Текст книги "Письмо от русалки"
Автор книги: Камилла Лэкберг
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
На лбу у нее выступил пот, и Кеннет нежно вытер его носовым платком, лежавшим на ночном столике.
– Ты сейчас рядом со мной. Все остальное не имеет значения.
Некоторое время они сидели молча, не сводя глаз друг с друга. В эти секунды вспоминалась вся их совместная жизнь – пылкая страсть в начале, которая не угасла до конца, даже когда ее стала теснить повседневность. Их смех, их дружба, их единение. Все те ночи, когда они лежали, прижавшись друг к другу, когда ее щека находилась у него на груди. Все долгие годы в ожидании детей, которых так и не получилось, в надеждах, которые каждый месяц смывались красными потоками и постепенно сменились тихим смирением. Жизнь заполнялась общением с друзьями, увлечениями, любовью друг к другу.
Зазвонил его мобильный телефон в прихожей. Кеннет продолжал сидеть неподвижно, не выпуская ее руки. Но телефон продолжал трезвонить, и в конце концов она кивнула ему.
– Похоже, тебе придется ответить. Кто-то очень хочет с тобой поговорить.
Нехотя поднявшись, Кеннет вышел в прихожую и взял телефон, лежавший на комоде. На дисплее виднелась надпись: «Эрик». Он снова почувствовал прилив раздражения. Опять Эрик вторгается в его жизнь.
– Слушаю, – ответил он, не скрывая своего недовольства. Однако, пока тот говорил, его настроение резко изменилось. Задав несколько кратких вопросов, он закончил разговор и снова вошел в комнату Лисбет. Посмотрел на ее лицо, отмеченное болезнью, но все еще прекрасное, обрамленное желтовато-золотистой аурой.
– Похоже, они нашли Магнуса. Он мертв.
* * *
Эрика неоднократно пыталась дозвониться до Патрика, но он не отвечал. Должно быть, у него очень много работы.
Сидя дома перед компьютером, она занималась поисками в Интернете. Упрямо старалась сосредоточиться, однако две пары маленьких ног, пинавшихся у нее в животе, вне всяких сомнений, служили отвлекающим моментом. Ей трудно было удержаться от посторонних мыслей. Тревога. Воспоминания о первых месяцах после рождения Майи, которые оказались совсем не такими беззаботными и счастливыми, как она себе представляла. Когда она пыталась вспомнить, как же все это было, то находила в памяти лишь черную дыру. А теперь все будет вдвойне. Покормить двоих, уложить двоих – они будут требовать все ее внимание, все ее время. Возможно, она эгоистка, и потому ей сложно отдать свою жизнь, всю себя в руки других. В руки своих детей. Будущее вызывало у нее легкий ужас, при этом она испытывала угрызения совести. С какой стати ее так тревожило рождение двух потрясающих детей – такой удивительный подарок судьбы? Однако она тревожилась – настолько, что, казалось, какие-то струны в ней вот-вот лопнут. С другой стороны, теперь у нее в руках готовый ответ: Майя – такое счастье, что Эрика ни на секунду не пожалела, что решилась завести ребенка. Но воспоминания о тех трудных временах не отпускали ее.
Внезапно она почувствовала такой ощутимый пинок, что у нее перехватило дыхание. Один из малышей, без сомнений, обладал талантом футболиста, а, возможно, и оба сразу. Она отдавала себе отчет в том, что размышления по поводу Кристиана и писем, скорее всего, нужны ей для того, чтобы забыть ненадолго о собственной тревоге и своих невеселых мыслях. Ну что ж, пусть так и будет.
Войдя в «Гугл», она ввела имя: Кристиан Тюдель. Поисковая система выдала несколько страниц ссылок. Все они касались книги, и ни одна – его прошлого. Она попыталась добавить слово «Трольхэттан». Ни одного совпадения. Если он жил там, то должен был оставить хоть какие-нибудь следы. Наверняка что-нибудь можно узнать. Покусывая ноготь большого пальца, она напряженно размышляла. Может быть, она идет по ложному следу? Ничто на самом деле не указывало на то, что отправитель писем – человек, которого Кристиан знал до приезда в Фьельбаку.
