Текст книги "Биоритм. Книга 2"

Глава 4

Утро приносит Изуми тревогу и неприятную боль. Все же Артал вчера был слишком несдержан. Она встает и быстро накидывает на себя халатик. На теле расцветают синяки. Боль тела опять перекрывается болью в душе. Изуми терзает себя невысказанным, но только это дает ей возможность быть счастливой.

Пока Артал принимал душ, она приготовила завтрак.

– Блинчики и кофе, – он с жаром поцеловал Изуми в губы, – это божественно.

Артал садится за стол маленькой кухни и с аппетитом ест. Изуми смотрит, стараясь впитывать в себя каждый миг счастья, зная, что оно недолговечно. Потом вспоминает то, о чем хотела поговорить с ним.

– Я видела новости, в городе Шилизут беспорядки, обвиняют Воронов.

Аппетит пропадает, Артал отодвигает от себя тарелку с недоеденными блинчиками и, взяв салфетку, прикасается ей к губам.

– Ты раньше не интересовалась всем этим, – он не хочет еще и здесь обсуждать происходящее. Ему достаточно этого в его жизни, сюда он пришел за покоем.

– Ты ведь в этом замешан, вот поэтому я и смотрю, это же Вороны все делают, громят дома, – Изуми заплетается в словах, чувствуя на себе тяжелый взгляд Артала, – там люди, они ни в чем не виноваты. Я не хотела, чтобы о Воронах говорили все эти страшные вещи.

– Мышонок, – произносит Артал, – давай договоримся, – он встает и, подхватив девушку, сажает ее на стол, встав между ее разведенных ног, – ты никогда больше не будешь говорить со мной о том, что я делаю. И я запрещаю тебе смотреть новости, это лишнее в твоей жизни. С тобой я не для того, чтобы обсуждать свои действия или происходящее, с тобой я для другого, – его руки обнимают.

Изуми теряется от услышанной угрозы в его словах и от нежности, которую дарят его руки. Она сама тянется к нему за поцелуем и забывает обо всем.

Он берет ее прямо на столе. Изуми слышит сквозь шум в ушах, как разбивается недопитая чашка кофе, но ей это неважно. Она отдает ему всю себя, он в ней, и этот миг, когда они сливаются воедино самый главный в жизни.

Потом раздается хлопок входной двери. Артал ушел. Ее взгляд падает на осколки чашки на полу.

– Это на счастье, – уверяет она сама себя.

***

Перелет до Уртока Мард решил скрасить себе присутствием рядом двух стюардесс. Девушки были рады его вниманию и весь полет не отходили от него. Личный самолет давал возможность делать в нем все, что он захочет. Стюардессы пили с ним шампанское и танцевали, а он, развалившись в кресле и крутя в руке трость, смотрел на них.

Также незаметно прошла и дорога до дома. Мард снял с колен девушку и вышел из лимузина. Перед ним его дом, в котором он не планировал жить, но время, проведенное в нем, он вспоминает и сейчас. Парадокс жизни. Наши планы, всего лишь наши планы и не более. К этому выводу он пришел. Теперь у него были планы на эту ночь, и они должны были осуществиться.

В доме была тишина, часы показывали три ночи. Мард поднимается на второй этаж, опираясь на трость. Все то, что он отодвинул от себя развлекаясь со стюардессами, здесь, в этих стенах, нахлынуло: Разия – лживая стерва, решила играть с ним в свою игру, выманивая деньги и изображая невинность, да еще и для отца шпионит за ним. Злость с новой силой ударила в голову, кровь, разбавленная алкоголем, пронеслась по венам бешеным коктейлем из ненависти, ярости и животного желания.

От удара ноги дверь в комнату Разии слетела с петель. Мард подошел к кровати, девушка проснулась и, приподнявшись, смотрела на него. Свет от уличных фонарей достаточно хорошо освещал все вокруг.

Красивая, слишком красивая чтобы иметь сердце. У красоты нет сердца, там черная дыра.

– Вот контракт, дорогая, – Мард швыряет перед Разией папку, которую все это время держал в руке, – все как ты хотела, я подписал это, теперь твоя очередь. С сегодняшней ночи ты начинаешь отрабатывать мои деньги.

