Текст книги "Непридуманный мир Дэя Олана"

Глава 8

Двигаясь по тоннелю, я всё время думал об этой игре, которую изобрели люди прошлого.

Получается, что изначально была спираль, но потом, когда люди начали завоевывать районы, они огородили их немного по-другому, круги замкнулись, разделяя всю игру на три части.

– Но получается, что игра начиналась не с самого центра! – произнёс я вслух. – Потому что станция Мир лежит в одной круговой плоскости с нашими районами… А те семь секторов, которые идут внешним кругом, ещё хуже, чем район Г?

– Мы до тех мест ещё не добрались, – ответил Комар. – Суть в том, что должен быть переход на новый уровень. Но мы прожили всю свою жизнь в районе Г и так и не нашли этот переход на первый сектор или седьмой.

– А с центром что? – спросил я.

– С ним мы тоже ещё не разобрались.

– Так чем же вы занимались эти полгода?

– Искали вас, – ответила Меха.

– Но Калли говорила, что у вас есть целая армия повстанцев, можно же было разделиться и бросить часть сил на исследование центрального круга и семи внешних?

– Всё не так просто, – ответил Комар. – Я же говорил, корпорация ОМОТАЛ объявила нам войну. Почти весь район выжжен и лежит в руинах. У нас просто не осталось людей. А у тех, кто остался, больше не осталось надежды. Мы сломлены, Дэй, поэтому бросили оставшихся людей на поиски вас с Калли.

Мы остановились посреди темного тоннеля, и Комар начал ощупывать стену. Затем последовал сухой щелчок и открылась потайная дверь.

– Все сюда, – прошептал предводитель повстанцев. – Нам нужно отдохнуть, а кое-кому переодеться.

Меха хихикнула и пропустила меня вперёд. Это было что-то вроде небольшой кладовки, в которой были сложены непонятные вещи, инструменты, медикаменты.

Сумах порылся в углу и протянул мне штаны с кофтой, чему я был несказанно рад.

– Ещё бы ботинки, – вздохнул я.

– Держи! – в меня полетела чья-то обувь.

Было бы, конечно, совсем прекрасно, будь это мой размер. Но я радовался тому, что они хотя бы не малы. Остальные что-то собирали в мешки, раскладывали по карманам и в заплечные сумки.

И вот, спустя несколько часов мы выбрались из тоннеля в уже полюбившемся мне районе Г. Когда мы покидали разрушенную клинику, я оглядел всех, кто шел рядом со мной, и вдруг осознал, что ближе у меня в жизни никого не было. Не то чтобы я становился мягким и сентиментальным, просто мне давно не хватало этого чувства. Того, что кто-то есть рядом. Тот, кто поддержит в трудную минуту. Тот, кто скажет правду, какой бы горькой она ни была. Подсознательно я догадывался о таких чувствах, но никогда не испытывал.

И тут я понял, что от прежнего Дэя Олана, того, кто работал в Отделе Порядка, больше ничего не осталось, ни крупицы той самонадеянности, высокомерия, ни уж тем более пренебрежения к людям.

На поверхности меня ждало новое потрясение. В районе Г больше не было странных домиков, улочек, да и людей тоже нигде не видно. Кругом были лишь дымящиеся развалины, марево поднималось от земли в некрасивое коричневое небо.

– Они всё уничтожили, – понял я.

– Всех, кто не успел спрятаться в мире древних. Никого не пощадили, – произнесла обычно немногословная Орлан.

– Но почему? За что? Неужели из-за нас с Калли?

– Не переживай так, Дэй, – сказал Комар. – К этому давно всё шло. Не могли же мы играть в эту игру бесконечно. Кто-то должен был положить начало конца.

– Начало конца? Но тут погибли тысячи людей!

– Ты думаешь, это только нашему району досталось? Район А находится под усиленным режимом, а Б и В люди покинули. Побоялись участи нашего района.

– И куда же они идут?

– Туда, где им дадут то, что они захотят. В корпорацию.

– Но что, если корпорация не сможет принять всех?

– Так и будет, Дэй. Просто они этого ещё не поняли.

– Получается, что район А закрыт, Б и В – пусты, а Г – разгромлен. Где же тогда Калли?

– Мы думаем, – сказал Сумах, – что она находится в центре игры. Но не знаем, как туда попасть.

