Текст книги "Искупление кровью"

– Держи… Это хорошо, что ты вступилась за мадам Оберже.

– Плевать мне на нее! Я хотела содрать шкуру с той мерзавки! Но из-за ноги капитально облажалась! Я что, по-твоему, мать Тереза?

Силы явно возвращались к ней.

– Нет! – рассмеялся Даниэль. – Какая из тебя сестра милосердия… Эти стервы классно нас развели! Устроили свару внизу, вот мы и купились… Беспроигрышный вариант! Счастье еще, что ты оказалась на месте.

Она шумно вздохнула:

– Прекрати это! Говорю тебе: я хотела только…

– Знаю-знаю! – произнес он с теплой улыбкой. – Ты хотела только подраться с Джованной. Но поскольку ты мазохистка, то выбрала день, когда тебе это не под силу!

Марианна возвела глаза к потолку.

– Отдыхай, – сказал Даниэль, целуя ей руку.

И направился к двери.

– А вечером? Ты… Ты придешь?

– Вряд ли ты будешь в состоянии.

– У меня сигареты кончились!

– Там поглядим. А пока отдыхай.

* * *

Марианна на минуту остановилась, чтобы отдохнула нога. Она поднималась из санчасти. Рентген выдал свой вердикт: двойной вывих, кости целы. Но Джованна все же выбила коленную чашечку, свирепо потоптавшись по ней. Врачиха постарается поставить ее на место, когда боль немного утихнет.

Свободных носилок не оказалось. Марианна пустилась в путь на своих двоих, в сопровождении Маркизы. Бывают дни, когда все идет наперекосяк.

– Ну, мне, кроме этого, есть чем заняться, де Гревиль! Ты можешь поторопиться?

– Просто ГРЕВИЛЬ! – промычала та, стиснув зубы.

Еще остановка, у подножия гигантской лестницы. Самое трудное впереди. Соланж побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Насвистывая. Марианна вцепилась в перила, мечтая о лифте.

– Ну же, де Гревиль! Шевели своей толстой задницей!

Каждый раз, ступая на левую ногу, Марианна закрывала глаза.

– Просто Гревиль! – машинально откликнулась она. – И моя задница вдвое меньше твоей!

Соланж обернулась, упиваясь завораживающей картиной.

– Похоже, ты встретила кого-то посильнеее тебя, де Гревиль!

– Всегда встречаешь кого-то посильнее, рано или поздно…

– Бесспорно! Во всяком случае, думаю, ты присмиреешь, получив хорошую трепку!

Догнав охранницу, Марианна затаила дыхание, приняла безразличный вид.

Откуда столько ненависти? Конечно, я пыталась ее убить, но… Она и до этого терпеть меня не могла. Тогда какая причина? Ревность – к Даниэлю и ко мне… Или просто такая натура. Генетика…

Прервав ее тайные размышления, Соланж вдруг вынула пару наручников. Марианна выкатила на нее глаза. Охранница надела один наручник себе на правое запястье, а вторым приковала к себе заключенную.

– Что это ты творишь?

– Надоело тебя ждать! У меня есть другие дела!

Она нагнулась, прошипела Марианне в лицо:

– Сук надо держать на поводке…

С мощью буксира Маркиза потянула за собой Марианну, которая тут же споткнулась. Этой сволочи не занимать силы, а главное – бешенства.

– Давай поднимайся!

– Черт, прекрати!

Соланж тянула со всей мочи, еще немного – и вывихнет плечо. Мало, что ли, выбитого сустава? Марианна встала, попыталась угнаться за ней. Но грубый рывок снова заставил ее упасть.

– Прекрати! Ты больная!

– Вставай! Вперед!

Сущий кошмар. Логическое продолжение дерьмового дня. Марианна снова встала, Маркиза повторила тот же прием, чтобы сбить ее с ног. Марианна ударилась подбородком о металл со всего размаха, чуть не сломала челюсть. Подняв глаза, заметила силуэт наверху, за спиной надзирательницы. Внушительный, огромный силуэт. Все, конец мучениям: она не пошевелилась.

