Текст книги "11 дней и ночей"

Глава 22

После позорного бегства от Стефании Ричу не оставалось ничего, кроме как работать. Слушать диски из обширной коллекции Джефа. Листать фотоальбомы с обилием обнаженных тел, мужских и женских. Просыпаться и снова идти на работу.

В такой ерунде прошло несколько дней.

Господин Макригл возвратился из Индианаполиса и уже успел снова туда уехать.

Задание, полученное в агентстве «Мотылек», Рич все время откладывал на потом. В этом ему немалую помощь оказала занятость на работе.

«Фараон» наметил переезд в новый офис. Не в Индианаполис, но тоже свет не ближний.

Собственно, перевозить собирались только один отдел, и в этом отделе оказался Рич.

Целыми днями сотрудники обсуждали новость, критикуя произвол начальства.

– Если бы не зарплата, я давно бы сказал до свидания, – признался как-то Нолл Гринок, с которым Рич сошелся ближе других, потому что их рабочие столы стояли напротив. – Но мне нужны постоянные деньги. Ты Дика знаешь? Между нами – он предложил мне создать свою фирму. Парень он головастый, и я в нем почти уверен. Да только не пойду я. Не хочу напрягаться.

Они шли по улице.

Рич слушал приятеля краем уха, думая о своем.

Однако, завернув за угол, он перестал не только слышать, но и думать.

Впереди, шагах в двадцати от них покачивалась осиная талия Стефании…

Те же крутые бедра, обтянутые новым желтым платьем.

Точеные ножки.

Легкий цокот каблучков по асфальту. Ричу показалось, что он даже слышит этот звук, хотя вокруг было полным-полно громких машин.

– Но с этим переездом они явно промахнулись, – продолжал рассуждать Нолл. – Я не верю, что на новом месте все уже налажено. Еще неделю будем приспосабливаться. А у меня ответственный проект. Хоть на больничный садись и работай дома.

Рич давно забыл, куда они идут. Теперь его главной заботой было не отстать от стремительной фигурки.

Стефания шла, не оглядываясь и обращая внимание только на витрины проплывавших мимо магазинов. Зато Рич не мог не заметить, с каким интересом оборачивались на нее некоторые прохожие. Его это злило.

Нолл продолжал рассуждать на одного его интересующие темы. Рич судорожно думал о том, как бы не потерять девушку из виду.

Внезапно ему показалось, что она исчезла.

В ужасе он так припустил вперед, что даже речь Нолла сошла с колеи:

– Куда это ты так? Погоди!

– Что?

Рич оглянулся на него. Он уже успел убедиться в том, что ничего не потеряно – просто девушка юркнула в стеклянные двери отеля, и он увидел, как она проходит по зеркальному фойе, – и потому мог спокойно дослушать коллегу.

– Я говорю, мы, кажется, заблудились. – Нолл посмотрел по сторонам. – Хотя нет, все в порядке. Тебе в какую сторону?

– Мне туда. – Рич кивнул в сторону переулка.

– Ладно, тогда, до завтра. И подумай, о чем я тебе сказал.

Когда Нолл удалился, Рич вздохнул посвободнее. Он вошел в отель.

– Вы к кому, господин?

На Рича смотрел нагловатый негр в красном камзоле швейцара и фирменной каскетке, надвинутой на самые глаза.

Рич замешкался.

– В какой вы номер?

– Здесь только что прошла одна девушка…

– В какой номер? – повторил негр.

– Это моя сестра. Я должен ее найти.

– Никаких девушек я здесь не видел.

Он лгал! Он только что отдавал ей честь – Рич сам это видел!

Однако спорить было бесполезно. К тому же он и в самом деле не знал, в каком она номере.

– Подождите лучше на улице. Выругавшись про себя, Рич вышел из отеля.

На другой стороне проезжей части он увидел пустую скамейку. Что ж, придется посидеть там.

Переходя улицу, он то и дело оглядывался, чтобы не упустить Стефанию, если она вдруг снова появится в дверях.

Пока он шел, лавочку заняла пожилая негритянка с внуком. Всюду эти негры, зло подумал Рич, но все же сел. Он решил ждать не больше часа.

* * *

– А-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у… – послышался сзади сдавленный рык.

