Текст книги "Непридуманный мир Дэя Олана"

– Назови свой серийный номер! – сказала мне Дэя.

Я молча посмотрел на неё и лишь хмыкнул.

– Кажется, у тебя большие неполадки с памятью. Почему ты до сих пор их не исправил?

– Возможно, из-за неполадок с памятью, – съязвил я. Интересно, что это за программа, которая позволяет роботам язвить?

– Дэй-пятьдесят два, я вынуждена буду сообщить об ошибке администрации.

– Ну, если ты кого-то тут можешь реанимировать, то, пожалуйста, сообщай. Давай-ка, поступим лучше так, – быстро начал я соображать, как бы она не натворила тут делов. – Ты вкратце опишешь всю ситуацию, происходящую на «Станции Мир», а я сам пойду к администрации.

– Хорошо, Дэй-пятьдесят два, что ты хочешь знать?

– Для чего я был создан?

– Разработки Дэй и Дэя были созданы для облегчения прохождения пути на сложных уровнях, для тех, кто запрашивает помощью администрации. Наша задача – появляться в тех местах, где требуется помощь. Также мы встречаем новоприбывших игроков и провожаем победителей.

– Где выход со «Станции Мир»?

– Он находится в седьмом секторе внешнего кольца в дикой смертельной пустыне. Проход спрятан в руинах старого летательного аппарата к северу от зубчатых гор. А можно теперь мне задать вопрос?

– Задавай, – нерешительно ответил я.

– Что случилось с персоналом этого помещения?

– Они погибли.

– Это я и сама вижу. Почему? Хотя, сейчас мы всё выясним.

Она подошла к компьютеру и, пока Сумах варил очередную чашку капучино, что-то быстро понажимала на приборной панели. На экране, с которого мы с Сумахом смотрели инструкцию к заданиям рабочих, появилось видео этого же помещения, снятое намного ранее, чем мы сюда добрались.

На экране всё было спокойно, девять человек работали, пили кофе и общались.

Они следили за приборами и мониторами, пока внутрь не вошёл я. Видео нечёткое, но то, что это был я, сомнений не возникало.

Я вошёл, поздоровался со всеми, прошёлся взглядом по каким-то приборам, а потом ни с того ни с сего начал всё крушить. Работники приемного пункта новых игроков попытались помешать мне, но, судя по видео, наши силы были неравны. Я раскидывал их, словно они были мелкими зверюшками. А одного кинул через всю комнату об стену так, что он сломал себе позвоночник, согнувшись в неестественной позе. Звук отсутствовал, но и без него было ясно, в каком ужасе кричали эти люди.

– Дэй-пятьдесят два, приказываю тебе сообщить о неисправности и требую назвать цели, ради которых ты совершил это преступление против людей! – суровым тоном произнесла Дэя-сорок семь.

– Но я этого не делал, – ответил я. – Я даже не могу себе представить ситуацию, в которой бы поступил так с невинными людьми. Я ведь всегда был на страже порядка. Зачем мне это?

– Я не знаю.

– Скажи мне, – обратился я к Дэе. – А такие, как мы, были созданы в единственном экземпляре?

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– А что тогда означает цифра пятьдесят два, которую ты добавляешь к моему имени?

– Полностью идеальный экземпляр был готов лишь с пятьдесят второй попытки.

– А ты, значит, получилась с сорок седьмой попытки?

– Да.

– И больше таких, как мы, нет?

– По крайней мере я этой информацией не располагаю.

– Скажи, а могли сделать ещё одного такого же, как я, точно с таким же лицом?

– Ты хочешь снять с себя ответственность за смерть этих девяти человек?

– Я хочу понять, что происходит! Сумах! – когда я его позвал, тот от неожиданности подавился очередной кружкой кофе. – Ты бы поменьше налегал на этот напиток. Это ведь тебе не просто водичка.

– Хорошо.

– Смотри. Сумах, сможешь ли ты вытащить данные из этих компьютеров о том, сколько нас было создано.

– Дэй, я не хакер, я картограф, ты забыл?

– Но с коммуникатором же ты справился.

Я по глазам видел, что он знает больше, чем говорит. Либо набивает себе цену, либо за этим кроется что-то ещё.

– А что стало с другими неудачными версиями меня? – повернулся я снова к Дэе.

– Деактивированы.

– Полностью уничтожены или просто лежат где-то выключенные?

