Текст книги "Призраки Белой крепости"

– Я не ошибусь, если скажу, что магия, вызывающая у тебя аллергию, станет нашим основным щитом и единственным ключом к спасению, – предположил Оливер, опираясь на длинный витой посох, который частенько брал с собой в дальние походы, показывая всем желающим свою вымышленную немощь. – Ты чуешь колдовство Сантьяго, столь мощное, что оно и не подумало развеяться со смертью своего создателя. А я могу ощутить и кое-что еще. Это место насквозь пропитано иной, более сильной и куда более древней магией. Магией Джейзи Джиммы, которая первой создала эту крепость и провела в ней несколько тысячелетий, творя невообразимые чудеса, применяя такие заклятия, о существовании которых никто из нас даже не подозревает.

– Ну, ты-то подозреваешь, – чуть слышно проронил Роман, но Оливер не обратил на слова мальчишки, знавшего намного больше, чем ему полагалось, никакого внимания. Он продолжил, обращаясь исключительно к Линде:

– Песок помнит тепло ее босых ног, ветер не забыл аромата ее дыхания и неповторимого запаха благовоний, которыми она умащивала свое прекрасное молодое тело. Эти камни помнят прикосновения ее рук и воздушной ткани ее нарядов. Сантьяго строил эту крепость из того, что от нее осталось. Он практически не использовал новых материалов, так как стремился воссоздать дом своей возлюбленной таким, каким тот был, когда они только познакомились и полюбили друг друга. Именно поэтому стены этой крепости – самая лучшая защита, какой мы можем только пожелать. Камни помнят не только тех, кто жил среди них, но и тех, кто здесь умирал. Когда воинства Земли пришли сюда, было уже слишком поздно, чтобы спасти Джейзи Джимму или отстоять наполовину разрушенную крепость, у которой, если верить преданиям, есть лишь одно слабое место – вот эти врата. Но они все равно дали бой. И это был славный бой, хоть и обреченный на поражение. Многие пали в тот день, отдав свою энергию, всю доступную им магию земле. И она впитала ее, сохранив на века. Оборотни, которые захватили руины, некогда принадлежавшие убиенной ими Джимме, не смогли долго оставаться здесь. Каждая песчинка была пропитана магией смерти, казалось бы родной этим порождениям тьмы, но почему-то ставшей для них враждебной.

– Откуда ты знаешь все это, Мудрец? Если я правильно помню, твоя душа к этому времени уже проходила через слои грани, – спросила Линда. Она не боялась, что их подслушают. Только Роман и два генерала находились поблизости, и все трое прекрасно знали историю Оливера и его прошлых жизней. Первый смог прочесть все необходимое в мыслях своей учительницы, остальным она поведала это сама, ничего не утаив, так как полностью доверяла обоим.

– Я рассказывал тебе о древней книге, случайно оказавшейся в моих руках много столетий назад, – спокойно ответил Мудрец. – Той, в которой оказалось письмо Альфреда Косолапого, предупреждавшего современников или хотя бы потомков о том, что Сантьяго Испанский Дьявол сошел с ума и может в своем безумии уничтожить всю нашу цивилизацию. Так вот, книжица, которую наш предок избрал для хранения своего послания, содержала в себе не только сведения о древних ритуалах, но и ряд исторических очерков, написанных очевидцами. Это уникальная вещь. Возможно, когда-нибудь я дам тебе почитать ее или можешь порасспросить своего юного друга, он, не сомневаюсь, уже многое выудил из моей памяти.

С этими словами Оливер чуть заметно поклонился и пошел прочь. Туда, где, согласно принятому порядку, шагали его воины, не сильно тренированные в реальных боях, зато нагруженные книжной премудростью.

– Замок этот принадлежит тебе, ведь все, что имел Испанский Дьявол, теперь твое, – заметил Стас, когда старик отошел достаточно далеко, чтобы притвориться глухим к чужим разговорам.

