Текст книги "Дамбо. История удивительного слоненка"

Глава 5

Рано утром следующего дня Джо вместе с Милли бегом пересекали палаточный городок, когда Иван остановил их, чтобы узнать, успели ли они позавтракать. Такая забота со стороны фокусника была приятна, но отец снова был рядом, так что Джо заверил его, что у них всё путём, и они помчались дальше в сторону слоновьих вольеров.

Миссис Джамбо репетировала свой номер на ринге, так что слонёнок был совсем один в маленьком загончике. При виде детей он с трудом поднялся на ножки и заковылял к ограждению, волоча уши по земле.

– Ты только посмотри на него, – сказал Джо. – Эти гигантские уши тянут его вниз.

– Привет, малыш Джамбо, – сказала Милли и, поставив на землю накрытую тканью клетку, помахала ему. – Добро пожаловать в цирк. Мы тут все – одна семья, независимо от размеров.

Она сняла ткань с клетки, и в ней обнаружился миниатюрный мышиный цирк. Трое его звёзд уже были наготове и никак не могли дождаться заданий потрудней.

– Хм, разве слоны не боятся мышей? – спросил Джо.

– Откуда я знаю?

Джо с сомнением посмотрел на сестру, но Милли уверенно продолжала:

– Вот для этого и нужны эксперименты. Ну и потом, кому-то же надо его развлекать, пока его мама на выступлении.

Тем временем по ту сторону ограды глазки слонёнка, наполовину скрытые гигантскими ушами, расширились, когда он увидел мышей, бегавших по своему мини-цирку. Инспектор манежа Тимоти Ку подвинул маленькую лесенку к одной из платформ, забрался на неё и по тугому канату перебрался на другую платформу. Уровнем ниже остальные мышки тренировались в беге – одна внутри колеса, а другая сверху. Тимоти Ку бесстрашно прыгнул на плотную сетку и скатился по ней на землю, где и отвесил поклон.

Милли просунула ему ядрышко арахиса, а Джо захлопал в ладоши. Слонёнок выпустил из хобота воздух, и края его ушей на мгновение немного раздвинулись.

– Смотри, он заметил арахис. – Джо указал на слонёнка, и в его голове мелькнула идея. – Давай и ему дадим арахис, если он сможет откинуть с морды свои уши.

Джо стал размахивать арахисом перед мордой слонёнка, а тот прекратил пыхтеть и стал, наоборот, вытягивать хобот, насколько позволяли прутья ограждения, в попытке достать до угощения.

– Нет-нет, надо дунуть. Вот так. – Джо попытался показать, как.

Милли засмеялась.

– Ну-ну. Может, ты его и жонглировать научишь.

Джо насупился и локтем отпихнул сестру в сторону. Он так просто не сдастся. Его отец – первоклассный дрессировщик, а Джо не раз за ним наблюдал. Наверняка можно ещё что-то попробовать. Он снял ковбойскую шляпу почесать затылок и тут заметил маленькое чёрное пёрышко, заткнутое за ленту на тулье.

– Ага! – Джо вытащил перо и поднёс его к лицу. – Так, смотри, малыш Джамбо. – Он подул вверх, и пёрышко поднялось. – Теперь твоя очередь. Ты сможешь! И получишь арахис. Просто повторяй за мной. Дуй!

Джо с усилием выдохнул, перо взлетело и, перелетев через ограду, мягко опустилось слонёнку на лоб. Тот взволнованно отпрянул и увидел, как перо слетело и плавно опустилось на солому.

Хоботок постепенно вытянулся и попытался принюхаться к незнакомому предмету в загоне. Фырк! – и перо воспарило в воздухе, а затем снова опустилось на землю.

– Нет, не на перо. На уши, дуй на уши, – наставлял Джо.

Но вместо этого слонёнок снова дунул на пёрышко, и оно взмыло вверх. Перелетев через ограду, оно опустилось у ног Джо. Джамбо как будто даже улыбнулся.

Милли улыбнулась в ответ:

– Он думает, что это игра.

Джо всегда был не прочь поиграть. Он лёг на живот и дунул на перо, так что оно полетело обратно за решётку. Малыш Джамбо радостно вильнул телом и попытался повторить за Джо: раскинул ножки в стороны и плюхнулся на животик. Дунув, он послал перо обратно в сторону Джо.