– Комар, ты сам говорил, что игра начинается со станции Мир. Значит, туда как-то доставляли людей. Не могли же их перевозить через все районы и сектора. Скорее всего, их доставляли через центр, и там есть выход наружу, в мир утопии.

– Считаешь, мы сами до этого не додумались? За это время мы столько испробовали, тебе и не снилось. Добрались до этой станции, но сколько не бродили вдоль подземных каналов, не смогли обнаружить то место, куда доставляли новоприбывших игроков.

– А может, нужно было искать не на самой станции?

– О чём ты? – спросил Комар.

– Когда мы выбрались со станции, то попали в чистый нетронутый мир дикой природы. Думаю, что привыкшим жить в райской утопии не захотелось бы начинать свое приключение с подземных коллекторов. Их должны были везти по красивой местности.

– Комар, – обратилась Меха, – мне кажется, Дэй дело говорит. Мы ведь так и не смогли ничего найти под землей. Есть вероятность, что они приехали по земле. Но где это место?

– Ты хочешь снова отправиться на станцию Мир? – спросила Орлан у подруги.

– Если потребуется, я пойду хоть на край света, лишь бы положить конец всему этому безумию.

– Стоп! – влез в разговор я. – Нам всё ещё нужно найти Каллисто. Где эта семьдесят вторая клиника? Мы ведь ушли из района В.

– Верно, – сказал Сумах. И развернул карту, которую я когда-то стащил из подземной станции. – Вот, – и он указал пальцем на желтые точки, нарисованные на участках четырех районов. – Это все клиники, которые мы обошли. Я их отметил, подписал, и загвоздка в том, что шестьдесят девятая была последней… Либо мы что-то упустили.

Мы всё это обсуждали, направляясь через руины к кладбищу, где наш склеп остался целым и невредимым. У себя в голове я называл его «нашим». Потому что понял, что окончательно принял сторону этих людей и оставил желание быть с корпорацией ОМОТАЛ, с их идеалами и правилами.

Я продолжал думать, как сюда добирались новые игроки. Это должно быть очень красивое место и в то же время немножко дикое, чтобы отличаться от общепринятой утопии. Вспомнился действительно впечатляющий ландшафт – те скалы, на которые я затаскивал Калли недалеко от станции Мир, они казались неприступно опасными.

– Я знаю, где выход, – сказал я, резко остановившись перед входом в склеп, так что Меха и Орлан в меня врезались.

– Какого ты тормозишь? – возмутилась Орлан.

– Я знаю, где выход, – повторил я громче.

Все удивлённо посмотрели на меня.

– Ты серьезно полагаешь, что сможешь вывести отсюда людей?

– Да, – сказал я.

Вот и настал переломный момент моего участия в этой компании. Похоже, я заслужил абсолютное доверие этих людей, ну, кроме Мирфа. Он, по-моему, даже сам себе не доверял. Бывают такие люди.

– Что ты предлагаешь делать дальше? – спросил Комар, когда мы расселись в подвале склепа и немного перекусили.

– Первое, нужно убедиться, что выход там, где я думаю. Второе, найти Калли, третье, вывезти всех отсюда.

– Хорошо, но ты должен пойти к выходу, так как ты один знаешь, где может быть это место. Отправишься сегодня же, вместе с тобой пойдут Сумах и Меха. Неизвестно, что может встретиться на твоем пути.

– Ребят, а где брат Гри? – спросил я.

– Мы уже об этом позаботились, – со вздохом произнёс Комар.

– А почему ты вспомнил о нём?

– Я вдруг подумал, что нам сейчас только предателя не хватает, чтобы сорвать новый план.

– Всё в порядке, Дэй. Давай собираться, – сказала Меха, положив мне руку на плечо.

Единственный путь к станции Мир, который был нам доступен, пролегал через мир древних, в который я не очень-то рвался возвращаться. Перед выходом мне дали вздремнуть около пяти часов. Какие добрые люди! Лучше бы ботинки по размеру подобрали.

И вот, я, Меха и Сумах стоим на развалинах бывшего дома Калли и пристёгиваемся карабинами к спасательным тросам.

– Значит, теперь долго падать не надо? – спросил я.

– Нет, мы плавно опустимся, и внизу нас встретят.

– Ого! Какой сервис, а напитки продавать будут?