– Давай вставай!

– Довольно! – завопил Даниэль, прыгая через ступеньки.

Соланж обернулась, дергая узницу за плечо.

– Сними наручник! – приказал начальник.

Соланж повиновалась. Даниэль помог Марианне встать.

– Париотти, можешь мне объяснить, что ты затеяла?

– Я ей помогала подняться по лестнице! – выпалила Маркиза с усмешечкой дерзкой девчонки.

– Свободна!

– Вы теперь на стороне заключенных, шеф?

– Сказал, исчезни! Я напишу на тебя зубодробительный рапорт! Тебе не поздоровится!

– Я бы… я бы удивилась! – возразила Соланж, удаляясь. – Очень бы удивилась!

Даниэль повернулся к Марианне, которая съежилась у перил:

– Все в порядке?

Она кивнула, готовая продолжить свой крестный путь. Даниэль решил прекратить ее мучения и отнести в камеру на руках. Она обхватила его могучую шею, положила голову на плечо, закрыла глаза. Снова путешествие первым классом. Он поставил ее перед дверью, вытащил ключи.

– Прости, что так вышло, но я был занят, когда тебя вызвали на рентген.

– Ничего страшного… Теперь и плечо полетело, в придачу к коленке… Спасибо, начальник, что отнес меня.

– Мне было приятно!

– Ты правда напишешь рапорт на Париотти?

– Не премину!

Эмманюэль, вырванная из послеобеденного сна, спустилась со своей вершины, спеша на помощь заступнице. Довела ее до койки, пока начальник закрывал дверь.

– Ты не могла бы мне передать сигареты?

У Эмманюэль через плечо красовалась толстая повязка. Она вообще была в плачевном состоянии.

– Есть переломы? – спросила она, кладя пачку сигарет рядом с Марианной.

– Нет.

– Тем лучше… Это все из-за меня!

– Прекрати! Ведь не ты же мне разбила коленку?

– Из-за меня ты полезла в драку… Если бы ВМ не вмешалась, ты, может быть, уже была бы мертва!

У Марианны сжалось сердце. Поддержка новой подруги вызвала в ней сладостное ощущение тепла, доселе неведомое. Но в то же самое время ее репутация сильно пошатнулась. У нее не было другого выхода, как только снова драться с Джованной. И на этот раз победить.

Она закурила, смежила веки. Все-таки до сих пор она мыслит как зэчка. Что ей теперь за дело до репутации? Через несколько дней она станет свободной. Забудет этот ад. Она открыла глаза перед ужасающей правдой. Нет, она никогда не забудет. Часть ее останется здесь навсегда. Сбежав отсюда, она оставит куски своей плоти на колючей проволоке. Марианна вгляделась в распухшее лицо сокамерницы. Эмманюэль-то отсюда никуда не денется. Наверняка проведет здесь долгие годы: десять как минимум. Нужно сделать еще кое-что для нее перед тем, как сбежать из этих мест. Помешать Джованне навредить ей. И самой не засветиться, конечно. Задача непростая. Но у нее получится. Есть веская причина.

– Офицер спросил, дам ли я показания против Джованны, – вдруг поделилась Эмманюэль. – Они ведь ничего не видели… Но я слишком напугана… Она и так меня ненавидит, хотя я ей ничего не сделала… И если я расскажу… А как насчет тебя?

– Мне он даже не задавал такого вопроса! Лучше бы тебе не болтать направо и налево о том, что произошло утром, – прибавила Марианна. – О том, что я пришла к тебе на помощь…

– Почему? Наоборот, я нахожу, что…

– Послушай, здесь немного особый менталитет… Если кто-то кого-то защищает, на это косо смотрят.

– Особенно такую, как я, да? Детоубийцу! – уточнила Эмманюэль. Голос у нее дрожал.

Марианна не ответила. Зачем растравлять рану?

– Я просто прошу не рассказывать всем подряд, что я тебе помогла.

– Я не говорю ни с кем, кроме тебя! – сухо отрезала Эмманюэль. – Все меня избегают. Кому, по-твоему, я могу рассказать? В любом случае не я, так Джованна этим займется!

