Текст книги "Ещё более Дикий Запад"

Глава 3

О превратностях брака и высокой общественной морали

Счастье было.

Конкретно в этой ванне. Огромной, даже больше той, что у нас дома стоит, тем паче наша давно облезла и водой если и наполнялась, то давненько. А тут… ванна сияла, краны тоже сияли, и все-то вокруг сияло белизной и чистотой, чем внушало мне некоторые опасения. Я открыла краны и сунула палец под горячую струю.

А потом, как ванна наполнилась, залезла в воду.

И просто лежала, чувствуя, как отмокает шкура. Кажется, даже придремала немного, но не так чтобы сильно. Потом уже мылась. Долго. Натиралась душистым мылом, какой-то фигней в банке, про которую сказали, что она для кожи.

Пускай.

Но чем дольше я лежала, тем сильнее остывала вода, а в голове появлялись мысли… да разные мысли. Большей частью о том, что Чарли новостям не обрадуется.

Он ведь граф.

Всамделишный.

И это я тут могу над графством его посмеиваться, а там, на Востоке, смеяться будут уже надо мной. Я даже высунулась, чтобы в зеркало поглядеть, чего явно делать не стоило. Из зеркала на меня поглядела смуглая до неприличия – еще немного, и с сиу по цвету сравняюсь – девица с темными волосами и резкими чертами лица. Губы у нее были тонкими и большими. Помнится, судейская дочка еще мой рот жабьим обзывала. Нос с горбинкой. Глаза… глаза пожалуй что и ничего. А вот шея длинная, как у жирафы, которую я на картинке видела. И сама тощая.

Кости торчат.

Кожа… кожа вон ниже шеи белая. И на руках тоже, будто я то ли перчатки надела, то ли вымазалась. А матушка еще когда предупреждала, что приличные девушки носят перчатки.

И маски от солнца.

Я бы, может, и носила.

Но не помогла бы мне маска. Даже если загар отскоблить, все одно я останусь не совсем человеком. Может, не настолько, как Эдди, но коль приглядеться, то чувствуется во мне иная кровь.

И вообще…

С этой мыслью я нырнула в остывающую воду, под которой и сидела, пока хватало дыхания. А как закончилось, то вынырнула.

– Прекрати, Милли, – сказала я своему отражению, стараясь подражать Мамаше Мо. Вот кто умел изгонять бесов, в том числе и трусости. – Вовек в ванной не спрячешься.

А вот волосы мыть надо.

Я и вымыла. Дважды. А они все одно остались черными и спутанными. И… белый мягкий халат, который единственный нашелся из чистой одежды – Эдди обещал решить вопрос, – нисколько не успокоил.

Я осторожно приоткрыла дверь и ничуть не удивилась, обнаружив графчика.

Графа.

К мужу стоит относиться серьезно. Он сидел на белом диванчике и глядел в пустую кружку.

– На кофейной гуще гадаешь? – спросила я, потому что нужно же было чего-то сказать.

Подозреваю, основное он узнал от Эдди. А я… я стою. С полотенцем на волосах. Мамаша Мо так закручивала, чтоб не просквозило. Тут, конечно, сквозняков нету, но с полотенцем все одно как-то спокойнее.

– Скорее, думаю.

– Злишься? – Не люблю недоговорок.

Я бы вот злилась, если по-хорошему. Да и… и должна бы, странно, что не злюсь. Я ведь тоже не хотела замуж. Но…

– Нет, – он покачал головой. – Ничуть. Сам должен был подумать.

– Эдди говорит, что все не так страшно. Что надо просто изучить клятву, и… и, может, что-нибудь придумаем.

– Придумаем, – соврал Чарльз.

А я взяла и поверила.

– Там… вода есть горячая. Хорошо. Правда, одежды нет, но Эдди сказал, что купит на первое время. А потом уже сами.

– Как мы вообще сюда попали? – Чарльз отвел взгляд, а я вспомнила, что из той самой упомянутой одежды на мне только халат.

