Текст книги "Любовь, которая меня нашла"

– А ты как полагаешь, Теодора? Правда, это отличная идея? – Она повернулась к подруге, игнорируя меня.

– Замечательная идея, моя дорогая. И сможем выбрать ленты! Я должна найти ленту, которая подойдет к новой шляпке. Ни одна из тех, что мы видели на прошлой неделе, не приглянулась мне. И, кроме того, мне тоже необходимо платье для бала! Уверена, это займет все время мадам Жоржетт.

– Итак, решено! – ликуя, воскликнула Элиза.

– Но… – я попробовала что-то сказать, однако Иэн быстро перебил меня:

– Отлично. Я как раз смогу заехать к арендатору неподалеку и решить некоторые проблемы. Думаю, вам не нужна будет моя помощь, когда станете выбирать наряд.

Я почувствовала разочарование. Думала, он будет меня сопровождать в поездке в деревню. Однако, вместо того чтобы сказать это вслух, снова обратила внимание на картину с конем.

– Он вам понравился, не правда ли? – спросил Иэн тихим голосом, почти шепотом, стоило девушкам углубиться в обсуждение важности атласных лент.

Возможно, он не хотел прерывать болтовню Теодоры о влиянии неправильного выбора ленты на жизнь юной особы. Наверное, ленты не только были украшением, но также имели еще какое-то значение, раз она столь горячо их обсуждала.

– Он действительно красив, Иэн, – тоже прошептала я. – Никогда не видела ничего более совершенного. Посмотри на глаза! Такое впечатление, что они кого-то гипнотизируют.

– Насчет совершенства могу поспорить с вами, – рассмеялся парень. – А гипнотизирует он своего глупого хозяина, который потратил целый год на то, чтобы понять, что не укротит его.

Я тоже засмеялась.

– Вы хотели бы с ним познакомиться? – предложил он.

– Конечно! – сказала я громче, чем собиралась, из-за своего сильного возбуждения. Но, похоже, недостаточно громко, чтобы привлечь внимание Теодоры.

– Думаю, они не заметят нашего отсутствия. Мне кажется, нам обоим не слишком интересно обсуждать ленты, – прошептал он, наклоняясь к моему уху.

Всю меня охватила дрожь, от макушки до кончиков пальцев.

Да что со мной, в конце-то концов, происходит? В такие моменты в моей голове все явно путается. И мне это ни капельки не по душе.

Теодора не заметила нашего молчаливого ухода. Элиза поняла, но лишь улыбнулась и снова обратила внимание на подругу.

11

Я еще не видела этих конюшен, находившихся далековато от дома. Обычные деревенские конюшни, коряво сложенные из бревен разного размера. Они чем-то напомнили мне «Хижину». Конечно, бар был не настолько деревенским, но почему-то этот «деревянный торт» дал мне ощущение комфорта.

Пока мы шли к конюшням, я осматривалась, снова наслаждаясь красотой этого места. Оно разительно отличалось от того, к чему я привыкла. Тут не было наружной рекламы, вывесок, сэндвич-менов[6]6
  Сэндвич-мен – средство наружной рекламы; человек, который за определенную плату носит на спине и груди рекламные плакаты и раздает рекламные листовки.


[Закрыть], афиш, передвижных лавок старья… Здесь так спокойно и (должна признать) красиво.

– Осмелюсь сказать, вы первая знакомая мне девушка, которая не воодушевляется при упоминании слова «бал», – промолвил Иэн, как мне показалось, расслабленным тоном.

– Я не очень люблю праздники. По натуре больше домоседка. Честно говоря, я должна была бы сказать – офисный червь, поскольку почти не покидаю офиса. – Он словно тюрьма, в которую я сама себя заключила. – Я не очень люблю дискотеку, разговаривающих, пьющих, курящих во время танца людей. Особенно, когда они отпускают грязные шуточки. Или же, что еще хуже, ночные клубы, заполненные парнями, которые после двух кружек пива становятся несносными и считают, что имеют право говорить девушкам, которых никогда в жизни не видели, худшие из возможных глупостей. Но мне нравятся шоу. Наверное, потому что там никто не болтает, ведь шум стоит просто оглушительный. Там я в своей стихии. Очень люблю все, что связано с музыкой. Нина из-за этого так волнуется. Она считает, что я не живу, а лишь работаю, работаю и никогда не встречу парня, запершись дома или в офисе. Однако понимаешь, Иэн, у меня нет желания гулять с парнями. Иногда мне кажется, будто я инопланетянка, которая не приживется нигде…

