Книга: Слуга двух господ - Карло Гольдони

Н-но, это не был "Труффальдино из Бергамо" с молодым Райкиным, с которым любая постановка этой пьесы до скончания веков обречена терпеть сравнение, и всякий раз не в свою пользу. Тут уж ничего не поделаешь, когда есть что-то хорошее и есть шедевр, угадайте с трех раз, чему зритель отдаст предпочтение? С одного угадали, не сомневалась.

И что же теперь, самая известная из двухсот шестидесяти семи (!) пьес итальянского драматурга Карло Гольдони навеки обречена всякой новой интерпретацией недотягивать до некоего эталона? По крайней мере до тех пор, пока не появится что-то превосходящее. А до тех пор, никто не помешает снова и снова пытаться на радость зрителю, Как фильм Дзефирелли не остановил появления новых киноверсии "Ромео и Джульетты" примерно каждые семь лет.

Нет, я не ставлю знака равенства между плодовитым, но выстрелившим всего двумя своими пьесами (вторая "Трактирщица") Гольдони и Бардом, на котором вся мировая литература держится. Видите, снова это, где есть нечто гениальное, найдется ли место очень хорошему? Просто хорошему? Мы ведь не говорим: Как можно смотреть какого-то Гольдони, когда на свете есть Шекспир! Но выбираем тех, кого сегодня просит сердце: хоть "Гамлета", хоть "Пигмалиона", хоть "Ведьму" Садур.

А пьеса, меж тем, хороша. Глядите, какая история, венецианский купец Панталоне отмечает помолвку дочери с молодым Сильвио Ломбарди, юноша и девушка нежно любят друг друга, но брак стал возможен лишь потому, что рассроилась предыдущая заочная помолвка - отец обещал руку дочери своему деловому партнеру из Турина, который был убит на поединке возлюбленным своей сестры Беатриче (ну вот, а вы говорите, далеко от "Ромео и Джульетты" как декабристы от народа - "все на свете было бы иначе, если б миром правили поэты, но Ромео вдруг убил Тибальта...")

Так или иначе, жених мертв, освобожденная от отцовского обещания Клариче вольна отдать руку любимому, и тут входит некий малый, утверждающий, что его господин, Фредерико Распони из Турина прибыл, чтобы вступить в законный брак. А субтильный господин с писклявым голосом, вошедший следом, предоставляет солидные верительные грамоты, утверждающие, что именно он и есть. Зрители, в отличие от участников, при этом знают от одного из персонажей туринца Бригеллы, что под видом брата прибыла сестра, переодетая в мужское платье. Зачем-то, знать, ей было это нужно.

А дальше все закрутится не по-детски. С одной стороны драма разлученных влюбленных. С другой - феминистская повестка: Беатриче прибыла в Венецию под видом брата не только чтобы разыскать вынужденного спасаться бегством возлюбленного, но и за тем, чтобы получить рычаги управления семейным капиталом, наследницей которого невольно стала, однако положение молодой незамужней женщины заставит ее оказаться полностью во власти назначенного опекуна, а недобросовестные партнеры не упустят возможности пощипать ставшую бесхозной собственность.

Панталоне один из основных внешних контрагентов и цель Беатриче, усыпив его бдительность перспективой выгодного брака, проверить состояние взаимных расчетов, одновременно выведя сколько возможно денег в свободное распоряжение. Видите как все непросто, а имея в виду, что в те времена женщина, надевшая мужское платье, рисковала свободой (везде, кроме Венеции, где многие вольности были допустимы), все еще усложняется.

И, конечно, Труффальдино, "плохой слуга", плут, трикстер, который перетягивает на себя все внимание зрителя. Такой немыслимо яркий образ человека низкого сословия, традиционно игнорируемого культурой эпохи. Он прекрасен, и этот живой обаятельный образ, становится стержнем пьесы. На нем все держится, он ключ, заводящий механизм этой истории.

Пройдоха и враль, не раз на протяжении действия получает возможность распорядиться хозяйскими деньгами, тысячекратно превосходящими его заработок, но обобрать хозяев на большее, чем пара блюд к собственному обеду для него немыслимо. И в целом "Слугу двух господ" можно рассматривать как свод законов подчиненного: служи честно, поворачивайся быстро, будь креативным, своего не упускай, но меру знай. И все у тебя получится.

