Текст книги "Время библиомантов. Книга крови"

– Можно подумать, сами Химмели – ангелы во плоти!

– Пандоре Химмель было одиннадцать лет! – Ужас, сквозивший во взгляде матери, казался натуральным. – Вы убили ребёнка, Каталина, одиннадцатилетнюю девочку! Это бесчеловечно!

– А ты подумала о том, что в убежищах проживает целая куча одиннадцатилетних девочек, которых приговорил к смерти мой отец?

– Это совсем другое! Не мешай одно с другим только потому, что тебе это выгодно!

Больше всего на свете Кэт хотелось крепко взять мать за плечи и трясти её до тех пор, пока к ней не вернётся здравый смысл. Она даже не злилась на неё по-настоящему – лишь испытывала безграничное отчаяние. На отца Кэт давно уже плюнула, но мать – нет, мать не была плохим человеком. Полжизни Эльвира слушала речи Джонатана Марша и повиновалась ему, но, вероятно, теперь у неё просто кончились силы противиться его влиянию. Кэт не могла оставить мать, не попытавшись любыми средствами вырвать её из заколдованного круга мнимых заговоров, тайного оружия и лжи.

– Уходи от отца, мама! – попросила девушка. – Он плохо на тебя действует. Он…

– Единственный человек, который у меня есть в этом мире, – перебила её Эльвира Марш. – Единственный, кто у меня остался после того, как моя дочь сбежала от меня.

– Вы всегда давали мне понять, что я разочаровала вас. У меня не было ни таланта к библиомантике, ни способностей к учёбе в интернате в Унике. Вы хотели бы, чтобы у вас родилась дочь вроде Рашель Химмель, настоящая библиомантка, красавица, и…

– Я никогда не хотела вместо тебя кого-то другого. Никогда!

– Тогда ты чрезвычайно своеобразным способом давала мне это понять.

– Чёрт возьми, Кэт! – Впервые её мать обратилась к девушке не полным именем, а уменьшительным. – Тебе было всего тринадцать! В этом возрасте люди не всегда способны видеть вещи объективно.

По лицу Кэт скользнула улыбка.

– Тогда радуйся, что тебе не пришлось иметь со мной дела в переходном возрасте.

Эльвира Марш шагнула к Кэт и взяла её ладони в свои.

– Я бы стерпела любые ссоры, любой беспорядок в комнате и любую грязную, разбросанную одежду. После того как ты ушла, не проходило ни дня, чтобы я не мечтала о том, чтобы ты вернулась и мы были нормальной семьёй. Я бы так хотела возить тебя на верховую езду, или забирать вечером от подружек, или что там ещё делают хорошие матери. Я часто поднималась в твою комнату и представляла, что ты ещё здесь и, когда я вхожу, ты орёшь на меня, потому что я забыла постучать. Все эти глупости… Знаешь, мне их ужасно не хватало! – Она, в свою очередь, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла печальной до слёз. – Вместо этого в нашем доме царила тишина. Ты ушла, твой отец тоже редко бывал дома. Мне так хотелось, чтобы ты была со мной. Я бы пожертвовала для этого всем…

Мать и дочь долго смотрели друг другу в глаза. Держа руки матери в своих руках, Кэт ощущала, какие они холодные и сухие. Когда Кэт была маленькая, она так любила их прикосновения.

– Пойдём со мной, мама, – тихо попросила она. – Не возвращайся к нему.

На мгновение ей показалось, что такое действительно возможно, что панцирь, в который спряталась её мать, чтобы выжить рядом с отцом Кэт, потрескался, что надежда ещё есть.

– Пойти с тобой? – Во взгляде матери вдруг оформилось нечто новое, некая нервозность, которой мгновение назад ещё не было. – Куда?

Её слова звучали так же печально и безнадёжно, как и то, что она говорила несколько минут назад. Казалось, это были слова человека, полностью разуверившегося в себе.

– Куда, Каталина?

Кэт ощутила воздействие библиомантики, словно течение, подталкивавшее её к матери.

– Ну пожалуйста, – прошептала она, – не делай этого…

– Куда мы пойдём, Каталина? – повторила мать.

Краем глаза Кэт заметила, что Финниан выронил книгу и вдруг сорвался с места.

– Где вы прячетесь? Скажи мне! – потребовала ответа Эльвира Марш.

Воля Кэт сейчас напоминала потускневшие картины на обоях в комнате Фурии – смутная тень чего-то, что, возможно, с самого начала было игрой воображения. Она вдруг забыла, как это – самой принимать собственные решения.

