Текст книги "Закалка клинка"

– Раскроешь тайну, или мне придется ждать до совета?

– Тебе придется ждать значительно дольше, – зевая, ответил Темрай. – Скоро ты все узнаешь, поверь мне. По правде сказать, все до смешного просто.

Журрай буркнул что-то и отломил горбушку хлеба.

– Убей меня боги, не понимаю, как они могут жить на этом, – ворчливо сказал он, – набьешь брюхо, а не пройдет и часа, как снова хочешь есть.

– К этому привыкаешь, – сонно ответил Темрай, – только богатые едят мясо чаще одного-двух раз в месяц, но оно ужасно – они кладут в него соль и травы. За два медяка можно купить сыра, сколько сможешь съесть, но он совершенно безвкусный. Ах да, еще они едят рыбу.

– Я так и думал, – вздохнув, ответил Журрай. – Я как-то пробовал рыбу, до смерти не забуду этой мерзости.

– Они едят только морскую, – пробормотал Темрай, не открывая глаз, – обычно ее сушат и солят. И коптят. К этому привыкаешь. Рыба дешева.

– Как насчет питья? Вино и сидр, так?

– С этим нужно быть осторожным. В них зло.

– А женщины?

Ответом Журраю был заливистый храп.

– Хорошо, – скрывая негодование, буркнул Бардас Лордан, – давайте посмотрим, на что вы способны.

Зрелище оказалось малоутешительным: долговязый взъерошенный подросток с клоком волос на подбородке вместо бороды; такой же, но, по счастью, безбородый, объемистый угрюмый юноша лет шестнадцати в совсем чуть-чуть-тесноватом-костюме, какие, по мнению процветающих фермеров Луссы, были в моде в этом сезоне; маленький гибкий мальчишка с лицом младенца – из него мог бы выйти толк, будь он на шесть дюймов выше и на сорок фунтов тяжелее; девушка, не спускающая с него глаз, и молодой человек из хорошей семьи двадцати четырех лет от роду, а потому совершенно бесперспективный. Просто потрясающе. Лордан сделал глубокий вдох.

– Представьтесь, – бросил он.

На самом деле мог бы и не спрашивать – догадаться, как зовут этих недорослей, не составляло большого труда. Массивный крестьянин, естественно, именовался дюк Валери – брось пригоршню камешков в базарный день на ярмарке в Луссе и непременно попадешь в трех Валери, один из которых наверняка окажется дюком. Долговязый детина с козлиной бородкой звался Мена Кристом – мещанин из квартала горшечников или каменщиков, младший отпрыск разбогатевшего во втором поколении семейства, одержимого идеей дать любимому чаду хороший старт в жизни. Его безбородая тень принадлежала к той же породе ремесленников: Корреров в плавильнях было не меньше, чем шлака и металлических стружек на полу, и как минимум четвертая часть населения его возраста носили имя Фол в честь Фола Манхурина, пятикратного чемпиона рукопашного боя лет двадцать тому назад. Гибкий мальчик из респектабельных южных предместий оказался Стасом Тьюделом, а богатого двадцатичетырехлетнего недоросля не могли звать иначе, как Тео-кто-то – Лордан лишь отметил необычную вариацию, – Теоблет Ювен. Услышав фамилию, фехтовальщик невольно поморщился: сто лет назад Ювены владели пятью десятками лучших торговых судов, стоящих в городской гавани, – сейчас семейство продолжало обитать в роскошных апартаментах Среднего города, но портные требовали плату вперед, прежде чем приступить к раскройке платья. Что касается девушки… Вместо имени она выдала череду совершенно непроизносимых звуков, которая тут же вылетела из головы. Впрочем, какая разница.

– Деньги.

Из складок одежды, карманов, поясов на свет показались кошельки. Мастер Ювен протянул золотой полуквотер и, высокомерно извинившись, сказал, что не нашел более мелких денег. Лордан великодушно простил его, и записал остаток на баланс.

– Прекрасно, – заявил наставник. – К делу. Кто имеет собственный меч? Никто?

