Текст книги "Стальное притяжение"

Глава 6. Аллен

Один за другим я отправлял на океанское дно тонкие камешки, которые, прежде чем скрыться под толщей изумрудной солёной воды, рассекали дрейфующие прибрежные волны, подпрыгивая на том или ином пенящемся гребне. За долгих пять месяцев, проведённых в лагере после крушения Пирамиды, мне удалось достигнуть верха мастерства в данном искусстве, и я всегда непременно побеждал, когда мы с другими ребятами устраивали батлы по бросанию камней в воду. Правда, с течением времени приходилось соперничать всё с меньшим количеством мальчишек, так как людей из лагеря постепенно размещали на новые места за пределами территории, а то и за пределами страны. В итоге, к сегодняшнему дню играющих в бросание камней осталось только трое, включая меня.

Я только что снова обыграл двоих ребят, и они, не особо расстроившись очередным поражением, отправились к амбару готовиться ко сну. Мне же захотелось ненадолго задержаться перед стремительно набегающими белыми волнами и проводить очередной пылающий закат под шум океана и летающего вокруг меня игрушечного флайтера. Я делал это каждый вечер с того самого момента, как попал сюда, и по началу даже считал, сколько раз мои глаза провожали солнце за ровную линию горизонта, но спустя несколько месяцев сбился со счёта. Или же мне просто надоело это делать, так как конца и края своего пребывания в этом ужасном месте не было видно так же, как и противоположного берега океана.

Поначалу людей из Пирамиды расселяли довольно быстро: уже к концу второго месяца нас осталось чуть меньше половины. Но чем дальше уходило время, тем медленнее вывозили очередных людей, чтобы доставить их на новое место. Иногда к нам, наоборот, завозили новых из других лагерей, чтобы не держать оцепленной целую лагерную зону из-за пары-тройки семей.

Я подбросил только что найденный камень, который, как мне показалось, идеально должен был проскользить по водной глади, и ловко поймал его после того, как он сделал в воздухе пару быстрых переворотов. Затем я отправил камень прямо навстречу новой, быстро приближающейся волне и, насчитав ровно десять скачков, удовлетворительно кивнул.

Солнце уже почти погрузилось в глубины темнеющего вместе с небом океана, и мне почему-то подумалось, что если бы Пирамида не была разрушена, то в ней бы непременно наступил рассвет. Мне часто приходили такие мысли в голову, когда я видел, как солнце тонет в океане. Создавалось ощущение, что, когда на земле наступает ночь, глубоко на дне Тихого океана оживает Стеклянный город и под лучами никогда не попадавшего туда солнца живёт своей прежней жизнью вместе с теми, кто погребён до исхода земного времени под её острыми обломками. Я так и видел свою сестру, сидящую за стопкой книг, что заканчивалась выше её головы, но не мог окликнуть или присесть рядом с ней, потому что, к сожалению, её отчётливый образ был лишь воссозданным, как никогда живым плодом моей памяти и воображения. Месяцы разлуки не поглотили воспоминания о Рине. Они только усилили звучание её голоса в моей голове, или видение её лица, или ощущение руки, треплющей мои аккуратно приглаженные на бок волосы.

Я почему-то думал, что первое время после катастрофы будет самым трудным, но самое трудное наступило тогда, когда Леон оставил меня, улетев на космические корабли. Для меня как будто случилась ещё одна потеря. Так неожиданно иногда заводится крепкая дружба. Мы с Леоном познакомились лично только в ночь крушения Пирамиды, а вечером того же страшного дня были уже лучшими друзьями. Он правда оказался очень достойным парнем, и у меня даже язык не поворачивался назвать его блэкером. Леон был «своим». Не скрою, что пустил пару слезинок, когда увидел, как машина, в которую он сел, скрылась за воротами лагеря. Это был второй случай на моей памяти, когда я ронял слёзы. Первый произошёл на эвакуационном борту, когда мы вылетали из Стеклянного города, а Леон, очнувшись, в истерике стал биться в железную дверь наружу. Он отвлёк на себя внимание моих и своих родителей, а также всех остальных присутствующих, тем временем как я забился в самый дальний угол в хвосте аэроборта и, облокотившись на холодную железную стену, захлёбывался собственными слезами. Сейчас мне очень стыдно вспоминать тот момент, и я рад, что никто не видел меня в том жалостливом состоянии. Но тогда я ничего не мог с собой поделать. Видя, как Леон в припадке вышибает непробиваемую дверь, люди пытаются его утихомирить, а в окне аэроборта Пирамида крушится как карточный домик – видя всё это и здраво осознавая происходящее своим умом, трудно не лишиться рассудка.