Стефания чувствовала, как сильные пальцы мужчины впиваются в беззащитные ягодицы. Сейчас клиент переживал то самое мгновение, которое называется «пароксизмом страсти».

Она терпеливо смотрела на измятую подушку.

– … у-у-у-у… Какая ты умница… Поцелуй в спину.

Он кончил ей на крестец. Пожалел. И на том спасибо.

Стефания, утомленная долгам стоянием на четвереньках, повалилась животом на постель.

Простыни пахли потом. Ее потом. Их потом…

Клиент оказался могучим бойцом. За полчаса он выжал из нее все соки и сам едва не засыпал от усталости. Его тяжелое тело всей своей массой придавило хрупкое тело девушки.

– Куда ты? – спросил он, почувствовав, что Стефания порывается выбраться.

– Извини, но мне надо идти.

Она встала на ноги и, придерживая ладонью спину, чтобы не закапать пол, босиком побежала в ванную.

Потом она вернулась в комнату, и парень получил возможность пронаблюдать, как она натягивает трусики.

Это зрелище подействовало на него возбуждающе.

– Я бы не отказался повторить, – самодовольно заметил он, показывая Стефании крепнущую в кулаке плоть.

– Я тоже, дорогой. – Она уже извивалась всем телом, втискиваясь в платье. – Но у меня не осталось времени. В следующий раз. Ну, будь умницей!

Наклонившись, она поцеловала парня во влажный живот, подхватила с кресла сумочку и торопливо вышла из номера.

* * *

Рич с таким нетерпением ждал появления Стефании, что в первый момент не заметил ее. Увидев знакомый силуэт, отходящий от стеклянных створ, он вскочил на ноги, напугав негритянку с ее слюнявым внуком.

Стефания двигалась по улице в том направлении, откуда пришла.

Рич подождал, пока на переходе загорится зеленый, плюнул и пошел параллельно девушке по своей стороне.

Ни по лицу, ни по походке Стефании нельзя было определить, что именно она делала в отеле. А это был как раз тот вопрос, который жалил мозг Рича все те тридцать с небольшим минут, пока она пропадала в сияющих недрах здания.

Теперь он боялся, что девушка возьмет такси и укатит неизвестно куда. Однако автомобили, равно как и общественный транспорт, Стефанию нисколько не интересовали. Она быстро шла, упруго переступая стройными ногами и окруженная аурой независимости и неприступности.

В конце концов Ричу удалось с опасностью для жизни пересечь улицу. Больше всего он в этот момент боялся, как бы скрип тормозов или возмущенный окрик водителя не привлек внимание девушки к его мечущейся в водовороте машин персоне. К счастью, все обошлось – без травм и узнаваний.

Так они прошли друг за другом несколько кварталов.

Рич поражался упорству Стефании. По его скромным представлениям, девушки такого ранга иначе как в лимузинах не передвигаются, а эта знай себе идет и идет, словно километровые прогулки на каблуках для нее одно сплошное удовольствие.

Внезапная мысль об удовольствии бросила Рича в пот. Глядя на длинную спину Стефании и крепкие, напряженно двигающиеся под коротким платьем бедра, он ощутил сладкий прилив похоти.

Волна прокатилась по животу вверх и остановилась под горлом.

Как тогда, в ванной, под душем…

Если бы вот то же самое произошло с ним в том пустом ателье, куда привела его Стефания. Ведь именно из-за того, что этой волны не было, он и обратился в бегство, пытаясь таким глупейшим образом скрыть свою минутную немощь, вызванную растерянностью и, наверное, слишком сильным желанием.

Сейчас Рич знал одно: он хочет Стефанию, хочет во что бы то ни стало, хочет так, как стыдно признаться даже самому себе, потому что ощущение это было новое, хотя и выстраданное долгами бессонными ночами.

Стефания пересекла бульвар, и Рич вовремя заметил, что она остановилась перед входом в пятиэтажный жилой дом. Из-за дерева он наблюдал, как она нажимает на кнопку звонка и одновременно поправляет прическу, глядясь, как в зеркало, в стекло двери.

Тот, кому она звонила, не впустил ее, а вместо этого вышел сам.

Высокий мужчина в джинсах и старомодной белой водолазке.

