Текст книги "Блондинка на помеле"

Глава 5

На певице был бирюзовый шелковый костюм, который выгодно подчеркивал ее выступающую грудь и крутые бедра. Волосы цвета воронова крыла в беспорядке ниспадали ей на плечи, а большие зеленые глаза гневно сверкали.

– Оставьте меня в покое!

Какое-то мгновение она просто стояла, пристально вглядываясь в меня, и вдруг, разразившись слезами, бросилась на диван.

Я с недоумением уставился на Салли, которая ответила мне таким же недоуменным взглядом. Рыдания Джули Марчант становились все громче, в них появились истерические нотки. В сравнении с этими звуками истошные звонки в дверь показались бы ласкающими слух.

– Может, ты приготовишь ей чего-нибудь горячительного, – предложил я Салли.

– Чего, например? – предусмотрительно спросила она.

– Просто спиртного! – огрызнулся я. – Думаешь, сейчас она станет обращать внимание на кусочек лимона или лайма?

Салли состроила мне гримаску и пошла в кухню. Я уселся на диван рядом с певицей и неловко погладил ее по плечу:

– Успокойтесь…

Певица отпрянула от меня, но ее рыдания стали постепенно стихать. К тому времени, как Салли вернулась со спиртным, Джули Марчант уже вытащила из сумочки носовой платочек и картинно прикладывала его к глазам.

– Спасибо. – Она взяла бокал у Салли, попробовала глотнуть неразбавленного бурбона и закашлялась.

– Все в порядке, Джули, – попыталась успокоить ее Салли. – Не бери в голову.

– Уже все прошло. – Женщина отпила еще один глоток бурбона, еще раз промокнула платочком глаза, затем откинулась на спинку дивана. – Простите, что ворвалась…

– Забудь об этом, – весело сказала Салли. – А вообще-то в чем суть трагедии, Джули?

Певица перевела на меня глаза, и я заметил неприкрытую враждебность в ее взгляде. Однако за этой враждебностью скрывалось что-то еще. И я понял, что это был неприкрытый страх.

– Я пришла просить вас оставить меля в покое, мистер Холман, – тихо проговорила она. – Пожалуйста! Возвращайтесь к мистеру Ренеку и передайте ему, что я не подпишу с ним никакого контракта и не хочу, чтобы он принимал участие в моей судьбе! Я довольна тем, что имею.

– Не думаю, что вас это удовлетворяет, – проворчал я.

– Джули, – голос Салли звучал неуверенно, – откуда ты узнала, что найдешь Рика здесь?

– Ниоткуда, – резко бросила певица. – Я позвонила ему в отель, но мне сказали, что его нет. Я направилась сюда, чтобы встретиться с тобой, в надежде, что ты знаешь, где его найти. У меня выдалась пара свободных часов: Линк простудился и остался сегодня дома. Мне удалось уговорить менеджера отменить первое выступление. Поэтому я могу отсутствовать в клубе до полуночи.

– А с чего это ты взяла, что я могу знать, где Рик? – допрашивала Салли.

– Это была простая догадка. Я думала, что смогу убедить тебя увидеться с этим детективом вместо меня и попросить его оставить меня в покое. – Джули снова подняла на меня глаза. – Что мне сделать, чтобы вы поверили мне? Я не желаю участия в моей жизни мистера Ренека! Я хочу только одного – чтобы меня оставили в покое!

– Я оставлю вас в покое, когда вы убедите меня, что говорите правду, мисс Марчант, – сурово подчеркнул я. – Но именно сейчас я не слишком уверен в том, что это говорите вы, а не Пейдж. Хотя и вашими устами.

– Это смешно! – Джули с трудом сглотнула. – Я уже давно совершеннолетняя и способна самостоятельно принимать решения!

– Ну так убедите меня! – настаивал я. – Могу я задать вам несколько вопросов? Джули смущенно рассмеялась:

– В чем дело? Это допрос с пристрастием или что?

– Кто для вас этот парень, Линкольн Пейдж? – невозмутимо начал я.

– Хороший друг, только и всего, – сказала она с вызовом.

– Он ваш менеджер? Она долго колебалась.

– Скорее всего – да. Правда, я никогда не думала о Линке в такой плоскости, и уж определенно я не плачу ему за это деньги. Но этот человек действительно нашел мне работу в “Закованном козле” и составил мне песенный репертуар.

– Вы отказались от мысли об опере? – прямо спросил я.

Певица утвердительно кивнула.

– А чем Пейдж зарабатывает на жизнь? – последовал еще один неприятный для Джули вопрос.

– Он… – Джули снова замялась. – Я не знаю. Наверное, у него есть какой-то доход. Кажется, о деньгах он никогда особенно не беспокоился…

– Вы с ним живете?

– Что за нелепый вопрос! – Глаза актрисы вспыхнули от гнева. – Мой ответ – да. Но не в том смысле, на который вы намекаете!

– Тогда почему же вы живете вместе с ним? – не унимался я.

– Он.., он мне нужен. – Женщина опустила глаза, потом заговорила, и ее голос звучал словно очень издалека:

– Когда моя сестра Кэрол умерла, единственным человеком, к кому я могла обратиться за помощью, был Линк. Если бы ни его поддержка, думаю, я сошла бы с ума. Он мой защитник, если хотите!

Я внимательно слушал, глядя на нее, потом нашел сигарету и прикурил. Джули Марчант тоже наблюдала за мной, и ее большой чувственный рот кривился от нетерпения.

– Ну? – требовательно спросила она. – Есть еще вопросы?

– Масса, – угрюмо буркнул я. – Вот только нет смысла их задавать.

– Теперь вы убедились? – с облегчением спросила она.

– Я убедился только в одном, – огрызнулся я. – В том, что вы, должно быть, самая изворотливая из всех женщин, которых мне приходилось встречать!

– Вы просто невозможны! – взорвалась Джули. – Я ответила на все ваши вопросы, а вы все-таки не верите мне. Повторяю, мне от вас надо одно – оставьте меня в покое! – Она сунула бокал в руку Салли и встала. – Бесполезно продолжать наш разговор, Холман. Вы просто не желаете мне верить!

Джули прошла мимо меня с решительным выражением на лице. Приблизившись к дверному проему, она оглянулась.

– Пожалуйста! – Ее решимость вдруг пропала. – Вы просто не знаете, что делаете.., вмешиваясь во все это! Это опасно, ужасно опасно! Вы слышите? – Джули замерла у двери. – Слышите?

– Что? – не понял я.

– Хруст.., и…

– Я ничего не слышу, – быстро сказала Салли. Джули Марчант с опаской огляделась, словно ожидала появления чего-то прямо из стены.

– Он может остановить их… Мне нужно побыстрее к нему. Я сделала ошибку, явившись сюда.

– Кого это “их”? – с подозрением спросил я. Судя по выражению ее лица, Джули на мой вопрос не обратила внимания. Она внимательно прислушивалась, сконцентрировавшись на том, что происходило за пределами дома. Поэтому единственным ответом мне было ее молчание.

– Они готовятся, – простонала Джули, – к шабашу!

Она тихонько всхлипнула и, спотыкаясь, в панике выбежала вон.

Мы услышали, как внизу громко хлопнула дверь. Салли в недоумении уставилась на меня:

– Что за чертовщина?!

– Я готов задать тебе тот же самый вопрос, – сообщил я. – Думаешь, это было притворство?

– Нет. Думаю, все было взаправду, – медленно проговорила она. – Если учесть все, что порассказал нам о ней Джонни Рейнхарт. Возможно, Джули думала разжалобить тебя, а когда не вышло, решила прикинуться помешанной.

– Может быть. – Я пожал плечами. – Если Джули искренне не заинтересована в предложении Пола Ренека, ведь я не смогу заставить ее переменить решение, верно?

– Верно, – кивнула Салли.

– Так о чем же ей волноваться? Зачем обращаться к моей жалости? Вообще, зачем разыгрывать всю эту сцену? Ей нужно было только говорить слово “нет” до тех пор, пока я не устану спрашивать и не уберусь с глаз долой.

– Согласна. Так какие же вы сделали выводы, босс? – поинтересовалась Салли.

– Единственный: мне нужно выпить, – проворчал я.

– О'кей. – Салли одарила меня хитроватой улыбочкой. – Не знаю, чего Джули добивалась, но она определенно создала тут отличную атмосферу!

– Хочешь сказать, что потеряла настроение развлекаться и играть в игры? – Я понимающе кивнул. – Ты права. Вероятно, и мне следует пойти куда-нибудь и перерезать себе горло.

– В любом случае я приготовлю нам спиртное, – повернулась на каблуках Салли.

– Забудь об этом, – удержал ее я. – Сейчас мне остается только распрощаться.

– Мне жаль, Рик. Правда, очень жаль. Но после всего этого.., эпизода.., с Джули, все волшебство куда-то улетучилось, – согласилась блондинка.

– Конечно, – подтвердил я. – Позвоню тебе утром, ладно?