Небольшая, забавная пьеса. Читается легко и очень быстро. Гольдони мастерски сплетает интригу вокруг глуповатого, но хитрого слуги, который дурит голову двум господам, постоянно запутываясь и попадая в неловкие ситуации. Из которых однако с блеском выходит раз за разом. Вокруг него постепенно сплетается огромный ком лжи и недопонимания, который едва не приводит к трагедии. Но заканчивается все хорошо. Морали в этом произведении, на мой взгляд, нет никакой. Скорее оно анти-морально — ври напропалую и будет тебе счастье. Но если отвлечься от этой мысли и воспринимать книгу исключительно как комедию ситуаций и как легкое чтиво для отдыха и разгрузки мозга — самое оно!

Самое главное, что пьеса с хэппи-эндом) Уже за одно это ей можно многое простить!

Но это комедия и финал естественно соответствующий. Все живы, все радостны и скорее всего может даже свадьбы будут в один день, и жить все будут долго и счастливо!

По этой пьесе сделано несколько экранизаций, а уж сколько постановок в театрах, то даже не сосчитать. Имея успех как в 18 веке, она не растеряла его и по нынешний день. Прекрасные диалоги, искрометные выкрутасы и море юмора. Но все же с пьесами лучше знакомится по театрализованным постановкам, ибо читая просто диалоги очень сложно рисовать картинку и эффект немножечко не тот, какой хотелось бы. Тем не менее знакомство с ней было весьма приятным.

Издательство «ЭКСМО», как обычно, продемонстрировало отменные маркетинговые способности, прозорливо дав очередному сборнику из серии «Зарубежная классика» название «Слуга двух господ» – ибо кто ж не помнит феерический бенефис Райкина-младшего в фильме «Труффальдино из Бергамо»! (думаю, примерно так рассуждал выпускающий редактор). И правильно сделали, потому что в кино сразу идет подзаголовок: «по пьесе Карло Гольдони «Слуга двух господ». Можно запамятовать автора, но название пьесы в моей памяти отложилось. Именно поэтому я и купила когда-то эту книгу – вспомнила отличный фильм и сразу поняла, что хочу это прочитать. И вообще я люблю пьесы. Давненько это было. Долго книга стояла на полке. Но лучше поздно, чем никогда.

В этом сборнике семь пьес – вполне достаточно, чтобы составить представление о литературном наследии Карло Гольдони (вообще он был плодовитый автор; 200 с чем-то пьес – это реально много. Для сравнения: Шекспир написал всего 38). Как выяснилось по ходу дела, итальянский драматург отталкивался в своем творчестве от той самой комедии дель арте (или комедии масок), о которой все слышали, но мало кто представляет, что это такое – ввиду древности этого народного искусства. Поэтому многие персонажи в его пьесах – это классические маски, получившие благодаря Гольдони полноценные характеры и ставшие вполне живыми персонажами (богатый старик Панталоне, умный Бригелла, простак Труффальдино, бойкая служанка Смеральдина). Однако сами пьесы – отнюдь не грубые площадные фарсы. Не назвала бы я их и комедиями интриги: никаких особо изощренных комбинаций и любовных коллизий в произведениях итальянца не наблюдается, да и ловких хитроумных слуг наподобие мольеровских Скапена и Маскариля я тоже не увидела. Труффальдино, кстати, довольно бестолковый малый (поэтому «Слуга двух господ» в кино мне гораздо больше нравится в версии Воробьева (уж очень Райкин хорош, да и простофилей не выглядит), хотя более старый советский фильм-тёзка, что называется, каноничнее). По моим ощущениям, пьесы Гольдони – это социальные комедии. Не сатирические (до хрестоматийных вещей Гоголя ему все-таки далеко), а именно социально-ориентированные. Да, они забавные, в них с мягким юмором выведены симпатичные положительные персонажи (в отрицательных, напротив, подчеркнуты их неприятные черты, а в конце пьес они, как правило, оказываются посрамлены), есть интересные и довольно хорошо для такого условного жанра как пьеса прописанные характеры, отличные диалоги... Но это не просто смех ради смеха, как может показаться на первый взгляд. Почти в каждом произведении целенаправленно высмеивается какой-нибудь людской порок или общественный обычай. Например, в «Кофейне» осуждаются азартные игры, в «Благоразумной даме» высмеиваются мужская ревность и чичисбеизм (чичисбей, или «кавалер для услуг» – это такой эрзац-муж при замужней даме, дабы она не докучала законному мужу своими прихотями. Поражаюсь я итальянцем: это ж по сути потенциальный любовник, да еще подобранный и одобренный самим супругом! О времена, о нравы!), в «Хитрой вдове» Гольдони подтрунивает над «особенностями национального характера» в лице не только итальянцев, но также французов, испанцев и англичан. Очень смешно выглядит нищий маркиз Форлипополи в комедии «Трактирщица»– слабохарактерный прощелыга, нелепо и неуместно кичащийся своим титулом (в первой же сцене он спесиво заявляет другому постояльцу гостиницы, графу Альбофьорита: «Тоже граф! Графство-то купленное», – на что следует достойный ответ: «Я купил графство, когда вы продали свой маркизат»). Помимо промотавшихся аристократов тут досталось и женоненавистникам, презирающих женщин только за то, что они – женщины. Очень милая и поучительная история из цикла «женщин обижать не рекомендуется».