Однако она все время невольно возвращалась к вопросу, почему он так упорно скрывает свое прошлое. Такое ощущение, что Кристиан стер из памяти всю свою жизнь до переезда в Фьельбаку. Или только с ней он был так неразговорчив? Мысль была неприятная, но отогнать ее не удавалось. Похоже, на работе он тоже не особенно раскрывал другим душу, но это все же не одно и то же. У нее возникло ощущение, что они с Кристианом сблизились, пока работали над его рукописью, обсуждали мысли и идеи, языковые нюансы. Но возможно, все обстояло совсем не так.
Эрика поняла, что ей необходимо поговорить еще с кем-нибудь из друзей Кристиана, прежде чем начать предаваться умственным построениям. Но с кем? Она имела довольно смутное представление о том, с кем общался Кристиан. Первое имя, которое всплыло в памяти, – Магнус Кельнер, однако если в ближайшее время не произойдет никаких чудес, с ним вряд ли удастся переговорить. Похоже, Кристиан и Санна общаются с этим самым Эриком Линдом, владельцем строительной фирмы, и его компаньоном Кеннетом Бенгтссоном. Эрика понятия не имела, насколько близкими друзьями они являются и с кем из них стоит поговорить в первую очередь. К тому же неизвестно, как отреагирует Кристиан, если узнает, что она наводит о нем справки среди его друзей и знакомых.
Она решила пренебречь условностями. Любопытство перевешивало. Кроме того, она старается на благо самого Кристиана. Если он не желает выяснять, кто мог посылать эти угрожающие письма, то она сделает эту работу за него.
Внезапно ее осенило – вот с кем она должна поговорить в первую очередь!
* * *
Людвиг посмотрел на часы. Скоро перемена. Математика шла у него хуже всего, и урок, как обычно, тянулся невыносимо долго. Осталось пять минут. На этот раз переменка у них совпадала с 7-м «А» – стало быть, у него есть шансы увидеть Сусси. Ее шкафчик находился недалеко от его шкафчика, в соседнем ряду, – если повезет, они подойдут туда одновременно, чтобы положить учебники. Он влюблен в нее уже полгода. Об этом не знал никто, кроме его лучшего друга Тома. А Том прекрасно понимал, что за разглашение этой тайны ему грозит смерть.
Прозвенел звонок. Людвиг с готовностью захлопнул учебник по математике и выбежал из класса. Направляясь к шкафчику, он все время оглядывался по сторонам, но Сусси не было видно. Наверное, их еще не отпустили.
Скоро он решится и заговорит с ней. Он дал себе слово. Просто пока не мог придумать, с чего начать, что сказать. Он пытался уговорить Тома приударить за кем-нибудь из ее подружек, чтобы приблизиться к ней этим путем, но друг отказался, так что Людвигу оставалось придумать что-нибудь другое.
Возле шкафчиков никого не было. Людвиг открыл дверцу, сложил книги и тщательно запер. Может быть, ее вообще сегодня нет. С утра он ее не видел – а что, если она заболела или прогуляла? От этой мысли ему стало так грустно, что у него мелькнула мысль прогулять последний урок. Он вздрогнул, когда кто-то тронул его за плечо.
– Прости, Людвиг, я не хотела тебя пугать.
Позади него стояла директор школы. Лицо у нее было бледное и напряженное, и за какую-то долю секунды до Людвига дошло, по какому делу она разыскала его. Мысли о Сусси и всем том, что мгновение назад казалось таким важным, улетучились, сменившись глубокой и невыносимой болью.
– Я хочу, чтобы ты пошел со мной в мой кабинет. Элин уже там.
Он кивнул. Спрашивать, в чем дело, не имело смысла – он уже все понял. Боль отдавалась в кончиках пальцев, он не чувствовал ног, когда двинулся вслед за директором. Он передвигал их вперед, понимая, что должен идти, но ничего при этом не чувствовал.
В коридоре на полпути к кабинету директора Людвиг увидел Сусси. Она посмотрела на него долгим взглядом. Однако с тех пор, как это имело значение, прошла целая вечность. Он посмотрел сквозь нее невидящим взором, словно она была сделана из стекла. В душе не осталось места ни для чего, кроме боли, а вокруг образовалась пустота.