Она была права. Марианна вздохнула, осознав очевидное. Ее репутации явно подрезали крылышки! Нелегкий предстоял конец ее пребыванию здесь. Эмманюэль машинально побрела в свой угол.

– Посиди со мной, – прошептала Марианна.

Чуть поколебавшись, мадам Фантом снова заняла место у изголовья. Марианна порывисто, с неожиданной теплотой сжала ей пальцы:

– Знаешь, Эмма… Я не хотела тебя обидеть… Дело в том, что… Я здесь немного наособицу. Выказав хоть малейшую слабость, я рискую жизнью. Что-то типа «эту девушку нужно убрать»[8]8
  По-видимому, намек на фильм режиссера Британи Виндаста «Насаждающий закон» (The Enforcer, 1951), который во французском прокате назывался «Эту женщину нужно убрать» (La Femme à abattre).


[Закрыть], сечешь?

– Это потому, что ты умеешь драться?

– Да. И потому, что у меня репутация самой что ни на есть крутой! Также из-за того, что я совершила…

– За что ты сидишь? – спросила Эмманюэль. – Почему тебе вынесли такой суровый приговор?

Марианна вгляделась в потолок. Крепче стиснула руку мадам Фантом:

– За убийства.

– Ты кого-то убила?!

– Троих.

Эмманюэль как будто ударили обухом по голове.

– Старика, у которого хотела забрать бабло… Полицейского, который наставил на меня ствол, и заключенную в централе. Ранила другого полицейского. Женщину. Она сейчас в инвалидном кресле. И еще… Еще я избила охранницу. Изуродовала, сломала шейные позвонки. Она тоже осталась калекой.

Эмманюэль отдернула руку. Будто обожженная пламенем ада.

– Вот видишь, Эмма… Я – чудовище. Просто чудовище, больше ничего.

– Нет… Это неправда. Я думаю, что… что тебе было плохо и не нашлось никого, кто понял бы твою боль. Думаю, тебе приходилось трудно, слишком трудно и слишком долго. Или слишком рано. Думаю, никто не сумел вовремя полюбить тебя…

Марианна отвернулась к стене. Чтобы скрыть подступившие слезы.

– Будь ты чудовищем, ты бы позволила Джованне распороть мне живот.

Марианна вдруг взглянула ей прямо в глаза:

– Она больше никогда тебя не тронет! Я ее убью за тебя…

Паника на лице мадам Фантом.

– Нет! Ты не должна больше убивать, Марианна! Я не хочу, чтобы ты из-за меня совершила такое!

– Так я убью ее не ради тебя! – злобно прошипела Марианна. – Моя коленка вдребезги, я больше не смогу нормально ходить! Останусь хромой на всю жизнь! Она мне за это заплатит!

– Успокойся! – взмолилась Эмманюэль, гладя ее воспаленный лоб. – Успокойся, прошу тебя. Ты сильная, ты сможешь ходить нормально, я уверена… А я больше не буду спускаться во двор, стало быть, Джованна меня никогда и не тронет!

– Да ну? Рано или поздно ты с ней встретишься лицом к лицу… В душевой или где-то еще! И там, если я не завалю ее прежде, она тебя прикончит!

– И что такого… Все равно я никому не нужна.

– Нужна! – взорвалась Марианна. – Ты нужна мне! И твоему сыну! И сестре! Не хочу больше слышать этой фигни!

– Успокойся! – снова взмолилась Эмманюэль. – Тебе нельзя делать резких движений.

Марианна закрыла глаза. Будущая свобода породила в ней чувство вины. Ведь она оставит здесь Эмманюэль. И ВМ. И всех прочих. Не может же она всех их забрать с собой.

Но черт возьми, Марианна! Что на тебя нашло? Совсем спятила или как? Что тебе за дело до других? Спасай свою шкуру!

– Где ты научилась так драться? – вдруг спросила Эмманюэль. – В тюрьме?

