Текст книги "Между"

Глава 50

– Милая, возвращайся к нам. Мы так скучаем! – я закрываю глаза. Вот уже долгое время я слышу от мамы одни и те же слова. Она повторяет их как мантру, но мне не хочется. Сколько я нахожусь здесь, затрудняюсь сказать. Одно знаю точно, чем дольше я смотрю на дальний берег, сияющий и манящий, тем отчаяннее не хочу возвращаться туда, откуда меня зовут голоса. А точнее голос. Кроме мамы больше никого нет. Поначалу я звала Дэймона, я думала, что это все мне показалось. Я не могла поверить, что он ушел. Оставил меня. Это не укладывалось в голове. Я звала его всякий раз, когда туман рассеивался, но каждый раз мне отвечало лишь собственное эхо. И я сдалась. Окончательно.

Теперь мне все равно, к какому берегу вынесут меня волны. Я уже мертва. Такой пустоты я никогда не ощущала. Словно внутри меня образовалась огромная черная дыра, и в ней исчезли все чувства, желания, эмоции. Я ощущаю себя пустой бесплодной оболочкой.

– Доктор, есть хоть какие-то изменения? Когда она очнется? – голос мамы звучит устало, умоляюще.

– Трудно сказать. Ее физические показатели в норме. Я бы сказал, что ваша дочь восстанавливается довольно быстрыми темпами. Это удивительно, но за свою практику я повидал не мало, и могу с уверенностью сказать, что чудеса случаются. Иногда пациенты идут на поправку, когда совсем этого не ожидаешь. А вот сознание – это не физическая оболочка… Мы провели томограмму головного мозга, есть определенные участки, которые вызывают опасения… но точнее я смогу сказать лишь наблюдая за ними в динамике. Все зависящее от нас – мы уже сделали. Теперь все зависит от вашей дочери. Разговаривайте с ней, рассказывайте обо всем, что происходит вокруг нее. Порой это помогает.

Голос затихает и снова неслышно добавляет

– Иногда, чтобы человек вышел из комы, нужен стимул. Дайте ей его.

Я горько усмехаюсь, отворачиваясь в сторону.

«Стимул?»

На какое-то время остаюсь в полом одиночестве. Тишину нарушают лишь слабый плеск волн и мое мерное дыхание.

– Мия…

Я не хотя оборачиваюсь в сторону маминого голоса.

– Доктор сказал, что ты можешь меня слышать. Я тоже думаю, что так и есть… знаешь, нас ведь нельзя с тобой назвать подружками, да и матерью я для тебя была не самой лучшей. Но я тебя очень сильно люблю, что бы ты ни думала. Быть может, если бы на моем месте сейчас был Дэймон… ты бы вернулась. Я знаю, что самый лучший и сильный стимул, это любовь. Но моя любовь ничуть не меньше его, и я так отчаянно хочу снова увидеть твои глаза, услышать твой смех! Пожалуйста! Милая!

Я задумчиво перебираю пальцами ледяную воду, слегка перегнувшись за борт. Я безумно устала от этого состояния между. Что если?… Манящий берег так близко. Нет, совсем не тот, где меня ждет мама, я с тоской смотрю на эфемерные отблески света от противоположной дали. Что если, просто сделать одно движение? Если лодка не движется, я могу ведь плыть сама..

– И так… – «оставьте уже меня в покое! Я не хочу к вам!» Жаль, что этот доктор меня не слышит.

– Мистер Рэй подтвердил финансовые обязательства по лечению мисс Бастерс. Вы можете оставаться здесь, либо организовать перевозку вашей дочери по месту жительства…

– Как благородно с его стороны, – сарказм в голосе матери заставляет меня злиться. На нее, на Дэймона! Все еще не могу понять его предательства. Неужели он мог вот так просто отказаться от всего, что между нами было, от нашей любви? Значит, ее никогда и не было. Просто временное увлечение.

– Сегодня мы получили заключение от хирурга, а также гинеколога, наблюдавшего Мию.

Что же еще со мной не так? Какой диагноз еще добавится к списку уже имеющихся?

– Что это значит? Я не понимаю что здесь написано… – я слышу дрожь в голосе мамы. Это плохой знак.

– Мне очень жаль. Но повреждения были весьма обширными. В будущем ваша дочь не сможет иметь детей.

«Что?!» – я не замечаю как рука соскальзывает с борта и в мгновение ока я оказываюсь в ледяной черной воде. Меня накрывает с головой. Она заполняет рот и легкие. Мне становится нечем дышать.

– МИЯ! – резкий толчок выбрасывает меня куда-то на поверхность. Я открываю глаза и силюсь сделать вдох, но что-то мешает этому. Панически мечусь из стороны в сторону, ничего не вижу вокруг, кроме яркого света.

