Текст книги "Спартак Мишулин. Правда под запретом"

В течение нескольких дней наш день начинался не с пожеланий доброго утра друг другу, а с того, что, заходя на кухню, каждый начинал с фразы: «А что, если было так…?» или: «А может быть, так…?» И до поздней ночи все разговоры были только об этом.

В какой-то момент, взвесив все «за» и «против», я позвонила знакомому юристу и спросила: «А можно ли подать в суд за подобную статью?» В ответ я услышала: «Да. Это защита чести и достоинства и деловой репутации».

Мы договорились встретиться и все подробно обсудить.

Кто-то скажет – зачем? Надо было промолчать, не обратить внимания, и так далее.

К сожалению, наш менталитет направлен на то, что, если тебя оскорбили, надо молчать и подставлять другую щеку. Мы не очень привыкли к западному формату, когда частная жизнь священна! И никто не имеет права в нее вторгаться, тем более публично. При этом все советуют молчать и не отвечать обидчикам, ровно до момента, пока это не касается советчика лично!

Но я мыслю иначе. Я хочу, чтобы человек отвечал за свои поступки, чтобы нарушение закона влекло за собой наказание. Чтобы другой, увидев, что это наказуемо, не посмел бы причинить боль другим людям. Я хочу, чтобы мы жили в правовом государстве, где закон един для всех.

Ох, не знала я тогда, с какой силой мне придется столкнуться. Я искренне полагала, что просто парень решил пропиариться и заработать денег. Не знала я тогда, кто за ним стоит и для чего весь этот ужас…

Не прошло и двух дней после того, как я прочла статью, и на мой мобильный раздался звонок.

– Алло, Карина, это вас беспокоит передача на федеральном канале. Вы же понимаете, зачем я вам звоню?

– Здравствуйте! Нет, не понимаю.

– Ну как же! Вся страна уже знает, а вы нет? – ехидно говорил женский голос.

– Вы простите, но у меня мало времени, вы скажите конкретно, что вы хотите, – выдавила из себя я, хотя понимала, к чему она клонит, но не хотела показывать, что меня это волнует.

– Ну статья же вышла… как бы парень заявил, что он ваш брат. Вот хотим позвать вас на передачу.

– Ах, это! Нет, знаете, мне это неинтересно.

И тут, к моему удивлению, эта женщина с ТВ резко перешла на хамский тон, повышая голос и говоря, что, если я не приду, она чуть ли не всю мою родню заставит делать ДНК.

– Простите, но у нас нет родни, с кем можно было бы делать ДНК, и я не очень понимаю ваш тон.

– Не ожидала от вас, Карина! Вы всегда такая приветливая, а сейчас, не думала, что вы такая!

– Какая? То, что не хочу это обсуждать и идти в эфир? Извините, всего доброго! – Я положила трубку, находясь в недоумении. Так как я не повысила голос, не хамила и не грубила, что же ее так задело?

Тогда я не знала, как устроены ток-шоу, откуда мне было знать их систему давления, угроз и психологических атак, когда они любого могут вывести из себя. Да еще они, как потом выяснилось, записывают все разговоры и в любой момент могут дать их в эфир, нарезав разговор так, как выгодно им.

В общем, осадок после разговора остался.

Надо еще сказать, что за эти дни моя мама и муж обзвонили многих коллег папы, выяснить, насколько это может быть правдой, и все они сказали, что это бред!

Худрука театра не было в Москве, но, услышав маму, он сказал: «Они что, с ума сошли? Уже до Спартака добрались? Конечно, это бред. Я не в Москве, Валюша, не переживай, скоро вернусь и разберусь».

Директор театра тоже сказал мужу, что это полный бред. Муж сказал ему: «Как мужчина мужчине, скажите правду, я девочкам не скажу». Но директор сказал: «Ваня, как Спартак любил Валю и Карину, мало кто умеет! Он только о них и говорил, даже наедине со мной! Только о них! Это бред! Ну а уж про ее якобы поездки с театром и приход в театр, этого просто быть не могло»!