– Где вы скрываетесь? – снова спросила мать.

– Мы… – начала Кэт и замолчала.

Финниан приблизился к ней. Одновременно по краю книжного рынка выстроилась цепочка мужчин, образовав полукруг вокруг Кэт. В руках они держали книги, раскрытые книги.

– Мы… – произнесла Кэт.

Пространство вокруг неё озарилось ярким светом страничных сердец.

Глава вторая

В следующее мгновение воздействие на Кэт закончилось. Путы, связывавшие сознание девушки, разлетелись в клочья, словно обрывки пряжи.

– Кэт! – крикнул Финниан.

Её мать обернулась, увидев свет, струившийся из страничных сердец.

– Я этого не хотела! – сказала она дочери. – Не хотела такого!

Кэт прислонилась к стене и ощупала своё лицо. Казалось, поверх кожи на лицо налипло что-то чужеродное, похожее на паутину в тёмном погребе, на которую натыкаешься, когда ходишь по нему.

– Я не знала, что они следовали за мной, – запинаясь, продолжала Эльвира. – Я хотела только… Я думала, если я узнаю, где находится ваше укрытие, я смогу убедить тебя…

– Ты хотела шантажировать меня? – медленно выговорила Кэт, ощущая себя словно бы в трансе. – Либо я пойду с тобой, либо ты предашь нас? Это ты собиралась сделать?

– Нет. Да. Не совсем так, как ты говоришь. Я вообще ничего не планировала. Я только хотела…

В это мгновение к ним подскочил Финниан. Он схватил мать Кэт сзади и повернул её вперёд, держа так, чтобы она была своего рода щитом между Кэт и им самим. Кэт знала, что у него с собой есть оружие, но он не вытащил его. Всё-таки они были не в гетто Либрополиса, где убийства и грабежи были в порядке вещей, а в благопристойном старинном Оксфорде, элитном университетском городке со множеством библиотек.

Один из шестерых мужчин, расщепивших страничные сердца, поднял руку. Свет, лившийся из переплётов, погас. Некоторые прохожие зааплодировали, вероятно, решив, что стали зрителями эффектного шоу. Потом они заметили решительность, написанную на лице Финниана. Завизжала женщина. Послышались крики: «Полиция!»

Предводитель библиомантов попытался сохранить невозмутимое выражение лица.

– Проходите, не задерживайтесь, – объявил он, не выпуская из виду Кэт и Финниана. – Полиция уже здесь. Следуйте нашим указаниям. Отойдите.

В ту же секунду, словно из воздуха, как будто по незримому сигналу, между прилавками материализовались многочисленные полицейские в форме. Они молча построились в ряд, отделяя книжный рынок от библиомантов и детей, и встали спиной к зрителям, наблюдая за Кэт, Финнианом и Эльвирой Марш. Несмотря на остатки сумбура в голове, Кэт была уверена, что во внутреннем дворике до того момента не было ни одного полицейского.

– Это иллюзии, – обеспокоенно произнесла её мать. – Иллюзии, созданные с помощью библиомантики.

Толпа отреагировала сразу. Несколько мужчин и женщин стали протискиваться к арке, мешая тем самым многочисленным посетителям книжного рынка, желающим зайти во двор. Послышались предупреждающие возгласы, извинения и брань. Всего через несколько секунд началась беспорядочная давка, пока без паники, возможно, потому, что полицейские были безоружными, но замешательство росло и ширилось ежесекундно. Где-то заплакал ребёнок.

– Вы не убежите от них, – заметила мать Кэт. Она не пыталась вырваться из хватки Финниана и покорно двигалась вместе с ними, отступая вдоль фасада.

Маленькую группу отделяло от библиомантов метров семь, но те подходили всё ближе, в то время как ряд полицейских за их спиной оставался на месте. Лица людей в форме были лишены всяческого выражения, и, вглядевшись, можно было заметить, что одни и те же три или четыре лица повторялись среди них снова и снова. Однако в толпе этого никто не замечал, тем более что, направляясь к арке, посетители обходили оцепление стороной.

Финниан, Кэт и её мать всё дальше отходили от единственного выхода, расположенного на этой стороне дворика. Всего несколько шагов отделяло их от каменной лестницы, ведущей к узкому стрельчатому проходу вдоль всего второго этажа.