– Отлично.

Салли проводила меня до двери, шурша и мерцая с каждым шагом. Я пожелал ей спокойной ночи и вышел на лестницу, ведущую к боковой двери на улицу. Ночь была прохладной, за уличные фонари зацепились клочки белого тумана. Идти в тишине по безлюдной улице было очень одиноко, словно остался один в целом мире. Пройдя несколько шагов, я остановился и прислушался. Единственное, что я смог услышать, – это отдаленный шум большого города, звуки редких автомобилей, торопливых, гулких шагов по тротуарам и время от времени – приглушенный смех. То, что якобы слышала Джули Марчант, я услышать не смог. Неужели же все это было большое притворство, о котором говорил Джонни Рейнхарт? Интересно, какие звуки производят ведьмы, когда они, рассекая воздух, несутся на метлах на шабаш?

* * *

Утро следующего дня было ясным и солнечным. Я вовремя прибыл на встречу с доктором Норрисом. На этот раз я проехал через открытые железные ворота и припарковался прямо перед зданием лечебницы. Медсестра в белой униформе была на посту в регистрационной.

Она любезно сообщила мне о том, что меня ждут, и сразу же проводила меня в кабинет рядом с тем, что принадлежал Стелле Уитком. Я постучал, потом открыл дверь и вошел.

Кабинет был похож на соседний с видом из окна на ухоженную лужайку с фонтаном. Доктор Норрис поднялся мне навстречу из-за стола с кожаной столешницей. Он смотрел на меня, словно обнаружил под микроскопом какую-то гадость. Это был толстый коротышка с каштановыми волосами, аккуратно уложенными и начесанными, чтобы скрыть лысину. Его глаза, увеличенные вдвое толстенными стенками очков в черной оправе, походили на пару золотых рыбок, лениво плавающих в двух крошечных стеклянных аквариумах. Он кивнул мне из приличия и указал на стул для посетителей, стоявший на некотором расстоянии от его стола.

– Не хотите ли присесть, мистер Холман? Мисс Уитком рассказала мне о вашем вчерашнем визите. Чрезвычайно неприятно. – Голос у него был сухим и высоким, слова он произносил отчетливо. – Я имею в виду встречу с одной из наших пациенток, – добавил хозяин кабинета.

Я уселся на стул, а он плюхнулся обратно в свое кресло. Я подумал, что ему следовало поставить себе стол поменьше, который соответствовал бы его росту и размерам. Восседая за этим столом, доктор походил на распиленного пополам гнома.

– Это было захватывающее приключение, – небрежно начал я, – когда эта барышня скинула с себя одежду, а потом охранник почему-то угрожал мне пушкой!

– От всего сердца приношу вам извинения, мистер Холман. – Короткие, словно обрубки, пальцы, похожие на белых слизней, рассеянно играли железной линейкой, укладывая ее параллельно краю стола?

– Бликер совершенно не вник в ситуацию, обнаружив вас с девушкой. Он сделал совершенно ошибочный вывод. Однако… – Две грязные золотые рыбки выжидающе глядели на меня.

– Никто не пострадал, – сказал я дружелюбно. – А как теперь девушка?

Доктор сложил мягкие губки в куриную гузку – осторожно, словно опасался, что от этого движения на них могут появиться синяки.

– Пока приходится давать ей успокоительные. Но я надеюсь, что в ближайшие дни ее состояние улучшится.

– А если точнее, как она себя чувствует, доктор? Поверх черной оправы его очков показались мохнатые брови.

– Мне кажется, некоторые думают, что психиатрия – нечто вроде визуального упражнения для праздного мозга, мистер Холман. Каждый считает себя экспертом, просто созерцая. Вот так-то!

– Я вовсе не собирался сверять с вами поставленный мною диагноз, – вежливо сказал я. – Но вид у барышни такой, словно она страдает от жестокого недоедания. И она все время говорила об обладании ею. Как раз перед появлением Бликера она сорвала с себя одежду и приглашала меня овладеть ею. Хотя по выражению ее лица было ясно, что эта идея ей не особенно нравилась. Я хочу сказать, тут не было никакой нимфомании.