Дэя пожала плечами совсем как живой человек. А потом сделала лицо печальным и опустила глаза, словно вина за все деяния была её, а не моя.

– Значит, их тоже придётся поискать.

Пока Сумах разбирался с компьютером или делал вид, что пытается что-то отыскать, я отвёл Дэю в сторону и задал вопрос, который тревожил меня больше всего.

– Дэя, насколько я человек?

– В каком плане? – удивилась она.

– Я полностью машина или что-то между?

– Ни то и ни другое. Что-то вроде новый формы жизни, созданной из биологических материалов с внедренными нано технологиями, которые имеют свою программу, а также дополненный разрешением искусственного интеллекта. Мы можем учиться, испытывать почти реальные чувства, но в то же время полностью подчиняемся правилам игры.

– Значит, если мне оторвать руку или ногу, я точно также могу истечь кровью, как любой простой человек.

– Да. Но не умрёшь, так как наши регенеративные клетки способны восстанавливать сами себя за очень короткие сроки и абсолютно не требуют вспомогательных материалов.

– А что за сигнал, на который я реагирую также, как и большинство жителей района Г?

– Какой сигнал? – спросил Дэя и склонила голову набок.

– Тот, на слишком высокой частоте, который почти не слышно, но я от него теряю сознание.

– В моей базе данных нет информации о каких-либо сигналах.

Странно, я думал, что «Станция Мир» полностью подчиняется правилам создателей, а получается, когда игра вышла из-под контроля, игроки установили новые правила. Почему я оказался так же чувствителен к сигналу, как и другие люди? Что со мной не так?

– Ты завис? – спросил Дэя.

– Нет, я просто задумался.

– Это не должно входить в наши функции.

– Конечно, только не забывай, что у меня какие-то сбои.

– Как твой напарник я просто обязана просканировать тебя на выявление проблем в программах.

– Это не больно? – спросил я.

Она улыбнулась, и на долю секунду мне показалось, что она хотела закатить глаза, но вовремя остановилась и кивнула.

– Больно.

А вот мне улыбаться не захотелось.

– Это была шутка, Дэй-пятьдесят два. У тебя большие проблемы.

– Давай попробуем.

– Нам придётся вернуться в центр управления, там есть необходимое оборудование.

Я повернулся к Сумаху, тот абсолютно не обращал на нас внимания и одержимо метался от одного компьютера к другому. А ведь я ему говорил не налегать на кофе. Новичок! Решив его не беспокоить, мы молча вышли и направились в соседнее помещение. У нас как раз оставалась одна дверь из трёх, которую мы ещё не проверили. Дэя подвела меня к ней, открыла и взглядом показала, что мне нужно войти внутрь.

Передо мной была комнатка метр на метр, напоминающая душевую кабину. Вместо кранов и душа с потолка свисали какие-то трубки и провода, а в полу были специальные металлические выемки, соответствующие моему размеру ног.

– Просто встань сюда, – сказала она. – Сейчас подключим пару проводов.

– Ты уже делала такое?

– Нет.

– Подожди! – остановил я её. – Если у вас никогда не было проблем, то для чего создали эту комнату?

– Мне не положено думать о таких вещах. Я просто выполняю свою работу.

Дэя справлялась очень ловко. Она подключила пару проводов на присосках к моим вискам, потом несколько штук к запястьям, щёлкнула тумблером, затем нажала пару цветных кнопок. Где-то внутри моей головы начало что-то жужжать. Не успела она закрыть за собой дверь, как резкие вспышки боли пронзили мой мозг. Это были словно отрывки из памяти, которые вырывались откуда-то из глубины и взрывались многочисленными яркими фейерверками.

Я как будто со стороны увидел себя в этой же комнатке, точно также с проводами и растерянным лицом. Но только в этот раз место Дэи со мной рядом была Калли. Это было настолько невероятно, нереально, ведь Каллисто никак не могла быть здесь. Она человек. Знай она всё это, тогда не приходилось бы затевать эту революцию против корпорации. Если она на самом деле знала, где находится станция Мир, и откуда поступают новые игроки, тогда бы она знала, где выход.

Потом взорвалось другое воспоминание. Это было одно из первых: тот самый день, когда открылись двери для первых игроков, я встречал их и провожал до района А. А потом всё померкло, и вот я снова стою на одной из скал в центре игры вместе с Калли, и мы любуемся закатом. Мой мозг отказывался воспринимать столь нелогичную последовательность воспоминания и действий. Я физически почувствовал, как тело начинает сопротивляться скрытой информации. Словно я сам всё это спрятал от самого себя, чтобы больше никогда к этому не возвращаться.