– Не думаю, что обычные законы применимы к этому месту, – покачала головой Линда, разглядывая укрепления с всевозрастающим восхищением. Она прощупывала детали обороны, выставленные много сотен лет назад и до сих пор не потерявшие былой силы. Чем дольше она вникала в суть заклинаний, тем меньше понимала их структуру, но это было не главным, гораздо важнее оказался вопрос, который никому не пришел в голову, когда Совет магов единогласно принял решение двигаться к крепости и искать спасение внутри ее стен. Как проникнуть внутрь? Было совершенно очевидно, что в отличие от остальных владений Сантьяго, этот замок не стремился признавать новую хозяйку, да и колдовство, наложенное на нее, по своему мастерству во много раз превосходило все то, с чем Солнечному Свету приходилось сталкиваться до сих пор.

– Там должны быть особенные охранные заклинания, – прошептала Линда. Она не могла говорить в полный голос, боясь потревожить древнее волшебство. Да и благоговение, которое она испытывала, не позволяло кричать во всю глотку, словно на плацу. – Они идентифицируют меня как врага и не пропустят.

– Они там есть и до сих пор верны старому хозяину, вернее, своему творцу, – констатировал факт Роман. Дитя асфальта и интернета, он уже пришел в себя и теперь рассматривал крепость, в которую надо проникнуть, как очередной квест в онлайн-игре. Раз задача поставлена, значит, она решаема, осталось только понять как. Ответ пришел сам собой. – Конечно же! – Роман хлопнул себя ладонью по лбу. – И как я сразу не подумал?

– Ты о чем? – Линда нахмурила брови. Она размышляла над тем, как проникнуть сквозь защиту, выставленную Испанским Дьяволом и провести за собой многомиллионную армию. Причем сделать это надо было без лишних жертв и не потревожив основ заклятий, способных впоследствии сослужить хорошую службу. Возглас бывшего ученика вывел ее из задумчивости. Иногда Роман предлагал элементарные решения сложнейших задач, которые лежали на поверхности, а потому более зрелые маги, привыкшие вглядываться в суть, их не замечали. Солнечный Свет частенько спрашивала себя, является данная способность Чтеца Душ следствием его менталитета, воспитанного в современном, лишенном глубины мире, или это часть его древнего духа, который был старше ее собственного на несколько десятков жизней. Впрочем, возможно, это просто черта характера, доставшаяся молодому магу от земных папы с мамой.

– Я знаю, как войти в замок и не получить ни одного из возможных осложнений, – заявил Чтец Душ. Он лучезарно улыбался и смотрел на Линду с некоторым снисхождением.

– И? – Солнечный Свет скептически хмыкнула.

– Вот он. – Роман ткнул пальцем в Макара, стоявшего по левую руку волшебницы. О хороших манерах парень нисколько не заботился, словно вообще никогда не слышал о том, что показывать пальцем на человека невежливо. – Наш темный генерал носит на себе знак Сантьяго. А раз так, значит, может входить в любые двери, защищенные его магией, достаточно просто приложить правую руку ко входу. – Трое собеседников уставились на Романа, будто впервые видели. – Ну же, все просто. Это как пройти в обыкновенный замок мага. Что делают воители, чтобы попасть на его территорию?

– Роман прав, – кивнул Макар. Он уже понял, что колдун говорит дело, когда услышал первые слова его длинной тирады. Оставалось только удивляться, что ему самому это не пришло в голову. – Я смогу сделать это.

– Ты здесь был? – уточнила Линда.

– Именно здесь нет, но я знаю, что кое-кого Сантьяго брал с собой, когда совершал свою ежегодную поездку в Белую крепость. Он говорил, что нужно убедиться в сохранности ценного имущества. Но теперь я понимаю, что у него всегда была другая цель. К тому же все остальные замки Испанского Дьявола я посещал, и ни разу никаких проблем не возникало. Не забывай, даже если здесь наложены чары, препятствующие проникновению собственных слуг Сантьяго, ко мне это не относится. Я был его генералом, а значит, могу пройти везде, где мог пройти он. Я войду внутрь и открою проход для остальных.

– Ладно, – Линда кивнула. Она выглядела встревоженной. Рисковать жизнью брата ей не хотелось, однако, поразмыслив, не могла не признать, что его доводы вески, в то время как ее опасения безосновательны. – Иди, – распорядилась Солнечный Свет после секундной заминки.

Макар обменялся взглядом со Стасом. Что они хотели сказать друг другу, знал только Роман, который, без сомнения, читал мысли всех присутствующих. Его способности в этой области росли не по дням, а по часам. Темный генерал отделился от толпы, собравшейся под стенами крепости. К этому моменту слух о том, что цель достигнута, должен уже был разнестись по всему периметру, занимаемому армией. Краем глаза Кузнецов заметил, как маги бегут к Линде, заинтригованные, восхищенные, пораженные. Каждый стремился увидеть древнюю твердыню вблизи, ощутить вкус мощнейших заклинаний, предложить свои способы проникновения внутрь стен, обещавших защиту и относительный покой хотя бы на несколько дней.

Макар не стал медлить. Он хотел, чтобы за его сестрой сохранилось звание самой мудрой из магов, чтобы именно она предложила решение трудной задачи, так как темный генерал ни на миг не сомневался: Роман выставляться не станет. Лишняя слава ему была не нужна. Она подразумевала ответственность, а ее Чтец Душ боялся как черт ладана.

Макар подошел к мосту, перекинувшемуся через глубокий ров, наполненный некой полупрозрачной субстанцией, издававшей зеленоватое сияние. Когда темный сделал первый шаг, ощутив под толстой подошвой ботинка холодный камень, который не нагревался даже в такую адскую жару, какая стояла здесь в последнее время, субстанция заволновалась. Мощный магический импульс взлетел в воздух и устремился к тому, кто осмелился нарушить покой и уединение древней крепости. Полной уверенности в том, что у него все получится, Макар не испытывал. Испанский Дьявол был умен и хитер. Он мог устроить все так, что лишь сам и те, кто сопровождал его, могли пройти внутрь цитадели. Когда волна знакомого колдовства коснулась кожи воителя, он непроизвольно вздрогнул. Знак на виске и руке резко вспыхнул, каждая его черточка отчетливо проступила. Темный генерал замер на месте. Так должен был реагировать всякий, кому нечего скрывать. Стоять и ждать, когда охранная магия проверит пришельца и либо разрешит ему доступ, либо уничтожит на месте, как говорится, без всякого суда и следствия. Чужаков Сантьяго ненавидел и истреблял, не считаясь со сводом магического правопорядка и Советом магов. Подобная система пропуска была характерна для всех замков Испанского Дьявола, которые ныне принадлежали Линде. Только этот был выстроен иначе и по-другому защищен. Он представлял собой главный оплот сил темного колдуна и, в отличие от остальных его владений, не покорился той, что победила хозяина. Только здесь, вдали от любопытных глаз и непрошеных гостей, Испанский Дьявол мог себе позволить применить чары, о которых никто из современников никогда не слышал. Здесь он не боялся раскрыть свои истинные способности, ибо случайный путник не смог бы наткнуться на заброшенный в центре бескрайних песков Сахары замок, о котором сохранились лишь легенды, больше похожие на сказки, в какие превращается большинство историй с течением времени. Эта сказка оказалась реальностью и теперь прощупывала Макара, изучая его метку, его душу, саму его суть.

Несколько минут длилось то, что на современном языке называется сканированием. Все это время темный генерал не дышал, заставляя сердце замедлить свой стук, дабы не выдать волнения. Магия Сантьяго не любила тех, кто много нервничает. Это значит, что им есть чего опасаться, а трусы были не в чести при дворе Испанского Дьявола, у которого хватало недостатков, но его патологическая сумасбродная смелость вошла в историю и была непреложным фактом.

Неожиданно Макар почувствовал, как напряжение схлынуло, словно воздух вокруг вдруг стал намного жиже, а неизвестная тяжесть с его плеч огромным камнем рухнула вниз и разбилась о каменные плиты моста. Он вновь осмелился дышать, а так долго сдерживаемое сердце понеслось галопом. Воитель сделал несколько неуверенных шагов вперед. Ничего не произошло. Он не ощутил ни малейшего сопротивления и, осмелев, пошел уже увереннее. Очень скоро он достиг гигантских ворот. На стойке справа лежал крошечный молоточек, который мог наделать немало шума, если рискнуть поднести его к металлическим створкам. Впрочем, темный знал, что внутри никого нет, а потому стучать и сообщать о своем визите было некому. Он взялся за железное кольцо, расположенное ровно по центру, и потянул на себя.

Тут же невидимые щупальца стиснули запястье воителя, заставив поморщиться от боли. Один, по ощущениям самый крупный отросток коснулся того места, где огнем пылал знак. Словно чей-то ледяной палец провел по коже, метка вспыхнула несколько раз и тут же погасла, приняв свой обычный вид. Щупальца отпустили руку, а створка ворот медленно принялась открываться. Макару не пришлось прилагать особых усилий, будто он толкал не многотонную железную махину, а обычную кухонную дверь.

Не прошло и пяти секунд, как ворота широко распахнулись, открыв пришельцу небольшой внутренний дворик, выстланный тем же камнем, из которого были сделаны стены. Несколько статуй людей, одетых в старинные доспехи с огромными мечами наголо, стояли по обе стороны от входа, встречая гостей, которые осмелятся переступить порог. Вдали виднелась арка – она вела во внутренние части крепости. Макар с удивлением отметил, что здесь хоть и ощущался отголосок тьмы, пропитавшей собой все окружающее пространство, но было значительно светлее и колдовство неземного происхождения уже не так сильно давило на плечи. В крепости было почти светло, по крайней мере, не темнее, чем в пасмурный день в парке под сенью вековых деревьев.

Едва створки ворот распахнулись перед носителем знака Сантьяго Испанского Дьявола, за спиной Макара послышались радостные, возбужденные вопли. Никто не заботился о том, что может быть услышан врагом. Войны не избежать, она уже началась, и первый бой был бесславно проигран, но теперь, когда у них есть надежное убежище, жизнь стала видеться в куда более радужных красках.

Макар первым переступил порог, оказавшись за пределами условной линии, которой можно было бы соединить окончания мечей двух статуй. Никаких новых сюрпризов не последовало. Крепость признала своего и теперь приветствовала генерала и его гостей. Все-таки мертвая магия, которая существует независимо от своего мага, никогда не была чересчур надежной, ее всегда можно обмануть, и молодых воителей и вампиров обучают этому, едва перед ними открывается бессмертная жизнь. В данном случае обмана никакого не было, имело место простое умолчание фактов, которые не касались холодного камня.

Линда ощутила, что сопротивление крепости стало меньше. Вскоре оно превратилось в едва заметный фон, который не представлял опасности. И все же она решила перестраховаться. Несмотря на предложение Романа войти в их новую обитель первым, она сама отправилась следом за братом. Кое-кто из магов отчаянно крутил пальцем у виска, но Солнечный Свет приняла решение и неуклонно приближалась к крепости. Она ощутила колебания энергии, почувствовала, как нечто коснулось ее души, но прикосновение это было очень легким, поверхностным. Ворота так и остались самой слабой частью крепости. Некогда это погубило Джейзи Джимму, но, несмотря на это, Сантьяго не стал ничего менять. Он воссоздал замок таким, каким тот был до Великой Войны, оставив не только его достоинства, но и недостатки. А следовательно, всего лишь один предатель мог ввести внутрь цитадели целое вражеское войско. Оставалось надеяться, что оборотни не в курсе этой особенности, а главное, что все выжившие слуги Испанского Дьявола, лишившиеся надежного покровительства умершего на досуге Даниэля Плети, окажутся достойны того доверия, которое некогда подарила им Линда, сохранив их жизни.

С этими невеселыми мыслями Линда вошла во внутренний дворик своего временного дома. Как только она оказалась внутри, войска тут же принялись перестраиваться. Макар вышел к мосту и, встав плечом к плечу со Стасом, начал командовать своей частью людей. Несколько часов подряд очень осторожно, по десять человек за раз, земляне проходили в крепость. Каждый чувствовал касание магии Сантьяго и внутренне съеживался от этого. Когда скрытое клочьями тьмы солнце стало клониться к закату, вся армия благополучно оказалась укрыта мощными стенами, одна лишь толщина которых была не меньше пятидесяти метров, а высота превышала двадцать пять.

Оборотни один за другим покинули огромную залу, заменявшую здесь зал приемов, столовую и склад одновременно. Их тяжелые шаги, которые при необходимости могли стать по-настоящему грациозными и практически бесшумными, затихали где-то вдали. Жители Эрагаджуа чувствовали себя как дома в старинных катакомбах, которые выстроили их предки в непосредственной близости от портала. Здесь они были в относительной безопасности, так как практически не осталось живых свидетелей их прошлого прихода. А потому некому было разоблачить секретное место, заменявшее им и убежище, и тюрьму для многочисленных пленников.

Оборотни расходились по своим комнатам, но гостью, которую удостоили сомнительной чести пригласить на поздний ужин, растянувшийся до самого утра, в личные апартаменты не позвали. Зачем? Ее вытащили из самых глубоких подземелий, укрытых таким количеством пластов земли, что даже магии, пропитавшей все вокруг, там практически не ощущалось, и привели в места, более обжитые и для вампирши гораздо менее комфортные по своей энергетической атмосфере, лишь для одного – ей предстояло, словно дешевой уличной девке, ублажать вонючего, глубоко противного ей мужика. В ином случае ее ждала либо смерть, либо издевательства, еще более жесткие, чем просто секс с таким вот представителем противоположного пола.

Горе-любовник криво оскалился, что, видимо, должно было означать благожелательную улыбку, и придвинулся ближе к Кате. Она инстинктивно отпрянула, но, тут же взяв себя в руки, встала и обошла лавку с другой стороны, оказавшись у зверя за спиной.

– Do you like games[24]24
  Любишь игры? (англ.)


[Закрыть]? – спросила Шемякина самым соблазнительным голосом, на какой только была способна. Она видела перед собой цель – земные защитные костюмы, в карманах которых может быть спрятано целое сокровище – зажигалка. Оставалось совсем немного – заманить зверя как можно ближе к вожделенной куче по большей части поврежденного тряпья, а после исхитриться обшарить хотя бы парочку карманов. К счастью, курили практически все бессмертные.

– Гамс?[25]25
  Игры? (англ.)


[Закрыть] – оборотень оскалился еще сильнее. Было нетрудно догадаться, какого рода сексуальные игрища в ходу у монстров Эрагаджуа. Катя предпочла об этом не думать и продолжала призывно улыбаться. Она слегка наклонила голову набок, отчего ее белые спутанные волосы рассыпались волнами по плечам, немного прикрыв наготу и тем самым создав некоторый простор для воображения. Тонкий палец с облупленным маникюром манил зверя к себе, а сама девушка незаметно делала шаг за шагом назад.

Глаза оборотня полыхнули красным огнем. Это было жутко и отвратительно одновременно. Шемякина не обратила ни малейшего внимания на признаки страсти, которые проявлял ее «ухажер». Она была готова распалять его до тех пор, пока не достигнет цели, а пока еще от склада земного обмундирования ее отделяло не меньше пятидесяти шагов. Конечно, вампирша могла преодолеть их за считаные доли секунды. Но оборотни двигались быстрее и во много раз превосходили своих дальних немертвых сородичей в ловкости. А значит, стоит ей сделать хоть одно неверное движение, ее обязательно остановят и тогда она навсегда лишится единственного реального шанса когда-нибудь вновь оказаться на свободе.

– Айя вонтррр ю![26]26
  Я хочу тебя! (англ.)


[Закрыть] – прорычал оборотень и грубо схватил Катю за руку.

От неожиданности она едва удержалась на ногах. Зверь притянул ее к себе. В тот же миг в глазах помутилось, легкие сжались от уже знакомого зловония, а требовательный шершавый и очень горячий язык проник в рот. Даже в бытность человеком Шемякиной не приходилось испытывать такой тошноты. Как выяснилось, вампиры действительно не способны расстаться с содержимым желудка, но от этого дурнота была лишь сильнее. Грубые руки с обломанными желтыми когтями тискали девушку. Если бы ее тело было живым, на ней не осталось бы ни одного живого места. К счастью, сейчас она испытывала лишь дискомфорт от слишком жестких объятий, в которых не было ни капли тепла или нежности. Оборотень стал теснить ее к ближайшей стене. Спасительная мысль промелькнула в голове, заставив Катю отключиться от неприятных ощущений и на миг забыть обо всем на свете. Она преодолела отвращение и изо всех сил прижала к себе пораженного такой прытью мужчину. Естественно, ее порыв заставил его страсть разгореться с новой силой.

Теперь уже Катя сжимала его в объятиях так, что трещали ребра. Она кусалась, царапалась, впивалась в его губы поцелуями, от которых из них сочилась черная кровь. Никогда еще ей не приходилось вкладывать в эротические утехи всю ярость, какой обладала душа вампира, всю боль и всю злобу, на которую было способен ее бессмертный разум. Шемякина срывала с оборотня одежду, стремясь в процессе нанести как можно больше увечий, и чем сильнее они были, тем ей было приятнее. Темному это только нравилось. В одном Катя не ошиблась – именно таким жестоким и извращенным было представление о любви на Эрагаджуа. Что ж, она готова доставить ему удовольствие. Тем страшнее станет расплата, с едва заметной ухмылкой подумала девушка, отбрасывая своего «любовника» от себя так, чтобы тот, слегка поддавшись, упал на пол. Удар был просчитан верно, как и поведение партнера. Оборотень со звериной грацией приземлился аккурат на собранные в кучу защитные костюмы. Катя кинулась на него и, едва прикоснувшись к мохнатому телу, совершила обманный маневр, который с трудом можно было назвать элементом сексуальных игр – она резко развернулась, перекинув мужчину, который был вдвое выше и примерно настолько же шире ее, так, чтобы он оказался сверху. Обнаженной кожей спины она ощутила знакомое прикосновение ткани защитного костюма. Первая поставленная цель была достигнута. Осталось изловчиться настолько, что бы выудить чей-нибудь зиппо или крикет. Сейчас ее мало интересовали вопросы гламура, главное – это огонь. Катя принялась еще усерднее целовать обветренные губы оборотня, позволила ему наслаждаться победой, расстегивая ее изорванный, грязный лифчик. Правая рука девушки скользнула за спину и принялась обшаривать все, до чего могла дотянуться…

Именно в этот момент армия во главе с Линдой увидела стены древней крепости, а группа Черного под командованием Сони добралась до песчаных валунов, за которым разведчики нашли идеальное убежище для того, чтобы переждать более светлое время суток.

– Уже день, день! Я чувствую, что там должно было взойти солнце! – причитал Паша. Казалось, мужество начинает оставлять его, уступая место панике. Теперь он мало чем отличался от скорчившейся в углу Маши и был лишь слегка разумнее стонущей в бреду Ани, да и то лишь потому, что находился в сознании. Алина осталась единственным здравомыслящим членом их компании. Ее мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации. В довершение всех бед – начиная со вчерашнего обеда им не приносили еды. Она прекрасно справлялась с голодом, а вот вампирам было куда как тяжелее. Если немертвый слишком долго не получает крови, его организм слабеет. И хоть смерть от нехватки пищи неведома прошедшим ритуал, их существование в таком случае больше напоминает летаргию, лишенную красок и эмоций. Но больше всего Алину беспокоило отсутствие воды. Несколько глотков, плещущихся на дне фляги, она оставила для больной подруги. Только их не хватит надолго, а лихорадка, сжигавшая Аню изнутри, иссушала ее тело, заставляя все время просить пить. Если Паша без крови мог протянуть неделю, Маша выдержит дня три, а сама Алина без воды и еды еще дней десять будет переставлять ноги, пусть с каждой минутой все медленнее, Аню, ослабленную неизвестным ядом, заставлявшим организм воителя мучиться от хворей смертных, вынужденная жажда неминуемо сведет в могилу. Серебряная вздохнула, взглянув на осунувшуюся подругу, чьи губы приобрели синеватый оттенок, а кожа стала до того бледной, что напоминала скорее воск или мрамор.

Отвернувшись так, чтобы не видеть никого из сокамерников, Алина всерьез задумалась. С каждой секундой надежды на возвращение Кати стремительно таяли. Это сводило с ума временного главу их группы, превращая сильного вампира в опустошенного, лишенного воли идиота, способного лишь метаться из угла в угол да причитать. К тому же это лишало их шанса узнать, как устроены лабиринты катакомб, а главное – кем или чем они охраняются. Следовательно, если удастся убедить друзей рискнуть и попытаться вырваться, как только появится тюремщик, вероятность того, что затея выгорит, равняется практически нулю. Лично она готова была попробовать. Ничего хорошего в этих застенках ее не ждало, а от одной мысли, что она может превратиться в такого вот дикого, горящего ненавистью грязного монстра, по венам разливался парализующий холод, словно она уже умерла. Непереносимо было думать, что в припадке оборотнической ярости она запросто набросится на кого-то из друзей. От нее мог пострадать кто угодно. Хрупкая Хадижа, несокрушимый Стас, безрассудно отважный Макс, нежная Лиза или горячая, словно лава, Соня. А главное, это мог быть Антон. Она даже не поймет, что убила смысл всего своего существования. Хуже всего то, что оборотни, в отличие от вампиров, не теряют память после обращения, лишь свою человеческую суть со всеми страхами, желаниями, чувствами. Это безразличие было во сто крат ужаснее забвения. Она будет понимать, что совершила, но ни одна клеточка ее нового тела не содрогнется. Чем больше Серебряная думала об этом, тем ярче разгоралась в ней решимость.

«Антон!» – мысленно прошептала девушка, как делала все это время примерно раз в два-три часа, уже смирившись, что ответа не будет, что ни одна мысль не может проникнуть сквозь завесу чужой тьмы и неизвестные заклинания, которые витали там, над поверхностью. И, несмотря на очевидную тщетность всех своих попыток, она продолжала надеяться, вызывая мысленно любимый образ. Она мечтала лишь об одном – получить возможность хотя бы попрощаться, но знала, что от пленников отворачивается изменница Фортуна.

«Алина!» – словно шелест листьев на ветру или шепот далекой волны прозвучало в голове эхо родного голоса. Серебряная вздрогнула всем телом, не понимая, была ли то реальность или очередная греза, порожденная страхом, бессонницей и голодом.

– Антон! – яростно выкрикнула она так громко, что если бы кто-то из ее группы находился рядом, его сознание на миг затуманилось бы от силы ментальных вибраций, которые она послала, как когда-то очень давно учил ее Влад на темной кухне их с Соней квартиры.

Но ответа не было. Ни звука, ни шороха, ни галлюцинации. Алина свернулась клубочком и зарыдала. Паша придвинулся ближе и, положив ее голову себе на плечо, принялся гладить по спине, словно маленькую девочку. Сейчас он был именно тем Коледовым, с которым они вместе ходили в институт и пили пиво после лекций в соседнем парке, радуясь простым мелочам и печалясь из-за приближающегося зачета.