Увидев его, Элин разрыдалась. Наверное, все это время она сдерживалась, не давала волю слезам, но едва он переступил порог, она кинулась к нему, прижалась лицом к его плечу. Он крепко обнял ее, гладил по спине, пока она плакала.
Полицейский, которого Людвиг уже видел раньше, стоял чуть в стороне, ни во что не вмешиваясь. Пока он не проронил ни слова.
– Где его нашли? – спросил наконец Людвиг. Вопрос прозвучал, пройдя мимо его сознания. Людвиг не был уверен, что хочет услышать ответ.
– Возле Сельвика, – ответил полицейский, которого, кажется, звали Патрик. Рядом с ним стояла его коллега. Вид у нее был растерянный. Людвиг прекрасно понимал ее. Он и сам не знал, что должен сказать или сделать.
– Мы хотели забрать вас и отвезти домой, – сказал Патрик и кивнул Пауле, чтобы она шла вперед. Элин и Людвиг двинулись следом. В дверях Элин остановилась и обернулась к Патрику.
– Папа утонул?
Людвиг тоже остановился, но увидел по глазам полицейского, что тот не собирается сейчас ничего объяснять.
– Поехали домой, Элин. Об остальном поговорим позже, – сказал он и взял сестру за руку. Поначалу она пыталась сопротивляться – не хотела идти, не узнав правду. Но потом сдалась и медленно пошла вперед.
* * *
– Ну что ж, ребята… – Мелльберг сделал театральную паузу и указал рукой на доску, куда Патрик старательно приколол все имевшиеся в их распоряжении материалы по исчезновению Магнуса Кельнера. – Я собрал все, что нам известно, – честно говоря, не густо. Три месяца прошло – и это все, что вам удалось раздобыть. Вам чертовски повезло, что вы сидите здесь, в деревне, а не в Гётеборге. Там такая работа делается за неделю!
Патрик и Анника переглянулись. Будучи начальником полиции Танумсхеде, Мелльберг постоянно вспоминал годы службы в Гётеборге. Однако, похоже, он распрощался с надеждами, что его снова переведут туда – во что долгое время наивно верил.
– Мы сделали все, что было в наших силах, – устало ответил Патрик. Он прекрасно понимал, насколько бессмысленно пытаться возражать что-либо на обвинения Мелльберга. – Кроме того, делом об убийстве все это стало с сегодняшнего дня. Раньше мы вели его как дело об исчезновении.
– Да-да. Ты не мог бы рассказать вкратце, что произошло: где и каким образом его обнаружили и что говорит Педерсен? Само собой, я позвоню ему сам, но пока я не успел этого сделать. Так что будем довольствоваться твоими данными.
Патрик доложил о событиях дня.
– Он действительно вмерз в лед? – спросил Мартин Мулин, поежившись.
– Позднее мы увидим фотографии с места обнаружения трупа, но я могу сказать, что да, он вмерз в лед. Если бы не собака, прошло бы немало времени, прежде чем мы его обнаружили. Если бы вообще обнаружили. Когда лед растаял, он бы оторвался и уплыл в неизвестном направлении. И мог оказаться где угодно, – проговорил Патрик и покачал головой.
– Стало быть, мы не знаем, где и когда его бросили в воду? – мрачно спросил Йоста и рассеянно погладил Эрнста, прижавшегося к его ноге.
– Лед установился в декабре. Мы должны дождаться результатов экспертизы Педерсена, который, вероятно, скажет нам, когда ориентировочно наступила смерть, но мне кажется, что Магнус умер вскоре после того, как к нам поступил сигнал о его исчезновении. Но, как я уже говорил, – Патрик поднял указательный палец, – никаких фактов, подтверждающих это предположение, у нас пока нет, так что полагаться на эту версию мы в данный момент не можем.
– Однако она звучит вполне разумно, – сказал Йоста.
– Ты сказал о повреждениях на теле. Что нам об этом известно? – Карие глаза Паулы сузились, она нетерпеливо постучала карандашом по блокноту, лежавшему перед ней.
– Вы знаете Педерсена. Мне мало что удалось из него выжать. Он не любит что-либо говорить, пока не провел полное обследование. Единственное, что он мне сказал, – Магнус Кельнер подвергся насилию, и у него значительные колотые и резаные раны.
– Что, по всей видимости, означает, что его зарезали ножом?