Потянувшись за папкой, Разия наконец начинала осознавать все происходящее. Когда тебя выдергивают из сна, тяжело сразу включиться в реальность.

Она медленно листает документы, смотря и не видя написанного, и тянет время. Главное не показать свой испуг – это ее слабость, то, чем воспользуется Мард. Правда и сейчас положение не из лучших – он пришел за платой. Она не ждала его. Вроде ее жизнь даже наладилась, и после их разговора в его офисе она смогла научиться жить без него. Хоть это и было сложно, каждый раз возвращаясь в этот дом, она окуналась в воспоминания ложного счастья.

– Мне нужно время ознакомиться с этим, – Разия поднимает папку и держит ее в руке, – я дам тебе знать, когда все прочту.

– Ты можешь это прочесть и потом, – Мард снимает пиджак, отбрасывая его в сторону, – а сейчас плати собой. Я купил тебя… твое тело, – почему он осекся. Неужели ему так было важно не только это красивое тело, но ведь чувства не купить. Хотя у Разии и их нет к нему. Идеальная фигура, кукольное личико, волосы как змеи расползлись по плечам, ее вид сводил сума.

– В этом контракте не написано, что ты получаешь плату сразу, – ей все еще удавалось сохранять надменность в голосе, хотя страх расползался, сковывая мышцы.

– Там написано, что ты станешь выполнять супружеский долг по моему требованию. Вот и начинай выполнять, – стянув с шеи галстук, Мард отбросил его и стал расстегивать рубашку.

Разия молчала, она не настолько сильна в юриспруденции, чтобы сейчас еще и тягаться с Мардом в таких тонкостях.

– Тем более у нас с тобой не было брачной ночи, хочу наверстать упущенное.

– Ты ошибаешься, у меня была лучшая в мире брачная ночь, она была без тебя.

Это окончательно выбешивает Марда, Разия это видит в его взгляде, от которого ей становится страшно.

Когда Мард, сдернув с нее одеяло, толкнув, навис над ней, ее самые худшие опасения оправдались – он был пьян.

– Покажи мне класс, малышка. Как ты троих удовлетворяла, – он говорил слова, от которых его обида усиливалась.

– Ты не в моем вкусе, я тебе это уже говорила, – она пыталась убрать его руки от своей груди.

– Весь гребанный Урток был в твоем вкусе, а я, значит, нет, – дернув тонкое кружево прикрывающее грудь девушки, он с легкостью разорвал его.

– Да, ты мне не нравишься! – главное не поддаваться панике, и тогда она сможет избежать этого. – Я тебе еще в школе сказала, чтобы не лез ко мне.

– А та ночь? – ее слова задевали, но обида только прибавляла злости.

– Я хорошо умею притворяться. Ты повелся и переписал контракт, – чувствуя, как его колено оказалось между ее ног, она еще сдерживала панику.

– Считай, что ты убедила меня, и я готов платить. Так что приступай, отрабатывай деньги, – он стал задирать на ней и так сбившуюся вверх ночную рубашку.

– Не сейчас! Я сама решаю, когда и с кем мне спать! – она все еще дергалась под ним, хотя это было все равно, что пытаться выползти из -под железобетонной плиты.

– Нет, малышка, это ты другим такое говорила. Со мной – я буду решать, когда ты будешь раздвигать свои ноги.

Сказанные им же слова о других окончательно затмили разум. Уже не обращая внимания на сопротивление, он рвал на ней кружево ночной рубашки. Ее обнаженное тело притягивало. Он покрывал его поцелуями, более похожими на засосы. Разия же все вырывалась, и ему приходилось сильнее сдерживать ее, оставляя на нежной коже отпечатки своих пальцев.

– Любишь пожестче, – он перехватил ее руки, заводя их вверх и удерживая там, – мне нравится такая игра.

Поймав ее губы, Мард целует их, затем кусает, делая сознательно больно. Ее сопротивление он объясняет себе игрой. Она всегда играет, ее настоящую он и не видел. А есть ли вообще настоящая Разия? Есть красивая стерва, любящая деньги и секс. У него есть деньги, и он тоже любит секс.