Ваня позвонил товарищу папы, известному артисту, у которого парень учился. Сказал ему так: «Мы хотим подавать в суд, и, если вы что-то знаете, скажите правду, чтобы в суде мы не выглядели идиотами».

Но товарищ папы сказал: «Спартак часто приводил мне разных детей, показать их, чтобы я, возможно, их принял на курс. И да, этого парня он привел, просто привел, как многих других. Он не представлял его как родню или как знакомого. Просто привел, сказал, посмотри парня. И все. После он не звонил, не спрашивал, как он, взял ли я его или нет, как он учится, ни разу не пришел на его спектакли».

Что невозможно для папы, если бы у него правда был сын! Папа был фанат своей профессии, и не посмотреть, что из себя представляет его якобы сын как артист, он бы не смог!

На моих спектаклях он бывал всегда! По нескольку раз! А тут?

Учитывая, что папа просто любил ходить в разные театры и мы с ним вместе пересмотрели огромное количество спектаклей, ему даже предлога не нужно было бы искать. Ни у кого не вызвало бы подозрений его желание сходить на курс, который ведет его товарищ, а заодно посмотреть, как вообще этот парень играет. Но нет, он не был ни разу, и судьба парня его не волновала.

Мама звонила Звездинской, да, той самой актрисе театра, которая сначала говорила правду, а потом резко стала лгать. Но по телефону маме она сказала, что это ерунда и ложь! Что этого не может быть и, уж если бы это было правдой, она бы точно знала о таком! Она сказала, что готова идти в суд и сказать, что это ложь!

В общем, все, кому бы мы ни позвонили, говорили одно и то же.

После того звонка с телевидения редакторы канала начали звонить нам через день, с разных номеров. То есть блокируешь номер, а завтра звонят с другого. А так как я актриса, то отключить совсем телефон и спрятаться я не могла, иначе лишилась бы работы.

К вопросу о том, почему мы не промолчали, а поддались на инсинуации, как умеет атаковать телевидение, мало кто умеет. Их выпроваживаешь в дверь, они лезут в окно, им говоришь вежливо, не понимают, говоришь грубо, им все равно. Они грамотно и точно бьют в свою цель и находят у каждого болевые точки, ударив по которым они точно добьются результата. Для того чтобы не реагировать, единственный выход для нас был куда-то уехать на время, отключив телефоны. Но я работала в государственном театре, и отпуск мне бы никто не дал, дети учились в школе, у мужа работа, в общем, не так все было просто, чтобы взять и вмиг сорваться из страны.

А если бы даже я отключила телефоны, они бы дежурили у театра с камерами или около нашего дома, если у них была цель, а теперь я точно знаю, что была, они все равно рано или поздно добились бы своего!

Чтобы не поддаться их натиску, нужно быть такой матерой акулой в шоу-бизнесе, иметь огромный опыт общения с подобными шоу, да и то, даже если акулу грамотно подцепить на их крючок, она тоже, скорее всего, поддастся.

В этот же период я вспоминаю странный случай, произошедший в марте этого же года. Мы с мужем были приглашены на одно мероприятие, там мы встретили одну пиарщицу, достаточно известную в своих кругах. Мы сели за стол, с нами были еще знакомые, и спросили ее: «А скажите, что нужно актеру для хорошего пиара?»

Она начала рассказывать разные варианты и вдруг говорит: «Вот идеально было бы найти тебе какого-нибудь псевдовнебрачного брата и раздуть эту историю. Ну или любовника, и чтобы Ваня с ним дрался».

На что я говорю: «Ой, папа для меня свят. И я не могу трогать его память. Это не мой вариант. А любовник для меня стыдно».

В общем, мы отказались от подобного.

Мы сели в машину, и я говорю мужу: «Мир перевернулся! Неужели теперь только так грязно можно стать популярным?»

Собственно, эту историю мы забыли и к ней не возвращались, а тут спустя полгода возникает якобы внебрачный брат! Слово в слово, и уже звонят с ТВ. Какое-то странное совпадение, думаю я.

Через знакомых пытаюсь выяснить, не та ли это пиарщица решила-таки воплотить эту историю в жизнь? Но кто ж признается? До сих пор не знаю, совпадение это или все-таки умысел?

Через несколько дней, когда я поняла, что ТВ от нас не отстанет, мне приходит в голову мысль. А что, если предложить этому парню встречу в таком формате:

Я, он, наши мамы (ибо кроме них точных фактов никто не расскажет), юристы с обеих сторон, чтобы не было склок, и снять нашу встречу на камеру, не для того, чтобы это куда-то выкладывать, а лишь для того, чтобы потом никто не смог сказать, что того-то не было или что этого я не говорил. Плюс в интервью парень пишет, что у него тьма доказательств, так пусть он их тоже принесет на встречу.

Идея нам кажется отличной, так как, если он доказывает, что все его слова правда, мы в суд не подаем, а замолкаем. Да и если его слова оказываются ложью, но он на встрече это признает, мы тоже отказываемся от суда и заминаем эту тему, прощаем его.

Наш юрист позвонила ему, представилась и рассказала о нашем предложении.

К сожалению, юрист не догадалась записать этот разговор на диктофон, так как тогда нам даже в голову не приходило писать личные разговоры и делать скрины переписок. А зря!

В ответ он начинает истерично кричать, что это все не он! Он ни при чем! Это все журналистка Лгунаева! Она вынудила его это писать! А он ни при чем!

– Ну хорошо, – говорит наш юрист. – Но вы можете встретиться с Кариной, все объяснить и доказать свою правоту? Все-таки вы в публичном пространстве дали интервью, затронув частную жизнь чужих вам людей.

– Нет! – говорит он. – Маму я не возьму, ей нельзя нервничать! Доказательства не принесу, это мое личное!

– Подождите, у вас никто это не отнимет, просто посмотрят, там же будут юристы, камеры. Все будет зафиксировано. Вам нечего бояться.

– Нет! Я не буду! А вдруг Карина меня обольет кислотой?

– Тамир, ну вы нормальный? Она сама просит, чтобы были камеры. Она ж не самоубийца, чтобы на камеры вас калечить! У нее дети, не в ее интересах садиться в тюрьму. Она просто хочет расставить все точки над i. В конце концов, не она ворвалась в вашу жизнь, а вы в ее! Она имеет право разобраться.

– Нет! Я бы встретился с ней один на один. А так я не буду!

– Но если вы ее боитесь, то один на один менее правильно встречаться. Да и смысл? Ведь потом никто из вас не докажет правды. Свидетелей-то не будет.

В общем, Тамир был непреклонен. И от встречи отказался.

Спустя какое-то время он напишет мне личное сообщение, что готов встретиться без мамы и доказательств, но с камерами. Но я ответила, что не вижу смысла. Так как «доказательства» должны быть не словесные, а на вопросы, которые мы с мамой хотим задать, может ответить только его мать. Тем более он постоянно на нее ссылается, говоря, что этого или того он не помнит и надо спросить у мамы! А просто лить воду мы не хотим.

Но теперь-то мне понятно, почему он хотел встретиться без всех, но с камерами, тогда он уже знал, что будет передача, и ему нужен был материал для эфира!

Глава 3
Ток-шоу

Как я уже писала, с конца августа 2017 года нас начали атаковать с телевидения.

Но мы были непреклонны, не это было нашей целью. Нам важно было отстоять имя папы ПО ЗАКОНУ.

Тогда, еще ни разу в жизни не судившись, мы не знали, с чем придется столкнуться, да и не думали, что парень защищен «силой» и поддержкой.

Редакторы звонили, предлагали деньги, то по-хорошему, то по-плохому уговаривали прийти на эфир.

Но мы говорили: «Нет!»

Тут я совершила еще одну ошибку, за которую до сих пор чувствую вину и хочу попросить прощения у юриста, с которой мы изначально начали общаться.

Дело было так: мне не терпелось подать в суд, казалось, только так этот ад сможет быстрее закончиться, а у нее было много незаконченных дел, и вот на одном мероприятии, где мы были с мужем, заходит разговор про нашу ситуацию, и нам один очень высокопоставленный человек советует адвоката, говоря, что она ас и ничего не боится и всегда за правду. При нас ей звонит, сводит нас с ней, и мы уже ей рассказываем нашу ситуацию. Она говорит: «Мне надо подумать, давайте созвонимся завтра».

Утром мы созваниваемся, и так как до этого мы никогда не судились, то адвокат для нас был истина в последней инстанции. Его слова были неоспоримы.

Она расписывает нам иллюзорную сказку, говоря, что дело элементарное и она готова за вменяемую сумму с нами работать.

Скажу честно, я преданный человек, и меня начинает мучить совесть перед нашим юристом, но мы с ней не заключали никаких договоров, ничего не обещали, и все наши разговоры пока были только разговорами, а тут сразу адвокат готова взяться за дело, да еще и имеет связи и ничего не боится. Конечно, мое желание все сделать быстро меня подвело.

Не знаю, помогла бы нам наша знакомая юрист и что было бы с ней в этой ситуации, но все равно, если она прочитает мою книгу, хочу принести ей свои извинения, что отказались от работы с ней и выбрали другого адвоката.

Мы приехали на встречу с новым адвокатом, рассказали подробно всю ситуацию, ничего не утаивая, открыли ей все факты нашей жизни, объяснили, почему, собственно, мы считаем статью лживой, а также почему хотим подать в суд.

Нам она показалась очень приятной женщиной и, что важно для адвоката, с харизмой и стержнем.

Адвокат расписала нам наши действия и сказала, что третьим лицом надо делать журнал, так как «преступление» совершено на территории журнала. А также ответчиками делать самого парня и журналистку, которая написала статью.

Я спросила, а может, сам журнал не стоит трогать? Все-таки они сила и принадлежат крупной компании, которая вряд ли позволит нам выиграть в суде. Да, конечно, существует закон о СМИ, статья 47, по которой журналистка обязана была перед печатью статьи проверить документы парня и, увидев, что в них стоит отец, но не Мишулин, должна была оповестить вдову артиста, то есть мою маму, о том, что собирается писать эту статью, так как это уже получалось внедрение в частную жизнь, но журналистка закон этот проигнорировала, и было правильным делать ее тоже ответчиком, но журнал стоило ли? Я была против.

На что адвокат сказала, что иначе нельзя. А поскольку я не разбиралась в юриспруденции, то согласилась. Надо, значит, надо.

В общем, обсудив все условия, мы договорились встретиться чуть позже, за это время адвокат должна была составить исковое заявление.

Где-то же в это время мне раздался звонок из того самого журнала с предложением сделать ответное интервью. Я сказала, что мы собираемся подавать в суд и наш адвокат считает, что журнал должен фигурировать как третье лицо, поэтому я не уверена, что могу давать интервью.

Меня продолжали терзать смутные сомнения, стоит ли идти войной на журнал. Я в какой-то степени их оправдывала тем, что журналистка – их сотрудник и если она принесла им готовую статью, то они, зная ее и доверяя ей, напечатали ее не раздумывая. Но тогда слово адвоката было для меня законом.

Позже они звонили еще раз, с ними уже говорил мой муж. Они предлагали хорошие условия для интервью и просили не подавать в суд.

Мы сообщили это нашему адвокату, но она снова сказала, что тогда мы не сможем подать на самого парня, так как его интервью напечатано именно этим журналом.

Муж очень вежливо попытался это донести до звонившего из журнала человека, более того, сказал, что искренне у нас к руководству нет претензий и, если они поймут, что только так мы сможем заставить парня ответить за его поступок, мы будем благодарны и в процессе суда никаких требований выставлять журналу не будем.