– Она – параноик, – твердо сказал доктор. – Я попытаюсь разъяснить это вам, мистер Холман, поскольку вы в этом так сильно заинтересованы. Девушка страдает галлюцинациями. В настоящий момент она совершенно убеждена, что одержима каким-то демоном. Скажу без намерения сочинить дешевый каламбур: в ее бреде есть нечто вроде безумной логики. Быть одержимой демоном означает принадлежать как умом, так и телом, понимаете? Бедняжка Барбара, считая себя в полной власти своего демона, почувствовала вдруг, что надоела ему. Он наказывает ее тем, что больше не появляется, и, кроме того, запретил ей употреблять пищу, пока не появится. Поэтому она стала отказываться от еды, результаты чего вы видели; чтобы поддерживать в ней жизнь, нам пришлось насильно вводить ей питательные вещества внутривенно. Ее мозг с готовностью стал принимать каждого незнакомого человека за ее демона, который пришел, чтобы обладать ею и таким образом простить ее. Таким образом, демон мог принять любое обличье, торговца, например, поставляющего продукты в лечебницу, любого мужчины, посещающего другого пациента. Или, как видим, даже мистера Холмана.

– Понятно. – Я отыскал сигарету и закурил. – Есть шанс, что ее вылечат?

Норрис неопределенно пожал плечами:

– Я – практикующий психиатр, мистер Холман, а не человек, способный гарантировать чудо. Я делаю все, что в моих силах, и я надеюсь. – Мягкие короткие пальцы снова начали теребить линейку, пристраивая ее по диагонали к краю стола. – Однако, как я понял, вы хотели поговорить со мной о Кэрол Марчант?

– И о ее сестре Джули, – добавил я.

– Да, – кивнул он и в эту минуту был очень похож на сову. – Мисс Уитком сделала мне подробнейший доклад о вашем вчерашнем визите и о вашем с ней разговоре. О самоубийстве Кэрол можно только пожалеть, но оно было неизбежно. Позвольте мне пояснить эту точку зрения. По всем признакам, и это подтверждали тщательные обследования, она быстро поправлялась. Казалось, что сам факт пребывания сестры рядом с ней в лечебнице был необходимым для полного выздоровления. В последнюю неделю я разрешил ей свободно передвигаться по территории лечебницы. Я понимал, что это приободрит Кэрол, и был спокоен, зная, что ее сестра постоянно находится при ней. В тот ужасный день Джули оставила свою сестру одну на территории, а сама пошла в здание за жакетом – или по какой-то другой тривиальной причине, – и Кэрол исчезла. В случаях, подобных заболеванию Кэрол, всегда существует опасность, мистер Холман. Ведь невозможно знать наверняка, утратил ли больной навсегда тягу к самоубийству или просто сублимировал ее на некоторое время. И вот что еще я должен сказать, причем совершенно искренне: если кто-то твердо решил лишить себя жизни, фактически ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить это.

– Понимаю, – проговорил я. – В данный момент я беспокоюсь о Джули.

– О да, по причине ее отказа от дальнейшей карьеры певицы? Мисс Уитком это тоже упомянула. Чем я могу помочь, мистер Холман? – Он вопросительно взглянул на меня.

– Похоже, она в полном подчинении у какого-то типа по имени Пейдж. Вчера вечером она попросила оставить ее в покое. Джули говорила, что любое вмешательство опасно для нее. Затем разразилась пространственными объяснениями, что Пейдж, мол, единственный, кто может защитить ее от “них”. Полагаю, именно поэтому встреча с Барбарой Делани произвела на меня такое сильное впечатление. Похоже, есть какое-то странное сходство между тем, как она говорила со мной вчера днем, и тем, что говорила Джули Марчант вчера вечером.

Норрис снова осторожно сложил губы в куриную гузку, одновременно медленно покачал головой:

– Я не могу предложить никаких объяснений. После вашего вчерашнего приключения в районе нашей лечебницы очень возможно, что вы просто неверно истолковали что-то из сказанного Джули Марчант. Конечно, смерть ее сестры потрясла ее и у нее возникло совершенно необоснованное чувство собственной вины. Можно предположить, мистер Холман, что она сейчас нуждается в ком-нибудь, на кого можно положиться. Ее родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад. После этого в ее жизни оставалась только сестра. Вот и она покинула Джули, которая оказалась совершенно одна в этом мире. Отношения, которые, как вы сказали, возникли у нее с Пейджем, в сложившейся ситуации вполне понятны.

– Вы когда-нибудь встречались с Пейджем? – поинтересовался я.

– Да, пару раз, но мельком.

– И что вы о нем думаете?

– Скорее всего, ничего. – Доктор слабо улыбнулся, обнажив маленькие белые зубки. – Мне показалось, он очень заносчивый человек. А значит – неуверенный в себе. Надменность – это его защитная реакция на окружающий мир. Вряд ли это необычный человек.

– Известно ли вам, откуда Джули его знает?