Что же там было такого, что я решил сломать сам себя вопреки всем инструкциям. И почему я везде был с Калли? Она только вышла из подросткового возраста, и всё это время была рядом со мной. И тут в моей голове что-то вспыхнуло, но больше не было никаких воспоминаний, а только темнота. Пугающая, звенящая. Словно я умер. Но прежде, чем я окончательно смирился с мыслью, что меня больше нет, я почувствовал на себе чьи-то руки, вырывающие меня из объятий пустоты. Промелькнула слабая надежда, что это моя малышка вернулась за мной. Но когда я открыл глаза, то увидел около себя лишь Дэю. Несмотря на механическую мимику, лицо у неё было испуганное.

– Дэй, что произошло? Я не успела как следует произвести сканирование. У тебя волосы дымятся.

Я машинально провел рукой по волосам и почувствовал жар, который от них исходил.

– Ну хоть что-то ты успела понять или зафиксировать?

– Совсем немного, кое-какие крупицы информации компьютер успел вытянуть из тебя до того, как всё перегорело.

– И что там? – со страхом и любопытством спросил я.

Только то, что компьютер уже фиксировал твоё присутствие, в прошлый раз ты самостоятельно подключал себя и вводил какие-то новые данные.

– Получается, я сам себя испортил?

– Получается, что так. Дэй, у меня нет инструкции, как поступать в таких ситуациях.

– А я думал, ты знаешь всё.

И тут она заглянула в глаза, взяла за руку и почти шепотом спросила:

– Дэй, что происходит в игре?

– Мне кажется, что игры «Станция Мир» больше не существует.

– Нет, этого не может быть! – всплеснув руками, сказала Дэя.

– По-моему, люди давно забыли, что они пришли сюда играть. Им нравится жить такой жизнью. Для них это не «Станция Мир», а целый живой мир.

– Но кто тогда следит за порядком?

– Корпорация ОМОТАЛ.

– Кто это? – спросила Дэя.

– Разве они не были изначально частью игры?

– Я бы запомнила.

– Тогда против кого мы боремся?

Мне на секунду снова стало тошно от непонимания того, что происходит вокруг. И тут я вдруг вспомнил про свой кашель.

– Дэя, ты когда-нибудь болела?

– Наш организм устроен так, что нано технологии устраняют любое заболевание на ранней стадии.

– Я несколько лет лечился от воспаления лёгких.

– Этого не может быть. Ты чувствовал, как болезнь развивается внутри тебя?

– Нет, но меня постоянно мучал кашель.

– А как сейчас?

– После того, как я покинул район А и перестал принимать медсигареты, всё прошло.

– Правильно, потому что они тебе не были нужны.

– Хочешь сказать, меня всё это время лечили от болезни, которой у меня не было.

– Это люди, Дэй. Они пытаются управлять тебе подобными, подчиняя их или ломая. Они не могут по-другому. Часть их постоянно стремится доминировать, а другая часть, большая, сама того не осознавая, любит подчиняться. Это заложено в человеческой ДНК с незапамятных времён, с самого начала эволюции людей в природе. Поэтому и создали нас, чтобы мы держали всё под контролем и помогали тем, кто полностью сломался или находится на грани. Потому что «Станция Мир» – это не просто игра, она была задумана как новое чудо света, которое решит все проблемы геноцида, распрей, войн и всего прочего.

– Нам надо уходить отсюда, – сказал я. – Если мы и дальше будем тянуть время, скоро от игры ничего не останется.

– Почему ты так решил? – она снова, как кукла, склонила голову набок.

– Потому, что район Г идёт войной на корпорацию. Если действительно всё так плохо, как ты говоришь, то шансов нет ни у кого. Они просто убьют друг друга.

Не успел я договорить эти слова, как к нам ворвался Сумах.

– А вот и наш картограф! Ты что там нашёл?

– Ничего. Эти данные либо засекречены, либо ваших прототипов уничтожили и удалили всю информацию. Хотя это было бы неправильно, даже отрицательные результаты очень важны для дальнейших разработок. Короче, я не знаю, что здесь происходит, я обпился кофе и очень хочу есть.

– Тогда почему ты ворвался так, словно узнал очень важное?

– Ах да, к нам идут.

Я одновременно с Дэей повернул голову в сторону двери и прислушался.

