Текст книги "Избранный. Интервью с легендарными современниками. Выпуск 2"

Ливан Ламинашвили
дизайнер

Карина Сарсенова

– Добрый вечер, дорогие друзья. В современном мире жить очень нелегко. Но, несмотря на все сложности и перипетии нашего времени (хотя эти же трудности вставали на пути людей всех эпох), сознание человека меняется к лучшему. Не верите? Сравните образ жизни и социальные законы средневековья и нашего периода. Деяния, совершенно обычные для людей несколько веков назад, категорически не воспринимаются нормой нашими современниками. По крайней мере, большинством из них. Люди утончаются энергетически, психологически. Люди утончаются в процессе познания красоты, в способах получения удовольствия, в самом понятии – что же такое удовольствие, где его обрести. В средние века удовольствием считались еда и напитки, развлечения низкого качества. В наше время всё больше внимания как источник наслаждения привлекает искусство. Образование людей повышается, искусство становится более доступным, более понятным, более нужным, а значит, более широко и заметно выходит в народ.

В творчество уходит всё больше людей из других профессий. И это замечательно! Человек, правильно проходя свой жизненный путь, непременно утончается и обнаруживает потребность в создании новых форм красоты. И тем самым делает наш с вами мир добрее и духовнее. Как, например, гость сегодняшней передачи «Избранный» – гениальный предметный дизайнер Ливан Ламинашвили. Тот самый дизайнер, благодаря усилиями которого становится прекраснее не только Грузия, но и весь мир!

Добрый вечер, Ливан!

Ливан Ламинашвили

– Добрый вечер!

Карина Сарсенова

– Мы с Алиханом сидим на креслах вашего дизайна? Невероятно удобные!

Ливан Ламинашвили

– Да…

Карина Сарсенова

– Ливан, меня поражает ваше мировосприятие! Вы создаёте красивейшие предметы интерьера из совершенно неказистых объектов повседневности. Но почему вы вкладываете ваши познания в архитектуру, вы ведь архитектор, почему в предметный дизайн, а не в интерьерный или ландшафтный?

Ливан Ламинашвили

– Искусство, как говорил Эйзенштейн, это дорога назад, дорога, усеянная камнями. Чтобы искусство воздействовало, надо вернуться к истокам. А истоки жанрово не разделены. Искусство раннего человечества – это совокупность ритуалов, где люди пели, танцевали, что-то изображали, надевали маски. Искусство было функциональным. И во время Возрождения мастера рисовали функциональные вещи. И поэтому я думаю, что дизайн и архитектура очень тесно связаны. Есть общемировая тенденция: чем меньше у предмета утилитарного назначения, тем более он ценен как произведение искусства. У меня это связано друг с другом: вещь может быть функциональной и быть произведением искусства. В дизайне есть два направления: коммерческий и коллекционный. В первом случае ты стараешься создать как можно больше копий и заработать как можно больше денег. Во втором случае ты должен продать как можно меньше (не больше 20) копий произведений. Моё направление – галерейное.

Карина Сарсенова

– Можно ли любое галерейное искусство перевести в режим создания бессчётных копий, то есть в искусство коммерческое? Как от этого уберечься и сохранить чистоту творения подлинной красоты?

Ливан Ламинашвили

– Я не думаю, что вот этот, к примеру, баллон можно продать в количестве большем, нежели 20 штук. Мало людей, кому высокое искусство понравится.

Карина Сарсенова

– Кто эти люди? Галеристы?

Ливан Ламинашвили

– Да, коллекционеры, галеристы, люди, которые инвестируют в высокое искусство. Это не люди, которые думают на нём быстро заработать. Но искусство для них – это инвестиции. И мечта каждого художника – попасть в музей, где хранятся избранные произведения искусства. Я сам культурный дарвинист.

Карина Сарсенова

– Что это значит?

Ливан Ламинашвили

– Я считаю, в музей попадают лучшие произведения лучших производителей искусства – или не попадают никогда.

Карина Сарсенова

– Ваши произведения есть в музеях?

Ливан Ламинашвили

– Пока их нет. Для своих работ я выбрал очень краткие формы, как японские стихотворения хайку и танку. Я дизайнер-танкист.