– Скорее всего, да.
– Когда мы получим более подробную информацию от Педерсена? – спросил Мелльберг, усевшись во главе стола и пощелкивая пальцами, чтобы привлечь к себе собаку. Эрнст немедленно покинул Йосту и поспешил к хозяину, чтобы положить голову ему на колени.
– Он сказал, что проведет вскрытие в конце недели. Так что к выходным, если повезет, а то и в начале следующей недели.
Патрик тяжело вздохнул. Иногда ему не хватало профессионального терпения. Так хотелось получить ответ прямо сейчас, а не через неделю.
– А что нам известно об исчезновении? – спросил Мелльберг, демонстративно показывая Аннике свою пустую чашку. Анника сделала вид, что ничего не замечает. Тогда он проделал тот же прием с Мартином Мулином – на этот раз с большим успехом. Мартин проработал еще недостаточно долго, чтобы противостоять боссу. Когда молодой коллега удалился в сторону кухни, Мелльберг с удовлетворением откинулся на стуле.
– Мы знаем, что он ушел из дома около восьми часов утра. Сия уехала на работу в Греббестад в половине восьмого. Она работает в фирме агентом по недвижимости. Дети уходят из дому в семь, чтобы успеть на школьный автобус.
Патрик сделал паузу, чтобы отхлебнуть кофе, который Мартин принес и подлил всем, и Паула воспользовалась случаем, чтобы задать вопрос:
– Тогда откуда известно, что он ушел из дома около восьми?
– Его видел сосед.
– В машине?
– Нет, на машине ездила Сия, а Магнус, по ее словам, любил ходить пешком.
– Но ведь не ходил же он пешком до Танума? – удивился Мартин.
– Нет, его подвозил по утрам коллега, Ульф Русандер, который живет возле поля для мини-гольфа. Туда он обычно доходил пешком. Но в то утро он позвонил Русандеру и сказал, что немного задержится. И вообще не появился.
– Мы это точно знаем? – спросил Мелльберг. – Вы проверили прошлое Русандера? Ведь то, что Мартин так и не пришел, нам известно только с его слов.
– Йоста беседовал с Русандером, и ничто не указывает на то, что он врет, – ни его слова, ни его поведение, – ответил Патрик.
– Или вы просто не прижали его как следует, – буркнул Мелльберг и записал что-то в своем блокноте. Затем остановил взгляд на Пауле. – Привезите его сюда и допросите еще раз.
– А не перегнем ли мы палку? Может получиться, что люди не захотят давать свидетельские показания, если мы будем таскать их сюда, в участок, – возразила Паула. – Может быть, лучше будет, если вы с Патриком поедете в Фьельбаку и навестите его? Понимаю, что ты сейчас очень занят, так что я могу поехать вместо тебя. – Она чуть заметно подмигнула Патрику.
– Гм, действительно у меня сейчас так много дел. Правильная мысль, Паула. Вы с Патриком поедете и еще раз поговорите с этим… Роселем.
– Русандером, – поправил Патрик.
– Да-да, я так и сказал, – недовольно пробурчал Мелльберг, бросив на Патрика суровый взгляд. – Во всяком случае, вы с Паулой еще раз потрясете его. Думаю, это может что-нибудь дать… – Он нетерпеливо махнул рукой. – Ну, давайте дальше. Что у нас там еще?
– Мы опросили всех соседей по тому пути, по которому должен был пройти Магнус, направляясь на встречу с Русандером. Однако никто ничего не видел. Впрочем, делать из этого выводы я бы не спешил. По утрам все заняты своими собственными делами, – сказал Патрик.
– Создается ощущение, что он просто испарился, едва выйдя за дверь, – проговорил Мартин, с горечью глядя на Патрика, – пока мы не нашли его во льду.
– Человек не может просто так взять и испариться, – ответил Патрик, стараясь говорить бодрым голосом, никак не соответствовавшим его внутреннему состоянию. – Следы остаются всегда. Наша задача – их найти.
Он чувствовал, что сыплет банальностями, однако ничего другого в этой ситуации сказать не мог.
– Ну а что с его личной жизнью? Мы достаточно глубоко в ней покопались? Все трупы из шкафов повытаскивали? – Мелльберг рассмеялся своей собственной шутке, но никто его не поддержал.
