Текст книги "Король гоблинов"

* * *

Когда я вошла в спальню, на прикроватном столике горела свеча, а Сорен сидел рядом, не отводя взгляда от трепещущего огонька.

– Ты в курсе, что если долго смотреть на пламя, то начинаются галлюцинации? – произнесла я.

– Я занимался прозрением. Вернее, пытался. – Сорен встал, резко отодвинув кресло.

– Не знала, что ты увлекаешься экспериментами с магией, – отозвалась я. – Может, следует предупредить Диаваль?

– Ты была с ней, правильно? – Я лишь кивнула в ответ. – Так я и подумал. В комнате остался ее запах. А он очень отличается от других гоблинов.

Острое обоняние являлось еще одной вещью, которую мы с ним воспринимали по-разному. Пожалуй, я была этому только рада. Не хотелось бы ощущать еще и исходившие от всех окружающих уникальные запахи. От Сорена исходил приятный терпкий аромат, и этого мне вполне хватало.

– И нет, – продолжил он, – не надо ничего говорить Диаваль. Я просто хотел попробовать увидеть в огне, где ты находишься. Король гоблинов технически должен уметь так делать, но ничего не вышло.

– Если тебя утешит, то я тоже не в состоянии воспользоваться нашей связью. И вообще с треском провалила выполнение своих обязанностей в качестве оленя.

– Не говори так, – с легким раздражением в голосе попросил Сорен. – Ты первый и единственный человек, кто стал источником жизненных сил всего Пермафроста. Конечно, будет непросто сразу овладеть новыми способностями. А пока ты собираешься рассказать мне, куда отлучалась, или придется умолять поделиться информацией?

– Прости, если заставила тебя волноваться, – вздохнула я, проводя рукой по непослушным кудрям и набравшись смелости для признания: чем раньше, тем лучше, верно?

– Извинения принимаются, – мягко произнес Сорен, садясь рядом со мной на кровати. – Я знаю, что ты можешь постоять за себя. И все же беспокоюсь. Особенно в последнее время. Ты… сама на себя не похожа.

– Кстати, – я глубоко втянула в легкие воздух и поморщилась, будто проглотила осколки льда, – мне нужно кое в чем тебе признаться.

– Я слушаю, – он медленно кивнул, глядя мне в глаза.

Что ж, сейчас или никогда. Чувствуя необходимость снять с души неподъемный камень, я решилась.

– Я кое-что от тебя скрывала. Знаю, не стоило так поступать. Этому нет оправданий, поэтому даже не буду их искать. Но ты был прав, что все началось с кошмаров. Но спустя несколько месяцев после обретения сил оленя сны превратились в нечто большее. В видения… Сперва они казались мимолетными и содержали разные жизненные истории. Но затем стали страшнее и постоянно демонстрировали картины конца света. А после… в сознании все чаще возникал он…

– Кто «он»? – Сорен нахмурился и наклонился вперед.

– Лидиан. – Я отвернулась, не в состоянии выдержать взгляда горящих сиреневых глаз. – Его призрак говорил со мной, преследовал, мучил… Предупреждал.

– Не думал, что он окажется способен на такое, будучи запертым между мирами без погребения. Надо сжечь сердце мерзавца, тогда он исчезнет. – Сорен сжал кулаки и начал вставать, но я потянула его за руку, заставив сесть обратно.

– Нет! – возразила ему, видимо, слишком горячо, потому что возлюбленный странно на меня посмотрел.

– Нет? – переспросил он.

– Я сегодня разговаривала с Доннаром, и он рассказал мне кое-что любопытное. Ты знал… Твой отец когда-нибудь упоминал, что умеет видеть будущее? – поинтересовалась я и поморщилась от того, насколько ужасно направляла беседу.

– Пару раз, лишь относительно того, что в моем поколении дар не проявился. А что?

– Потому что это семейное качество наследуется не каждым. Лидиан его не унаследовал. А потому завидовал твоим отцу и деду настолько, что спустился в пещеры темных альвов и потребовал вручить ему дар предвидения, принадлежавший по праву. Доннар обиделся на оскорбления высокомерного лорда и проклял того, обрекая на всеведение, которым нельзя поделиться. Твой дядя стал безумцем, слыша каждое дыхание каждого живого создания и зная судьбу всего сущего. Вернее, он стал безумнее. Так как и до того не являлся образцом здравомыслия.

– Что ты имеешь в виду, Яннеке? – Помрачнев, Сорен встал, выдернув из моих ладоней свою руку.