Кровь смешивается со слюной, оставляя металлический привкус. Разия мотает головой, стараясь дышать, но Мард не дает ей этого. Он опять целует, а она чувствует его руку между своих ног. И ее накрывает паника. Все повторяется: Орзу, который использовал ее, парни, которые делали с ней все, что хотели, и теперь Мард.

– Нет! Нет! Нет! – она кричит и бьется под ним, уже не контролируя себя. Все ее страхи вырываются наружу, – Нет! Нет! Нет!

В первые секунды Мард не обращает внимания на эти крики, потом пытается уверить себя, что это продолжение игры, а затем его прошибает – в ее голосе столько отчаянья, что он отстраняется, замирает. Не может это быть игрой. Он ведь убийца и чувствует всегда животный страх своей жертвы. И сейчас этот страх сочится из каждой ее поры.

– Разия, – он трясет девушку за плечи, – очнись, это я… я не причиню тебе боль, слышишь? Ты веришь мне?

– Пусти!

Он отпускает, вставая с кровати, и смотрит, как она сжимается в клубок, прикрываясь разодранными кружевами.

– Уходи! – глотая слезы, кричит Разия.

Впервые он в растерянности. Бросить ее в таком состоянии? То, что с ней не все в порядке он видит, и причина в нем. Значит нужно уйти, а если ей станет хуже?

Подобрав трость, он, хромая, выходит из комнаты, слыша, как она плачет.

Вызвать врача? Но это чужой человек, а здесь причина не в физических повреждениях, а в душевных… Всего несколько секунд на принятие решения. Найдя телефон, набирает номер:

– Мам, извини, что так поздно, но это очень срочно… ты можешь сейчас прилететь в Урток? Я пришлю за тобой машину и свой самолет, – на том конце провода секундная задержка. Мард понимает, что Ирби, наверное, нужно все объяснить.

– Конечно, сын, – она слышит в голосе Марда тревогу и отчаянье. Глупо засыпать его расспросами. Если он позвонил ей среди ночи, значит она ему нужна.

– Спасибо, мам.

Теперь остается только ждать. Он прислоняется лбом к стене. Из-за двери все еще слышен плачь. Впервые ему небезразличны чьи-то слезы.

***

Ночь еще не сменилась рассветом, а Артал уже собрал всех в просторном офисе небоскреба. В окнах серый туман светлел, возвещая о приходе нового дня.

Мард и Нукер сидели на диванах с непроницаемыми лицами, Бэрт и Слит расположились за столом. Артал опустился в свое кресло, обдумывая то, что хотел сказать.

– Спасибо, за приезд сюда, несмотря на ранний час.

– Не проблема, брат, – правда Марду и пришлось, встретив Ирби на пороге и ничего не объяснив ей, уехать. Хотя может так и к лучшему. Что он может объяснить, если сам окончательно во всем запутался.

– Тогда, сразу приступлю к главному, – Артал отвел взгляд от стоящего перед ним лэптопа, – мы переходим на другую стадию в завоевании городов. Наше братство Воронов увеличивается теми, кто станет нашим оружием. Раньше нам удавалось подчинять города, но провалы с покорением Кирту показательны прежде всего в том, что нельзя оставаться прежними. Вести экономические войны или брать резиденции правителей, это все в прошлом. Теперь, обладая армией, мы будем захватывать города и подчинять их себе силой.

– Стоп, брат, – речь Артала выдернула Марда из его мыслей, – мы и раньше захватывали города, но не в ущерб проживающим там людям. Огромному населению города в целом все равно кто им правит. Это наши разборки и люди в них не вникали. Были конечно те, кто поддерживал правителя, вот с ними мы и разбирались. Сейчас ты хочешь идти армией на город – это жертвы, разрушения и хаос. Зачем? В чем смысл этого? Я понимаю, что твоя цель завоевать Кирту. Давай подождем, наладим экономику подконтрольных нам городов и попробуем еще раз свергнуть Юрена.

– Мард, мне не нужны твои советы, мне нужно как раньше знать, что мы едины – ты, я и Нукер.

– В этом, Арт, не сомневайся, – ответил Мард, он был рад слышать, что их братство не распалось.

