Текст книги "Этот ковен не сломить"

– Элис… – Я тянусь к ее руке, но Кровавая Ведьма шарахается от легкого прикосновения.

– Убирайтесь! Обе проваливайте отсюда! – Она вскакивает и хватает меня за воротник.

Я обескуражена. Элис быстро выталкивает меня в коридор. Морган выскакивает следом.

– Ищите себе другую спасительницу! – велит Элис, захлопывая дверь у меня перед носом.

9

Когда мы возвращаемся на свой этаж, нас ждет Сара.

– Ну как?

Вопрос повисает в воздухе, я даже не знаю, с чего начать. Разговор с Элис обернулся полнейшим провалом. Я ограничиваюсь пожиманием плечами – эмоции нужно смять, как ненужный стикер.

– Элис… не слишком прониклась планами Совета, – отвечает Морган, глядя на меня. Похоже, она хочет поговорить. И не о проваленном задании. В глазах девушки читается вновь пробудившийся интерес к моей первой встрече с Элис. При Саре она об этом не заикнется: понимает, сколь опасны обвинения в межклановом насилии.

Но к сегодняшним действиям Старейшины могут отнестись снисходительнее: ведь мы здесь по их просьбе, кроме того, вряд ли кому-то еще захочется рисковать.

– И что теперь делать? – Сара достает из кармана мобильный и проверяет время. – Райан сказал, без нее из Нью-Йорка не уезжать.

Элис точно не передумает. В какой-то степени я ее понимаю. Даже по прошествии нескольких месяцев мне вспоминается опасный блеск в глазах Тори, сиявших столь же ярко, как ее синие волосы. Как сильно она обижала Элис, пока я не помогла ведьме сбежать!

– Значит, мы тут застряли. – Я прикладываю электронный ключ к замку и распахиваю дверь.

– Ханна…

– Давайте я попробую с ней поговорить, – перебивает Морган. – Разумеется, мы поставим тебя в известность.

Дверь захлопывается, я опускаюсь на край кровати и разглядываю полированный пол. До сих пор валяются разбросанными вещи, которые мы примеряли, собираясь на шоу Элис. И все еще приоткрыта дверь, ведущая в номер Сары. Запереть бы ее, но для этого нужны силы, а мне хочется рухнуть навзничь и больше никогда не двигаться.

На меня падает тень Морган. Длинный стройный силуэт подсвечивают бра.

– Не хочу это обсуждать, – предупреждаю я, не давая ей шанса спросить.

Морган усаживается рядом и долго молчит.

– Думаю, поговорить надо, – наконец заявляет она, поворачиваясь ко мне. – Это правда? То, что ты сказала Элис про магическую силу?

Слезы вырываются на свободу и текут по ресницам.

– Почему ты молчала, Ханна? – Морган осторожно гладит меня пальцами по щекам. – Я ужасная подруга. Я должна была заметить, что с моей девушкой неладно.

– При тебе магическая сила работает лучше. – От признания слезы иссякают, и я вытираю лицо рукавом. – Лучше всего мне в те моменты, когда ты используешь магию, но даже само твое присутствие поддерживает и помогает взывать к стихиям. Дар становится послушнее…

Если честно, не представляю, как именно мне помогает присутствие Морган, но это так.

– Зря ты мне не открывалась, – не унимается Морган. – Я бы…

– Что? Рассказала бы моей матери? Или Арчеру?

– Я бы что-нибудь придумала. Ханна, я на твоей стороне. Но я не могу помочь, не зная, в чем проблема. – Морган сжимает мою ладонь. Ее магическая сила растекается по телу и утоляет боль от атаки Элис. – Ты в порядке?

– Буду, если мы убедим Элис сотрудничать с нами. – Я приехала в Нью-Йорк, мне нельзя вернуться с пустыми руками. Я вытерпела мучительную боль и не собираюсь остаться с носом. – Но после всего случившегося она вряд ли когда-нибудь согласится.

Морган затихает и растирает мои костяшки, но, судя по взволнованному личику, у нее – сотни вопросов.

От тяжелого медленного вздоха моя грудная клетка буквально сдувается.

– Ну… задавай свои вопросы!

– Я не…

– Да они прямо на лице у тебя написаны! – Я наклоняюсь и кладу голову ей на плечо. Воздух игриво перебирает волосы – магии тут капля, а у меня аж тело поет. Удивительно, какими отзывчивыми становятся стихии, когда рядом Морган. – Я слушаю.