В ушах неприятно заскрежетал звук открывающихся ворот, и я, оторвав взгляд от почти исчезнувшего в темноте горизонта, посмотрел в сторону въезда в лагерь. Как всегда разъярённый Варгас уже кому-то дерзил, стоя в воротах и не пропуская прибывшую машину.

Поначалу я боялся нашего главнокомандующего, однако сейчас его необузданная злоба уже казалась просто нелепой, и я частенько развлекал себя и других ребят в лагере тем, что всячески пытался взбесить Варгаса. Сперва старался делать это скрытно, чтобы не получить отместку, но главнокомандующий быстро распознал, кто из лагерских ребят строит ему ловушки и вечно подставляет. Тогда уже я начал действовать в открытую и тоже неплохо дерзил прямо ему в лицо. В таких случаях ноги быстро уносили меня от него прямо к моим родителям или к людям, которые были старше его по званию, чтобы тот не смел причинить мне вреда, но убежать, к сожалению, удавалось не всегда, поэтому я круто нахлебался солёной воды или горячего песка за все те моменты, когда он зарывал меня в них прямо с головой. Разумеется, как бы ни старался Варгас, ни один из этих случаев для меня не послужил уроком и я продолжал свои проказы, не боясь более грозной расправы над своим поведением, потому что всем нашим перепалкам всегда были свидетели, а главнокомандующий просто не имел права сделать так, чтобы в лагере стало меньше на одного человека. В такой гармонии и взаимонепонимании мы и прожили с Варгасом наши незабываемые пять месяцев.

– Здесь такой нет, – грубо отрезал главнокомандующий, отвечая на вопрос одного из прибывших людей.

– Мы должны обыскать лагерь, – сдержанным тоном проговорил тот же мужчина, выглядевший довольно представительно в тёмно-синем костюме.

– Даже если я позволю вам это сделать, вы всё равно не найдёте здесь такой, – стоял на своём Варгас. – Я знаю каждого человека в этом лагере по имени, и здесь нет и не было никогда Арианы Делор.

Сердце нервно стукнулось в груди прежде, чем до осознания дошло названное имя. Я быстро покрутил головой, как бы не веря собственным ушам, и бесшумным шагом пробрался ближе к воротам, чтобы как следует расслышать проходящий там диалог.

– Тогда, может, здесь есть кто-нибудь с такой же фамилией или бывал ранее, пока не расселили на новое место? – всё тем же спокойным тоном вёл беседу мужчина. К нему подоспели ещё двое, вышедших из машины.

Варгас задумался. При этом у него судорожно задёргались крылья носа, что происходило, когда он начинал нервничать. Главнокомандующий прекрасно знал мою фамилию, но по какой-то причине не хотел выдавать.

– Простите, сэр, – кротко вторгся я в их диалог, подходя ближе. – Возможно, я могу вам чем-то помочь.

– Кто такой? – довольно строго спросил всё тот же мужчина, пытаясь разглядеть меня в темноте, что опускалась на песчаный берег.

– Меня зовут Аллен Делор, и вы, как мне послышалось, назвали имя моей сестры. – По моему телу почему-то гуляло волнение, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не задать подряд миллион вопросов, которые завертелись в голове.

– Правду говорит? – обратился мужчина с вопросом к Варгасу, кивая в мою сторону.