– Нет. Я обучалась боевым искусствам. В основном карате. Один доктор, друг моих стариков, подумал, что это пойдет мне на пользу… Кажется, я была злюка, неуправляемая, гипервозбудимая… Он сказал, что это послужит разрядкой, успокоит меня. И вот, когда мне исполнилось семь лет, дед с бабкой записали меня в школу боевых искусств… Там я всему и научилась.

– Это впечатляет! – заметила Фантомка. – Когда сегодня утром я увидела, как ты бьешь…

– Сегодня утром?! Смеешься ты, что ли! Я продула, как никогда! У Гиены нет техники, но она как бульдозер! Лупит будь здоров!

– Забавно, – улыбнулась Эмманюэль. – У тебя совсем не такой вид… Глядя на тебя, никогда не подумаешь, что…

– Мускулы тут ни при чем! Все дело в технике. Этому учишься, только и всего. Использовать свою силу и силу противника… Тело имеет свои слабости. Достаточно сыграть на них.

– Но ты была одаренной, правда?

– Ага… Училась быстрее других.

Марианна снова увидела татами, судей, противников. Зрителей. Подиум. Тренировочный зал, наставника, в которого была тайно влюблена…

– Это правда, что?.. – вдруг снова взялась за свое Эмманюэль. – Что я тебе нужна, и если…

Марианна ответила не сразу.

– Раз я сказала так, значит правда…

– Это не причина снова биться с Джованной.

– Я больше ничего не умею… Только убивать. Это у меня лучше всего получается… Только в этом я могу преуспеть!

– Нет. Сегодня у тебя лучше всего получилось прийти мне на помощь. Пострадать ради меня. Быть сильной и свободной – вот что у тебя получается лучше всего. Я восхищаюсь тобой, Марианна… Я бы очень хотела быть похожей на тебя…

Ей впервые говорили такие слова. Быть похожей на Марианну, молодую преступницу, заключенную пожизненно за отвратительные злодеяния! Неужели кто-то захочет уподобиться ей? Девушке, упоенной насилием, свыкшейся с отчаянием? Этой безлюбой пустыне? Этой тени с адским прошлым и несуществующим будущим?

– А я бы хотела иметь такую мать, как ты, – призналась тогда Марианна. – Мать, которая любила бы меня так сильно, что скорее убила бы, чем бросила…

Камера 119 – 23:00

Мадам Фантом давно спала, переваривая смесь транквилизаторов и снотворных. Марианна, лежа прямо под ней, курила в потемках. Маркиза сделала первый обход: свет горел по меньшей мере пять минут, ключи дребезжали. Но разбудить Эмманюэль ей не удалось.

Марианна в конце концов весьма неделикатно показала ей средний палец.

Она пошарила в последней пачке, той, которую принес комиссар. Пусто. Придет ли сегодня Даниэль? И куда они денутся, чтобы приступить к обмену? Эмманюэль, конечно, крепко спит, но все-таки заниматься этим в камере… Да еще с Маркизой, которая глаз с них не спускает, как с закипающего молока, у начальника, чего доброго, возникнут проблемы.

Марианна взглянула на свой верный будильник при свете неоновой лампы в умывальном закутке. Эмманюэль не могла засыпать в темноте, слишком боялась. Ее отсидка только началась… Через несколько месяцев она уже ничего не будет бояться. Или будет бояться своей тени. Если вообще столько времени выдержит…

Марианна поднялась с койки и чуть не упала: от боли перехватило дыхание. Во всяком случае, сегодня вечером она не сможет встать на колени! Эта несуразная мысль вызвала у нее улыбку, пока она хромала к туалету. В кои-то веки она была почти довольна, что живет в клетушке, а не на двухстах квадратных метрах! На ней была только рубашка, немного длинноватая: брюки не налезали. Нога так распухла, что о джинсах и думать было нечего.