– Эй, дайте и мне, – сказала Милли, неожиданно опустилась на землю рядом с братом и лёгким дуновением отправила перо в сторону слонёнка. Тот снова дунул на перо, и лица детей засияли.

– А теперь посильней, – скомандовал Джо. – Со всей силы! – Он глубоко вдохнул и шумно выдохнул, показывая новому другу, что от него требуется.

Малыш сделал глубокий вдох, но, ко всеобщему удивлению, случайно втянул вместе с воздухом и пёрышко, которое залетело в одну из ноздрей. Слонёнок вскочил на ноги, икнул. Глаза заморгали, а нос зашевелился точно так же, как у Милли, когда она вытирала пыль.

– Апчхи! – громко чихнул слоник. Перо со свистом выстрелило в воздух, а уши вдруг раскрылись, как крылья бабочки.

Джамбо поднялся в воздух.

И остался парить.

В двух метрах от земли.

Через секунду уши захлопали, и он рухнул на землю.

Милли и Джо вскочили на ноги, разинув рты. Даже мышата в клетке поражённо уставились на такое чудо. Дети бросили друг на друга неуверенные взгляды, желая убедиться, что они наблюдали одно и то же.

– Дай ему арахиса, – вымолвил Джо.

– Да хоть весь, – ответила Милли.

Девочка перекинула целый мешок орехов через оградку, и, не сговариваясь, они рванули с места. Нужно срочно рассказать обо всём папе!

* * *

Холт тренировался закидывать лассо рядом с их палаткой. Какое счастье, в тысячный раз подумал он, что невредимой осталась именно правая рука, раз уж какую-то война должна была отнять. Сделав резкое движение кистью, он метнул верёвку, которая описала в воздухе дугу, и мишень оказалась в петле.

– Есть! – воскликнул Холт, не замечая, что за ним пристально наблюдают.

Руфус скрывался в тени соседней палатки. Он потёр свою перевязанную челюсть и пробормотал:

– Думаешь, ты всё ещё высший класс, а? Ну так я тебя удивлю, ковбоишка. Скоро ты вообще пожалеешь, что вернулся.

Тут вдалеке замаячила коренастая фигура директора, направлявшегося в их сторону, и Руфус исчез.

– Макс, иди сюда, кое-что покажу, – закричал ему Холт, махая рукой. Как только директор приблизился, Холт приготовился к новому броску. – В общем, забыли про дюжину лошадей. Я так подумал, можно обойтись всего одной. Я выезжаю на коне и выполняю разные прыжки. – Холт изобразил, будто выскакивает на арену и огибает бочки. – И тут, откуда ни возьмись, – звериный парад!

Холт пинком откинул ящик, закрывавший вход в его палатку, и наружу высыпала свора пуделей, тявкающих, как очумелые. Холт закрутил в воздухе своё ковбойское лассо и метнул его на одного из пуделей, но пёс успел проскочить в петлю и убежал вперёд догонять остальных.

– Точность броска я ещё отрабатываю, – сказал Холт, поворачиваясь снова к Медичи; на губах его сияла улыбка, полная надежды.

Медичи вскинул брови.

– Да уж, – сказал он снисходительно, – это приходит с опытом. – Он хлопнул по вытянутой коробке, стоявшей рядом. – А покамест, на то время, когда ты будешь выводить слонов на арену, я попросил костюмеров кое-что для тебя сообразить. – И он передал коробку Холту.

Перекинув лассо через плечо, Холт открыл коробку. Внутри лежал протез руки, набитый изнутри, с кистью телесного цвета, толстыми короткими пальцами и тесёмкой, чтобы крепить его к телу.

– Да ты на эту штуковину, наверно, разорился – подтрунил над Медичи ковбой. Издалека публике не разглядеть подмену, но вблизи протез смотрелся как рука огородного пугала, мешковатая и неровная. Немного длинней, чем настоящая, она свисала сантиметров на пять.

– Всё-таки к нам дети приходят… – Тут Медичи замолк.

– И мне не стоит их пугать. Я понял, – кивнул Холт. Всё-таки бизнес потерпит убытки, если по этой причине родители откажутся прийти с детьми.

