Текст книги "Никогда в жизни!"

Дорогая Эля!

Благодарю за доверие, с которым ты относишься к нашей газете…

Двадцать тысяч. 20 000. Я – землевладелица. У меня есть своя земля. Есть проект. Есть строители-горцы.

И все это за рекордное время, в течение трех недель. Архитектор, геодезист, районное управление и снова архитектор, план, земельный кадастр и снова геодезист, разрешение, документ о прекращении рассмотрения дела об изъятии из сельскохозяйственного оборота угодьев, расположенных… с заключением, что рассмотрение дела безосновательно, поскольку участок (то есть моя земля!) расположен на почвах с минеральным субстратом, непригодных для возделывания, и нет необходимости в получении разрешения на изъятие угодьев из сельско-хозяйственного оборота и начислении в связи с вышеуказанным денежных сборов.

Вот так-то!

Интересно, что скажут мои родители, когда узнают, что уже закладывается фундамент. Но от меня они не узнают. Переполошатся, хватит того, что я сама в панике.

Я рассказала обо всем только Агнешке, которая, как и я, повидала в жизни немало. Это моя двоюродная сестра, отличается она тем, что не вписывается в статистику и – не чета мне – добивается поставленных в жизни целей. На свадьбе, когда моя свекровь во время десерта намекнула, что пора бы подумать о ребенке, Агнешка сообщила, что возьмет себе в мужья сироту. А когда наша общая знакомая, не успев выйти замуж, развелась, Агнешка сказала, что найдет себе разведенного – человека опытного, у которого дурь вышла из головы.

Гжегож – ее муж – оказался разведенным полусиротой. Милейший человек. Отсидел положенное за то, что во время военного положения печатал Чеслава Ми-лоша. Поэтому теперь, когда адреналин ему уже не будоражит кровь, советует всем расслабляться. У Гжесика тоже случались трудные моменты в жизни.

Первый раз – когда их накрыли со всем трехтысячным тиражом Бора-Комаровского. Диссиденты думали, что полностью законспирированы, а коммунистические власти просто ждали, когда они все напечатают. Тогда один симпатичный кзгэбэшник похлопал Гжесика по плечу и шепнул на ухо:

– Не беспокойтесь, ничего не пропадет, наши знакомые – большие любители таких глупостей.

Вот тогда Гжесика посадили на год. Он говорит, что там было замечательно, потому что больше нигде и никогда потом ему не приходилось знакомиться с таким количеством интересных людей. Сегодня он знаком с половиной из тех, кто в правительстве.

Я живу в стране, в которой с членами правительства знакомятся в тюрьме. Интересно, сохранится ли такое в будущем? Этот же принцип?

Второй раз Гжесик оказался в сложном положении, когда у них родился ребенок. Агнешка была в больнице, а у Гжесика – родовые схватки, пришлось ему с тещей выпить весь коньяк, чтобы прекратились. До сих пор его воротит от коньяка. Разболелся тогда не на шутку. Ребенок родился трезвый, хотя иногда случается, что ведет себя, как пьяный. И теперь моя малолетняя племянница советует отцу, чтобы тот расслабился…

Так вот, я сказала Агнешке и Гжесику, что уже заливают фундамент. Агнешка посмотрела на меня с состраданием. Обескураженный Гжесик забыл мне посоветовать расслабиться. Они, по-видимому, были шокированы.

Одна Уля верила, что у меня все получится.

У ДЕТЕЙ ЕСТЬ ДОСТОИНСТВА

У детей есть свои достоинства. Но такой ребенок, как моя дочь Тося, – человек весьма опасный. Уже в раннем детстве ей удавалось одной умелой фразой скомпрометировать мои воспитательные методы, а также сообщить бабушке и дедушке о том, что происходит у нас дома.

Помню, как-то раз забежала ко мне приятельница. Тося тихонько сидела на ковре и складывала конструктор. У моей подруги в то время еще не было своих детей, и она не знала, что если ребенок спокойно играет, то ему в эти минуты лучше не мешать. А потому она вмешалась в игру – просунула голову в дверь и прокричала:

– Ку-ка, ку-ка, баба выстрелит из лука, а дед из пистолета…

Я со всей силы толкнула ее в бок, тут же представив себе, как на именинах у родителей мужа Тося перед гостями продекламирует то, чему ее научила эта тетя: «…А дед из пистолета стреляет по клозету». И их реакцию!