И это как-то… неудобно, что ли. Не в том смысле, что в халате, но просто вдруг подумалось, что он муж и вообще. А я в халате стою.

– Эдди привел. Сказал… сказал, что если творится неладное, то лучше сюда. Тут место приличное. И хозяин с Мастерами дружен. А стало быть, лишь бы кто не сунется. Но дорого, да…

Я замолчала.

– Это ничего, деньги – не проблема. Ты, наверное, голодна? А я все съел. Проснулся… знаешь, будто три дня как минимум ни крошки в рот не клал. Такой голод. – Чарли говорил нарочито бодро, и за бодростью этой угадывалась та же ложь и нежелание говорить о том, что и вправду важно. Наверное, в другой раз я бы согласилась, что если человек говорить не хочет, то оно и не надо.

– Думаешь, ничего не выйдет? Клятву обойти и… и вообще? – Я подошла к креслу и забралась в него с ногами. В халат укуталась поплотнее. Муж там или нет, но нечего пялиться.

– Не знаю. – Чарльз выдохнул с облегчением. – Но скорее всего, ты права, не выйдет.

– И что теперь?

Нет, я не ждала, что он прямо сейчас возьмет и ответит, скажем, что нисколько не расстроен и вообще всю жизнь мечтал о таком браке. Или что влюбился в меня с первого взгляда, а потому тихо страдал, не надеясь на взаимность.

В романах мужчины всегда страдают тихо.

– Теперь… понятия не имею. – Чарльз поскреб шею. – Как-нибудь уживемся. Надеюсь. И вообще… ты не самый худший вариант.

Наверное, это можно было счесть комплиментом, но за такой комплимент появилось острое желание дать в морду. Не худший? Я не хочу быть «не худшим»!

– А кто худший? – мрачно уточнила я.

Чарльз задумался. Ну да, не так и просто выбрать.

– Лилианд Пендриксон.

Уже бесит.

Дурацкое имя.

– Это кто?

– Дочь маменькиной подруги.

Которая, наверняка, истинная леди и вообще маменьке его нравится. А когда кто-то маменьке нравится, это… это серьезно.

– Она милая девушка, но… – Чарльз щелкнул пальцами. – Совсем не такая, как ты.

– Женить хотели?

– Очень.

– А ты?

– А я сопротивлялся. И мы даже поругались с маменькой. Она обиделась.

Ясно.

А меня увидев, обидится еще больше. Я подавила тяжкий вздох.

– Милли, я не собираюсь тебя к чему-либо принуждать. И поверь, практически из любой ситуации можно найти выход. Главное… давай сперва текущие проблемы решим, а?

– Это какие?

– Ну… – Чарльз загнул палец: – Отыщем мою сестру. Придумаем, как ее вытащить, и это, чувствую, будет непросто. Еще надо найти сиу. И того типа, который дурит им головы. Невеста Орвуда, дочь орка, чужие артефакты…

– А их мы тоже искать станем? – уточнила я на всякий случай, подумав, что и вправду. Чего это я о замужестве печалюсь. С этакими планами и овдовею раньше, чем привыкну к наличию мужа.

– Несомненно. Мне кажется, все это звенья одной цепи.

Чарльз поскреб шею.

– И… извини.

– Вода горячая тут не заканчивается. – Я махнула в сторону ванны. – Иди, а то ведь оно ж так… неприятно. А Эдди когда вернется, не сказал?

Вернулся братец ближе к ночи.

Был он мрачным, злым даже, и еще насквозь пропах улицей.

– На-ка вот. – Он кинул мне сверток, в котором обнаружились чистая белая рубашка и брюки, и даже корсет, расшитый серебряными узорами. Завершал костюм узкий жакет с короткими, в три четверти рукавами. – Чарли, это тебе…

Мой супруг поймал второй сверток.