– Мия, успокойтесь! – как только я могу сфокусировать взгляд, сразу вижу нависшего надо мной мужчину. За его спиной маячит фигура мамы. Где я? Что происходит!

– Мия, вы меня слышите? Кивните, если понимаете, о чем я говорю?

Продолжая судорожно цепляться пальцами за простыню, я неуверенно киваю.

Ну, вот и все! Я снова там, куда не хотела возвращаться больше всего на свете!

Глава 51

– Не могу поверить, – я смотрю на маму с плохо скрываемым недоверием…

Я думала, прошло несколько дней. Этого не может быть.

– Мия, ты провела в коме больше четырех недель, – голос мамы усталый и тихий. Она очень плохо выглядит. Большие серые круги под глазами добавляют ее и без того осунувшемуся лицу изнеможённый вид.

С момента, как я пришла в себя, прошло чуть больше часа. За это время меня посетило такое количество врачей, что в какой-то момент я думала, этот кошмар никогда не закончится. Бесчисленное количество вопросов, записи в журналах, анализы и все то, что людям в белых халатах было необходимо узнать сию секунду, незамедлительно! Словно я подопытный кролик.

Устало закрываю глаза. Не ощущаю ничего, кроме дикой усталости. Я полностью без сил. Пытаюсь приподнять руку, но пальцы лишь едва дергаются. Мышцы категорически не хотят слушаться.

– Не торопись, милая, – мама сжимает мою ладонь. Чувствую приятное тепло на своей коже, – дай своему телу время. Ты обязательно восстановишься.

Облизываю пересохшие губы. Пытаюсь собрать мысли в кучу, но тщетно. От этого не сдерживаю разочарованный стон.

– Тебе больно? Я позову доктора! – мама вскакивает на ноги, но я умоляюще одергиваю ее

– Нет! Не надо! Мне не больно, мам! Правда! Я просто хочу вспомнить, что произошло. Мне необходимо это.

Мама неуверенно возвращается на край моей постели.

– Ты ничего не помнишь?

Я устремляю взгляд в потолок. Пробираюсь сквозь тернии своей памяти, но единственное, за что могу уцепиться, это несущийся нам навстречу грузовик и скрежет металла в ушах.

Стискиваю зубы, чтобы не расплакаться. Что-то больно сжимается в груди и от этого мне становится трудно дышать. Дальше пустота, из глубин которой доносится эхо голоса Дэймона. В моей голове словно срабатывает невидимый рычаг. Все то, что он говорил, пока я была где-то далеко отсюда, обрушиваются на меня диким потоком из боли и горьких признаний.

– Нет, нет. Этого не может быть! Он не мог уйти! – я пытаюсь приподняться на кровати. Слезы застилают глаза, я ничего не вижу перед собой. Мама обхватывает меня за плечи и прижимает к себе. Я не могу мыслить ясно, все внутри скручивает тугой болезненной судорогой. Он ушел. Ушел. Его нет. Он больше не рядом. Одна за другой осознание этого, словно розги хлещут по раненой душе.

Я плачу и не могу остановиться. Меня сотрясает от беззвучных рыданий. Эта агония сводит с ума. Меня словно лишили кислорода. Как же сильно я нуждаюсь в Дэймоне. Только сейчас я поняла это в полной мере.

Вскоре слезы перестают литься, у меня просто заканчиваются силы. Я откидываюсь на подушку и закрываю глаза.

– Мия, прошу тебя. Не думай сейчас ни о чем, не думай о нем. Тебе нужно отдохнуть, прийти в себя. Мы решим все твои проблемы. Ты непременно получишь ответы на все свои вопросы, – мама гладит меня по голове. От ее размеренного убаюкивающего голоса я чувствую, что проваливаюсь в сон. – Дай себе время…

И время шло. Шло, не смотря на дикую боль, на каждодневную ежесекундную пустоту в груди. Шло вопреки всему. Я просыпалась с мыслью, что хочу снова поскорее заснуть. Во сне ко мне приходил Дэймон. Он ничего не говорил. Я просто смотрела в его глаза и ничего в них не видела. Пустые, лишенные всяких эмоций и чувств, они преследовали меня даже после пробуждения. Он не любил. Сперва, эта мысль обжигала, как раскаленный металл, касающийся кожи. Всякий раз, когда я говорила себе это, я сжималась от странного чувства стыда и жалости к самой себе.