Он кивнул, и я продолжила:

– Знаешь, когда чувствуешь, что весь мир смотрит на тебя удивленно, типа «Что она тут делает?», а потом все притворяются, будто заинтересованы в том, что ты говоришь? Ненавижу это! Предпочитаю оставаться дома. Но я люблю гулять с Ниной. Только вот сейчас она беспокоится, что я… – Увидев на его лице легкую улыбку, я рассмеялась. – Извини, Иэн. Я слишком много болтаю. Просто с тобой очень легко разговаривать. Странно, правда? Мы так мало знакомы, а я уже рассказала столько, сколько не знают мои коллеги в офисе.

– По-моему, это отлично. Я очень ценю вашу компанию. Ваша манера изъясняться просто очаровательна, – сказал он, с улыбкой глядя вперед. – И мне тоже странно, что я предпочитаю говорить с девушкой, с которой только познакомился, а не с теми, которых знаю уже давно.

– Там, где я живу, в таких случаях говорят: «Сошлись характерами».

Он посмотрел на меня.

– Когда двое людей ладят сразу же, как только познакомятся. И я точно схожусь с тобой характером, – улыбнулась я.

– Значит, и я тоже.

Иэн был очень красив, когда вот так улыбался!

– Который из этих коней – тот, с картины? – спросила я, кивая на стойла. Их там была дюжина, а может, и больше.

– Третий, – сообщил он. – Я дал ему имя Storm. Означает…

– Шторм, – я удивилась. Английский язык уже стал международным в девятнадцатом веке? – Ты говоришь по-английски?

– Честно говоря, читаю лучше, чем говорю. Мой преподаватель языков заставил меня выучить некоторые. На английском настоял мой отец. Мой дедушка приехал из Англии.

Не зря я удивилась, когда узнала его фамилию!

– И мой отец полагал, что важно не забывать о своих корнях. Немецкий изучать было труднее. Но если уж я что-то учу, сеньорита София, то никогда больше не забуду.

– Только ты никак не можешь запомнить моего имени. Я начинаю думать, что ты делаешь это специально, чтобы позлить меня! – сказала я, все еще под впечатлением от того, что он знает (как мне казалось) разные иностранные языки.

– У меня больше нет оправданий, сень… София.

Ему действительно было трудно обращаться ко мне лишь по имени. Единственный человек, которого он называет так, – Элиза. И с ней он знаком с рождения.

– О боже, как он прекрасен! – воскликнула я, заходя в стойло к Шторму.

Он не был таким же красивым, как на картине. Он был лучше, нежели я представляла. Особенно по сравнению с лошадьми, стоявшими рядом.

– Я тоже так думаю. Проблема в его характере. Никогда еще не встречал более свободолюбивого животного, чем он! – Иэн ругал его с ласковой улыбкой на лице.

Я тоже знакома с очень свободолюбивыми животными. Например, с Карлосом.

– Я выведу его отсюда, чтобы вы могли посмотреть.

Иэн остановился возле низкой двери, снял камзол и галстук, повесил их на гвоздь, потом закатал рукава белой рубашки. Он сделал это абсолютно естественно, будто делал так каждый день. Я не могла оторвать от него глаз. Иэн взял веревку и зашел в стойло. Шторм заржал и немного попятился, но в стойле было мало места, поэтому ему не удалось увернуться от меткого движения хозяина. Позже они оба элегантно прошествовали мимо меня. Я немного попятилась. Картина ни капли не лгала. В глазах животного можно было практически прочитать слово «беспокойство».

Иэн вывел его в центр конюшни. Конь фыркал, несколько раз пятился. Казалось, ему не нравится получать команды. Он был огромен! Между тем Иэн не отдал ему победу. Прошло некоторое время, и Шторм остановился рядом с ним, а если говорить точнее, то там, где захотел хозяин.

– Подойдите, – сказал парень. – Он вас не собьет. Я не позволю этого.

Я не двигалась.