– Я имею в виду, что он был прав. – Я постаралась не принимать близко к сердцу жест возлюбленного и приготовилась выдержать и более серьезные испытания. Худшие новости еще впереди. – Этот безумный сукин сын, мучивший нас обоих, неоднократно совершавший покушения на убийства и готовый обречь весь Пермафрост на вечные страдания, оказался прав. Нам с тобой судьбой было предназначено стать причиной гибели мира.

После этих слов мой собственный мир начал рушиться.

6. Причины конца света

Сорен пораженно уставился на меня, слегка приоткрыв рот, но вскоре нахмурился и покачал головой.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Все потому, что ты являешься прямым потомком первого короля гоблинов по материнской линии, – пояснила я. – Твоя кровь, смешанная с жертвенной кровью убитого оленя, пробудила огромного змея, который принялся подтачивать корни мирового древа вместо того, чтобы кусать собственный хвост во сне, – выпалила я на одном дыхании и ощутила, как быстро колотится сердце в ожидании приговора.

– Значит, по утверждению Лидиана, это станет причиной конца света? Ты не думала, что он может лгать? Хель, вот чем ты занималась в обществе Диаваль? Она в курсе происходящего?

Я промолчала, но на лице, видимо, отразилось чувство вины, а через нашу связь просочились образы Сеппо и Розамунда помимо наставницы. Сорен издал низкий рык, и я помимо воли сделала шаг назад.

– Прости.

– Получается, о происходящем знают все, кроме меня? И о том, что ты видишь призрак Лидиана, и о его голословных утверждениях? И теперь ты говоришь, что он был прав? – Разъяренный собеседник отвернулся от меня и врезал кулаком по стене. Я заморгала, когда во все стороны разлетелась мраморная крошка. – Я не стану причиной конца света. И ты не станешь причиной конца света. Мой безумный дядя обманывал тебя.

– Нет, не обманывал. Я видела это собственными глазами. Видела мировое древо, пробудившегося змея и гибель мира. А еще с помощью сил оленя чувствую: все это правда и происходит на самом деле. Мы станем причиной уничтожения вселенной, если не сумеем этому помешать, – умоляюще произнесла я.

– Ты предлагаешь работать с ним? – недоверчиво поинтересовался Сорен, но тут же отрицательно покачал головой, не дав мне времени ответить, и бросился к выходу, прорычав: – Даже не знаю, что меня ранит сильнее: сама мысль о том, что ты желаешь объединиться с этим монстром, или тот факт, что, несмотря на все совместно пережитые испытания, со мной ты решила поделиться информацией в последнюю очередь.

– Ты считаешь, что я в восторге от всего происходящего? – Ощутив вспышку ярости и задыхаясь от возмущения, я загородила Сорену путь к двери. Сердце сжалось от боли, хоть и не физической. Похоже, влияние сил оленя заканчивалось, и эмоции брали верх. Рациональные, отстраненные мысли постепенно вытеснялись гневом и ужасом. – Хоть знаешь, что сотворил со мной Лидиан? Я никогда этого не прощу и не забуду, так как до сих пор страдаю от последствий. Но в первую очередь следует думать о благе страны. Я олень и должна выполнять свой долг.

– Это несправедливо, – заявил Сорен, скрестив руки на груди и не сводя с меня горящего взгляда. – Я тоже обязан заботиться о Пермафросте. Ты хоть представляешь, сколько обитателей королевства готовы воспользоваться любой проблемой, чтобы расширить границы владений? Стоит решить один конфликт, как возникает новый. Именно поэтому мы сегодня и встречались с темными альвами. Их пещеры пересыхают.

– Я знаю, что ты ответственно относишься к своим обязанностям. И стараюсь следовать примеру, – заверила я, поняв, что Сорен неправильно воспринял мои слова.

– Разве частью твоего долга не является проинформировать короля, когда происходит что-то вроде конца света? – едко уточнил он. – А не скрывать от него, рассказывая это все только друзьям?

– Ты слишком утрируешь! – воскликнула я. – Я боялась. И до сих пор боюсь. И не желала признаваться тебе, чтобы не волновать и чтобы не показывать, насколько напугана.

Вот, я наконец выложила всю правду. Сняла с души камень и избавилась от груза вины. Возникшая на их месте боль казалась очищающей, заслуженной. Больше всего мне не хотелось предстать перед Сореном слабой. Не после того, как я потратила столько времени, чтобы убедить его в своей силе духа. Теперь же все тело сотрясалось от мысли, что придется снова иметь дело с Лидианом, желудок сжимался, а к горлу подкатывала тошнота.

– Я думала, что сумею разобраться со всем сама, – тихо добавила я.

– И поэтому рассказала всем друзьям, но только не мне!