– Да нет же, не здесь. Я наконец-то смог подключить коммуникатор к удалённому доступу внешних камер, которые, как оказалось, установлены в каждом укромном уголке игры.

– Кто к нам идёт, и как они далеко?

– Уже почти у подножия скал.

– Ты собрал вещи? – спросил я у Сумаха.

– Уже, – ответил он. – Жалко, что нельзя взять с собой кофемашину.

Я сурово покосился на него, но не сказал ни слова.

– Дэя, ты должна отправиться с нами.

– Куда, в мир хаоса, о котором ты мне рассказал?

– Но ведь это наша обязанность, поддерживать порядок в игре. Или у тебя тоже какие-то сбои?

– Со мной происходит что-то непонятное. Я привыкла работать по инструкциям, которые во мне заложены. Наши архивы, к которым я сейчас обращаюсь, не дают информации о сложившейся ситуации. Я просто не знаю, что мне делать.

– Об этом не беспокойся. Я сам придумаю, что делать, от тебя мне нужна будет поддержка и небольшая помощь. Сумах, сколько людей к нам приближается?

– Шестеро. И с ними животное, похожее на наших собак. Только размером намного больше.

Я выглянул наружу и посмотрел вниз. Маленькие точки внизу очень быстро приближались.

– Дея, здесь есть ещё один спуск, желательно с другой стороны?

– Да, конечно, аварийный.

– Ну, вот видишь, а ты боялась. Давайте скорее убираться отсюда.

– Дэй, а разве ты не хочешь узнать, кто это, и как они нас нашли? – спросил Сумах.

– Я догадываюсь. Это люди Сома из подземного мира древних. Вероятно, они следили за нами. Им, как и всем остальным, нужна только власть. Я не хочу сейчас с ними разбираться. Дэя, показывай, где у вас запасной выход.

Она повела нас обратно в самую первую комнату, и, проведя ладонью над незаметной точкой на двери, произнесла какое-то странное слово, отчего дверь распахнулась. Впереди был небольшой тёмный тоннель, но по мере того, как мы продвигались вперёд, на стенах зажигались лампочки. Потом появилась лестница, и мы начали спускаться вниз. Было тяжело дышать из-за сырости и малого количества кислорода, но мы бежали так быстро, что за минуту добрались к выходу из скал.

– Стойте! – резко затормозила Дэя, когда её ноги чуть не соскользнули с обрыва. Мы чуть не врезались в девушку, но вовремя остановились. Теперь возник новый вопрос: как отсюда спуститься? Судя по всему, там, где сейчас обрыв, раньше находилась лестница. Но она была уничтожена людьми или природой.

– Что будем делать? – спросил Сумах.

– Склон здесь пологий, может, получится просто съехать.

– На заднице?

– А что тебя смущает, Сумах. Мы ведь должны как-то выбраться отсюда.

Пока мы препирались, Дэя села на корточки и аккуратно отталкиваясь начала спускаться вниз.

– А вот тебе и наглядный пример! Давай, ты следующий, а я буду замыкать группу.

Спускаться в темноте по пологому склону почти что на заднице было не самым приятным времяпрепровождением, но я надеюсь, что нам удалось уйти от преследователей. Тем более, что дверь за собой я закрыл, а открыть её могла только Дэя. А я всё дальше катился вниз и думал о том, что точно так же катится моя жизнь. В темноте, через кусты и колючки, по острым и скользким камням, совершенно не представляя, что ждёт внизу.

«Идеальная метафора», – подумал я и в тот же момент влетел в большой булыжник.

Дэя стояла на ногах и помогала подняться Сумаху.

– Конечно, зачем и мне помогать?! – удивился я.

– Дэй, ты забыл, кто ты?

– Ну конечно. Это означает, что меня можно бить, кидать и не подавать руку помощи, когда я очень сильно стукнулся.

– Твоя программа! – она подошла ко мне почти вплотную и снова начала заглядывать в глаза, как будто в них можно было прочитать, что у меня в голове. – Она теперь кажется мне не испорченной, а модифицированной. Ты ведёшь себя точно так же, как и люди. Если бы я не знала, кто ты, я бы подумала, что ты живой.

– Я живой!

– Я не это имела в виду.

– Я понял, но всё равно обидно.

– Вот бы тебя видели наши создатели. Интересно, живы ли они?

– Подожди-ка, Дэя, разве те люди в комнате не были главными во всей этой заварушке?

