Текст книги "Обещание рая"

Глава 4

Твоя улыбка превращает зимний день в летний.

Джеффрис

С бухты Чарлстон дул мягкий, теплый ветер, напоенный смесью соленого морского воздуха и запахом имбиря. Под стук копыт фургон въехал на узкие, вымощенные булыжником улицы города, по обе стороны которых росли нескончаемые ряды олеандров. Широко раскрыв глаза, Иден рассматривала проплывающие мимо фургона дома и не переставала восхищаться их красотой. Это были просторные, добротные особняки, построенные в основном из дерева, как правило, двух – или трехэтажные. Вдоль верхних этажей многих из них простирались большие террасы, и каждый из этих домов представлял собой утопающий в зелени уютный уголок и отделялся от внешнего мира высоким забором, уголок, куда можно попасть только через железную затейливо украшенную калитку.

– Красивый и причудливый город, не так ли? – прошептал Зак, чувствуя, как бешено заколотилось его сердце.

Этот город был ему очень дорог и, невзирая на связанные с ним горькие воспоминания о прошлом, казался необыкновенным. Все здесь было знакомо, и каждая улочка напоминала то время, когда он был нищим и босоногим мальчишкой. Куда ни посмотришь, везде пороги, которые он в ту пору обивал, прося милостыню.

Дав волю воспоминаниям, он даже услышал пронзительный визг своей тетушки, сопровождавший постоянно обрушивавшиеся на него удары кнута. Пережитые в детстве обиды и унижения настолько явственно встали перед его взором, что он даже покрылся испариной. Впрочем, была связана с этим городом и добрая, светлая часть его прошлого. Именно здесь многие его горькие дни и часы были согреты и скрашены присутствием Анжелиты…

– Да, Чарлстон красив, и я очень люблю его, – вздохнула Иден, прерывая его грустные размышления. Каждый раз, когда приезжаю сюда, все больше влюбляюсь в него. – Посмотри, – произнесла она, указывая рукой на проплывающие мимо строения, – на эти церкви и общественные здания. Разве они не похожи на греческие и римские храмы, которые мы встречаем в книгах?

– Ну, большая часть этого города напоминает мне Испанию, – возразил ей Зак, обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей. Он предпочитал вспоминать многочисленные путешествия, предпринятые уже после освобождения от опеки своей тетушки. Ведь только во время бродячей жизни он впервые познал немного счастья. Зак посмотрел в сторону бухты. – Многие из кораблей, стоящих там на якоре, наверняка побывали в Испании и вернулись назад. А некоторые из них продолжают плыть из Европы в Вест-Индию через торговые пути. Я уверен, что большая часть американских кораблей отправились в далекое плавание именно из этой бухты.

Вскоре они добрались до центра города. Иден не переставала снова и снова восхищаться домами под красной черепицей, выкрашенными в розовые, белые и бледно-голубые тона. Все приводило ее в восторг: балконы и причудливые решетки на окнах, городские глашатаи, совершавшие свой традиционный обход, и звон, доносившийся с ближайшей колокольни.

Прогрохотав по улицам, вымощенным булыжником, фургон наконец добрался до городского рынка, где неутомимые уличные торговцы, нахваливая свои товары, без устали зазывали покупателей. На тележках возвышались горы аккуратно уложенных овощей и фруктов всевозможных форм, размеров и цветов. Тут и там висели мясные туши, по которым ползали мухи. Стоял обычный базарный гомон.

– Как-то я слышал, что здесь можно купить лекарство, изготовленное из вытяжки кактуса, которое притупляет ностальгию, – сказал Зак, грустно улыбаясь. – Не хочешь ли ты отведать порцию? Или предпочитаешь стакан хорошего вина?

Встряхнув золотистыми волосами, Иден весело рассмеялась.

– О, нет! Меня не волнует ни то, ни другое. Единственное, о чем думаю сейчас, это как бы скорее попасть в кузнечную мастерскую. – Вдруг, испугавшись, она взволнованно спросила: – А если кузнец скажет, что мое колесо не подлежит ремонту? У меня не хватит средств для покупки нового. Что тогда мне делать? Я же не могу возвратиться домой, бросив фургон. Боюсь, что папа никогда меня не простит.

Зак наклонился, взял ее за руку и нежно ее пожал.

– Не бойся, если твое колесо нельзя будет исправить, я позабочусь о том, чтобы у тебя появилось взамен новое.

– Ты это сделаешь для меня? – удивилась она. – Неужели, правда?

– Конечно, – засмеялся Зак, – я вижу, ты не приняла меня всерьез, когда я попросил разрешения приехать к тебе завтра. А ведь моя просьба связана с тем, что ты мне небезразлична. А если я дорожу девушкой, то готов отправиться за ней на край света.

– Вот как? – разочарованно пробормотала Иден, чувствуя как ревность сжимает ей сердце. – Значит, ты уже был увлечен какой-то девушкой и прежде?

– Нет! – нахмурился Зак. – Никогда! Ты первая, Иден. – Он подмигнул ей и, лукаво улыбаясь, спросил: – Как ты думаешь, в чем причина? Может быть, виной тому – твое загадочное имя?

– Вижу, ты намерен дразнить меня моим именем всю оставшуюся жизнь! – засмеялась девушка. – Впрочем… – небрежно пожала она плечами, – я уже привыкла к этому. Если бы мама назвала меня иначе, дав мне более простое имя, например, Джейн или Сьюзэн, тогда не было бы повода для поддразнивания…

– Действительно, повода не было бы, – подтвердил Зак, выходя из фургона, – но только в том случае, если бы оно принадлежало некрасивой женщине.

Зак подошел к Иден и, обняв за талию, поднял ее и вынес из фургона. Их глаза на миг встретились, затем он поставил девушку на землю, не выпуская из объятий.

– А ты чертовски красива, Иден… Не согласишься ли выпить со мной чашку чая с чем-нибудь потрясающе сладким после того, как справишься со своими делами? Очень хотелось бы провести несколько тихих приятных минут перед возвращением домой.

– С удовольствием, – согласилась Иден, стараясь справиться с участившимся пульсом. – Это было бы чудесно.

Никогда прежде она не принимала приглашений от мужчины. Но на этот раз оно исходило от Зака…

Грезы ее были прерваны стуком кузнечного молота и ржанием стреноженной лошади. Вздрогнув, Иден боковым зрением заметила сноп искр, сыплющихся за ее спиной в мастерской. Она повернулась и увидела кузнеца за работой. Он создавал нечто из железа способом горячей и холодной ковки.

– Итак, я пошел за колесом, – сказал Зак, удаляясь. – Держись подальше от искр, если надумаешь войти внутрь.

Иден кивнула и медленно направилась в кузницу. Ей была интересна происходящая там жизнь. В ноздри ударил запах раскаленного металла и, зажав нос, она остановилась, с увлечением наблюдая за работой кузнеца. Она узнала его. Это был Смитти – владелец кузнечной мастерской. Он слыл профессионалом и хорошо разбирался не только в кузнечных делах, но и в различных приборах. Отец Иден всегда обращался к этому человеку, когда на маяке требовался квалифицированный ремонт. Девушка хорошо помнила Смитти, однако сомневалась, чтобы он знал ее. Всякий раз, приглашая кузнеца на маяк, Прэстон принимал все предосторожности, чтобы держать дочь подальше от его глаз. Он доверял Смитти-специалисту, но был невысокого мнения о нем, как о человеке, считая его малопривлекательной и даже непристойной личностью.

Сейчас же кузнец с искаженным от натуги лицом деловито подковывал лошадь. Его фартук, доходящий до лодыжек, был черен от масла и грязи. Вначале с помощью рашпиля и ножа кузнец очистил копыто лошади, придав ему форму и обозначив края. Затем подобрал У-об-разную железную подкову, раскалил ее в кузнечном горне докрасна, подгоняя по размеру, после чего быстро опустил подкову в воду, чтобы охладить ее, затем, наконец, прибил ее гвоздями к копыту.

Захваченная зрелищем, Иден даже не заметила, как Зак с поломанным колесом в руках подошел и остановился рядом с ней.

Завершив работу, Смитти обернулся к вошедшим и вопросительно уставился на них.

– Чем могу быть полезен? – спросил он минуту спустя, вытирая руки о фартук. Заметив колесо, подошел поближе, чтобы рассмотреть его.

– Сломалось, – пояснил Зак, опуская колесо на землю. – Сможете ли вы исправить его?

Смитти опустился на колени и провел пальцами по сломанным участкам.

– Нет проблем, – кивнул он. – Вы подождете или зайдете позже?

– Сколько стоит ваша работа, сэр? – неуверенно спросила Иден, сцепляя руки за спиной.

– Ну, насколько я сейчас могу судить, это будет приблизительно…

– Цена не имеет никакого значения, – прервал кузнеца Зак. Ему не хотелось, чтобы Иден по пустякам расстраивалась. Сегодня – особенный день, и он был решительно настроен оградить понравившуюся ему девушку от малейших забот. Пусть отвлечется от своей однообразной жизни на маяке… Обняв ее за талию и наклонившись, он заглянул ей в глаза. – Отремонтируйте его. Мы вернемся через пару часов. Справитесь ли вы к этому времени?

– Почему бы и нет? – добродушно проворчал Смитти, поднимая колесо. – К тому времени, когда вы вернетесь, оно будет лучше нового.

– Итак, ты довольна? – спросил Зак, увлекая девушку к выходу. – Теперь можешь заниматься своими делами и наслаждаться жизнью, не так ли?

– Да, и все это благодаря тебе, – улыбнулась Иден. – Ты такой благородный. Смогу ли я отплатить тебе?

– Ну, это не так сложно. Во-первых; чуть попозже ты должна выпить со мной чашку чая, а во-вторых; разрешить мне завтра приехать к тебе в гости, – сказал он, подмигивая. – Хотя, что это я? Ты мне уже обещала и то и другое. – Нахмурившись, он сделал вид, что мучительно соображает. – Давай подумаем, что еще ты можешь мне пообещать? – Он наклонился и прошептал ей на ухо: – Думаю, будет достаточно одного поцелуя.

Иден удивленно уставилась на него.

– Сейчас? – Открыв от изумления рот, она покраснела. – Прямо здесь, на виду у всех?

Запрокинув голову, Зак весело рассмеялся.

– Не сейчас. Но я оставляю за собой право востребовать его, когда придет время.

– Небеса это запрещают, – засмеялась она.

Зак посмотрел в конец улицы, где располагались лагерные бараки «Райан». Через несколько минут здесь должен начаться торг рыбами, и вокруг здания, где несчастные ожидали своей участи, собралась изрядная толпа. Ему были неприятны подобного рода аукционы, но у него не было выхода. Необходимо было приобрести несколько рабов, так как ни на одной плантации без них не обойтись.

– Мне нужно идти, – обреченно сказал он, снова повернувшись к Иден. – А как ты? Так и не сказала мне, что собираешься купить отцу ко дню рождения.

– Хотелось бы приобрести для него самую необыкновенную трубку во всем Чарлстоне. Свою старую он курит уже много лет и успел прокусить ее мундштук. Я думаю, этот подарок обрадует его.

– В таком случае желаю удачи, – сказал Зак, в последний раз погладив ее руку. – Жду тебя здесь у кузницы через два часа.

– А я буду следить за временем, – ответила Иден, довольная, что ей назначают свидание. – Я не задержусь ни на минуту. И потом, я тоже мечтаю выпить чашечку чая с умопомрачительными сладостями, которые ты мне обещал.

– Именно такими они и будут, – весело засмеялся Зак, бросив на нее мечтательный взор. – До встречи, Иден.

Он повернулся и решительно направился на аукцион.

Иден, не шелохнувшись, проводила его долгим взглядом. Решительно ей нравился этот человек. Все в нем было необыкновенно: начиная с широких прямых плеч и кончая пружинистой, уверенной походкой. Она ощутила его силу, когда он держал ее в своих объятиях. Никогда прежде ей не доводилось испытать подобного блаженства.

Минуту спустя он исчез из виду, растворившись в толпе. Иден повернулась и отправилась в противоположную сторону. Легкий ветерок нежно шевелил ее волосы и игриво развевал полы ее накидки.

Зак находился в толпе и с сочувствием разглядывал выставленных на продажу рабов. Все его естество противилось торговле людьми. Он холодел от жалости, когда видел, как съеживались эти мужчины и женщины, как испуганно опускали они головы, когда покупатели бесцеремонно щупали и рассматривали их тела, руки и закованные в железные кандалы ноги.

Ненавидя себя, однако осознавая, что иного выбора нет, Зак подошел к одному из выставленных рабов. Он провел пальцами по его спине и, нащупав там обилие поперечных рубцов, вздрогнул. Они напомнили ему о недалеком прошлом, когда и он сам также неоднократно подвергался подобной экзекуции, но, благодарение богу, сейчас он избавлен от этого, и его кожа давно зажила.

Он неосознанно посмотрел в сторону и столкнулся с парой умоляющих черных глаз. На него смотрела молодая негритянка, ожидающая своей очереди. Он почувствовал пронзительную жалость к рабыне и одновременно жгучий стыд, оттого, что и сам он представитель общества, в котором рабство и торговля живыми людьми обыденность и общепринятая норма. Как будто цвет кожи дает право решать: является ли одна жизнь менее ценной, чем другая.

Зак стиснул зубы и отступил на несколько шагов, наблюдая как рабыня заняла свое место перед толпой. С высоко поднятым подбородком и глазами, полными вызова и огня, она гордо выпрямилась в своем разорванном платье, обнажавшем ее полные, округлые груди.

Затаив дыхание, собравшиеся восторженно разглядывали ее. Мужчины не скрывали похоти во взглядах и ждали своей очереди, чтобы подойти и пощупать ее.

Зак стоял неподвижно. Их взгляды снова встретились, и в черной глубине ее глаз он заметил прежнюю мольбу.

Вдруг его осенило. Он вытащил из заднего кармана бумажник, шагнул вперед и подошел к негритянке.

Сунув руку под ее разорванное платье, он прикоснулся к нежной коже ее спины. Затем отступил и снова посмотрел ей в глаза. Ее спина была гладкой – он не обнаружил там следов ударов кнута. Пусть ее глаза полны вызова, но, видимо, до сих пор ей удавалось избегать побоев. Без сомнения, она делила постель со своим прежним хозяином.

Да, она казалась умнее и смышленее большинства присутствующих рабов, и хотя во всем ее облике сквозила непокорность и готовность к бою, тем не менее она знала, как пользоваться этим себе на пользу.

Начался торг. Зак предложил свою цену, но столкнулся с другими претендентами. Каждая предложенная им цена тут же заменялась другой, более высокой, и все это время их глаза, его и негритянки, вели немую борьбу.

Зак не сдавался, называя все более высокую цену, и каждый раз сталкивался с встречными предложениями.

В конце концов он победил, и негритянка досталась ему. Уплатив, он стаа ждать. Спустя некоторое время ее привели, предварительно сняв с ее ног железные кандалы. Довольный своим приобретением, Зак решил, что на сегодня хватит, и покинул аукцион.

– Как тебя зовут, – спросил он, искоса поглядывая на негритянку.

– Сабрина.

Голос ее был грудной, однако лишенный каких бы то ни было эмоций.

– Запахни платье, – приказал он, приблизившись к ней. – Думаю, что ты и так привлекла достаточно много внимания.

– О котором я никого не просила, – недовольно пробурчала Сабрина. – Ты и сам глазел на меня не меньше других, верно?

– Да, но только потому, что я решил торговаться, – усмехнулся Зак, радуясь, что впереди показалась кузница.

Он заметил, что прохожие останавливались и восхищенно разглядывали высокую статную рабыню, шагающую рядом с ним по мостовой. Он не мог не обратить внимание, что поступь ее была горделива и полна достоинства, как у белой женщины, одетой в самые изысканные наряды.

– У тебя, что, есть планы насчет меня? – спросила Сабрина, окинув его огненным взором. – Иначе зачем бы тебе покупать одну меня и ни одного из этих холуев? Надеюсь, ты не собираешься заставить меня работать на твоей плантации? Должна тебе сказать, что я не мастер делать такую работу. – Она хитро улыбнулась. – Сабрина знает немало секретов, которых не знает ни одна белая женщина… и секреты эти не имеют отношения к работе на полях, – сказала она не без лукавства.

Зак взглянул на нее, затем его глаза опустились и остановились на ее налитых грудях.

– Не сомневаюсь, – сказал он, снова поднимая на нее глаза. – Надеюсь, что не разочарую тебя, если скажу, что не собираюсь узнавать твои секреты. Но у меня есть человек, который, может быть, захочет этим заняться.

Сабрина нахмурилась и резко остановилась.

– Хочу верить, что человек, который ожидает меня, не сумасшедший, – заволновалась она. – Я бы предпочла тебя. Больше никого. В твоих глазах я вижу доброту, а это редко встречается среди белых мужчин.

Ее откровенность потрясла Зака.

– Ты всегда говоришь то, что думаешь, не так ли?

– Так. Я не из тех, кто держит рот на замке, если ты это имеешь в виду, – заворчала она.

– Да, это именно то, что я имею в виду, – подтвердил он.

Подняв глаза, он увидел приближающуюся к ним Иден. Очевидное изумление, написанное на ее лице, заставило Зака покраснеть. Иден знала, что он отправился покупать рабов, и думала, что ему нужно несколько человек, а не один, тем более – одна, да еще такая красивая.

Зак настороженно наблюдал, как Иден медленно переводила взгляд с него на Сабрину, а затем – наоборот. Разумеется, она пришла к тому же выводу, что и Сабрина, а именно: он выбрал себе рабыню для личных утех.

Глава 5

Сердце, в котором невинная любовь.

Байрон

Нагруженная покупками, Иден не сводила глаз с Зака и сопровождавшей его рабыни. Она впервые видела такую красивую негритянку и не могла скрыть своего потрясения. Так вот зачем Зак приехал в Чарлстон! Он не собирался приобретать рабов для работы на плантации, оказывается, ему нужна была особенная рабыня, которая скрасила бы его одинокие ночи. Иден не раз приходилось слышать, что многие плантаторы заводили себе такие ночные «игрушки». Сердце девушки сжалось от мысли, что Зак один из них. Неужели она ошиблась, приняв его за порядочного, честного человека? Ей была невыносима мысль, что он способен вынуждать женщину, которую только что купил, словно предмет, делить с ним постель.

Но разве можно догадаться, на что он способен, когда они так мало знакомы?

Поджидая Зака и его спутницу, Иден остановилась напротив кузницы. Увидев, что платье рабыни разорвано и через прореху видна обнаженная грудь, Иден покраснела и опустила глаза.

«Неужели это Зак порвал на ней платье, – подумала она, взглянув на него. – Неужели его руки прикасались к этой большой, упругой груди? А может, его руки уже позволили себе большее?»

Не в силах вынести саму мысль о том, что Зак уже успел сделать и что еще только собирается, когда приведет рабыню к себе на плантацию, Иден, едва сдерживая рыдания, поспешно отвернулась.

Она больше даже не посмотрит на этого человека. Он обманул ее ожидания и оскорбил ее. А она-то, глупая, дала волю своей фантазии и уже представляла, как они вдвоем бегут по пляжу, взявшись за руки и смеясь. Ей так хотелось этого!

Теперь она даже не знала, что и думать о нем. Но в одном она была уверена: никогда и ни за что она не допустит, чтобы Зак вначале ухаживал за ней, Иден, а потом, ночью, насильно укладывал в постель эту бесправную рабыню.

Зак заметил реакцию Иден и сразу догадался, какие выводы та сделала.

Но и он тоже хорош! Разве не подобные же намеки прочитывались в глазах всех прохожих, когда он шел с Сабриной сюда, в кузницу? Он проклинал себя за это упущение. Поделом – сам виноват! На сегодняшнем аукционе ему следовало купить группу рабов, тогда, среди многих, красота этой негритянки не бросалась бы так в глаза. И прохожим не пришло бы в голову так плохо о нем думать.

Иден явно игнорировала его, и Зак, пройдя мимо, направился внутрь кузницы. Следом вошла Сабрина.

Прежде всего, решил Зак, он должен довести начатое дело до конца, а когда освободится, все объяснит Иден. Он растопит ее сердце и сумеет доказать, что намерения его чисты.

А пока Иден, выпрямившись, стояла неподвижно у входа, и глаза ее были полны слез.

– Ну, как мой заказ? Готов? – спросил Зак, вынимая из заднего кармана кошелек.

– Я же обещал, что все сделаю. Значит так оно и есть, – проворчал Смитти, и, заметив Сабрину, выпрямился, внимательно рассматривая ее с головы до ног, а затем наоборот.

Зак вложил несколько долларов в руку кузнеца.

– Думаю, что это покроет ваши расходы на ремонт колеса.

Он взглянул на Сабрину и, помня, что обещал Иден угостить ее чаем, снова повернулся к Смитти.

– Я должен завершить кое-какие дела здесь, в городе. Сможете ли вы какое-то время присмотреть за моей рабыней? Думаю, что достаточно заплатил вам за неудобство.

Взгляды их встретились, и Заку не понравился похотливый блеск, появившийся в глазах Смитти. Однако выбора не было. Он вынужден оставить Сабрину здесь. Он должен выкроить время, поговорить с Иден наедине и все ей объяснить.

А ему есть что объяснять, прежде чем поместить обеих женщин в один фургон, чтобы возвратиться домой. Иден явно ревнует, а кто знает, на какие необдуманные поступки способна ревнующая женщина?

Смитти пересчитал деньги и, удовлетворенно кивнув, положил их в задний карман.

– О'кей! Согласен присмотреть за твоей черной девкой, только недолго, – сказал он, пожирая Сабрину сальными глазками.

– Вы купили сегодня на аукционе неплохую красотку. Никак не могу взять в толк, почему это прежний хозяин отказался от нее. Может быть она слишком горяча для него? – захихикал он.

Зак, сжав кулаки, подошел к Смитти вплотную.

– Послушай, если ты только посмеешь дотронуться до нее, я вобью твои чертовы зубы тебе в глотку, – рявкнул он. – Она – моя собственность. Я заплатил за нее, и, если ты имеешь в виду непристойности, я ее здесь не оставлю. Не хочу, чтобы ты прикасался к ней своими грязными руками.

– Я ничего не думаю, парень, и согласен присмотреть за ней, – прорычал кузнец. Глаза его были полны бешенства. – Но у тебя будет масса неприятностей из-за нее. – Он схватил Сабрину и резким движением перетянул ее на свою сторону. – Будь спокоен. Ты заплатил, и ничего с нею не станется. Сегодня ночью она будет так же хороша в постели, как и вчера.

Первым побуждением Зака была отправить кузнеца в нокдаун, но на улице ждала Иден. Он резко повернулся на каблуках и бросился к выходу. Очутившись на улице, глубоко вздохнул и подошел к ней. Она же увидев его, медленно отвернулась и тихо сказала:

– Ты приобрел на аукционе только одну рабыню и ни единого раба для работы на полях. Но она одна не сможет обработать твои угодья. Зато сможет выполнять другие обязанности. – Опустив глаза, она спросила: – Ты для этого купил ее, да? Ответь!

Зак обнял ее за плечи и повернул к себе.

– Иден, я ненавижу рабство. – В его голосе звучала убежденность. – Рабство в любой его разновидности. Но я вынужден прибегать к помощи рабов, так как являюсь владельцем большого земельного участка, требующего обработки. Сегодня я купил рабыню, но не для себя. У меня есть надсмотрщик, который потерял жену и ребенка по дороге из Африки. Он чувствует себя чертовски одиноким. Надеюсь, что эта женщина заполнит образовавшуюся в его жизни брешь. Он добрый малый и не будет ее принуждать к чему-либо. – Он улыбнулся. – Ты знаешь, он чертовски хорош, и она вряд ли устоит.

Волна облегчения, нахлынувшая на нее при этих словах, напоминала морской прибой, который, пенясь, мирно набегает на берег. Не помня себя от радости, она выронила из рук картонки с покупками и стремительно бросилась ему на шею.

– О, Зак! Я надеялась, я знала, что у меня не будет повода обвинять тебя в чем-то недостойном. Я не могла в тебе ошибиться.

Обняв за талию, Зак притянул ее к себе и помрачнел. Интересно, что бы она сказала, узнав о прошлых его делах? Разочаровалась бы, а, может быть, стала бы презирать… «Боже праведный, не допусти, чтобы это произошло!» – подумал он.

– А теперь давай отправимся в чайную за десертом, который я тебе обещал, – прошептал он ей на ухо. – Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты проголодалась после обхода магазинов. – Он опустил ее и наклонился, чтобы собрать валяющиеся на мостовой пакеты. – Кстати, ты нашла то, что хотела?

Сердце Иден чуть не остановилось. Она испуганно подняла пакет, в котором была купленная для отца трубка. Неужели она сломалась во время падения?

Дрожащими руками девушка вытащила трубку из коробки и, увидев, что она цела и невредима, облегченно вздохнула. Затем протянула свое приобретение Заку и с гордостью спросила:

– Ну не прелесть ли? Сама трубка сделана из эрики, а мундштук – из вереска. – Она поднесла ее к носу и, закатив кверху глаза, пропела: – Как восхитительно пахнет! Посмотри какая чудная гравировка! Папа будет в восторге. Он будет обожать ее!

– Мужчины не обожают предметы! – засмеялся Зак. – Это удел женщин.

Иден улыбнулась и положила трубку в коробку.

– Но почему ты ничего не говоришь? Разве тебе не нравится? – спросила она, забирая несколько картонок из рук Зака, чтобы облегчить его ношу. – Как ты думаешь, отец будет доволен?

– Не сомневаюсь. Ты не могла придумать более удачного подарка ко дню рождения, – сказал Зак, обнимая ее за талию и уводя подальше от кузницы.

Он оглянулся через плечо и подумал, что не стоило оставлять Сабрину под опекой похотливого кузнеца, но тут же отбросил сомнения. В конце-концов, имеет он право провести некоторое время наедине с Иден или нет? Его друг Джошуа – не единственный одинокий мужчина на плантации.

Чайная была маленькой, но чистой и уютной. На столе, покрытом нарядной кружевной скатертью, горели свечи, создавая интимную обстановку. Угощение было не обильным, но изысканным: горячий чай, разлитый по чашкам из тонкого фарфора, сладкий паштет, засахаренный виноград и слегка подслащенные взбитые сливки.

Иден с горящими от возбуждения глазами огляделась вокруг и отметила, что ей нравится абсолютно все, что она здесь видит.

– Зак, мне кажется, что с тобой никогда не бывает скучно, – обернулась она к нему. – Или я ошибаюсь?

– Может быть, ты и права, – ответил он, улыбаясь.

Он потянулся к ней и взял ее руку в свою, переплетая пальцы. От волнения в горле у нее перехватило, сердце учащенно забилось, и щеки зарделись ярким румянцем.

Какой же она была глупой, усомнившись в нем. Впервые ей встретился такой замечательный мужчина. Он был воплощением ее мечты и точь-в-точь походил на рыцаря, которого она часто воображала в своих грезах. Такой же сильный, мужественный и галантный.

– Значит, ты довольна покупками? – спросил Зак. – Я рад. Тебе нужны развлечения время от времени, иначе жизнь на маяке может показаться заточением.

– Я уже привыкла к своему образу жизни и научилась справляться с любыми неудобствами.

Она улыбнулась.

– Не сомневаюсь, – кивнул Зак. – Ты можешь справиться даже с такими негодяями, как я.

Иден раскрыла рот.

– Я не считаю тебя негодяем, – возразила она. – И мне жаль, что я начала сомневаться в тебе, но, представь, когда я увидела, что ты купил эту красивую рабыню, я…

– Ты права. Уверен, что все, кто видел нас вместе, подумали о том же, – сказал Зак, опуская ее руку. – Но я давно привык не принимать в расчет то, что думают другие. Я всегда поступаю так, как подсказывает мне совесть.

Он зацепил вилкой засахаренную виноградину и поднес к ее губам. Иден, сердце которой едва не остановилось, медленно взяла виноградину в рот и начала жевать. Затем подцепила виноградинку из своей тарелки и поднесла к его губам. Она ощутила странную дрожь, когда он прикоснулся к ягодке языком, а затем, втянув ее в рот, тоже начал медленно жевать.

– Очень вкусно. Он почти такой же восхитительный, как и ты, – сказал Зак неожиданно охрипшим голосом.

– Ты мне льстишь, – возразила Иден, краснея.

– Нет, я говорю правду, – настаивал он, хлебнув глоток чая.

– Ты всегда говоришь правду? – спросила Иден, приподняв бровь.

– Почти, – засмеялся он. – Иногда приходится прибегать к невинной лжи.

Иден уже была готова возмутиться, но вдруг вспомнила, что и сама не безгрешна. Если ее вьшазка в Чарлстон без разрешения отца – не ложь, то как иначе ее можно назвать? И чтобы заглушить появившееся у нее чувство вины заговорила о другом.

– Говорят, что обжорство – один из семи смертных грехов. Но, к сожалению, это одна из моих неисправимых слабостей, особенно когда речь идет о сладком. А у тебя?

– Одна из многих, присущих мне, – засмеялся он.

Поразмыслив, он решился задать ей вопрос, который мучил его на протяжении всего дня. Он никогда не посмел бы задать его кому-либо другому, за исключением Иден.

– Тебе не знакома женщина по имени Анжелита Льюэллин? – Он наклонился к ней и взял за руку. – Она живет здесь, в Чарлстоне.

Иден судорожно сглотнула. В горле у нее перехватило, и внутри стало пусто. Его интерес к другой женщине вмиг развеял только что окружавшую их атмосферу волшебства и счастья.

– Анжелита? – прошептала она, убирая свою руку. Интересно, почему он взял ее за руку? Не потому ли, что действительно испытывает особенное чувство по отношению к ней, Иден? Или просто делает вид, что испытывает, чтобы таким образом получить ответ на интересующие его вопросы о самой восхитительной женщине Чарлстона, которая к тому же еще и лучшая ее подруга?

– Да, я знаю Анжелиту, – голос ее дрожал, а глаза сверкали гневом. – Даже очень неплохо.

Она хотела спросить, почему его интересует эта женщина, но, боясь, что он догадается о ее ревности, промолчала.

– Насколько хорошо? Кажется, она никогда не выходила замуж, не так ли? – спросил Зак, внимательно наблюдая за Иден.

Он понимал, что его расспросы нервируют девушку, но не мог остановиться. Он обязан был убедиться, что с Анжелитой все в порядке. Он надеялся, что когда-нибудь в будущем ситуация изменится, и он сможет рассказать Иден все, что касается его и этой женщины. Пока же это невозможно.

– Нет, никогда. И, похоже, не собирается, – недовольно проворчала Иден.

Она хотела сказать Заку, что хорошо знает Анжелиту, что та слишком поверхностна и легкомысленна, всегда готова флиртовать, и что слишком много мужчин водит за собой на веревочке, так что ему, Заку, не стоит и пытаться завоевывать ее. Иден даже хотела признаться, что ее отец тоже влюблен в ее подругу, но он намного старше, а значит, шансы его невелики…

Однако она не могла найти нужных слов, чтобы рассказать все это. Если Зак не испытывает к ней самой чувств, о которых она так мечтала, ему не следует знать, что она, Иден, влюбилась в него с первого взгляда и что сейчас сгорает от ревности.

– Ты говоришь об Анжелите так, словно очень хорошо знаешь ее, – сказал Зак, рассеянно пытаясь наколоть вилкой виноградинку.

– Можно сказать и так, – сухо проговорила Иден. – Несмотря на то, что мы с Анжелитой слишком разные, и она на несколько лет старше меня, мы стали близкими подругами. Однажды мы встретились в магазине, когда обе покупали микроскоп для изучения разновидностей папоротников. Видишь ли, у нас одинаковое хобби. После мы не раз вместе ходили на прогулку в лес в поисках новых экземпляров.

– Анжелита – твоя лучшая подруга? – удивленно воскликнул Зак. – Я ничего не знал об этом.

– Неужели? – съязвила она.