Главное же открытие, которое я сделала для себя, читая эти старинные комедии: они удивительно современны и вовсе не так наивно-условны, как можно было бы ожидать. Приведу несколько доводов в подтверждение.

Во-первых, женские персонажи. Женщины в пьесах Гольдони свободолюбивы, остроумны, мужчинами вертят как хотят (поскольку знают им цену) да и вообще слишком много себе позволяют. К примеру, Розаура, героиня «Хитрой вдовы», похоронив в прологе престарелого супруга, хладнокровно и рассудочно выбирает себе мужа из четырех разнонациональных поклонников, рассуждая весьма здраво:

«Я вдова и с жизнью знакома. Я знаю, что, когда выбираешь любовника, достаточно приоткрыть один глаз, а когда выбираешь мужа, нужно широко раскрыть оба. Если же и их не хватит – пустим в ход микроскоп благоразумия»

И правда: трезво оценив потенциальных женихов и взвесив все «за» и «против», она выбрала себе наиболее подходящего. Никакой особой любви к избраннику я у нее не заметила.

Бойкая трактирщица Мирандолина, у которой тоже от мужчин отбою нет, вообще не стремится замуж. Какова?! Надо видеть как ловко она вертит своим помощником Фабрицио, который единственный любит ее по-настоящему. И хотя она отдает ему свою руку в конце, рассуждает она в том же духе, что и Розаура:

«Я одна. У меня нет никого, кто бы мог за меня заступиться. На худой конец, конечно, я могла бы положиться на моего Фабрицио... А пожалуй, будет неплохо, если я и взаправду выйду за него. В конце концов, брак с ним будет защитой и моим делам, и моему имени. А свободе моей ущерба не будет никакого».

«Благоразумная дама» Эулария из одноименной пьесы, намучившись со своим не в меру ревнивым супругом, хорошенько поразмыслив и задействовав нужные связи (в лице жены городского судьи) так ловко устраивает свои дела в конце – комар носа не подточит! И ее доброе имя сохранено (притом что она-то вообще ни в чем не виновата, это муженек ее тщится усидеть на двух стульях – абсолютно безуспешно, к слову), и муж успокоился, и укрощенные поклонники смотались прочь, даже не подумав мстить ей. Умная женщина не стала доказывать свою правоту и взывать к мужниному разуму (ха! где там разум-то у этого недалекого Отелло?), а просто обеспечила себе спокойную жизнь по принципу «и волки сыты, и овцы целы».

Апофеозом же этого раннеитальянского феминизма, без сомнения, являются «Самодуры» (эта пьеса, кстати, понравилась мне больше всех). Там четверо мужчин среднего возраста (двое из них очень напоминают Дикого из «Грозы» Островского) всячески тиранят своих жен и достигших брачного возраста детей, приводя в обоснование глупые и смехотворные доводы, что-то типа: «мы тупо распустили наших баб!» При этом, как сладить с женами, они придумать не могут, потому что «если говорить правду, – задушевно изрекает самый главный самодур, – женщины – невредная выдумка!» Но когда одна из жен дает достойную отповедь собственному мужу:

«Черт возьми», «черт возьми»! Чертыхаться я и сама умею. Что это еще такое, синьор? Что, вы меня в канаве подобрали? Служанка я ваша? Разве так говорят с приличными женщинами? Я ваша жена. Вы можете мне приказывать, но оскорблять себя я не позволю. Я не забываю уважения к вам, но и от вас требую того же... »

...а потом и всем остальным голубчикам:

«Прежде всего, синьоры, дайте мне сказать вам одну вещь, — не сердитесь на меня и не примите во зло: нельзя быть такими самодурами, нельзя быть такими дикарями! Ваша манера обращаться с женщинами — с женой, с дочкой — ни на что не похожа, и пока вы ее не измените, никто никогда не будет вас любить. Они повинуются вашей силе, но совершенно справедливо чувствуют себя оскорбленными и смотрят на вас не как на мужей или отцов, а как на татар, медведей и тюремщиков...»

