Текст книги "Город потерянных душ"

6
Нет оружия в этом мире

Падал первый снег. Мелкие снежинки сыпались с серого неба на Клэри и ее мать. Пригнув головы от пронизывающего ветра с Ист-Ривер, они торопливо шли вдоль Гринпойнт-авеню.

С тех пор, как они оставили Люка на заброшенном полицейском участке, служившем стае штаб-квартирой, Джослин не произнесла ни слова. Они смутно помнили, что происходило там: стая внесла внутрь своего вожака, достали походную аптечку, сомкнувшиеся волчьи ряды… Клэри понимала, почему его нельзя везти в обычную больницу, но и бросать его там, в темной камере, ставшей по случаю приемным покоем – было очень тяжело.

Нельзя сказать, что волкам не нравились Клэри и Джослин. Но невеста Люка и его дочь не были членами стаи. Клэри хотела найти Майю – свою союзницу, но ее не было среди оборотней. Потом Джослин отправила Клэри в коридор, поскольку в комнате стало не протолкнуться. Девушка села на пол, уложив рюкзак на колени. Пробило два часа ночи. Никогда в жизни ей не было так одиноко. Если Люк умрет…

Она и не помнила свою жизнь без Люка. Благодаря ему и матери Клэри знала, что это такое безусловная любовь. Одним из ее первых воспоминаний было, как Люк подсаживает ее на яблоню на его ферме за городом. В лазарете, когда Бат – третий по старшинству в стае – распаковывал аптечку, Люк дышал неровно и прерывисто. Клэри вспомнила, что такое дыхание бывает перед смертью. А вот какие были последние слова, которые она сказала Люку, не помнила.

Когда, наконец, изможденная Джослин вышла из приемного покоя, она подала Клэри руку и помогла встать.

– Он… – начала Клэри.

– Состояние стабильное, – сообщила Джослин и окинула взглядом коридор. – Нам надо идти.

– Куда? – изумилась Клэри. – Я думала, мы останемся здесь, с Люком. Я не хочу его бросать.

– И я не хочу, – твердо сказала Джослин. Клэри вновь подумала о женщине, бросившей Идрис и все, что у нее было, чтобы начать новую жизнь. – Но Джейс и Джонатан придут искать тебя сюда. Это опасно и для стаи, и для Люка.

– Тогда куда… – начала Клэри, но не договорила. Она догадалась, куда они пойдут в поисках помощи?

Растрескавшийся тротуар напоминал сахарную глазурь. Перед выходом из дома Джослин надела длинное пальто, скрыв под ним залитую кровью одежду. Она шла, стиснув зубы и глядя перед собой. Клэри подумала, что, наверное, так ее мать выглядела, когда уходила из Идриса, с пеплом на ботинках и Чашей Смерти за пазухой.

Клэри потрясла головой, чтобы отбросить никчемные мысли. Она предавалась пустым мечтаниям, воображая себе то, чего никогда не видела – возможно, так ее разум защищался от ужаса того, что она видела.

Непрошеный образ Себастьяна, вонзающего кинжал в Люка, встал у нее перед глазами, и в ушах зазвучал знакомый, любимый голос Джейса: «…издержки».

«Так нередко случается с утраченными драгоценностями, вы можете найти его не таким, каким потеряли».

Джослин повела плечами и накинула на голову капюшон. На ярко-рыжие пряди упали снежинки. Она все еще хранила молчание, и бело-желтая ночная улица, вдоль которой польские и русские ресторанчики чередовались с цирюльнями и салонами красоты, была пустынна. Перед глазами Клэри мелькнуло воспоминание – на сей раз реальное, а не игра воображения. Они идут по темной улице, петляя между грязными сугробами. Мать поторапливает ее. Над ними низкое, свинцово-серое небо…

Она видела это прежде – когда Безмолвные Братья впервые проникали в ее разум. Теперь было понятно, что она вспомнила, как мать водила ее к Магнусу откорректировать память. Должно быть, в тот раз была поздняя зима, но Клэри все равно узнала Гринпойнт-авеню.

Бывший склад из красного кирпича, в котором жил Магнус, возвышался над ними. Джослин открыла стеклянную дверь, и они вошли внутрь здания. Потом им пришлось три раза позвонить в домофон, пока не открылась дверь в подъезд. Они поднялись вверх по лестнице. Чародей ждал их на пороге квартиры, прислонившись к архитраву[10]10
  Нижняя часть колонны.