Тут раздался звонкий голосок Джо.

– Пап, малыш Джамбо! Иди скорей смотри!

Когда Холт заметил бегущих к нему детей, он быстро тряхнул коробку так, что крышка захлопнулась. Но Джо споткнулся о валявшуюся под ногами верёвку и рухнул на отца. Коробка повалилась на землю, и из неё прямо в грязь выкатилась рука.

Милли и Джо были слишком взбудоражены, чтобы обратить на неё внимание, но Холт нагнулся и подобрал её, пока дети взволнованно галдели.

– Он поднялся в воздух… с помощью ушей! – воскликнула Милли.

– Просто потрясающе! – добавил Джо.

– Дети, я же сказал, оставьте его в покое, – сердито оборвал их Холт.

– Но он взлетел на вот такую высоту! – сказал Джо, показывая выше себя.

– Да-да, взлетел, – протянул Холт и стал подниматься на ноги, прижимая к себе коробку. – Он всё время будет так спотыкаться и летать, с такими-то ушами.

– Нет, пап, правда. Мы поставили эксперимент, – начала было Милли, но отец резко развернулся, и она увидела, что щёки у него пунцовые.

– Это вам не игра! Это жизнь. Держитесь подальше от этого несчастного детёныша и не суйтесь в его загон! – И Холт запихнул коробку внутрь палатки.

Милли отступила назад и скрестила руки на груди, оценивающе глядя на отца. Если он собирался и дальше себя так вести, то не было никакого смысла рассказывать ему про то чудо, которому они стали свидетелями. Гордо выпрямившись, она повернулась к Джо.

– Залог успеха учёного – интерес. У кого его нет – тому и не надо ничего знать. – По виду отца ей было понятно, что он не хотел даже попытаться понять её, а тем более выслушать их. Даже если то, что они собирались ему сообщить, было самым невероятным на земле. – Пошли, Джо.

Холт только недовольно скривился, когда Милли резко развернулась в гневе и ушла, утянув за собой брата.

– Это всё последние полгода, – мягко сказал Медичи. – Слишком уж быстро ей пришлось повзрослеть.

– Энни умела с ними разговаривать. – Ковбой явно уже выпустил пар и теперь, казалось, пал духом.

– Ну, тут, знаешь ли, не ошибается тот, кто ничего не делает, – ответил Медичи, выдав на редкость мудрую мысль. Потрепав Холта по плечу, он ушёл.

Холт проследил, как дети свернули за чью-то палатку и в очередной раз пожалел о том, что совсем не знает, как быть хорошим отцом, что жены больше нет с ним рядом, что всё не так, как должно быть. Но жалобами делу не поможешь. Настало время идти в бой: до начала сегодняшнего представления нужно было придумать, как спрятать уши слонёнка.

Прамеш

Британская Индия, 1912 год

Наконец наступил день состязаний. Принять участие в них пригласили всех выдающихся заклинателей змей в Пенджабе, но Прамеш был спокоен. Он знал своих змей, он отрепетировал все движения, а его племянник Арав был лучшим ассистентом, какого только можно было сыскать.

Сейчас камни, которыми был вымощен двор, приятно холодили ноги, но он знал, что, когда приедут члены уважаемого жюри, солнце уже будет палить нещадно.

«Где же сесть, чтобы оказаться в тени? Кажется, надо было вставать раньше», – подумал Прамеш. Змеи были более податливы, когда им было нежарко.

Один из его соперников, Гарьян, самодовольно усмехнулся в его сторону со своего места прямо рядом с аркой.

«Пф. Подумаешь. Зато его из толпы и видно не будет».

Помахав Араву, Прамеш нарисовал на земле круг в полтора метра диаметром в юго-западном углу двора. Развернув свой коврик, он сел, скрестив ноги, наискосок от Гарьяна и лицом к нему, чтобы не сводить глаз со своего главного конкурента.

Вокруг потихоньку набиралась толпа; люди окружали двор, желая поглазеть на приготовления. Арав и остальные ассистенты расставляли вокруг своих наставников корзинки.

– Ты вчера их кормил? – спросил зачем-то Прамеш: он сам видел, как накануне племянник давал змеям еду.