Подруга вполголоса закончила стишок, а Тося, грациозно вскинув головку, залилась серебристым смехом, потом поинтересовалась:

– А дед куда? Я не слышала, тетя, дед куда стреляет?

Мы потратили уйму времени на то, чтобы объяснить моей дочери, что тетя уже не помнит, куда стрелял дед, но, когда моя приятельница прощалась, Тося вбежала в прихожую, взмахнула фигуркой из конструктора – как сейчас помню, это был пират, – и победоносно воскликнула:

– А я знаю, тетя, знаю! Ку-ка, ку-ка, баба выстрелит из лука, а дед тоже стреляет, стреляет из мортиры по сортиру!

Я содрогнулась при мысли о сортире возле накрытого белоснежной скатертью стола, и уже видела лица присутствующих, и слышала шипение свекрови:

– Вот вам, пожалуйста. Я же говорила, какая из нее мать!

Из нее – значит, из меня.

А кто говорил о ребенке в день свадьбы?

* * *

Так вот, Тося довела до совершенства умение слышать шуточки, не предназначенные для ее маленьких ушей, которые, по-моему, вырастали до небывалых размеров, когда она оставалась в комнате одна, потому что маловероятно, чтобы у ребенка с такими крошечными ушками был такой отличный слух. Я просто уверена – они вытягивались, как только я выходила из комнаты.

Как-то раз я сказала другой своей подруге, что Элин муж ненормальный. Это чистая правда. Никуда не денешься. Тося, которой тогда было четыре года, спала, так мне казалось. Недели через две по телевизору была передача о том, что дети очень доверчивы и родители должны им объяснить, что нельзя никуда ходить с незнакомыми людьми.

Тося посмотрела программу и решила в присутствии Эли внести полную ясность в этот вопрос. Не знаю, почему она дождалась именно того момента, когда к нам зашла Эля.

А вот если за ней в детский сад придет посторонний мужчина, допытывалась моя дочь, можно ли с ним идти?

– Никто чужой за тобой не придет, только я.

– Ну допустим, – Тося как раз переняла у кого-то – скорее всего не у меня – это слово, – допустим, ты заболела.

– За тобой придет папа.

– Ну допустим, что папа болеет.

– Тогда бабушка.

– Бабушка?

– Нельзя уходить с чужими. Со знакомыми можно.

– Ну допустим, с тетей Элей можно.

– Можно, дорогая, – кивнула тетя Эля. И ни с того ни с сего вся засветилась от удовольствия.

– Ну а, скажем, с дядей?

– Тоже можно, – ответила Эля, по-прежнему радостно сияя.

– А мама говорит, твой муж ненормальный, – парировала Тося. Эля обиделась. Непонятно почему, сама ведь говорила, что он идиот.

Или вот: моя девочка сидела с бабушкой на даче. Был конец восьмидесятых. Дача за городом, добираться надо час на электричке. Тося, обычно очень послушная, отказывалась есть суп. Бабушка начала нервничать – ребенок, если раз не съест суп, умрет от голода – и развлекала ее как могла:

– За дедушку, за папочку, за мамочку, за божью коровку, за собачку, ложечка за котеночка… – Тося открыла ротик. Еще несколько ложек – все знакомые, родственники и зверюшки уже были перечислены, бабушка беспомощно воскликнула: – И за нашего папу римского.

Тося отвела ложку с супом и задала вопрос:

– А почему за папу римского?

– Ибо он хороший!

– Хороший ибо, – повторила Тося, которая новые слова как бы приклеивала в конце.

– Потому что несчастный. Это вызвало у Тоси интерес.

– А почему несчастный?

Суп остывал, бабушка была в панике. Мне самой стало любопытно, как она выпутается. И тут моя мама дала промашку:

– Потому что за ним бегает какой-то русский с ножом и хочет его убить!

Тося от удивления разинула рот, суп отправился в животик, жизнь моего ребенка была спасена.

Вечером мы возвращались вместе, электричка трещала по швам, люди с корзинами вишни стояли даже в проходах, давка, духота, закат, сонливость догорающего знойного дня, два милиционера прислонились к дверям, кондуктор лениво продирался от пассажира к пассажиру, бабушка дремала, прислонившись к оконному стеклу, и вдруг среди этой сонной тишины звонкий Тосин голосок:

– Бабушка, а где тот русский, который, ты говорила, носится с ножом за нашим папой римским?