– Нет. – Вид у доктора был немного удивленный. – Я думал, он ее старый друг…

– Какие взаимоотношения были между сестрами Марчант?

– Эти девушки были очень близки – отличные сестринские отношения. Хотя Кэрол и была младшей, конечно же главной в их дуэте была она. Вот, вероятно, и объяснение тому, что Джули полностью полагается на этого парня, Пейджа. Она привыкла, чтобы ею руководили. И видимо, ей до сих пор это нужно. А сейчас еще больше, чем всегда. – Норрис снова завозился с линейкой. – У вас есть еще вопросы, мистер Холман? Не хочу показаться невежливым, но я должен соблюдать распорядок.

– Конечно. – Я поднялся со стула. – У меня пока нет больше вопросов, доктор. Искренне благодарен за потраченное время и оказанную любезность.

– Всегда к вашим услугам, мистер Холман. Вы сами сможете найти дорогу?

Я закрыл за собой дверь его кабинета и вдруг, повинуясь внезапному порыву, постучал в дверь с надписью “Директор” и вошел. Стелла Уитком подняла голову и, увидев меня, улыбнулась:

– Здравствуйте, мистер Холман. Вы уже виделись с доктором Норрисом?

– Я только что от него, – пояснил я. – Захотелось заглянуть к вам на минутку.

– Я рада, что вы это сделали. – Директриса отодвинула стул и, обойдя стол, вплотную подошла ко мне. На ней были темно-синяя шелковая блузка и узкая юбка. Именно такой наряд особенно подчеркивал женственные линии ее фигуры.

– После вашего ухода я кое-что вспомнила. – Стелла стояла передо мной, все еще улыбаясь, и я чувствовал тонкий запах ее духов. – Не знаю, поможет ли это вам. Это его слова – я имею в виду того человека, Пейджа, – когда он однажды навещал Джули Марчант.

– И что же? – нетерпеливо произнес я.

– Конечно, это очень непрофессионально с моей стороны, мистер Холман! Я вошла в комнату, когда он разговаривал с Джули. Он сидел ко мне спиной. Я слышала, как он говорил, что у нее есть какой-то выбор, чтобы что-то сделать или сказать. Или же он сообщит какому-то Рейнхарту правду о Кэрол.

– Это было до смерти Кэрол? – уточнил я.

– Нет, после. Как раз перед тем, как Джули уехала от нас.

– Он что-нибудь еще говорил?

– Нет. Пейдж понял, что я стою у него за спиной. – Темные глаза Стеллы с интересом рассматривали мое лицо, стараясь понять мою реакцию. – Это как-то поможет вам, мистер Холман?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Но все равно спасибо.

– Вы заслужили снисхождение после вчерашней расправы с вами Бликера. – Стелла улыбнулась. – Сегодня утром доктор Норрис строго отчитал его за это.

– Еще раз спасибо, мисс Уитком. – Я замялся. – Скажите, а каким образом, когда и где вы отдыхаете от всего этого кошмара?

– Ничего особенного, – сказала она искренне. – Каждый второй уик-энд я езжу в Сан-Франциско.

– Может быть, вы пообедаете со мной в ближайший уик-энд, в свое свободное время?

– С удовольствием, – ответила она без колебаний.

– Я живу в отеле “Кресчент”, – сообщил я. – Может быть, вы позвоните мне, когда приедете в город? У вас не заняты эти выходные?

– Я обычно приезжаю в Сан-Франциско где-то около семи вечера в пятницу.

– Это уже завтра, поэтому почему бы нам прямо сейчас не условиться встретиться? – предложил я.

– Жду с нетерпением, мистер Холман.

– Прекрасно, – сказал я, – и спасибо за информацию.

Мисс Уитком открыла для меня дверь, и я приготовился шагнуть в просторную приемную.

– Вы должны знать кое-что еще о Джули Марчант, – прошептала она.

– И что же?

– Этот нервный срыв Кэрол – просто благопристойное название всему этому, – она была наркоманкой.

– Таблетки? – так же шепотом спросил я.

– Героин. Она находилась целый месяц в психиатрической больнице, потому что Джули уговорила ее провести курс лечения и… – Лицо Стеллы вдруг побледнело. – Было очень мило с вашей стороны заглянуть и поздороваться, мистер Холман. Я так рада, что доктор Норрис смог вам помочь! До свидания.

Она поспешно захлопнула перед моим носом дверь. Но я, быстро повернув голову, как раз успел заметить, что дверь кабинета мистера Норриса тихонько затворилась.