– Да, дядя, – ответил Арав, как всегда, предельно учтиво. Он будто бы постоянно боялся, что дядя откажется от него, несмотря на то, что Прамеш всегда смотрел на паренька как на собственного сына, которого у него никогда не было.

Кивнув, заклинатель осмотрел плетёные корзинки и чуть заметно подвинул одну вправо, чтобы она была подальше от соседней.

Свою самую злющую змею они оставили сегодня дома, поскольку той явно не хватало дрессировки. Сегодня всё должно быть идеально.

Если всё пройдёт гладко, они получат главный приз – билеты на пароход до Америки, где так много спонсоров, желающих показать заморские чудеса богатой привилегированной публике.

– Будем сейчас репетировать? Или, может, проверить их настроение? – спросил Арав.

– Нет, давай побережём их для представления, – ответил мастер: змеи у Прамеша лучше работали вместе, когда их только разбудили. Предварительный разогрев только приведёт к тому, что они быстрее разозлятся.

Около полудня прибыли судьи – местный магистрат и, вслед за ним, – британский заместитель начальника управления. Последний выглядел несколько нездоровым, но, может, это у него просто такая молочно-белая кожа. Его помощники несли над ним покрывало, чтобы ему не пришлось стоять на открытом солнце. И магистрат, и заместитель начальника управления внимательно оглядели наполнивших двор заклинателей.

«Наконец-то!» – Прамеш выпрямил спину и поправил тюрбан. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и представил своё выступление: как он берёт свою бамбуковую флейту, выводит первые несколько звуков, а затем открывает первую корзинку и выпускает змею.

Только ждать Прамешу пришлось гораздо дольше, чем он предполагал. Заместитель начальника управления и его свита петляли между участниками, позволяя им демонстрировать своё искусство строго по одному.

Арав прокрался к своему дяде поближе и смотрел на соперников, в то время как Прамеш комментировал выступление каждого:

– Калдип слишком нагл и нетерпелив к своим змеям – видишь, как он пихает их ногой? Лучше похлопать по земле рядом с корзинкой, чтобы змея почувствовала вибрацию. Если змею так теребить, она разозлится и может напасть.

Когда очередь дошла до их соседа, заклинатель забеспокоился.

– Ох, чем только Джасвир думает? Это же ядовитая кобра! – пробормотал он.

Как и следовало ожидать, разозлившаяся змея развернула воротник и плюнула ядом в молодого хозяина. Джасвир успел закрыть глаза, но в начавшейся неразберихе кобра решила ускользнуть и метнулась в сторону самого заместителя. Тот взвизгнул и метнулся к своим помощникам.

Поняв, что его час настал, Прамеш перепрыгнул через свои корзинки, мягко приземлился на ноги и схватил змею за участок тела сразу за головой.

Кобра скрутилась в кольцо, но благодаря твёрдой хватке Прамеша выпрыснуть новую порцию яда так и не смогла. Вместо этого она свернулась кольцами вокруг его руки. Прамеш спокойно кивнул заместителю, который взирал на всё это со смесью ужаса и облегчения и, казалось, побелел ещё больше. Затем Прамеш опытным движением вернул кобру в корзинку Джасвира, у которой Арав уже ждал наготове с крышкой, и сразу запер змею внутри. Джасвир опустил голову от стыда и начал складывать свои корзинки. Всем было понятно, что он выбыл из состязания.

Как только змея оказалась взаперти, Прамеш сложил ладони вместе и поклонился заместителю начальника управления, который в облегчении расслабил плечи.

– Благодарю тебя, – сказал чиновник. – Как тебя зовут?

– Прамеш, досточтимый господин.

– Что ж, Прамеш, ты ловко справился с этой змеёй. И я тебе благодарен. Давай посмотрим, на что ещё ты способен. – Заместитель сделал ему знак занять своё место.

Прамеш снова уселся на коврик, скрестив ноги. Плавно взяв в руки одну за другой все три свои корзинки, он легко подул в каждую из них. Это был знак для змей, что пора просыпаться и что их хозяин здесь. Затем он взял бамбуковую дудочку, наиграл несколько первых нот и мягким движением открыл первую корзинку.