Через какое-то время представитель главного редактора ответил нам, что тогда никакие интервью с Кариной больше никогда не будут напечатаны в этом журнале.

Наверное, это был первый звоночек о том, с кем нам придется бороться в будущем и что это может лишить меня карьеры, но тогда позволить парню строить его актерскую карьеру на лжи и грязи в адрес моего отца я тоже не могла.

«Ну, значит, обойдусь без этого журнала», – подумала я. Честь папы важнее всего!

Еще часто я слышала от некоторых людей, что якобы это наш первый адвокат начала всю эту грязную историю и принесла эту тему на телевидение. Но как это могло быть, если познакомились мы с ней в сентябре, а журнал вышел в августе?! С телевидения мне начали звонить тоже в августе и уже тогда приглашать на эфир! Задолго до знакомства с адвокатом, тогда мы еще и не думали, что встретим ее, а на эфиры идти ну совсем не собирались!

Наш адвокат что, ясновидящая, она что, могла знать заранее, что именно ей мы позвоним в сентябре? Ну смешно! Когда нас уговаривали идти на передачу, мы не то что знакомы не были с ней, мы даже и не думали, что познакомимся когда-нибудь. Но, видимо, эти люди так хотят запачкать мое имя, что даже не удосуживаются проверить временные факты. Хоть бы посмотрели, когда у нас договор с адвокатом подписан и когда вышло интервью в журнале!

Параллельно мы начали проводить собственное расследование, пытаясь выяснить, кто этот парень, кто его мать и зачем им это все нужно.

Мы подключили знакомых, кто хоть каким-то образом мог выяснить любую информацию о них.

И первый ответ мы получили буквально через пару дней от хорошего приятеля, который тесно общался с коллегами этого парня по театру.

Ответ был следующий:

«В общем, парня двигают, хотят сделать ведущим федерального канала, но так как все понимают, что с улицы стать ведущим практически невозможно, то ему нужно подчистить биографию, сделать его ангелом с несчастной судьбой, чтобы зрители его узнали, полюбили, пожалели, привыкли к его изображению в телевизоре, а после этого уже смело можно давать ему вести передачу! Да, кстати, он уже постоянно ездит на федеральный канал, конкретно к ведущему и продюсеру некоторых передач, Борису Дмитриеву, и тот с ним занимается, вроде готовит его к чему-то».

Если честно, я тогда не поверила. Зная систему телевидения и нашей непростой профессии, тогда я думала: «Он ведущим?! Это невозможно! Сколько людей годами мечтают просто попасть на канал, а тут сразу передача?! Так не бывает!»

Нет, конечно, я знала случаи, когда по блату кого-то куда-то пристраивали, в кино или театр, но ведущим, да еще на самый главный канал, вот так, без трамплина, без подготовки, мне казалось это невероятным.

– Ну хорошо, – спросила я, – а нельзя было просто взять и дать ему роль в кино, чтобы он стал звездой, зачем нас-то трогать? Зачем статья? Зачем они хотят снимать передачу?

– Понимаешь, – ответил приятель, – кино ему давали, но не вышло. Объективно не тянет он на уровень звезды, ну снялся он в сериале, ну знает его какая-то горстка людей, но, Карин, не сравнивай известность по сериалу с масштабом ведущего федерального канала. Это другой уровень. Это другие деньги и возможности. Это сразу известность на всю страну! А почему вы? Наверное, потому, что есть небольшая типажная схожесть, а подтянуть ее на фотошопе, и вообще будет похож, плюс мало кто уже лично помнит твоего папу, чтобы понимать, что схожести родственной там нет, вопрос, как это преподнести и внушить людям, а люди, увы, верят всему, что говорят в СМИ, плюс твой папа его спротежировал в театральный институт, то есть парень может на этой теме досочинить любую историю, ну и, может быть, есть какие то еще причины? Может, месть? У вас есть враги?