– Не бойтесь. Животные чувствуют запах страха, знаете?

– Легче сказать, что я не боюсь, чем действительно этого не ощущать, – призналась я, глядя на дикого коня.

– Доверьтесь мне. – Иэн пристально посмотрел на меня. – Неужели вы думаете, что я разрешил бы вам к нему приблизиться, если бы имелся хоть малейший шанс, что он вас поранит?

Я нерешительно шагнула вперед. Конь не пошевелился.

Я сделала еще один шаг. Скакун не двигался, только быстро дышал. Медленно и робко я подошла к Иэну, до сих пор соблюдая некоторую дистанцию с животным.

Вблизи Шторм был еще более невероятным! Очень высокий, вороной, с блестящей шерстью. От него так и веяло высокомерием. Он был безупречно красив! Казалось, конь смотрит на меня оценивающе; впрочем, и я оценивала его.

– Он необычайный! – Я сделала шаг вперед, пытаясь почувствовать тепло, которое исходило от картины. Не задумываясь протянула к нему руку, как сделала это у полотна.

– Сеньорита София, не подходите ближе. Шторм не любит…

Но я уже коснулась пальцами шеи коня. Она была очень теплой, а шерсть на ощупь напоминала шелк.

– …чтобы к нему прикасались, – медленно закончил Иэн. Он казался ошеломленным, и его фраза прозвучала как риторический вопрос.

– Ты красивый конь! – воскликнула я, не в силах противиться желанию погладить его обеими руками.

Он был очень гладкий, но при этом под шерстью чувствовались крепкие мускулы. Я дотронулась до его спутанной гривы, скользнула по ней рукой и погладила спину.

– Очень приятно, Шторм. Меня зовут София. Недавно я видела твой портрет, ты – невероятная модель! Особенная.

И, к моему удивлению, когда мои руки снова оказались на его шее, он немного опустил голову, как щенок, словно ему понравилось мое прикосновение. Иэн, испытывая удивление, тяжело дышал. Я, обернувшись, взглянула на него.

Он стоял с открытым ртом и округлившимися глазами.

– Все хорошо? – обеспокоенно поинтересовалась я.

– Да, все хорошо. Честно говоря, я… поражен. Шторм никогда не позволял никому так гладить себя. Он всегда пятился, ржал или… вставал на дыбы. Что вы сделали? – Парень склонил голову набок.

– Я? Ничего не сделала. Или сделала?

– Да, сделали, – он смущенно улыбнулся. – Вы его завоевали!

Повернувшись к Шторму, я увидела, что он наблюдает за мной своими большими глазами. В них теперь не было злости. Высокомерие и насмешка так и остались, но не злость. Я еще немного погладила его. Похоже, ему действительно нравилось. Он помахивал длинным хвостом из стороны в сторону.

– Не странно ли, – начала я, – конь вежливее со мной, чем Теодора? Очевидно, он сообразительнее. Я это сразу заметила!

Впрочем, сама еще толком не понимала причины своего цинизма.

– Теодоре не нравятся многие люди. Легче назвать тех, кем она восхищается, нежели тех, кого отвергает.

Отвергает. Это слово точно описывает то, что я видела в ее взгляде всякий раз, когда она смотрела в мою сторону.

– Я уже заметила это. Но, кажется, ей нравится Элиза, – я обернулась, чтобы взглянуть на него, – и, по-моему, ты тоже. И, честно говоря, очень даже.

Он немного смущенно покачал головой.

– Сеньорита Теодора и Элиза выросли вместе. Наши семьи всегда были соседями в поместье. Поэтому она проводит много времени с нами. Они с Элизой учились вместе, ездят вдвоем за покупками, все делают вместе. Иногда я спрашиваю себя, как Элиза выдерживает ее столько времени! Не то чтобы я не уважаю Теодору, просто порой ее слишком… много! – засмеялся он.

Иэн поднял руку, приблизился к Шторму и рывком снял веревку с шеи, освобождая его. Конь сразу же пустился рысью.

– Давайте дадим ему чуть-чуть побегать. Это то немногое, что ему нравится. Правда, потом сложно заставить его остановиться.

Я вышла из конюшни следом за Иэном и облокотилась на ограду так же, как и он.

