Текст книги "Моя доисторическая семья. Генетический детектив"

Темная кожа, голубые глаза

Барумская женщина примерно на тысячу лет моложе женщины из Эстерёда и на пятьсот лет моложе первых охотников на тюленя, живших на Стура-Карлсё. Но она – настоящая знаменитость.

В Историческом музее Стокгольма она выставлена под именем Женщина из Бэккаскуга. Спорное название. В провинции Сконе, где ее обнаружили, археологи и местные жители называют ее Барумская женщина, потому что нашли ее возле населенного пункта под названием Барум.

Причина славы Барумской женщины – ее хорошо сохранившийся скелет. Придите в Исторический музей, и вы сами ее увидите. Она сидит в стеклянной витрине примерно в той же позе, в какой ее похоронили, а потом нашли (хотя археологи еще спорят по поводу некоторых деталей – например, угла наклона ее спины).

Скелет обнаружили в 1939 году у озера Оппманнашён возле Кристианстада в южной шведской провинции Сконе. Поначалу археологи решили, что имеют дело с останками мужчины. Хотя и очень низкорослого – всего 155 см. В могиле лежала костяная стрела с кремневым наконечником и долото из лосиной кости – дары, явно характерные для мужских погребений.

Скелет окрестили «Рыбаком из Барума».

Но в начале 1970-х годов скелет исследовали еще раз, и один специалист из Исторического музея обратил внимание на черты, характерные для женского скелета. Среди прочего это были те же повреждения лобковой кости, что и у бохусленской женщины из Эстерёда. Ученые смогли определить, что скелет принадлежал женщине, родившей около десятка детей. Кроме того, изотопный анализ показал, что она ела не только рыбу; в ее рационе присутствовали оленина, лосятина и мясо других лесных млекопитающих. Общий анализ костей и зубов показал, что женщина умерла в возрасте 35–40 лет.

В каталогах Исторического музея Рыбак из Барума превратился в Охотницу и мать десятерых детей. Эдакий образ шведской Праматери, вполне соответствовавший тогдашней идеологии и настроениям в обществе в конце 1970-х.

Однако новые знания в области спортивной медицины заставили усомниться, что повреждения лобковой кости у Барумской женщины произошли непременно от того, что она родила десятерых детей. Возможно, женщина родила не так много детей, а повреждения получила во время охоты. Исторический музей заказал специалистам реконструкцию внешнего облика Барумской женщины.

Мы с ней примерно одного роста. Странное чувство – смотреть в глаза человеку, жившему почти 9000 лет назад… Она получилась как живая – скульптор проделал отличную работу, основываясь на информации, которой снабдили его археологи.

Он сделал Барумскую женщину светлокожей и зеленоглазой; ее светлые, с небольшой проседью, волосы небрежно собраны на затылке. На женщине ни украшений, ни татуировок.

Действительно ли она была совсем не тщеславна? Насколько я знаю, люди каменного века очень любили украшения и раскраску. Например, женщину из германского Бад-Дюрренберга, которая жила примерно в то же время, что и барумская, и чей скелет выставлен в музее древней истории в немецком городе Халле, художники, по указанию ученых, щедро украсили красными полосками и снабдили украшениями из зубов животных, кабаньих клыков и перьев.

Под вопросом и то, действительно ли Барумская женщина была такой светлокожей и светловолосой, как показывает модель в Историческом музее. Вполне возможно, что и кожа, и волосы у нее были темнее. Но какого бы цвета ни была ее кожа, на мир эта женщина смотрела голубыми глазами.

* * *

Большинство охотников каменного века, чьи останки удалось подвергнуть ДНК-анализу, принадлежат к митохондриальной группе U. Многие – к U5, как я. Достаточно большое количество, подобно мне, относятся к группе U5b1. Например, те два человека из Оберкасселя, которых похоронили с собакой 14 500 лет назад. Их близкий родственник обитал в районе люксембургского Лошбура около 8000 лет назад. Он прожил около сорока лет, имел 160 см роста, весил примерно шестьдесят килограммов; когда его хоронили, ему посыпали голову охрой.

