Текст книги "Град темных вод"

Второй уровень пассивного умения и достижения ей выпали (снова, что показательно, вместе) на девятом заходе в ледяной зал. С характеристиками было бедно – всего один раз поднялась выносливость. Но Хэйт, подобно сомнамбуле, раз за разом вставала из круга и шла на новое свидание со смертью. Ощущения уже не были столь острыми, как в начале, и с каждым разом боль как бы приглушалась, со временем став обыденной.

Боль притупилась, отступила на задний фон. Но не исчезла.

Тариша, оглядывая подопечную, все чаще позволяла себе что-то, слабо схожее с улыбкой.

Оборотной стороной медали же было то, что «визиты» в гибельные объятия холода становились все более затяжными.

– Тариша, а зачем идти к центру? – перед десятым посещением решила проявить любознательность Хэйт.

– Мерзлая стужа там сильнее всего, – ответила Бестия. – К грани подводит быстрее.

«К грани» для пришлой значило «к кругу». Воскрешающему.

Практичная дроу знала, похоже, цену времени.

– Ценные сведения, – усмехнулась адептка. – Буду иметь в виду.

…В этот день Хэйт умерла двадцать пять раз, вплотную подойдя к границе двадцать четвертого и двадцать третьего уровней. Стойкость подросла еще на «плюс один» и выносливость на «плюс два» – после второго уровня достижения система перестала радовать щедростью. Когда «слетал» двадцать пятый уровень, выпала системка-предупреждение, что при возвращении утраченного уровня очки характеристик повторно начисляться не будут, что было очевидно и без напоминаний – разве что игрок, оказавшийся на ее месте, был бы дремучим нубом из Страны Дураков. Хэйт таковой не являлась.

То, что испытания Бестий скинут ее уровень до десятого (ниже нельзя), тоже становилось ясно, как день. Но уровни можно набрать по новой, пытки перетерпеть, а игнорирование с устойчивостью за красивые глаза ей разработчики не нарисуют. Решилась – иди до конца. Даже если конец равен могиле. Могила виртуальная, страдания – тоже. Вне Восхождения ей ничто не грозит, значит, «ограничитель» у нее только один – ее же сила воли. А с нею, Хэйт смела надеяться, дела обстояли недурственно.

«Но никто не требует от меня сделать все в один день».

– Выход, – прервала одним словом цепочку смертей и возрождений адептка.

Четыре пропущенных вызова и два сообщения – оставив модуль, Вероника первым делом проверила мобильник. Три звонка от Стаса, один – от Ани Потаповой. И по смс от каждого из них.

«Набери меня, есть предложение», – писал Стас.

«Белозерова, ты вообще человек?!» – вопрошала Анна.

Вероника окинула себя взглядом.

– И где логика? – пожав плечами, выбирая адресата первого сообщения для вызова; куратор ответил после первого же гудка. – Стас, это Белозерова.

Пофамильное обращение (а попробуйте иначе, если в группе по две-три тезки случаются) преподавателя въелось, как говорится, в подкорку.

– Я нашел модель, – без проволок перешел к делу Стас. – Для задания, о котором, хотелось бы верить, ты не забыла.

– Это… – Вероника смешалась. – Здорово.

– Я тоже так считаю, – насмешливо продолжил мужчина. – Завтра в двенадцать за тобой заеду.

Вероника затрясла головой, не сразу сообразив, что собеседник ее не видит.

– Стоп-стоп-стоп, – несильно стукнув себя по лбу (дабы извилины лучше функционировали), притормозила она порыв куратора. – Любой день, кроме завтрашнего. Завтра – вообще никак.

– Хм, – немного тишины предшествовало новому предложению. – А вечером?

– А свет? – изумилась в ответ девушка.

– На месте решим, – отмел возражение куратор. – Так что? После восемнадцати устроит?

– Устроит, – сдалась Вероника.

Они коротенько сговорились о «контрольном» созвоне и времени, когда Стас ее заберет, и распрощались.

«Денек вырисовывается отнюдь не томный», – перемещаясь в сторону ванной, зябко ежилась Вероника. Ежилась и от предчувствий, и от проснувшейся (летом!) мерзлявости.