Они обнялись. Было видно, как они целуются, стоя прямо на пороге.

Рич резко повернулся и пошел прочь.

Едва ли ему стало бы легче, узнай он, что мужчину, открывшего дверь прекрасной гостье, звали Александер Баковский…

Сейчас он знал только то, что зря шел за Стефанией, зря приехал в Нью-Йорк, зря в детстве увлекался компьютерами, да и вообще зря появился на свет.

Ему вдруг сделалось безынтересно жить.

Глава 23

Фотография Джефа в металлической рамке стояла на комоде.

Джеф улыбался.

Рич смотрел на него и не знал, кому эта улыбка адресована, то ли безымянному фотографу, то ли ему, Ричу.

Потом он вспомнил, что уже спрашивал по поводу этой фотографии у самого Джефа, и тогда тот ответил, что фотографировал сам себя со штатива.

Сейчас Рич был так же одинок. Если бы ему захотелось сделать свой снимок, чтобы, например, отослать родителям, от тоже был бы вынужден выкручиваться собственными силами.

Он уже держал портрет в руках и размышлял, что с ним делать, глупый вопрос, не мог же он его разбить, разве что попытаться набрать заветный номер телефона, – когда в дверь позвонили.

Машинально спрятав прямоугольник холодного стекла за спину, Рич свободной рукой открыл дверь.

На пороге стояла Стефания.

В прежнем черном платье.

Такая же, как всегда.

В руках она держала большой белый сверток.

– Привет, Рич. Я вот тут принесла ужин на двоих. Купила в магазине за углом. Хочешь есть?

– Ты…

– Я, наверное, могу даже войти?

Поскольку Рич не только ошалело молчал, потеряв дар речи, но и не двигался с места, Стефания легонько подцепила его локотком и прошла в квартиру.

– Где тут у тебя кухня?

– Вон там…

Объяснение было настолько неопределенным, что Стефании пришлось самой искать, куда бы положить порядком надоевший ей сверток.

Рич незаметно поставил фотографию одиноко улыбающегося Джефа на место.

– Так вот ты как живешь, – не то восхищенно, не то разочарованно вздохнула девушка, возвращаясь из кухни и осматриваясь. – Ничего квартирка. Кстати, я не помешала? Дай, думаю, зайду, может, ему скучно – тебе то есть. А ты что, ванну принимал?

– Нет.

– Хороший халат. Так ничего, что я без звонка? Рич набрал в легкие побольше воздуха.

– Это просто отлично!

Стефания хитро на него взглянула.

– Проголодался?

– Не то слово!

– Что бы ты без меня делал!

– Не знаю…

Это признание вырвалось у него само собой, и Стефания все поняла. Она сделала вид, будто ищет, куда бы присесть.

Рич предложил ей кресло.

– Ты извини меня за прошлый раз, – сказала девушка, садясь и поправляя слегка задравшийся подол.

Переход был достаточно резким, чтобы остаться равнодушным.

– Стефания…

Голос его предательски сорвался в самом неподходящем месте.

– Ну, иди ко мне, – как маленькому ребенку, сказала она и призывно открыла объятия. Она шутила, но так было легче для них обоих.

Рич опустился на колени перед креслом и прижался щекой к теплому колену девушки.

– Прости меня…

– Тебя-то за что, Рич?

– За то, что я ничего не умею. Ведь я ничего не умею, Стефания! И поэтому я трус. Даже с тобой…

– Чего ты не умеешь, глупый? – Она наклонилась и по-матерински поцеловала в макушку. – У тебя что, никогда не было женщины?

– Никогда.

Теперь прямота ответа смутила Стефанию. Она продолжала гладить Рича по волосам и некоторое время молча о чем-то думала. Потом спросила:

– Значит, я буду первой?

Ему показалось, что он не расслышал. Она повторила:

– Я буду первой?

– Стефания, я…

– Не сейчас, конечно. – Глаза с расширенными зрачками уже улыбались. – Сначала ведь нужно поужинать.

– А что ты купила?

Рич стряхнул с себя оцепенение и встал с колен. Она смотрела на него снизу вверх. И перечисляла:

– Два сэндвича с сосисками и два с сыром. Огурцы – по одному, тебе и мне. Помидоры. Чипсы на случай, если у тебя есть пиво. И пирожные, Рич! Я обожаю пирожные! Могу есть их бесконечно.