Известны результаты ДНК-анализа двух человек, обнаруженных в пещере Ла-Бранья на севере Испании недалеко от атлантического побережья. Эти люди тоже жили почти 8000 лет назад и принадлежали к митохондриальной группе U5b, но к другой подгруппе – U5b2. Подробнее всего исследован рослый мужчина лет двадцати. На рисунках, которыми сопровождается научная статья, написанная группой испанских ученых, он изображен с черными волосами и темной кожей, почти как африканец. Но глаза у него голубые.

Сегодня голубые глаза и темная кожа – исключительно редкая комбинация, но во времена ледникового периода, кажется, так выглядели многие. Голубые глаза и темные волосы и кожа были обычными во многих местах Европы.

Генетические анализы человеческих пигментов не вполне надежны. Степень достоверности в них ниже, чем та, которая обычно принята в естественно-научных исследованиях. На цвет кожи и волос влияют десятки генов. Но есть среди них такие, которые обращают на себя особое внимание; это подтверждает добрый десяток научных исследований, проведенных конкурирующими научными группами.

Похоже, очень многие древние европейские охотники имели черные волосы и довольно темную кожу. Почему они выглядели так 45 000 лет назад, когда только-только пришли с Ближнего Востока, понятно: они ведь двигались из Африки, где все население имело темную кожу. Но и 8000 лет назад, и 5000 лет назад многие европейские охотники все еще носили в себе первоначальные африканские гены и с большой вероятностью были темнокожими.

Несколько тысячелетий спустя почти все европейцы уже рождались со светлой кожей. Исходные африканские гены подверглись мутациям. Вероятно, благодаря определенным факторам светлокожие люди лучше выживали в северных европейских широтах – выживали и рожали жизнеспособных детей.

Наиболее простое объяснение – солнце и ультрафиолетовые лучи. Слишком сильное солнце опасно: солнечные ожоги, рак кожи, вероятность ослабления иммунитета. Поэтому, как только предок человека, живший несколько миллионов лет назад в Африке, лишился волосяного покрова, он обзавелся темной кожей. Но когда люди двинулись на север, где солнце слабее, риск ожогов уменьшился. Излишняя пигментация оказалась проблемой. Она не давала коже получать витамин D.

Недостаток витамина D серьезно сказывался на состоянии здоровья и, среди прочего, приводил к «английской болезни» – рахиту, зубы портились, искривлялись кости. Особенно сильно деформировался таз, что для беременных женщин было очень опасно. Если это случалось, нередко умирала и мать, и дитя, и гены женщины не переходили к следующим поколениям. Наверное, так и работал естественный отбор: люди со светлой кожей получали больше витамина D и имели несравненно больше шансов передать свои гены потомкам.

Для самых древних жителей Европы это вряд ли было проблемой. Люди охотились, ели много жирной рыбы, а на побережье – мясо и печень тюленей и дельфинов и таким образом получали достаточное количество витамина D. Но для тех, кто поселился на севере – например, в современной Швеции – и питался в основном растительной пищей и мясом лесных млекопитающих, светлая кожа оказывалась большим преимуществом.

Когда люди в Европе перешли к земледелию, светлая кожа окончательно стала необходимостью. Рацион земледельцев содержал значительно меньше витамина D, чем рацион охотника. Так что тот факт, что темная африканская кожа со временем посветлела, объясняется, видимо, двумя причинами: слабым солнцем северных широт и сменой рациона, последовавшей за переходом к земледелию.

* * *

В шведской провинции Эстергётланд (город Мутала) найдены люди, жившие почти восемь тысяч лет назад. Их останки обнаружили во время археологических сезонов 2009–2010 гг. Место раскопок называется Каналъюрден. Восемь тысяч лет назад оно занимало стратегическое положение поблизости от озера Веттерн и широкой реки, которая впадала в море. Сюда можно было легко добраться на каноэ.

Археологи обнаружили здесь останки в общей сложности пятнадцати человек. Но, что удивительно, ни одного целого скелета, только отдельные кости и черепа. Черепа лежали на дне озерца всего несколько метров глубиной рядом с огромными камнями, сложенными наподобие платформы.

Целый скелет археологи обнаружили всего один: скелет младенца. Древесные щепки в черепах показывают, что головы взрослых были насажены на палки. Есть в захоронении и произведение искусства: большая рыба, вырезанная из деревяшки и тоже, видимо, приделанная к шесту.

Почему эти бедняги оказались на дне озера?