– Ничего, душ погорячее, чтоб пар валил, и кофе покрепче – отпустит, – решила девушка.

И прогадала. И душ, и махровый банный халат, и кофе – все испытанные средства дали промашку. Морозец, поселившийся в теле Вероники, не желал покидать пристанища.

«Я не занервничаю. Не дам ей власти над собой. Буду спокойной и холодной, как… стены ледяного зала. Буду льдинкой в нескончаемом танце мерзлой стужи», – увещевала себя Вероника следующим утром, одеваясь: пригодился костюм, забракованный два дня назад.

Подсобила и косметичка, по части сокрытия следов беспокойной ночи, в течение которой девушка то погружалась в яркий калейдоскоп обрывочных видений, то просыпалась – внезапно, как от толчка. Последний такой «толчок» случился за пять минут до сигнала будильника, подарив неважнецкое самочувствие («Как телегой переехали», – мысленно бухтела Вероника) и настроение под грифом «хуже некуда».

– Я – льдинка, – допивая кофе, морщилась девушка. – А льдинки не психуют почем зря. Не зря, впрочем, тоже…

Через двадцать пять минут за дверьми знакомого кабинета ее ждал своего рода экзамен на «профпригодность» в льдинки.

Сначала – долгая пауза. «Милая женщина», улыбкой и жестом указав посетительнице на кресло, с головой уходит в перелистывание бумажек. Вроде как записей о предыдущих сеансах, но на самом деле содержимое бумаг не важно. В понимании Вероники, это своего рода ритуал: занятая женщина-врач и ничем не занятый больной; усаживаясь, пациент принимает вроде бы удобную позу, но минуты текут, руки-ноги деть некуда, человек начинает «елозить» по сиденью…

Затем – действие. Резкий хлопок закрываемой папки или щелчок ящика стола – тоже не важно. «Милая женщина» вскидывает взор, вкладывает в свою улыбку еще больше «сияния», приходя на выручку пациенту. Не давая заскучать. И, заодно, выбивая остатки душевного равновесия – в первые сеансы именно это происходило с Вероникой.

– Хорошо выглядишь сегодня, Вероника, – третий этап «ритуала» – нейтральная фраза.

Не обязательно с позитивным «окрасом» слов, но именно тут, по мнению девушки, должен произойти первый «отклик» со стороны пациента. Как же, ей улыбнулись, бросили «мячик», все дружелюбно и «плюшево», можно забыть про вывеску на двери кабинета…

– Спасибо, – Вероника вернула улыбку. Натренированную перед зеркалом.

«Сейчас мы перейдем к обязательной программе», – девушка предельно распрямила и без того прямую спину.

Она угадала. Доктор запустила блок вопросов о нарушениях сна, головных болях (и то, и другое имело место быть в первый год после начала сеансов), высказалась о «хороших» КТ и МРТ прошлого года, сообщила, что в этом году на анализы направлять пациентку не будет.

– Мы сосредоточимся на другом, – радостно пообещала врач.

И улыбнулась – куда же без фирменной улыбки?..

Тревога, которую Вероника поспешно «задавила», оказалась ложной. На первый взгляд.

Общие открытые вопросы, о прошедшем годе, о новых знакомствах, о перспективах и результатах в учебе и тому подобном. Вероника отделывалась размытыми ответами, увлеченно описывая красоты Ярославля и всяческие интересности на занятиях. Удерживать расслабленную мину на лице стало трудно, когда форма и характер вопросов изменились.

– Ты посетила занятия группы для подростков, о котором мы говорили в прошлый раз?

«Подростков, потерявших родителей, не выдергивай из контекста, гадина», – едва не вспылила Вероника, на ходу придумав предлог с загрузкой третьего года обучения. «Милая женщина» сверкнула глазами, повторив рекомендацию непременно посетить «эту группу». И тут же, без перехода, полюбопытствовала, не бывало ли у Вероники за прошедший год случаев проявления агрессии..

С елейной же улыбкой.

«Я льдинка. А арена и ПК-шники на тракте в счет?»

– Нет, конечно нет.

В притворном изумлении изогнулась бровь доктора.

– Ты колебалась. Кажется, это был гнев?

«Я льдинка, бесова ты мегера!»