– Я тоже.

Он протянул ей руку, помогая подняться. Стефания выпрямилась и на мгновение приникла к юноше всем телом.

– Я очень расстроилась, когда ты ушел…

Рич прогнал картину, сразу же возникшую перед глазами: Стефания, целующая мужчину на пороге дома. Какое это имело теперь значение? Может быть, для нее. Но не для него. Для него была она, здесь, близкая, осязаемая, теплая под платьем и нежная.

– Мне было стыдно, Стефания. Стыдно за себя. Если бы ты тогда этого захотела, я бы наверняка ничего не смог…

– А сейчас?

Она подняла лицо и долго смотрела ему в глаза.

Рич почувствовал, что ему вдруг стало легко и просто общаться с этой удивительной девушкой. Самое красивое создание Нью-Йорка стоит в его, Рича, объятиях так, как будто всю жизнь только это и делало. Ни тени жеманства. Стоит и ждет ответа.

– Не переживай, пиво есть. Выпад получился ловкий.

Стефания нисколько не обиделась. Она была рада возможности снова надеть маску несерьезности.

– Раз так, пошли жевать, обжора. И она потянула Рича за собой.

– А ты точно помнишь, где расположена кухня?

– По запаху, дорогой мой, по запаху! Не отставай!

* * *

– Огурец посолить?

– Вообще-то я мало ем соли.

– Я тоже.

– Тогда давай посолим.

– Ага. Ой, пересыпала!

– Правильно, чтобы на зубах хрустело.

– Гад, это ты мне под руку сказал! Вот теперь сам и ешь.

– С удовольствием!

– Рич! Прекрати! Что ты делаешь!

– Ем.

– Выброси сейчас же эту гадость! Я обманула тебя, я купила не два, а три огурца. Возьми новый.

– Не-а.

– Ну пожалуйста. Я не могу видеть, как ты его жуешь. Фу!

– Хочешь попробовать?

– Я лучше пива.

– Между прочим, датское.

– Все датчане садомазохисты.

– Что ты имеешь в виду?

– Потом расскажу.

– А сейчас?

– Сейчас я пью пиво, смотрю на тебя и думаю, что ты очень милый.

– Я милый, а ты меня объедаешь?

– Я?!

– А кто утащил мой сэндвич?

– Стефания.

– Стефания плохая.

– Нет, Стефания любит Рича.

– …

– ?

– Да?

– Потому что у него есть пиво.

– Заразка!

– И не только.

– И не только заразка?

– И не только пиво?

– Да-а?

– Да-а.

– А что еще?

– Послушай, тебе не кажется, что мы слишком много выпили?

– Скорее, огурцами объелись.

– Вот и поделом тебе!

– И тебе.

– А я не объелась вовсе. Мне даже очень приятно.

– Давай будем пить чай.

– Давай. С пи-рож-ны-ми.

– Конечно. Тебе с сахаром?

– И с лимоном, если есть.

– Ах ты какая! А если нет?

– Тогда будем считаться, кому идти в магазин.

– Есть лимон.

– Повезло тебе. Режь. Не брызгайся.

– Вот.

– Спасибо. А ты можешь съесть дольку целиком?

– Как нечего делать. Смотри.

– Представь, что будет, когда соль с огурца и лимон встретятся.

– Я нарушу мораторий на ядерные взрывы.

– То-то и оно…

– Но все равно интересно. Кстати, если ты обратила внимание, даже не поморщился.

– Это тебе только так показалось. Морщился.

– Мне хочется кое-что тебе сказать, Стефания.

– Если очередную гадость, то давай я первая.

– А если нет?

– Тогда – вторая.

– Мне хорошо с тобой.

– А мне плохо без тебя.

– Хочешь еще чаю?

– Оставим его на утро.

– Оставим.

– А пирожные доедим…

* * *

Чтобы не смущать Рича лишний раз, поскольку она все еще не была уверена до конца в том, что он готов принять все условия игры, Стефания разделась первой.

Когда она взялась обеими руками за подол платья, Рич в нерешительности стоял рядом.