Существует объяснение, что они стали жертвой конфликта: их враги вышли из боя победителями и насадили головы побежденных на шесты в качестве трофея. Наступило время, когда конкуренция за ресурсы начала ужесточаться.

Но археолог Фредрик Халльгрен, руководивший раскопками, придерживается иного мнения. По его гипотезе, небольшие группы людей, приходившие из разных мест, раз в год встречались возле реки Муталастрём и вставали общим лагерем. Вероятно, это происходило в то время года, когда пищи бывало достаточно для всех. Может быть, встречи происходили весной, когда в реку поднималась морская форель.

Это было время, когда встречались дальние родственники и знакомые. Они вместе ловили рыбу и пировали, обменивались новостями и подарками, общались и искали себе спутника жизни. А еще – устраивали торжественные церемонии, хороня своих мертвецов.

Взрослые, скончавшиеся в течение года, были слишком тяжелыми, чтобы тащить их в общий лагерь. Поэтому соплеменники брали с собой только их головы. Младенец же оказался легким, и родители принесли тело целиком. В большинстве случаев скелеты были заранее очищены от плоти. Вероятно, родственники срезали плоть ножом или оставляли в земле разлагаться, а потом выкапывали кости и относили их на торжественную церемонию. И лишь в одном случае голову, похоже, положили в озеро вскоре после смерти: в черепе сохранились остатки мозга.

Фредрик Халльгрен считает, что и черепа, и деревянная рыба, раскачивавшаяся над поверхностью озера, были важной частью церемонии.

В моем представлении церемония происходила рано утром, когда над озером еще висел густой туман. На берегу горели костры. Люди пели, играли на музыкальных инструментах и танцевали в честь мертвых.

Археологи изучили изотопы в костях, чтобы установить, где жили люди. Оказалось, что никто не жил там, где обнаружили черепа. Напротив, бо́льшую часть года эти люди жили в трех разных местах на расстоянии примерно пятидесяти километров от Муталы. Некоторые пришли с севера, другие – с юга, третьи – с востока. Некоторые женщины перебрались из родных мест, когда им было около двадцати: вероятно, они встретили своего мужчину и присоединились к его общине.

ДНК-анализом семи людей из Муталы занималась международная группа ученых. Результаты показали, что люди принадлежали к гаплогруппам U5a1, U2e1, U5a2 и U5a2d. Ученые проверили и ядерную ДНК, которая дает гораздо больше информации, чем митохондриальная. Результаты показали, что люди из Муталы были близкородственны охотникам каменного века, жившим по всей Европе до самой Сибири. Наиболее близки они были к тем, кого нашли на островах Стура-Карлсё и Готланд: старшим из них было 9400 лет, младшим около 5000 лет.

Когда я пишу эту книгу, уже получены результаты анализа ДНК, выделенной из останков более 20 охотников каменного века, живших на территории современной Швеции. Результаты генетического исследования свидетельствуют, что подавляющее большинство этих людей имело голубые глаза. Некоторые еще сохраняли исходные африканские гены, делавшие их кожу темной. Но большинство – примерно двое из трех – уже были светлокожими.

Таким образом, большинство людей, живших на шведском острове Готланд и в провинции Эстергётланд (Мутала) в каменном веке, имели более светлую кожу, чем их ближайшие родственники с атлантического побережья. Как и сейчас, оттенки варьировались: кто-то был темнее, кто-то светлее. В общем и целом тогдашние охотники оставались более смуглыми, чем современные шведы. (К тому же они целые дни проводили на открытом воздухе и, следовательно, были более загорелыми, чем шведы в наши дни.)

А еще многие из них были носителями особого варианта гена, распространенного в современном Китае и в других восточноазиатских странах, а также среди коренного населения Америки. Этот ген отвечает за толстые густые волосы, сравнительно маленькую грудь у женщин и лопатовидные резцы, часто встречающиеся у китайцев.

У меня самой голубые глаза, светлые волосы и очень светлая кожа – именно так всегда представляют типичного шведа. Но реальность не такова. Темные волосы и карие глаза встречаются у многих, чьи предки уже сотни лет живут в Скандинавии. Современные исследования ДНК показывают, что и темные волосы, и темная кожа существуют в Скандинавии с тех самых пор, когда растаял ледяной щит и сюда пришли первые люди.

