Это мы можем сидеть на лавочке и чувствовать холод, в то время как наши дети бегают, играют, и им в этот момент может быть жарко. Мы отвергаем даже то, что чувствует их тело.

Позволять им говорить, выражать свои мысли и идеи в присутствии других взрослых – очень важно, когда по отношению к ним кто-то проявляет неуважение, угрожает им или просит, чтобы они что-то сделали или вели себя определенным образом. Такое часто происходит в общественных местах, в гостях у бабушек и дедушек, у других родственников, и нам в такие моменты очень тяжело принять сторону ребенка. Обычно нас почему-то больше беспокоит то, что происходит с другим взрослым, чем то, что наш собственный ребенок может чувствовать или в чем он может нуждаться. Представим эту типичную ситуацию.

Бабушка говорит малышу: «Если ты не доешь макароны, я не дам тебе десерт». Мы бы могли позволить ребенку высказаться в этой ситуации, сказав: «Милый, не доедай, если ты не голоден».

Или другой пример: «Если ты не соберешь свои игрушки, я их все выкину». В этот момент мы могли бы сказать: «Милый, бабушку очень беспокоит такой беспорядок, давай немного приберемся?»

Позволить своему ребенку говорить, услышать его – для нас это не всегда просто. Но важно, чтобы ребенок знал, что мы на его стороне. Мы можем поговорить с ним наедине, если нас беспокоит, что другие могут подумать о нас. При этом важно не критиковать и не судить того взрослого, который чего-то требует или хочет от нашего ребенка, а просто признать, что он чувствует, проговорить факты.

Поскольку дети несамостоятельны, они не всегда могут сказать нам, что с ними происходит, поэтому они заявляют об этом своим поведением. Чудесно было бы, если бы взрослые могли удовлетворять потребности своих детей всегда, когда это нужно. Но, увы, на практике это не всегда так. Тем временем неудовлетворенные детские потребности могут выливаться в такие эмоциональные последствия, как болезнь. Мы уже знаем, что у многих недугов «эмоциональное» происхождение – все болезни из головы.

Жить более сознательным настоящим и изменить будущее возможно, только осознав и лучше поняв свое прошлое. Не стоит забывать, что наши дети станут родителями наших внуков. Мне бы хотелось, чтобы мы смогли раз и навсегда разорвать этот замкнутый круг, все эти шаблоны, для того чтобы сделать свободнее всех детей. Вы желаете объединить усилия, для того чтобы предпринять эти изменения? Тогда давайте начнем нести ответственность за то, что мы чувствуем и делаем, и перестанем интерпретировать и судить чувства, эмоции и поведение всех остальных.

Я всех призываю говорить о том, что чувствуете вы и ваши дети, для того чтобы больше любить, понимать, сопереживать, принимать как детей, так и себя.