Секундное колебание, и Морган кладет голову поверх моей головы.

– Я не до конца понимаю, что произошло во время твоего прошлого приезда в Нью-Йорк. Вроде бы Заклинательницы хотели заблокировать магию Элис?

Закрыв глаза, я заставляю себя вспомнить жуткие выходные. Они стали последним гвоздем, вбитым в гроб нашего романа с Вероникой.

– Их было три, – наконец говорю я. – Тори, Корал и Лекси. – Странно произносить имена девиц вслух: кажется, таким образом я призову ведьм в номер отеля. – Заклинательницы познакомились во время учебы и сняли квартиру за пределами кампуса. Якобы в общежитиях слишком людно, чтобы готовить снадобья.

– Но зачем они хотели заблокировать магическую силу Элис? – Морган нервно ерзает.

– Хотела в основном Тори. Ее родители погибли, враждуя с семьей Элис. Чистый Шекспир, Ромео и Джульетта, только без романтики. По-моему, Корал и Лекси не понимали, насколько серьезно она настроена. – Я сажусь прямо и чешу затылок. – Тори заявила, что Элис – последняя Кровавая Ведьма в Нью-Йорке, и пригрозила превратить ее в регулярку, если она не уберется из города.

Морган содрогается.

– Понятно, что у Заклинательниц ничего не получилось. – Она качает головой. – Поверить не могу, что Элис на тебя набросилась. Так у вас было в прошлый раз? – В голосе Морган слышны и грусть, и злость, а из глаз катятся слезы. – Неудивительно, что, узнав, кто я, ты обвинила меня в случившемся с твоим отцом.

– Эй, ты совсем не такая, как она, – утешаю я, хотя при упоминании папы в голове просыпается резкая боль. – Я сильно ошибалась, подозревая тебя.

Ответить Морган не успевает: в дверь стучат. Моя первая мысль – Элис решила сказать, что передумала, но ведь она не знает, в каком мы номере.

Морган вытирает слезы.

– Я открою. – Она распахивает дверь, но за порогом вовсе не Элис.

В коридоре – трое: двое парней и девушка. Они примерно нашего возраста или чуть старше, точно не определишь. Самый высокий из троицы, кареглазый тип с русыми волосами и в очках с массивной оправой, кажется знакомым. Я тотчас вспоминаю, где его видела, и хмурюсь.

– Ты репортер, который тусовался в «Котле». – Наступаю на парня, сжимая кулаки. – Ты теперь меня преследуешь?

Он хищно скалится.

– Не все на свете вертится вокруг тебя, Ханна! – Он поворачивается к Морган, оглядывая девушку с головы до пят.

Я тоже смотрю на нее: бедняжка словно приросла к месту, руки дрожат.

– Морган! – Мой возглас вырывает ее из ступора.

Морган пытается захлопнуть дверь, но другой парень, темноволосый и коренастый, проталкивается в номер.

Морган отшатывается. Обычных хладнокровия и уверенности как не бывало.

– Ты их знаешь? – Я выступаю вперед, взываю к силе и на всякий случай лелею привычный гул в груди. Я всерьез говорила Морган, что при ней мой дар послушнее, но, пульсируй в венах ее Кровавая магия, было бы куда лучше.

– Какая боль! – восклицает репортер, театральным жестом прижимая руку к груди, а его напарница тихо закрывает за собой дверь, блокируя нас в тесном номере. – Ты не рассказывала ей обо мне?! – Он тянется, чтобы убрать выбившуюся прядь Морган за ухо, но та отшатывается.

– Не трогай меня, Райли!

Райли… Имя колокольчиком звенит в голове, и, вспомнив, почему оно кажется знакомым, я теряю контроль над стихиями. Это не репортер, а бывший парень Морган.

«Моя пассия была из категории Заявляюсь-К-Тебе-Домой-Когда-Вздумается». Вот так однажды сказала Морган о своем бойфренде. Еще не зная, что парень – Охотник на ведьм, я поняла, что от него одни неприятности.

А раз он Охотник…

Двое других наверняка тоже.

– Чего вам надо? – Повышаю голос, надеясь, что Сара услышит и поймет, что у нас проблемы.