– Насчёт сестры ничего не знаю, но то, что этого парня зовут Аллен Делор, я буду помнить до конца своей жизни, – морща и без того искорёженное лицо, ответил главнокомандующий, завершив свои слова звучным плевком в ещё не остывший от дневного солнцепёка песок.

Мужчина в синем костюме брезгливо наморщил брови, после чего, посмотрев на меня, сказал:

– Тогда расскажи нам, Аллен, где мы можем найти твою сестру.

– А кто вы, собственно, такие? – недоверчиво поинтересовался я, прежде чем выкладывать им всю информацию, которая состояла всего из одного слова «нигде».

– Представитель внешней разведки по делам космического города Титана, сокращённо ВРпоД КГ Титана, исполнитель под предводительством отряда внешней разведки по делам подводного города Пирамиды, сокращённо ВРпоД ПГ Пирамиды, агент по переговорам Праймор Гамель и мои коллеги, – без запинки и на одном дыхании проговорил мужчина, доставая из нагрудного кармана какое-то удостоверение и показывая его мне.

– Круто, – с ошеломлённой интонацией, но очень сдержанно выговорил я.

– Теперь попрошу вас честно и быстро отвечать на мои вопросы, – сказал мистер Гамель, пряча удостоверение обратно в карман тёмно-синего пиджака. – Где мы можем найти девушку по имени Ариана Делор?

– Зачем она вам нужна? – не признавался я, интригуя своих допросчиков. Разумеется, я задавал вопросы не с целью сокрытия известных мне фактов, а с целью разузнать, откуда вообще им известно имя моей сестры и что они знают о ней.

– Я только лишь исполняю приказ, поэтому, с какой целью она понадобилась вышестоящим лицам, мне неизвестно, – весьма убедительно ответил мужчина.

– Ну, а что вы сделаете с ней, когда найдёте? – не отставал я. – То есть, как мне быть уверенным в том, что если я выдам сестру, то вы не причините ей вреда?

– Нам велено доставить её на Титан, – исчерпывающе доложил мистер Гамель, после чего добавил: – Дальнейшие расспросы с вашей стороны будут расцениваться как покрывательство, и нам придётся принять меры.

– Это ни к чему, сэр, – пресёк я усугубление своего положения. – Я ничем не смогу вам помочь, так как и сам не знаю, где она. И даже больше скажу – до вашего появления здесь я был абсолютно уверен, что моей сестры нет в живых с ночи катастрофы. Но ваши слова заставили меня в этом усомниться.

Праймор Гамель, недовольный моим ответом, нахмурил брови и, устремив взгляд в сторону амбара, сказал ни к кому конкретно не обращаясь:

– Мы обыщем территорию.

Мужчины в костюмах двинулись в указанную сторону, и я решил, что непременно должен пойти вслед за ними. Как бы странно это ни звучало, но они меня вовсе не пугали. Даже наоборот, мне показалось, будто пришли наши спасители. А вдруг это Леон послал за Риной? Вдруг ему каким-то образом стало известно, что она жива? Кому ещё могла понадобиться моя сестра и для чего? Слишком уж всё странно, и именно это заставляло меня с каждой секундой больше и больше верить, что Ариана действительно жива.

Я вошёл в амбар, когда мистер Гамель уже объяснял жителям лагеря цель своего визита.

– … если кто-либо из присутствующих владеет информацией относительно названной мной личности, тех прошу выйти вперёд.

Люди с непониманием и изумлением смотрели на говорившего, но никто не издал и звука по окончании его речи. Я быстро разглядел в небольшой толпе присутствующих своих родителей – те с беспокойством на лицах смотрели на меня, стоящего за спинами неожиданных визитёров.

– Вы назвали имя моей дочери, – подал голос отец, выступая чуть вперёд.

– Представьтесь, – буквально повелел мистер Гамель.

– Адриан Делор, – послушался отец, затем, указывая на маму, представил и её: – Марселла Грейсон – моя жена.

– Пройдёмте на улицу, где мы сможем поговорить без посторонних лиц, – предложил мистер Гамель.