– Магнус и Сия общались в первую очередь с Эриком Линдом, Кеннетом Бенгтссоном и Кристианом Тюделем. И, соответственно, с их женами. Мы поговорили с ними и со всеми родственниками Магнуса. И все утверждают в один голос, что тот был образцовым отцом семейства и прекрасным другом. Никаких сплетен, никаких тайн, никаких слухов.
– Ерунда! – фыркнул Мелльберг. – Всем есть что скрывать. Надо только уметь это найти. Вы, наверное, не особо старались.
– Мы… – начал было Патрик и осекся, осознав, что Мелльберг, вопреки обыкновению, изрек дельную мысль. Вероятно, они не копали достаточно глубоко, не задали нужных вопросов. – Разумеется, мы еще раз переговорим с семьей и друзьями, – проговорил он.
И тут у него перед глазами встал Кристиан Тюдель и письмо, лежавшее у него в верхнем ящике стола. Однако сейчас он решил об этом не упоминать – во всяком случае, пока у него не появится еще что-то, кроме собственных предчувствий.
– Тогда так и решим. Вы проделаете это еще раз – и на этот раз как надо! – сказал Мелльберг и поднялся так быстро, что Эрнст, сидевший положив голову ему на колени, чуть не опрокинулся на спину. Уже в дверях он обернулся и оглядел своих сотрудников, сидевших за большим круглым столом. – И порезвее, порезвее!
* * *
За окнами поезда стемнело. Поскольку Кристиан встал очень рано, ему казалось, что уже вечер, хотя часы показывали четыре часа. Мобильный телефон в кармане не раз начинал гудеть, но он игнорировал его. Кто бы ни звонил – в любом случае этот кто-то чего-то от него хотел, преследовал его и пытался чего-то добиться.
Кристиан посмотрел в окно. Они только что проехали Херрюнгу. Машину он оставил в Уддевалле. Дорога оттуда до дома занимала примерно сорок пять минут. Приложив голову к окну, он закрыл глаза. Стекло холодило лоб. Тьма, притаившаяся снаружи, давила на него, пытаясь проникнуть внутрь. Кристиан глубоко вздохнул и оторвался от окна. На стекле остались четкие следы его лба и переносицы. Протянув руку, он поспешно стер их. Ему не хотелось видеть эти отпечатки – свои собственные следы.
Когда поезд прибыл в Уддеваллу, Кристиан чувствовал себя настолько усталым, что едва мог различать предметы. В последний час, сидя в поезде, он попытался вздремнуть, но смутные образы мелькали в голове, не давая ему покоя. Остановившись у «Макдоналдса» в Торпе, он купил себе чашку черного кофе и поспешно выпил, чтобы получить необходимую дозу кофеина.
Мобильник снова завибрировал, однако Кристиан был не в состоянии вынимать его из кармана и уж тем более разговаривать с тем, кто его так настойчиво разыскивал. Наверняка это Санна. Она будет сердита на него, когда он вернется домой. Ну что ж, пусть так.
По телу пробежали мурашки, он завертелся на сиденье. Фары задней машины светили прямо в зеркало заднего вида, на мгновение ослепив его. Эти фары за спиной на одном и том же расстоянии заставили его еще раз взглянуть в зеркало. Та же машина, которая все время шла за ним после остановки в Торпе. Или, может, ему почудилось? Кристиан провел рукой по глазам. Теперь он уже ни в чем не мог быть уверен.
Свет фар задней машины последовал за ним, когда он свернул со скоростной трассы в сторону Фьельбаки. Прищурившись, Кристиан пытался разглядеть заднюю машину, но было слишком темно, и фары ослепляли. Его руки, крепко вцепившиеся в руль, вспотели от напряжения. Пальцы затекли. На мгновение он опустил одну руку, чтобы ее размять.
Он увидел ее перед собой. В голубом платье, с ребенком на руках. Запах клубники, вкус ее губ. Прикосновение ткани ее платья к его коже. Ее длинные каштановые волосы.
Кто-то выскочил на дорогу. Кристиан резко затормозил и на несколько секунд потерял управление. Машину занесло в кювет, он внутренне покорился, приготовился ко всему. Однако в нескольких сантиметрах от кювета машина остановилась. В свете его фар впереди отчетливо виднелось белое пятнышко на заду у косули, и он проводил ее взглядом, когда она испуганно запрыгала прочь через поле.