Спутники Райли вытаскивают из-за пояса миниатюрные ружья-транквилизаторы. Если они такие же, которыми пользовались в «Холл Фармасьютикалс», то в нас выстрелят дротиками, начиненными препаратом. Зато у Райли в руке пока не пушка, а большой нож. Морган замирает.

– Ханна, ты нам реально облегчила жизнь! Ваши совместные селфи – просто ми-ми-ми! Отслеживая твой телефон, мы приехали в Нью-Йорк, но фотка из лобби отеля стала настоящим подспорьем. – Райли делает несколько шагов, чтобы подобраться к нам вплотную, и мы отступаем ровно на столько же. – Детка, мы с друзьями тебя исцелим! – Теперь Райли обращается к бывшей пассии. – Ты можешь вернуться в Миннесоту. Все по тебе соскучились.

Спутница Райли закатывает глаза.

– Хорош языком чесать! Нужно возвращаться, пока нас не хватились. – Она прицеливается в меня. – Давай, исцели этих девах – и домой.

Хватаю Морган за руку, надеясь без слов объяснить, о чем я думаю.

– Как мне совсем недавно посоветовали, иди ты куда подальше! – взрываюсь я.

Воздух мгновенно отвечает на мой зов сильнейшим восходящим порывом, который сбивает всю троицу с ног. Я громко окликаю Сару и тяну Морган за собой. Невысокий Охотник стреляет, и в этот момент мы ныряем за кровать. Дротик пролетает сквозь занавески и отскакивает от оконного стекла.

Сара врывается в номер, быстро оценивает происходящее и начинает действовать. Воздух тотчас отвечает ей, вихрясь с силой циклона. Она сжимает кулаки, и все трое Охотников хватаются за горло.

– Что она делает? – спрашивает Морган, выглядывая из-за кровати.

– Перехватывает им дыхание, – объясняю я с нескрываемым злорадством. Дремлющая во мне садистка в восторге от ужаса в глазах Охотников. Противники так и мечутся перед лицом силы. Подобная магия – извращение нашего дара, но она не от хорошей жизни.

Охотница неуклюже разваливается на полу. Потом потягивается, словно может пересилить нехватку воздуха…

– Сара, осторожно!

Пальцы девушки смыкаются вокруг ружья, и она стреляет. Цилиндрический дротик вонзается Саре в грудь.

Глянув на него, Сара дергает за оперенный конец и бросает дротик на пол. Зрачки у нее расширяются, перекрывая зеленую радужку.

– Бегите! – велит она, натолкнувшись на кровать. Воздух перестает вихриться: магия гаснет. – Живо!

От резкости ее тона меня аж передергивает, но особое приглашение не требуется. Пока Охотники перезаряжают ружья, я тащу Морган за собой – мы едва уклоняемся от следующего залпа. Секунду спустя мы – в коридоре, пугаем пьяную женщину, которая отчаянно елозит электронным ключом по замку. Понятия не имею, куда бежать и сколько Охотников может быть в отеле. Или в городе.

Нам требуется подкрепление.

Волоку Морган к лестнице. Оторвавшись от Райли, она вскоре приходит в себя – теперь бежит быстрее, крепко держит меня за руку, помогая поддерживать скорость. Мы сворачиваем за угол, а вдали слышится топот: Охотники бросаются в погоню.

Лестничные пролеты мы преодолеваем секунд за двадцать: сейчас уже Морган тянет меня за собой, и я едва касаюсь ногами ступеней.

Лишь благодаря страху и адреналину не разрывается сердце. Сара только что лишилась своего дара. Из-за меня.

Только сейчас об этом думать некогда. Да и не время.

На этаже Элис мы выскакиваем в холл с лестничной клетки так быстро, что я едва не падаю ничком. Морган продолжает тянуть меня за собой, но я не могу устоять на ногах. Дыхание безнадежно сбилось, по щекам текут слезы.

– Быстрее, Ханна! – зовет Морган, и по венам у меня растекается Кровавая магия. Свежая сила бурлит в жилах, и я бегу, как никогда в жизни не бежала: я просто не узнаю свое тело.

– Элис! – кричу я, когда мы останавливаемся у ее номера, и стучу в дверь.

– Вали отсюда!

– Элис, открой!

– Ханна! – Морган хватает меня за плечо.

Оборачиваюсь я в ту секунду, когда в коридоре показываются трое Охотников: они несутся прямо к нам, у всех наготове ружья-транквилизаторы.