– Теодора сказала мне одну вещь… – начала я, но затем остановилась.

Мне не хотелось показаться невежливой или же любопытной. В конце концов, я знала его всего один день и не имела никакого права требовать от него объяснений. Но, по правде говоря, мне хотелось знать о нем больше.

Иэн оторвал взгляд от носившегося кругами Шторма и повернулся ко мне.

– И что такого сказала сеньорита Теодора, что… заинтересовало вас? – Казалось, он удовлетворен выбранным словом.

– Не хочу быть невежливой, но… – Лучше спросить один раз. Это как оторвать пластырь. – Теодора сказала, ты ищешь себе жену. – Я украдкой бросила на него взгляд, и, заметив удивление на его лице, повернулась к Шторму, который теперь делал меньшие круги, постоянно изменяя направление, будто двигаясь зигзагом. – Я подумала: почему так? Разве это нельзя сделать тогда, когда кто-то нравится?

Я не осмеливалась взглянуть на него. Старалась максимально вслушиваться в каждый исходящий от него звук. И услышала лишь легкое покашливание и шуршание одежды.

– Мне необходимо скоро жениться, моей сестре требуется влияние… – слово «влияние» он сказал с горечью, – …женское. Мне следует найти кого-то соответствующего, – добавил парень.

– Какой грациозный, – сказала я, все еще наблюдая за Штормом. – Я предполагала, что люди в браке ищут любви.

– Любовь может прийти позже. Уважение и восхищение в этом случае важнее любви, – пробормотал он и умолк.

Я больше не могла сдерживаться, поэтому повернулась к нему.

– Вы обеспокоены целомудрием, но ни во что не ставите любовь? Я знаю, что женитьба – это очень серьезно, и надо подходить к этому … – ощутив в себе возрастающую ярость, еще больше разозлилась оттого, что такое чувство возникло, – …обдуманно, но не так, словно это сделка! Женитьба – это сложно даже для двух любящих людей, а без любви брак обречен на провал. Ты должен быть ответственнее!

Стоп! Это я говорила все эти глупости? Это я защищаю институт брака? Однозначно путешествие во времени повлияло на мой мозг. Очень разрушительно!

– Я чувствую ответственность, сеньорита София. И думаю над тем, чтобы выбрать хорошую девушку из хорошей семьи. Кого-то, кто частично займет место, которое много лет назад оставила моя мать. Меня беспокоит благополучие Элизы.

– Выбрать? Ты говоришь так, словно покупаешь невесту! – сухо возразила я. – Ты рассматриваешь эту женщину, будто она добро на продажу. Товар. Это отвратительно!

– Вы думаете, я не знаю? – голос Иэна стал тише, он почти шептал. В его глазах читалась горечь. – Но я пообещал родителям заботиться об Элизе. И выполню это обещание. Даже если мне придется пожертвовать собственным счастьем.

Тихий хриплый голос и грустный тон обезоружили меня.

– Прости, Иэн. Я не хотела огорчать тебя неприятными разговорами. Но подумай хорошо о том, что ты делаешь, – продолжила я, совершенно обезумев от грусти на его лице и не понимая, почему мне так плохо от нее. – Ты еще очень молод. Необязательно жениться прямо сейчас. Подожди еще чуть-чуть. Возможно, ты встретишь любовь… и гармонию в одном человеке. Повремени. Подумай лучше. – Я не прекращая била ногой по доскам ограды.

– Я был бы очень рад, если бы это было возможно. И все происходило бы настолько быстро, как надо мне. Однако Элизе скоро шестнадцать, и ей нужна женщина, которая научит ее определенным вещам.

– Коль проблема только в этом, то она решена. Я могу научить ее! Могу объяснить ей, откуда берутся дети, и как не попасть под влияние хитрецов, и…

– Сеньорита София! – он перебил меня таким осуждающим тоном, что я попятилась. – Пожалуйста, прекратите! Я не об этом. Речь идет о том, чтобы стать хорошей женой, заботиться о доме, руководить прислугой и тому подобное. Ни слова по поводу того, откуда берутся дети и нечто в этом роде.

Я поморщилась.

– Ты думаешь, ей необходимо владеть знаниями о том, как командовать прислугой, но необязательно знать, чего захочет от нее муж в спальне? – Что это за место, в конце-то концов? – Знаешь, Иэн, ты очень странный!