– Конечно, сэр, – заспешили к выходу мама с папой.

Я дождался, пока они поравняются со мной, и мы вместе вышли из душного амбара.

– Что вы знаете о моей дочери и кто вы такие? – непременно поспешил расспросить отец незнакомцев.

– Источником информации здесь являетесь вы, а не мы, поэтому не задавайте больше вопросов. Мы и так изрядно потратили время, отвечая на вопросы вашего, как я понимаю, сына. – На последних словах мужчина бросил быстрый взгляд на меня.

– Мы не владеем никакой информацией, кроме той, что нашей дочери уже давно нет в живых. – По голосу отца было слышно, что такое признание даётся ему с трудом.

– То есть вы подтверждаете слова сына? – уточнил мистер Гамель, отчего он начал казаться мне немного тугодумным.

Отец вопросительно посмотрел на меня и после моего кивка проговорил:

– Вероятно, да.

– А как насчёт матери? – не отставал от нас мужчина.

– Я знаю столько же, сколько и они, – покорно ответила мама. – Но мне очень хочется верить в то, что это не так, поэтому если вам известно хоть чуточку больше о нашей дочери, то буду очень благодарна, если вы расскажете нам.

Праймор Гамель явно поколебался прежде, чем сказать следующее:

– Есть информация, что четыре месяца назад её переправили из Австралии в первый лагерь к своей семье.

– Её здесь нет и никогда не было, сэр, я вас уверяю, – с волнением в голосе и трепетом от закравшейся надежды сказал отец.

– Тогда задерживаться здесь не вижу смысла, – обратился мужчина к своим молчаливым напарникам. – Берите парня и уходим, – вдруг заявил он.

Двое других двинулись с места в мою сторону, в то время как мистер Гамель направился к своей машине.

– Не смейте трогать моего сына, – строгим тоном сказал отец, подоспев ко мне быстрее мужчин и закрыв собой.

– Куда вы меня заберёте? На космический корабль? – поинтересовался я. Во мне по-прежнему не было никакого страха, только любопытство и интерес.

– Мистер Делор, лучше вам отойти по-хорошему, – подал голос один из мужчин, остановившись прямо перед отцом и глядя на него сверху вниз из-за своего большого роста.

– У меня уже отобрали дочь, поэтому ни на одну секунду не верьте в то, что я добровольно отдам ещё и сына, – продолжал сдерживать их отец.

– Пап, может, мне правда стоит поехать с ними? – попытался я его смягчить. – Вдруг узнаю что-то о Рине.

– Только в том случае, если возьмёте и меня, или же только меня. Зачем вам нужен маленький мальчик?! – Голос отца почти сорвался на крик.

– Я не маленький, – зачем-то констатировал я обиженным тоном, но на мои слова никто не обратил внимания, так как у ворот послышался голос мистера Гамеля.

– На перелётнике уготовлено только одно место, а парень просто сговорчив и в случае чего не станет сопротивляться в силу своего возраста, – исчерпывающе ответил он в нашу сторону, повысив голос.

Тем временем напарники Праймора, воспользовавшись отвлечённым вниманием отца, вцепились пальцами в мои плечи и собрались вести к машине.

– Не надо держать, я сам пойду, – с небывалой лёгкостью на душе заявил я.

– Аллен, что ты такое говоришь? – подлетела ко мне мама и попыталась вытащить меня из рук «похитителей».

– Вы не имеете права забирать из лагеря людей без разрешения уполномоченных на то лиц, – вступил в перепалку Варгас, который всё это время любопытно наблюдал за нами со стороны ворот.

– Такое разрешение имеется, сэр, – неожиданно заявил мистер Гамель и поспешил извлечь из второго нагрудного кармана какой-то листок бумаги. – Полагаю, вы сможете узнать почерк и подпись Вайлет Берг.

Брови Варгаса немедленно взлетели вверх, открыв щёлки маленьких чёрных глаз, а сам он не спеша и с полным отвращением на лице потянулся к листку и, раскрыв его, погрузился в чтение.