[Закрыть]. На нем была канареечно-желтая пижама, зеленые шлепанцы в виде пришельцев с пружинками-антеннами. Спутанные волосы Магнуса сбились в одно кудрявое, торчащее во все стороны черное пятно, из-под которых устало моргали золотисто-зеленые глаза.

– Добро пожаловать в приют святого Магнуса для бездомных Сумеречных охотников! – низким голосом провозгласил он.

Волшебник сделал широкий жест рукой:

– Спальни для гостей там. Вытирайте ноги, – и отступил в квартиру, пропустив Клэри и Джослин внутрь и захлопнув за ними дверь. На сей раз жилище Магнуса было оформлено в псевдо-викторианском стиле: повсюду стояли диваны с высокими спинками и большие зеркала в позолоченных рамах. Колонны были увиты гирляндами с лампочками в форме цветков.

За гостиной, вдоль коридора располагались три свободные комнаты; Клэри наугад выбрала ту, что справа. Спальня была выкрашена в оранжевый цвет, так же как ее старая комната в Парк-слоуп. Здесь стоял диван-кровать, а из маленького окошка открывался вид на потемневшие витрины закрытого кафе. На кровати, укрыв нос хвостом, свернулся Председатель Мяо. Клэри уселась рядом и погладила его по ушкам, чувствуя, как дрожит, мурлыкая, маленькое пушистое тельце. Клэри заметила, рукав ее свитера был в темных пятнах – это была кровь Люка.

Она вскочила и рывком стянула с себя свитер. Достала из рюкзака пару чистых джинсов, черную термо-водолазку, и переоделась. В оконном стекле она увидела свое отражение – бледное лицо, мокрые от снега волосы свисают тяжелыми плетьми, веснушки как брызги краски. Но Клэри было все равно как она выглядит. Ей вспомнился поцелуй Джейса – казалось, с того момента прошли дни, а не несколько часов – и у нее закололо в желудке, словно она наглоталась ножей.

Она схватилась за край кровати, подождала, пока утихнет боль, потом сделала глубокий вдох и вернулась в гостиную.

Джослин сидела в кресле с позолоченной спинкой; ее длинные пальцы художника обхватили кружку кипятка с лимоном. Магнус расположился на ярко-розовом диване, закинув ноги в шлепанцах на кофейный столик.

– Состояние у него стабильное, – устало рассказывала Джослин, – но неизвестно, как долго оно продержится. В стае говорили, на клинке могло быть серебряное напыление, но, похоже, это что-то другое. Кончик ножа… – она посмотрела на Клэри и замолчала.

– Мам, все нормально. Я уже достаточно взрослая, чтобы выслушать, что случилось с Люком.

– Ну, они не уверены, – мягко сказала Джослин. – Кончик лезвия отломился и засел в кости. Они не могут его достать, потому что он… двигается.

– Двигается? – Магнус был озадачен.

– Когда они попытались его извлечь, тот проник еще глубже в кость и почти всю ее раздробил, – объяснила Джослин. – Обычно оборотни быстро исцеляются, но этот клинок вспарывает ему внутренности и не дает ране затянуться.

– Да, это не серебро, а демонический металл, – подытожил Магнус…

Джослин наклонилась вперед.

– Ты сможешь ему помочь? Я заплачу, сколько бы это ни…

Магнус встал. Его тапки-пришельцы и встрепанные после сна волосы казались крайне неуместными в данной ситуации.

– Не знаю.

– Но ты же вылечил Алека, – сказала Клэри. – Когда его ранил Высший Демон…

Магнус принялся расхаживать по комнате.

– Я знал, что с ним случилось. Но мне непонятно, какой это демонический металл. Я мог бы поэкспериментировать, испробовать разные исцеляющие заклятия, но быстро вылечить Люка не получится.

– Что же делать? – спросила Джослин.

– «Претор Люпус» – сказал Магнус. – Волчья стража. Я знал человека, который основал этот орден – Вулси Скотта. В силу некоторых обстоятельств… он овладел знаниями о демонических металлах и средствами исцеления оборотней – примерно как Безмолвные Братья собирают и записывают способы лечения Сумеречных охотников. К несчастью, с годами организация стала закрытой. Но претор мог бы получить доступ к их сведениям.