Оказалось, что местный наряд из потертой бурой кожи ему весьма даже идет. Сразу вид такой стал серьезный. И с выражением лица сочетается.

Даже нос облупленный в тему.

Гармонирует, как сказала бы матушка, с общей потрепанностью платья.

Эдди же тем временем плюхнулся в низкое кресло, которое хрустнуло, но братцев вес выдержало.

– Странные дела тут творятся. – Он сцепил руки на животе. – Думаю, надо уходить и… в общем, я зашел в банк. Они сворачиваются.

– Плохо. – Чарльз покосился на меня.

А я что?

Штаны пришлись в пору, рубашка тоже, а вот корсет я затягивать не стала. Как-то оно… в заведении Бетти многие девицы его носят. Но на голое тело. У меня вроде на рубашке, а ощущение такое, будто на голое тело. И нечего глазеть.

От наличия корсета груди у меня не прибавилось.

Ну… наверное.

– И я о том же. Подземники что крысы: чуют неладное. Бордели закрыли. То есть, как это… провели экспроприацию с целью освобождения эксплуатируемых женщин. А тех перевели в работные дома, но не всех. Сказывают, что примерно треть исчезла, а куда – тут кто что говорит. Среди бывших шлюх слухи ходят самые разные.

Я подергала корсет и пожалела, что не стала жакет набрасывать. Показалось, будто жарко. Теперь и вправду чуяла, что жарко, прямо аж невыносимо жарко.

– Думаешь, искали одаренных?

– А кого еще? Но это очень и очень плохо. Стало быть, наш Змееныш сумел поладить с Мастерами. А Мастера тут – закон.

– О нем ничего не слышно?

– Пока слухи один другого странней. Честно, если хотя бы половина правда, то тут все свихнулись. Может, действительно, свихнулись, но нам от этого не легче. Никто не возьмется за заказ. – Эдди сжал кулак. – Одно дело воевать против чужака с амбициями, и совсем другое – идти против Мастеров. Как бы…

Он поморщился.

– Еще тут… создали комитет нравственности.

– Чего?! – удивилась я.

Они б еще Лигу трезвости придумали, в пару, стало быть.

– Комитет, – буркнул Эдди. – Нравственности. Чтоб, значит, предотвратить преступления и защитить всех женщин. И по нему все женщины, которые незамужние, девицы там или вдовы, должны зарегистрироваться в этом вот комитете. И туда обращаться, если вдруг понадобится помощь.

– Благие намерения… – осторожно заметил Чарли, старательно отводя от меня взгляд.

– В гробу я видел такие благие намерения. Комитет вроде как собирается бороться за нравственность, а потому найти каждой женщине в городе мужа.

– Ты ж говорил…

– С этим-то как раз проблем нет. Мужа тут найти несложно, если не совсем страшная. Другое дело, что в этот комитет можно и жалобу подать. На недостойное поведение. И тогда случится разбирательство. Уже случалось… и несколько женщин были направлены на исправление.

– Это… нормально? – осторожно уточнил Чарльз.

– А сам-то как думаешь? Это ни черта не нормально! Здесь сроду никому не было дела до чужой морали или ее отсутствия. – Эдди потер шею. – А теперь… ходят, выглядывают и… умные люди уже смекнули, что к чему. На выезд теперь особое разрешение нужно. Не всем, а женщинам. Чтоб, стало быть, не продавали их во внешний мир, где станут нещадно эксплуатировать.

– А…

– И рабов коснулось. Мужчин можно продавать, а женщины отныне под защитой. Такое вот глубокое, мать его за ногу, общественное благо.

Точно, мать его за ногу.

И мне это не понравилось. Настолько, что прямо-таки потянуло перчатки примерить да ружье свое, с которым я уже, почитай, сроднилась, к груди прижать.

Чарльз поглядел на меня.

На Эдди.

И опять на меня.

– А где держат провинившихся?

– Исправительное учреждение, куда всех свозят, что шлюх, что иных, кому не повезло, устроили не где-то там, а при башне Мастера-Основателя.