Понемногу боль отступала, уступая место полному безразличию. За день я видела десятки лиц. Врачи, психологи. Одни ставили меня на ноги, другие копались в моей голове. Спустя еще пару недель, кажется, я отдаленно стала походить на саму себя. Мое тело снова стало слушаться меня. Днем я бродила по больничным коридорам в неизменном сопровождении мама, а ночью пыталась найти компромисс с Морфеем, который в последние дни совершенно не хотел меня пускать в свои владения. Хотя в какой-то момент, услышав мои жалобы на отсутствие сна, доктор прописал мне снотворное и эта проблема тоже перестала меня беспокоить. День сменялся днем. Мама все время что-то рассказывала, и пару раз это даже казалось забавным. Но при всей видимости благополучного для меня исхода, одно оставалось неизменным – сочувственные взгляды окружающих. Мой лечащий врач, медсестры, каждый, кто, так или иначе, меня посещал, смотрели так, словно знали обо мне нечто такое, о чем не знала я. Не надо быть провидицей, чтобы понять, с чем это связано. Лишь глухой и слепой в стенах клиники не знал, что Дэймон меня бросил. Да-да… Как бы я не откладывала момент этого признания самой себе, какими бы словами не маскировала его, факт оставался фактом. Неприглядным, мерзким и мучительно болезненным. Он меня бросил. Наигрался и ушел. Больше здесь нечего добавить. И как мама и говорила, помочь могло только время. Оно помогало. Медленно, неохотно, но верно.

И вот. Я стою на стойке регистратуры с папкой выписных документов в руках. Последний сочувственный взгляд в мою сторону со стороны уже знакомой девушки. Слабо улыбаюсь в ответ, пытаясь сохранить последние крупицы достоинства, которые оставил мне поступок Дэймона.

Мама протягивает мне теплый белый пуховик.

– Зачем это? – с недоумением смотрю на куртку

– Ты ведь не хочешь замерзнуть, – заботливо отвечает она. Пока я подписываю последние документы, в моей голове роятся сотни мыслей. И что теперь? Что я должна делать после того, как выйду за дверь клиники? Это место словно незримая нить, связывающая меня с прошлым, в котором оставались воспоминания о Дэймоне, как и Сити. За последние дни я четко приняла для себя решение уйти и оттуда тоже. Сжечь все мосты, не оставить себе ни малейшей возможности передумать. Хочу на время вернуться домой. Я просто не выдержу находиться там. Из обрывков разговоров, услышанных мельком от сплетничавших медсестер, я узнала, что Рэй улетел в Нью-Йорк. Что ж, когда-нибудь я научусь жить без него. Так или иначе.

– Ты готова? Такси ждет, – мама берет меня под руку, и мы идем к выходу. Моя походка еще немного неуверенная, но доктор обещал, что со временем все придет в норму. И снова оно. Время… какая странная вещь. Оно то несется галопом, то тянется, словно патока.

Мы выходим на улицу, и мое дыхание тут же сбивается от морозного воздуха. Посильнее кутаюсь в пуховик. Яркий свет ударяет в глаза. Я стою посреди улицы, завороженная красотой. Всюду, куда не падает взгляд, лежит белый пушистый снег. Словно сказка опустилась на Москву, укутав серые улицы бархатным снежным покрывалом. Выставляю ладонь вперед и наблюдаю, как пушистые хлопья медленно кружатся в воздухе, и неслышно опускаясь на кожу, тут же таят.

– Скоро новый год, – задумчиво говорю я, обращаясь скорее в некуда, чем к кому-то конкретному. Мама, до этого момента, что-то объяснявшая таксисту, оборачивается в мою сторону

– Что ты говоришь, милая? Я не расслышала..

Отрицательно качаю головой

– Ничего. Просто мысли вслух…

Мы садимся в теплый салон, но меня по-прежнему знобит. В последнее время я постоянно мерзну, ощущаю только колючий холод.

Мама снова начинает весело болтать о том, какие планы нас ждут на новогодние праздники.

– Угу, – изредка киваю ей в ответ, не особо вслушиваясь в то, что она говорит. Прислоняюсь лбом к застывшему стеклу и с отрешенным безразличием наблюдаю за проносящимися мимо автомобилями. Чувствую вибрацию телефона в кармане. До этого момента он упорно молчал. Бросаю быстрый взгляд на экран и чувствую стальные тиски, сжимающие горло. Незнакомый номер. Всего одно сообщение, от которого все мои тщательно возводимые столпы самообладания рушатся, словно картонные.

«Рад, что ты в порядке. Желаю тебе обрести настоящее счастье. Д.К.Рэй».

Быстро прячу телефон в карман, пока мама не успела заметить мою паническую атаку. Черта с два, Дэймон! Если ты решил исчезнуть, так сделай это, пожалуйста, навсегда!