Мотор по-прежнему работал, но его гудение потонуло среди шума в голове. В зеркало заднего вида он увидел, как машина, ехавшая позади, тоже остановилась, и осознал, что пора трогаться с места. Прочь от света фар, преследующего, ослепляющего его.
Позади него открылась дверца, кто-то вышел из машины. Кто это направляется к нему? Снаружи было так темно, что он видел лишь приближавшуюся черную бесполую фигуру. Еще несколько шагов – и она подойдет к двери его машины.
Его руки, лежавшие на руле, затряслись. Оторвав взгляд от зеркала, Кристиан посмотрел на поле и рощу, едва различимую вдали. Сидел и ждал, уставившись в темноту. Дверь со стороны пассажирского сиденья открылась.
– Как вы себе чувствуете? С вами все в порядке? Похоже, что вы с ней не столкнулись.
Кристиан посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. Седой человек лет шестидесяти озабоченно рассматривал его.
– Ничего страшного, – пробормотал Кристиан. – У меня просто легкий шок.
– Да, жутковато, когда кто-то вот так выскакивает на дорогу прямо перед носом. Так с вами точно все в порядке?
– Да-да. Я сейчас поеду домой. Как раз ехал во Фьельбаку.
– А, а я в Хамбургсунд. Поезжайте осторожно!
Мужчина закрыл дверцу, и Кристиан почувствовал, как пульс начал приходить в норму. Это всего лишь тени из прошлого, они не могут навредить ему.
В голове снова возникла мысль о письмах, но он отогнал ее. Если он начнет обо всем этом думать, Она снова возьмет власть. Этого он не может допустить. Он приложил столько сил, чтобы все забыть. Больше Она до него не доберется.
Он выехал на дорогу, ведущую в сторону Фьельбаки. В кармане куртки продолжал жужжать мобильный телефон.
Алиса продолжала кричать – целыми днями и целыми ночами. Он слышал, как мать с отцом это обсуждали – говорили, что она страдает коликами. Но как бы это ни называлось, без конца слышать ее вопли было невыносимо. Звук врывался в его жизнь, отнимал у него все.
Почему мать не возненавидела ее за то, что она так много кричит? Почему она носила ее на руках, пела ей, укачивала ее и смотрела на нее с мягким выражением лица, словно жалея ее?
Алису жалеть не стоило. Она специально им все портила, в этом он был совершенно уверен. Иногда, когда он наклонялся над колыбелькой и смотрел на нее, маленькую и сморщенную, похожую на червяка, она открывала глаза и тоже смотрела на него. Ее взгляд говорил, что она не желает, чтобы мать любила его. Поэтому она кричит и требует от нее всего, чтобы ему ничего не досталось.
Иногда он замечал по отцу, что тот чувствует то же самое. Похоже, он понимал, что Алиса делает все это специально, чтобы и ему не досталось ни капельки внимания матери. Однако он ничего не предпринимал. Почему? Ведь он большой и сильный. Уж он-то мог бы заставить Алису замолчать.
Отцу тоже не разрешалось прикасаться к малышке. Иногда он все же пытался: неуклюже брал ее на руки, похлопывал по спине и по попе, пытаясь успокоить. Но мать всякий раз говорила, что он все делает не так, и отбирала у него Алису. Он съеживался и молча отходил.
Однажды отцу разрешили посидеть с Алисой. Перед тем она орала три ночи подряд – хуже, чем когда бы то ни было. Он лежал без сна в своей комнате и прижимал к голове подушку, чтобы отгородиться от этого звука. В духоте под подушкой росла ненависть. Она разрослась настолько, что совсем придавила его – пришлось приподнять подушку, чтобы сделать вдох. Мать тоже устала – не спала три ночи. Так что она сделала исключение – отдала ребенка отцу и пошла прилечь. А отец решил ее искупать и спросил, хочет ли он посмотреть.