– На меня ты тоже можешь всегда рассчитывать, только события в Шилизуте мне не нравятся, – приезд в офис Артала Нукер воспринял как избавление от постоянных мыслей о Ясне. Ее поиски пока не привели к результатам, и он уже забыл, когда спал ночами. Вот и эта ночь прошла также бы без сна, если бы не звонок Артала, – Там все еще идет разграбление города. Причем к погромам присоединилось и население. Все вышло из-под контроля. Город стал саморазрушаться.

– Видишь, ты увидел суть происходящего, – усмехнулся Артал. – Те, кто против нас, тоже поняли, к чему приведет их сопротивление. Власть всегда идет через кровь, по-другому быть не может, – не давая более никому возразить, Артал продолжил, – следующим городом будет Зул. Я не хочу его разрушать, поэтому проработал с Бэртм план. К правителю Вияру в доверие уже давно вошел Слит. Тот поверил, что Слит готов предать Воронов, будучи здесь всего лишь исполнителем, если Зул предложит ему не только деньги, но и власть. Теперь благодаря Слиту у нас есть информация, вот ее мы и обсудим, и решим, как действовать дальше.

– Брат, – вертя трость в руке, произнес Мард, – толпа наемников теперь стала братством Воронов, а предательство – нашим методом захвата власти?

– Мы не обсуждаем это, – ответил Артал, дожидаясь, когда Мард отведет взгляд и подчинится его воле.

– Не удивляюсь, что Слит хорошо сыграл роль предателя, – в голосе Нукера слышалось призрение, – Арт, всего один вопрос – разрушая устоявшуюся систему функционирования города, как ты будешь держать под контролем людей? Это массы, которые даже твои наемники не смогут усмирить.

– Людям нужно дать то, что они будут ценить – это все материальное. От него они будут зависеть, беречь и приумножать. Имея материальное, они продолжат работать, и сами согласятся убрать тех, кто будет мешать им жить, ради приобретения благ. А еще люди ценят то, что дает им комфорт. Мораль лишняя в жизни больших городов. Мораль заставляет людей осмысливать свои поступки и поступки правителя, я же дам им комфорт, и они сами отдадут за него свободу. Таков будет биоритм моих городов – жизнь ради приобретения, приобретение ради жизни, а мы вершина этого замкнутого цикла. Выстроив его, я получу вечное правление.

***

Совещание затянулось на весь день. Масштабный план завоевывать все города южного сектора планеты впечатлял своим размахом. Первый город уже пал – это был Шилизут, вторым городом был Зул. Артал не хотел осечки и поэтому прорабатывал все детально. Слит действительно добыл ценную информацию по тому, как охраняются въезды в город, подъезды к дворцу правителя и, главное, расположение внутренних построек придворцовой территории. Все это нужно было проанализировать, чтобы правильно распределить силы. Артал не хотел пускать в город армию наемников, он хотел захватить Зул только силами Воронов. Основной частью плана стал Слит, его действия четко расписали по времени, когда он отключает сигнализацию и открывает ворота, блокируя системы оповещения, мониторит ситуацию и сообщает о происходящем.

Выйдя из здания уже под вечер, Мард остановился, чтобы дождаться, когда в окружении охраны выйдет Нукер.

– Не нравится мне этот план, – поравнявшись с Нукером, произнес он, – все завязано на Слите. Тот, кто предает чужих, придаст и своих, – они молча шли к машинам, Мард видел, что Нукеру нечего ответить, как и сделать с уже принятым Арталом планом, – Закурим, брат.

– Я бросил. У меня есть теперь причина жить, – он окунулся в свои мысли, – Ясна оказалась совсем другой… я и не знал ее. Спал с ней и не знал, какая она.

– Какая она? – слова Нукера вернули его к Разии, может и он не знает какая Разия.

– Светлая, чистая… это я погряз в крови, убийствах, и вообще непонятно зачем живу. Зачем мне эти города, когда для счастья так мало нужно, всего лишь чтобы она была рядом. Только я это все поздно понял.

– Ты не нашел ее?