Она толкнула его боком в сторону кресла.

– Тебе будет удобнее, если ты сядешь.

– Удобнее для чего? – Он послушно сел.

– Удобнее смотреть.

Вместе с тем ей не хотелось вести себя слишком уж буднично, нарочито упрощая ситуацию. Он должен был возбудиться. Сама она сдерживалась с большим трудом.

Стефания завернула подол до груди. Платье превратилось в коротенькую черную маечку.

Наклонившись, Стефания быстро стянула трусики, оставила их лежать на полу и выпрямилась перед креслом.

Рич смотрел в другую сторону.

– Ри-ич! – окликнула она его. – Это неприлично. Он перевел взгляд на девушку.

Она покачивалась перед ним на длинных, стройных ногах, и треугольник аккуратно подстриженных волос под животом причудливо менял форму.

«Орудие производства», – мелькнула грубая мысль.

На какое-то мгновение Ричу сделалось тошно.

Стефания плавно повернулась к нему спиной и положила ладони на ягодицы.

Подол платья медленно спустился до талии.

Теперь девушка была как бы рассечена пополам: черный, «одетый» верх и загорелый низ с белым треугольником кожи от трусиков – Стефания никогда не загорала нагишом.

Она через голову стянула платье, оставшись в одних черных туфельках. Решила было сразу же направиться в ванную, но оглянулась и, увидев Рича, прикованного к креслу, повернулась и села бочком к нему на колени.

– Я не верю, что у тебя не было женщин, – с улыбкой сказала она и не дала ответить, зажав его губы своими.

Рич почувствовал, что она тяжелая. У нее было сильное тело, даже мощное, что удавалось скрыть одеждой. Теперь же, когда одежды не стало, он увидел, что женская кожа – это вовсе не «нежный бархат» или «мраморная белизна», как принято писать в хороших книгах. У кожи даже самой красивой женщины есть свои недостатки, равно как и достоинства, что складывается в единый, присущий только ей одной рисунок.

Это открытие слегка разочаровало Рича, хотя нечто подобное он всегда предполагал. Между тем он не мог не отдавать себе отчета в том, что перед ним – точнее, прямо на нем – плоть женщины, близкой к идеалу. Плоть, имеющая вес, температуру и запах, что вместе давало ощущение реальности происходящего. Это последнее было тем более ценно, что до сих пор, рисуя в своем воображении сцены близости со Стефанией, Рич не мог отделаться от впечатления, что все это возможно не иначе как во сне.

И вот сон был здесь, у него на коленях, он тихо дышал и трогал его ласковыми губами.

– Хочешь, мы вместе примем душ? – сказала Стефания. – Это хорошо расслабляет.

Рич открыл было рот, чтобы ответить, но тут почувствовал, что девушка права: ему и в самом деле следовало расслабиться – под животом что-то ныло и рвалось вверх.

Ему еще никогда не приходилось испытывать эрекции в присутствии посторонней девушки. И вот надо ж было случиться, чтобы как раз тогда, когда это произошло, она почувствовала ее раньше, чем он сам!

Странно, но Ричу совсем не было стыдно.

Он вдруг как-то в одно мгновение осознал, что испытывать возбуждение в присутствии женщины – самое естественное, на что способен мужчина, что это вовсе не зазорно и уж тем более не так похабно, как о том говорят всезнающие юнцы и «опытные» любители рвать глотку за кружкой пива в баре.

Рич почувствовал, что становится обладателем величайшего в своей сокровенности знания, самого простого, самого человеческого и самого непередаваемого. Здесь не было правил и примеров. Здесь был только эксперимент, удивительный в своей вечной незавершенности…

* * *

– Послушай, как здесь тихо! – шепнула Стефания, целуя Рича в плечо.

Они лежали в гостиной, на диване, и им было очень тесно, потому что они забыли опустить спинку.

Здесь они оказались сразу же после душа и потому были чистые и совершенно голые.

Воспользовавшись неудобством, Стефания легла на распростертого на спине юношу. Рич шутливо покряхтел. Обоим было неимоверно приятно.

Рич прислушался.

– Да, очень тихо. А у тебя разве не так?

– Что ты, я ведь живу чуть ли не в центре! Там, конечно, привыкаешь, но когда оказываешься в настоящей тишине, как здесь, она даже оглушает. Тебе повезло.