– Это же мать Леона, – негромко то ли спросила, то ли утвердила мама.

– Да, из-за которой Леон не смог спасти Рину, – со злостью напомнил я.

– Думаешь, можно ей доверять, Адриан? – обеспокоенно спросила мама, глядя на отца.

– Я вообще не понимаю, что тут происходит, Марселла, – безнадёжно покачал тот головой, следуя за мной и за мужчинами, которые вели меня к воротам, где стояли Варгас с Праймором.

К тому моменту, как мы подошли, главнокомандующий как раз дочитал письмо и, презренно осмотрев меня с ног до головы, плюнул прямо мне под ноги.

– Забирайте этого гадёны… – прорычал Варгас, но не успел он договорить последнее слово, как в его лицо очень точно и красиво зарядил мой собственный плевок.

Звёзды, я пять месяцев мечтал об этой секунде, поэтому теперь с чистой совестью и душой был готов отправиться хоть на край Вселенной.

Лицо главнокомандующего, да и всех остальных присутствующих, надо было видеть после моего искреннего проявления чувств к Варгасу. В его чёрных, еле заметных глазах вспыхнуло пламя, а сам он с бешеным рёвом бросился на меня. Как всегда я оказался проворнее, да и мужчины попридержали его, пока я ловко и быстро запрыгнул в их машину, поймав по пути свой флайтер, который не переставал летать вокруг меня. Даже родители не успели ничего понять. Конечно, мне было жалко уезжать от них и оставлять одних в неведении, но желание покинуть это место и отправиться с агентами неизвестно куда было намного сильнее.

Глава 7. Ариана

В голове нескончаемо вертелся поток самых разных мыслей. Волнение, страх, трепет, непонимание, незнание, неуверенность с каждым ударом сердца не давали мне возможность отстраниться от происходящего и войти в роль настоящего запрограммированного. Может, внешне и получалось, но изнутри всё тело буквально кипело от натиска испытываемых мной чувств. Не понимаю, как Даррену всё это время ловко удавалось скрывать свою истинную сущность под маской живого робота. Это тяжелее, чем кажется, и уж точно без тренировок тут не обойтись. Вот только когда на подготовку тебе дают всего каких-то пару-тройку часов, а от ограниченности времени ещё и накрывает паника, трудно быстро вникнуть в образ.

Это и многое другое занимало мои мысли в момент, когда ноги твёрдо чеканили шаг по просторному стальному коридору с низким мутно отражающим всё вокруг потолком, а по обе стороны от меня с наигранно безразличным взглядом в глазах шли другие восставшие под видом запрограммированных. Совсем рядом я ощущала Леона. Именно ощущала, а не видела, так как не могла и на дюйм повернуть голову в сторону. Он шёл плечом к моему плечу, и я чувствовала его тепло, запах, даже волнение.

Ровным строем наш отряд из десяти человек, двигаясь по направлению к выездным воротам, разбивал в профильтрованном воздухе тишину глухими стуками практически одновременных шагов. Всё чаще на пути стала появляться охрана, что означало наше приближение к одному из самых важных пунктов на корабле – к выездным воротам.

Я снова и снова прокручивала в голове обговорённый ранее план. Он был довольно прост: отряд достигает помещения, где находятся перелётные машины, затем мы с отрепетированной чёткостью делимся на пары, расходимся к заранее определённым перелётникам и под видом машинных техников забираемся в ремонтную часть, расположенную в задней части машины, а уже через неё попадаем в главный отсек и к штурвалу, где нам остаётся неопределённое время ждать команду взлёта. Предполагалось, что в ожидании мы проведём около двух часов. Отряд, в котором шли я и Леон получил задание идти первым. Через полчаса за нами должен последовать второй отряд, затем ещё через полчаса – третий – последний. За это время Даррен с Мэрэдит перенастроят камеры на одном из путей от Источника к выездной станции, а Рокс и Дориас проникнут в командный пункт, где смогут изменить программу в головах местных. План казался очень ненадёжным: всё держалось на слишком мелких деталях, да и многие моменты вовсе не зависели от нас. Но выбирать было не из чего, поэтому в назначенное время мы были уже на подходе к выездному пункту.