– Враги? Да мы муху не обижаем. С чего враги-то? Папа тоже только помогал всегда всем. Был миролюбивый и справедливый человек. Никого не обижал.

– Может, зависть? Какого-нибудь высокопоставленного человека, который когда-то был никем и теперь, достигнув уровня, решил отыграться на вас?

– Не знаю даже… – говорю я, – ума не приложу, кому это нужно. Но почему-то не верю, что все так серьезно. Ладно, будем разбираться! Спасибо за информацию!

Дальше мы с мужем проводили бессонные ночи в разбирательстве событий, пытаясь все-таки понять мотив парня и возможность того, что он и правда сын, но папа просто об этом не знал.

Мы уже получали некоторую информацию от еще одних людей, кто пытался помочь, но первое, что они сказали:

– У нас есть знакомые в органах, но такое ощущение, что информация о его матери везде стерта. Она не работала в системе?

– Я не знаю, – ответила я.

Тогда еще и правда я ничего о ней не знала.

– Просто очень странно, так обычно бывает, если человек работал на секретном объекте. У обычных граждан хоть какая-то информация есть в доступе, а тут глухо.

Все это еще сильнее наводило на мысли, что все не так просто, как кажется.

Мы долго ночами строили разные версии событий.

В какой-то момент я даже стала его жалеть, искренне думая, что его обманула мать. Ну знаете, как бывает иногда, женщины, не зная, от кого родили, придумывают, что родили от космонавтов, артистов и так далее.

«Но хорошо, – думала я, – если это так, то он же познакомился с папой, когда хотел поступить в институт, почему тогда не вынудил папу разобраться со всем этим, не расставил точки на i.

Вы можете сказать, а может, и разобрался, просто скрыл от вас.

Но я повторюсь еще раз, что папа не был трусом! Не был подлецом! Если бы он понял, что это и правда его сын, сделал бы все, чтобы его узаконить, познакомил бы нас с ним, более того, еще бы и взял с нас клятву, что мы никогда не будем воевать, и решил бы вопрос с имуществом, чтобы никого не обидеть! Такой был папа, хотите вы этого или нет. Он не умер скоропостижно, он лежал две недели в больнице, понимая, что после операции может случиться всякое. И он бы не допустил того, что произошло. Ни один нормальный человек, зная, что предстоит серьезная операция, исход которой неизвестен никому, при этом, допустим, подозревая, что у него могут быть какие-то дети на стороне и после его ухода они могут проявить себя, начать что-то делить или воевать, а тем более он человек публичный, неужели нормальный человек бы смолчал и оставил бы двух своих любимых женщин на растерзание СМИ, толпы и тех, кто объявит себя родней?!

Да у папы бы сердце не выдержало, увидь он, что с нами сотворили! А тут, допустим, зная правду, он спокойно ложится под нож хирурга?! Да это я не знаю, кем надо быть!

В конце концов, можно было написать письмо или записку, где все рассказать! Но не обрекать умышленно своих любимых людей на адские страдания!

Потом, он сам рос без отца, и это было главной его болью. Он мечтал узнать хотя бы его имя.

Но мама категорически отказывалась говорить ему правду!

Я как-то спросила папу:

– А что бы ты сделал, найдя его? Узнав, кто он?

Папа ответил:

– Я был уже взрослым, известным и состоявшимся человеком, поэтому, кто бы он ни был, мне ничего не нужно было от него. Но сперва я бы тихонько выяснил, есть ли у него семья, и тогда не стал бы лезть в его жизнь, а просто инкогнито присылал бы ему деньги до востребования. А если б он был одинок, то постарался бы с ним познакомиться и уже действовал бы по обстоятельствам.

Я говорила:

– То есть несмотря на то, что он не был в твоей жизни, ты бы ему помогал?

– Да, он же подарил мне жизнь.

– Ну а если бы у него была семья, почему это помешало бы тебе с ними познакомиться? Может, тебя бы они приняли.