– Всего лишь удивилась вопросу.

– Положим. Жаль, что ты со мной настолько не откровенна. Этим ты вредишь не мне, а себе. Только себе.

Колкий взгляд поверх очков, брошенный на посетительницу, с улыбкой не стыковался.

– Знаешь, Вероника, в последнее время я все сильнее интересуюсь живописью. Может быть, твой случай меня… вдохновил.

«Случай вдохновил ее, да я просто муза…» – лед покрылся трещинами.

– Помнишь, я просила тебя нарисовать мне сказочное животное?

«Помню, как старалась не воткнуть тебе в глаз какой-нибудь карандаш из цветного набора!» – пришлось кивать, чтобы как-то скрыть эмоции.

– Да. Кажется, я сделала набросок с изображением феникса.

– Именно. Очень, очень любопытный рисунок. Мы с коллегами долго… рассматривали его.

«Разносторонне, не сомневаюсь», – усмешка с должным растяжением губ могла, в принципе, сойти за улыбку.

– Ты, конечно же, знаешь такого художника, как Гойя. Одна из его гравюр называется «Сон разума рождает чудовищ». Весьма символично.

«Забавно слышать о чудовищах от чудовища», – вовсю «таяла» льдинка.

– Весь цикл офортов Капричос[1]1
  Капричос (исп. Los Caprichos – причуды) – серия офортов (фр. eau-forte буквально «крепкая вода» – разновидность гравюры на металле) Франсиско Гойя (закончена к 1799 г.), является сатирой на политические, социальные и религиозные порядки. «Сон разума рождает чудовищ» (El sueño de la razón produce monstruos) один из наиболее известных офортов в серии.


[Закрыть] пронизан символами, – не могла проиграть на своем поле художница.

– Верно. Также верно и то, что чудовища, рожденные сном разума, становятся только сильнее, если разум бодрствующий строит вокруг них стену. Сознательно строит. Ты понимаешь, о чем я говорю, Вероника?

«Я не занервничаю. Не дам ей власти над собой», – опять и опять проговаривала мысленно девушка.

– Стены, как бы высоки они ни были, не могут удержать чудовищ, – не дождавшись ни слова от пациентки, продолжила «милая женщина». – И я полагаю, нам следует вернуться к тому дню, когда ты узнала о смерти родных. Время настало, Вероника.

«Я лужица, оставшаяся от льдинки…»

…Когда раздался звонок, она ужинала. Половинка холодной маминой котлеты и не менее холодный отварной картофель – Вероника поленилась греть еду. Разговор, то, какими словами ей сообщили об аварии, она не запомнила. Только ощущение: это все ложь, ужасная ложь, или розыгрыш, или ошибка, да, точно, просто ошибка… Она вытащила из «пожарной» матрешки несколько купюр, позвонила в службу вызова такси, долго объясняла, куда ей нужно доехать. Поездка почти не отпечаталась в памяти, только миг, когда она просит шофера вытащить деньги из открытого кошелька – слезы льются так часто, что сама она не видит, не различает…

– Что именно вы хотите услышать? – выдавила из себя Вероника.

– Все, что было после твоего прибытия в больницу, – поправила очки в тонкой оправе «милая женщина». – Как ты это помнишь.

– Какая-то стойка. Два белых халата. Кажется, сестринский пост. Я назвала фамилию, сказала, что мне звонили и что это наверняка ошибка. Сестра – я думаю, что это была сестра – сказала, что мне нужен доктор с такой… длинной фамилией.

– Доктор Вереницын, – за заминку Вероника получила подсказку.

– Наверное, – не стала спорить девушка. – Нужно было подняться… в хирургическое.

…По телефону ей сказали об аварии, о том, что «необходимо срочно приехать», но не о гибели родителей. Эта «честь» досталась доктору. Хирургу с длинной фамилией.

– Смерть наступила от…

Это, кажется, голос врача. Мужской, ужасно усталый.

– Нам очень жаль…

Женский. Стеклянные глаза и истерика в голосе…

Вероника зажмурилась, пытаясь прогнать те голоса из головы. Отгоревшие, отболевшие, но все так же – ранящие.