Климат и лес

При жизни Барумской женщины климат в Скандинавии был примерно таким же, как сейчас. Из деревьев преобладали сосны и орешник. Богатые питательными веществами орехи были важной частью рациона.

Но в лесах росли и широколиственные деревья – дуб, вяз, ясень и липа. Около 8000 лет назад климат стал более влажным и теплым, таким, какой любят лиственные деревья.

Восемь тысяч лет назад, когда люди из Муталы совершали свои удивительные похоронные обряды, климат в южной части современной Швеции напоминал климат современной Англии. Леса становились гуще, на земле между деревьями рос плющ и колючие кусты. В валежнике жили птицы и насекомые. Так выглядела Западная Европа в течение тысячелетий, но сейчас от этой картины почти ничего не осталось. Старые лиственные леса вырубаются, на их место приходят фермерские хозяйства, города и дороги.

Остатки исконных европейских лиственных лесов сегодня можно увидеть, пожалуй, лишь в заповеднике. Бродя по сырым тропинкам между высокими ветвистыми деревьями, слушая весной птичьи трели, я думаю о том, что когда-то давным-давно именно по таким лесам ходили наши предки.

Самые обширные участки таких исконных лесов сохранились в Беловежской пуще, на границе Польши и Беларуси. Несколько лет назад я была проездом в тех местах, и меня поразила густота этого леса и то, как тяжело солнечным лучам пробиться сквозь зеленые кроны.

В таких густых лесах не могли жить северные олени, лошади и туры. Зато там было много благородных оленей и кабанов. Эти животные хорошо плодились – лес давал им много еды. Однако выслеживать дичь среди густой растительности было весьма нелегко. В лесу вообще стало сложно передвигаться.

Археологические находки свидетельствуют о том, что луки и стрелы получили распространение именно в это время. Раньше, на открытых пространствах ледникового периода, эффективным орудием было копье. Но среди деревьев охотиться с луком гораздо удобнее – он позволяет подкрасться к добыче и стрелять под разным углом. К тому же человек тогда уже приручил собаку. Я думаю, что немецкий археолог Мартин Стрит прав: охота с собакой стала играть бо́льшую роль, когда открытые пространства начали покрываться непроходимыми лесами. Собака могла найти добычу и принести птицу, подстреленную охотником из лодки.

Роль каноэ возросла, когда Земля покрылась густыми лесами. Деревья и кусты сильно затрудняли передвижение, и преодолевать большие расстояния стало тяжелее, чем раньше. К тому же необходимость поддерживать контакты с дальними общинами уменьшилась.

Благодаря сытной жизни, начавшейся в Северной Европе после окончания ледникового периода, население ощутимо увеличилось. За друзьями и брачными партнерами теперь не требовалось ходить далеко. Найти себе компанию можно было рядом, отпала необходимость проходить для этой цели десятки километров.

В результате человеческие общины становились все более изолированными. Это заметно по орудиям, которые они оставили после себя: внешний вид предметов все чаще становится характерным для конкретной местности.

* * *

На пике потепления на территории современной Швеции было жарче, чем сейчас, – примерно такая же температура ожидается в регионе через пару десятилетий, как следствие продолжающегося глобального потепления.

Но 8200 лет назад произошло несчастье. Снова ударили холода. Вероятно, это стало следствием ослабления атлантических течений, и среди них – знаменитого Гольфстрима.

Похолодание длилось недолго, пару столетий. Самым тяжелым выдался период протяженностью примерно в четыре года. Люди, которые уже привыкли к мягкому климату, оказались отброшенными назад, в холода, сравнимые с ледниковым периодом.

И мало того что температура воздуха непредсказуемо менялась, меняться начал уровень моря. Когда большие ледники растаяли, вода потекла в моря и реки. Во многих местах Скандинавии начался подъем земной поверхности. Скальные породы, которые до этого находились под гнетом километровой толщи льда, буквально рванулись вверх, когда ледяная масса исчезла.

Этот процесс в иных районах Скандинавии продолжается до сих пор. Но в самом начале он шел гораздо быстрее. Охотникам каменного века доводилось видеть, как новый кусок суши буквально за несколько лет выступает из моря. И наоборот, их стоянки и привычные места охоты могли уйти под воду.

Именно это произошло с Доггерлендом, который оказался затоплен.