– Все было совсем не так! – возразила я. – Они догадались сами. Кроме того, в их ситуации имелся эмоциональный буфер, ведь никто не пострадал от рук Лидиана, как мы с тобой. Но мне в любом случае не следовало ничего от тебя скрывать. Я собиралась во всем признаться сразу, как начала слышать его и получать видения о конце света. Но не смогла. Просто не смогла.

– Уйди с дороги, Яннеке, – сквозь зубы процедил Сорен, его взгляд ничуть не смягчился.

– Но…

– Пожалуйста, – чуть спокойнее сказал он, – отойди.

Я отступила в сторону и беспомощно наблюдала, как возлюбленный скрылся за дверью. Затем рухнула на кровать, так как ноги больше не держали. Даже точно зная, что Сорен разозлится после моего объяснения, я все же не ожидала, что он испытает такую сильную боль. Потому что чувствовала его эмоции через нашу связь. И под рыком, яростными взглядами и гневными речами ощущалась обида. Из-за того, что мы обещали больше ничего друг от друга не скрывать, а я не смогла довериться Сорену. Именно поэтому он выбежал за дверь, едва выслушав признание о Лидиане и Рагнареке. Не страшные новости причинили боль. А я, самим фактом, что несколько месяцев хранила от него секрет.

Надеюсь, Сорен чувствовал мое отчаяние и раскаяние, как я чувствовала его злость. Все верно, он имел право злиться.

Несколько секунд я размышляла, не последовать ли за любимым и не попробовать ли исправить содеянное, но потом рассудила, что только ухудшу ситуацию. Ему требовалось какое-то время, чтобы остыть и успокоиться.

В конце концов я принялась бродить по дворцу. Он был таким огромным, что заставлял чувствовать себя маленьким и незначительным муравьем. Хотелось бы мне вновь оказаться в северном поместье Сорена! Хотя вряд ли мы когда-нибудь туда вернемся. Для короля гоблинов не предусмотрена мирная отставка, как и для оленя.

Как иронично признать какое-то место своим домом и сразу же переехать в другое. Я скучала по деревянным стенам и простому интерьеру, однако обставленному со вкусом и украшенному с душой. Иногда я часами могла любоваться и водить пальцами по изящной искусной резьбе, выполненной на дубовых и ореховых панелях. А еще мне не хватало честного труда. К какой бы расе ни принадлежали обитатели поместья, мы все были заняты работой. Во дворце же безделье убивало меня. Вернее, убивало бы, если бы мысли постоянно не крутились вокруг проблемы вполне определенного призрака.

Я тяжело вздохнула, в последний раз вспоминая поместье, куда нам больше не суждено было вернуться, и направилась к конюшням.

Лошади спали. Меня восхищали эти прекрасные животные, но наблюдать за ними стало болезненно после смерти моего скакуна, Страха. Объединенные связью, мы приходились друг другу не просто наездником и конем. И все же после того, как я стала оленем, все звери признавали меня за свою и принимали благосклонно. И это меня-то, кого в детстве постоянно преследовали злобные гуси! Отплатить же им, пустив стрелу, было запрещено, так как птиц откармливали к праздникам. Я тепло улыбнулась воспоминанию.

Одна из лошадей проснулась, заржала и ткнулась мордой в плечо. Я погладила мягкую бархатистую шкуру и тихо сказала:

– Здравствуй.

– Привет.

Я чуть не подпрыгнула, услышав ответ, который явно исходил не от лошади, и обвела глазами конюшню. На одной из потолочных балок стояла высокая фигура гоблина. Он приветливо улыбался.

– Я чуть сердечный приступ не заработала из-за тебя, Роуз! – нахмурилась я.

– Ты же олень. – Собеседник пожал плечами и с кошачьей грацией спрыгнул вниз. – И вряд ли можешь умереть от сердечного приступа.

– Ты понял, что я имела в виду, – раздраженно фыркнула я. – Что ты забыл там, наверху?

– Ну, – задумчиво протянул Роуз, – заметил, как Сорен дуется в оружейном складе, и решил, что ты должна дуться в противоположной части дворца. Мы с Сеппо кинули жребий, кто пойдет утешать кого. Мне повезло получить человека, который не умеет вырывать сердца голыми руками в приступе ярости.

О, боги! Сорен убьет полукровку, если тот попытается выкинуть что-то в своем духе.

– Вы… – Я оборвала себя и покачала головой: не моя проблема.

– Вы двое иногда бываете мелочны и упрямы, как ослы, – неодобрительно прокомментировал рыжеволосый утешитель. – Даже при том, что гоблины славятся отсутствием навыков общения, как ты, так и Сорен возносите планку на недосягаемый уровень в этой области.

– Неправда, мы отлично ладим между собой! – возмутилась я, бросая на Розамунда враждебный взгляд.

– Ага, и именно поэтому ни один из вас не готов признать, что существует проблема, а вместо этого притворяетесь, словно все в порядке, пока здравый смысл наконец не вернется и вы все же не решите обсудить происходящее, – ядовито ответил собеседник.

– Ладно, у нас есть некоторые сложности, но я не собираюсь принимать советы по отношениям от того, кто целый день гонял лошадь по всему Пермафросту, чтобы преподнести ее в подарок еще не рожденному младенцу.

– Мы полностью контролировали ситуацию, – Роуз напустил на себя оскорбленный вид.

– Как бы не так, – пробормотала я и уже громче добавила: – Слушай, я пыталась все объяснить Сорену, но это обернулось катастрофой. И что теперь? – спросила я, откидываясь на дверцу стойла и прикрывая глаза, чтобы утихомирить нараставшую головную боль.

– Теперь подождешь, пока вы оба успокоитесь, и делаешь новую попытку. И в следующий раз постарайся не доводить до подобного и, ну знаешь, не храни секрет от партнера несколько месяцев. – Последнюю фразу Розамунд произнес настолько серьезно и наставительно, что я даже начала размышлять, не врезать ли ему. – Когда мы с Сеппо только начали встречаться, то тоже столкнулись с похожей проблемой. Он беспокоился, что о нас подумают другие гоблины, так как и без того постоянно страдал от осуждения, будучи полукровкой. А я несколько месяцев не понимал, в чем дело и почему он не желает общаться. Пока не рассудил, что нужно спросить самого Сеппо. – На лице рыжеволосого парня возникла довольная улыбка. – Проблема моментально разрешилась! Оказалось, достаточно заверить, что я вырву позвоночник любому, кто посмеет косо посмотреть на моего возлюбленного.

Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Конечно, даже романтичные и душещипательные истории у гоблинов обязательно сводились к насилию и жестокостям.

– Ненавижу признавать это, но ты прав, – пробормотала я. – Попробую еще раз все объяснить, когда мы оба успокоимся. Наверняка Сорену нелегко было услышать от меня как новости о конце света, так и признание, что я держала их в секрете.

– Диаваль рассказала нам о ночной встрече с Лидианом, – сказал Роуз. – Мы вас поддержим, что бы ни произошло. Все обязательно наладится, вот увидишь. – Он похлопал меня по плечу. – Пожалуй, нужно убедиться, что Сеппо по-прежнему жив. Учитывая, что ты постоянно грозишь то сбросить его с горы, то проткнуть оружием, а Сорен… ну, ведет себя как обычный гоблин, я удивлен, как это милому и беззащитному полукровке удается не вздрагивать каждый раз, находясь рядом с вами двумя.

– Сеппо – отличный друг, – с легким чувством вины пробормотала я. – И знает, что я никогда не причиню ему вреда. Просто на Охоте всем приходилось нелегко.

– Потому я и решил в ней не участвовать, – фыркнул Роуз. – Ты тоже не переживай. Часть обаяния Сеппо заключается в умении довести всех вокруг до белого каления и спровоцировать драку, куда бы он ни шел. Меня невероятно привлекают подобные качества.

– Тебе виднее, – рассмеялась я.

Рыжеволосый гоблин положил руку мне на плечо, и я с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть. Физический контакт до сих пор давался мне нелегко, особенно со стороны мужчины, не важно, к какой расе он принадлежал. По большей части моя душевная травма осталась позади, но все же не до конца, и новое столкновение с Лидианом вовсе не способствовало исцелению.

К этому моменту безэмоциональная половина оленя почти уступила человеческой, так что пришлось сжать руки в кулаки, вонзив ногти в ладони, чтобы скрыть дрожь. Я старалась убедить себя, что это не имело значения. Следовало прежде всего думать о предотвращении гибели мира. Прошлое изменить нельзя, но можно повлиять на грядущие события. Если для этого придется поругаться с Сореном и объединиться с Лидианом – так тому и быть. Долг превыше всего. Я была человеком – хотя бы отчасти – и не могла исправить то, что со мной случилось. Но могла выбирать, что делать дальше. Решение оставалось только за мной.

Следует повторять это про себя снова и снова, пока не поверю, а сердце не прекратит заходиться от страха каждый раз, как кто-то дотрагивается до меня. Пока же все чувства призывали бежать и прятаться, даже когда я точно знала, что нахожусь в безопасности.