– Там мне сказали, что их… больше нет. Я не верила, никак не могла поверить, требовала проводить меня к ним или к тем, кого за них приняли… Тогда меня отправили на минус первый этаж. Цокольный.

«Я не льдинка. Уже не льдинка. Я цельная статуя изо льда».

– В патологоанатомическое отделение, – снова закрыла подсказкой паузу «милая женщина».

– Да, – выдохнула девушка. – Медсестра вызвалась меня проводить. Мы вернулись к лифту. Я, кажется, плакала, а она говорила что-то успокаивающее.

– Расскажи мне, как получилось, что из лифта в итоге ты вышла одна?

– Хм, – Вероника сбилась с мысли, нахмурившись, постаралась припомнить. – Лифт останавливался. На втором и на первом этаже. На первом была какая-то суматоха и ее позвали.

– Ясно. Продолжай.

– Я вышла из лифта. Там был коридор, по правую и по левую руку. Мне говорили, куда поворачивать, но я забыла. Я стояла на месте и озиралась. Не могла решить, куда идти.

– Если бы там был кто-то, ты бы уточнила направление?

– Наверное, – девушка бессильно пожала плечами. – Я не помню.

Здесь начинался пробел. Пробел, которому сама Вероника не придавала значения – у нее был шок, странно вообще, что она хоть какие-то подробности помнит. Но «милая женщина» считала иначе.

– Хорошо. Что ты помнишь?

– Холод. Странный свет. И запах нашатыря. Потом какие-то пятна и гул. Дальше уже утро и капельница. Там был мужчина в форме.

…Сутки в больничной палате она и хотела бы забыть, да не забывалось. За эти сутки у нее побывал весь зоопарк: и гиены, и шакалы, и грифы-падальщики. Они мнили себя хитрыми, гладя девушку по волосам и извергая потоки жалостливых слов. А после – пытались перейти к дележке…

– В какой форме? Медперсонала?

– Нет. Похожая на полицейскую. Я не очень в них разбираюсь.

– А как вышло, что работники органов появились только на следующий день?

– Кажется, я слышала, что он… водитель фуры вызвал только скорую. Скорая передала вызов в ГИБДД, но возникла какая-то накладка.

– Понятно. О чем вы говорили с человеком в форме?

– Я сказала, что хочу… Спуститься снова. Посмотреть. Что должна это сделать.

– Ты поверила, что случилось то, что случилось? Что не произошло ошибки?

– Нет. Не знаю. Я не могу сейчас сказать, что тогда чувствовала. Кажется, начинала… допускать, что что-то нехорошее произошло.

– А что ответили на твое пожелание?

– По-моему, мужчина обрадовался. Мое… присутствие было нужно для процедуры. Но из-за обморока врачи не давали согласия на то, чтобы куда-то меня везти.

– Ничего другого вы в палате не обсуждали? Вы говорили о водителе фуры?

– Нет. Нет, это было потом, уже после того, как…

– Тогда откуда ты знаешь, что это был «он»? Водитель, как и врач или профессор, употребляется независимо от пола представителя профессии. С чего ты взяла, что водителем фуры был мужчина?

– Наверное, кто-то сказал. Или сама так подумала… Я не помню!

– Допустим, ты так сказала, потому что сейчас знаешь, что это был мужчина. Допустим так же и другое объяснение: ты оговорилась во время реконструкции воспоминаний, потому что в тот день ты уже знала, что водитель – «он». Потому что видела его, Вероника. Говорила с ним. Я хочу, чтобы ты ответила: был ли кто-нибудь у лифта на минус первом этаже больницы?

– Да сколько мне раз повторять, Я НЕ ПОМНЮ! Мне могли сказать по телефону, в лифте, где угодно!

Ледяная статуя взорвалась, прыснув во все стороны осколками.

– Стена сознательного вокруг того, о чем подсознание не хочет вспоминать. Что же, увидимся в следующем году, Вероника. Если головные боли повторятся – звони. Если хоть что-нибудь вспомнишь в промежутке между лифтом и нашатырем – тоже. Всего тебе доброго.

«Да гори же ты в аду», – ноги, которые (в случае Вероники) порой вели себя умнее головы, вынесли девушку из кабинета, затем из больницы, затем из маршрутки. Сама же Вероника пребывала в плену личного чистилища, того, что заставляло неметь и тело, и душу. Рядом с которым ледяной зал виртуальности был ужасным, но не уничтожающим – тот, игровой ад не выхолаживал душу.

– Стас, – дома, после горячего (и бесполезного) душа она набрала куратора. – Я знаю, что ты хочешь, как лучше, но сегодня я не смогу.

Стылый, безжизненный голос, наверняка искаженный оцифровкой, был убедительнее любых аргументов.

– Понял, – ответил Стас. – Перезвони, когда… Перезвони.

Не прощаясь, она завершила вызов.

«Лучше там, чем тут. Там – хотя бы с пользой».

Теперь, имея возможность сравнивать, она знала наверняка, что холоду игровой преисподней не сравниться с льдом, текущим по венам в мире реальном. Льдом ее памяти.

На пятнадцатом уровне Хэйт, сравнявшаяся сегодня в немногословности с Бестиями, увидела наконец, к чему вели мучения ледяного зала.

Способность: Невосприимчивость к холоду улучшена!

Невосприимчивость к холоду (пассивное): Вы более не подвержены негативным эффектам (Остужение, Обморожение, Сильное обморожение, Оледенение), накладываемым при воздействии стихии. Игнорирование магии воды увеличено на 25 %. Достигнут максимальный уровень развития способности.

Прогресс достижения: Хладостойкий.

Уровень достижения: 5.

Познав мощь стихии, вы научились ей сопротивляться. Устойчивость к магии воды увеличилась на 25 %!

Награда за получение максимального уровня достижения: доступно для изучения одно заклинание стихии воды, на выбор из трех: Наледь; Ледяная Поступь; Доспехи Льда (ограничения по уровню изучения умений сняты).

Поздравляем! Вы – первый игрок, достигший 5 уровня достижения: Хладостойкий!

Награда: 25 очков характеристик, свободных для распределения.

– Охренетительно, – скопировав не только слово, но и интонацию Барби, выговорила адептка, не испытывая при этом никаких эмоций – их как отрезало. – Выход.

Эмоции начали возвращаться на другой день, когда Вероника отоспалась и отъелась (последнее без изысков, яичница и хлопья с молоком). Нужно было дождаться замерщика, для составления сметы на замену натяжного потолка, поэтому к кофе девушка «подала» чтение игровых форумов – вместо десерта. И описания умений, выбор из которых следовало сделать.

Первым она прочла описание Доспехов Льда. Скилл (как и все три, предложенные на выбор) был изучаемым разово, без уровней умения. Доспехи увеличивали показатель защиты на две с половиной тысячи, накладывались мгновенно, действовали десять секунд, откатывались двадцать минут. Не зависели от интеллекта и вообще каких-либо параметров игрока. На низких уровнях солидный «буст[2]2
  Здесь: Буст (от англ. boost – «повышать») – игровая ситуация, при которой увеличиваются какие-либо характеристики персонажа: увеличение скорости передвижения, повышение урона или других параметров. Игровой предмет, дающий такого рода эффекты, называют бустер.


[Закрыть]», но на высоких, с появлением все лучшей и лучшей брони, значение умения снижается.

– А счастье было так возможно, – вздохнула Вероника и продолжила ознакомление.

Ледяная Поступь придавала следам игрока эффект ледяных «мин-заморозок», враг, имевший неосторожность наступить на такой след, получал дебафф на замедление движения от пяти до двадцати пяти процентов на пять секунд. Эффекты «стакались», то есть два шага «след в след» увеличивали силу дебаффа (вплоть до полного застывания), время действия обновлялось. Выбивало из невидимости при наложении дебаффа, что радовало. После активации (тоже мгновенной, как и с Доспехами) эффект Поступи держался минуту, что было очень здорово, но откат умения равнялся часу.

Как подсказал поиск по форуму, откат был не единственным минусом Ледяной Поступи – оставляемые следы-мины были отчетливо видны на земле (а также траве, песке и так далее). Исключением, видимо, была бы заснеженная местность, но их (открытых, по крайней мере) в Восхождении было не так-то и много.