– Это плохо…

– Это ох… очень плохо, – согласился Эдди. – Тем паче что теперь белую часть города закрыли для посторонних. Вроде как из соображений безопасности. И пускают туда исключительно по особым приглашениям. В общем… денег понадобится больше, чем я думал.

– А помогут?

– Приглашение купить несложно, всего-то десять тысяч и… – Эдди замолчал. – Проблема в другом. Мне тут намекнули, что тебя ищут.

– Меня?

– Ну… не лично тебя, но некоего молодого человека при деньгах, рожею весьма с тобой схожего. Ну, с тобой прежним. Нынешняя твоя обгорелая, она как бы и другая. Так сразу и не скажешь, что ты – это ты. Если еще глаз подбить, то вообще хорошо будет.

– Пока… давайте воздержимся.

Я согласилась. Глаз подбить никогда не поздно. Да и усомнилась, что искать будут только по физии. Я-то помнила, сколь мало портреты, шерифу приходившие, на нормальных людей были похожи.

– У них наверняка слепок имеется. – Кажется, та же мысль пришла в голову и Чарли. Он потер подбородок. – И имя… я ведь не прятался.

– Думаю, что все и сразу.

– Слепок ладно… это если попадусь куда, то сличать будут. Или в банке…

– Подгорники с таким связываться не станут, – покачал головой Эдди. – Они репутацию блюдут, а если выплывет, что они клиента сдали… нет, точно не станут.

Он издал тяжкий вздох и сказал:

– А вот жрец – дело другое.

Твою ж мать!

А ведь и вправду, нам и в голову не пришло другие имена называть. И бумагу нам выправили. И…

– Есть, конечно, небольшой шанс, что искать тебя в храме не станут, что просто разминетесь, но тут такое дело…

– Полагаться на этот шанс не след?

– Именно. – Эдди покрутил в пальцах камушек. – В общем… придется переехать.

– Куда?

– К одному… человеку. Он мне обязан.

– Не выдаст?

– Кто ж его знает. – Камушек выскользнул из пальцев и покатился по столу. – Не должен, но сам понимаешь… тут такое дело… кто живет в городе, не особо хочет связываться с Мастерами. Этак живо можно в пустыне оказаться. Или еще где.

Уточнять, где именно, Эдди не стал. А я не стала спрашивать.

– А что с приглашением? Кто пойдет?

Эдди поглядел на Чарли с упреком:

– Я, конечно. Говорят, там можно за сходную цену жену себе прикупить. Вот и поглядим. А то как-то оно нечестно выходит, что ты женатый, а я вот один-одинешенек. Друзей в беде не бросают. Вместе страдать будем.

Вот ведь. А еще брат, называется!

Глава 4,

где город поворачивается другим боком

Гостиницу, которая снаружи выглядела этаким серебристым шаром, мы покидали тихо, не став беспокоить почтенного хозяина, благо тот отходил ко сну рано и того же ожидал от гостей.

Вещей было немного, а что имелось, уместилось в весьма просторную сумку.

– С лошадьми вот… нехорошо. Я за конюшни уплатил, но… Итону отписал, чтоб забрал их, закинул на станцию, а там отправил с человеком верным.

Эдди вновь вздохнул.

– Если что, затраты я возмещу, – поспешил заверить Чарли. Но Эдди лишь отмахнулся:

– Не в том дело. А… мы ж ехали вместе. И фамилия у нас с сестрой одна. И…

– Тебя свяжут со мной?

– Думаю, что да. Оно хорошо считать, что с дураками дело имеешь, да дураков бы Мастера не держали. Они ныне, конечно, не те, что прежде, но тоже не глупые. Стало быть, если найдут жреца, то и меня вычислят быстро.

– Плохо.

Чарльз пытался придумать что-то, но в голову ничего не приходило.

– Я бы сказал, что вовсе дерьмово…

Улицы были пусты.