– Но Люк не претор, – возразила Джослин. – А расписание их патрулей держат в тай…

– Джордан! – перебила ее Клэри. – Он претор, и может все выяснить. Я ему позвоню…

– Лучше это сделаю я, – отрезал Магнус. – В штаб «Претор Люпус» мне не попасть, но я передам послание, которое придаст словам Джордана больший вес. Сейчас вернусь, – и волшебник прошлепал на кухню. Антенны на его тапочках мягко покачивались, как водоросли, подхваченные течением.

Клэри обернулась к матери – та смотрела на свою кружку с кипятком. Это был один из любимых напитков Джослин. Клэри не разделяла ее пристрастия к теплой подкисленной воде. Волосы матери промокли от снега и, высыхая, начали завиваться – как и у Клэри, когда была влажная погода.

– Мам, – сказала Клэри, и Джослин подняла глаза. – Когда ты бросала нож, ты целилась в Джейса?

– В Джонатана, – Джослин никогда не называла его Себастьяном.

– Просто… – Клэри глубоко вздохнула, – это почти то же самое. Ты же видела. Когда ты ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь. Как будто они… как отражения друг друга. Ранишь Себастьяна, и Джейс истечет кровью. Убьешь его, и Джейс умрет.

– Клэри, – Джослин потерла усталые глаза, – мы можем поговорить об этом в другой раз?

– Но ты же сказала, он за мной вернется. Он – в смысле, Джейс. Обещай, что ты ничего ему не сде…

– Значит, так, Клэри, этого я не могу тебе обещать. – Взгляд ее матери был тверд. – Я видела, как вы вдвоем вышли из спальни.

Клэри залилась краской.

– Я не хочу…

– Что не хочешь? Говорить об этом? Ты сама подняла эту тему. Кстати, тебе повезло, что я больше не член Конклава. Как давно ты знаешь, где Джейс?

– Я не знаю, где он. Сегодня я впервые говорила с ним с тех пор, как он исчез. Вчера я видела его в Институте с Се… с Джонатаном. И рассказала Алеку, Изабель и Саймону. Но больше я никому не могла рассказать. Если Конклав до него доберется… я не могу этого допустить.

Джослин не сводила с нее зеленых глаз.

– Почему же нет?

– Потому что это Джейс и я люблю его.

– Это не Джейс. Как ты не понимаешь, Клэри. Он не тот, кем был раньше. Неужели ты не видишь, что…

– Вижу! Я не дура. Но я в него верю. Он и раньше был одержим, пока с него не сняли заклятие. Я чувствую, в глубине души он тот же Джейс – только надо найти способ его спасти.

– А если нет такого средства?

– Докажи, что нет.

– Нельзя доказать того, что не существует, Кларисса. Я понимаю, что ты его любишь, даже слишком сильно. Думаешь, я не любила твоего отца и не давала ему шанса? И погляди, что из этого вышло: Джонатан. Если бы я раньше ушла от твоего отца, он бы не родился…

– И я бы тоже. Я младше своего брата, если помнишь, – Клэри пристально посмотрела на мать. – Или ты думаешь, что лучше бы и я не родилась?

– Нет, я…

Лязгнул замок, и входная дверь распахнулась. На пороге стоял Алек. На нем был длинный кожаный плащ, под ним синий свитер, на черных волосах белели снежинки. Щеки Алека покраснели от холода и выглядели как яблоки в карамели. Он выглядел озабоченным.

– Где Магнус? – спросил он и взглянул в сторону кухни. Клэри заметила у него синяк под ухом – размером с отпечаток большого пальца.

– Алек! – Магнус вбежал в гостиную и послал возлюбленному воздушный поцелуй. Чародей сбросил тапочки и теперь был бос, его кошачьи глаза при виде Алека засияли.

Клэри знала этот взгляд. Она сама так смотрела на Джейса. Алек, впрочем, не ответил взаимностью: он стряхнул снег с плаща и повесил его на вбитый в стену крючок. Юноша явно был расстроен: его руки дрожали, а широкие плечи были напряжены.

– Ты получил мою смс-ку? – спросил Магнус.

– Ага, но я уже был в паре кварталов отсюда, – Алек с сомнением и беспокойством посмотрел на Клэри и затем – на ее мать. Хотя Джослин и приглашала Алека в гости, и виделись они неоднократно, они не были хорошо знакомы. – Магнус сказал правду? Ты снова видела Джейса?