– Ну, если против медлительного противника, да петлять, как заяц, может, и будет толк, – Вероника пожала плечами.

Наледь мгновенно сковывала льдом пространство вокруг «кастера». Форум подсказал, что образуется круг с диаметром в десять метров, заметный визуально, как и следы от Ледяной Поступи, но, как и Поступь, скилл выбивает из невидимости, если невидимка в момент активации попал в радиус действия. Для противников, перемещающихся в скованном льдом пространстве, шанс поскользнуться и упасть составляет пятьдесят процентов (вне зависимости от класса и характеристик противника). Наледь держится на площади три секунды после активации, но быстрый откат (всего пять минут) компенсирует скоротечность эффекта (в сравнении с часом для предыдущего умения – огромный плюс).

Вероника, откинувшись на спинку кресла, рассмеялась, живо представив картинку: «Ты не пройдешь!» – грозит пальцем вражьему убийце адептка, создавая вокруг себя наледь; убивец мчится, сломя голову и не глядя под ноги, и… плюхается на задницу в шаге от адептки.

Вот обрывает ли невидимость падение, Вероника информации не нашла. Наверное, просто искала недостаточно внимательно – «фаворит» из трех заклинаний-претендентов для нее уже вырисовался. А потом от дальнейших изысканий ее отвлек звонок в дверь, пришел замерщик.

– Пока я заперта у Бестий, окончательный выбор подождет, – это девушка озвучила уже в Восхождении. – Да и Гильдии Магов я тут как-то не наблюдаю.

Вообще, если бы изучить умение можно было прямо сейчас, она бы это сделала, несмотря на запрет применения магии, но «доступно к изучению», увы, не включало в себя выдачу заклинания на месте, означая только лишь то, что купленная (в Гильдии Магов) книга с умением, прежде ее классу недоступным из-за стихийной принадлежности, теперь позволит выучить заклинание. «Мелочное вымогательство, могли бы и подарить», – дулась (беззлобно, впрочем) адептка.

– Мать Дома велела отвести тебя в огненный зал, – сказала незаметно подошедшая Тариша. – Следуй за мной.

– О, геенна огненная, – хмыкнула Хэйт. – Чего-то в этом духе я и ждала. Веди, привратница ада.

«Ада ледяного и ада огненного. И прочих разновидностей, не сомневаюсь, что тут их в избытке».

Дорога к новой пыточной получалась очень уж долгой: они с дроу шли и шли, а подземные коридоры-тоннели и не думали кончаться. С ледяным залом было иначе, от него до круга воскрешения (нет, скорее, наоборот – от круга до зала) выходило минуты три ходьбы.

Переходы, казалось, идущие под уклоном, успели утомить Хэйт, но дали время на размышления. Поводом было полученное давеча достижение, точнее, добавочное оповещение к нему – о первом получателе. Думать следовало начать вчера, но девушка была, по сути, невменяема, так что долю расхлябанности простить можно.

«Что мы имеем? Игре не первый день, все «первое» должно быть собрано и оприходовано задолго до того, как мои босые пятки коснулись брусчатки Велегарда, однако – факт есть факт – я урвала свой кусок пирога, давно, казалось бы, по крошкам до меня подъеденного. Как так?»

Единственной здравой мыслью по этому поводу была удаленность локаций с холодным климатом в целом. Даже гномий форт, виденный адепткой, щеголял не снегом, а какой-то растительностью. Там было прохладнее, чем в людских землях, но и только.

«Может быть и такое, что нужен не просто холод, а прям холод-холод-холод, эдакий «апогей мерзлоты», тогда круг мест, где можно околеть до смерти, сужается еще сильнее».

На память Хэйт вообще не могла назвать ни одного известного (по гайдам даже) места, кроме пресловутого ледяного зала, которое подпадало бы под определение «апогея мерзлоты». Разве что какие-нибудь ледники в неисследованных высокогорных областях. Не дошел народ до севера, области с умеренным климатом – и те нельзя было назвать полностью освоенными. Вот про вылазки в пустыни Хэйт читала, но это были, скорее, разовые акции, чем экспедиции на постоянной основе. Вспоминались слова с заглавной страницы сайта Восхождения: «Тионэя столь огромна»…

Тионэя и впрямь была огромна, и далеко не каждый готов пуститься в неизведанные дали, покинув обжитые локации, так сказать, «зону комфорта». Игрового.