Сумах улыбнулся, а Меха лишь локтем толкнула меня в бок, я не удержался на ногах и полетел в бездну. Сработало натяжения троса, и я повис буквально между мирами. Пока медленно спускался дальше, меня догнала Меха, она улыбнулась и помогла справиться с запутавшимся тросом.

– Меха, – спросил я. – А ты знала прежнего Дея?

– Конечно! – ответила она. – Мы были лучшими друзьями.

– Даже так?!

– Да, и в последнее время ты мне очень его напоминаешь. Словно он решил вернуться. Ты и вправду не помнишь ничего из прошлой жизни?

– Нет, – ответил я.

– Жаль, – она включила фонарик и начала быстро спускаться вниз, оставив меня висеть со своими мыслями.

Тяжело бороться за идеалы, когда не можешь разобраться в себе самом, и каждый раз, глядя в зеркало, видишь нового человека.

– Так, Дэй, соберись! Продолжай спуск, а там будь, что будет.

Я посмотрел себе под ноги и не увидел больше той темноты, в которую мы когда-то упали. Я словно летел над ночным городом, который светится огнями и живёт активной ночной жизнью. Я увидел множество домов, магазинчиков и других заведений. По дорогам двигались те самые машины, на одной из которых мы уехали из района В. Они все были различной формы и абсолютно разных цветов, что совсем не соответствовало правилам корпорации.

Затем мои ноги мягко коснулись дна, и я заметил, что под нами больше не было воды, в котором мы с Калли чуть не утонули. В свете желтых и голубых огней этот город показался мне поистине прекрасным. Потянуло пройтись по тем местам, где мы в темноте сражались с чудовищем, прятались в метро, собирали флуоресцентный мох. Всего несколько недель с этой замечательной девушкой, а впечатлений как за долгую жизнь.

Я больше не жалел о тех вещах, которые происходят со мной. Мне хотелось ещё и ещё. Это было словно наркотик. Я вдруг испугался, что мне действительно мало просто хорошей жизни. Кажется, я понял тех людей, которые построили игру и приняли в ней участие. Мы так устроены, что не можем вести своё существование подобно улитке, которая медленно и спокойно изо дня в день ползёт вперёд и у которой, кажется, отсутствует смысл жизни. Но неужели смысл заключается в том, чтобы обострять свои чувства любыми способами. Мы живём эмоциями: страхом, радостью, печалью, злобой. И если человек не будет испытывать хотя бы огорчение или обиду, он не сможет жить полноценной жизнью без этих чувств, которые приносят только боль. Кстати, боль тоже входит в этот список. Когда человеку никто не причиняет боль, он начинает причинять её себе сам, чтобы осознать, что он жив, и вызвать чувство сострадания, как у самого себя, так и у других. Стоит ли нам, в таком случае, выходить из этой игры, если потом мы всё равно начнём всё заново? Или возможно, если дать нам право выбора, то мы будем чувствовать себя счастливее, даже избрав неверный путь.

– Дэй, у тебя такое лицо, словно ты сейчас познал все тайны мира.

– Возможно, так и есть, Меха. Только это не очень весело.

– Ладно, потом расскажешь. Идём, у нас встреча с людьми, которые довезут нас до выхода на станцию Мир.

– Нам снова придётся ехать на этих машинах? – брезгливо спросил я.

– А что с ними не так? – удивилась Меха.

– Слишком они маленькие, словно хотят раздавить нас внутри, а тут ещё и не очень светло.

Меха рассмеялась.

– Такой большой парень, а боится машинок и темноты!

– Кстати, а как поступили с монстрами, которые здесь раньше обитали?

– Возможно, их всех перебили, а те, кто остались, попрятались в метро. Ты даже не представляешь, насколько огромным было метро у древних. Тоннели идут на многие километры под всем городом. А это, кстати, очень экономит время.

– Мы привыкли ходить пешком.

– Кому как, – пожала плечами Меха. – Пойдём, ты должен познакомиться с главой города.

И она повела меня неярко освещенными улочками между домами, верхушки которых терялись где-то в темноте.

– Люди поселились в зданиях не выше трёх этажей. Более высокие могут обрушиться от присутствия жильцов. На мой взгляд, они устроились лучше, чем можно было предположить.

– И много тут живёт людей? – спросил я, заметив, что дороги были чистыми, без всякого мусора.