Карина Сарсенова

– Интересно. Но давайте на примере вашего произведения искусства обозначим суть темы. Вот выбранный вами канализационный люк. Вы что-то с ним сделали. Что вы хотели этим сказать?

Ливан Ламинашвили

– Этот люк отсылает нас к произведению Марселя Дюшана «Писсуар». Он ввёз утилитарную вещь в музей. Такая вещь может стать высокой. Если он ввёз эту вещь в музей, не означает, что вслед за ней можно отвезти все вещи в музей! Для меня этот люк – очень красив. Я сразу представил, как он будет блестеть, если он будет золотым. Или серебряным. Или медным. Он меня обворожил эстетически. Но в первую очередь я хотел просто пошутить.

Алихан Мусатаев

– Как у вас рождаются идеи?

Ливан Ламинашвили

– У меня есть семь различных техник, когда я работаю над новыми вещами. Первая – это вещи вербальные. Я читаю, перебираю, обращаю внимание на фразы, которые имели бы пространственный смысл. Например, штанга и гантели. И я взял самые дорогие книги, сделал в них дырку и сделал штангу. На эту идею меня подвигло высказывание: знание – сила. Чтобы обрести знание, надо качаться.

Или, например, из последних работ. Я почему-то вспомнил битву с быком. Копьё пронзает тело и голову животного. И я придумал светильник, в котором голова быка, стилизованная, в очень минималистичной форме, из неё выходит освещающая сабля. Всё выполнено в минималистичном стиле.

А вот, посмотрите, светильник, реализующий идею тотального освещения. Он охватывает всё пространство. Место для торшера, для люстры, для бра. Он подходит для каждой комнаты, подстраивается под запросы любого помещения. Я делаю дизайн для каждого клиента индивидуально.

Алихан Мусатаев

– Расскажите о ваших произведениях искусства – очках!

Ливан Ламинашвили

– Они создаются во многом благодаря технике, которой я владею. Это «ошибки дизайнеров». Я ищу ошибки других дизайнеров.

Карина Сарсенова

– И что вы с ними делаете? Используете или утрируете?

Ливан Ламинашвили

– Я их использую в таком виде: не надо было делать так, надо было сделать по-другому. Не надо делать просто очки. Их надо делать и как очки, и как браслет, и как браслет на ноге, и как ремень. Для завязывания волос. Как ожерелье. Можно менять стёкла. Они полифункциональны. Для меня очень важно расширять границы. Идти туда, куда обычные люди не заходят. Для меня не важен акцент, но важна периферия, где искусство сливается с другими профессиями. В прошлом году я получил итальянскую награду за очки, которые не надо носить, чтобы видеть. Они нужны для того, чтобы не видеть. Их можно надевать на карнавал, чтобы показать красоту лица и тела.

Карина Сарсенова

– Очки из бетона вашего дизайна: они носибельны? Или один раз их надел, да так и остался сидеть?

Ливан Ламинашвили

– Носибельны. Один американский дилер в восторге от них. Они весят около 150 грамм. В них заливается армированный бетон. Я изготавливаю ожерелья, кольца из серебра, но по подобию арматуры. Арматуры в бетоне. Армированный бетон. Строительная эстетика.

Алихан Мусатаев

– Что вас вдохновляет?

Ливан Ламинашвили

– Я хочу узнать себя. Всё, что я делаю, – это мой автопортрет.

Алихан Мусатаев

– Сколько времени уходит на создание одной модели?

Ливан Ламинашвили

– От нескольких месяцев до нескольких лет. Прототипы я выдерживаю месяцы и годы, чтобы произвести селекцию и отсеять ненужное. Стулья, на которых вы сидите, я делал три года. Они сделаны из фасадных подконструкций.

Карина Сарсенова

– Ливан, вы делаете предметы для частных коллекций или в виде одиночных произведений искусства?

Ливан Ламинашвили

– Меня часто упрекают, что мои работы не связаны между собой. Это правда. Я стараюсь делать вещи, которые можно расширить. Я стараюсь рождать не вещи, а парадигмы. И если это будет интересно, я потом буду делать не вещи, но коллекции. В этом году я сделаю вещи и покажу, как можно их расположить.

Карина Сарсенова

– Ваши вещи – лидеры. Ваши вещи не терпят дополнения к себе. Они солируют!

Ливан Ламинашвили

– Я надеюсь создать симфонию вещей.

Карина Сарсенова

– Может быть, надо сделать связки между вещами? Как между музыкальными сценами в моём театре «Триумф»?

Ливан Ламинашвили

– Да, и получится гармония. Надеюсь, с моими вещами это и произойдёт.

Алихан Мусатаев

– Каковы ваши планы на этот год?

Ливан Ламинашвили

– Достичь успеха. Чтобы после моей смерти значимое издание выпустило книгу в мою честь. В мире дизайна есть много профессий: критики, дилеры, блогеры, дизайнеры. И если много работать, вы займёте своё место. Я не смогу сделать дизайн машины или дизайн мобильного телефона. Я – предметный дизайнер. Некоторые вещи терпят увеличения, некоторые нет.

Карина Сарсенова

– Ливан, какой он, современный грузинский мужчина? Диктатор или партнёр?

Ливан Ламинашвили

– Он разный. Мировые тенденции отражаются и на Грузии.

Алихан Мусатаев

– Кто ваш учитель?

Ливан Ламинашвили

– Их очень много. Современники и люди, давно умершие.

Карина Сарсенова

– Ваши дети идут по вашим стопам?

Ливан Ламинашвили

– Старший – да. Он талантливый дизайнер. Младший сын думает…

Алихан Мусатаев

– Что бы вы посоветовали самому себе?

Ливан Ламинашвили

– Я бы постарался не совершать ошибок, которые совершил. Было всё. Что-то можно исправить. Что-то исправить невозможно. Не из всех ошибок можно сделать выводы.

Карина Сарсенова

– Ваши произведения искусства прекрасны. Они наполнены вашим сознанием, вашей мыслью. Я желаю вам бесконечного вдохновения и поддержки со стороны благодарного зрителя!

Луарсаб Тогонидзе
дизайнер

Карина Сарсенова

– Добрый вечер, дорогие друзья! Тот человек будет состоятелен в науке или искусстве, который искренне любит свой народ, почитает и уважает его традиции, проносит его деятельность в этот мир. И сегодня в гостях у передачи «Избранный» человек экстраординарный. Яркий, лучший дизайнер народных костюмов в Грузии! Винодел! Ресторатор! Встречаем – Луарсаб Тогонидзе! В вашем лице к нам снизошёл настоящий грузинский князь!

Луарсаб Тогонидзе

– Я люблю Грузию как часть всемирного наследия! И хочется ею поделиться! Я волнуюсь и очень рад, что вы нашли время посетить наш магазин!

Карина Сарсенова

– Мы хотели бы отметить вас за особые заслуги! За ваш особый вклад в развитие материковой Евразии, за сохранение и поддержание её корней вы, по решению жюри, награждаетесь Евразийской международной премией!

Луарсаб Тогонидзе

– Это очень важно для меня! Прекрасные люди, которые здесь работают, заслуживают эту премию!

Карина Сарсенова

– От вас, от ваших костюмов исходит такая любовь, ею непроизвольно заряжаешься. Мы продвигаем фольклорные проекты и тоже любим нашу Родину. Давайте расскажем о вашем костюме.

Луарсаб Тогонидзе

– Он называется ахалухи. Он был популярен в восточной Грузии. На него надевалась чоха. Но сейчас можно обойтись без него. Есть мужские и женские ахалухи. Разной длины. Вот этот головной убор был популярен в восточной Грузии. Раньше он являл собой социальную принадлежность. Это летний головной убор. Есть старинный кинжал из провинции северо-центральной Грузии, там производятся эти кинжалы, там жили мои предки, там все поют.

Карина Сарсенова

– Луарсаб, что заставляет вас отдавать душу создаваемым вами предметам?

Луарсаб Тогонидзе

– Это началось в детстве. Это были фотографии в конце 80-х, которые открыли для меня новую Вселенную. Я любил навестить пожилых людей и послушать их истории, посмотреть их фотографии. И я видел, как бабушка показывала фотографии из юности. И я начал их собирать. Больше как историю. И однажды я смог с помощью фотографий расширить свою жизнь. Я записывал впечатления. Я думал: эти люди скоро уйдут и заберут с собой все свои секреты. И я начинал записывать голос и показывать фотографии. И они рассказывали, что и где было снято. У меня есть сотни часов записей, я записывал их в течение 25 лет. Потом, когда я был студентом в Лондоне, я одевался неожиданно красиво, в национальных тонах. В Лондоне бывали праздники. Собирались грузины, и это выделяло нас… С этого всё началось.

Карина Сарсенова

– Чему вы обучаете в вашей школе? Знанию специфики национальных костюмов Грузии? Или умению интерпретировать национальную идею в костюме?

Луарсаб Тогонидзе

– Школа находится на начальном этапе, сейчас происходит изучение теории. Не хватает времени, чтобы создать это море красоты. Идёт техническая учёба. Мы говорим: Кавказ. Но он очень маленький. У всех уголков Грузии есть своя эстетика. В горах одно, в морских ареалах – другое. Огромная палитра красок, её хватит многим дизайнерам. Люди раньше были очень близки миру. Сейчас мы от мира отделяемся. У нас есть фотографии артефактов, музейных материалов и возможность наблюдать, как изменилась мода Грузии до сороковых годов. Костюмы всегда связаны с танцами и песнями. Мне сложно конкретно ответить, какова моя профессия. Ресторатор, издатель. Мы хотим издать фотографии Грузии, снятые иностранными фотографами.

Алихан Мусатаев

– Насколько вам сейчас интересно выйти на мировой рынок с вашей одеждой?

Луарсаб Тогонидзе

– Мы никогда не будем терять качество в угоду коммерции. Я опасаюсь поспешить и навредить. Есть в национальных костюмах аура благодати. Надеюсь, что-нибудь реализуется. Я обещаю, очень скоро вы увидите в высшей моде кавказское, грузинское влияние. Наше достояние принадлежит всему миру, и все люди должны наслаждаться этой красотой. Есть время, когда творческий человек ожидает, а есть время творить красоту. Главное, креативный процесс должен быть честным.

Карина Сарсенова

– Что значит – быть честным?

Луарсаб Тогонидзе

– Создавать не только форму, а творить то, во что ты веришь. Должна быть какая-то мистика. Нельзя только копировать. У нас в Грузии есть дизайнеры, которые просто копируют. Копии плохо сделаны. Но, если тебя копируют, значит, ты на правильном пути. Я сам этнограф. В нашей студии работает группа людей. Есть художник по сценическим костюмам. Есть дизайнеры, есть мастерская вышивки, кожаных изделий, мужской и женской одежды. Наша фабрика находится за городом.

Карина Сарсенова

– Я вижу на прилавке очень красивые украшения. Они антикварные или это новодел?

Луарсаб Тогонидзе

– Большинство антикварные. Приносят люди, мы сами приобретаем. Все изделия очень уникальные. Но есть и новодел. Мастера делают ремни, кинжалы, украшения. Но главное – интерес к ним растёт.

Карина Сарсенова

– Почему вы занялись вином, ведь вы специалист по фольклору?

Луарсаб Тогонидзе

– Вино тоже пришло из детства. В детстве я с родителями жил в доме с виноградником. Сейчас я приобрёл участок в западной Грузии, и мы хотим возобновить виноделие. Вино – это сказка, благословение или проклятие. В христианстве много лет назад началась культура виноделия. Наша культура пропитана вином. Это не просто способ получения опьянения. Это культура. Это общение, это социальное взаимодействие. В каждом уголке Грузии есть свои сорта винограда. Есть более пятисот сортов грузинского вина.

Сейчас происходит возрождение грузинской винной культуры. И я – часть этого процесса. Наша компания называется «Слёзы фазана». Вино должно быть чистым, безо всякой химии даже во время выращивания винограда. Конечно, такие виноделы получают меньше готового вина. Но эту часть винной культуры надо развивать. Например, сейчас существует редкое янтарное вино. Это белое вино, но делается вместе с соком из жмыха. Это старинное вино, и интерес к нему растёт. В нём содержатся полезные витамины и тонины, которые убивают раковые клетки. Они помогают переваривать тяжёлую пищу.

Карина Сарсенова

– А экспортируете ли вы виноградную лозу из Франции, Италии?

Луарсаб Тогонидзе

– Конечно! У нас есть большое содружество, международное. И часто мы посещаем винные выставки. Многие виноделы из Европы приобрели грузинские национальные сосуды, кувшины, которые зарываются в землю, и в них делают своё вино. Чем отличается Грузия? Из нашего региона начинается мировая агрикультура виноделия. В Грузии не было ни одного года, когда бы не выращивали виноград и не делали вино.

Карина Сарсенова

– Поделитесь секретами винопития. В странах, где развито потребление вина, та же самая Франция, очень низок процент алкоголизма.

Луарсаб Тогонидзе

– Грузинская культура требует не злоупотреблять вином. Надо закусывать, говорить тосты, петь песни. Наши застолья – это прежде всего разговоры и песни. Это обсуждения разных тем, даже философия. Песни, рождающиеся во время застолья, запоминаются и уходят в народ. Люди контролируют друг друга, чтобы не пьянеть.

Мой дедушка говорил: когда ты пьёшь вино во время празднества, волнами приходит наслаждение. Первое наслаждение, большая волна, идёт и превращается в стихи и тосты. Потом идёт вторая волна, она обманчива. Она говорит, что ты должен удвоить вино. И наслаждение удвоится. Но нет! Надо не удвоить, но уменьшить количество вина!

Карина Сарсенова

– Давайте поговорим о вашем чудесном ресторане. С чего всё начиналось?

Луарсаб Тогонидзе

– Мы познакомились с прекрасными виноделами. Они умели выращивать виноград и делать вино. Но они не знали, как и где его продавать. Мы помогли владельцам ресторана познакомиться с этими людьми. И на месте в городе, которое принадлежит нашей семье, сделали дегустационный зал. Но вино нельзя полностью понять без грузинской кухни. Грузинское вино нужно сопровождать кухней. И так родился наш ресторан. Мы решили не повторять типичное меню. У нас есть большое преимущество: во время исследования информации по одежде мы собирали рецепты блюд. Мы покупаем только фермерские продукты. Живое вино и здоровая пища.

Карина Сарсенова

– И какие блюда являются гордостью вашего ресторана?

Луарсаб Тогонидзе

– Главные – сезонные.

Карина Сарсенова

– Авторские блюда?

Луарсаб Тогонидзе

– Конечно! Авторский дух, даже при наличии строгого рецепта, всегда должен быть свободен. В рецепте всегда остаётся место для творчества. Иначе блюдо умирает. Несвободное творчество мертво. Дух искусства, свободный дух – главный ингредиент любого рецепта.

Алихан Мусатаев

– Расскажите о вашей семье.

Луарсаб Тогонидзе

– Моя жена и мои дочери поют. Они творческие личности, как и я!

Алихан Мусатаев

– Есть ли семейные традиции, которые передаются в вашей семье из поколения в поколение?

Луарсаб Тогонидзе

– Не забывать о нашем семейном гнезде, о родовом доме. Через несколько дней я собираюсь его навестить с супругой. Есть традиция собираться там всей семьей 27 августа. А также сохранять традиции песни и танца.

Алихан Мусатаев

– У вас брутальная внешность, но такие добрые глаза! О чём вы мечтаете?

Луарсаб Тогонидзе

– Я мечтаю создать музей костюма. У меня уже есть экспонаты. Я хочу сделать реплики из рукописей XII–XIII века, костюмные реплики. Это был бы очень интересный эксперимент. Главное, показать, что старинная культура Грузии ещё живёт. Чтобы молодёжь смогла всё это увидеть и проникнуться.

Карина Сарсенова

– Процветания вам, пусть все ваши мечты и планы сбываются и реализуются!

Луарсаб Тогонидзе

– Передайте нашу любовь вашему прекрасному народу! Давайте построим мосты любви между нашими сердцами!

Сергей Шабунин
дизайнер

Карина Сарсенова

– Наш мир держится на творческих людях. Как можно столь смело об этом заявлять? Сейчас я вам это с лёгкостью докажу. Всевышний ежесекундно создаёт наш мир, и ни одно мгновение не повторяет другое, ни в одну реку невозможно войти дважды! Через творческих людей Бог снова и снова воссоздаёт и наш мир, и нас с вами. И особую милость Творец даёт душам, способным воспринимать и проводить Высшую красоту: душам художников и дизайнеров.

Итак, встречайте: в гостях у телепередачи «Избранный» – гениальный дизайнер одежды Сергей Шабунин! Добрый вечер, Сергей! Я недавно была на вашем показе и до сих пор пребываю под чарами вашего волшебства! Как вы создаёте такую красоту? Это результат многомесячного труда, или же образы сами врываются в ваше сознание?

Сергей Шабунин

– Творить – это как дышать. Когда ты понимаешь, как дышать, тогда это само по себе складывается. Когда ты занимаешься тем, чем ты должен заниматься, всё происходит само по себе.

Карина Сарсенова

– Если бы у вас был выбор, как прожить жизнь, до вашего появления на этом свете, вы бы выбрали снова прожить её как дизайнер?

Сергей Шабунин

– Да, в любом случае! Я безумно люблю свою профессию, и я безумно люблю свою работу!

Антон Митнёв

– Почему? Вас воодушевляет полёт фантазии?

Карина Сарсенова

– Это приносит огромные деньги?

Сергей Шабунин

– Нет, это не приносит огромных денег. Хотя мир моды – достаточно богатый мир. В казахстанских реалиях это небольшие деньги. Почему я занимаюсь этим? Мне нравится делать людей счастливыми. Когда ты видишь, как женщина становится красивой и светится изнутри, это вдохновляет.

Антон Митнёв

– А бывает так, что платье красивее женщины?

Сергей Шабунин

– Значит, это не её платье. Женщина должна быть красивее платья.

Карина Сарсенова

– Сергей, вы уже меня сделали счастливой вашим триумфом в Париже! Там ваша коллекция имела сногсшибательный успех.

Сергей Шабунин

– Мы показали её в и июле. Получили приятные отзывы. И нас пригласили с новой коллекцией в январе.

Антон Митнёв

– Вы сказали, что ваша профессия не приносит больших денег. Почему?

Сергей Шабунин

– Мы маленькая страна. Вся проблема дизайнеров – в отсутствии серьёзных инвесторов. Продвижение модного продукта – очень затратное мероприятие. Создание одного показа требует больших денег. Создание одного продукта требует больших денег. Ты создашь вещь, её увидят твои друзья. Но дальше вещь не будет продвигаться.

Антон Митнёв

– Если вложиться в вещь и в её раскрутку, насколько это будет окупаемо?

Сергей Шабунин

– Пятьдесят на пятьдесят! В любом бизнесе есть риски. Как вещи становятся модными? Они появляются на медийных лицах. И малоизвестный дизайнер должен заплатить, чтобы его вещь надело медийное лицо.

Карина Сарсенова

– А насколько срабатывает такая реклама?

Сергей Шабунин

– Она срабатывает. Невозможно на сто процентов быть уверенным, как пройдёт. Мы все работаем, чтобы зарабатывать деньги. Их количество позволяет качественно жить.

Антон Митнёв

– И как всё происходит дальше? Выставки?

Сергей Шабунин

– Как работает схема в модном бизнесе? Не обязательно сначала делать показы. Надо заявлять о себе. Какой путь вы избираете? Как мы начинали? В модном бизнесе я очень давно, уже 28 лет. И только два года назад пошли сдвиги. Я вкладывал большое количество денег и терпения. И понял, надо отвечать на вопрос: чего ты хочешь достичь – денег, популярности? Если вы хотите заработать много денег, займитесь чем-нибудь другим. Есть много сфер, где можно заработать деньги. Выбрав дизайн одежды, вы должны заниматься этим со всей отдачей. Это как дышать.

У меня бывает так. Когда я уезжаю из страны по делам на две-три недели, через неделю у меня начинают чесаться руки: я хочу сесть за машинку и делать, делать, делать! Хочется работать, взять ножницы, взять иголки. Когда я создаю коллекцию, я не делаю её в стопроцентном расчёте на коммерческий успех. Я её делаю, как чувствую изнутри. Меня прёт.

Антон Митнёв

– Но вы вкладываете в коллекцию какую-то конкретную мысль, сюжет?

Сергей Шабунин

– Естественно. Коллекция рождается не просто так.

Антон Митнёв

– А что служит вдохновением?

Сергей Шабунин

– О, вдохновением служит всё что угодно! Цвет, запах, вкус, событие… Встал рано утром, увидел солнце в окне… Это необъяснимо, откуда вдохновение приходит. Достаточно поговорить с кем-то, и тебе в голову приходят какие-то мысли.

Возвращаюсь к нашим баранам, как схема работает… Приехав в Алма-Ату 17 лет назад (я не алмаатинец), малоизвестный мальчик потихоньку начал взбираться. Стали с моей командой участвовать в Алматы Fashion Week в первом сезоне. Сделали хорошую, коммерчески успешную коллекцию. Хорошие вещи с хорошим качеством, но её никто не запомнил. И мы решили: чтобы тебя запомнили, нужно создать вау-повод. Следующую коллекцию мы уже сделали более экстравагантную, более авангардную, после чего о нас заговорили. На протяжении ряда сезонов мы делали либо странный трек, либо странную постановку, либо странные вещи. Запомнились таким образом.

После этого пришло понимание, что хочется на коллекциях зарабатывать. Потому что на экстравагантных коллекциях ты не зарабатываешь, ты вкладываешь, ты просто играешься. Мы получили приглашение на выставку в Барселону. В 2010 или 2011 году сделали хорошую, продуманную коллекцию. На казахстанской неделе моды она имела успех. Она была коммерчески востребованной. Мы вывезли её на барселонскую выставку.

Антон Митнёв

– И как прошло?

Сергей Шабунин

– Вы знаете, не пошло.

Карина Сарсенова

– Но почему?

Сергей Шабунин

– Прежде всего, вероятно, потому что о Казахстане мало что известно. Казахстан как таковой в мире не знают. Казахстан, может быть, знают в геополитическом плане – как ресурсную страну. Но не знают как страну, которая может продавать вкус, продавать хорошую одежду. У нас были какие-то разговоры, предварительные договорённости, но всё заглохло. На следующий год мы получили приглашение от парижской выставки моды. Механизм заработал. Нас увидели люди, которые работают в модной сфере. Нас начали приглашать. Мы прилетели в Париж с осенне-зимней коллекцией. Выставка проходила в центре Порт-де-Версаль. Это огромный выставочный комплекс, там были представлены пять с половиной тысяч брендов. Очень легко было затеряться. Но владельцы выставки делят пространство так: промышленные коллекции, креативные коллекции, дизайнерские коллекции, всё специализированно. И люди, посещающие выставку, знают, куда идти. На эту выставку не приходят посторонние люди. Приходят владельцы магазинов, владельцы шоу-румов, те люди, которые зарабатывают на мире моды. Мы были интересны. Посмотрели наши вещи. Всё очень понравилось. Но когда разговор доходил до вопроса «Откуда вы?», я отвечал: «Казахстан». В ответ слышал: «Так, Казахстан… Знаем Пакистан, Афганистан. Казахстан не знаем». Всё. Интерес к нам начинал угасать. Мы получили небольшой контракт, который хорошо отработали. Всё.

Мы спросили, почему так. Нам ответили: «У вас вечный форс-мажор, нет стабильности. Вы постоянно от чего-то зависите. То ткань не пришла, то таможенные законы изменились, то одно, то другое препятствует выполнению обязательств». Наверное, эти люди сталкивались с проблемами со стороны казахстанских дизайнеров.

Второй сезон на этой же выставке. Нас случайно, по ошибке, поставили под французский флаг. Всё прошло на ура! После выставки к нам пришло предложение от французской палаты моды. Они в нас хотели вложить деньги. Под очень скромные проценты. Одно условие: на нашем предприятии должно работать 95 процентов французов.

Когда мы начинали, конечно, на всё реагировали, соглашались с предложениями. Но во всём следует отделять зёрна от плевел. Надо понимать, куда двигаться. Показаться можно везде. Но каков выхлоп? Какая отдача будет?

Карина Сарсенова

– Поэтому вы почти не участвуете в неделях моды? Кроме алма-атинской недели моды?