– Я не хочу вас обидеть, сеньорита, но могу сказать то же и о вас, – произнес он, однако, с ласковым взглядом.

Туше!

– Ну хорошо, если ты изменишь свое мнение…

– Не изменю. Но спасибо за ваше беспокойство по поводу моей… ситуации, – он отвернулся к Шторму.

Мы так и стояли там же, наблюдая за животным. Могу сказать с полной уверенностью: его мысли витали далеко, как и мои.

– Вы голодны? – спросил он по прошествии некоторого времени.

– Запомни, Иэн. Я всегда голодна! – улыбнулась я, пытаясь разрядить обстановку.

И сделала правильно. Он действительно заулыбался.

– Пойдемте посмотрим, что для нас приготовила сеньора Мадалена.

12

Я кое-что узнала про еду в 1830 году: с большинства фруктов не нужно было снимать кожуру. Тогда не было пестицидов. Еще я узнала, что не было ничего замороженного (вероятно, в очень холодные зимние дни, но не сейчас), потому что холодильники отсутствовали. Меню обедов и ужинов составляли в основном мясо и животный жир, не очень тяжелая пища. Мне ужасно не хватало воскресной пиццы.

Я провела остаток вечера в компании Элизы и Теодоры. Но в разговоре участвовала неактивно. У меня создалось впечатление, что Иэн не желал, чтобы я говорила Элизе все, что думаю.

Меня изумляла поза девушек. Они сидели очень прямо, у меня спина разболелась от одного их вида. Моей маме понравилось бы. «Распрями плечи, София», – говорила она мне все мое детство, даже понимая, что это не даст никого эффекта.

Их движения были столь грациозны, так застенчивы и утонченны, что я почувствовала себя неуклюжим слоном. Никогда в жизни не слышала слов «утонченная» и «София» в одной фразе. Почти всегда вместе с именем София употреблялись слова неуклюжая, неловкая и невнимательная. Их я слышала тысячу раз. Притом не придавала этому значения, потому что не видела в своем окружении людей, которые восседали бы так, словно танцуют. Тут же я сидела, как всегда, развалившись в кресле, тогда как две девушки, казалось, балансировали на краю дивана. Я попыталась скопировать позу Элизы, но через пятнадцать минут отказалась от этой идеи. Мое тело уже запомнило одну позицию: опереться спиной на диван, опустить плечи и утонуть в нем, скрестить ноги; скрестить руки в случае раздражения или холода. Чем больше я пыталась скопировать ее, тем быстрее мое тело возвращалось в расслабленное положение.

Я не подходила для этого места. А если бы они вели себя так в 2010 году, то их сочли бы снобами. Я попыталась утвердиться в такой мысли, но не очень-то получилось. Элиза утонченно вышивала что-то на маленьком лоскутке ткани, и ее движения были настолько изящными, что я бы никогда не смогла их повторить. Думаю, у современных женщин абсолютно нет времени на подобные мелочи.

После ужина я пошла в кухню поговорить с Мадаленой.

– Мадалена, мне хотелось бы попросить вас об услуге.

– Что вы хотите, сеньорита София?

– У вас тут, случаем, нет лишнего кусочка ткани? – Я заметила любопытство на ее лице. – Какой-нибудь старой материи, которую я смогла бы использовать для одной… вещи.

– На самом деле, да, есть. Нам всегда нужна ткань для починки простыней или одежды. Сколько вам нужно?

– Ах, мне хватит маленького кусочка.

– Значит, я дам вам полметра. – Но она смотрела на меня подозрительно.

– Более чем! Еще мне понадобятся ножницы, – добавила я.

– Конечно. – Она слегка поклонилась. – Я вернусь через секунду.

Мадалена принесла мне бежевую ткань и очень тяжелые железные ножницы. Я побежала в свою комнату. Бросила материю на кровать, нашла в сумке ручку, взяла свои трусики (мои единственные трусики) и положила их на ткань. Потом очертила их на лоскуте, не прерывая линию. Далее нарисовала еще один контур на расстоянии шириной в два пальца от основного, взяла ножницы и начала резать.

Господи! Какие же эти ножницы тяжелые!