Но наверняка оставались «морозильники» не «природного» происхождения, не может быть такого только у дроу в скрытой локации. Однозначно, подобные (а то и идентичные) должны быть в аналогах ордена Бестий, раз такой орден есть у дроу, то и у остальных четырех рас они есть.

С орденом Ашшэа у Хэйт на момент проявления «интереса» Бестий было «радушие» – не высочайший показатель; да, родился интерес после не самого обычного предложения – поучаствовать в убийстве Архидемона (на этом моменте адептка задумалась – а не получили ли сходные «приглашения» и ее сотоварищи?), еще могли идти в зачет отношения с отдельными жрицами, но сводилось все к тому, что попасть в обитель ордена было не так, чтобы архисложно.

Попасть – было половиной дела. Вторую половину для Хэйт обеспечила (в этом девушка не сомневалась) картина. Уникальный предмет, причем не только в плане особых свойств – для Главы Дома Бестий полотно имело смысл, историю: ее «дочери» (или воспитанницы) погибли ради победы над Архидемоном (первым, вторым, не столь важно). Наверняка был и другой способ попасть в «обучалку» ордена, но вот нашел ли его кто-то игроков – тайна за семью печатями.

Ведь даже одна смерть в ледяном зале могла отбить напрочь желание идти до конца по этому пути.

«Но теории теориями, а рядом со мной топает источник информации», – Хэйт немного кривила душой – дроу не топала, ее шаги были абсолютно беззвучны.

– Тариша, скажи, а есть ли другой путь, – тут адептка замялась, подбирая слово. – Постижения стихий? Кроме залов?

– Да, – отозвалась Бестия. – Я скажу тебе то, что сама слышала от старших сестер. Можно подвергаться воздействию магии – но любое изменение стихии, даже обычный удар кинжалом, сведет усилия в ничто. Это долгий, очень долгий путь. Ледяной зал отнимает несколько дней – а магия забрала бы месяцы, и это только для начальной устойчивости. И слишком легко сбиться.

– О как! – от удивления Хэйт сказала это вслух; удивляться было чему, даже если месяцы, упомянутые дроу, относились к игровому времени.

«Любой урон кроме одной стихии сбивает прогресс? А если уровень достижения уже достигнут? Хотя это я уже брежу, наверняка, скидывается только то, что набралось от уровня к уровню».

Монстры, атакующие только магией – и только однотипной, в Восхождении были. Но они являлись, скорее, исключением из правил. Еще такие монстры не могли быть единственным типом обитателей локации, обязательно по соседству встречались и такие, что способны прервать «серию» накопления магического урона. В ПВП же характеристики, умения и прочее не качались. Одно время это удивляло адептку: ведь игроки явно опаснее мобов того же уровня, хотя бы тем, что действуют не по заложенным алгоритмам, а по обстановке, но потом до нее «дошло»: люди способны договориться. Если с турнирами или аренами это сделать сложнее, то методику «перелива» знали еще в дремучих ММО.

– То же может дать внешний мир, – продолжила объяснения Тариша. – Природа. Но стихии ревнивы и своенравны, когти первого же встречного зверя завершат познание стихии. Недостаточно только холода или только жара, кроме неудобств ты должна терять жизнь. Не много разом – это ничего не даст. А малыми каплями, постепенно. Даже лечение запрещено.

«А вот это уже дельные сведения. Тогда все объяснимо: в игре получать урон только от одной стихии долгое время можно только специально. Испытатели, если и нашлись, впоследствии, вероятно, выдохлись – раз процесс долгий и муторный. ОК, верю. Найти локацию, где можно замерзнуть насмерть, но без единого моба – проблематично. А вот в искусственных условиях – запросто».

– Спасибо, Тариша. Ты разрешила мои сомнения.

Дроу, готовой помочь советом, Хэйт могла отплатить только вежливостью.

– Пришли, – проигнорировала благодарности Бестия. – Огненный зал не так прост, как ледяной. Река подземного пламени дарует не только брызги, но и дуги, и вертикальные струи. Нельзя под них попадать, иначе приход сюда будет напрасным. Ни много, ни мало, постепенно, запомни.