Сергей Шабунин

– У нас там уже некий клуб, междусобойчик. Все вместе начинали, все друг друга знают… Для меня участие в казахстанских неделях моды никакого смысла не имеет. Ты вкладываешь много денег в то, что делаешь, и получить за это, пусть даже не финансово, но две-три заметки в четыре слова в каких-то статьях – это грустно.

Антон Митнёв

– Однако вы не меняете страну. Вы продолжаете жить и работать в Казахстане.

Сергей Шабунин

– Я продолжаю, да. У меня нет такого понятия – жить именно здесь. Я очень много путешествую. Для меня не составляет труда, когда мне грустно, куда-нибудь поехать. И я надеюсь, что однажды оставят в покое работающих людей, не будут им мешать. Всё встанет на свои рельсы.

В Казахстане в моде всего три-четыре профессии. Раньше модно было становиться певцами, певицами, танцорами. Сейчас все дизайнеры! Дизайнер интерьера, дизайнер одежды. И это очень портит качество. Люди, которые занимаются дизайном профессионально, должны этим заниматься. Когда непрофессионалы каким-то образом получают возможность по госканалам выехать за рубеж и везут туда некачественный продукт, то всё, что ты нарабатываешь годами, очень долгое время на этом пространстве, сразу начинает падать.

Антон Митнёв

– Вы предлагаете государству осуществлять более скрупулёзный отбор дизайнеров?

Сергей Шабунин

– Государству просто не надо вмешиваться! Скажем так: пусть государство предоставляет экономическую поддержку. Точно так же, как это было в Италии после войны. Италия после войны пребывала в разрухе. И правительство выделило серьёзные гранты для поднятия лёгкой промышленности. И в послевоенное время Италия за короткий срок поднялась, и сейчас существует бренд «Мабе in Italy». Этот бренд говорит о качестве во всём.

Карина Сарсенова

– Сергей, а с Россией вы сотрудничаете?

Сергей Шабунин

– Я считаю Россию совершенно немодной страной. Казахстан намного моднее. То, что я там вижу, всё, воплощаемое дизайнерами, оно немодное! Такое ощущение, что российские дизайнеры остались в глубоком советском прошлом. Иначе и не объяснить, зачем делать платья с барахолки. Очень маленькое количество российских дизайнеров делают что-то интересное. Я не понимаю, как можно сделать халат а-ля фабрика «Большевичка». И сказать: купите его, это дизайнерская вещь… Я просто не понимаю… Мы заходили на рынок России. Но Россия не одевается ярко. Казахстанцы намного стильнее, чем россияне.

Карина Сарсенова

– Почему же в Казахстане одеваются более ярко?

Сергей Шабунин

– Теплее. Казахстан – это одна из немногих стран, где всё перемешано. Смешение культур рождает людей, которые воспринимают мир уникально. Мы чувствуем по-другому.

Антон Митнёв

– Когда вы рассматриваете другие коллекции, что может вас зацепить?

Сергей Шабунин

– Новое… Не новое в форме, а новое в ощущениях… Нового в форме придумать уже невозможно. Я испытываю радость, когда старая вещь читается по-новому. И когда в ответ появляется море эмоций. Или стилист сделал показ таким интересным, что ты понимаешь всю философию. Чувствуешь ДНК этого дома моды. Мода – это образ жизни. Это сказка, когда ты окружаешь себя красивыми вещами.

Карина Сарсенова

– Мода – это отношение к жизни?

Сергей Шабунин

– Это отношение к жизни. Если ты окружаешь себя красивыми, правильными вещами, восприятие жизни становится другим.

Антон Митнёв

– Ваши последние коллекции, о чём они?

Сергей Шабунин

– О сильных женщинах. О женщинах-богинях. О тех женщинах, которые идеальны во всём: начиная от фигуры и заканчивая духовным миром. Мой коммерческий директор мне говорит: «Ты делаешь одежду, которую не все наденут. Не все осмелятся надеть очень яркие вещи». В моих платьях очень много цвета, они собраны из разных материалов. В Казахстане мой бренд выживает только в режиме частного заказа. В режиме ателье. Ты работаешь с клиентом и на заработанные деньги можешь делать то, что тебе нравится.