Она ополоснула лицо. Сегодня просто удушающая жара. Выпила несколько глотков воды, пригладила непокорную шевелюру. Черную как вороново крыло. В зеркало смотреть не хотелось. Ее терзало сегодняшнее поражение. Возможно, худшее из всех. Но скоро все останется в прошлом. Скоро ты станешь свободной. Она осознала, что, наверное, это последняя ночная встреча с начальником. Она не знала даты следующего свидания, но пропуска часто вручались накануне, а то и в тот же день. Может быть, завтра ее ждет радостный сюрприз. При этой мысли сердце забилось быстрее. Уже скоро, Марианна… Она вернулась, села. Стала ждать. Несколько лет она только это и делает. Поезд 21:16 издалека заявил о себе.

Она закрыла глаза, чтобы принять его, а грохот нарастал, раздирая ночь. Унося ее к свободе, которая уже отдавала реальностью. Близким будущим. Скоро она сядет в поезд. Она всегда садилась в поезд, убегая. Самое надежное убежище. Самый верный союзник.

Звяканье ключей за дверью. Огромная тень скользнула в камеру. Марианна потихоньку похромала навстречу. Даниэль что-то положил в ближайший ящик, мотнул головой.

Они вышли в коридор, освещенный только лампочками у аварийных выходов. Марианна прижалась к решетке.

– Я положил тебе блок сигарет и дозы, – прошептал начальник.

– Спасибо… Куда пойдем?

– Никуда. Иди ложись обратно.

Не слишком торопясь вернуться в свою каморку, она нахмурилась.

– Ты выполнил свою часть сделки, я хочу выполнить свою! – заявила она, не повышая голоса.

Догадалась, что он улыбнулся.

– Ну, заговорила, как деловая! Я сегодня ничего от тебя не требую… Ты даже на ногах не стоишь!

– Плевать. Подарка я не приму, это не обсуждается.

– И что тогда? – вздохнул он. – Что мне делать?.. Забрать сигареты, да?

– Нет. Ты оставляешь их там, где они лежат, и говоришь мне, куда мы пойдем.

– О’кей, пошли. Если только ты в состоянии…

– Иди, за меня не волнуйся.

Он взял ее под руку, они начали передвигаться в темноте. Прошли на цыпочках мимо комнаты надзирателей.

– Она спит, эта припадочная? – забеспокоилась Марианна.

– Да. Я проверил, перед тем как выходить… Тссс!

Они прошли дальше, мимо лестниц, ведущих в карцеры. Даниэль все время ее поддерживал.

– Ты боишься, что я упаду, или как? А может, боишься, что я попытаюсь сбежать! Куда мы идем?

– Закроешь ты рот, наконец?! Что тебе неймется!

– Ладно: но ты ведь любишь меня, правда?

Он, не отвечая, открыл решетку. Здесь Марианна никогда не была. Они наконец оказались перед дверью, ключ к которой начальник не сразу подобрал. Они вошли, он осторожно запер ее опять. Было темно, но Марианна поняла, что находится в довольно просторном помещении. Даниэль прошел несколько шагов наощупь, споткнулся обо что-то, упал. Глухо заворчал, Марианна хихикнула. Наконец зажегся свет. Зеленая настольная лампа. Марианна увидела библиотеку. Сюда до сих пор ей не было доступа. Она рассматривала с блаженной улыбкой ряды дремлющих книг, деревянные столы.

– Ого!

– Я знал, что тебе понравится здесь, красавица!

Марианна провела рукой по корешкам. Было слишком темно, чтобы различать названия. Но какая разница? Было приятно прикасаться, вдыхать колдовской аромат. Она взяла книгу в зеленом переплете. Поднесла к лампе. Даниэль смотрел на нее, куря сигарету. Она поглаживала том, как что-то драгоценное. Хрупкое.

– Что это за книжка? – спросил Даниэль.

– Так… Памятная…

– «Зеленый храм», Эрве Базен… Читала?

– Раз десять как минимум… Она мне кое о чем напоминает… Напоминает кое о ком.

– О твоем дружке?

– Нет. О девушке в поезде… О девушке, которой я должна была помочь… Это случилось до того, как меня арестовали… Но в конце концов я ей помогла… много лет спустя.

– Ничего не понимаю! – признался Даниэль.

– Это и не важно!

Она положила книгу на стол, немного смущенная. Ожидала распоряжений. Он обнял ее, давая понять, что сегодня не будет эгоистом. Она улыбнулась, приободрилась. Обняла его за талию, поцеловала. Может быть, это в последний раз. Стала расстегивать на нем рубашку.

– Ты хорошо поступила сегодня утром, – сказал он.

– Вот упертый какой, честное слово! Я ведь уже объясняла…

– Я хочу знать, что на самом деле произошло в коридоре…

Он легонько поцеловал ее в шею, она закрыла глаза, все сильнее ощущая наслаждение. С каждой секундой все сильнее и сильнее.

– Я заметила толпу на верхней площадке лестницы. Поднялась так быстро, как могла, и велела Джованне отпустить Эмму…

Он продолжал поползновения, ей было все труднее говорить. Отстранила его, он на какое-то время убрал руки.

– Сигаретка есть? – спросила она.

Он раскурил сразу две и сел рядом, положив ей руку на бедро.

– А потом?

– Я получила по морде… Джованна мне растоптала колено… Я ничего не могла поделать… Я бы погибла, если бы… Если бы ВМ не вмешалась… В самый момент, когда та собиралась меня прикончить… ВМ просто оторвала ее от земли, ты бы видел! Одной рукой! Потом шваркнула в стену… Потом и ты пришел… Вот и все.

– Я не знал, что ВМ пришла тебе на выручку.

– Она хорошая баба.

– Не знаю, можно ли так сказать!

– Не хуже меня, во всяком случае!

– Она хладнокровно убила полдюжины человек…

– Она убивала, защищая свое дело, свои идеи… Разумеется, это можно ей поставить в вину… Но она убивала ради чего-то… Чего-то, во что она верила. А сегодня утром она защищала меня.

– Все верно. А ты, не колеблясь, рискнула жизнью, чтобы защитить Эмманюэль. Сказать кому, что ты хотела ее убить несколько недель назад!

– Иногда меня и до сих пор подмывает! Не так-то просто жить друг у друга на головах…

– В других камерах живут по трое… Так что не жалуйся! Так или иначе, ты поступила хорошо.

– Ты повторяешься, начальник! – проговорила она со смущенной улыбкой.

– Наверное, старею!

– А сколько тебе лет, в самом-то деле?

Он коснулся губами ее кожи:

– Двадцать пять.

– Свистишь!

Она растаяла в его объятиях, здесь, в самом сердце волшебного круга. Вела себя более непринужденно, многое себе позволяла, привыкая к нему, к его коже, рукам. Угадывая его движения. Постигая искусство, ей доселе неведомое. Он продолжал ее ласкать, но остановился в самый долгожданный момент. Взял ее лицо в ладони. Она таяла, вглядываясь в голубизну его глаз.

– Скажи это, Марианна…

– Что? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Лучше помолчи и…

– Скажи, что хочешь меня…

Он что, слепой? Глухой? Лишенный всех чувств: не видит, не слышит, не ощущает? Нет, он просто хочет, чтобы она призналась в своей новой слабости. Она раскрыла губы. Но слова не шли с языка. Как утром, когда она хотела просить пощады.

– Скажи, Марианна…

Она пыталась поцелуем выразить чувство, но он по-прежнему не хотел идти до конца. Почему это так трудно? Слишком интимное, слишком личное признание. Слишком глубоко заключенное в ней, как некая несказанная тайна. Выпустить чувства на волю, обнажить душу… Она обняла его крепче, раз уж не могла выразить желание словами. Но он твердо стоял на своем. Несокрушимо.

– Скажи, Марианна…

Голос его звучал почти что властно, вопреки нежным прикосновениям, воспламенявшим каждый сантиметр ее тела. Она вся горела, она больше не могла. Будто пронизанная током с головы до ног, она грубо его оттолкнула. Достал уже своими фантазмами, своими запросами! Он отстранился, и внутри у нее все оборвалось. Смертельная рана. Тогда она снова привлекла его к себе. Еще более грубо. И прошептала на ухо.

Призналась, три раза подряд. В конце концов, не так это и трудно.