Они освещались огромными шарами, развешенными вдоль толстых веревок и похожими на яблоки. Шары светили неравномерно, и на стенках их виднелись пятна, будто яблоки подгнивать стали.

Пахло… так же.

Дымом. Гарью. Железом. И еще сотней алхимических растворов, смешавшихся вместе. Где-то над домами висел покров желтого тумана.

– Поэтому надо быть готовыми, что уходить придется в спешке.

Эхо шагов тонуло в железных стенах. И Чарльзу подумалось, что железа здесь как-то слишком уж много. Что это железо, если разобраться, оно повсюду. И от этого становилось не по себе.

Где-то впереди раздался грохот, что-то свистнуло, и по узкой улочке проползла железная гусеница. Она двигалась медленно, рывками. Тонкие ноги-ходули с трудом удерживали тяжелое тело, оно покачивалось и от натуги пыхало паром.

Желтым.

Едким.

– Вопрос в том, как уходить. – Чарльз закрыл лицо рукавом.

Милли чихнула.

И тоже рукав подняла.

– На-ка. – Эдди протянул ей платок, а второй Чарльзу. – Завяжи. Тут порой тяжко. Итон вывезет, если что. Не за бесплатно, но вывезет.

Хотелось бы верить, ибо если чудом выйдет пересечь пропасть, а потом и горы, которые определенно поднимали вовсе не для того, чтобы их мог преодолеть любой желающий, то с мертвой пустыней так просто не получится.

Эдди резко обернулся и прижал палец к губам. Кивнул на стену, и Чарльз послушно к ней прижался. Спиной он чувствовал холод камня и неровность его.

Милли встала рядом. И в руках ее появились револьверы.

Да что происходит? Но тут Чарльз услышал звук шагов. Тот, кто шел, не прятался. Он ступал медленно, слишком уж медленно.

А еще он был магом.

И…

– Это Орвуд, – выдохнул Чарльз с немалым облегчением. Сердце бешено колотилось, а руки вспотели.

– И не только. – Эдди тряхнул головой. – Выходи уже, я тебя слышу.

Огромная тень отделилась от стены, и Чарльз подумал, что охотника из него точно не получится. Он не чуял орка. И не видел, пока тот просто не возник перед Чарльзом.

– Прошу прощения. – Некромант приподнял шелковый цилиндр. – Но мне показалось, что вы решили нас покинуть.

– Не показалось, – мрачно произнес Эдди, убирая револьверы. – С нами не безопасно.

– Я уже понял.

– Слышал?

– Беседовали вы громко, а у моего нового друга до крайности чуткий слух. Просто поразительно!

Почему-то все посмотрели на Чарльза. А он даже не сразу сообразил, почему смотрят. А сообразивши, обругал себя.

Идиот!

Надо было полог защитный поставить. Ведь всегда же ставил, а тут…

– Извините, – Чарльз сумел взять себя в руки. – Подозреваю, начинает сказываться переутомление. И…

– Мы с вами можем оказаться полезны друг другу. – Орвуд перехватил щегольскую тросточку. В руке он держал дорожный саквояж, судя по позолоченным уголкам – весьма уважаемой фирмы. – В конце концов, мы преследуем одну цель.

– Именно, – прогудел орк, озираясь. – Идти надо.

Эдди вздохнул.

Милисента погладила Чарльза по руке, успокаивая. Мол, с кем не бывает. Только спокойствия это не добавило. Если их подслушали эти двое, то мог еще кто-то.

– Идемте. Там, на месте поговорим. – Эдди развернулся. – Только тихо. Ни к чему привлекать лишнее внимание.

У Чарльза тут же возникли сомнения. Сложно представить, что компания из орка, полуорка, пары магов и молодой дамы, одетой совершенно неприлично, в принципе способна не привлекать внимания. Но тут же снова себя обругал.

– Станьте рядом, отвод глаз накину, – сказал он.

Послушали.