Кроме того, мне показалось, что ткань из металла.

Сделав несколько широких разрезов, я остановилась и начала примерять то, что вышло. Казалось, это скорее бикини, которые хуже держатся на теле, чем трусики. Конечно, в составе материи нет лайкры. И резинка была бы тут очень кстати. Я надеялась лишь на то, что они не расползутся на нитки.

Конечно, мне уже приходилось надевать одежду на голое тело, без белья. Но обычно я делала так из-за узких платьев, сквозь которые белье было бы видно – признак дурного вкуса. Но это не то же самое, что быть без ничего «по собственному желанию» в этом пышном наряде, раздувающемся как шар при малейшем дуновении ветра. Лучше подстраховаться.

Я сложила обрезки ткани (осталось больше половины) и спрятала их в подобранный в тон кровати комод из темного дерева. Все ящики были пусты. Ножницы оставила на серванте возле ванны.

На этот раз я присутствовала, когда для меня готовили ванну. Забавно было наблюдать за работниками, снующими туда-сюда с полными бадьями; Мадалена принесла ведро с горячей водой, стараясь, чтобы ткань, защищающая руки, не соскользнула с петли. Очень уж сложно как для действия, которое для меня всегда было таким простым.

– Хотите, чтобы я вернулась позже и забрала для стирки ваше платье, сеньорита? – спросила вечно услужливая женщина.

– А оно высохнет до утра? – Кстати, платье уже действительно пора выстирать, ведь я носила его почти два дня! – Мне оно потребуется для поездки в деревню прямо с утра.

– Ночи достаточно теплые. Думаю, оно высохнет вовремя.

Закрыв дверь, я сняла платье. Когда передавала его Мадалене, заметила ее покрасневшее лицо.

– Мадалена, не надо стесняться. Вы ведь тоже женщина.

Она кивнула. И быстрее, чем я даже могла себе представить, вышла из комнаты.

Как оказалось, в стеклянном флаконе было что-то, похожее на шампунь. Честно говоря, оно больше напоминало моющее средство для кухни, а не шампунь, но пены было достаточно, и я вроде бы смогла нормально вымыть голову. Тем не менее после него волосы немного посеклись. Кондиционера я не нашла.

Я оделась (какое облегчение, в свою одежду!) и пошла искать Иэна. Впрочем, далеко идти не понадобилось. Когда я открыла дверь, он стоял прямо за ней, с поднятой рукой, потому что собирался постучать.

– Иэн, я как раз хотела тебя найти! – воскликнула довольным тоном.

– Я тоже, – засмеялся он. Казалось, восторг, с которым я его встретила, пришелся ему по душе. Потом он скользнул взглядом по моему телу и резко покраснел. – Почему вы снова так одеты?

– Мадалена стирает мое платье. Поэтому я буду либо в этой одежде, либо без нее, – предупредила я. «Почему я не надела брюки вместо юбки, когда выходила вчера утром из дома, прежде чем попала в эту передрягу? В брюках я бы не была “голой”».

Он пришел в замешательство.

– Но, сеньорита…

– Ты меня уже видел такой, поэтому не стоит снова удивляться. Это просто майка и юбка. Ничего оскорбительного. А сейчас заходи! Нам нужно поговорить.

Казалось, Иэн не хотел этого делать.

– В чем проблема? – спросила я.

Он немного наклонил голову и сказал:

– Это ненормально – заходить в вашу комнату, сеньорита. Особенно ночью и когда вы… так одеты.

О боже мой!

– Не будь таким старомодным, Иэн. – Я взяла его под локоть и толкнула внутрь. – Я оставлю дверь открытой, хорошо? И не буду на тебя нападать, – пошутила тут же.

Он не засмеялся. Но немного осмелел.

Пройдя два шага, остановился и произнес:

– Только что ко мне пришла Мадалена. Она сказала, что вам нужна одежда. И мне хотелось бы вам помочь. Правда, придется подождать до завтрашнего утра. Уверен, у мадам Жоржетт будет несколько платьев, которые вам подойдут.

– Мне хотелось поговорить с тобой об этом же. – Я взяла сумку и вытащила из нее кошелек. – Ты уже видел нечто подобное? – Я протянула ему банкноты.