Отец тщательно проверил температуру, наполнив ванну водой, и посмотрел на Алису, которая на этот раз молчала, таким же взглядом, каким смотрела на нее мать. Никогда ранее отец не был важной персоной; он оставался второстепенным персонажем, потерянным в сиянии матери, исключенным из ее общения с Алисой. Но сейчас он почувствовал свою значимость, когда улыбнулся Алисе, и она ответила на его улыбку.
Отец бережно опустил крошечное тельце в воду, положил ее на подставку, обшитую махровой тканью, – словно маленький гамак, в котором она могла полулежать. Нежными движениями он стал мыть ее ножки, ручки, толстый живот. Она шевелила ручками и ножками. Теперь она не кричала – наконец-то перестала. Но это уже ничего не значило. Она победила. Даже отец покинул свое убежище за газетой, чтобы улыбаться ей.
Он неподвижно стоял в дверях, не сводя глаз с рук отца, омывающих крошечное тельце. Отец, который стал его единственным другом после того, как мать перестала смотреть на него. В дверь позвонили, и он вздрогнул. Отец перевел взгляд на дверь, потом на Алису, не зная, как поступить. Потом спросил:
– Ты можешь минутку присмотреть за сестренкой? Я только посмотрю, кто это. Я сейчас вернусь.
На секунду он заколебался. Но затем почувствовал, как подбородок опустился вниз движением, напоминающим кивок. Отец, стоявший на коленях возле ванны, поднялся и попросил его подойти. Ноги двигались механически, когда он сделал два шага, отделявших его от края ванны. Алиса посмотрела на него. Боковым зрением он увидел, как отец вышел.
Теперь они остались одни – он и Алиса.
Эрика с удивлением уставилась на Патрика.
– Во льду?!
– Да, тот бедняга, который его обнаружил, пережил шок.
Патрик кратко рассказал жене о событиях дня.
– Могу себе представить! – воскликнула Эрика и тяжело плюхнулась на диван. Майя тут же попыталась взобраться ей на колени, однако задача оказалась не из легких.
– Пливет, пливет! – закричала Майя, приложив губы к животу. С того момента, как они объяснили ей, что малыши у мамы в животике могут слышать ее голос, она не упускала возможности с ними пообщаться. Но ее словарный запас был пока ограничен, так что беседа получалась достаточно однообразной.
– Похоже, они спят, не буди их, – сказала Эрика и поднесла палец к губам.
Майя повторила это ее движение, а потом приложила ухо к животу, чтобы убедиться, что малыши действительно спят.
– У тебя, наверное, был ужасный день, – тихо проговорила Эрика.
– Да, – кивнул Патрик, пытаясь отогнать воспоминания о лицах Сии и детей. Особенно взгляд Людвига, так похожего на отца, надолго останется в памяти.
– Во всяком случае, теперь они знают. Иногда мне кажется, что неопределенность еще ужаснее, – сказал он и уселся рядом с Эрикой, так что Майя оказалась между ними. Она радостно перебралась к нему на колени, где места было побольше, и уткнулась головой ему в грудь. Он нежно погладил ее по светловолосой головке.
– Ты прав. Однако лишаться надежды всегда тяжело, – задумчиво проговорила Эрика. – У вас есть хоть какие-нибудь версии произошедшего?
Патрик покачал головой:
– Нет, пока мы ничего не знаем. Ничегошеньки.
– А письма Кристиану? – спросила она. Внутренне она боролась с собой. Рассказать ли мужу о сегодняшнем походе в библиотеку и своих размышлениях по поводу прошлого Кристиана? В конце концов она решила этого не делать.
Сначала надо побольше разузнать.
– Я пока не успел взяться за них. Нам все равно придется еще раз встретиться с родственниками и друзьями Магнуса, и тогда я обязательно поговорю с Кристианом о письмах.
– Сегодня утром ему задали этот вопрос в программе «Доброе утро», – сказала Эрика и сжалась при мысли о своей роли в тех неприятностях, которым теперь подвергался Кристиан.
– И что же он ответил?
– Он ушел от разговора, но было заметно, как ему все это неприятно.
– Ничего удивительного, – вздохнул Патрик и поцеловал дочь в макушку. – Ну, что скажешь? Давай приготовим ужин для мамы и малышей?
Он встал и взял Майю на руки. Она радостно закивала.
– Ну, что мы с тобой приготовим? Рыбные палочки с картофельным пюре – подойдет?