Рич представил себе Стефанию, которая вот точно так же, только у себя дома, лежит на другом мужчине и, смеясь, пытается перекричать шум улицы, влетающий в комнату через распахнутое окно.

Она снова поцеловала его.

– Ты замечательный, Рич…

– В каком смысле?

Он опустил подбородок на самую грудь и скосил глаза на задумчиво улыбающуюся девушку. Под подбородком образовались складки.

– Не знаю. Просто мне хорошо с тобой. С тобой мне удивительно спокойно и никуда не хочется идти.

– А тебе нужно идти?

– Вообще-то нужно…

– Но ты не ходи.

– … но я не пойду. Мне хочется быть рядом с тобой всю ночь, спать рядом с тобой, смотреть на тебя. Я смешная?

– Ты очень красивая. – Рич погладил ее по голове. – И если ты уйдешь, мне будет плохо.

– Мне тоже, Рич. Я хочу тебя…

То, что произошло между ними в душе полчаса назад, было уже воспоминанием.

Видя, что Стефания зашевелилась, Рич расслабился. Закрыл глаза.

Он чувствовал, как влажные пряди девушки скользят по его лицу, по груди, по животу. Он пытался представить себе то, что видит сейчас она. Его тело. Тело взрослого младенца, только сегодня – какое там! – только сейчас узнавшее о своем истинном предназначении.

Он тоже хотел Стефанию, но понимал, что не сможет воплотить это желание в жизнь так сразу.

И девушка решила ему помочь.

Он ничего особенного не почувствовал. Ему не стало ни упоительно приятно, ни больно. Просто его расслабленному где-то там, внизу, члену вдруг сделалось тепло.

Рич ровно дышал, уже зная, что она взяла его в рот. Очень просто. Не так, как в фильмах. В этом не было ничего постыдного ни для нее, ни для него.

Тут ему представилось, что бы сказала мама, увидев его сейчас. Удивительно, как это он вообще появился на свет в стране, где у людей на глазах такие узкие шоры…

В отличие от тех же фильмов, которыми он в свое время увлекался, чем пугал и родителей, и себя, маленького мальчика, верившего в слова папы о том, что от таких «идиотских зрелищ» мужчина может навсегда утратить потенцию, так вот, в отличие от этих фильмов ему сейчас и в голову не приходило кричать от восторга, стонать и задыхаться. Ему было просто приятно, тепло и спокойно лежать вот так, на диване, и знать, что очень красивая девушка, еще только утром казавшаяся ему навеки потерянной сказкой, сжимает пальцами его бедра и принимает в нежный рот его на первый взгляд совершенно не подходящий для этого орган.

Который, кстати, заметно креп и постепенно превращался в ствол.

– Я хочу, чтобы ты видел, что я делаю, – раздался хрипловатый голос Стефании. – На диване не получится. У тебя есть нормальная постель?

Она говорила чуть ли не раздраженно.

– Да.

Рич с трудом поднялся.

Она обхватила пальцами его член, будто боялась, что тот в ее отсутствие может снова поникнуть.

Они вместе вошли в комнату с двуспальной кроватью.

Одной рукой продолжая держать Рича, другой Стефания сорвала покрывало, откинула в сторону одеяло и забралась коленями на белые простыни.

– Ложись на спину.

Она устроила подушки таким образом, чтобы Рич мог полулежать на них, а сама свернулась калачиком у его бедер и долго смотрела на замерший по стойке смирно столбик упругой плоти, слегка поглаживая его ладонью.

– Тебе нравится, когда я так делаю?

– Очень.

– А так? – Она приблизила к столбику открытый рот и подышала.

– Да…

Больше он уже не мог отвечать.

Стефания лизала гладкую кожу и смотрела на Рича.

Теперь ему сделалось понятно, почему девушек часто называют «кошечками».

Стефания собрала губы в трубочку и начала медленно нанизываться ртом на еще более потолстевший ствол.

Когда следом за губами соскользнула крайняя плоть, Ричу на мгновение сделалось больно. Но теплый язычок сейчас же унял жжение.

Несколько минут она с упоением сосала, приноравливая Рича к своему ритму.