Антон открыл глаза, уставившись во тьму, окружавшую его со всех сторон. В волосах было полно песка, он забился в глаза, в нос, в уши. Хотелось одновременно чихать и плакать, а главное – помыться. Но Зеленого, уставшего от длительного перехода и предшествующих событий, разбудило совсем не это. Ему показалось, что голос Алины прозвучал в его голове, но не так, как это бывает во сне, а так, как это происходит, когда кто-то пытается связаться с тобой по мысленной связи. Переборов вялую дремоту, завладевшую его утомленным телом, он крикнул изо всех сил любимое имя, отправляя его в пустоту неизвестности, и тут же Морфей выпустил Зеленого из своих объятий, недовольный огромными усилиями, которые тот совершил. Едва только Антон открыл глаза, как иллюзия связи с любимой рассеялась, словно не было никакого контакта.

Тоска и боль с новой силой захлестнула воителя. Он поднес правую руку к лицу и присмотрелся к знаку. Тот едва заметно светился во тьме, отображая привычный рисунок. Серебряная нить была на месте.

Антон аккуратно сел, стараясь не потревожить спящую рядом Лизу. Ее теплое тело доверчиво прижималось к нему, словно погруженной в небытие Голубой казалось, что рядом с ней оставшийся за много километров отсюда Стас. С другой стороны от Зеленого, свернувшись в клубочек, дремала Соня. Даже во сне она была насторожена и напряжена, будто натянутая тетива.

Антон встал, размял затекшие конечности и огляделся по сторонам. С тех пор, как он погрузился в недолгий, тревожный сон, времени прошло немного. Наручные часы «Радо», которые подарил ему брат на новый двухтысячный год и которые он надевал очень редко, остановились, не выдержав разрушительной энергетики тьмы Эрагаджуа. Даже электронные приборы ощущали на себе пагубное влияние смертоносных эманации. Но Зеленый обладал исключительным чувством времени и мог с точностью до десяти минут определить, который сейчас час. Судя по всему, уже должна была заступить на смену вторая пара дежурных, которым предстояло сменить Максима и Мэтью, вызвавшихся нести караул первыми. По плану занять вахту следовало Роберту и Хадиже.

Антон еще раз потянулся так, что захрустели кости, и направился к двум теням, чьи силуэты едва проступали на фоне бесконечного мрака. Он решил отпустить Розовую спать. Ей было тяжелее остальных. Это чудо, что она все еще держалась.

– Я люблю тебя, – донесся до Зеленого шепот Хадижи. Она сидела на песке, подтянув под себя ноги, и всем телом прижималась к мужу. Сильная рука Роберта обнимала ее за талию, а светлые глаза, не отрываясь, смотрели в лицо любимой. Антон ощутил острую зависть, тем более недостойную, что это были его друзья, которые ради призрачной надежды вернуть его счастье пошли за ним во мрак неизвестности.

Зеленый кашлянул, привлекая к себе внимание. Объятия распались, а две головы настороженно повернулись в его сторону. Первым расслабился Роберт, который обладал зрением более точным, чем его супруга.

– Не можешь уснуть? – сочувственно спросил он.

– Уже проснулся, – ответил Антон, стремясь подавить неприятное чувство. Он ненавидел, когда его жалеют. – Хадижа, иди спать, я отдежурю за тебя.

– Спасибо, – Розовая не стала спорить. Было видно, что она еле держится на ногах. Соня вообще не хотела ставить ее на караул сегодня ночью, предоставив две смены Максиму, который, как все вампиры, мог очень долго обходиться без сна. Но Хадижа настояла на своем, выбрав дежурство в середине ночи, когда она уже немного отдохнет и будет иметь возможность поспать еще перед дорогой. Красная распорядилась, чтобы время ее бодрствования было самым коротким из всех, а потом мгновенно отключилась. Им с Антоном предстояло нести вахту в самое опасное время, ближе к ночи, – именно тогда, если верить Анне, оборотни наиболее активны. Сама древняя возжелала дежурить с Лизой. Голубая не возражала, ей было все равно.