Дочка задумалась, потом кивнула. Сама она предпочитала сосиски, однако любезно согласилась и на рыбные палочки.
* * *
Санна бродила туда-сюда по дому. Мальчишки сидели в гостиной перед телевизором и смотрели детскую телепередачу. Сама же она не могла усидеть на месте и потерянно ходила из комнаты в комнату, сжимая в руке мобильный телефон. Время от времени она уже в который раз набирала номер.
Ответа нет. Целый день Кристиан не отвечал на звонки, и в голове у нее разыгрывались сцены одна ужаснее другой. Особенно после того, как новость о смерти Магнуса потрясла всю Фьельбаку. Раз десять Санна проверила почту Кристиана. Внутри ее нарастало что-то смутное, что нужно было опровергнуть или подтвердить. В глубине души она даже желала что-нибудь найти. Тогда она, по крайней мере, узнала бы что-нибудь конкретное и смогла бы выплеснуть накопившиеся тоску и страх.
На самом деле Санна понимала, что ведет себя неправильно. Своими постоянными проверками и вечными вопросами о том, где он был и с кем встречался, она лишь еще больше отталкивает его от себя. Умом она это понимала, но бушевавшие внутри чувства были сильнее ее. Интуитивно Санна знала, что он что-то от нее скрывает. Она не дотягивает в его глазах, он не любит ее!
От этой мысли ей стало так больно, что она села прямо на пол в кухне, обхватив руками колени. За спиной мирно гудел холодильник, но Санна не замечала его – чувствовала лишь черную дыру внутри себя.
Где он? Почему не звонит? Почему ей не удается с ним связаться? Исполненная решимости, она снова набрала номер. В трубке звучали гудки, но телефон не брали. Санна поднялась с пола и подошла к столу, на котором лежало очередное письмо. Сегодня пришло еще одно. Она немедленно вскрыла конверт. Строчки были столь же загадочными, как обычно.
Ты знаешь, что не сможешь скрыться от меня.
Я в твоем сердце, даже если ты убежишь на край света.
Почерк был ей хорошо знаком. Дрожащими руками Санна поднесла письмо к носу. От него пахло бумагой и чернилами. Никакого запаха духов или туалетной воды, который мог бы хоть что-то сказать об отправителе.
Кристиан с ослиным упрямством утверждал, что не знает, от кого эти письма, но она ему не верила. Просто не верила, и все. В ней проснулась ярость, Санна швырнула письмо на стол и побежала вверх по лестнице. Кто-то из сыновей окликнул ее, не вставая с дивана, но она не обратила внимания на зов. Ей необходимо узнать правду, необходимо найти ответ. Словно кто-то другой завладел ее телом, словно она больше им не управляла.
Она начала со спальни, вытащила ящики из комода Кристиана и вывернула все их содержимое. Внимательно оглядела каждый предмет, пощупала рукой в пустых ящиках. Ничего, совершенно ничего – одни лишь футболки, трусы и носки.
Санна обвела взглядом комнату. Шкаф! Она подошла к платяному шкафу, занимавшему всю стену, и начала методично осматривать полки. Все принадлежавшее Кристиану оказалось на полу. Рубашки, брюки, пояса, ботинки. Ничего личного – ничего, что могло бы хоть что-то сказать о ее муже, помогло бы ей проникнуть сквозь ту стену, которую он воздвиг вокруг себя.
Санна все более нервно вытаскивала наружу его вещи. В конце концов в шкафу остались только ее собственные. Она тяжело опустилась на кровать и провела рукой по покрывалу, которое сшила из лоскутков ее бабушка. Санну окружало такое множество вещей, говорящих о том, кто она и откуда. Туалетный столик, доставшийся ей в наследство от другой бабушки, ожерелье, которое подарила ей мама. Письма от друзей и родственников, которые она хранила в коробках на дне шкафа. Школьные каталоги[8]8
Каталог с фотографиями всех классов школы.
[Закрыть], лежавшие аккуратной стопкой на полке, студенческая шапочка[9]9
Шапочка, которую выдают будущему студенту по окончании гимназии.
[Закрыть], хранящаяся в шляпной коробке рядом с засушенным свадебным букетом. Множество мелких вещичек, отражающих ее историю, ее жизнь.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?