– Около семи тысяч. Это все, кто успел спастись.

– Всего семь тысяч, – повторил я.

Мы дошли до небольшого здания, которое раньше было салоном красоты. Внутри увидели крутящиеся кресла, раковины и много зеркал. Миновав их, мы оказались в маленькой комнатке, стены которой были украшены занавесками, сделанными из множества бусин.

В самом центре на большом кресле сидел мужчина, по меркам моего района, лет шестидесяти, хотя, если честно, я запутался, как правильно считать возраст. Суть в том, что он был уже довольно взрослым опытным мужчиной, раз стал главой города.

– Добрый день, господа! – воскликнул он и театрально взмахнул правой рукой. – Я, как глава Нового города, рад приветствовать вас в наших чертогах. Меня зовут Сом Эрнат. Чем могу быть полезен? Я так понял, раз Меха здесь, что вы нуждаетесь в моей помощи для переправы в другой район.

– Здравствуй, Сом, – сказала Меха. – Нам нужно быстро попасть на станцию Мир. А это мой знакомый Дэй Олан.

Глава города встал и протянул мне руку.

– Неужели это знаменитый Дэй Олан, который положил начало революции?!

– Я даже не знаю, что это слово означает, – сказал я.

– О, ты ещё поймёшь. Когда столкнешься со всем этим нос к носу. Я помогу вам перебраться на станцию Мир, но не за просто так.

– Почему? – спросил я.

– Потому что теперь это мой мир, мне нужно поддерживать тут порядок и соблюдать установленные правила.

– Но ведь если бы не я, этот мир так никто бы и не нашёл.

– И что? – спокойно ответил он. – Мне плевать. Да, я наслышан о твоей славе, о том, как ты тайно работал на всех сразу. Причём, до конца не понятно, на чьей ты стороне. И я не собираюсь тратить на тебя свои силы и технику.

– Что ты хочешь взамен? – спросила Меха.

– Мне нужен кое-какой аппарат из лаборатории ОМОТАЛ.

– Хорошо. Скажи какой, и мы тебе его принесём, когда всё закончится.

– Ну уж нет, я так дела не веду.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – вмешался я.

– Трое моих людей пойдут вместе с вами. Я слышал, что на станции Мир есть одна большая лаборатория, так вот, проведете моих людей до неё, а я провезу вас до станции.

Я видел, как Меха нахмурилась, ей явно не нравилось то, что с нами пойдут ещё трое.

– В таком случае они будут полностью подчиняться Дэю и выполнять все его указания.

Я чуть было не поперхнулся от её слов. Какие указания? Я полгода провалялся в беспамятстве и понятия не имею, что сейчас происходит в мире, а она хочет, чтобы я ими командовал. Что задумала эта женщина?

– Я согласен, – и Сом вновь пожал мне руку, скрепляя пожатием сделку.

– Через полчаса выезжаем от кинотеатра.

Меха кивнула и, взяв меня под руку, потащила на улицу.

– Что ты задумала? – со злостью прошептал я. – Почему они должны подчиняться мне, а не тебе, и что такое этот кинотеатр?

– Дэй, твоя репутация несётся вперёд тебя со скоростью света. Если люди и пойдут, то только за тобой. Просто делай серьезный вид, а иногда можешь даже делать злое лицо, как будто тебя всё бесит.

– Меня и вправду всё это бесит.

– Вот и чудно, оставайся на этой волне. Давай, нам нужно дойти до кинотеатра.

Мы снова шли по тусклым улицам, а мимо нас проходили люди, пробегали дети. Неужели они за это время уже привыкли жить под землей? Или же надежда на новый мир их отвлекает от всего этого мрачного ужаса, которым окружены их маленькие жизни.

– Расскажешь про кинотеатр?

– Ох, Дэй, иногда мне кажется, что вернулся мой старый добрый друг, которого будто бы интересовали только загадочные мелочи. Хотя на самом деле в своей голове он в это время строил гениальные планы по спасению человечества. Ну ладно, не смотри на меня так. Помнишь, у тебя был коммуникатор, или рекламу на зданиях и окнах, так вот, это почти то же самое, только показывается на большом экране, и это не реклама, а фильм.

– Что такое фильм?

– Обычно это история чьей-нибудь жизни, которая сокращена до нескольких часов и показана актерами, на камеру.