Дальше… дальше просто шли.

И дальше.

И ниже.

Город этот, состоявший из камня и железа, плодил улицы и закоулки, среди которых человеку незнакомому было легко запутаться. Вот и Чарльз весьма скоро вовсе перестал понимать, куда идет.

Прямо.

Влево. И снова прямо, почти протискиваясь меж двух стен. Вниз по ступеням. И прямо. Стены уже где-то выше. И опять вниз. А потом еще и еще, пока они не оказались где-то под землей. Здесь город продолжался, выгрызая себя в камне.

Под ногами хлюпало.

И воняло изрядно. Платки пригодились, хотя вонь все одно пробивалась. Хуже всех приходилось орку. Он терпел, но Чарльз спиной ощущал его раздражение.

Не сорвался бы.

– Уже почти пришли. – Эдди тоже что-то такое почуял. – Это нижний уровень. Хотя и не самый нижний.

– Куда уж ниже. – Некромант протянул орку жестянку. – Прошу. Нанесите на верхнюю губу. Это несколько притупляет запахи. И вы тоже, леди. Господа?

Отказываться Чарльз не стал. Если уж кто и знает, как избавиться от вони, так это некромант. Мазь слабо пахла травами. Впиталась она быстро, а спустя несколько секунд окружавшие Чарльза запахи притупились.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что. – Жестянка исчезла в кармане кашемирового пальто, явно шитого на заказ.

А они остановились.

Этот дом стоял словно наособицу. Да и не дом вовсе, каменный куб, на который водрузили еще один, но как-то криво, а потому поспешили закрепить деревянными подпорками и галереями, что соединяли здание с другими, почти полностью ушедшими в камень.

– Погодите. – Эдди потер руки. – Я сейчас.

Он сунул пальцы в рот и издал тонкий свист, на который в доме открылась дверь. Интересное дело, Чарльз эту дверь и заметил-то, только когда та отворилась.

Даже не дверь. Кусок стены вдруг в эту самую стену провалился.

Эдди заглянул в провал, затем вовсе в нем исчез, но вернулся прежде, чем Чарльз начал волноваться.

– Заходим, – сказал он, и что-то в его голосе заставило насторожиться.

Но нет. Дом встретил их пустотой и темнотой. Правда, стоило хлопнуть в ладоши, и где-то под потолком слабо засветились полуразряженные камни.

– Только, Эдди… – Мужчина, который стоял у стены, был невелик, но это все, что Чарльз мог о нем сказать. Слишком темно. Да и человек кутался в просторные одежды. – Слушок пошел, что за тебя заплатить готовы.

– Много?

– Не так много, чтобы здравомыслящий гражданин рискнул. – Незнакомец набросил на голову капюшон. – Но сам знаешь, здравомыслящих тут немного. Поэтому поостерегись.

Чарльз удержал за руку Милли, готовую шагнуть на свет. Морок работает, и кто бы ни стоял там, у стены, увидит он немного – размытые силуэты, на которые и глядеть-то не хочется.

– Спасибо, друг.

– Не за что… живи и… если что, то я тебя не видел.

– И я тебя.

– Еда там, вода тоже. Правда, фильтры маленько барахлят, но переберешь.

– Только фильтры?

– Ищи. Что найдешь, то твое.

– А мастерская?

– Закрылась. – Это человек произнес с тоской. – Не слышал о новом законе?

– Каком?

– А… ну да, ныне законов стало как-то слишком уж много. В общем, чтобы мастерскую держать, надобно получить лицензию. А для того – пройти освидетельствование. У Мастеров. Чтоб, значит, подтвердить статус и знания.

Эдди выругался.

– Многие уже ушли. Я вот ждал, думал: может, отменят… но… третьего дня, помнишь Бена?

– Который одноногий?

– Его. Он вроде как закрылся, но людям знающим помогал, как попросят. Кто-то донес… и забрали Бена.

– Суд?