– Как? Города огромны, в них легко затеряться, исчезнуть. Это как в море, накрыло волной, и она поглотила тебя. Я ведь даже не знаю, жива ли она. Хотя чувствую, что жива, – это как огонек пламени, который теплился в нем, и Нукер так боялся, что он погаснет, тогда действительно во всем, что его окружает, уже нет смысла. – Она танцевать любит, а все, что плохого делала – у нее мать больная и две сестренки, близняшки, рыженькие, смешные, – он улыбнулся, вспоминая девчушек.

Мард ни разу не видел улыбки на лице Нукера. Не оскал или улыбку перед тем как тот разряжал свой глок в корчащуюся в судорогах жертву, а улыбку, от которой у него защипало в глазах. Может и он будет так же счастлив, как Нукер? Только счастливый человек мог так улыбаться.

– Думаешь, любовь есть? – все же спросил Мард, отворачиваясь.

– Не знаю… только знаю одно, нет у меня больше жизни без нее.

***

В сгущающихся сумерках Артал вышел на крышу небоскреба. Холодный, промозглый ветер бросал в лицо серую мглу, пропитанную влажным воздухом. Он плотнее запахнул черное пальто и поднял воротник. Ему нужен был этот мокрый смог, он впитывал его в себя, восстанавливаясь и питаясь его энергией. Смог собирал биоритм этого города, отдавая его энергетику Арталу.

Стоя на краю здания, он смотрел в пространство, где сейчас небыли видны даже огни города. Серая мгла окружала его, стирая грани между небом и землей. Шум крыльев заставил обернуться. Слева, на краю бетонной стены сидел ворон. Их взгляды встретились, черные точки глаз ворона, не мигая смотрели на него.

– В тебе такая же темень, как и во мне, – задумчиво произнес Артал.

– Солнце опалило меня* сожгло, и теперь я черный, – ответил ворон, или Арталу казалось, что он слышит эти слова, – Наши поступки формируют цвет, которым окрашивается наша сущность. На заре времен я выбрал материальное, отрекшись от истинного. Но в конце времен все можно изменить

– Ты хочешь опять стать белым?

– Нет, я привык к тьме. Она ярче света. В ней суть вещей видна более отчетливо.

– Можно ли это изменить, цвет внутри себя? – Артал продолжал смотреть в глаза ворона.

– Когда так долго живешь во тьме, она становится твоим цветом.

– Зато ты живешь сто лет, – промозглый туман окутывал Артала все плотнее.

– За все есть своя плата – я питаюсь падалью века, в котором живу.

Обдумывая услышанное, Артал задал волнующий его вопрос:

– Я бросил кольца вниз, ты их не видел?

– Они повенчали тебя с тьмой. Ты сам сделал свой выбор.

– Судьбы нет. Я изменю ее и женюсь на Изуми!

– Посмотрим… – прокричал ворон.

Артал очнулся, вокруг серый туман. Может ему все привиделось? Наверное, это усталость последнего времени дает такие видения.

Ворон проводил Артала взглядом, а затем взлетел, растворяясь в темноте.

Примечания:

* В библейской легенде рассказывается, как ворона Ной отпустил посмотреть, кончился ли потоп, но он не вернулся назад. В наказание за это ворон, бывший когда-то белым и кротким, как голубь, стал черным – сгоревший от солнца, кровожадным и был обречен питаться падалью.

Глава 5

Весь перелет до Чакара Ирби старалась не думать. Впустую накручивать себя нет смысла, нужно понять, что произошло у сына, а потом переживать. Не волноваться, оставаясь в неведение, было тяжело, но Ирби боролась с собой. Неправильно извести себя тревогой. Она нужна сыну, а значит должна быть сильной.

Сын встретил ее на пороге дома, сказав, что его срочно вызывает Артал и уехал. Его вид удивил Ирби, она впервые видела Марда таким. Он переживал. Это было вообще нетипично для него. Ей иногда казалось, что все человеческие эмоции ему чужды. Выросший в жестоком мире и выживавший в городе, где только сильный сможет постоять за себя, Мард ожесточился. Наверное, это плохо, но Ирби понимала, что по-другому ее сын не смог бы стать тем, кем сейчас был. В душе ей не нравилась политика Артала, но раз Мард считает его своим другом, то должен быть с ним. Ирби принимала своего сына таким, каков он стал. Ее ли в этом вина или такова жизнь, она не хотела разбираться, ей было важно другое – счастье сына в личной жизни. Друзья, амбиции власти, все это хорошо, но приходит время, когда человек начинает осознавать другие ценности – семью и ту, которая станет самым важным в твоей жизни. Она давно увидела искры, пробегающие между сыном и Разией, и главное, их попытку делать вид, что они безразличны друг другу. Ирби это забавляло, она ждала, время все расставит на свои места. Возможно Разия и не являлась для нее идеалом невестки, хотя общаясь с ней, Ирби проникалась к Разии все большей симпатией. Она сразу увидела игру девушки, и единственное, что не могла понять, зачем ей весь этот напускной образ в виде распутства. Из-за отца? Возможно. Тогда осталось все это понять и Марду, взглянув на Разию иначе.

С этими мыслями Ирби поднялась на второй этаж. Тихие всхлипы были слышны из-за неплотно прикрытой двери спальни. Войдя внутрь, Ирби увидела свернувшийся комочек, закутанный в одеяло и только по выбивавшимся длинным прядям волос из-под одеяла, поняла, что это Разия. Она подошла поближе и присела на кровать, проведя рукой по сжавшемуся комочку.

Одеяло вздрогнуло и из-под него появилось заплаканное личико с опухшими, в кровоподтеках губами, и еще Ирби мельком успела рассмотреть засосы на шее девушки, и синяки на руке, которая опять спряталась под одеяло, натягивая его себе аж до глаз.

– Дочка, это мой сын с тобой сделал? – комок одеяла всхлипнул, – Он принудил тебя к близости? – ей было страшно узнать, что ее сын стал монстром.

– Нет, – раздался голос, вперемешку с плачем.

Ирби выдохнула, значит не все еще в Марде потеряно, хотя судя по состоянию Разии, себя он не особо контролировал.

– Тебе нужен врач? Давай я вызову, он осмотрит тебя.

– Нет… со мной все в порядке.

Судя по всхлипам с Разией совсем не было все в порядке, но врач явно ей был не нужен.

– Тогда я сейчас напою тебя лечебной настойкой, и ты заснешь. А завтра… завтра будет другой день, и мы решим, как жить дальше. Хорошо? – она опять погладила одеяло, которое всхлипывало.

Позже, смотря как девушка пьет теплый чай, как подрагивают ее пальчики, держащие чашку, Ирби сожалела о том, что ее сын не увидел своего счастья и сам разрушил то, что могло бы быть смыслом его жизни. Смогут ли теперь они восстановить разрушенное между ними? Захотят ли понять друг друга и простить? Ирби не будет вмешиваться в их жизнь, чтобы помочь исправить то, что наделал ее сын, восстановить разрушенное должен он сам.

***

Оказалось, не так просто увидеть деяние рук своих на следующий день. Мард сидел в машине, которая остановилась перед входом в его дом. Охрана ждала его выхода, а он копался в себе. Столько эмоций, он и не знал ничего подобного, никогда не чувствовал. Здесь сожаление, переживание, непонимание, воспоминания и трепет где-то за грудиной, там, где даже не сердце, а душа. Слова Нукера всплывали в сознании, когда тот ответил о любви – «… знаю одно, нет у меня больше жизни без нее». А у него есть жизнь без Разии? Есть, вот только не нужна ему прежняя жизнь, где не было ее, не хочет он так больше жить. Теперь нужно исправить совершенное. Поговорить с ней. Оказалось, это тяжело. Он никогда ни с кем не разговаривал по душам. Нукер не в счет, да и говорили они кратко хоть и друзья, а все же слишком личное с ним не обсудишь. С Разией теперь нужно поговорить о произошедшем и узнать правду. Ведь не может себя так вести та, кто не придерживалась морали в поведении все это время. Значит игра Разии была не в святую невинность, а в развратную порочность. Эта мысль окончательно добила Марда. А что если в этом и заключается правда? Да есть фотографии ее неприглядного поведения все эти годы, есть грязные слухи о ней, есть ее наигранное поведение и все… Почему он повелся на это? Наверное, не хотел вникать в ее жизнь, ему было проще принять то, что на поверхности. Он ведь даже не знает, что она постоянно рисует у себя в комнате. Мельком несколько раз замечал, как она убирает листки, но никогда не интересовался этим. Значит начать понимать Разию нужно с ее комнаты, с ее маленького мира, в котором она жила.

Поднимаясь по лестнице, Мард видел через окна, что Разия и Ирби в саду, сидят на лавочке в неярком свете фонаря. Скорее всего вышли подышать в сад перед сном.

Зайдя в комнату девушки, Мард подходит к столу, на нем все идеально чисто, как будто любой, случайно оказавшийся подле стола должен увидеть это. Разия хорошо скрывает свой мир. Он отодвигает ящик и там видит множество листков бумаги с набросками – это девушки в экстравагантных нарядах. Листая дальше, он замечает и детали одежды, которые ему даже нравятся на прорисованных манекенщицах. Цветные карандаши рассыпаются на ковер к его ногам, но он не обращает на это внимание. В его руках планшет, там тоже рисунки, но уже в цифре, а главное в глаза бросается надпись – «Яизар». Какое отношение Разия имеет к этому модельеру? Ведь рисунки ее. Это она их рисовала, и эти наряды придуманы ей. В голове рой мыслей.

– Не тронь!

Гневный голос Разии позади себя. Он оборачивается, видя ее и Ирби в дверях комнаты. Глаза девушки готовы испепелить, а он видит следы вчерашнего на ее лице, шее, руках. Правда она старательно натягивает тонкий свитер на запястья и поправляет мягкий вязанный воротник, чтобы прикрыть шею с некрасивыми засосами на ней.

– Положи это на место! – еще раз кричит Разия, задыхаясь от возмущения.

– Что это? – он держит рисунки в руке.

– Это тебя не касается! – она подбегает, вырывая листки из его руки, и они разлетаются по комнате.

– Дочка, это ведь ты придумываешь все эти модели, – в разговор вступает Ирби, видя, что ее сын так и не смог правильно вести диалог, и в таком варианте их разговор приведет к ссоре.

Собирая листки, Разия молчит. Она не хотела делиться этим ни с кем. Это ее мир, ее тайна, не нужно в него влезать. Это последнее место, где она укрывается от всех, становясь собой.

– Ты рисуешь модели одежды для бренда Яизар? – подходя к сыну, Ирби заглядывает в планшет в его руке. Произнесенное вслух название бренда модной одежды звучит сейчас иначе, – Я-и-з-а-р, – по слогам произносит Ирби, – Это имя Разия, но наоборот. Дочка, это ты все придумала, все эти модели твои и этот бренд твое имя, ведь так? Почему ты молчишь? – Ирби склоняется, помогая собирать ей листки.

– Зачем… – не зная, как реагировать на разоблачение, Разия так и продолжает сидеть на полу.

– Как зачем?! Это же гениально! Ты такая талантливая! Твои модели становятся все популярнее и популярнее. И мне они нравятся, хотя я и старовата для них, но мне нравится такой стиль – он оригинальный и в нем есть индивидуальность.

– А как же модельер Зитко? – Мард сопоставляет в голове услышанное.

– Он мой любовник! Ты это хотел услышать? – вспылила Разия, слыша недоверие в интонации Марда.

– Я хотел знать это так или нет? – голос Марда выдает его злость.

– Дети! Тише! – Ирби встает, с гневом смотря на Марда, – И когда вы уже научитесь разговаривать? Разия, Зитко тебе помогает рисовать эти модели?

– Он хороший портной, и он помогает мне в их проработках. У него семья, жена, дети. Он работает на меня, хотя за это время мы стали хорошими друзьями, – только ради Ирби она все это говорит. А был бы Мард один, нарассказала бы ему всякого, то, чего он хочет слышать.

– Я думаю, вам нужно поговорить, – смотря то на Разию, то на сына, Ирби, помедлив, выходит из комнаты. Да, она взрослее их и видит обоих насквозь, но она не может влезать в отношения, которые они должны сами выстроить между собой. Если эти двое так и не начнут доверять друг другу, то не будет у них будущего.