Хэйт только успела подумать, причем тут река, если зал – огненный, как дроу распахнула ворота. Река в зале была – лавовая.

Весь зал служил к ней – обрамлением. Две арки, под которыми текла лава, на разных концах зала и решетчатый мостик из металла, доходящий до середины потока. Металл был холодным, несмотря на жар, царящий в помещении. Алые, слабо светящиеся, сталактиты на потолке и сама река были единственными источниками света.

Вскоре Хэйт поняла, что имела ввиду Тариша, говоря о брызгах, дугах и струях. Поток нельзя было назвать спокойным, он пузырился (лопаясь, пузыри «стреляли» брызгами), взвивался фонтанирующими струями, выгибался дугами, чем-то напоминающими языки.

Один такой «язык» чуть не слизнул адептку с мостика, положив начало пляске-со-смертью, безумного, непрекращающегося акробатического номера с заранее известным концом…

Боль от соприкосновения с лавовыми брызгами была дикая, но еще более диким было отсутствие следов на коже: ни ожогов, ни покраснений. И уж совсем дико было то, что Хэйт… нравилось. Не боль, конечно, и не список дебаффов, а динамичность, которой в ледяном зале не было ни на йоту.

Со второго захода адептка предложила дроу добираться не шагом, а бегом, с отдыхом для восстановления бодрости перед воротами; по времени выходило почти также, зато был шанс на поднятие стат. Заодно выяснила, почему не нагревается решетка над рекою – она изготовлена была из эргиума, уволоки такую, да продай – и можно год не работать, так дорог металл.

Огненный (хотя с названием Хэйт могла бы поспорить) зал повышал ловкость (благодаря «пляске») и стойкость. И то, и другое бесконечно радовало квартеронку. А потеря опыта и ощущения… Что же, эту цену девушка готова была платить.

Трата времени – вот, что было обидно. До третьих уровней пассивки и достижения Хэйт добралась только к шестому сигналу о длительности пребывания в игре – это был семнадцатый час в игре. Без перерывов. Тариша адептку и подбадривала, и подкармливала (ломоть хлеба и вода из фляги раз в час), но более шестнадцати часов беспрерывного мазохизма – это даже для Хэйт был перебор.

– Великие боги, выход, – выдохнула адептка, прислонившись к первой попавшейся стеночке.

– Три-и недели, – просипела Вероника, с трудом выкарабкавшись из модуля. – Три недели соло-игры. Я же хотела уделять время одиночной игре, прокачке характеристик, да? Хотела. Спасибо добрым дроу – теперь все тридцать три удовольствия персонального кача к моим услугам.

Силенок хватило на душ, ужин из не пойми чего (что под руку попалось, было брошено на сковородку и залито яйцами) и на то, чтобы разобрать постель. Заваливаясь на боковую, девушка поняла, что завтра (и послезавтра, и послепослезавтра) заправлять ее не станет.

Ибо незачем.

Долгожданные оповещения высветились к концу третьего дня (за «отправную точку» Хэйт считала первое посещение огненного зала). Беготня сжирала время, без нее все было бы много быстрее.

Способность: Невосприимчивость к огню улучшена!

Невосприимчивость к огню (пассивное): Вы более не подвержены негативным эффектам (Перегрев, Сильный перегрев, Тление, Воспламенение), накладываемым при воздействии стихии. Игнорирование магии огня увеличено на 25 %. Достигнут максимальный уровень развития способности.

Прогресс достижения: Огнеупорный.

Уровень достижения: 5.

Познав мощь стихии, вы научились ей сопротивляться. Устойчивость к магии огня увеличилась на 25 %!

Награда за получение максимального уровня достижения: доступно для изучения одно заклинание стихии огня, на выбор из трех: Огненный Щит; Очищающее Пламя; Выжженная Земля (ограничения по уровню изучения умений сняты).

Поздравляем! Вы – первый игрок, достигший 5 уровня умения: Огнеупорный!

Награда: 25 очков характеристик, свободных для распределения.

Системки, по большому счету, отличались от полученных в зале льда только названиями умений – и стихией, но это само собой разумелось.