– Понимаешь, своим появлением я мог бы причинить боль кому-то. Он же сам меня не искал, значит, не хотел. А влезать без спроса не в моих правилах, я просто хочу знать свои корни. Свою генетику. И все.

Любимое кредо моего папы: «Играй сам, но не мешай играть другим!»

Надо сказать, что уже в процессе этой истории мы озаботились поиском наших корней и кое-что удалось выяснить. Информация не стопроцентная, но полученная нами от проверенного источника гласила о том, что, возможно, папин отец был донской казак, начальник его мамы, который взял ее силой. И именно поэтому она не хотела произносить его имя и в свое время отвергала маленького сына, отдав его в Дом ребенка. Так до конца жизни и не подарив ему материнскую любовь.

Не знаю, точно это или нет, но для меня тогда это многое объясняет и хоть как-то оправдывает действия бабушки как женщины.

Но вернемся к истории. В общем, варианты мы придумывали разные, но все они упирались в антилогику.

И я, также насмотревшись разных шоу по телевидению, подумала, а может, сделать ДНК и оно все решит?

Но поскольку я если в чем-то не разбираюсь, то стараюсь изучить тему, прежде чем высказываться о ней. Поэтому, озвучив мысль о ДНК мужу, мы вместе принялись углубленно изучать тему ДНК.

Знаете, кто-то из великих сказал, что не страшно чего-то не знать, страшно не хотеть узнавать. Да, невежество главная и страшная проблема современности. Ибо большинство людей возомнили себя специалистами в любой области, учат других, как жить, как действовать, при этом коснись проблемы глубже, становится понятно, что в лучшем случае эти люди черпают псевдознания из телевизора, в худшем – собирают сплетни по знакомым. Я так не могу и не хочу.

Мне нужны неоспоримые факты и доказательства, прежде чем высказываться или давать советы.

Хотя и советы-то я не имею права давать, у каждого своя жизнь и своя позиция, и все равно каждому в душу не влезешь и всей правды не узнаешь. Как правило, мы судим по себе и, если что-то не совпадает с нашими убеждениями или ценностями, начинаем осуждать или учить жизни, забывая о том, что сколько людей, столько мнений, и иная позиция у человека не делает его плохим или врагом, а делает просто человеком с другими ценностями. И если они не совпадают с нашими, нужно просто пройти мимо, а не говорить, что человек плохой.

Но генетика – наука! И мне нужны были факты и доказательства.

Мы начали обзванивать ДНК-центры, узнавая, насколько возможно без живого биологического отца сделать анализ между предполагаемыми братом и сестрой по отцу.

Один из таких разговоров с главным врачом центра у нас даже записан на диктофон.

Наших имен врачу мы не называли, с ним говорил мой муж, просто спросив, как подобный анализ можно сделать и возможно ли это в рамках суда! Так как вне суда я даже не думала делать какие-то анализы.

Итак, он нам сказал следующее:

– Это очень непростой, вариативный, аутосомный анализ. Для суда я бы не советовал его делать, так как, по опыту, он может быть как ложноотрицательным, так и ложноположительным. Говоря простым языком, может быть не точным.

У мужчины есть игрек-хромосома, которой нет у женщин. Эта игрек-хромосома передается по мужской линии от деда к отцу, от отца к сыну и так далее, и она абсолютна идентична, одинакова то есть. Например, у рода Ротшильдов, по мужской линии, она не менялась в течение 700 лет.

Но когда отца нет в живых, то сравнивать разнополых людей на предмет родства сложно, так как у всех людей одной расы так или иначе могут быть схожие локусы, но это не значит, что они родня. Образно, с бананом у человека 50 общих локусов. То есть при желании можно сделать банан родственником какого-нибудь человека.

Мы сказали, что есть папин племянник, но по материнской линии, по линии папиного отца нет никого.

На что доктор сказал, что нет, игрек-хромосомы разные и дальнее родство вообще сложно доказуемо.

– Но как же, – спросили мы, – ведь сейчас везде запросто делают подобные анализы?

– Да, – ответил врач, – люди платят, и мы делаем. Но это все равно вариативный анализ. А для суда, если вам это нужно серьезно и грозит какими-то последствиями, лучше не рисковать. Это все равно что подкинуть монетку ввысь, орел или решка, наугад. Так и тут.

И вообще, мне кажется очень важно понимать разницу между досудебным ДНК и сделанным в суде. Итак, досудебным анализом называется исследование, и проводят его специалисты, которые не несут уголовной ответственности, и тут уже все зависит от их порядочности и компетентности. Сделают они все честно или нет. В суде проводится экспертиза, которую делают эксперты, и в зале суда они подписывают документ о том, что они предупреждены о том, что несут уголовную ответственность за подлог. То есть в суде нельзя купить ДНК, спросят многие? Отвечу так, что иногда возможно все, к сожалению. Но в любом случае судебное ДНК, конечно, важнее досудебного, так как несет юридическую силу и однозначно принимается судом.

Разговор мы записали на всякий случай, но понимали, что нужен документ из государственного учреждения, все это подтверждающий. Опять же для суда. Тем более, по закону РФ, дети, рожденные до 1991 года, должны доказывать родство без ДНК. Документально.

Да и цель все-таки наша была отстоять честь и достоинство, а не доказывать родство!

Также в это время один наш товарищ свел нас еще с одним адвокатом, очень серьезным, высокого уровня.

Мы описали подробно всю нашу ситуацию.

И первое, что он сказал:

– Только ни в коем случае не делайте ДНК!

– Почему? – спросила я.

Да я уже понимала более-менее, что к чему в теме ДНК, но было интересно услышать мнение юриста.

– На моем опыте, – ответил он, – огромное количество подложных ДНК, когда людей по ним незаслуженно сажали за то, чего они не делали, черные риелторы, например, так отнимают недвижимость у людей, делают подложные ДНК, и все, ничего не докажешь. Это очень серьезно и опасно. Если и делать, то только за границей, причем желательно в нескольких разных центрах и странах. Но наш суд не позволяет по законодательству это сделать не в России. Наш суд не принимает иностранные экспертизы.

К сожалению, финансово мы не смогли потянуть того адвоката, он заслуженно стоил дорого, но у нас не было таких денег. Думаю, с ним, конечно, мы бы не наделали столько глупых ошибок. Но на то оно и испытание, понимаю я уже сейчас, чтобы проходить через трудности и ошибки.

В это же время начался сезон в театре, где я работала. Идя на сбор труппы, я очень нервничала, так как на почве всех переживаний у меня развилась ксеростомия, это нервное заболевание, когда пересыхает рот и ты не можешь вымолвить ни слова. Помогает только вода, и то ненадолго.

А речь – основа моей профессии. Было очень страшно, что, выйдя на сцену, я не смогу говорить. Это был бы конец моей работе и карьере.

Теперь бутылочка воды стала моим лучшим другом и всегда лежала в сумке.

После сбора труппы худрук позвал меня в кабинет на разговор.

Подходя к его кабинету, я, конечно, немного нервничала, и ксеростомия взяла свое. Войдя и поздоровавшись, я поняла, что еле говорю, а мой стеснительный характер не позволил об этом рассказать, да и, конечно, я верила, что решу эту проблему с ксеростомией сама, а озвучив ее, я могла бы раньше времени лишить себя работы и быть отправленной на больничный. А для актера больничный подобен смерти.

В общем, села я перед худруком, разговор наш занял минут 10, он сказал, что, скорее всего, нас будут уговаривать прийти на ток-шоу, но его мнение, что ходить не надо, так как все эти шоу скандальные, неправдивые и преподнести они могут все так, как будет нужно им.

– Оставьте эту тему, забейте, – говорил он.

И я клянусь, что тогда, 6 сентября 2017 года, я на миллион процентов знала, что мы никуда не пойдем, ни за что! На тот момент я была твердо в этом уверена.