Впереди забрезжил ослепительной белый свет, создаваемый ярким искусственным освещением на станции перелётников, и моё волнение в груди усилилось. Возникло огромное желание повернуть голову в сторону Леона и посмотреть в его глаза, в которых я часто находила успокоение, но актёрская роль запрограммированного не позволяла этого сделать. Тогда я как бы случайно коснулась тыльной стороной ладони его руки – мне было не менее важно просто чувствовать, что он рядом. Леон едва коснулся меня в ответ, и сердце будто забилось чуть ровнее.

В ослепительно белом помещении станции стали проявляться очертания самых разных по размерам и формам летающих машин. На фоне этих гигантов люди в особой униформе дозорных казались неестественно маленькими, будто игрушечными, а бледно-зелёные костюмы запрограммированных практически сливались с общим фоном, что могло неплохо сыграть нам на руку.

Первый ряд нашего отряда в составе из двух человек, как и планировалось, отсоединился от общего строя, свернув налево. Пронаблюдать за ними нельзя было – мы продолжали двигаться вперёд не сбавляя темпа. Через несколько десятков шагов от маленькой колонны отсоединились ещё двое.

В этот момент на далёком, еле видимом противоположном конце станции небольшой перелётник въехал в ворота, что тяжело открыли ему проезд на остановочный пункт. С медленной скоростью перелётник двигался нам навстречу, постепенно приобретая всё большие размеры.

Не отступая от плана и не обращая внимания на въехавшую технику, ещё двое ребят с нашего отряда отсоединились от общей колонны, которая сократилась уже до четырёх человек: нас с Леоном и ещё двоих впереди.

По левую сторону от нас через два маленьких перелётника, я уже видела тот, который предстояло оккупировать нам с Леоном. Он был средних размеров и в присвоенном ему номере, который значился на его гладкой боковой поверхности, имел на конце цифру три. Как сказала Рокс, это означает, что летающий аппарат является учебным. Почему-то только сейчас в моей голове возник очень интересный вопрос. Если перелётник учебный, значит, он не летает далеко, то есть до Земли он точно не долетит. А вот и сам вопрос: «Куда же собираются перевозить запрограммированных?»

Въехавший только что на станцию летающий аппарат остановился практически напротив нашего перелётника, но это никак не должно было повлиять на наши действия. Двое ребят перед нами уже свернули в свою сторону, и нам оставалось сделать ещё буквально несколько шагов, чтобы тоже сменить траекторию в направлении нашего объекта захвата.

Припаркованный аппарат продолжал издавать шум от крутящихся ве́ртелей, в то время как из него уже начали выходить первые пассажиры. К сожалению, нельзя было провернуть голову и рассмотреть их как следует, а когда мы с Леоном по его тихой команде синхронно свернули влево, прибывший перелётник со своими пассажирами вовсе остался позади. До нас доносились обрывки фраз разных голосов, но понять, о чём они говорили, было сложно. Да и ни к чему. Как бы там ни было, эти люди никак нас не касались и не влияли на наши действия.