– Нет. Никогда. Что это? – он внимательно изучал деньги.

Я не могла в это поверить!

– Это денежные банкноты, – уныло объяснила ему. – Их используют для покупок…

– Я знаю, что такое деньги, сеньорита София. Только никогда не видел, чтобы их делали из бумаги. Так у них нет никакой ценности.

– У них большая ценность! Некоторые банкноты дороже, чем другие. Смотри, напечатанные числа определяют ценность, значит, большее число для большей ценности и…

– Вы не пользуетесь монетами? – удивленно спросил он.

– Иногда, для мелких вещей. Они стоят недорого. – Теперь я поняла. – У вас в ходу только монеты, так?

Он кивнул и поднес банкноту к лицу, чтобы лучше рассмотреть ее.

– Значит, у меня ничего нет! – «Виза» точно не установила терминал в ателье какой-то мадам. – Как же я завтра заплачу за платье? – сказала я, обращаясь скорее к себе самой.

– Этого должно хватить. – Иэн достал из жилета три золотые монеты и протянул их мне.

Я автоматически взяла. Минуту рассматривала деньги (на них была выгравирована корона), а потом протянула руку назад.

– Нет. Я не могу их взять. Ты уже сделал очень много, приняв меня в своем доме и обеспечив пропитанием. Я не допущу, чтобы ты тратил еще и деньги.

Он смотрел мне в лицо настойчивым взглядом.

– Спрячь их, Иэн. Я не хочу, – упрямо протягивала руку я.

Он не пошевельнулся.

Поэтому я сама сделала это. Подошла к нему, вцепилась в руку, которую он даже не удосужился протянуть мне, и вложила в ладонь монеты.

– Сеньорита София, пожалуйста! Вам понадобится платье для бала. И хотя одолженный вам Элизой наряд подчеркивает вашу красоту, ясно, что вам нужно еще.

Я проигнорировала комплимент. Он просто хотел убедить меня взять деньги.

– Вы не знаете, как надолго останетесь здесь. Нельзя все время ходить в одном и том же платье!

– Я вернусь. – Я пожала плечами. – И у меня есть своя одежда.

– Мне кажется, вы должны взять деньги. Если какой-нибудь более… беспринципный кабальеро увидит вас в такой одежде… – Он опустил голову и умолк.

– Спасибо за беспокойство. Ты видишь? Ты уже беспокоишься обо мне, хотя совсем не обязан это делать. Я и так создала тебе слишком много неудобств! – И вдруг у меня появилась идея. – А может, я смогу что-нибудь продать!

– У вас же ничего не осталось! Что продать?

Уверена: ему мой план не понравился.

– Пока что не думала об этом… – Я подбежала к своей сумке. Там должно быть что-то, что можно продать.

Вытряхнув все содержимое на кровать, я встала возле нее на колени в поисках какой-нибудь вещи, которая могла бы заинтересовать кого-то в этом отсталом месте. Я убрала книгу, мобильный с коробкой обратно в сумку – по разным причинам не могла их продать ни в коем случае, даже если бы умирала с голоду. Осмотрела остальные вещи.

Иэн подошел к кровати, с любопытством рассматривая мой беспорядок.

– Что все это такое?

– Это все, что у меня есть в жизни сейчас, – уныло сказала я. – Ты видишь хоть что-нибудь ценное тут? Что-нибудь, что может заинтересовать кого-то, чтобы я могла продать завтра в деревне?

– Хм-м-м… – проворчал он. – Не знаю точно. Никогда раньше не видел подобного.

Могу в это поверить.

– Давай посмотрим… – Я начала аккуратнее раскладывать свои вещи.

Косметика.

Нет, Теодора всегда с макияжем. Может, не таким сложным, как у меня, но, без сомнения, с макияжем.

Мои ключи.

Зачем кому-либо ключи от квартиры, которая будет построена через два столетия?

Кетчуп?

Я так и не смогла вспомнить, откуда он тут взялся.

Презерватив.

Возможно. Всегда может пригодиться. Могу поспорить: в девятнадцатом веке презервативы еще не изобрели.