Я не знаю, откуда у Тоси такой талант: извлекать из памяти самые компрометирующие вещи в наиболее неподходящие моменты. Поэтому сейчас я скрывала от дочери, что купила землю и уже начала строиться, ведь у нее непременно само по себе сорвется это с языка во время воскресного обеда в присутствии бабушки, и той обеспечен инфаркт.

Я не стала составлять смету, чтобы не падать духом…

* * *

Время от времени я наведывалась на строительство. Горцы – молодцы. Тосе врала, что езжу в редакцию. Сейчас дочь, к счастью, отдыхала на водно-спортивной базе, и я могла бывать на стройке почти каждый день, за исключением тех, когда пыталась работать.

За два последних месяца я развернула активную деятельность. Тридцать четыре раза была на складе стройматериалов. Кроме того, что покупал бригадир, я лично приобрела около ста килограммов гвоздей и метровой длины штыри для венка на крышу, порядка трехсот квадратных метров гипсокартона для стен, восемнадцать литров водки и несколько десятков килограммов колбасы.

Я три раза пила со строителями, один раз хватила лишку.

Я посадила три вьющиеся розы, которые мне погубили гусеницы. Посадила целых сто тридцать четыре саженца кустов и деревьев, которые уже не пожрали гусеницы, хотя вполне могли.

Я съездила в лесничество за дровами и наколола десять кубометров березы. Когда я думала об избраннике Йоли, дрова кололись сами собой.

Я обнесла оградой свой любимый, единственный, доставшийся мне с таким трудом кусок земли. Ворота у меня с сердечками.

Я не закрутила воду во дворе, и она текла все выходные, потому что рабочие уехали на три дня домой на сбор урожая; никто не знал, что льется – вода поступала из водопровода, который был запроектирован еще пять лет назад, и его как раз провели. Статистика на этот раз меня не подвела. Колодец рыть не пришлось. Незадолго до этого я видела белую лошадь, а она, как известно, исполняет желания, ну я и загадала водопровод. Вот он и заработал!

Ко мне пришли отключить электричество, потому что я забыла заплатить за свет, но Уля не позволила, объяснив, что у меня очень строгий муж, что он меня убьет, когда узнает, что я такая забывчивая. Электрики отнеслись ко мне с сочувствием и свет не отключили. Хоть какая-то польза от того, что муж – негодяй.

Мне достались: четыре пары красивых деревянных дверей – от соседки и ее мужа, живущих через два дома от меня; подоконники, кафельная плитка и так далее – от Маньки, сестры Ули, а еще треугольная ванна; плитка для дорожек и мешок гипса от Кшися; компакт, то есть унитаз, от Агнешки и Гжесика; краска и лак для дерева; растения для сада, юкка, тамариск и много сортов туи, а также каштан, цветущий розовыми цветами; красивая деревянная полочка с крючками для кастрюль и кухонное полотенце, на котором должно быть вышито: «Женина стряпня мужу в радость дана» или другая шовинистическая чушь; отличная водка из Греции от приятеля Ули.

Я ответила на сто восемьдесят шесть писем. В том числе на такие: что делать, если ребенок слишком послушный; как добиться, чтобы ребенок был послушным; как вышивать мережку; как пороть мережку; как сделать стойкий макияж; как снять стойкий макияж; как увеличить грудь; как уменьшить грудь; как сделать пластическую операцию: ног, век, подбородка, уха, бедра и живота; как уговорить жену не делать пластическую операцию: ног, глаз, подбородка, уха, бедра и живота; как убедить жену сделать пластическую операцию: ног, век и так далее; как уйти от мужа; как сохранить семью; как вырастить проращенное зерно, а также нутрий; песцов, рыжих лисиц; кроликов, цыплят; где кому можно продать: хозяйство по разведению нутрий, лисиц, кроликов, цыплят; как полюбить тещу; как правильно питаться, но без овощей, потому что они невкусные; можно ли жить под высоковольтной линией; верить ли гадалке; когда придет конец света; наступит ли конец света в 2000 году; правда ли, что есть водоносные жилы; что я думаю по поводу книжки, изданной в Германии, название которой повторить невозможно и которая, правда, не была переведена на польский, но в ней говорится о… и так далее; если начинаешь посещать психолога, значит ли это, что ты уже ни на что не годен; что такое фетишизация денег; что такое вообще фетишизация.

Читатели просили редакцию: помочь разыскать Харриса или другого целителя; одолжить пару тысяч на машину, холодильник, отделку дома, квартиру для дочери, на поездку в отпуск; замолвить словечко у президента в связи с тем, что суд вынес неправильное решение, оправдал соседа и присудил выплатить штраф в размере двухсот злотых; связаться с дочерью (сыном, мужем) женой и объяснить сыну (мужу, жене) дочери, что он (она) не прав (не права); написать соседке, что не следует к рыбе подавать нож, потому что соседка спорит и просит написать статью, чтобы люди не верили тому, что существует справедливость, потому что ее нет; написать статью, чтобы люди поняли, что мир прекрасен, и тогда не надо будет покупать спальный мешок сыну, потому что он едет в Швецию, может быть, в редакции найдется ненужный; что-нибудь сделать, чтобы кошки не мочились на коврик у двери кв. 9 в доме Зв по улице Сенкатой; попросить голубей не откладывать яйца на балконе.

Они также интересовались, действительно ли: в будущем году станет лучше; в будущем году станет хуже; будут снижены налоги; все в правительстве воры; Валенса станет президентом.

Кроме того их интересовало, как избавиться: от тараканов; от домашних муравьев; от кротов на участке; от соседа, который пьет и гадит под дверью; от тещи, которая не переставая учит, как жить; от шершней; от дождевых червей; от бродячих кошек; от бездомных собак; от соседского пса, который без умолку лает; от подруги, которая начала встречаться с парнем, понравившемся читательнице; от галки на трубе; от колорадского жука.

Что же касается моих семейных дел – я не была ни на одном из трех родительских собраний в Тосиной школе. За это время Тося принесла из школы: три единицы по химии, которую не понимала; две единицы по математике, потому что учитель математики не понимал, что она не понимает математики; единицу по изо, потому что учительница потеряла ее рисунок; единицу по английскому, потому что учительница потеряла ее контрольную; единицу по польскому, потому что учительница наверняка потеряла ее сочинение; единицу по физ-ре, потому что у нее не было спортивной обуви (вероятно, кроссовки потерял учитель физкультуры); единицу по истории, потому что учитель не понял ничего из того, что она ему отвечала; непоколебимую убежденность, что весь мир восстал против нее.

* * *

Перед самыми каникулами меня вызвали в школу. Выяснилось, что на уроке этики учительница внушала детям, что человек призван быть несчастным на земле. Тося с места выкрикнула, что собирается стать счастливой. Преподавательницу это ужасно разозлило, и она сказала, что жизнь жестокая штука и что рано или поздно Тося сама в этом убедится. На что Тося возразила, что мир является отражением состояния нашего ума.

Я пошла в школу, слегка стряхнув с себя строительную пыль.

Там меня спросили, что я думаю по этому поводу. Я полагала, что мир является отражением состояния нашего ума. Я порадовалась тому, что Тося хочет быть счастливой. В конечном счете каждый получает то, что желает. Преподавательница этики не согласилась со мной и просила поговорить с Тосей, чтобы она не была столь заносчивой. Я попросила Тосю не быть заносчивой.

* * *

Я коротала дни с йогуртом, луковицей тюльпана и прожорливой медведкой, занимаясь размешиванием гипса, немного супружеской неверностью и семейными проблемами, зачисткой стен, заливкой цемента, покупкой полов и труб с поперечным сечением в полдюйма, а еще осами, разглагольствованием о налогах, доставкой несметного количества пенополистирола, решеток, пленки и снова сочиняла небольшой трактат об изменах и том, как ухаживать за волосами, делала короткое умозаключение на тему досвадебных причесок – и все это в промежутках между колкой дров и ответами на вопросы моей мамы, о чем я думаю, ведь скоро возвращается Юлек, и где мы тогда будем жить с Тосей, за которой нужно присматривать, которой необходим свой дом, тишина и так далее.

Ответ был: я как раз об этом думаю.

Приходилось также выслушивать советы отца, которые в любых обстоятельствах сводились к тому, что мне не следовало шестнадцать лет назад выходить замуж и так далее.

За это время я написала шесть посланий Голубому, вступив в переписку на тему роли женщины и мужчины в современном мире – его взгляды были неприемлемы, он вообще не мог понять того, что женщинами просто пользуются, их готовят к роли служанки, мало того, что они родят детей, никто им в этом не помогает.

* * *

Когда Тося вернулась со своей водно-спортивной базы, дом был уже покрыт крышей, цемент залит, вода и свет проведены, рыли выгребную яму, маляры и штукатуры занимались отделкой.

Я едва держалась на ногах.

Напрасно я подозревала свою бедную Тосю в том, что она когда-нибудь проболтается. Всего-навсего Уля позвонила моей маме и попросила передать, что новые рабочие напились и мне надо приехать. Мама спросила, какие рабочие.

– Ну, те, которые делают сейчас ванную, – пояснила Уля.

– Какую ванную? – удивилась моя мама.

– Обыкновенную, в доме.

– В каком доме?

– Ну, рядом.

– Рядом с чем? – не сдавалась моя мама.

– Рядом со мной. – Улю не так-то просто сбить с толку.

– А при чем здесь Юдита?

– Но это же ее дом, не так ли? – возразила Уля.

Обошлось без инфаркта. Зато Тося обиделась, что я ничего ей не сказала.

Всем немедленно захотелось поехать и посмотреть дом. Собрались и поехали. Тося, моя мама, мой отец. И я. Тося потеряла дар речи. Мама остолбенела. Отец сказал, что на моем месте он бы не шел напролом, что надо было сначала посоветоваться с ним, я этого не сделала и тогда, когда выходила замуж, и результат налицо и так далее.

А потом состоялся семейный совет, на котором постановили следующее: Тося будет жить у дедушки, Борис – у бабушки. Я поселюсь у Маньки, сестры Ули, здесь же, возле своего участка. Сейчас я должна целиком и полностью сосредоточиться на доме. Приближалась осень. Кончилось лето. Надо было закончить дом до зимы.

У меня подходили к концу деньги.

ЭКС-МУЖЬЯ ВСЕГДА НЕФОТОГЕНИЧНЫ

Манька – ветеринар. Статистически мы похожи. У нее тоже был муж, но ушел. Вначале – миллионы открыток с сердечками, потом – свадьба, затем – сын, и наконец – другая женщина. Манькин муж был веселым малым. Когда у них родился сын и он приехал в роддом за женой и ребенком, вышла медсестра со свертком и спросила, чей отпрыск.

Он сказал:

– Одеял ко мое…

Мужчины всегда узнают своего ребенка по одеялку.

Прошло несколько лет, и след его простыл, а ведь тоже не разрешал Маньке курить в постели! Как это получается, что мы выходим замуж за мужчин, которые нам что-то запрещают? Либо заставляют ложиться спать, потому что уже поздно, либо вставать, потому что опять-таки уже поздно, то обед мы должны готовить, то не тратить лишнего и все в том же духе. И ведь нам это нравится! Уму непостижимо.

Манька, посовещавшись с Улей, решила, что жить я буду у нее, муж как раз место освободил, надо было только перевезти кое-что из тряпок и компьютер, чтобы я могла работать, в общем, как-нибудь справимся. Строители пить не станут, если будут под надзором. Моим.

* * *

Найдется ли еще женщина, которая знает, чем отличается бетон номер пятнадцать от двадцатого? А двухдюймовый гвоздь от семидюймового?

Рабочие не пили. Я обмывала с ними закладку дома, венец на крыше и еще что-то, уже не помню. Скажите мне, известно ли какой-нибудь другой женщине, что такое венец на крыше? Мне известно.

Дед по телефону жаловался, что Тося не слушается и не ест суп.

Бабушка позвонила с известием, что Борис погрыз входную дверь.

Я сказала отцу, что надо бы продать Мальчевского, который висит у нас на стене уже много лет, и переживет, бедняга, еще десяток поколений. Большого кредита мне не получить, а деньги, одолженные у Манькя, кончились.

Отец позвонил моей маме и спросил, нет ли у нее каких-нибудь свободных денежных средств, поскольку Мальчевского срочно продать не удастся, кроме того, картина должна сохраниться для потомков или, что очень может быть, мой брат захочет ее в будущем взять.

Мама позвонила брату, а тот перезвонил отцу и сказал, что Мальчевского к лешему надо продать, потому что картина ему ни в будущем, ни для потомков не нужна.

Мне позвонила мама и сказала, что ради Мальчевского и будущих поколений она возьмет небольшой кредит.

Позвонил отец и сказал, что Мальчевского, бесспорно, можно продать, пусть мать не берет кредит, потому что требовать такие проценты – настоящий грабеж.

Потом позвонил мой брат и спросил, сколько мне не хватает, он может занять, ведь если Мальчевский не останется в нашей семье для будущих поколений, отец исстрадается.

Мой отец позвонил брату и попросил его не брать денег в долг, потому что там грабительские проценты.

Затем позвонила моя мама, чтобы сообщить, что бабушка вышлет мне деньги, которые я могу вернуть, когда буду в состоянии, что бабушка не торопит. Эти деньги были отложены у нее ни похороны. Ясное дело, спешки с этим нет.

* * *

Манька вернулась сегодня уже после того, как я пришла со стройки.

Я подала горячий ужин – свиную отбивную, запеченную с сыром, очень вредную для здоровья и необычайно вкусную. Я предпочла бы в будущем не исполнять роль жены, потому что Манька была на верху блаженства. Ее сын тоже. Он стал называть меня мать номер два, поскольку друзья допытывались, почему его мать теперь живет с женщиной.

Манька вернулась поздно – ходила к какому-то мужчине делать прививки его восьми собакам. Заполняла ветеринарный паспорт, а там указывается кличка. Вот она и спросила, как зовут собаку.

– Бобик.

Второй тоже был Бобик. И третий. И четвертый. И пятый.

Манька не то что я, ее ничем не удивишь, особенно с тех пор, как ее пригласила одна женщина, чтобы привить кошку и подрезать когти собаке. Манька поехала туда, дверь ей открыла старушка и с порога сообщила, что собака ее, Маньку, без сына покусает, а носит кошку черт знает где. И не могла бы Манька, раз уж она здесь, подстричь ей, бабке, ногти на правой руке, потому что ей несподручно. Она готова заплатить, как за собаку. Манька достала свои маникюрные принадлежности и обработала бабке правую руку. А взяла как за собаку.

Так вот сегодня, заканчивая прививку восьмой собаке, Манька деликатно поинтересовалась, почему всех зовут Бобиками. Ведь как-никак и запутаться можно.

Хозяин посмотрел на нее как на идиотку и ответил:

– Потому что я сам Бобик. Ежи Бобик.

На такое способен только мужчина.

Манька открыла бутылку коньяка, чтобы пропустить по одной перед сном. Мы отправились к ней в спальню. С коньяком, чаем, апельсиновым соком, солеными орешками с рекламной акции «Золотое колечко», с пепельницей и сигаретами. Забрались прямо в одежде на кровать. Манька впустила в комнату всех своих четырех кошек, достала альбомы с фотографиями и начала искать колечко на дне банки с орешками. Высыпала содержимое на кровать, кольца там не оказалось, зато, к нашей великой радости, накрошили мы изрядно. Потом налили коньяку и закурили. Главным образом потому, что муж ей тоже не разрешал курить в постели. Манька показала мне все фотографии своего мужа. Он был совершенно нефотогеничный.

В час ночи зашел ее сын и ахнул. Топор можно было вешать, коньяк пошел отлично, музыка гремела вовсю, кошки разлеглись на подушке, все усыпано орешками, а мы трепались о сексе. Жизнь у нее тоже не удалась. Смех да и только, что человек, иначе говоря женщина, чем хуже обстоят дела с замужеством, тем больше страдает, когда все кончается. Разве это не забавно? Нас это страшно развеселило, и мы велели нашему сыну ложиться спать.

* * *

Я проснулась в половине восьмого. Манька спала рядом, повернувшись задом, у нее на спине примостился кот. Второй возлежал у меня на груди. Остальные кошки где-то попрятались. Все было усыпано проклятыми орешками. Воняло окурками. Бутылка почивала между нами.

С молниеносной быстротой я разбудила нашего сына, выпила кефир, разбудила Маньку, выпила апельсиновый сок, приняла душ, выпила стакан молока. Манька приготовила для всех завтрак и выпила сок, чай с лимоном, стакан минеральной воды, растворимый аспирин. Мы съели завтрак, я выпила два стакана чая с лимоном и дважды почистила зубы.

И все равно рабочие, завидев меня, сказали, что опохмеляться лучше пивом.

Если так пойдет и дальше, через пару месяцев мы с Тосей сможем переселяться.

* * *

Вечер. Спальню проветрить не удалось. Манька сказала, что мне нельзя запускать работу. Снова накопилась гора писем. Николай вошел ко мне и сказал:

– Мать номер два, не переживай, мы поможем.

Манька принесла нам горючее, чтобы лучше работалось. Николай сортировал письма: одна стопка – о красоте, вторая – психология, в третьей – разное.

Манька села на телефон.

Дорогая редакция!

Я бы хотела, чтобы после смерти меня сожгли, но не знаю, сколько это стоит и куда обращаться. Правда, я еще молода и ничем не болею, но мне было бы спокойнее, если бы…

Николай подал газету, Манька набрала номер круглосуточной службы ритуальных услуг. Зачем мне в одиннадцать часов ночи знать, где кого-то будут сжигать через сорок или сколько-то там лет?

Дорогая Ева!

Сообщаю тебе адреса учреждений, которые оказывают такие услуги. Однако из твоего письма следует, что ты еще учишься в институте…

Я забыла ей написать, что сегодняшние цены могут измениться через сто лет. Догадается ли она сама?

Сообща мы ответили на четырнадцать писем. Не понимаю, откуда у людей такие безысходные проблемы.

Маска, которую можно накладывать в любом возрасте, – это маска из овсяных хлопьев.

Еще бы. Мне ли об этом не знать. Это была первая и последняя маска, которую я сама себе сделала. Мне было тринадцать лет. В каком-то журнале я прочитала, что ее можно применять в любом возрасте. Сначала я обшарила всю квартиру в поисках овсяных хлопьев. Нашла их в комнате отца. Родители хранили разные вещи в разных странных местах. Мама, например, держала свой коньяк рядом с томиком Жеромского. А отец прятал привезенный из Америки «Плейбой» в ящике с носками. Честное слово, забавный у нас был дом.

Геркулес оказался в ящике у отца. Там же, где лежали носки и «Плейбой». Залить горячей водой так, чтобы образовалась кашица. Залила. Половину коробки пришлось высыпать, чтобы образовалась кашица. Кашицу нанести на лицо и держать двадцать минут, затем смыть теплой водой. Нанесла. Держала. Слегка даже пощипывало, но и в самом деле кожа стала гладенькая и свежая, просто чудо.

Я позвонила маме, чтобы похвастаться, какая я молодчина и как за собой слежу. Мама пожелала узнать, где я взяла овсяные хлопья, потому что дома их не было. Слишком поздно я спохватилась, что выдала папу. Может быть, родители поэтому и развелись?

Мама отреагировала так:

– Ну что ж, прекрасно, хоть раз ты как следует умыла лицо.

Я взглянула, а на коробке отчетливая надпись: «Мыльная стружка».

Ничего удивительного, что мой Эксик ушел к Йоле. Она уж точно никогда бы себе не сделала маски из мыла.

Еще шестнадцать писем. Голубая бумага. Батюшки!

Дорогая пани редактор!

Не понимаю, почему в Вашем письме ко мне столько желчи. Мне не к кому было обратиться со своими проблемами, и я подумал, что в журнале, который читает моя жена, меня поймут лучше, чем в любой другой редакции.

Однако я не ожидал, что меня так несправедливо осудят. Вы не понимаете, в какой я оказался ситуации. Не знаю, сколько Вам лет, но, по-видимому, Вам уже пора освободить место другим, если любовь стала для Вас столь отдаленной темой…

Вот так Голубой!!! Действительно, в последнем письме я выпустила немного яду, чтобы он не умничал. Так недолго и с работы вылететь! Самого желчь заливает, губошлеп этакий!

Если шеф узнает, как я отвечаю на письма страждущих мужчин, обманутых бедняг, которые вначале сами доводят своих жен до того, что переполняется их чаша терпения, а потом пишут жалостные письма, то как пить дать не работать мне больше в редакции.

Как будто у меня мало других проблем! Завтра опять явятся сантехник и электрик, потому что надо починить кое-что после того, как рабочие положили кафель; Тося схватила две двойки по математике, Борис окончательно дожевал обивку на входной двери у мамы, надо подсушить дом – того и гляди зима грянет, ведь осень уже на носу… Господи, не хватало только, чтобы меня уволили!

Я встала. Включила компьютер. Что я могу ему написать?

Уважаемый читатель!

Я действительно плохо знаю Вашу ситуацию и позволила себе выбрать некорректный тон письма, писала скорее как частное лицо, а не как редактор отдела по связям с читателями. Вероятно, Вы относитесь к тому небольшому статистическому проценту мужчин, которые умеют думать и чувствовать…

Надеюсь, он сменит гнев на милость. Попрошу Николая, он отвезет всю эту корреспонденцию завтра в редакцию.