Шестеро библиомантов захлопнули свои сердечные книги и казались совершенно безобидными: просто мужчины среднего возраста, ничем не отличавшиеся от университетских преподавателей и антикваров, заполонивших рынок. Их предводитель был темнокожий, с серьёзным, располагающим к себе лицом и сединой на висках мужчина.

– Вот этот – агент. – Мать Кэт указала подбородком в его сторону. – Я его когда-то видела в Унике.

– Они все агенты, – возразил Финниан. – Миссис Марш, вы же не собираетесь делать никаких глупостей, правда?

– Мама, – сказала Кэт, – я хочу представить тебе моего бойфренда. Финниан, это моя мама. Мама, это Финниан.

– Рад с вами познакомиться, – кивнул Финниан, удерживая мать Кэт за руки выше локтей и медленно подталкивая её перед собой.

– Кажется, ты милый мальчик, – ответила Эльвира Марш с кислой миной.

Кэт и не подозревала, что её мать способна на иронию.

Предводитель библиомантов снова поднял руку. Многие прохожие по ту сторону оцепления остановились, другие замедлили ход, чтобы увидеть, что сейчас будет происходить. Кто-то, напротив, стал протискиваться к выходу. В толпе наверняка были и библиоманты, не принадлежащие ни к одному лагерю, и Кэт задавалась вопросом: вмешаются ли они, если дело дойдёт до крайностей? Наверное, они присоединятся к агентам и будут действовать против террористов, находящихся в розыске.

– Подождите! – обратился к ним предводитель. – Давайте сохранять спокойствие. Я прошу вас.

– Дайте мне с ними поговорить! – взмолилась мать Кэт.

Над их головами уже нависал массивный каменный парапет, они почти достигли подножия лестницы.

– Всё это с нами случилось благодаря вам! – огрызнулся Финниан. – О чём тут ещё говорить?

– Я не знала, что они последовали за мной. Поверьте мне, прошу вас!

– Отец снова предал тебя.

Попытка повлиять на Кэт тоже была предательством, но сейчас у мятежников хватало других забот, чтобы возмущаться ещё и на этот счёт. Этим вопросом они смогут заняться, если им удастся выбраться из этой переделки живыми.

– Остановитесь! – воскликнул предводитель. – У вас нет ни…

Продолжение его фразы потонуло в грохоте двух выстрелов. Беспокойство, царившее во дворе, мгновенно переросло в панику. Посетители рынка потоком повалили к воротам, следующие напирали на предыдущих. Люди, которых отталкивали, налетали на мнимых полицейских и… проходили сквозь них. Иллюзии начали рассеиваться. Под ноги толпы в давке упали первые пострадавшие, недоумённые возгласы превратились в крики ужаса.

Предводитель библиомантов чертыхнулся, обшаривая глазами двор в поисках стрелявшего. Он увидел его на стрельчатой галерее, на верхнюю площадку которой вела лестница. Кэт взглянула туда, куда он смотрел, волоча свою мать наверх по ступенькам.

Пасьянс стоял наверху, прячась за резными столбами, словно актёр третьесортного вестерна. Его редеющие светлые волосы трепал ветер, полы изношенной конфедератской формы картинно развевались. Он вытянул вперёд и вверх обе руки с револьверами. Ещё чуть-чуть – и пули угодили бы в окна на другой стороне дворика. Солдат снова выпалил в воздух, залихватски выкрикнув: «Йиппи-йа-йееее!» Было очевидно, что, наводя панику на книжном рынке, он веселится от души.

В верхушку столба, за которым он укрывался, угодила ударная волна – каменная крошка брызнула во все стороны, пыль заволокла обзор. В суматохе послышался рык предводителя: «Не здесь же, ты, идиот!» Удары сразу прекратились.

Сквозь завесу пыли Кэт увидела, как агенты бегут к лестнице.

Когда каменная резьба перед носом Пасьянса разлетелась на кусочки, солдат отступил на шаг, а потом снова прыгнул вперёд с новым воплем: «Йиппи-йееее!», прицелился и выпалил наискосок и вниз. Возможно, он целился в землю под ногами агентов, однако Кэт опасалась, что солдат настроен как нельзя более серьёзно. Экслибр был тугодумом, да, но с врагами он не церемонился и, кроме того, очень метко стрелял.

– Пусть он прекратит пальбу! – прокричала Эльвира Марш с верхних ступенек. – Если с кем-то из агентов что-нибудь случится, они вас убьют!