– Нет, – ответила она. – Это всего лишь простые рабочие, которые выполняют мелкие функции.

– А где сидят наши создатели?

– В реальном мире.

– Получается, их здесь и не было. Они создали игру, закинули всех сюда, а сами остались жить в нормальном мире? Попахивает каким-то заговором.

– Не нам их судить, Дэй.

– Хорошо, – только и сказал я. – Куда нам идти?

– Туда, – и Дэя указала в сторону светлеющего края неба. Нам нужно на восток.

Когда Дэя прошла немного вперед, со мной поравнялся Сумах и тихо зашептал:

– Дэй, а мы действительно должны ей верить?

– Ты тоже ей не доверяешь? – таким же шепотом спросил я.

– Она же робот!

Я лишь устало вздохнул. А что я мог сказать? Пока она нам помогала, но я понимал, если ситуация пойдёт по уставу, она будет действовать так, как запрограммирована. Это сейчас она ничего не предпринимает, потому что на такой случай у неё просто нет инструкций.

Мы вышли к небольшому лесу и Дэя остановилась, глядя в небо.

– Что случилось? – спросил я.

– Спутник не функционирует. Над центром управления всё было в норме, а с этого места сигналы пропадают.

– Сколько спутников над центром? – влез Сумах.

– Двадцать четыре.

– А над всей игрой?

– Около тысячи. Тысяча сто двенадцать, если быть точной.

– И почему же спутник отключился? – Сумах тоже задрал голову к небу.

– Они должны работать без перебоев. Если только…

– Что? – спросили мы хором.

– Какой сейчас год?

– Три тысячи семьсот двадцать второй.

Дэя медленно села прямо на землю, в ней что-то щёлкнуло, и она отключилась. Мы обошли её, махали руками перед открытыми глазами, кричали, но она была недоступна.

– Дэй, что такого в сегодняшнем году?

– Я думаю, что она сейчас анализирует и ищет инструкции. Мы ведь не знаем, сколько времени она провела запертой в той комнате.

– Значит, ситуация такова, – произнес задумчиво Сумах, – за нами по пятам идут подземные головорезы, мы понятия не имеем, где находимся и куда идти, а наш проводник просто выключилась.

– По-моему, ты всё утрируешь. Мы знаем, куда идти, она же сказала, на восток, а вот то, что она выключилась, тут действительно проблемка. Мы её и бросить не можем, и тащить на себе тоже не вариант. Сумах, глянь-ка на неё. Ты же разбираешься в компьютерах, а она почти что живой компьютер, который можно включать и выключать. Может найдёшь что, разберёшься.

Сумах недовольно хмыкнул, но всё же подошёл к Дэе. Он осмотрел её лицо, голову, шею, отогнув воротник, посмотрел на доступную взгляду часть спины. Потом посмотрел на руки и задумчиво остановился, держа её левую руку.

– Тут что-то инородное под кожей.

Он закатал рукав, но не обнаружил ничего глазами, и тогда начал дальше щупать пальцами. Снова раздался щелчок и откуда-то изнутри тела Деи появился голос.

– Дэя-сорок семь. Диклест Электронного Я, модель номер сорок семь.

– Полный анализ данных, – произнес я вслух.

– Диклест полностью функционален, жизненно важному обеспечению ничего не угрожает.

– Тогда почему ты отключилась?

– Нет подходящей информации для обработки сложившейся ситуации. В такие моменты, когда диклест не может повлиять на внешние факторы или сделать что-то полезное для человека, он отключается до дальнейших указаний.

– В таком случае, эти дальнейшие указания даю я.

– У вас нет официального доступа, чтобы руководить диклестом Дея-сорок семь.

– А у кого он есть?

– У верховных руководителей и их помощников, работающих в центре управления «Станции Мир».

– Прекрасно! – всплеснул руками Сумах. – Она мёртвым грузом легла нам на плечи.

Я присел рядом с Дэей и задумался. Должен же быть какой-то обходной путь для её сервера. Ручные настройки. Что она там говорила про меня, что я сам себя перенастроил?! Если я смог сделать это с самим собой, значит, должен справиться и с кем-то другим. Вопрос лишь в том, как я это сделал?

– Ой, нет! – воскликнул Сумах. – Дэй, ты задумал что-то очень опасное, я прав?

– Просто небольшой эксперимент.