Мы с Леоном обогнули перелётник и подошли к его задней части, где находился вход в технический отсек. Приложив распознавательный ключ, который выдала нам Рокс, к сканеру пропускника, Леон отступил на шаг назад, чтобы дать возможность отсеку открыться. Небольшой пласт поверхности перелётника над нашими головами отъехал вовнутрь, а из освободившегося пространства вниз, прямо к нашим ногам, опустилась узкая стальная лестница. Тем временем я, скрытая от посторонних глаз, позволила себе немного расслабиться и посмотреть вокруг. Обогнув перелётник, мы с Леоном оказались лицом к главной дороге, по которой шли, следовательно нам был виден недавно прибывший аппарат. Я тут же бросила взгляд на людей, которые спускались по его лестнице вниз: первым шёл мужчина в тёмно-синем костюме, довольно крепкий по телосложению, и упорно что-то объяснял в свой сот, приставив руку с гаджетом к самому рту; следом за ним спускался ещё один мужчина в аналогичном костюме и примерно такого же телосложения; он вёл за собой кого-то ещё, более низкого и худого. По силуэту мне показалось, что этот кто-то – молодой парень. Получше вглядевшись в последнего, я поняла, что он подросток. Почему-то я не сразу обратила внимание на одежду, возможно потому, что её практически не было. Оголённый худой торс довольно сильно контрастировал с общим белым освещением, так как кожа парня была смуглой (или же загорелой), потрёпанные серые шорты до колен казались совсем изношенными и давно утеряли свой первоначальный цвет; в свободной руке, которую не тянул следом за собой впереди идущий мужчина, парень держал какой-то предмет. Окинув взглядом чумазого парня с ног до головы, я ощутила, как в груди неприятно защемило от жалости к нему, а когда мой взор остановился на его смуглом худом лице… Дыхание оборвалось.

Словно в замедленном действии я видела, как он заговорил, обращаясь к мужчине, который его вёл. На его лице вдруг появилась улыбка и едва заметная ямочка на щеке. Разумеется, с того расстояния, что нас разделяло, я не могла увидеть ямочку, но я точно знала, что она появилась, когда уголки губ парнишки подскочили вверх. Я знала чуть ли ни наизусть каждую чёрточку, каждую родинку на его славном добром личике. Обожала каждый волосок, выбившийся из его густой каштановой шевелюры, которую я так любила трепать рукой назло ему. В мыслях пронеслись вспышки воспоминаний о самых ярких моментах, связанных с ним. В последнем я увидела его лицо на экране своего сота. Он был напуган, но его губы привычно изогнулись в лучезарной улыбке, когда он поднёс к объективу камеры игрушечный флайтер. Только после этого воспоминания я обратила внимание на предмет, который держал парень в свободной руке – это была та самая игрушка.

Всё это я успела рассмотреть и понять за те несколько секунд, что открывался проход в технический отсек передо мной и Леоном. При виде родного брата в совершенно неожиданный момент меня резко захлестнула эмоциональная волна, и из груди бесконтрольно вырвался какой-то невнятный полукрик:

– Ал…

Прежде, чем я успела договорить имя, Леон закрыл мне рот рукой и оттянул меня назад за перелётник. От резкого движения голова пошла кругом, а сама я ощущала какую-то прострацию с того самого момента, как узнала в одном из пассажиров прибывшего перелётника своего брата. Лишь отдалённо до сознания доходило происходящее, но из этого состояния меня быстро вывел чей-то окрик.

– Эй! Вы что там делаете? – заметил нас один из дозорных, не вовремя проходивший мимо.

На несколько секунд мы с Леоном замерли в полной растерянности. Он так и прикрывал мой рот руками, а моя ладонь лежала поверх его, но я не пыталась высвободиться, а, наоборот, ещё сильнее прижимала руку Леона к своим губам. Такое положение моментально разоблачало наше незапрограммированное сознание, что понял и дозорный.

Леон сориентировался первый и, выпустив меня, бросился на мужчину. Но тот успел дать сообщение в свой сот прежде, чем Леон налетел на него. Сбив с ног дозорного, мой напарник прижал его к полу и попытался скрутить ему руки. Наудачу мужчина оказался не очень крупным и более слабым, чем Леон. Наверное, это бы спасло нас, не успей этот дозорный так юрко пустить сообщение о тревоге в свой сот.

Продолжая пребывать в состоянии лёгкого шока, я заозиралась по сторонам, чтобы оценить ситуацию. Со стороны основного прохода, откуда мы прибыли и куда сошли пассажиры припаркованного напротив перелётника, к нам спешило несколько человек в форме, которые, по всей видимости, первые откликнулись на сообщение поймавшего нас мужчины. Также не могли не заметить потасовки и те люди, которые только что спустились с перелётника. Я уловила взгляды некоторых из них, но прежде, чем глаза должны были столкнуться с Алленом, я отвернулась обратно и проговорила, подбегая к Леону:

– Сюда идут ещё люди, нужно бежать.