– И Себастьяна, – сказала Клэри.

– Давай про Джейса, – сказал Алек. – Как тебе… в смысле, как он, вообще?

Клэри поняла, что он имеет в виду; они с Алеком понимали друг друга лучше, чем остальные.

– Он не пытается обмануть Себастьяна, – тихо ответила она. – Он и вправду изменился…

– Серьезно? – воскликнул Алек. В его голосе смешались гнев и обида. – Как именно он изменился?

Клэри начала ковырять дырку на колене в джинсах, царапая кожу.

– Он говорит по-другому, верит в Себастьяна – считает, тот поступает верно, несмотря ни на что. Я напомнила ему про убийство Макса, но ему все равно, – ее голос дрогнул. – Он сказал, Себастьян ему тоже брат.

Алек побледнел; румянец на его щеках теперь алел как пятна крови.

– Он что-нибудь говорил обо мне? Или об Иззи? Он про нас спрашивал?

Клэри покачала головой, и отвернулась, не в силах смотреть Алеку в лицо. Краем глаза она заметила: Магнус тоже с волнением наблюдал за Алеком. Интересно, подумала Клэри, он до сих пор ревнует его к Джейсу? Или просто сочувствует Алеку?

– Почему он пришел к тебе? – Алек помотал головой. – Не понимаю.

– Он хотел, чтобы я пошла с ним. Присоединилась к ним с Себастьяном. Кажется, они мечтают, чтобы их злодейский дуэт превратился в трио, – она пожала плечами. – Может быть, ему одиноко. Себастьян – не самая лучшая компания.

– Откуда ты знаешь? Может, он в «Эрудит» играет как бог, – вставил Магнус.

– Он чокнутый убийца, – сухо сказал Алек. – И Джейс это знает.

– Но Джейс теперь другой… – начал Магнус, но зазвонил телефон. – Я возьму. Возможно, кто-то еще скрывается от Конклава и ищет пристанище? Не в гостиницу же идти.

Волшебник пошлепал на кухню, а Алек плюхнулся на диван.

– Он слишком много работает, – с беспокойством глядя вслед возлюбленному, пояснил он. – Сидит ночи напролет, пытается расшифровать те руны.

– Его нанял Конклав? – уточнила Джослин.

– Нет, – ответил Алек. – Он делает это ради меня. Знает, как много значит для меня Джейс.

Он закатал рукав и показал Джослин руну парабатай на предплечье.

– Ты знал, что Джейс жив, – сказала Клэри. Она снова пыталась осознать случившееся, – благодаря этой связи между вами. Но чувствовал, что что-то не так.

– Потому что он одержим, – сказала Джослин. – Валентин говорил, что когда Люк стал принадлежать Нижнему миру, он тоже почувствовал, что что-то не так.

Алек покачал головой.

– Когда Джейс был одержим Лилит, – сказал он, – я этого не чувствовал. А теперь чувствую. Что-то не так, – он уставился на свои ботинки. – Когда твой парабатай умирает – ты как будто привязан к тросу, который лопается, и ты падаешь в бездну.

Он поглядел на Клэри.

– Однажды я почувствовал это в Идрисе, во время боя. Но это длилось секунду. Когда я вернулся в Аликанте, Джейс был жив и здоров. Я убедил себя, что мне показалось.

Клэри помотала головой, вспоминая о Джейсе и окровавленном песке на берегу Лейк-Лин. Не показалось.

– А сейчас совсем другие ощущения, – продолжил Алек. – Он не мертв, но его нет в этом мире. Не в плену, а… Просто не здесь.

– Именно, – согласилась Клэри. – Оба раза, что я видела их с Себастьяном, они исчезали. Портала не было – просто они есть, а через секунду их нет.

– Когда бы говорим о тут и там, – Магнус зевая возвращался из кухни, – об этом мире и том, – мы говорим об измерениях. Немногие волшебники владеют магией измерений. Мой старый друг Рагнор один из них. Измерения не связаны друг с другом – они сложены, как листы бумаги, между которыми можно создать пространственно-временной карман, куда магия не проникает. Получается, ты не тут, а там.

– Может, поэтому мы и не можем его выследить? А Алек – почувствовать? – предположила Клэри.

– Возможно, – Магнус был впечатлен. – Найти их практически невозможно – если только они сами этого не захотят. А если бы даже ты их нашла, то не смогла бы нам сообщить. Сложная, затратная магия. У Себастьяна, должно быть, связи в…

Запищал дверной звонок, и все вздрогнули. Магнус закатил глаза.

– Спокойно, – скомандовал он и исчез в прихожей. Мгновение спустя волшебник вернулся с человеком, облаченным в длинную мантию цвета пергамента, спина и полы которой были раскрашены красно-коричневыми рунами. Капюшон скрывал лицо незнакомца, а мантия была совершенно сухой, словно на нее не упало ни снежинки. Когда гость откинул капюшон, Клэри узнала Брата Захарию.

Джослин поставила кружку на кофейный столик, глядя на Безмолвного Брата. Без капюшона были видны только его темные волосы – лицо по-прежнему скрывала тень, поэтому Клэри не видела его глаз, только высокие скулы с татуировками рун.

– Вы, – произнесла Джослин. – Но Магнус сказал, что вы никогда не…

«Чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер, – голос Брата Захарии раздался в голове Клэри; по лицам остальных было понятно, что они его тоже слышат. – Ни о чем, что станет известно этой ночью, я не сообщу ни Совету, ни Конклаву. Возможность спасти последнего отпрыска рода Эрондейлов я считаю более значимой, нежели обязательства, лежащие на мне перед Конклавом».

– Значит, решено, – сказал Магнус. Они с Безмолвным Братом были той еще парочкой – один бледный как смерть и облаченный в мантию, другой – в ярко-желтой пижаме. – С рунами Лилит что-нибудь прояснилось?

«Я внимательно изучил руны и заслушал все показания, данные в Совете, – ответил Брат Захария. – Полагаю, что ритуал состоял из двух частей. Сначала она воспользовалась укусом Дневного, чтобы привести в сознание Джонатана Моргенштерна. Его тело было ослаблено, но разум и жажда жизни сильны. Я полагаю, когда Джейс Эрондейл остался с ним наедине на крыше, Джонатан зачерпнул силу из рун Лилит и заставил Джейса войти в зачарованный круг. В этот момент его воля подчинила себе волю Джейса. Я полагаю, что из крови Джейса он извлек силу, позволившую ему взлететь и покинуть крышу, забрав Джейса с собой».

– И это каким-то образом связало их друг с другом? – спросила Клэри. – Когда моя мама ранила Себастьяна, кровотечение открылось у Джейса.

«Да. Лилит совершила ритуал по созданию близнецов, похожий на церемонию парабатай, но более мощный и опасный. Они теперь нерушимо связаны. Если умрет один, умрет и другой. В этом мире нет оружия, которое может ранить лишь одного из них».

– Вы говорите, они нерушимо связаны, – сказал Алек, наклонившись вперед, – но Джейс Себастьяна ненавидит. Он убил нашего брата.

– Да и Себастьян Джейса не особо любит. Он ему всю жизнь завидовал, – добавила Клэри. – Считал его любимчиком Валентина.

– Не говоря уже о том, что Джейс его убил, – заметил Магнус, – тут у любого осадочек останется.

– У меня создалось впечатление, что Джейс ни о чем таком не помнит, – с досадой сказала Клэри. – Не то, чтобы совсем не помнит – скорее, не верит.

«Он помнит. Но сила их связи такова, что мысли Джейса избегают этих фактов, как вода расступается перед валунами в русле реки. Это сродни заклятию, который Магнус накладывал на твой разум, Кларисса. Когда ты видела фрагменты Незримого мира, твой разум отвергал их. Бессмысленно взывать к разуму Джейса, говоря ему о Джонатане. Истина не способна разрушить их связь».

Клэри вспомнила странное выражение лица Джейса, когда она напомнила ему, что Себастьян убил Макса; на мгновение он задумался, но потом снова стал беспечным, как будто забыл об услышанном.

«Пусть тебя утешит хотя бы то, что Джонатан Моргенштерн связан с Джейсом не меньше, чем Джейс с ним. Он не может причинить ему ни вреда, ни боли», – добавил Брат Захария.

– Так у них теперь любовь-морковь? – всплеснул руками Алек. – Друзья навек, значит? – ревность в голосе юноши были очевидны.

«Нет, они стали не друзьями. Они стали друг другом. Каждый видит глазами другого, они оба знают, что стали незаменимы друг для друга. Себастьян – лидер, сильнейший из двоих. Если он верит во что-то, будет верить и Джейс. Если пожелает что-то, Джейс это сделает».

– Выходит, он одержим, – тусклым голосом сказал Алек.

«При одержимости нередко часть разума человека остается нетронутой. Те, кто был под действием чар, рассказывают, что наблюдали свои действия со стороны и кричали, но их никто не слышал. Однако тело и разум Джейса всецело принадлежат ему самому. Он убежден, что находится в своем уме, и верит, что делает именно то, что хочет».

– Тогда что ему нужно от меня? – дрожащим голосом спросила Клэри. – Зачем он пробрался в мою комнату?

Она надеялась, что не покраснела, и пыталась не думать об их поцелуе и о тяжести его тела, накрывшего ее в постели.

«Он все еще любит тебя, – ответил Брат Захария, и голос его стал неожиданно мягким. – Весь его мир вращается вокруг тебя. Его чувство не изменилось».

– И поэтому нам пришлось бежать, – процедила Джослин. – Он вернется за ней. Нам нельзя было оставаться в участке. Даже не знаю, где она будет в безопасности…

– Здесь, – сказал Магнус. – Я поставлю барьеры, через которые не пройдут ни Джейс, ни Себастьян.

Клэри увидела, как облегчение в глазах матери.

– Спасибо, – произнесла Джослин.

Магнус лишь махнул рукой.

– Тебе спасибо. Обожаю отгонять от порога разгневанных Сумеречных охотников, а если еще и одержимых – то вообще супер!

«Он не одержим», – напомнил Брат Захария.

– Вопрос терминологии, – поморщился Магнус. – Самое главное: что они замышляют?

– Клэри рассказывала, в библиотеке Себастьян говорил Джейсу, что скоро он будет управлять Институтом, – вспомнил Алек. – Они точно что-то задумали.

– Должно быть, продолжают дело Валентина, – решил Магнус. – Очистим Нижний мир от нелюдей, вырежем всех нефилимов-диссидентов и все такое прочее.

– Возможно, – неуверенно протянула Клэри. – Джейс говорил, что Себастьян, мол, старается ради высшего блага.

– И одному Ангелу известно, как это понимать, – сказала Джослин. – Я много лет была замужем за фанатиком и хорошо знаю, что значит «высшее благо»: пытать невинных, жестоко убивать, предавать бывших друзей – и все во имя какой-то идеи, которая на поверку оказывается алчностью и тщеславием под маской красивых слов.

– Мам! – Клэри стало не по себе от горечи в словах матери.

Но Джослин не сводила глаз с Брата Захарии.

– Вы сказали, в этом мире нет оружия, которое может ранить лишь одного из них, – процитировала она его слова. – Добавлю: нет оружия, о котором вам было бы известно…

Глаза Магнуса вдруг сверкнули как у кошки в луче прожектора.

– Думаешь…

– Железные Сестры сведущи во всем, что связано с оружием. Возможно, у них есть ответ, – закончила Джослин.

Клэри знала, что Железные Сестры были сектой сродни Безмолвным Братьям, но губы и глаза им не зашивали. Они обитали в крепости в полной изоляции, и об их местонахождении никто не знал. Сестры не воевали – они были творцами; создавали оружие, стило, клинки серафима, которыми пользовались Сумеречные охотники. Некоторые руны могли делать только Железные Сестры, и никто не знал секреты плавки серебристо-белой субстанции – адамаса, которой начиняли демонические башни, стило и колдовские камни. Железных Сестер почти никто не видел – они не посещали заседаний Совета и не пересекали границ Аликанте.

«Возможно», – после долгой паузы согласился Брат Захария.

– Если существует оружие, которое может убить Себастьяна, но пощадит Джейса – станет ли Джейс прежним?

Повисло еще более долгое молчание. Потом Брат Захария произнес:

«Да. Это наиболее вероятно».

– Тогда надо отправляться к Сестрам, – усталость давила на Клэри, как тяжелый плащ, глаза слипались, а во рту был вкус горечи. Она потерла глаза, пытаясь взбодриться. – Немедленно.

– Я не могу, – сказал Магнус. – В Адамантовую Цитадель может войти только Сумеречный охотник женского пола.

– Ты тоже не пойдешь, – сказала Джослин своей дочери голосом, не терпящим возражений – с такой же строгостью она запрещала Клэри ходить с Саймоном в клуб после полуночи. – Здесь, с барьерами, ты будешь в безопасности.

– Изабель, – предложил Алек. – Ее впустят.

– А ты хотя бы знаешь, где она? – спросила Клэри.

– Дома, наверное, – сказал Алек, пожав плечами. – Я могу ей позвонить…

– Я позабочусь об этом, – перебил его Магнус, доставая из кармана телефон и набивая смс-ку с невероятной скоростью. – Уже поздно, а будить ее не стоит. Всем нам надо отдохнуть. Если я кого-то и отправлю к Железным Сестрам, то только завтра.

– Я тоже пойду, – сказала Джослин. – Меня никто не ищет, и Изабель не помешает компания. Хоть я и не Сумеречный охотник, но когда-то им была.

– Это нечестно, – возмутилась Клэри.

– Клэри… – мать даже не взглянула на нее.

Клэри вскочила с дивана.

– Я эти две недели провела как в тюрьме, – дрожащим голосом сказала она, – Конклав не пускал меня искать Джейса. А теперь, когда он пришел – ко мне! – вы не пускаете меня к Железным Сестрам …

– Это опасно. Джейс, скорее всего, следит за тобой…

У Клэри лопнуло терпение.

– Каждый раз, когда ты заботишься о моей безопасности, ты мне жизнь ломаешь!

– Ты сама себе ее ломаешь, общаясь с Джейсом! – возразила мать. – Все твои беды – из-за него! Кларисса, да он тебе нож к горлу приставлял…

– Это был не он, – произнесла Клэри самым тихим, убийственным голосом, на который только была способна. – Думаешь, я была бы с парнем, который мне угрожал, даже если бы сильно любила его? Может, ты слишком долго прожила среди простых смертных, так я напомню – магия существует. Человек, причинивший мне боль, был не Джейс, а демон в его обличье. И тот, кого мы ищем сейчас, тоже не Джейс. Но если он умрет…

– Джейса не вернуть, – проговорил Алек.

– Шансов почти нет, – согласилась Джослин. – Клэри, посмотри правде в глаза! Ты думала, вы с Джейсом брат и сестра! Ты все поставила на карту, чтобы его спасти, а в результате Высший Демон воспользовался им, чтобы добраться до тебя! Когда ты уже поймешь, что вам не судьба быть вместе?

Клэри отшатнулась, словно мать ее ударила. Брат Захария стоял неподвижно, как статуя, как будто не слышал криков. Магнус и Алек смотрели на них во все глаза; Джослин раскраснелась, и взгляд ее искрился гневом. Клэри молча, чтобы не сказать лишнего, развернулась, добрела до гостевой спальни Магнуса и захлопнула за собой дверь.

– А вот и я, – сказал Саймон. В саду на крыше завывал холодный ветер, и Саймон засунул руки в карманы джинсов. Он не мерз, скорее сделал это по привычке.

– Я пришел, – повысив он голос, – где ты?

Оранжерею на крыше отеля Гринвич на зиму закрывали, поэтому здесь было безлюдно. Здесь все было оформлено в английском стиле: аккуратно подстриженный бонсай, изящно расставленная мебель из стекла и ротанга, китайские зонтики, трепетавшие на суровом ветру. Голая изгородь, обычно увитая розами, оплетала стены крыши как паутина, а над стенами мерцали огни даунтауна[11]11
  Центральная часть города, преимущественно деловая.


[Закрыть].

– Я здесь, – раздался голос, и от плетеного кресла отделилась стройная тень. – Я уже не думал, что ты придешь, Дневной.

– Рафаэль, – Саймон двинулся вперед по деревянному настилу между цветочными клумбами и отделанными горным хрусталем искусственными прудиками. – Я и сам не думал.

Приблизившись к вампиру, Саймон смог его разглядеть. На нем был черный костюм с закрученными рукавами и сверкающими запонками в форме цепей. Лицо Рафаэля было ангельским, но взгляд ледяной.

– Когда тебя, Льюис, вызывает глава вампиров Манхэттена, ты обязан явиться.

– А если нет, что ты сделаешь? Вобьешь в меня осиный кол? – Саймон раскинул руки. – Давай, попробуй. Делай, что хочешь. Ни в чем себе не отказывай.

– Dios[12]12
  Боже (исп.)


[Закрыть], какой же ты зануда, – сказал Рафаэль. За ним, у стены, блестел мотоцикл, на котором он приехал.

Саймон опустил руки.

– Это ты меня позвал.

– У меня к тебе предложение, – пояснил Рафаэль. – Деловое.

– Да что ты. У вас в отеле рук не хватает?

– Мне нужен телохранитель.

Саймон смерил его взглядом.

– Ты что, «Телохранителя»[13]13
  Культовый фильм с Уитни Хьюстон в главной роли о любви телохранителя и его клиентки – эксцентричной певицы.


[Закрыть] пересмотрел? Не надейся, что я влюблюсь в тебя и буду носить на мускулистых руках.

Рафаэль в ответ закатил глаза.

– А если ты будешь молчать при исполнении своих обязанностей, я доплачу.

Саймон уставился на него.

– Ты что… серьезно?

– Стал бы я с тобой встречаться, если бы не серьезно. Нашел бы компанию поприятнее, – Рафаэль сел обратно в кресло. – Камилла Белькур на свободе и в Нью-Йорке. Сумеречные охотники с головой ушли в эту заварушку с сыном Валентина, и следить за Камиллой не станут. А для меня она представляет серьезную угрозу, хочет вернуть Манхэттенский клан под свой контроль. Большинство его членов мне верны. Так что самый простой способ для нее подняться на верх – убить меня.

– Допустим, – медленно проговорил Саймон. – Но при чем тут я?

– Ты Дневной, и можешь защитить меня днем, когда наши братья беспомощны. И на тебе Метка Каина. Если ты встанешь между нами, Камилла не решится нанести удар.

– Все это так, но я отказываюсь.

Рафаэль расстроился.

– Но почему?

– Ты что, издеваешься? – взорвался Саймон. – С тех самых пор, как я стал вампиром, ты ничего для меня не сделал! Наоборот, из шкуры вон лез, чтобы превратить мою жизнь в кошмар, а меня прикончить! Так что, выражаясь по-вампирски, с превеликим удовольствием довожу до Вашего сведения, мой сир… иди ты нафиг.

– Наживать в моем лице врага неблагоразумно, Дневной. Как друзья мы…

Саймон рассмеялся.

– Погоди, ты сказал: Друзья? Ты это называешь дружбой?

Рафаэль обнажил клыки, и Саймон понял, он и впрямь очень зол.

– Я знаю, почему ты мне отказываешь, Дневной, дело не в обиде, которую ты сейчас пытаешься изобразить. Ты так много общаешься с Сумеречными охотниками, что возомнил себя одним из них. Тебя часто видели в их компании. Вместо того, чтобы охотиться – как положено вампиру – ты проводишь ночи с дочерью Валентина, а живешь – под одной крышей с оборотнем. Ты нас позоришь.

– Интересно, ты всегда так делаешь деловые предложения?

– Определись, кто ты: вампир или Сумеречный охотник, – оскалился Рафаэль.

– Ну, если надо выбирать, предпочитаю быть Сумеречным охотником. Исходя из моего опыта, вампиры сосут. Извини, ничего личного.

Рафаэль поднялся.

– Ты совершаешь очень серьезную ошибку.

– Я уже сказал, что…

Вампир прервал Саймона взмахом руки.

– Грядет великая тьма, которая очистит Землю огнем и тенью, а когда она схлынет, от твоих драгоценных Сумеречных охотников не останется и следа. Мы, Дети Ночи, единственные, кто ее переживет, поскольку это наша стихия. Но если ты отрицаешь свою сущность – погибнешь, и никто тебе не поможет.

Саймон машинально коснулся Метки на лбу. Рафаэль беззвучно рассмеялся.

– Ах да, конечно. Ангельское клеймо. Грядущая тьма поглотит все, даже ангелов. Их сила тебя не спасет. И молись, Дневной, чтобы не потерять Метку до войны – желающие тебя прикончить выстроятся в очередь. И я буду в ней первым.

Клэри долго лежала на диване Магнуса, уставившись в потолок. Она слышала, как Джослин ушла в свою спальню и с грохотом захлопнула дверь. До нее доносились голоса Магнуса и Алека из гостиной. Клэри хотела дождаться, когда они уйдут спать, но вспомнила слова Алека про то, что Магнус сидит над рунами допоздна; хотя Брат Захария их растолковал, но эти двое еще не скоро наговорятся друг с другом и пойдут спать.