К его прискорбию, оказалось, что все, кроме девушки. Такое разнообразие железного лома не увидишь больше нигде, разве что на свалке. Крестьянин держал в руках огромный палаш, изготовленный лет двести назад, когда в атаку шли, надев на себя два пуда стали и кожи. Коллекционер, наверно, предложил бы ему за эту диковинку хорошие деньги, несмотря на обилие коррозийных пятен и отсутствие острия. Трое горожан гордо продемонстрировали дешевые блестящие поделки последней модели – юный Тьюдел чуть не расплакался, когда Лордан взял предмет его гордости и восхищения и дважды обернул вокруг колена, не прилагая к тому особых усилий. Благородный отпрыск имел настоящий Фаскан, который Лордан приказал немедленно уложить в чехол и на полгода забыть о его существовании. Экс-адвокат до сих пор помнил выражение лица Лордана-старшего, когда такая вот семейная реликвия вернулась домой после первого дня практических занятий с полудюжиной свежих зазубрин на каждой стороне.

– По счастью, – заявил Бардас, закончив осмотр, я приготовил для вас несколько учебных мечей, которые вы получите, когда пройдете определенную подготовку. А пока будем работать с деревянными, которые, – добавил он жестко, – с легкостью оставляют без глаз тех, кто обращается с ними небрежно или невнимательно.

Инструктор раздал снаряды, деревянные копии настоящих клинков с круглым набалдашником на конце – на случай, если кто-нибудь из них умудрится нанести спарринг-партнеру настоящий удар. Удрученно разглядывая учеников, Лордан внутренне радовался, что приобрел целый ящик дешевых деревяшек: наверняка один из этих идиотов сломает свой снаряд в первый же день. В холодные утренние часы ухо, по которому попал кулак наставника Грамина за подобный проступок, до сих пор болело.

День тянулся на редкость долго, но ко времени закрытия Классов Лордан сумел обучить своих незадачливых подопечных основным шагам обоих типов защиты, наступательной и оборонительной позициям, разворотам вперед и назад вдоль прямой линии классической школы и по кругу ортодоксальной. Несмотря на врожденную неуклюжесть, к концу занятий они уже могли изобразить некое подобие движений настоящих фехтовальщиков. В престижных заведениях за приемы ортодоксальной школы не брались до конца первой недели, но даже тогда большинство студентов двигались, как старухи, захваченные врасплох посреди ночи.

Опустившись на скамью в ближайшей таверне (правило Новой Жизни гласило: «Никаких таверн!», но сегодня можно сделать исключение), Лордан задумался о своих учениках. Два долговязых костлявых подростка оказались способными выполнять более или менее точно то, что им говорят. Бардас знал этот тип: немало таких парней он отправил на тот свет за последнее десятилетие. Крестьянин оказался совсем не глупым или неуклюжим, и, учитывая его силу, из него мог бы выйти хороший защитник, но Лордан был почти уверен, что он бросит занятия через неделю, максимум две. Гибкий мальчик из южных предместий несмотря на многообещающую внешность, был бесперспективен он легко запоминал и повторял приемы, но совершенно не умел думать. Позволить ему заниматься судебной практикой в Перимадее значит совершить хладнокровное убийство. Мастер Ювен продемонстрировал неплохое мастерство, когда снизошел до того, чтобы обратить внимание на инструкции наставника, но экс-адвокат знал, что тот никогда не выйдет на арену зала суда по причине трусости или, как еще говорят, благоразумия.

Оставалась как бишь ее там? Девушка.

В подавляющем большинстве слащавых романов на судебную тематику, в несметном количестве сочиняемых авторами всех мастей, главной героиней являлась прекрасная фехтовальщица, гибкая, как ветка ивы, и быстрая, как молния, сокрушающая могучего адвоката и прокладывающая себе путь сквозь толпы бандитов, пиратов и варваров.