Словно не услышав меня, Леон продолжал борьбу с мужчиной.

– Это бессмысленно, нужно уходить, – предприняла я вторую попытку остановить Леона, оттаскивая его за плечо.

– Чёрт! – выругался он, затем, резко отпустив дозорного, схватил меня за руку и бросился бежать прочь от нашего перелётника вглубь посадочной станции.

– Леон, – впопыхах позвала я его, с трудом поспевая следом, – там Ал… Аллен.

– Я видел, – резко ответил он и, бросив быстрый взгляд назад, сказал: – Сейчас есть проблемы посерьёзнее.

Я тоже обернулась, ни на шаг не сбавляя темпа: за нами бежали трое дозорных, а у нашего отдаляющегося перелётника столпилось с десяток человек, в том числе и Аллен. До сих пор я не совсем понимала, что произошло, а точнее, не до конца осознавала последствия произошедшего. Можно сказать, что мы с Леоном попались, причём раскрыли себя очень глупо. И что теперь? Если нас поймают (что очень вероятно, так как я понятия не имела, куда бежать, чтобы скрыться от дозорных), то нас наверняка будут допытывать. Может, Леон и готовился к тому, что будет говорить в подобном случае, но я такой вариант вообще не рассматривала.

Леон, продолжая крепко сжимать мою руку, резко свернул в малозаметный проём по левой стене, и мы оказались в узком коридорчике, напоминающем служебный выход.

– А ну-ка, стойте! – крикнул нам вслед один из дозорных.

По отдалённо звучащему голосу становилось понятно, что расстояние между нами не сократилось, а то и, наоборот, стало больше.

– Ле… он, – с трудом выговорила я, глотая ртом воздух, – не мо… гу.

– Можешь, – только и бросил он в ответ на порывистом выдохе.

Коридор, по которому мы бежали, не имел никаких ответвлений, но иногда мимо нас мелькали двери с надписями, которые мы даже не успевали прочесть. Глядя на то, с какой уверенностью Леон сворачивает из одного коридора в другой, мне казалось, что он знает, куда держит путь, но я усомнилась в этом, когда после очередного поворота перед нами возник тупик. По крайней мере, так нам показалось на первый взгляд. Не успели мы полностью остановиться, как до обоих одновременно дошло, что это не тупик, а дверь в другое помещение. Не сговариваясь и даже не успев взглянуть друг на друга, мы рванули к ней, в унисон моля звёзды, чтобы она была не заперта.

Леон своим широким шагом первый достиг двери и что есть сил на полном ходу толкнул её вперёд… Дверь поддалась. Нам хватило доли секунды, чтобы понять, куда именно она нас привела.

– Спасены, – выдохнул Леон, устремляя взгляд на ускользающие в непроглядную даль пиклетные дорожки.

– Ловите их! – послышался крик позади, который на этот раз прозвучал намного ближе.

По всей видимости, нас уже догоняли дозорные, но пиклеты и в самом деле казались спасением. Мы с Леоном бросились к ним, не придавая значения тому, что около пропускников стоит другая охрана. Так как всё происходило очень быстро, новые дозорные не сразу поняли, что́ им нужно делать, а когда спохватились, мы были уже почти у железного ограждения, которое отделяло зону пиклетных дорожек. Леон, вложив максимум энергии в мышцы и опёршись руками на перила, перепрыгнул через ограждение, после чего быстро помог мне сделать то же самое. Не оборачиваясь на преследователей, мы запрыгнули в один из стоящих на ближайшей дорожке пиклетов, так, что Леон оказался на переднем сидении, а я, следственно, на заднем. Я уже хотела выдохнуть, успокаивая бешеное сердцебиение, как вдруг Леон проговорил: