Текст книги "Золотая нить. Как ткань изменила историю"

Новые нити

 
«Брат, ты принес мне льняную ткань,
Кто покрасит ее для меня, кто покрасит ее для меня?
Этот лен, кто покрасит его для меня?»
 

Шумерская любовная песня, 1750 г. до н. э.

Нити, обнаруженные Э. Квавадзе, невидимы невооруженным глазом, и предметы, частью которых они были, давно рассыпались. Тем не менее эти волокна позволяют любопытным сунуть нос в свои секреты. Они дают понять, что люди, создавшие их, были работящими. Более тысячи микроскопических волокон обнаружены в глине, которая с течением времени медленно накапливалась на полу пещеры Дзудзуана, что говорит о многих часах работы, начиная от сбора льна до переплетения нитей, чтобы создать то, что они создавали.

В самом древнем слое обнаружили около 500 волокон. В более позднем слое, датируемом между IX и XXIII тысячелетием до н. э., их было 787. Инструменты для создания этих волокон должны были заботливо передавать из поколения в поколение. Секретам производства обучали, должно быть, при свете дня у входа в ту самую пещеру, в которой они были найдены[25]25
  Balter, p. 1329; Lavoie; Hirst.


[Закрыть].

Нити были сделаны из лыка, податливых волокон из внутренней части растений, требовавших тщательной обработки. Некоторые волокна пряли, другие просто скручивали. В интервью газете, которая сообщала об этом открытии, Э. Квавадзе и ее команда с некоторым удивлением отмечали, что отдельные образцы «оказались скрученными из двух нитей в форме буквы S в достаточно сложном узоре». Крученая нить – результат соединения двух и более нитей, скрученных[26]26
  Ссученных (термин). – Прим. ред.


[Закрыть] вместе в направлении, противоположном тому, в котором их пряли. На практике это означает, что нить, скрученная должным образом, податливей в работе. Она будет ровной, без узлов. Иными словами, если найдены образцы крученой пряжи, то это прямо указывает на удивительно высокий уровень мастерства.

Еще больше сбивал с толку тот факт, что многие волокна выглядели окрашенными, вероятно с помощью красящих веществ из растений. Количество обнаруженных цветов указывало на то, что изготовители нитей из Дзудзуаны были хороши и в этом. Хотя большинство волокон были серого, черного или бирюзового цветов, встречались также желтые, красные, фиалковые, зеленые, хаки и даже розовые. Это указывало на то, что люди были хорошо знакомы с красящими свойствами растений и других красителей. Два более древних слоя, представляющие периоды около 32 000 и 19 000 лет до настоящего времени, содержали больше всего окрашенных волокон. В одном из слоев из 488 найденных волокон пятьдесят восемь были окрашены. Из 787 волокон из следующего, самого старого слоя, окрашены были тридцать восемь, хотя разнообразия красок было больше – именно в этом слое была найдена розовая нить[27]27
  Kvavadze et al., p. 1359.


[Закрыть][28]28
  Hirst; Kvavadze et al., p.1359.


[Закрыть].

Исследователи, изучавшие пещеру, также обнаружили останки личинок моли, которых обычно находят в гниющем текстиле, грибы, которые растут на ткани и шерсти коз. Волокна из лыка могли использовать для создания нитей, чтобы сшивать шкуры животных для одежды.

Вероятно, подобные нити использовались для создания тесемок или веревок для рукояток инструментов или для плетения корзин. Офер Бар-Йосеф, израильский археолог, работавший с Э. Квавадзе, предположил, что все эти тысячелетия обитатели пещеры сплетали нити вместе в манере, напоминающей макраме. Элизабет Вейланд Барбер, эксперт по доисторическому текстилю, утверждает, что простое изготовление веревок было мощной технологией, революцией в техническом прогрессе древних. «Можно связать вместе вещи и перенести больше. Можно сделать сети или силки, чтобы попалось больше добычи, и можно питаться лучше»[29]29
  Wayland Barber, quoted in Richard Harris.


[Закрыть].

А шкуры куда?

«Одежда создает человека».

Английская пословица, XV в.

По мнению антропологов, одежда в человеческом обществе выполняет две важные функции. Первая – это самоидентификация. Но люди отлично могут визуально распознавать друг друга и без одежды, могут также использовать татуировки, пирсинг, украшения и даже трансформировать части тела. Многие народы, включая гуннов V в., наводивших ужас на римлян, перевязывали детям череп, чтобы сделать его плоским по бокам. Это приводило к тому, что череп взрослого человека смещался назад и вверх. Как только люди надели одежду, они сразу стали ее использовать для демонстрации статуса. Хотя это не повод для того, чтобы они вообще ее надели[30]30
  Gilligan, pp. 21–22; An Individual’s Guide to Climatic Injury.


[Закрыть].

Более логичное объяснение появления одежды – это защита от холода. Люди плохо приспособлены к жизни в холодном климате. По сравнению со многими другими млекопитающими – даже с другими приматами – наша естественная защита от низких температур неэффективна[31]31
  Существуют доказательства того, что наши тела могут акклиматизироваться и в долгосрочной перспективе даже адаптироваться к постоянно низким температурам. К примеру, у австралийских аборигенов, коренных жителей более холодных южных районов, развились несколько иные пропорции, которые помогают предупредить потерю тепла. Но даже такая адаптация дает весьма скудную защиту. Frankopan, pp. 48–49.


[Закрыть].

К примеру, нам не хватает коричневого жира, который с готовностью метаболизируется, чтобы дать тепло (хотя именно эту схему используют наши ближайшие генетические родственники). Но, пожалуй, самая очевидная наша слабость в этой области – относительная безволосость.

Кроликам становится холодно при температуре около –45˚C, но без шерсти это произошло бы при 0˚C. Человек без одежды начинает зябнуть при +27˚C. Температура нашего тела около 37˚C. Если она снижается до 35˚С, наступает гипотермия (переохлаждение), и, если она опустится до 29˚С, человек умрет. Даже средняя гипотермия является проблемой. В брошюре, выпущенной для солдат британской армии, говорится, что из-за нее человек может вести себя иррационально и риск ее возникновения повышается при утомлении или плохом питании.

Если отсутствие шерсти – недостаток для нашего вида, когда и почему мы стали голыми обезьянами? Люди – странные млекопитающие в этом смысле. (У других млекопитающих, таких как слоны и киты, были особые эволюционные причины, чтобы потерять шерсть.) Пытаясь объяснить эту странность, некоторые предположили, что мы, возможно, прошли через полуводную фазу. Небольшие перепонки между нашими пальцами, продолжают приверженцы этой теории, это одно остаточное звено, соединяющее нас с предыдущим образом жизни, а безволосость – другое. Другая теория предполагает, что отсутствие у нас шерсти помогало нам не перегреваться, когда мы сменили место жительства в тенистых лесах на саванну. Но обнаженная кожа поглощает больше солнечной энергии в жаркий день и быстрее теряет тепло, когда холодно. Получается наихудший вариант с точки зрения регулировки температуры. Более свежая теория, выдвинутая двумя британскими учеными в 2003 г., связывает потерю людьми шерсти с тем, что в ней селились паразиты[32]32
  Kittler et al.


[Закрыть], переносчики болезней, и с сексуальным отбором. Для потенциального партнера голая, гладкая и свободная от насекомых кожа была такой же неотразимой, как разноцветная морда самца для самки мандрила или пышный хвост самца-павлина для его неприметной самки[33]33
  Авторы выдвигают теорию, что селекционное давление сильнее выразилось в женщинах, поэтому они менее волосатые. Они же утверждают, что волосы на лобке сохранились для того, чтобы помогать передавать феромоны, опять-таки делая нас более привлекательными для противоположного пола. Pagel and Bodmer; Wade, p. F1.


[Закрыть].

Забавно, что с помощью паразитов ученые определили, когда мы начали носить одежду. Нательные вши питаются на человеческом теле, что неудивительно, но живут исключительно в одежде. Выяснив, когда эти вши эволюционировали из их предшественников, волосяных вшей, мы можем узнать, когда люди начали повседневно носить одежду. Если воспользоваться этим методом, то факты позволяют предположить, что мы оделись примерно 42 000 – 72 000 лет назад.

То есть примерно в то время, когда люди начали мигрировать из Африки. Получается, что мы ходили нагими около миллиона лет[34]34
  Gilligan, p. 23.


[Закрыть].

Разумеется, не всю одежду делали из тканых материалов. Похоже, что очень долгое время люди сначала просто заворачивались в шкуры, а потом начали их грубо сшивать (хотя, вероятно, для этого они использовали волокна как нити). В конце концов преимущества тканого полотна для одежды стали очевидными. Шкуры с густым мехом великолепно защищают от холода, если человек сидит неподвижно или лежит. Но как только он начинает двигаться или поднимается сильный ветер, шкуры плохо сохраняют тепло, потому что не прилегают к телу. Чем больше воздуха попадает между телом и одеждой, тем менее эффективен теплоизолирующий слой возле кожи. На самом деле изолирующие свойства одежды наполовину снижаются и при быстрой ходьбе. Одежда должна еще и дышать, потому что мокрая одежда очень плохо защищает от холода и делается весьма тяжелой. Одежда из ткани дышит лучше, чем мех, а если ее сшить по фигуре, то она становится отличным внутренним слоем, не допускающим попадания холодного воздуха непосредственно на кожу. Поэтому создание тканой одежды дало нашим далеким предкам материальные преимущества, когда они покинули Африку и перебрались в более холодный климат.

Потребность в эффективной защите от внешней среды в те времена была еще более насущной, чем в наши дни. За последние 130 000 лет температура несколько раз резко менялась, и периоды похолодания сопровождались сильными ветрами. Считается, что во время последнего ледникового периода в некоторых зонах обитания человека температура зимой опускалась ниже –20˚C. Такие суровые условия в сочетании со знанием человеческой физиологии и с тем, что до нашего времени дошло немало инструментов, которые, по всей видимости, использовались при изготовлении одежды (скребков, ножей и даже игл с ушком), являются исчерпывающими доказательствами существования одежды, пусть даже сама одежда не сохранилась. Изготовление одежды было одним из таких же умений, необходимых людям для выживания в различных регионах, как способность создать укрытие и разжечь огонь[35]35
  Существующие доказательства позволяют предположить, что люди получили контроль над огнем по крайней мере 800 000 лет тому назад. Gilligan, pp. 17, 32–37; Toups et al.


[Закрыть].

От лыка до шерстяной ткани

«Современная женщина видит готовое полотно, а средневековая женщина видела в нем поля льна, она ощущала вонь мочила, она слышала скрежет чесала и видела мягкий блеск гладкого льна».

Дороти Хартли, «Земля Англии», 1979

Нити, найденные в пещере Дзудзуана, были сделаны из льна. Из этого растения до сих пор ткут полотно. Это высокий, тонкий и гибкий однолетник. Метровый стебель усеян остроконечными листьями. Когда лен цветет, на нем появляются иногда розовые, порой фиолетовые, но чаще всего голубые цветы. Мы используем одомашненный вид льна – Linum usitatissimum. Его вероятный предок – Linum angustifolium – изначально рос сам по себе в Средиземноморье, в Иране и Ираке. Именно в этих районах люди впервые начали его одомашнивать[36]36
  Считается, что лен с голубыми цветами дает лучшие лубяные волокна. Kemp and Vogelsang-Eastwood, p. 25; Lavoie. Самый ранний период одомашнивания льна приходится на V тысячелетие до н. э., и произошло это на территории современного Ирака. Wayland Barber, Prehistoric Textiles pp. 11–12.


[Закрыть]. Лен, который использовали для ткани из Дзудзуаны, относился к дикому виду. Людям, пожелавшим использовать этот лен, надо было выйти из пещеры, найти лен и собрать его. Но когда было собрано необходимое количество растений, до конца работы было еще далеко. Лен требовал тщательной многоступенчатой обработки (каждая фаза – со своей, проверенной временем терминологией), прежде чем из него можно было сделать нить.

Лубяные волокна, помимо льна, есть в конопле, джуте и рами[37]37
  Это другие лубяные волокна, они должны пройти через похожий процесс перед тем, как их можно будет использовать.


[Закрыть]. Эти волокна состоят из длинных тонких клеток, соединенных друг с другом кончиками и образующих нити, как трубчатые бусины на нитке, идущие от корня до верхушки и собранные в пучки. В одном стебле может быть от пятнадцати до тридцати пяти пучков, в каждом из которых до сорока отдельных волокон. Они длинные (от 45 до 100 см), тонкие (около 0,0002 см), мягкие и прочные.

На ощупь они кажутся тяжелыми, слегка шелковистыми и обладают перламутровым блеском. Они защищают и поддерживают каналы, по которым питательные вещества поднимаются от корней, поэтому должны быть крепкими. Эти волокна находятся внутри древесной сердцевины, или ксилемы, и удерживаются вместе с помощью белковых смол, восков и других субстанций. Все эти слои делают извлечение пучков волокон из стебля очень трудным. Для начала лен необходимо не срезать, а вырвать из земли в правильное время – когда стебель молодой и зеленый, а семена еще не появились, тогда волокна будут очень тонкими, идеальными для тонких тканей. Позже, когда стебель пожелтеет, лубяные волокна становятся жестче, но и прочнее, поэтому их используют для изготовления грубой рабочей одежды. Если дождаться полного вызревания льна, то из его прочных волокон можно делать веревки или шнурки[38]38
  Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 13; Kemp and Vogelsang-Eastwood, p. 25.


[Закрыть].

Когда лен вырван из земли, стебли сортируют по размеру, листья и цветки обрывают. Этот процесс называется «обмолот». Растения сушат и позволяют им немного подгнить. Этот процесс может медленно протекать где-нибудь на крыше или гораздо быстрее – в стоячей воде специальных прудов, в которых лен замачивают. Эта процедура смягчает и разъедает древесную сердцевину, обнажая лубяные волокна, и их становится легче извлекать. Когда лен достаточно смягчится, его высушивают, а затем треплют и чешут, чтобы удалить любые оставшиеся нежеланные кусочки стебля. Остаются только лубяные волокна: длинные, поблескивающие, готовые для прядения и превращения в полотно[39]39
  William F. Leggett, p. 4.


[Закрыть].

Практически все древние ткани, созданные человеком, были сделаны с использованием льна, а не шерсти (хотя сохранились лишь микроскопические остатки волокон, разницу между льном и шерстью легко определить: шерсть состоит из чешуек, а лубяные волокна гладкие, шерсть лучше тянется и обычно закручивается, а лен остается прямым). Это ставит в тупик археологов, потому что кажется нелогичным. Овцы, даже в самом древнем своем воплощении, когда они не обладали такой густой шерстью, как современные породы, все же были покрыты густой шубой, которую легко было превратить в нить. У шерсти есть и еще одно преимущество – она легко валяется. (Кстати, неизвестно, какая одежда появилась раньше, валяная или тканая, но оба варианта, судя по всему, родом из Средней Азии.) Лубяные волокна сложно извлекать, с ними трудно работать даже тому, кто умеет это делать, но у них свои преимущества: эти волокна длиннее, легче, лучше дышат, больше подходят для жаркого климата и для большой физической нагрузки[40]40
  Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 41.


[Закрыть].

За пределами Дзудзуаны

«Как нам представить ткацкий станок, сложное сооружение даже в самой простой своей форме, у людей, которые еще даже не знают металла?»

Якоб Мессикоммер, 1913

У археологов существует традиционное предубеждение против ткани. В конце концов, ткани очень быстро разрушаются, истлевают за несколько месяцев или лет, и крайне редко от них остаются следы для тех, кто найдет их спустя тысячелетия. Археологи, как правило мужчины, называют прошлые века «железным» или «бронзовым», но не «гончарным» или «льняным». Предполагается, что металлические предметы были главной отличительной чертой того времени, хотя на самом деле это всего лишь более видимые и лучше сохранившиеся вещи. Технологии, использовавшие менее стойкие материалы, такие как дерево и текстиль, могли быть более важными в повседневной жизни людей. Но доказательства их существования по большей части вернулись обратно в землю.

Разумеется, есть исключения. Как и с волокнами из пещеры Дзудзуана, следы могут остаться, и остаются, обычно благодаря необычному климату: замораживание, влажные анаэробные или в высшей степени сухие условия. Климат в Египте, к примеру, идеален для сохранения любых скоропортящихся предметов. Именно поэтому мы больше знаем о текстиле в Древнем Египте, чем в других регионах. По мере становления и развития археологии как науки ученые все настойчивее искали – и находили – остатки сложных тканей, происходивших из глубины веков: более древних, чем предполагалось.

Красота этих тканей и мастерство, необходимое для их изготовления, создают иное представление о наших предках, чем распространенное популярное мнение о них как о вооруженных дубинами безмозглых разбойниках[41]41
  Там же, p. 3.


[Закрыть].

До наших времен дожили инструменты, которые использовались для производства тканей. Они позволяют археологам и антропологам предположить распространенное производство текстиля. Пряслица – миниатюрные грузила, зачастую сделанные из камня или глины, с маленьким отверстием, чтобы их можно было надеть на конец веретена, – в изобилии находят во многих местах раскопок. С ними было легче скручивать волокна, они помогали равномерно распределять силу воздействия по всей длине нити, с которой люди работали. При всей своей простоте пряслица могут помочь определить, с какими волокнами работали мастера, и желаемые качества законченной вещи. Более тяжелые пряслица лучше подходят для более жесткого сырья, плотных нитей из толстых пучков волокон с длинным штапелем, таких как лен. Но если вы прядете особенно тонкую нить из волокон, таких как хлопок, то потребуется более легкое пряслице меньшего размера. Опытная пряха может использовать простое веретено и пряслице для невероятного эффекта. Говорят, что индийские пряхи могли растянуть один фунт хлопка в тончайшую, как путина, нить длиной более двух тысяч миль. Современные станки на такие чудеса не способны[42]42
  Keith, p. 508; Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 43.


[Закрыть].

Ткацкие станки тоже оставили о себе кое-какие сведения. Их использовали для создания более крупных полотен, а также для натяжения мягких и рыхлых нитей. В изготовлении ткани задействованы два элемента. Первый набор нитей, или уток, проводят через второй, фиксированный набор нитей, или основу. Задача ткацкого станка – удерживать основу на месте, чтобы у ткача были свободны руки для проведения утка. Ткацкие станки бывают разных форм, часто их делали из дерева, поэтому они не сохранились до нашего времени. Но мы знаем, что они существовали: изображение земляного ткацкого станка, на котором основу растягивали между колышками, вбитыми в землю, было найдено на блюде, положенном в могилу женщины в начале IV тысячелетия до н. э. в Бадари в Верхнем Египте[43]43
  Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 83.


[Закрыть].

Еще один вид ткацкого станка называется ткацким станком с грузилами. Он состоит из высокой вертикальной рамы с горизонтальной перекладиной, с которой свисают нити основы, натянутые с помощью маленьких грузил, привязанных к их кончикам.

Доказательства существования подобного станка были найдены при раскопках в поселениях эпохи неолита и бронзового века по всей Европе и Малой Азии. Считается, что один из подобных станков был использован в Чертовых Воротах, пещере на территории современной России, примерно в тридцати километрах от Японского моря. Она была обитаема около шести тысяч лет тому назад. Когда в 1970-х гг. на этом месте начались раскопки, была обнаружена деревянная конструкция, построенная в центре пещеры, с настоящим кладом эпохи неолита: раковинами, костями людей и животных и осколками посуды. Были найдены и обуглившиеся фрагменты текстиля, хотя пряслица отсутствовали. Это позволило предположить, что нити усердно делали исключительно вручную и ткали на станке с грузилами. В доме в Трое были найдены неплохо сохранившиеся остатки, датируемые началом бронзового века. Дом сгорел от пожара с такой быстротой, что грузила основы были найдены лежащими там, где они упали. Вокруг было разбросано около двухсот крошечных сверкающих золотых бусин, которые, вероятно, аккуратно вплетали в ткань, перед тем как начался пожар[44]44
  Kuzmin et al., pp. 332, 327–328; Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 93.


[Закрыть].

Другие, более мелкие вещи тоже могут поведать нам о производстве текстиля. Иглы с ушком (часто сделанные из кости и найденные при раскопках от Западной Европы до Сибири и Северного Китая) не обязательно использовались для пошива одежды и того меньше – для ткачества. К примеру, их могли использовать для создания шатров или рыболовных сетей. Но найденные иглы как будто соотносятся с теми холодными районами и периодами, когда потребность в прилегающей надежной одежде была наиболее острой. Самым древним иглам, найденным в России, около 35 000 лет. Были найдены маленькие круглые кусочки камня и кости с отверстиями – иногда украшенные, – которые могли быть использованы в качестве пуговиц. В подтверждение этой теории во Франции, в местечке Монтастрюк, при раскопках поселения эпохи верхнего палеолита была обнаружена человеческая фигурка, а на ней, от груди до середины бедер, – ряд аккуратных кружков[45]45
  Gilligan, pp. 48–49, 53–54.


[Закрыть].

Первые указания на то, в какой непроглядной тьме времен началось производство нитей, появились в 1875 г. Группа русских офицеров-дворян, расквартированных в Крыму недалеко от древних холмов, известных под названием Семь Братьев, начала раскопки в надежде найти клад.

В отличие от большинства тех, кто жадно роет землю в напрасной надежде без труда разбогатеть, офицерам повезло. В доисторических захоронениях нашлось золото, мраморные скульптуры и, что самое удивительное, красивые сложные древние ткани, высушенные и сохраненные сухим воздухом. Поселение, к которому относились эти захоронения, было греческим и называлось Пантикапей. Оно было основано в VI в. до н. э., впоследствии пострадало от землетрясения и, наконец, было стерто с лица земли во время нашествия гуннов в IV в. н. э. В поселении явно жили умелые ткачи. Офицеры нашли большое полотно, покрывавшее деревянный саркофаг. На нем было около дюжины орнаментальных полос – мифологических, анималистических и геометрических – с цветочной каймой из нитей трех тонов: желтого, красного и черного. Захоронение, в котором его нашли, было запечатано в IV в. до н. э., но ткань была аккуратно починена, поэтому ее возраст предположительно еще старше. В других захоронениях нашли ткани с изображением птиц, оленей и всадников с использованием разнообразных стилей и цветов[46]46
  Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 3.


[Закрыть].

Впоследствии появились новые доказательства раннего производства тканей. До находок в Дзудзуане самые древние ткани из известных датировались XXVIII тысячелетием до н. э. И доказательство само по себе было несколько иллюзорным, не прямым. На раскопках в Чешской Республике, в местечке Долни Вестонице, была найдена не собственно ткань, а лишь отпечаток каких-то волокон, которые остались на фрагментах глины, как сырой, так и обожженной. Но этих отпечатков достаточно, чтобы понять, что в это время жили умелые ткачи. Следы на глине принадлежали многочисленным вариантам тройных скрученных нитей, а также разнообразным тканым полотнам. Последовали и новые доказательства. В середине XIX в. на берегу озера в Швейцарии во время раскопок были обнаружены фрагменты парчовой ткани с бахромой по краю, датируемой 3000 г. до н. э. В исследованной деревне был найден лен в разной степени готовности, от семян до необработанных стеблей. В 1920-х гг. два археолога, Гертруда Катон-Томсон и Элинор Гарднер, провели первые раскопки в поселении Файюм в Египте. Они нашли фрагмент жесткой льняной ткани, маленький горшок для варки и рыбий остов[47]47
  Lavoie; Soffer et al., pp. 512–513; Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 10; Helbaek, p. 46; William Leggett, pp. 11–12.


[Закрыть].

12 сентября 1940 г. собачка по кличке Робот и ее друзья, четверо французских детей, нашли лаз под корнями поваленного бурей дерева. Это оказался вход в пещерный комплекс Ласко, на стенах которого были нарисованы краской стада рогатого скота, лошадей, зубров и оленей; рисунки датируются примерно XV тысячелетием до н. э.

Хотя эта наскальная живопись стала знаменитой и служит явным доказательством того, насколько утонченными были наши древние предки, это было не единственное ремесло, которым занимались обитатели пещеры Ласко. Однажды вечером в 1953 г. аббат Глори, французский археолог, изучавший доисторическую эпоху, бездумно подобрал, как ему показалось, кусок камня с пола пещеры Ласко. Камень оказался затвердевшим куском глины и кальцита и неожиданно раскрылся у него в руках, словно яйцо Фаберже. Внутри оказался идеально сохранившийся отпечаток большого куска веревки эпохи палеолита. Еще около тридцати сантиметров такой же веревки были найдены впоследствии. Оказалось, что веревка аккуратно ссучена из двух нитей одинакового растительного волокна[48]48
  Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 40.


[Закрыть].

Открытие 2013 г. на юго-востоке Франции спровоцировало предположения о том, что, возможно, человек разумный был не первым, кто делал веревки. Крошечный обрывок скрученных волокон длиной всего 0,7 мм был найден в поселении неандертальцев (возраст которого насчитывает 90 000 лет) задолго до того, как гомо сапиенс прибыли в Европу[49]49
  Barras.


[Закрыть].

Чатал-Хююк, место раскопок под эгидой ЮНЕСКО, расположенное в Центральной Турции, было когда-то поселением эпохи неолита, в котором люди жили с 7400 по 6200 г. до н. э. В этот период произошел переход от охоты и собирательства к более оседлому образу жизни. Есть все признаки того, что жители гордились своими новыми жилищами. В прямоугольных строениях из глиняных кирпичей были выполнены очаги и платформы для сна. Вход в них осуществлялся через дыру в крыше, а не через дверь в стене. Дома были украшены геометрическим узором алого и темно-оранжевого цвета с использованием таких пигментов, как охра и киноварь. Более того, во время раскопок 1961 г. в углу одного из домов было найдено небольшое темное углубление с обугленными останками людей и тканей, датируемыми началом VI тысячелетия до н. э.

Извлечение тканей оказалось проблематичным. «Климатические условия сделали обнаружение тканей испытанием, – пожаловался Ханс Хелбак, археолог, работавший на раскопках. – Если бы кто-то попытался показать все захоронение должным образом, поверхность высохла бы мгновенно под палящим солнцем, оставшийся текстиль превратился бы в пыль, а постоянный ветер унес бы его прочь». Но усилия по сохранению находок были в результате вознаграждены. Останки семи или восьми тел, включая нескольких детей, были перемешаны. Некоторые обуглились, на других костях остались истлевшие мышцы.

Интересно, что фрагменты текстиля лежали среди костей. Некоторые превратились в прах, от других остались только нитки, но более крупные фрагменты сохранились нетронутыми. Судя по всему, тела сначала расчленяли, а потом тщательно заворачивали в ткань и перевязывали шнурками. Некоторые, более крупные конечности были завернуты отдельно, другие соединены с более мелкими костями. Нашли даже часть нижней челюсти, аккуратно завернутую в несколько слоев ткани[50]50
  Fowler; Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p.11; Helbaek, pp. 40–41.


[Закрыть].

Образцы ткачества, найденные в Чатал-Хююк, удивительно разнообразны. Некоторые фрагменты были грубыми, другие тонкими, некоторые с ровным полотняным узором, другие с меняющейся плотностью и различным расстоянием между нитями. Все ткани, за исключением веревки, были сделаны из животных волокон, вероятно из шерсти. И они произвели огромное впечатление на Х. Хелбака. «Все эти ткани, – написал он, – свидетельствуют о техническом мастерстве, которое не может не удивлять наблюдателя, учитывая их древний возраст – по крайней мере восемь с половиной тысяч лет»[51]51
  Helbaek, pp. 41, 44.


[Закрыть].

Помимо догадок о том, когда люди начали ткать, мы должны спросить, как они могли это делать. Все могло начаться с плетения корзин из податливых веток и стеблей, потом люди стали плести циновки, сети и снасти. Каждый шаг в развитии ремесла приближал наших доисторических предков к созданию тканей различной длины. Подобные находки из далекого прошлого редки: новые археологические находки задают столько же вопросов, сколько они дают ответов.

Доисторические ткани, сотканные из волокон, добытых из растений или вырванных из шкуры овец или коз, были необходимы для выживания наших далеких предков, они были важнее оружия. Ткани могли дать укрытие, тепло и впоследствии – видимый статус. Ткани дали выход одному из самых привлекательных качеств человека – способности к творчеству. Переливающаяся ткань, найденная в сгоревшем троянском доме, и те веревки, частью которых были волокна из пещеры Дзудзуана, для нас потеряны. Мы никогда не сможем их увидеть или понять, что они значили для своих создателей. Но тем не менее мы можем быть уверены в том, что ткачи вкладывали в свою работу мысли и усердие. Иначе зачем использовать золотые бусины и розовый, серый и бирюзовый краситель? С самого начала их создания ткани были выражением амбиций и мастерства ткачей.