– Прости, – извинился Роуз, заметив мой испуг.

– Ты не виноват. Однажды я не вздрогну от прикосновения. Просто не сегодня. – Я выпрямилась и поводила затекшими плечами. Лошадь в стойле, к которому я прислонялась, потянулась, чтобы поприветствовать меня, и я погладила ее по носу. Это оказалась та самая кобыла, за которой днем гонялись парни. – Посмотрите, какая прелестная девочка, – проворковала я животному.

– Эта прелестная девочка едва не поставила мне синяк, – фыркнул рыжий гоблин.

– Не ее вина, что вы не умеете обращаться с лошадьми, – прокомментировала я, продолжая поглаживать морду кобылы, про себя жалея, что не могу поселиться в конюшне навсегда. Но необходимо было кое с кем объясниться. – Сорен остался один, – вздохнула я, прислушиваясь к ощущениям от нашей связи. Он не казался разозленным и, похоже, ничего не сломал или, по крайней мере, Сеппо ушел целым. Хороший знак. Настала пора для второй попытки переговоров. – Твой парень не пострадал, кстати. И ты ведь знаешь, что Сорен никогда бы не причинил вред другу, так?

– Знаю, знаю, – Роуз ухмыльнулся. – Но больно уж забавно насмехаться над неумением контролировать гнев нашего правителя. И еще не исключено, что ты просто не становилась свидетелем порывов ярости Сорена. Ему прекрасно удается сдерживать при тебе худшие стороны своей натуры. Но не все удостаиваются подобной чести. Даже когда я понимаю, что король не убьет меня, выдерживать его вспышки гнева невероятно страшно.

– Поверю тебе на слово, – я улыбнулась.

Затем развернулась и покинула конюшню, чувствуя себя чуть более свободно и легко, будто свинцовый груз с души немного приподняли. Мы с Сореном немало пережили вместе. Наши отношения стали прочными, как железо, и наверняка выдержат это испытание. Все наладится, уверена. А на будущее я запомню совет Розамунда и постараюсь чаще обсуждать с возлюбленным наши страхи. Если какой парочке упрямцев и удастся сохранить взаимную привязанность, то это нашей.

Я с удивлением обнаружила Сорена перед дверью нашей комнаты. Он нерешительно смотрел на деревянную створку и, заметив меня, слегка смутился.

– Глупо, конечно, – тихо сказал он, – но не могу войти. Тяжело снова возвращаться в это место и к этой беседе.

– Я понимаю, – кивнула я, шагнула к двери и открыла ее.

Мы оба уселись в кресла лицом друг к другу и несколько секунд молчали. Не получалось подобрать правильные слова или произнести их.

В конце концов я выдавила:

– Прости меня. Следовало сразу все тебе рассказать. Но я так боялась выглядеть уязвимой и желала доказать, что в состоянии справиться со всем самостоятельно. Диаваль сама все узнала, так как видела призрака, а потом сообщила и остальным. Я молчала вовсе не от недоверия или отсутствия чувств. Потому что люблю тебя больше жизни. Но чем дольше хранила секрет, тем тяжелее становилось объясниться, как ты и говорил. Но так произошло только из-за неуверенности в собственных силах и страха признания.

– Я могу это понять, – кивнул Сорен с задумчивым выражением лица. – И знаю, что ты не хотела меня ранить, однако… – Он вздохнул. – Единственное, чего я желаю всей душой, чтобы ты чувствовала себя со мной в безопасности и не испытывала необходимости скрывать собственную слабость из страха или опасения обременить меня. Раздели тяжелый груз со мной, и я помогу его нести. Потому что люблю тебя. Мне известно, что тебе нелегко дается доверие, но всегда буду рядом, чтобы поддержать.

– Я буду стараться, – пообещала я, ощутив, как в груди разлилось тепло, и оказавшись не в состоянии сдержать улыбку. – В следующий раз, когда что-то произойдет или когда я испугаюсь, то постараюсь рассказать об этом тебе, помня, что это не послужит свидетельством слабости.

– Это все, о чем я прошу. – Лицо Сорена озарила одна из редких улыбок.

Я наклонилась вперед и поцеловала его в щеку, но он повернул голову, и наши губы соприкоснулись. Мягко и нежно, без слов говоря о прощении. Мне не хотелось прерываться, но беседа еще не была окончена.

Мы оба отстранились и снова устроились в креслах. Не требовалось прибегать к сверхъестественной связи оленя и короля, чтобы чувствовать наш общий ужас от предстоящего объяснения.

– Итак, – первым произнес Сорен, склоняя голову набок, – что там предлагал Лидиан?