Черт, черт, черт!

– Мне нужна твоя магическая сила: вся, до последней капли. – Я мысленно тянусь к внутреннему колодцу, который должна наполнить энергия. Не уверена, что получится, сомневаюсь, что в груди у меня есть такой колодец, однако надеюсь.

– Давай! – Морган выполняет мою просьбу.

По венам растекается энергия, такая сильная и пьянящая, что в глазах темнеет. Колодец в груди углубляется настолько, что я боюсь в нем утонуть.

Поднимаю руку, и воздух отвечает на зов, не успеваю я полностью осознать, о чем прошу. Ветер несется выполнять волю Стихийницы – отбрасывает Охотников на несколько футов[7]7
  Один фут равен 30,48 см.


[Закрыть] и валит на пол.

За спиной у меня Морган барабанит в дверь номера Элис, но я едва слышу, потому что вслед за дуновениями ветра тянусь к легким каждого из Охотников.

И сдавливаю легкие до тех пор, пока противники не падают штабелем, потеряв сознание.

Дверь распахивается и резко захлопывается.

– А это кто, черт подери?! – К нам подходит Элис, переодевшаяся в пижамные штаны и серую футболку. Я вдруг понимаю, что она ненамного старше меня. Ей лет девятнадцать, максимум двадцать.

– Охотники, – отвечаю я, тяжело дыша. Кровавая магия стремительно улетучивается. Резко потеряв контакт со стихиями, я чувствую головокружение и тошноту. Я ведь надеялась, что энергия Морган стабилизирует мою, а то, что многократно усилит, не подозревала. Кто-нибудь уже пробовал подобное? Кровавые Ведьмы знают, каким образом они на нас действуют? А Старейшины в курсе?

– Они мертвы? – чуть не плача, спрашивает Морган.

– Нет! – Тянусь к ее руке. – Не мертвы.

– И что теперь делать? – не унимается Морган. – Не бросать же их в коридоре?

Я смотрю то на распростертые тела, то на номер Элис. В итоге останавливаю взгляд на девушке, которую должна завербовать.

– Не смотри на меня так, – просит она и пятится. – Не желаю складировать Охотников у себя в номере. Не собираюсь в этом участвовать.

– Ты уже участвуешь.

Лежащие в отключке Охотники – совсем рядом. Я подхожу к ним, хватаю Райли за лодыжки и волочу по коридору.

– Пожалуйста, скажи, что в твоих огромных кофрах есть свободное место.

10

Телефон гудит от эсэмэсок, он вибрирует где-то у бедер, пробуждая от сна. Проснувшись полностью, я обнаруживаю себя в объятиях Морган, но все равно мерзну.

Тело болит после схватки с Элис. Кажется, несколько недель минуло с тех пор, как ее пальцы стискивали горло, а на деле прошло меньше суток. Меньше суток, а так много изменилось.

Тянусь за сотовым. Он снова гудит, и я разблокирую экран.

Дж. Г. Как все прошло?

Дж. Г. Вампиршу завербовали?

Дж. Г. Ханна, ответь же! Я умираю от волнения! Вы в порядке? Вы еще в отеле?

Дж. Г. Вы с Морган повеселились?

Эсэмэски Джеммы вызывают улыбку, и я смотрю на Морган, мирно спящую рядом. Вчерашний вечер – не романтические каникулы в отеле, на которые намекает Джемма, но так мы провели ночь впервые. Я слушаю тихое дыхание Морган, а утреннее солнце подсвечивает россыпь веснушек на лице девушки. Хочется дотянуться и очертить каждую, провести пальцем по пухлым губам, но я борюсь с соблазном.

Вместо этого пишу Джемме, стараясь игнорировать злость и чувство вины, дуэтом стучащие в ребра.

Х. У. Вампиршу?

Джемма отвечает быстро.

Дж. Г. Нужно же было дать ей кодовое имя.

Дж. Г. И не думай, что я пропустила легкий перевод стрелок. Можно считать, что вы классно повеселились в Нью-Йорке?

Х. У. Не совсем. Потом расскажу.

Наше нью-йоркское веселье закончилось на шоу Элис. До сих пор не верится, что Охотники отравили Сару. Они едва не отравили нас с Морган, и что бы кто ни говорил, виновата именно я.

Я выложила фотки, которые привели Райли прямиком к нам. И если бы я целиком и полностью не полагалась на помощь Морган, то могла бы остановить Охотников быстрее и спасти дар Сары.

Не представляю, как объяснить все это маме.

Новая тревога заставляет выскользнуть из постели. Нужно вернуться домой, пока Арчер или Сара не позвонили маме, и она не свихнулась от тревоги из-за того, что дочь попала в переделку. Для Морган я оставляю на столе записку с просьбой не беспокоиться и пытаюсь использовать воздушную магию, чтобы проверить, не проснулись ли ее родители. Вчерашней легкости как не бывало: когда начинают дрожать руки, я бросаю попытки. От досады хочется кричать и, едва сев в минивэн, я отправляю эсэмэску Кэлу: не согласится ли он сегодня со мной встретиться?

Больше не могу справляться с этим в одиночку. Только бы не подвести кого-то еще так, как я подвела Сару!

Сразу Кэл не отвечает, и я еду домой. Мама ждет меня только после обеда, поэтому я скрещиваю пальцы, чтобы она еще спала. Если повезет, проскользну в дом, быстренько сполоснусь под душем и отправлюсь на встречу с Кэлом (а он даст о себе знать) до того, как она проснется.

Щелкает замок, я аккуратно открываю дверь и…

– Ханна?

Черт!

– Привет! – Стараюсь говорить бодро, но, боюсь, что получается не очень.

Мама выходит из кухни с чашкой кофе в руках. Она еще в красной клетчатой пижаме и в серых тапочках.

– Что-то ты рано, – беззаботно отвечает она и поглядывает в окно гостиной. – Чья это машина? Где Сара?

– Хм… – Я тоже смотрю в окно и уже не в первый раз мечтаю научиться гладко врать. Но пока я лгать не умею, а мама недаром со студентами работает и ложь чует моментально, поэтому, вздохнув, выбираю правду. – Возникли небольшие сложности.

– Сложности? – эхом повторяет родительница и с серьезным видом вскидывает брови. – Объяснить не хочешь?

Под ее пристальным взглядом я неловко переступаю с ноги на ногу и крепко сжимаю в руке ключ от входной двери.

– Не очень.

Мама «включает» фирменный свирепый взор, под прицел которого я не попадала с тех пор, как умер папа.

– Садись, – велит она, показывая на продавленный диван, который оставили арендодатели. – Объясняй.

И я объясняю. Старательно сглаживаю углы, но трудновато смягчить значимость того, что девушка из нашего ковена потеряла дар, а Охотники намерены распространять препарат по воздуху и поголовно истребить ведьм и ведьмаков Северной Америки.

Мама, к ее чести, сидит рядом и не перебивает. Дослушав до конца, она долго молчит. Потом трет глаза, словно все это дурной сон, и если как следует постараться, он растает в дымке.

– Ханна, к сожалению, я что-то пропустила. Почему Сара или Райан не привезли тебя домой? Почему ты на минивэне приехала?

Я съеживаюсь: эту часть истории мне тоже очень хотелось пропустить.

– Один из Охотников – бывший парень Морган. Увидев его, она сильно расстроилась, и я отвезла ее домой.

Мама едва не давится кофе. Она ставит чашку на столик и скрещивает руки на груди. Клетчатая пижама, всклоченные волосы – с таким видом свирепое лицо должно выглядеть комично, но меня оно пугает.

– Как Морган оказалась в Нью-Йорке? Изначально ее брать не собирались.

– Она поехала со мной в Нью-Йорк? – Непонятно почему, я делаю интонацию восходящей, и фраза превращается в вопрос. – Мы подумали, что другой Кровавой Ведьме будет проще склонить Элис на нашу сторону. Это, кстати, сработало. Элис нам поможет.

– Жаль, что ты мне не позвонила. Неправильно, что о нападении Охотников на мою дочь я узнала лишь через несколько часов. Как и о том, что девушка из нашего ковена потеряла дар. – Мама смотрит на часы, висящие на стене, и хмурит лоб. – Во сколько ты привезла Морган домой?

Я нервно сглатываю и пялюсь в телефон. Сейчас еще довольно рано, но несколько часов мы с Морган вместе провели.

– Точно не знаю.

Взгляд родительницы становится максимально свирепым.

– Примерно.

– Часа в четыре.

– В четыре?! – Мама медленно качает головой, и я чувствую, как отчаянно она старается не заорать. С каким трудом сохраняет спокойствие, растирая виски. – Тебе поспать удалось? – Вместо ответа я краснею, и у родительницы вырывается вздох. – Пожалуйста, скажи, что вы хотя бы защиту использовали.

– Мам!

– Беременность, разумеется, исключена, зато половые инфекции – нет. Мы с папой выясняли: подхватить заразу можно. – Мать тянется к моей руке, в ее глазах мелькает боль – ведь она упомянула папу! – но отчаянно гнет свое. – Интимность меняет отношения, Ханна, а вы встречаетесь чуть больше месяца. То, что ты занималась сексом с Вероникой, не означает, что нужно торопиться с Морган.

– Боже, хватит! – Я сейчас умру. Отдам концы на продавленном диване. – Во-первых, мы встречаемся уже почти два месяца. И во-вторых, сексом мы не занимались.

– Отсутствие пенетрации не означает отсутствие секса.

Я в аду? Похоже на то. Объяснять маме, как девочки занимаются друг с другом сексом, не стану. Нет уж, такому не бывать. Она не ошибается, пенетрация вовсе не обязательна, но… нет. Даже начинать не буду.

– Ханна…

– Трусы мы не снимали, ясно? Секса не было. Ни-ка-ко-го секса не было!

Родительнице не нужно знать о том, что Морган проворно сняла мой бюстик и скользила языком по… Стоп! Я решительно гоню воспоминания. Перед мамой краснеть не желаю. К тому же я на девяносто девять процентов уверена, что подобные действия сексом не считаются. К счастью, гудит мобильный. Мне, наконец, отвечает Кэл.

К. М. Приезжай через час. Сможем поговорить, а после обеда встретимся с Арчером.

В следующем сообщении Кэл присылает адрес – он живет неподалеку от Государственного университета Уинстон-Салем.

Я собираюсь спросить, зачем нам встречаться с Арчером, когда прилетает эсэмэска от детектива.

Д. А. Нужно приготовиться к Итаке. Приезжай ко мне к 14:00.

Мама вздыхает, заставляя меня оторваться от мобильного, и тянется к чашке кофе.

– Прости, Ханна! Отец куда лучше умел говорить на такие темы.

У него тоже получалось до жути неловко, но он хоть пенетрацию не упоминал. Содрогаюсь при одной мысли об этом слове. А еще я скучаю по папе – скучаю по нему так, что аж злость берет.

– Мне нужно идти. – Встаю и направляюсь в ванную.

– Куда? Ты только что домой вернулась.

– Меня вызывает Кэл.

– Но…

– Кэл просит меня приехать.

– Но…

Не успевает она договорить, я захлопываю дверь в ванную и включаю воду. Пока Кэл не выяснит, что со мной не так, я не дам маме лишний повод тревожиться.

И уж точно не дам ей повода удерживать меня от участия в делах Совета.

* * *

Споласкиваюсь под душем, одеваюсь и выхожу в холл. Родительницы не видно, но искать ее я не стану: мне до сих пор слишком неловко.

– Пока, мам! – кричу я, выскальзывая за дверь. Я пишу сообщение Арчеру – подтверждаю встречу в два и прошу до этого времени забрать минивэн Элис, отогнав машину от дома. По пустым дорогам водить этот фургон – вполне нормально, а в плотном транспортном потоке у кампуса не хочется. К Кэлу я еду на своем автомобиле, то есть на папином.

– Я ужасно за тебя волновался! Арчер рассказал мне о том, что случилось, – говорит Кэл, крепко обнимая меня при встрече.

Обнимаю его в ответ, но парень морщится и отстраняется.

– Все в порядке? – спрашиваю я, оглядывая Кэла. На нем джинсы и объемное худи, волосы аккуратно уложены на косой пробор.

– Ага! – утверждает он, а потом растирает бок и стонет, и в ответ верится с трудом. – Мой биндер сносился, пришлось покупать новый, а он оказался туже, чем следовало. Я заказал замену на размер больше, но новую утяжку для груди еще не привезли.

– Ой, понятно. – Я захожу к Кэлу в квартиру.

Она маленькая, зато парень может жить один. Тесную кухню-столовую бывший коллега превратил в импровизированную мастерскую Заклинателя. Бо́льшую часть помещения занимает стол, на котором в прозрачных ретортах на классических горелках Бунзена мирно кипят снадобья.

– А к Кровавым Ведьмам обратиться не думал? – спрашиваю я. – Помню, ты говорил, что копишь на пластику. Кровники могли бы значительно ускорить реабилитацию. Взял бы меньше выходных, и расходы были бы не особо большие.

– Думаешь, они смогли бы мне помочь? – уточняет Кэл, продолжая растирать ноющие ребра.

Я вздыхаю. Надеюсь, биндер скоро доставят. Больно смотреть, как Кэл мучается.

– Если хочешь, я выясню у Морган. Вроде бы с переломами Кровники справляются плохо, но постоперационное восстановление должно быть вполне посильно. – Я вспоминаю, как Морган пыталась помочь моему папе, обнаружив тромб в его головном мозге, как ее глаза мерцали от магии, пока она действовала. Лишь благодаря ее стараниям отец пришел в сознание, прежде чем покинуть нас навсегда.

Я сдерживаю нарастающую тоску и решительно гоню ее прочь.

– Работа тонкая, деликатная – понадобится Кровавая Ведьма, разбирающаяся в хирургии, но такая наверняка есть.

– Хм, да… я подумаю, – обещает Кэл, но парню явно не по себе от перспективы отдать свое тело Кровнице под контроль. Отчасти я его понимаю – мое знакомство с Кровавой магией оказалось, что называется, неудачным. Но теперь, увидев, на что способна Морган… и всецело прочувствовав спокойствие и умиротворение, которые дарует эта сила, я не могу не защищать клан моей девушки.

– Кстати, о Морган, – замечает Кэл, меняя тему. – Как она справляется?

– Ей страшно. – Перед глазами до сих пор стоят руны, которые Морган судорожно наносила на дверь. Я содрогаюсь, вспоминая кровавый ручеек, стекавший по запястью Морган. – Нам всем страшно, но для нее тут еще дело личное.

– Я слышал, один из Охотников – ее бывший. Даже представить такое не могу.

Кэл выдвигает для меня стул в торце стола, стараясь не задеть кипящие снадобья.

– Что тут у тебя? – спрашиваю я, показывая на разноцветные жидкости и плюхаясь на стул.

– Просто идеи. Наработки на период после уничтожения препарата.

Парень ничего не добавляет, и я выпытываю подробности.

– Совет не решил, как остановить Охотников?

Кэл теребит завязки на худи.

– Решил…

– Решил, но что?

Кэл вздыхает и опускается на соседний стул.

– Не знаю. Мне план не по нутру. – Он снова мнется, на этот раз приглаживая волосы.

Не пойму, почему Кэл мешкает: потому что не должен говорить мне… или по той причине, что ему действительно не нравится план.

– Давай, колись! В чем дело? – Сверлю его взглядом, пока он не уступает.

– Совет рассчитывает, что ты завербуешь Дэвида, – начинает Кэл, имея в виду Заклинателя, с которым я должна встретиться в следующую субботу. – Охотники, которые сейчас сидят в подвале у Арчера, опознают других членов Ордена. А О’Коннелл может создать снадобье прицельного воздействия: Охотников на ведьм оно отравит, а другим не навредит.

– Как именно оно подействует на Охотников?

– Убьет их, – отвечает Кэл, не глядя на меня.

Ответ Кэла рикошетом бьется у меня внутри, стучит по ребрам. Разом просыпается множество эмоций – не разобрать, что именно я чувствую. Облегчение – ведь у нас наконец-то есть реальный план. Мстительность, поскольку убийцы отца получат по заслугам. А еще я ощущаю сильную неловкость.

Разве убивая тех, кто желает нам смерти, мы сами не становимся злодеями?

– Судя по твоему лицу, мы сходимся во мнении, – тихо добавляет Кэл. – Я работаю над другим вариантом. Наверняка этим занят не я один, но пока не придумано ничего лучше, план таков. – Парень регулирует огонь на ближайшей горелке – теперь снадобье едва-едва кипит. – Ладно, в эсэмэске ты написала, что тебе нужна помощь. Выкладывай.

Я мешкаю. С одной стороны, хочется больше узнать про снадобья, которые готовит Кэл, с другой – я пришла к нему с конкретной целью.

Я должна вернуть контроль над магической силой.

– Если скажу, обещаешь не проболтаться Арчеру и Старейшине Китинг?

Кэл вскидывает брови.

– Мне нужно еще о чем-то беспокоиться?

– Нет? – Ответ получается больше похожим на вопрос, и я начинаю снова. – Просто обещай мне, пожалуйста!

Бывший коллега по «Котлу» нехотя соглашается, и я заставляю себя признаться в том, что пока известно лишь Морган и Элис.

– Моя сила… С ней… что-то не так.

Недолго думая, Кэл тянется к записной книге в кожаном переплете, которая лежит на столе.

– В смысле «не так»? – Он листает страницы с загадочными символами. – Стихии вообще не отзываются на зов?

Я рассказываю обо всем. О невидимой двери, которая словно отгораживает магию. О том, как я эту дверь распахиваю, но мне так больно, что управлять стихиями уже невмоготу.

– Когда рядом Морган, легче, особенно если она использует Кровавую магию. Тогда я чувствую себя почти как до отравления.

– Странно, – задумчиво говорит Кэл, добравшись до середины толстой книжки, и смотрит на меня. – Впервые слышу, чтобы Кровавая магия так действовала.

Неудивительно. Боюсь, Кровники и остальные кланы слишком ненавидят друг друга, чтобы такое попробовать. Уверена, у нас с Морган – не первый межклановый роман, но, возможно, первый случай, когда одна из влюбленных ведьм потеряла дар по вине Охотников.

– Это гримуар? – спрашиваю я, пока Кэл водит пальцем по странице с геометрическими фигурами.

– По сути, да. Здесь рецепты всех снадобий, переданных мне, плюс данные о собственных экспериментах. – В голосе парня звучит гордость, и я гадаю, сколько заклинаний он создал и довел до совершенства. – На этой странице объяснятся, каким образом можно проверить твою магию и определить, в чем проблема.

– Никогда такого не видела, – признаюсь я. Странно. Помню, на Манхэттене я видела записную книжку Лекси. Там были сплошные кружки и завитушки, а у Кэла – резкие линии и угловатые символы.

Ведьмак поднимается и достает из шкафа принадлежности.

– Ничего удивительного. Многие заклинания у нас – для личного пользования. У каждой школы собственный стиль ведения записей.

– У каждой школы?

– Ага. – Кэл ставит на стол четыре пустые мензурки, аккуратно отодвинув емкости со снадобьями. – В отличие от Стихийников, у нас нет ковенов. Мы не отмечаем смену времен года и не живем большими кланами. У нас скорее… исследовательские группы. Постепенно в сообществе появились различные системы символов, чтобы фиксировать рецепты снадобий, не раскрывая их регулярам. Пожалуйста, подними рукав.

Выполняю просьбу, а Кэл натягивает медицинские перчатки. Я отворачиваюсь: он протирает мою кожу спиртом и вонзает иголку в вену, чтобы взять образец крови.

– У вас с Арчером одна и та же система?

– Нет. Как правило, стили отличаются от региона к региону. Арчер родом из Техаса, поэтому его записи совершенно не похожи на мои. – Кэл извлекает иглу из вены, ставит пузырек с кровью на стол и смешивает несколько снадобий, периодически сверяясь с записями.

– У Арчера – завитушки? – спрашиваю я, завороженно наблюдая, как Кэл священнодействует.

Снадобье слева парень трижды мешает против часовой стрелки, прикрывает ладонью верх мензурки, что-то чуть слышно шепчет и лишь потом поворачивается ко мне.

– Нет. Он использует буквенно-цифровой код. – Кэл внимательно смотрит на меня. – Хотя… да, этот стиль похож на петли. Откуда у тебя такие сведения?

– Хм… – Я не сразу осознаю, что наделала. Рассказать бы Кэлу про Лекси и других манхэттенских Заклинательниц, но, упомянув их, я рискую выдать все подробности инцидента, связанного с межклановым насилием. – Просто догадка. У тебя записи антизавитушечные, вот я и решила, что должен существовать стиль с завитками и петлями.

Не представляю, верит ли Кэл в мою сбивчивую ложь, но он очень сосредоточен на снадобьях и на меня не давит. Я продолжаю наблюдать за его действиями, хотя премудрости и тонкости понять не могу. Ведьмак отмеряет и взвешивает сушеные травы, шепчет заклинания. Вспоминается бормотание папы, когда он замешивал тесто для блинчиков, сверяясь с рецептом.