Люди населяли территории между Великобританией и Данией в течение нескольких тысяч лет. Возможно, небольшие группы охотников на мамонта и северного оленя заходили туда еще во время ледникового периода. Скандинавия тогда была почти полностью покрыта толстыми ледниками, зато в Доггерленде даже в самые холодные времена были местности, свободные от льда.

Когда ледниковый период кончился, в Доггерленде, как и во всей остальной Северной Европе, потеплело. Изменилась растительность. Там, где раньше простиралась тундра, теперь разрастался орешник; мало-помалу появлялись лиственные деревья. Привычная охотникам дичь исчезла. Людям, оставшимся в Доггерленде, надо было привыкать к новому образу жизни, к охоте на лесного оленя и кабана.

В самый холодный период северное побережье Доггерленда находилось примерно на уровне Шетландских островов и норвежского города Берген. Но чем выше поднимался уровень моря, тем больше сжималась территория Доггерленда. Ученые считают, что море поднималось каждые сто лет на 1,25 м. Вполне возможно, что нечто подобное увидят сегодняшние дети, если загрязнение окружающей среды и глобальное потепление продолжит идти такими же темпами, как сейчас.

Доггерленд сжимался, отступая под натиском рек, озер и болот. Каноэ стало необходимым средством передвижения. Делать долгие переходы по суше становилось все труднее. Охоту на оленя и кабана все чаще заменяли рыбалка и охота на морских птиц. Облик Доггерленда радикально менялся. Но, несмотря ни на что, эта территория оставалась богатой и изобильной – по словам некоторых ученых, лучшим местом для жизни во всей Европе.

Похолодание, наступившее 8200 лет назад, безусловно, стало тяжелым ударом и погубило множество людей – и в Доггерленде, и в других местах Северо-Западной Европы. Прошло три-четыре поколения, и 8100 лет назад произошло новое, еще более тяжкое несчастье. Обширные территории этой изобильной земли исчезли под водой.

Причиной катастрофы стал так называемый Стуррега – массивный оползень на дне Норвежского моря между Исландией и Норвегией, примерно на широте норвежского города Тронхейма.

Оползень спровоцировал цунами, сильнейшее из известных нам в Северной Европе.

Волны у норвежского берега, оказавшегося ближе всего к оползню, достигали десяти-двенадцати метров высоты. Все находившиеся в этот момент на берегу погибли. Выжили только те, кто ушел, например, в горы – на охоту. Можно вообразить себе их ужас, когда, вернувшись в деревню, они обнаружили, что ее смыло водой, а их родные и близкие утонули.

Жители прибрежного Доггерленда тоже погибли. Волны цунами здесь были ниже – в три-четыре метра высотой. Но в Доггерленде, в отличие от Норвегии, не было гор, на которых можно спастись от бушующей воды.

Теоретически можно предположить, что какие-нибудь отдельные жители Доггерленда находились в этот момент в море. Ловили макрель или охотились на морских птиц. В открытом море волны цунами достигают всего нескольких сантиметров высотой и едва ощущаются. Лодка лишь слегка качнулась; больше рыбак ничего не заметил. До тех пор, пока он или она не направил лодку к берегу, где волны уничтожили все. Поселение смыло с лица земли. Друзья, родные – погибли.

В последовавшие затем столетия море продолжило подниматься, и теперь Доггерленд лежит под водой. Земля, тысячи лет дававшая приют людям, сделалась частью морского дна.

Я стала размышлять над тем, когда мои собственные прародительницы появились в Скандинавии и какими дорогами они шли. Приплыли из Доггерленда? Перешли пересохший Эресунд или двинулись в обход современной Финляндии? Ответ на эти вопросы требовал более детального анализа моей митохондриальной ДНК, чем тот, что могла предложить исландская фирма deCODE.

Летом 2013 года я заказала тест у Family Tree DNA (FTDNA) – американской фирмы, которая специализируется на генеалогических изысканиях. Я поскребла изнутри щеку пластиковой лопаточкой, сунула лопаточку в пробирку и отправила конверт с пробой в лабораторию. Через несколько недель я получила из США полный отчет о моей митохондриальной ДНК – самый полный митохондриальный тест из ныне возможных.

Я узнала, что принадлежу к подгруппе U5b1b1.