Я закрыл глаза, сдавил пальцами виски и начал искать в своих воспоминаниях тот момент, когда я перенастроил себя. Там были провода из той комнаты, какие-то программы. Но мне нужно не это. Я знал, что мне нужно сделать, был на сто процентов уверен, что сработает, но никак не мог выловить этот фрагмент из памяти.

А потом просто встал, взялся руками за голову девушки и свернул ей шею. Из горла Сумаха вырвался крик, и парень медленно сел рядом с нами на землю.

– Дэй, – тихо произнес он. – Зачем ты это сделал?

Уверен, что сейчас он боялся меня. Однако я не стал разводить демагогию о том, что мне это показалось правильным, а молча продолжал ощупывать её шею, на который теперь появились небольшие выпуклости. Стоило мне пробежаться по ним пальцами, как безжизненно свисавшие руки девушки вцепились в меня, и она закричала. Со стороны, наверное, это смотрелось не очень-то красиво. Её голова всё ещё болталась на сломанной шее.

– Что ты сделал? – кричала она. – Почему мне больно? Что я сделала тебе плохого?

– Работает, – без особого энтузиазма произнёс я.

Затем взял в руки её кричащую голову и вставил обратно в пазы. Стоило мне это сделать, как она тут же вскочила и ударила меня в плечо.

– Я не просила этого.

– Я знаю. Просто ты отключилась, а у нас нет времени ждать, пока ты сообразишь, что делать дальше.

– Но я теперь испорчена! – не унималась она и подключила к своим слова активную жестикуляцию.

– Ты теперь уникальна. Ты можешь чувствовать и наслаждаться этим.

– Как ты? – неуверенно спросила Дэя.

– Возможно, даже ярче.

– Но тогда сильнее будет чувствоваться и боль. Это людям свойственно испытывать и любить боль. А мы тем и отличались, что могли рассуждать холодно и спокойно.

– Прости, Дэя. У меня не было выбора. А сейчас нам нужно двигаться дальше.

Она ещё немного повозмущалась, но всё же медленно пошла на восток. Мы с Сумахом за ней. И я задумался: действительно, зачем нам нужны чувства, если без них намного комфортнее. Когда ты идеален, ты всем доволен. Но тогда зачем я изменил себя? Что меня на это подтолкнуло? Столько вопросов и почти нет ответов. Они есть, где-то в моей голове, но сейчас это всё равно, что нет.

На востоке небо начало приобретать малиновый оттенок, где-то запели ранние пташки.

– Красиво-то как! – не удержался Сумах. – И как мы могли променять эту красоту на жизнь под куполом игры?

– Просто, – ответил я. – Точно так же, как раньше меняли спокойную мирную жизнь на войны, разруху и голод. Людям не свойственна стабильность, хоть они и желают её всем сердцем.

– Да ты философ!

Пока мы это обсуждали, до нас начали доносится тихие всхлипы, а потом и вовсе рёв. Дэя шла и рыдала, как в первый раз. Скорее всего, это и был её первый раз.

– Дэя, – догнал её Сумах. – Ты чего?

– Отстань!

– Что-то случилось?

– Нет. Да. Уйди!

– Дэй, мне кажется, ты очеловечил её больше, чем было нужно.

– По-другому никак. Либо всё, либо ничего.

А Дэя продолжала реветь, размазывая слёзы по лицу.

– Ну почему мне так грустно?

Я подошёл к ней ближе и приобнял за плечи.

– Легче?

– Да, – всхлип. – А как это работает?

– Чего? – не понял я. – Объятия?

– Да.

– Честно? Я понятия не имею, но у людей это всегда срабатывает.

– И мне вдруг стало грустно, – шмыгнул носом Сумах и сделал щенячьи глаза.

– Э, нет, – ответил я, смеясь. – Я тут не для утешения и подъёма самооценки. Забыли, мне нужно спасать мир!

Сам не знаю, зачем произнёс эти слова с таким пафосом, но зато все от души посмеялись. Даже Дэя успокоилась и неуверенно улыбалась.

– Это у всех людей так быстро меняется настроение?

– У женщин особенно.

Я слишком долго думал, что я человек, и уже успел обзавестись многими человеческими стереотипами.

Мы прошли лесок, скалы давно оставили позади и вышли на плато с изумрудной травой, тянущейся до горизонта.

– Почти пришли. Ой, Дэй, забыла сказать, начиная с третьего сектора внешнего круга правила игры серьёзно ужесточаются.

– Насколько? – спросил Сумах.

– Там находятся некие существа, охраняющие переходы на следующие уровни.