– Был… навесили штраф, а откуда взять, когда все конфисковали в доход города? Ну и пойдет, стало быть, тоннели строить. Нет, Эдди, ты как знаешь…

– А…

– Чтоб освидетельствование пройти, надобно в мастерской поработать. И ладно бы просто даром, так нет… сто пятьдесят золотых! Представляешь? – Возмущение хозяина было вполне искренним. – И дело даже не в этом, мать его…

Он добавил пару слов покрепче.

– Многие пропали, Эдди. Вроде как решили лицензию взять, там с нею и послабления обещали, налоги ниже, право участвовать в аукционах и вовсе продавать продукцию через Верхние Мастерские. И решились. Вышло. А потом пропали. Не все. Некоторые. Из крепких мастеров. Ни про Криворота, ни про Шипа я больше не слышал. Нет, Эдди, что бы тут ни затевалось, оно точно не к добру. Так что мы с Итоном уходим.

– А он…

– Уйдет. И вернется. У него ж поезд. Хотя… я уже начинаю думать, что этот поезд ему надолго не оставят. Рад был повидаться. И… удачи тебе.

Человек выскользнул сквозь щель в стене.

И стало тихо.

В тишине этой было слышно, как потрескивает искра, попавшая под колпак лампы, и гудят трубы в стенах. А еще где-то там, далеко, капает кран.

Или не кран.

Но капает.

– Да уж. – Эдди поглядел на светильники, которые скорее сгущали тьму, чем давали свет. – Честно говоря, не знал, что так… я тут давненько не был, с полгода точно. Но такое…

– Думаю, об этом тоже следует побеседовать, – с тошнотворной бодростью произнес Орвуд. – Но для начала стоит заняться нашим пристанищем. Чарльз, вы сумеете зарядить лампы?

– Сумею. – Чарльз прищурился.

Накопители в системе стояли нестандартные. Да и сама она, питавшаяся от короба, выглядела незнакомой.

– Чудесно. Я тогда займусь плесенью. – Сняв белоснежные перчатки, некромант отправил их в нагрудный карман. – Полагаю, здесь частенько случались выбросы энергии, а вот экранировали помещение давно и защиту не обновляли, отсюда…

Он продолжал говорить что-то еще, заполняя пустоту.

– Тут мастерская была, – сказал Эдди. – Это старый знакомый. Мастер. Не тот, который от основателей, но неплохой. Мы… поладили. Я ему приносил кое-что на продажу.

Вряд ли законного происхождения.

– И брал опять же. Камни… Милли заряжала, хотя это долго, да… туда-назад… тут всегда хватало тех, кто за недорого готов был зарядить камни. А оно вон как вышло.

– Не сдаст? – уточнила Милли.

– Понятия не имею. Сам вряд ли. Он мне кое-чем обязан, а такие люди верят в удачу. Но если возьмут и прижмут, тогда да, запираться не станет.

Что ж, логично.

– Другое дело, что о нашем знакомстве никто и не знает. Так что шанс есть.

Чарльз откинул крышку ящика и вытащил первый из дюжины камней. Крохотный совсем, и Силой заполнился быстро, впрочем, как и остальные. А схема интересная. И сама мысль заменить несколько крупных и дорогих накопителей более мелкими и дешевыми достойна внимания.

Любопытно будет посмотреть, надолго ли их хватит.

Но света стало больше. Хватило, чтобы разглядеть место. И вправду, мастерская, точнее ее остатки. Столы. Какие-то ящики под ними. И другие – на стеллажах, что вытянулись вдоль стены. Массивная туша сварочного аппарата, правда, изрядно закопченного и вряд ли рабочего. Голем, от которого сохранился лишь остов, и то частично.

Плавильная печь.

Дорогая штука, но слишком тяжелая, чтобы тащить с собой. И вряд ли новая, иначе ее бы продали.

– Жилые комнаты на втором этаже, – сообщил Эдди. – Только… он еще та свинья.

И оказался прав.