– Мы мятежники, мама. Как ты думаешь, что они с нами сделают, если им удастся доставить нас в Унику к отцу и Рашель?

Они добрались до стрельчатого прохода, где Пасьянс ожидал их среди обломков и пыли, довольно ухмыляясь. На лацкане его мундира красовалось жирное пятно – видимо, после недавней трапезы.

– Тебе было сказано: ждать в машине. Непонятно, что ли? – раздражённо спросил его Финниан, но было не похоже, чтобы экслибр принимал его всерьёз.

– Я подумал – может, я вам пригожусь. – Его широкая улыбка говорила о том, что он страшно доволен собой. Пасьянс заранее радовался проблемам, которые можно было решать с применением силы.

Бросив взгляд через плечо, Кэт увидела, что нападающих стало на одного человека меньше. Однако пятеро остальных, в том числе их предводитель, быстро поднимались по лестнице. Он что-то крикнул им, но внизу, во дворике, царил такой оглушительный шум, что даже с близкого расстояния нельзя было разобрать, что именно.

– Сюда! – проревел Пасьянс, схватил мать Кэт, пребывающую в ступоре, и перебросил её через плечо, словно мешок с картошкой.

Та вскрикнула и попыталась вырваться, но на бегу Кэт крикнула ей, чтобы та прекратила сопротивляться, – в ярости великан был непредсказуем и совершенно неудержим (и в этом была значительная доля истины). Эльвира покорилась и затихла.

– Вон в ту дверь! – крикнул Пасьянс. – Я пришёл оттуда!

Прежде чем агенты Академии смогли бы задержать их с помощью библиомантики, экслибр поспешно открыл высокую стрельчатую дверь, ведущую внутрь здания. Кэт и Финниан последовали за ним, оказавшись в коридоре, в который вело множество таких же высоких дверей. Студенты и профессора, выглянувшие на шум и крики, поспешно расступались перед ними.

Кэт засунула руку в карман своей кожаной куртки и достала шар с метафорическим газом (в кабинете Тиберия они нашли небольшой запас таких шаров). Увидев, что агенты неотступно следуют за ними по пятам, она запустила шар назад по коридору, ускорив шаг. Вероятно, агенты знали способы нейтрализовать действие шара. А студенты и профессора внезапно начали громко декламировать импровизированные стихи и пышные речи, в каждой строчке которых одна неуклюжая рифма или метафора сменяла другую. Они роняли свои учебники и тетради, воздевали руки к небу, набирали в грудь воздуху и выдавали одну тираду за другой. При этом они мешали агентам. Некоторые преподаватели даже пытались задержать их, чтобы те обратили на них внимание и выслушали. Расстояние между беглецами и преследователями благодаря этому обстоятельству увеличивалось.

– Что нам с ней делать? – на бегу спросил Финниан, указывая на Эльвиру.

– Ты не против, если твоя будущая тёща переедет к нам?

На полном ходу он чуть не грохнулся на пол.

– Она может стирать бельё и пеленать детей, – уточнила Кэт.

Её мать удивлённо подняла голову:

– Детей?

Когда они обогнали ещё одну группу студентов и оказались на верхней площадке массивной лестницы, ведущей на первый этаж, Кэт бросила в воздух за собой второй шар с метафорическим газом. Со стен на них осуждающе смотрели портреты основателей колледжа в золотых рамах – так, как будто хотели поставить каждому из возмутителей спокойствия твёрдый «неуд.» без права пересдачи.

Торопясь по ступенькам вниз, Кэт увидела, что агенты снова нагоняют их.

– Стойте! – приказал предводитель сверху.

Пасьянс остановился, как ему и было сказано, хладнокровно расставил ноги и выпалил в тяжёлую чугунную люстру над головами агентов. Если бы она свалилась на головы им всем, проблема преследования отпала бы сама собой, но этого не произошло. Треск, с которым опора отрывалась от потолка, заставил агентов замереть на месте, опасливо поглядывая вверх, а когда люстра с грохотом упала на пол, трое преследователей остались под ней. Но двое успели отскочить и снова поспешили за беглецами вниз по лестнице.

Кэт была уверена, что у них есть оружие, ведь Изида в бытность свою агентом всегда носила при себе два пистолета, несмотря на силу библиомантики, которой она обладала, – однако, по-видимому, преследователи не решались применять его в университете. За пределами убежищ агенты не имели права стрелять, тем более что даже Академии вряд ли бы удалось замять факт перестрелки посреди почтенного Оксфорда.