Внутри начала разворачивать свои кольца Садхана, его любимица. Она поднялась на треть своей длины, настороженно глядя на хозяина. Язычок метнулся вперёд, и, когда Прамеш стал качать флейтой из стороны в сторону, она раскрыла свой капюшон, продемонстрировав заместителю красивые отметины на голове. Хотя, конечно, Садхана и не думала ничего демонстрировать. Она хотела, чтобы дудочка (а значит, и Прамеш) оставила её в покое, и отклоняла голову, следуя движениям флейты, которая представлялась ей источником опасности.

Добившись полного повиновения от Садханы, Прамеш выпустил вторую змею, Надин. Поначалу Надин двигалась вяло, но когда Прамеш топнул по земле ногой, змея поднялась и тоже расправила капюшон. Прамеш играл на флейте и мягко покачивался, заставляя змею двигаться вперёд-назад. Затем он осторожно положил крышки на место, закрыв сначала Садхану, затем Надин. Когда они обе снова устроились на покой в своих корзинках, он отставил их в сторону и придвинул поближе третью корзинку.

– А теперь, достопочтенный господин, позвольте мне представить вам то, чего вы никогда не изволили видеть доселе! – сказал Прамеш.

Арав открыл крышку, и Прамеш сам запустил руку в корзинку, чтобы плавно вытащить змею, сидевшую внутри.

Заместитель начальника управления затаил дыхание, когда наружу показалась жёлтая с белым кожа. Змея начала сворачиваться кольцами вокруг правой руки хозяина, затем застыла на мгновение, выпустила язык и потрепетала им в воздухе. Потом она поползла дальше, по плечам за затылок, затем на другую руку и остановилась, достигнув левой ладони заклинателя. Судя по всему, длиной она была не менее полутора метров.

– Что это за змея? – спросил британский чиновник.

– Это аджгар, ваша светлость. Питон, – ответил Прамеш. Вряд ли чиновник знал, что этот вид пресмыкающихся душил свою жертву, вместо того чтобы кусать её и травить ядом. А если и знал, Прамеш всё равно был уверен, что Танак поразил его воображение. – У этого змея весьма необычная окраска.

– Потрясающе. В самом деле, потрясающе.

Когда заместитель вместе с магистратом двинулись дальше, Прамеш поймал на себе взгляд Гарьяна и усмехнулся. Судя по сердитому выражению лица, у него в корзинках не было припасено ничего столь же удивительного. И в самом деле, по остальным участникам соревнования заместитель прошёлся довольно быстро, и хотя у Гарьяна было очень достойное выступление, впечатлить судью ему было нечем.

Когда заместитель провозгласил его победителем, Прамеш засиял, словно начищенная лампа.

Он сделал это! Он едет в Америку!

Кланяясь и благодаря заместителя, Прамеш уже мысленно готовился к поездке. Говорят, в Америке нет джунглей, так что придётся взять с собой всё, что необходимо для змей – больше не будет никаких вылазок в лес за припасами. Но уж, по крайней мере, крысы на корм у них там точно найдутся.

Брат Прамеша и его жена чуть не прыгали от счастья, когда он разыскал их в толпе. А затем выражение лица брата стало серьёзным.

– Ты же возьмёшь Арава с собой, да? Он мечтает поехать.

– Но разве он не нужен вам здесь, на ферме?

Брат и его жена обменялись взглядами.

– Мы тут подумали и решили, что Арав должен поездить с тобой, посмотреть мир и, главное, продолжить учиться у тебя мастерству. На этом пути его ждёт более светлое будущее.

Прамеш повернулся к Араву. Парень он был сильный и многообещающий; к тому же Прамешу было бы куда приятнее иметь рядом кого-то родного.

– Ты действительно хочешь поехать? – спросил его Прамеш. Он ни за что не стал бы заставлять кого-то иметь с ним дело, если тот не хочет. В его деле это могло привести к катастрофе.

Арав твёрдо кивнул.

– Для меня большая честь сопровождать вас, дядя.

– Тогда решено. Арав едет со мной.

Семья возликовала, и Прамеш улыбнулся. Через неделю они вместе с Аравом будут качаться на морских волнах на пути к земле, где холмы покрыты колосящимися злаками, а в городах кипит жизнь – земле, где мигрантов ждут новые возможности и где, очевидно, все так интересуются змеиными заклинателями, что готовы оплатить поездку лучшего из них, чтобы только узреть его искусство.

«Я лучший из лучших!» – радостно подумал Прамеш, неся тем вечером змей домой в свою лачугу. Люди на улицах махали ему руками и кланялись, а дети сбегались к нему, пытаясь коснуться его руки в надежде, что его мастерство и опыт перейдут и к ним.

Если уж соседи так реагируют на его победу, можно себе представить, чего ждать от американцев, которые никогда в своей жизни не видали заклинателя змей! Прамеш поклялся, что будет достойно представлять свой народ. Он покажет Америке древнейшие традиции заклинателей змей без всяких ужасных трюков, которыми пользовались современные шарлатаны – например, зашивали змеям рты или вырывали им зубы и удаляли ядовитые железы. Страшно представить такое издевательство над живым существом!

Нет уж, Прамеш был лучшим из лучших, и ему не нужны были такие уловки. Он знал змей и воспевал их красоту. И теперь пора показать эту красоту Америке!

Глава 6

И вот наконец наступил вечер, когда ворота цирка открылись для жителей Джоплина, и они, толпясь, начали заполонять его территорию. Всем не терпелось взглянуть на чудеса, таящиеся внутри. В суете едва ли кто-то заметил стоящий у входа ящик с наскоро намалёванной надписью: «В лошадиный фонд цирка Медичи. Копим всего на одну лошадь. Пожертвуйте на выступление!» Да и те, кто заметили, всё равно не положили в ящик ни одной монеты – предпочли приберечь денежки для лакомств и развлечений.

По обеим сторонам аллеи, тянущейся от входа, раскинулись будки и палатки, снабжённые великолепными плакатами. Те были развёрнуты возле входа или рядом с пятачком для выступления. Кого здесь только не было – выкладывались на полную все, от жонглёра и фокусника до канатоходцев.

Больше всего зевак собралось вокруг цистерны, в которой жила… настоящая русалка! Все таращились на её изумрудный хвост и вытягивали шею, пытаясь разглядеть жабры. Мисс Атлантида плавно поворачивалась и изгибалась, чтобы казалось, будто она двигается в воде, которая на самом деле была налита только между двойными стёклами цистерны.

– Вы только гляньте! – крикнул кто-то, показывая на соседнюю палатку. Там была устроена небольшая сцена, и на ней сидела настоящая обезьяна, державшая в руке миниатюрный череп. В стороне спиной к публике стоял Пак, который вдруг раздул меха своей гармоники и начал цитировать строки Шекспира за Бэрримора.

– Быть или не быть, вот в чём вопрос! – провозгласил Пак. Прежде чем он смог продолжить, Бэрримор отбросил череп и натянул себе на голову светлый парик. Пак переключился на Ромео и Джульетту, сомневаясь, что кто-либо из публики распознает источник. Но зато обезьянка в парике хоть кого-то да рассмешила.

Напротив них расположился Гуттаперчевый Человек, который сложился пополам и просунул голову у себя между ног. А в соседней палатке гостей цирка развлекал силач. Ронго поднял бутафорскую штангу над головой, изображая на лице огромное напряжение. Раздалось несколько вялых хлопков. Публика в Джоплине была довольно тухлая.

– Ронго, пошли, – прошипел ему Медичи из-за плаката.

Вздохнув, силач уронил штангу и последовал за Медичи к главному шатру, где всё уже было готово для начала основного представления. Тем не менее кое-кто из зрителей ещё пялился на выступавших в палатках, а вокруг заклинателя змей даже сгрудилась небольшая толпа.

Прамеш сидел на подушке скрестив ноги и играл на флейте, потихоньку выманивая одну из змей из корзины, стоявшей в полуметре от него. Арав навис над его плечом на случай, если будет нужен.

Группа подростков выдвинулась из толпы поближе к выступавшему.

– Да это не змея никакая! – закричал один, убеждённый, что перед ними выступали мошенники. – Просто чучело на проволоке. Тьфу, да я тоже так могу.

Прамеш спокойно перестал играть и посмотрел на наглого парня.

– Как скажешь, – произнёс он, наклонив голову, а затем ногой опрокинул корзинку, вызволяя на свободу свою самую маленькую кобру. Змея зашипела и скользнула по маленькой сцене прочь от хозяина – в толпу.

– Дядя! – Арав кинулся её ловить, а толпа завизжала и разбежалась во все стороны.

Прамеш презрительно фыркнул.

– Когда я был юн, во мне не было столько неверия.

К счастью, барабанная дробь, раздавшаяся из главного шатра, возвестила о начале представления, и большинство людей направилось туда. Арав ловко схватил кобру и поместил её в корзинку, плотно закрыв крышку.

– Дядя, ну пожалуйста. – Он умоляюще посмотрел на Прамеша.

– Ладно-ладно, всё, больше не буду, – пробормотал тот. – Но у нас в Индии детей учат уважать старших. И ещё – что своим глазам надо верить. А американцы больно любят во всём усомниться.

– Да, дядя, – сказал Арав. – В Америке многое не так, как мы ожидали.

Прамеш посмотрел вслед толпе, которая выстроилась в очередь перед большим шатром, и презрительно фыркнул.

* * *

Наконец протолкнувшись в шатёр, жители Джоплина расселись по рядам и уставились на пустую арену. Два полога скрывали от зрителей углы шатра, а щель в дальнем конце служила входом для артистов.

Позади трибун Ронго сурово грянул на ксилофоне, а затем сменил молоточек на покорёженную трубу и издал несколько гудков. Затем наступил черёд тарелок, одновременно с которыми он нажимал ногой на педаль, чтобы бить в большой барабан.

Медичи метнул на Ронго недовольный взгляд со своего места за кулисами, раздосадованный тем, что тот играет без энтузиазма. Музыка звучала по-другому, когда силач был в хорошем настроении. Подавив раздражение, он выпрямился, оправил свой красный сюртук и вступил вперёд в круг света.

– Добро пожаловать в наш цирк, Джоплин! Дамы и господа, девочки и мальчики, – торжественно провозгласил он, стоя в самом сердце цирка – в центре арены. Народу было явно меньше, чем ему бы хотелось. Куда же все делись? Разве никто больше не ходит в цирк? – Я – распорядитель цирка, единственный и неповторимый… Максимилиан Медичи! – Директор сделал паузу, но никто не захлопал, так что он продолжал: – И сейчас я рад представить вам звёзд нашего цирка, Цирка братьев Медичи!

Он сделал широкий жест рукой, указывая на остальную труппу.

Клоуны в костюмах животных, Иван с Катериной, акробаты – все высыпали на арену из-за кулис, кто крутясь колесом, кто разбрасывая конфетти. Послышались редкие аплодисменты. Медичи юркнул за портьеру, чтобы переменить костюм и заодно спрятать от взоров свою раздосадованную гримасу. Эту публику будет не так-то просто развеселить.

* * *

Холт стоял за кулисами и почёсывал кожу под тесёмками, которыми крепился протез к его плечу. Он наклонился, чтобы убедиться, что уши маленького слонёнка держатся хорошо, перевязанные большим голубым бантом, которым его снабдили костюмеры. Малыш негромко пискнул. У Холта что-то кольнуло внутри. «Я знаю, что ты чувствуешь», – подумал он, но вслух сказал другое.

– Так, малыш, давай устроим им шоу! – Он повернулся к другим слонам, проверить, всё ли у них готово. Миссис Джамбо, которой не полагалось выходить вплоть до номера с трапецией, протянула хобот к своему крохе и ласково погладила его, пока слонёнок буквально впитывал все звуки, доносившиеся со сцены.

А там тем временем клоуны, пошатываясь от воображаемой тяжести, втащили огромную коробку с надписью: «Осторожно! Динамит!» и поставили её на середину арены. Вдруг одна из стенок коробки упала, и воздух наполнился дымом.

Под завесой дыма Медичи вышел на арену, а когда клубы рассеялись, помпезно явился публике. Только теперь его наряд составляли синий сюртук, чёрный парик, накладные мохнатые брови и усы. Он заговорил, произнося слова с сильным итальянским акцентом.

– Дрюзья! Я Джузеппе Медичи. Мой братто и я ради представить нашего дебютанто, первого слонёнка, который родился в Америка! Поприветствуйте, белиссимо этого цирка – малыш Джамбо!