Я повернулась к Иэну спросить, что он об этом думает. Хотя у меня не было ни малейшей идеи, как объяснить ему применение такого предмета, ведь он всегда плохо реагировал на разговоры о сексе. Единственная надежда оставалась на то, что он все поймет, прочитав надписи на упаковке. Только тогда я заметила, что Иэн склонился, как и я, над ручкой Віc в моих руках.

– Что это? – спросил он, разглядывая ее со всех сторон.

– Это ручка. Используется для письма. Вот так, – я взяла предмет из его рук и нацарапала несколько закорючек на листочке бумаги (отметив про себя, что это был мой телефонный счет). – Только не говори, что ручек еще не существует!

– Нет, не существует! – Он очарованно смотрел на мою простую авторучку, купленную в супермаркете. – Для письма мы пользуемся пером и чернилами.

– Ах! – Я же читала об этом. – Это почти то же самое. Только вместо того, чтобы набирать чернила, макая в них кончик пера, их уже поместили прямо внутрь ручки. Смотри, – я указала на почти черную ампулу в прозрачном цилиндре и повернулась к нему. – На мой взгляд, это практичнее пера.

– Фантастика! – воскликнул Иэн. – Чудесное изобретение! Как я не подумал об этом раньше? – Его лицо стало еще красивее, когда на нем появилось выражение искреннего воодушевления. – Что это за материал? Кажется, что стекло, но он не холодный.

– Это пластик. Он похож на стекло, однако более прочный. Например, он не разобьется, если упадет на пол. – Я не собиралась объяснять, что пластик – это производное нефти, полимер и т. д. Такие сведения парня лишь запутают. – Как ты думаешь, кто-то может заинтересоваться ею?

Ручка полностью очаровала Иэна. Он рассматривал ее, будто она была редкой драгоценностью.

– Да. Сколько вы за нее просите? – промолвил он, повернувшись ко мне.

– Что? – Я приоткрыла рот от удивления.

– Мне хочется ее купить. Сколько вы за нее просите? Я готов заплатить любую цену! – Его глаза сверкали, как две звезды.

Я поняла, о чем он.

– Я не могу продать ее тебе! – сказала несколько возмущенно.

– Почему нет? Мои деньги ничем не хуже, нежели у других, – обиженно ответил он.

– Я знаю, Иэн. Но ты же просто пытаешься мне помочь. Снова! Я не хочу, чтобы ты это делал. – Мне стало неловко из-за такой ситуации.

Я почувствовала себя одной из тех девушек, которые пользуются общением с богатыми парнями, чтобы получить от них все возможное, а затем бросить. Потому что сейчас произойдет именно это: Иэн мне поможет, и я исчезну.

– Сеньорита София, это не так. Я действительно хочу эту ручку. Она чудесная! – Он взял тот же телефонный счет и попробовал начертить линию. – Смотрите! – Еще несколько штрихов. – Она невероятная! Нет ни пятен, ни клякс. Она пригодится, особенно для бухгалтерских книг.

Несколько мгновений я рассматривала его лицо. Глаза сверкали, а восторженная улыбка делала парня еще привлекательнее. Создавалось впечатление, что он нашел самое большое сокровище в мире.

Наклонив голову, я рассмеялась. Если бы другим людям можно было угодить так же легко, как Иэну.

– Хорошо, она твоя, – сказала я, все еще смеясь.

Радостно улыбнувшись, он потянулся рукой к карману.

– О боже! Не надо монет. Я ее не продала, а просто отдала тебе.

– Но я не могу ее принять, сеньорита. Я же вижу, что у вас сейчас немного средств, а это изобретение точно стоит несколько монет. Будет неправильно забирать у вас такую дорогостоящую вещь.

«Дорогостоящую! Она досталась мне за несколько реалов!»

– Но я хочу отдать тебе ручку…

Он опустил голову еще до того, как я закончила. Я попробовала зайти с другой стороны:

– В качестве подарка! Дар в знак благодарности. За всю помощь, которую получила от тебя. Ты же не обидишь меня, отказавшись принять единственное, что я могу предложить сейчас, правда?

Казалось, он колеблется.

– Я не хочу обижать вас, сеньорита, но…

– Значит, не обижай. Прими ее, пожалуйста. Я бы хотела сделать для тебя что-то действительно приятное, Иэн, но в данный момент у меня почти нет возможностей. – Я немного смущенно улыбнулась.