По всей видимости, у экслибра на этот счёт сомнений не было. Удерживая одной рукой мать Кэт, во второй он по-прежнему держал револьвер, тыкая им во все стороны, словно ребёнок – игрушечным оружием. Даже при отсутствии пальбы этого было достаточно, чтобы на первом этаже началась массовая паника. Кэт запустила в толпу ещё один метафорический шар, надеясь, что это хоть как-то поможет предотвратить дальнейшие жертвы.

– Задержите дыхание! – предупредила она, пробегая через клубы газа.

– Пасьянс! – прокричал Финниан. – Прекрати! Через пару минут здесь будет спецподразделение!

– Я перестреляю их всех, как зайцев, если потребуется!

– Нет уж, – сказала Кэт, – ты этого не сделаешь. Хватит!

Великан неохотно подчинился, на ходу сунул револьвер в кобуру и направился по главному коридору к выходу. Похоже, студенты и профессора наглухо заперлись в аудиториях, выходящих сюда, так что по пути к лестнице, находящейся около главного входа, четверо беглецов никого не встретили.

– Оставьте меня здесь! – потребовала Эльвира Марш.

Кэт ещё раз заглянула внутрь здания, убедившись в том, что оба агента застряли где-то позади, и кивнула Пасьянсу. Он опустил женщину на пол, где она так и осталась сидеть, вытянув ноги и, вероятно, плохо понимая, что случилось в последние пару минут.

– Я бы на твоём место убралась отсюда поскорее! – крикнула ей Кэт, не сбавляя шага. Она знала, что позже на смену безразличию придут ярость или тоска, если для этого вообще останется время, ведь вдалеке уже послышались полицейские сирены.

Кэт бросила последние три метафорических шара в толпу прохожих перед колледжем: при некотором везении это поможет замести следы. В поисках торжественных слов и пышных метафор люди не обратят внимания, куда делись беглецы.

– Вон они! – крикнул Финниан, оглянувшись через плечо.

Кэт тоже увидела преследователей, сначала двоих агентов, спускающихся по лестнице, а секундой позже – и тройку остальных. Один из мужчин остановился возле матери Кэт, пытаясь убедить её в чём-то, но она уже открыла свою сердечную книгу и мгновенно растворилась в воздухе, выпустив сноп фиолетовых искр. Кэт поймала на себе её прощальный взгляд – не упрекающий, просто очень печальный.

Пасьянс схватил Кэт под локоть и потащил её в переулок, где он припарковал красный «форд». Кэт подумала, что у них оставалось ещё полминуты, чтобы запрыгнуть в машину и тронуться с места. Сирены слышались всё громче. Ей меньше всего хотелось знать, какие рычаги агенты успели привести в действие после перестрелки в колледже. Если улицы Оксфорда уже были перекрыты, всё пропало.

– Никогда этих библиомантов не дождёшься, когда они действительно нужны, – пробурчал Финниан, падая на сиденье рядом с водительским.

Кэт плюхнулась животом на заднее сиденье. Пасьянс завёл мотор и буквально чудом в один приём вырулил с парковки.

Когда девушка подняла голову, она увидела агентов всего в нескольких шагах от машины. Верзила нажал на газ, когда ударная волна угодила в «форд» сзади, придав ему дополнительное ускорение. Заднее стекло покрылось сеткой трещин, что-то с грохотом проволоклось по асфальту, скорее всего, это был бампер.

Потом они оторвались от преследования. Машина ринулась вниз по переулку и вырулила на широкую улицу, где экслибр встроился в поток машин – скорее наудачу, чем руководствуясь логикой и разумом.

– Сбрось скорость! – воскликнула Кэт. – Не делай ничего, что могло бы обратить на нас внимание. Может быть, никто, кроме агентов, не видел, в какую машину мы сели.

В колледже их лица наверняка были засняты на камеры видеонаблюдения, но в переулке камер не было, они тщательно проследили за этим, паркуя машину.

– На секунду я даже поверил, что ты хочешь взять свою мать с собой, – сказал Финниан, не оборачиваясь.

– Ей нельзя доверять. – Обернувшись назад, Кэт через потрескавшееся заднее стекло следила, не преследуют ли их. – Кажется, она и сама не знает, чего хочет.

Пасьянс сменил ряд, включил поворотник, чтобы свернуть на запад, и по широкому шоссе машина направилась за пределы города.

– Мне нравятся её духи, – буркнул он и нажал на газ.