Ронго сжал под мышкой меха гармони, одновременно дуя в трубу, которая держалась на подставке, ударяя ногой в барабаны и хлопая тарелками.

Точно по сигналу Холт вывел Голиафа и Цеппелина на арену. По бокам у них красовались плакаты с аистами, а на спинах сидели акробаты, держа одеяла, свёрнутые, словно кульки с младенцами. Холт дал слонам сделать круг по арене, при этом стараясь не поворачиваться к публике той стороной, где был протез. Не успел он сделать и пяти шагов, как услышал мужской возглас.

– Это там не Холт Фарьер? Из «Звёзд скачек»? Эй, ты Холт Фарьер?

Холт втянул голову, стиснув зубы.

– Он погиб на войне, – понуро бросил он.

Когда Цеппелин вывалил на сцену, за ним на верёвке, привязанной к его хвосту, выехал на свет голубой детский манеж. Толпа пустила единодушный «ах!», когда их глазам предстал маленький слонёнок, сидевший внутри манежа и держащий во рту огромную соску. Слонёнок покачивался из стороны в сторону. При виде ярких огней вокруг, пёстрых цветов и шумной публики глазки его расширились. Медленно продвигаясь вперёд, парад слонов прошёл мимо женщины в красивой шляпке с розовыми перьями. Малыш Джамбо мигом оживился.

Уронив соску, он повернул голову в сторону шляпки, пока остальные выступающие пошли на второй круг по арене. Как только манеж поравнялся со шляпкой, слонёнок высунулся из своего укрытия и вытянул хоботок. Но до шляпки он не дотянулся.

– Что он делает? – спросила Милли из-за кулисы.

Джо тоже выглянул посмотреть.

– Здоровается с дамочкой.

– Нет! Это всё шляпка. Он пытается достать до перьев. – Милли с ужасом посмотрела на Джо. – Он думает, что так снова получит арахис.

Нагнувшись, Милли проскользнула внутрь шатра и стала красться вперёд, пригибаясь книзу.

– Пап! – шёпотом позвала она. – Уводи его подальше от этой стороны…

Но отец её не услышал. Слоны сделали ещё круг, и на этот раз малыш высунулся так далеко, как мог, и добрался-таки до перьев. К несчастью, вместе с перьями он стянул с головы зрительницы шляпу. А заодно и её светлый парик.

– А-а-а! – завопила женщина, а все вокруг разразились хохотом. Спутник обиженной дамы с рёвом поднялся, воинственно тыкая пальцем в виноватого в позоре слонёнка.

Медичи, застигнутый за кулисами посреди переодевания, выглянул наружу, увидел малыша Джамбо и застыл. Хобот слонёнка, набитый перьями, болтался в воздухе из стороны в сторону. Тут слонёнок вдохнул поглубже…

– О нет, только не это! – закричал Медичи.

– Апчхи!

Отброшенный назад силой собственного чиха, малыш Джамбо вылетел из манежа, теряя на ходу подвязанный слюнявчик и большой бант. Миг спустя он приземлился прямо посреди арены на зад, и его уши, плавно паря, стали медленно опускаться, как два больших одеяла. Все застыли, на мгновение затаив дыхание.

– Апчхи, – последняя пара перьев вылетела из хоботка.

Первыми отреагировали Цеппелин и Голиаф. Пятясь назад, они затрубили в тревоге.

– Эй-эй, полегче, – крикнул им Холт, подбегая к великанам и пытаясь их успокоить. – Это такой же слон, как и вы.

– Это не настоящий слон! – крикнул кто-то с трибун. – У него поддельные уши!

– Что вы такое с ним сделали? – закричал ещё кто-то.

Медичи выскочил из-за кулис.

– Ну что вы, уважаемые зрители, это природный феномен! Весьма любопытное отклонение. Джузеппе, где ты? Выйди посмотри! – Он развернулся, как будто разыскивая брата, но на самом деле подавая отчаянные знаки своей команде сделать что-то – хоть что-нибудь!

Толпа загудела от недовольных возгласов. Тут малыш Джамбо заметил Милли и Джо. Он откинул свои уши за спину. Его хоботок прицелился в одно из пёрышек, которые теперь парили в воздухе, и слонёнок дунул на него в сторону Голиафа, пытаясь начать игру.