Он лежал и думал о том, что так может продолжаться вечно. Он устал, он еще не скоро кончит, но острота ощущения не притуплялась, он по-прежнему мог чувствовать и переживать.

– У тебя красивый член, – сказала Стефания, целуя предмет своего поклонения.

– Не короткий?

– Нет, но это и не важно. Мне нужно, чтобы он был упругим и хотел меня.

«Она делает это заключение, исходя, разумеется, из собственного опыта», – снова подумал Рич. Скольким мужчинам она говорила те же слова, что и ему сейчас? А со сколькими она проделывала то же, что и с ним? Этими же губами…

– Рич, не смотри на меня так. Он закрыл глаза.

Стефания поднялась с простыней и села на бедра Рича верхом. Придерживая одной рукой член, она начала медленно на него опускаться.

Она была сухая, и он застонал от легкой боли.

– Прости… – Стефания насела на ствол до упора и несколько раз привстала. Сразу стало легче. – Мне хочется, чтобы тебе было приятно.

– Мне приятно.

Этого не нужно было произносить вслух. Слова в такие моменты лгут и сбивают.

Но Стефания их и не слышала.

Уперевшись ладонями в широкие плечи Рича, она упруго подскакивала на его бедрах, стараясь как можно плотнее сжимать внутри себя его скользкий ствол.

Вскоре голова ее запрокинулась, и тогда она стала похожа на нагую и прекрасную ведьму, летящую в ночи на званый шабаш…

* * *

– Где ты была всю ночь? – набросился на нее с порога Баковский.

– Не твое дело!

Стефания с независимым видом вошла в квартиру.

– Не мое? Я тут с ума схожу, а она – «не твое дело»!

– Я же не спрашиваю, чем вы занимались с Сисли. Проходя через прихожую, она стащила с себя платье. Не оглядываясь, вошла в душ.

Баковский не дал ей запереть дверь.

– Какого черта! При чем здесь Сисли! Я спрашиваю, где была ты!

– А право у тебя на это есть? – Стефания спустила трусики и открутила оба крана. – Лучше не мешай мне, я должна принять душ.

– Жду тебя в комнате.

Он вышел, хлопнув дверью.

Пока Стефания мылась, ей стало стыдно за свое поведение. Собственно, чем перед ней провинился Баковский? Тем, что она встретила другого? В своих поступках она руководствовалась чувствами, а разум подсказывал, что не нужно рубить сгоряча. Никто из окружающих этого не заслужил. Она должна попытаться найти общий язык с Баковским.

Обернувшись толстым махровым полотенцем, Стефания вышла из ванной и направилась в спальню.

Баковский поджидал ее, лежа на одеяле. Он был обнажен и нетерпеливо сучил волосатыми ногами.

Его вид вызвал в Стефании жалость. Что он без нее? Покоритель женских сердец? А кому они нужны, если нет любви?

Она развязала полотенце и встала коленями на постель.

– Предупреждаю, что я устала. – И она потянулась, глядя на него сверху вниз.

– Я тоже. Поэтому не будем терять времени…

Он притянул девушку к себе, и она с покровительственной улыбкой бухнулась на четвереньки.

– Только не делай больно, – предупредила она.

– Это уж как получится, – бросил Баковский, пристраиваясь сзади.

* * *

Стефанию донимали странные ощущения.

Связаны они были с двумя мужчинами и представляли собой неразрешимую паутину сомнений и противоречий.

Утренняя связь с Баковским после ночи, проведенной в квартире Рича, поначалу просто не произвела на нее впечатления. Должного впечатления, поскольку до сих пор их отношения были девушке в удовольствие. В самом деле, она готова была признаться в том, что любит Баковского. По крайней мере она по доброй воле впустила его в свой дом и жила с ним вот уже несколько дней без ссор и разочарований, даже несмотря на присутствие Сисли, которую они оба воспринимали скорее как живую игрушку, нежели как возможную соперницу.

Теперь же, когда Баковский уехал к себе в контору, куда должны были пожаловать очередные богатые заказчики – с недавних пор иных у него просто не водилось, – а Стефания осталась лежать в постели, ей вдруг захотелось, чтобы он не возвращался.

Нет, это еще не была та до боли известная ей стадия отношений, когда мужчина делался ей противен физически после нескольких проведенных с ним ночей. Это не была «деградация образа героя». Просто Стефании в какое-то мгновение расхотелось его видеть.

Потом она подумала о том, что вечером он все же придет, причем на почти законном основании.

И она не сможет выставить его за дверь, потому что сама разрешила так делать.

Она приручила его. Она совершенно не боялась того, что он исполнит свою угрозу и выдаст ее правосудию как растлительницу общества, которое приняло ее и дает средства к существованию. Подобной ерундой он мог разве что пугать. По сути своей Баковский был человеком порядочным.

Ей просто было приятно, что у нее наконец появился постоянный мужчина, который, наверное, действительно любит ее и к которому она испытывает смешанные чувства, в массе своей до сих пор напоминавшие ей любовь.

Вероятно, она ошибалась.

Потому что теперь она уже не могла думать ни о ком другом, кроме этого зеленого юнца, такого гордого и такого беззащитного одновременно. Лежа в постели, она с улыбкой представляла себе его мускулистое тело и сильные руки, его губы, очень быстро обучившиеся искусству чувственных поцелуев, его голос…

Если бы кто-нибудь еще неделю назад сказал ей, что она даст себя увлечь такому вот типу, каким был «бойскаут», однажды увиденный ею в кафе «Марокко», она бы рассмеялась. Это был герой не ее романа. Она всегда хотела иметь любовника старше себя лет на пять как минимум. Теперь же ей приходилось общаться со сверстником, для которого во многих отношениях она была все равно что мать.

И тем не менее она продолжала смотреть в потолок над постелью и думать о том, что медленно и верно сходит с ума. Просто так. Потому что ей хорошо. Потому, например, что она может снять телефонную трубку и услышать тот голос, который хочет услышать.

– Ничего, что я звоню на работу?

– А, это ты! Привет! Подожди секундочку, я прикрою дверь.

Она отчетливо слышала, как он встает со стула и отходит. Улыбнулась, представив его размеренные движения.

– Слушай, ты забыла у меня свои трусики…

– Ну и что? Ты не рад?

– Рад, но я прихватил их с собой.

– Глупый, зачем? – Она уже смеялась.

– Чтобы вернуть тебе. Мы встретимся сегодня?

– Когда скажешь.

– Я постараюсь закончить пораньше.

– Замечательно. Во сколько тебе перезвонить?

– Давай я тебе сам позвоню. Или ты забыла, что дала мне телефон?

– Я могу быть не дома.

Он помолчал, наверное, раздумывая. Когда он снова заговорил, голос его звучал как-то по-другому.

– Хорошо, я жду твоего звонка в пять, нет, в половине пятого.

– Я позвоню.

Стефания повесила трубку и блаженно потянулась.

Теперь можно было вставать и не спеша завтракать. На сегодня она свободна от «Мотылька» – накануне удалось договориться о выходном по причине горящей рукописи, которую ей предстояло очень скоро сдать в издательство.

* * *

Когда они встретились в Центральном парке в половине шестого, Рич смотрел на Стефанию как-то подозрительно. Так, будто разыскивал в ее внешности следы новых переживаний, которые она наверняка испытала в то время, пока они не были вместе. То есть пока она была где-то еще, с кем-то еще…

Стефания этой внимательности к себе вовсе не заметила.

– Ну, так где же мои трусики? – первым делом поинтересовалась она.

– Что, прямо здесь?.. – Рич опасливо огляделся.

Они сидели на скамейке довольно далеко от прогуливающихся целыми семьями ньюйоркцев, зато те были повсюду.

В ответ на ироничный взгляд девушки он вынул из кармана брюк крохотный черный комок и протянул ей.

– Ты очень заботлив, Рич.

С этими словами Стефания встала со скамейки и начала не спеша залезать в любимые трусики. При этом она смело задрала подол юбки до самого пупа.

«Господи, да ведь она все это время была голой!» – мелькнула у Рича дрожащая мысль.

Одернув юбку, Стефания снова села.

Глядя на нее, Рич едва слышно проронил:

– Я боюсь женщин.

– Меня тоже?

У Стефании оставался игривый тон, но глаза смотрели серьезно и как-то даже грустно.