– Людям нравится смотреть на чужие жизни? – спросил я.

– Ой, ещё как! В своё время это было очень богатой индустрией. Люди во всём мире не отрывали глаз от экранов, чтобы пособолезновать чьей-то смерти, разозлиться из-за измены, обрадоваться свадьбе или рождению ребёнка.

– А за себя переживать не стоило?

– Стоило, но за чужих намного интересней. Ты словно бы влезаешь в их шкуру, можешь делать, что угодно, и за это ничего не будет. Выключив фильм, ты снова становишься собой, и никто тебя не осудит.

– Значит, испытывать чужие эмоции людям всё-таки приелось, раз они построили эту игру?

– Скорее всего, так и было. Но пока не выберемся отсюда, мы этого не узнаем. Пришли.

Мы оказались у небольшого здания, которое разительно отличалось от других. Оно было причудливой формы и пестрело разными вывесками под стеклами.

– Меха, а ты видела фильм?

– Нет.

– А хотела бы?

– Конечно! Спрашиваешь ещё. Любой, кто читал об этом, постоянно мечтает увидеть хотя бы краем глаза, как это всё происходило.

– Почему в игре «Станция Мир» полностью отказались от кинематографа? Наверное, в этом что-то было?

– Суть лишь в том, что здесь за прошедшие полгода они так и не смогли восстановить кинотеатр. Плёнки с фильмами были уничтожены временем.

– Потеряли целое искусство!

– Эй, вы там? – услышали мы голос и из-за поворота, на нас выехала машина намного больше той, на которой мы ехали из района В. В ней было больше места, но колёс и дверей всё равно было четыре. Одно сиденье пришлось откинуть, чтобы мы с Мехой пролезли на дальнее сиденье. И почти с удобством там устроились. Трое ребят сели спереди. И машина тронулась.

– Нам нужно забрать ещё одного, – сказала Меха. – Он будет ждать у центрального метро.

– Но мы не договаривались, что вас будет трое, – сказал тот, кто управлял машиной.

– Я просто забыла об этом напомнить, – беззаботно ответила Меха и толкнула меня локтем в бок.

– Да, – сказал я нарочно грубым голосом. – Без третьего сделка не состоится, – а потом шепнул на ухо Мехе. – Я и забыл про Сумаха, куда он делся-то?

– У него спецзадание, – ответила она тихо.

Мы немножко покатались по городу, пока не прибыли к центральному метро, при виде которого у меня мурашки побежали по телу. Я вспомнил, какие ужасы таились там внизу, особенно если ты ничего не видишь. Потом к нам подсел Сумах, и мы тронулись в сторону того места, откуда начнётся новая глава наших приключений.

– Молодцы, что так быстро раздобыли транспорт. А кто эти головорезы?

– Мы, вообще-то, рядом сидим, – ответил один из людей Сома.

– Просто совмещаем приятное с полезным.

– Ну ладно, я пока вздремну, – беззаботно ответил Сумах и, закрыв глаза, откинул голову назад.

Машина мчалась с пугающей скоростью, освещая себе путь прожекторами спереди. В этом свете город смотрелся совсем по-другому. Я прилип к стеклу, словно любопытный ребёнок, и не мог оторваться.

– Ты достал? – услышал я тихое перешёптывание между моими компаньонами.

– Пришлось хорошенько попотеть. Тем более, что точного местоположения не дали.

– Молодец, что справился.

– Вы это о чём? – влез в разговор я.

– Потом узнаешь, – ответила Меха.

– Ну вот, я тут типа главный, а всё равно в полном неведении.

Но краем глаза в темноте машины я заметил, что Сумах передал Мехе какую-то книгу. Они, конечно, играли важную роль в прошлом, но сейчас это мне представлялось ненужным грузом. Хотя, лезть за одной книгой в мир древних было чрезвычайно опасным делом. Не стоит забывать об этом.

Я сидел молча, но потихоньку начал чувствовать первые признаки клаустрофобии. По затылку потекли капельки пота.

– Дэй, ты в порядке? – спросила Меха. – Дышишь, словно загнанный зверь.

– А зачем их загонять? – удивился я и вытер пот плечом.

– Когда-нибудь ты всё вспомнишь, и тебе покажутся смешными вопросы, которые ты задаёшь сейчас.

– Всё настолько плохо?

– Ты живёшь словно в двух разных плоскостях. И это тебя дезориентирует.