Как-то раз Лордан долго объяснял своим знакомым, почему поэтическая фантазия не может существовать в реальности: не обладая достаточным ростом, весом и сильным запястьем, чтобы отразить прямой мужской удар, ни скорость ни атлетическая подготовка не спасут женщину от ранней смерти. Он рассказывал, как быстро устают колени и руки, и хрупкая девушка просто не может противостоять мощным ударам пятипудового мужчины, даже если ее техника совершенна. Арена зала суда – не место для женщины, не место для любого приличного существа, по большому счету. Бардас и сейчас верил в это. Тем не менее девушка обладала талантом.

Она вовсе не походила на ветку ивы, хотя и не имела лишнего веса. Девушка была сильна, двигалась уверенно и свободно, очевидно, привыкла к физическому труду, скорее всего ремесленному, судя по ладоням. По всей вероятности, предположил Лордан, единственный ребенок в семье, которому пришлось выполнять работу сыновей, поскольку должен же кто-то ее делать. Хотя в таком случае непонятно, как ее принесло в школу.

От остальных девушку отличала непреклонность. В ней не было ни мальчишеского рвения долговязых близнецов, ни желания реализовать детские мечты, ни стремления позабавиться. Она относилась к фехтованию как к чему-то, что ей обязательно нужно освоить, словно вся жизнь ее зависела от этого. Подумав об ученице, Лордан непроизвольно покачал головой и сделал долгий глоток сидра. Его отношение к девушке носило характер чего-то большего, чем привычной неприязни к женщинам-адвокатам, оно было личным.

Бардас зевнул, неожиданно осознав, как сильно он устал за минувший день. Завтра ему предстоит научить этих скучных детей правильно держать меч, показать элементарные шаги и основы защиты. Послезавтра отработать простейший выпад, а затем вернуться к началу и заставить вспомнить все то, что они к тому времени успеют забыть. При условии, что он сумеет сохранить хладнокровие и не убьет кого из этих идиотов раньше. Свалились же они ему на голову!

Лордан отчаянно боролся с искушением заказать еще один кувшин сидра. Затем он встал, собрал свои многочисленные пожитки и поплелся домой через весь город, вверх по бесконечным ступеням. У двери его кто-то ждал.

Бардас заметил его раньше и вжался в стену, едва не попав в круг света, отбрасываемый тусклым канделябром. Успокоившись, экс-адвокат осознал, что если закутанная в плащ фигура принадлежит наемному убийце, то весьма некомпетентному. Кроме того, кто мог желать его смерти? Грабитель не будет поджидать хозяина у двери в надежде, что при нем окажется что-то ценное. Напротив, он вычистит незапертую квартиру, если в ней найдется, что красть, и уберется восвояси. И все же…

Осторожно, чтобы не спугнуть незваного гостя, Лордан развязал ленту на чехле клинка. После этого бесшумно преодолел оставшиеся ступени, перепрыгнул последний пролет и схватил светильник.

– Эйтли! – простонал он. – Как же ты меня напугала…

– Извини, я проходила мимо и…

– Неужели? – язвительно перебил он. – А почему не зашла? Дверь не заперта.

Эйтли смотрела на меч в его руке. Бардас почувствовал себя идиотом

– Ты напугала меня, – сказал он, помещая светильник обратно в канделябр. – Давно ждешь?

– Не очень, – ответила девушка.

Лордан закрыл за ними дверь и принялся тереть трут, чтобы зажечь лампу. Трут оказался сырым, как и все в этой проклятой дыре.

– Что заставляет тебя жить в таком месте? – спросила девушка, присаживаясь на край кровати. – Ты же зарабатываешь неплохие деньги.

– Зарабатывал, – ответил Бардас, заглядывая в кувшин, чтобы убедиться, что тот пуст. – Я вышел на пенсию, не помнишь? Теперь я скромный тренер с полудюжиной учеников.

– Серебряный квотер в день с каждого составляют шесть квотеров, – ответила Эйтли, – многие люди в этом районе счастливы, если им удается заработать такую сумму в месяц. Что с тобой? Ты не можешь пропивать все эти деньги – ты бы уже умер!

Лордан усмехнулся и решил не упоминать про золотой полуквотер, лежащий в кармане, на который, надо сказать, у него нашлась бы сдача.

– Не твое дело, – бросил он. – Может, мне здесь нравится. Ведь это такой живописный район, что люди специально сворачивают, чтобы постоять у дверей.

– Я… – запнулась Эйтли, разглядывая носы своих ботинок, я хотела узнать, как у тебя дела, только и всего. Шесть учеников, это хорошо или плохо?

– Средне, – ответил Лордан. – Если они не уйдут, я смогу заработать себе на кусок хлеба. Правда, работа не из легких.

– Ну и как тебе роль наставника?

– Дай мне шанс, – поморщился Лордан, – это мой первый день.

Он скинул ботинки и распрямил скрюченные пальцы.

– Судьба меня осчастливила пятью идиотами и одной валькирией, и сегодня я учил их ходить вдоль линии и не падать. Думаю, они стоят заплаченных денег. – Фехтовальщик откинулся в кресло и закрыл глаза. – Так что же все привело тебя сюда?

Хороший вопрос. Естественно, всегда существует причина, почему молодая девушка ищет предлог нанести визит мужчине, с которым она не виделась на протяжении целых трех дней. А Эйтли, в конце концов, действительно молодая девушка, хотя Лордан не позволял себе замечать это более одного-двух раз за три года их совместной работы. По правде сказать, это единственная причина, которую экс-адвокат мог придумать. И он чувствовал… смущение.

– Ты не догадываешься? – обиженно спросила она. – Бардас, на скольких адвокатов, по-твоему, я работала? Никогда не задумывался?

– Верно, – признал он. – Ты профессионал, Эйтли, неудивительно, что тебя много клиентов.

– На одного, – ответила девушка. – До недавнего времени. А затем эта эгоистичная свинья разворачивается и уходит, оставив меня без средств к существованию.

– Ох, Эйтли, – Бардас открыл глаза, – почему ты ничего не сказала?

– Естественно, мне нужно было что-то сказать. Например, «нет-нет, не уходи, продолжай рисковать жизнью через каждые несколько недель, чтобы я могла получать свои десять процентов!». Не будь таким…

– Хорошо, я понял. В таком случае, прости мне мою жестокость, зачем упоминать об этом сейчас?

Девушка бросила на него убийственный взгляд.

– Затем, что мне нужно зарабатывать на жизнь. – Убийственный взгляд сменился смущением. – У тренеров ведь есть помощники? Ты уже кого-нибудь нанял?

– Предположим, я и сам неплохо справляюсь, – ответил Лордан. – Ответь мне, почему ты хочешь оставить работу, которую хорошо знаешь, лишь потому, что я ушел на пенсию. У тебя есть постоянные клиенты, обеспечивающие хороший доход. За такую базу многие адвокаты отдадут все что угодно.

– Включая собственные жизни. – Взгляд Эйтли стал суровым. – Как ты думаешь, почему я работала только на тебя? Ну, напряги воображение, Бардас.

– Сдаюсь, – вздохнул Лордан.

– Потому что ты никогда не выглядел как человек, готовый расстаться с жизнью, – отчеканила девушка. – Бардас, я не хочу посылать мальчиков на верную смерть. Я считаю этот способ существования неприемлемым. Ты был исключением, потому что…

– Потому что – что?

– Потому что я доверяла тебе, – жестоко ответила она. – Нет, я, конечно, знала, что однажды ты можешь проиграть, но только вынужденно, только…

– Когда не останется другого выбора? – Бардас улыбнулся. – Я польщен.

– В любом случае, – резко сказала Эйтли, – я задала тебе вопрос. Тебе нужен помощник?

Лордан на минуту задумался или сделал вид, что размышляет. Похоже, его предположения насчет причины визита не оправдались. Как инструктор Бардас особо не нуждался в помощнике и не мог платить Эйтли меньше, чем двадцать пять процентов. Это сильно отразится на его заработке, а ее существование будет жалким по сравнению с тем, к чему она привыкла, даже если он был ее единственным фехтовальщиком. (И что с того? Надо подумать над этим на досуге.) С другой стороны…

– Хорошо, – кивнул Лордан, – при условии, что ты привлечешь новых клиентов и таким образом оправдаешь свое содержание. Исходя из опыта последнего дня, я бы с легкостью мог тренировать и дюжину. Согласна?

– Месяц испытательного срока, – предложила Эйтли. – Имей виду, у меня нет твоего опыта. Вдруг мне не понравится?

– Ты быстро привыкнешь, – усмехнулся Лордан, – потому что, по сути, здесь ты тоже будешь посылать мальчишек на смерть. Все как и в прежние времена.

– А теперь я попрошу вас закрыть глаза, – произнес Алексий, – и описать то, что вы видите.

Близнецы послушно сомкнули веки: Венарт – с тем непередаваемым смущенно-решительным выражением, которое всегда появляется у мужчины, когда он подозревает, что его разыгрывают, Ветриз – с видом полного блаженства, как подобает девушке, неожиданно попавшей в чудесное приключение. Алексий бросил быстрый взгляд на коллегу – тот выглядел напуганным до полусмерти и посерел от боли. Губы Патриарха тронула тень улыбки – он отлично знал, как тот себя чувствует.

– Что-нибудь?

Венарт промычал нечто неопределенное, явно не понимая, что от него ожидают. Его сестра отрицательно качнула головой.

– Отлично, – заявил Алексий.

Вопрос был проверкой, чтобы убедиться, что чужестранцы их не дурачат. Алексий сделал глубокий вдох, безуспешно пытаясь ослабить тиски, сдавившие голову, и… оказался в зале суда. В этот раз, по неведомым причинам, все места были пусты, судья и секретарь тоже отсутствовали. Никого, кроме фехтовальщика, стоящего к ним спиной, в котором Алексий узнал Лордана, и девушки, для которой, он когда-то, казалось, много лет назад, сделал проклятие. Адвокат стоял в одной из сложнейших позиций Ортодоксальной защиты – на прямых сдвинутых ногах, выбросив руку с мечом точно в сторону.

– Привет, – радостно провозгласила Ветриз, материализовавшись на узком пространстве между двумя застывшими фигурами и, походив вокруг, словно они были парковыми статуями, неожиданно заявила: – Я знаю его. Выступал, когда мы на днях пошли в суд. А девушка тоже адвокат? Я считала, что это мужская профессия.

Алексий молча кивнул. Геннадия не было, радует, что хотя бы голова перестала болеть.

– Не вижу вашего брата, – сказал он. Ветриз недоуменно повертела головой.

– Он, наверно, не смог добраться. А где ваш помощник?

«Какая жалость, что он не слышит! Ничего, я ему этого не забуду».

– Похоже, что тоже, – ответил Патриарх, стараясь скрыть собственную радость. – Это просто потрясающе, каким образом вы сюда попали?

– Не представляю, – пожала плечами Ветриз, – я же не могу знать, почему ноги ходят. Само получилось. – Она снова оглядела помещение. – Мы вправду здесь, или это сон или что-то в этом духе?

– Трудно сказать, – признал Алексий. – Обычно все по-другому, если, конечно, слово «обычно» применимо в ситуации, которые происходят чрезвычайно редко. Обычно мы появляемся в момент, непосредственно предшествующий решающему событию в будущем или прошлом, в зависимости от того, что нас интересует. Хотя у натуралов это может происходить совсем иначе.

Тем временем Лордан и девушка начали тяжело дышать, но руки, сжимающие клинки, не дрогнули. Никто, сколько бы он ни тренировал эту позицию, не мог простоять больше минуты, не шевельнув рукой или ногой.

Так вот что они делают: не сражаются, а тренируются. И это не зал суда, а просторная демонстрационная арена в Классах, идеально повторяющая настоящую, чтобы выпускник, сдающий экзамен, находился в максимально приближенной к реальности обстановке.

Кончик клинка в руке девушки едва заметно дрогнул. Она тихонько всхлипнула, признав свое поражение, и кончик клинка задрожал сильнее. Упражнение было одним из основных – и самых сложных – в программе подготовки фехтовальщика. Оно, догадался Алексий, развивало много полезных умений и тренировало мышцы, как никакое другое. Патриарх представил себе эту пытку и мысленно содрогнулся.

Внезапно Лордан совершил стремительный выпад в сторону ученицы, двигаясь значительно быстрее, чем глаза наблюдателей. Девушка парировала удар почти так же быстро, после чего они обменялись серией коротких ударов, которая закончилась тем, что наставник выбил из ее рук меч едва заметным, внешне слабым поворотом запястья. Лордан согнулся пополам, держась за предплечье, и тихо выругался. Ученица пришла в ярость от собственного провала и молчала.

– Если тебя это утешит, – выдохнул фехтовальщик, ты была великолепна.

– Проиграла, – зло ответила девушка. – Вы взяли надо мной верх.

Лордан с удивлением взглянул на нее.

– Мне казалось, что я считаюсь твоим наставником.

– Хорошо – это еще недостаточно, – заявила девушка, – ты можешь быть очень хорош, но умрешь, если соперник лучше.

Патриарху не понравился ее тон; Лордану, судя по выражению его лица, очевидно, тоже.

– Именно поэтому я рад, что вовремя ушел, – сказал он. – Больше всего на свете я не люблю перфекционистов.

Ученица бросила на наставника обиженный взгляд.

«Она опасна. Как я мог поддаться на ее уловки?»

– Что? – Алексий вздрогнул и посмотрел на Ветриз.

– Вы говорили, – вздохнула она, – что, когда вы используете людей таким образом…

Патриарх хотел что-то сказать, но не смог, выражение «используете людей таким способом» как нельзя лучше подходило к тому, чем они занимались.

– …вы же что-то делаете? Я имею в виду, как-то вмешиваетесь в происходящее. Или я неправильно поняла вас?

– Ну, обычно. – Алексий неожиданно не сумел найти нужных слов, чтобы объяснить ей. – Я же предупреждал, что это всего лишь эксперимент, демонстрация.

– Ах да, конечно. Только я думала, что если я уже знаю этого человека, а он, очевидно, оказался в затруднительном положении из-за того безумного существа…

И снова Патриарха охватило странное чувство, будто его подняли и с размаху бросили на шахматную доску.

– Вмешиваться просто ради того, чтобы вмешаться, – сурово произнес старец, – очень опасно, не говоря о том, что крайне глупо. Мы не знаем, какие причины привели к эпизоду, который мы сейчас имеем возможность наблюдать.

«Лжец», – упрекнул он себя. Похоже, ситуация вышла из-под контроля. Проклятая девчонка каким-то образом записалась в его школу; очевидно, она решила, чтобы Лордан сам научил ее, как убить себя. И вина за это ложится на плечи Патриарха!

– Понятно, – протянула Ветриз. – В таком случае что мы будем делать?

– Думаю, – улыбнулся Патриарх, – будем возвращаться.

– Хорошо.

Патриарх открыл глаза и обнаружил, что напротив сидит перепуганный Геннадий, вид у него был почти комичный. Алексий нахмурился, взглядом давая понять, чтобы коллега взял себя в руки, и посмотрел в сторону Ветриз.

Ее глаза оставались закрытыми.

– Простите, – робко произнес Венарт, продолжая сидеть зажмурившись, и лицо его выражало недоумение, – долго еще так сидеть?

Ее глаза закрыты. Неужели после того, как он ушел, Ветриз осталась там? Да что же, в конце концов, происходит?

– Вал! – воскликнула девушка, открыла глаза и широко улыбнулась – Сногсшибательно! Вы очень умны, – добавила она, радостно обращаясь к Алексию. – Теперь я знаю, что вы – настоящий волшебник!

Патриарх ощутил, что его голова раскалывается от боли еще сильнее, чем раньше.