– группа почтенных товарищей не может даже двух слов связать, чтобы приструнить дерзкую. А им и крыть-то нечем! Все сказанное справедливо – и они вынуждены это признать. И все в конце концов вышло так, как и хотели их жены и дочка главного самодура.

Я даже не буду говорить о Беатриче из «Слуги двух господ», которая весьма правдоподобно выдавала себя за покойного брата с тем, чтобы без помех получить деньги с его банкира, а заодно как можно дольше чувствовать себя свободной.

Короче, если представленные пьесы – образец творчества Гольдони, то, думаю, над всем его наследием можно смело начертить девиз: «Чего хочет женщина – того хочет Бог!» (А меня это не удивляет. Итальянцы в этом плане куда умнее прочих европейцев и тем более американцев. Нация, чьими кино-иконами были не крашеные блондинки или шнурки-модели, а такие актрисы как Джина Лоллобриджида, Софи Лорен, Клаудия Кардинале и Моника Белуччи, в настоящих женщинах толк знает!)

Во-вторых, психологизм. Достойно удивления не только то, что герои этих пьес выглядят живыми людьми, но и те особенности женской (!) психологии, которые автор блестяще демонстрирует, например, в «Самодурах», где женщины-сообщницы в какой-то момент напоминают клубок змей (особенно, учитывая, что там действуют мачеха и падчерица, притом, что девица порой ведет себя как... эмм... неблагодарная сучка). Или вот в пьесе «Забавный случай» прелестная главная героиня Марианна без зазрения совести подставляет свою подругу Констанцию, хладнокровно играя на ее чувствах. Но не по злобе, а чтобы хитростью вынудить своего богатого добряка-отца согласится на ее брак с благородным, но нищим офицером. И добивается своего – правда путем унижения своей невольной соперницы. Но ведь цель оправдывает средства, не так ли? Хм. Может и так, но что-то я не вижу у Марианны раскаяния в финале. А Констанция, думается, в дальнейшем не будет ей настоящей подругой.

Так что, хоть и восхищается Гольдони женщинами, изображая их умными и находчивыми, почти всегда на голову выше персонажей-мужчин, но и особенности женской психики (трезвый расчет, а если потребуется, то и жестокость), и типично женские недостатки (типа злословия) подчеркивает не менее резко. Говоря по-умному, развивает в своем творчестве черты реалистического театра. Как это далеко от примитивного набора масок, из которого вышла вся итальянская комедия!

Ну и третье, что меня абсолютно покорило: в пьесе «Кофейня» один неприятный персонаж в конце сдает хозяина игорного притона властям. В принципе, он сделал благое дело, ибо товарищ этот, скажем образно, предтеча сицилийской мафии и в тюрьме ему самое место. Но как все прочие герои накинулись на доносчика! Его так заплевали, что он был вынужден с позором покинуть город! То есть итальянцы, выходит, не любят стукачей так же как и русские? Должна признаться, мои симпатии к итальянскому народу после этого увеличились в разы.

Так что, несмотря на старинный антураж и неактуальные проблемы (слава Создателю теперь девушка не обязана выходить замуж по указке отца), порой мне казалось, что я читаю сцены из жизни наших современниц. А это дорогого стоит.

P.S. В дополнение к этим умным и очень реалистичным комедиям я по обыкновению посмотрела несколько экранизаций. И вот что думаю. «Труффальдино из Бергамо» – маст лук, если еще кто не видел, без вопросов. «Хозяйка гостиницы» с Ольгой Викландт вообще жемчужина. «Хозяйка гостиницы» и «Ваш вызов, синьоры!» (итальянская с четой Челентано в главных ролях и грузинская версии «Трактирщицы», соответственно) тоже достойны внимания. А вот «Осада Венеции» с Изабеллой Росселини – безвкусная поделка из 90-х, в которой от Гольдони мало что осталось. Над «Мирандой» Тинто Брасса я пока думаю.