Оставшись вдвоем, Разия чувствует себя неуютно. Она не боится продолжения вчерашнего, даже не из-за присутствия Ирби, а она сама сможет уже дать отпор Марду. Это вчера она позволила себе испугаться, не смогла удержать свои страхи. Больше такого не повторится. Нужно быть сильной, чтобы выжить в этом мире.

– Извини, я вчера… – Мард осекается, не находя слов. Он не умеет извиняться, хотя он бы хотел изменить произошедшее, но это уже невозможно.

Отойдя от Марда к окну, Разия молчит. Ей жаль, что вчера Мард так себя повел. Теперь он в общем ряду тех, кто использовал ее как игрушку для развлечений. Она думала, что может быть иначе, но ошиблась.

– Как я могу загладить свою вину? – все же Мард произносит это, хотя ему и тяжело даются такие слова.

– Оставить меня в покое. Наш брак формальность. Ты получил город, власть, зачем я тебе? Найдешь себе девок на ночь.

– В этом ты права, – он скрывает разочарование от ее мнения о себе, – Что ты хочешь?

– Я играю роль твоей жены, даже готова изредка ходить с тобой рядом на нужные тебе встречи, а ты выполняешь подписанный тобой контракт, не требуя за него платы, – она видит, что убивает то, что еще светилось в его глазах, и зная, что еще немного и будет сожалеть о сказанном, забивает последний гвоздь в крышку гроба, где будут похоронены их отношения, – Больше не приезжай в этот дом. Никогда.

– Хорошо. Я согласен на твои условия. Все чистая формальность. Ты живешь здесь. Контракт дает тебе деньги на все твои увлечения, – он кивает на рисунки, хотя он неправ – это не увлечения, это жизнь Разии, жизнь, где нет ему места, – я позвоню, если ты будешь нужна в роли жены для важных встреч.

– Договорились.

Он уходит. Она видит, как тяжело Мард опирается на трость, но сдерживает в себе жалость и еще то, что болезненно скулит внутри, где даже не сердце, а душа.

– Любви нет, – закрывая дверь ее комнаты, произносит Мард.

Ирби он находит внизу. Он видит по ее лицу все переживания за них, и благодарен ей, что она не распекает его упреками. Хотя она всегда такая – мудрая, давшая ему жизнь и всепрощающая его мама.

– Мы решили расстаться на время, – просто поясняет он то, что оказывается смогло разбить его сердце. Неужели у него оно есть?

– Наверное на сегодня это самое верное решение, – ей жаль, что чудо не произошло, хотя она не лжет – сейчас им лучше расстаться.

– Я поеду, мам, дела ждут, – Мард не лукавит, грандиозные планы Артала нужно осуществлять. Правда раньше это были и его планы, а сейчас в нем что-то поменялось, теперь Артал хочет завоевать мир, а он лишь быть рядом с той, кто делает его счастливой.

– Я поживу еще здесь, сейчас Разию не стоит оставлять одну, – Ирби знает, что так Марду будет спокойнее. Это единственное, что она может сделать для сына.

***

День рождения своего племянника правитель Вияр праздновал с размахом. Стеклянный купол высотного здания заполнили нарядно одетые гости. Они ходили между заставленных всевозможных яствами столов. Эстрадные исполнители сменяли друг друга на сцене, развлекая присутствующих своим пением. Яркое солнце приглушали цветные жалюзи, и дети, будучи основными героями этого торжества, бегали со звонким смехом, друг за другом.

Слит смотрел на всю эту картину благоденствия и радовался, что выбрал для осуществления своего плана самый удачный день. Действительно, кто будет ждать нападения, когда вокруг царит мир и веселье. Да еще день на дворе, вот на это он и рассчитывал. Зачем нападать ночью, когда это можно сделать днем. Будучи в числе приглашенных гостей, он свободно перемещался везде и мог поэтапно осуществлять свой план. Исчезновение мобильной связи особо никто и не заметил, а те, кто обратил внимание на неработающие телефоны решили, что прошел сбой и все вскоре восстановится.