Слова Мехи, как ни странно, очень точно дали определение моей потерянности.

Тем временем мы подъехали к одному из самых высоких зданий, насколько я помню, в нём была сотня этажей, на которые Калли меня затаскивала своими силами. В некоторых окнах горел свет.

– Это теперь у нас вроде пропускного пункта, – пояснил один из людей Сома. – Просто так здесь никто не пройдет.

– А зачем кому-то бежать навстречу смерти? – спросил я. – Лучше же держаться поближе к людям, там, где безопаснее.

– Не все так думают. Некоторые молодые люди так и рвутся к приключениям. Желают посмотреть, как живут другие районы, попробовать что-то из еды. Им же не объяснишь, что теперь у нас новые порядки.

Я вспомнил, как размышлял на тему людской страсти к эмоциям, и просто кивнул. Чтобы во всем разобраться, мне нужна Калли. Только она могла дать мне то понятие жизни, которое у меня отсутствовало.

Мы вышли из машины и двинулись к зданию. «Где же ты сейчас, малышка? И почему я тут, а не ищу тебя там?» – с тоской подумал я.

Поднявшись этаж на двадцатый, нас попросили предъявить какие-то пропуска, а после того, как трое наших новых попутчиков их показали, нас попросили подождать около получаса из-за каких-то формальностей.

– Надо же, – сказал я вслух. – Не успел один мир умереть, как новый уже установил правила, которые не уступают прежним. И что нас ждёт в таком случае?

– Дэй, ты действительно хочешь знать ответ на этот вопрос?

– Нет, Меха, это был риторический вопрос. Просто размышляю вслух.

А потом мне стало так скучно и тоскливо, что я просто уснул, потому что оказался на крыше рядом с девушкой, у которой отсутствовала левая кисть руки.

– А знаешь, что я недавно узнал? – спросил я.

– И что же? Что-то о глобальном потеплении? О ледниковом периоде? Или о мезозойской эре?

– Нет. Это я уже знаю наизусть. Я просто недавно наткнулся на одну очень интересную книгу. Она называлась «Кровожадные боги Индии».

– Как интересно, – Калли сморщила носик и сделала вид, что ей ужасно интересно.

– Я знаю, что боги – это моя любимая тема, а не твоя, но там была одна богиня, имевшие четыре руки, и её звали, ты не поверишь, Калли!

– И что. Это же не моё имя, а сокращение от полного.

– Но она была такой сильной, мужественной, великой и имела пару запасных рук.

И тут я остановился, заметив в её глазах лёгкую грусть. Вероятно, прошло ещё слишком мало времени, и тема потери руки была очень болезненной.

– Просто, читая о ней, я видел, как ты сражаешься. Вы очень в этом похожи. Может быть, не зря твоё имя так сокращается?

– Дэй, – сказала она, – иногда ты ведешь себя, как себельный мох.

– В смысле? – не понял я.

– Растёшь себе, растёшь, пропускаешь через себя столько всего нужного и ненужного. Вроде бы фильтруешь, но не на сто процентов.

– Надо же, какую метафору завернула. Да зачем мне всё это нужно, если рядом такая умненькая головка. Которая всё спланирует, подскажет и покажет.

– Дэй, ты опять за старое, подлизываешься, как мальчуган.

Она хотела сказать что-то ещё, но я повалил её и начал целовать.

И вдруг я резко проснулся на каком-то гнилом сиденье в полутемном коридоре. Кто-то пинал меня по моим большим башмакам. Это был наш водитель.

– Ты идти собираешься, соня?

Я встал, потянулся и увидел, как из-за поворота выходят Меха и Сумах.

– Дэй, пора, нас пропускают.

Ну вот, теперь в ближайшее время спокойно не поспишь.

И мы стали подниматься выше мимо каких-то людей, а потом ещё выше и так до сотого этажа, к выходу на крышу.

Теперь там вместо горы обломков было подобие веревочной лестницы, закреплённой с двух концов. А наверху не было видно зияющего разлома.

– А почему не видно солнца? – спросил я.

– Сейчас ночь. Ты же не думал, что мы пойдём днём, когда нас будет легко заметить?

– Я последнее время плохо соображаю, Меха. Никак не могу перестать думать о Калли.

– Мы найдём её. Живой.

– Надеюсь.