Текст книги "Его новая жена"

Глава 15
Эшлин

Меня безостановочно трясет. Сердце колотится так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Нет, этого просто не может быть! Мы ведь только недавно разговаривали с папой! Мама наверняка ошибается. Бессмыслица какая-то…

– Я созванивалась с ним вчера вечером. Он был так грустен… Сказал, что вернется домой.

– О чем ты? Что именно он говорил?

– Папа бормотал очень неразборчиво, но я поняла: хочет домой, чувствует себя не слишком хорошо. А потом она вышла на веранду и заставила его повесить трубку, – рассказываю я сквозь слезы. – Ненавижу ее, ненавижу за то, что она сделала с нашей семьей, с папой!

Мама прижимает меня к себе.

– Тиш – жуткое создание. Но твой папа – взрослый человек. Он сам сделал свой выбор, детка.

– Плохой выбор, – всхлипываю я. В груди как будто разверзается темная, зловещая пропасть. – Что нам теперь делать?

– О чем ты? – Мама отстраняется. – Все наладится. Мы справились, хотя папа нас и бросил, так что не переживай. Я обо всем позабочусь.

– Знаю.

Мама справится, она всегда справляется. Мне хотелось сказать другое: что я буду делать без папы? С ним было весело, он всегда шутил, а с тех пор, как появилась Тиш, все больше и больше отдалялся. А теперь его нет… К горлу подступают рыдания, и мама снова прижимает меня к себе.

– Давай спустимся к Лэнсу, золотко. Он ждет. Нам сейчас нужно все организовать. Если мы сделаем что-то для твоего папы, ты сразу почувствуешь себя лучше.

– Лучше мне будет, если я смогу обнять его… Хочу немного побыть одна.

Мама кивает и вновь целует меня в макушку.

– Нам будет недоставать его, но вместе мы выдержим.

Нам и так его недоставало, а теперь это навсегда. Не могу сдержать слез. Загорается экран телефона – сыплются сообщения из колледжа и от школьных друзей. Смерть отца – большое событие для Грандвилла, да и для всего Коламбуса. Безумие: трагические новости привлекают куда больше внимания, чем хорошие, ведь ни одна из моих подруг не поздравила меня с выходом на биржу. Наверное, это вообще свойственно людям – видеть лишь то, что хочется, даже если истина мозолит глаза.

Хватаю плюшевого мишку и сворачиваюсь клубочком в кровати. Не испытываю ни малейшего желания читать сообщения. Зачем папа ушел из дома? Мы были так счастливы втроем! Как же давно мы не оставались с ним наедине, не обменивались шутками…

Я видела, что родители уже не испытывают прежних чувств друг к другу, но даже представить не могла, что они расстанутся. Ох, папа, зачем ты все испортил?

Что заставило тебя бросить родную дочь?

Глава 16
Тиш

Инспектор Тейлор приносит мне чашку кофе и предлагает опознать Джона прямо в больнице – тогда не надо будет посещать морг. Полицейский ходит вокруг меня, точно добрый сторожевой пес. От его заботы слезы вновь неудержимым потоком льются по щекам.

– Джона ведь доставили сюда прямо из нашей квартиры… Все знают, кто он такой, – каждый новостной сайт рассказал о его смерти. Пусть просто найдут его фото в интернете!

– Это всего лишь формальность, мэм.

Тейлор поднимается. Его редеющие темные волосы гладко зачесаны назад, обнажая клиновидные залысинки с обеих сторон. Ему это даже к лицу.

Сосредоточься, Тиш.

– Хорошо.

Бреду за ним к последней койке в отделении реанимации. Инспектор раздвигает ширму и, дождавшись моего кивка, стягивает с трупа простыню.

Я невольно отшатываюсь – никогда не приходилось опознавать тело; даст бог, не придется и в будущем. Джон выглядит ужасно. Его рот застыл в немом крике…

Я отворачиваюсь и подтверждаю, чувствуя, как подгибаются ноги:

– Это он.

Тейлор бросается на помощь, устраивая меня в кресле приемного покоя.

– Теперь тело заберет коронер[11]11
  Коронер – должностное лицо, определяющее причину смерти на предмет естественных или насильственных фак– торов.


[Закрыть] и пригласит вас на беседу. И уже после этого приступит к вскрытию.

– О нет! – вскрикиваю я. – Прошу, не надо! Джон не захотел бы подвергаться вскрытию. У него ведь был жуткий стресс, да еще и слабое сердце… Просто часовая бомба! Все об этом знали.

– Понимаю вас. Никто не хочет, чтобы тело любимого человека резали, если только речь не идет о преступлении. Вы сможете сообщить о своем желании коронеру, однако закон есть закон.

К нам подходит врач из реанимации, выражает соболезнования и рассказывает, что Джон скончался сразу после прибытия в больницу. Ей очень жаль.

Интересно, почему она такая толстая? Ведь полнота вредна для здоровья. Врач должен подавать пример, не так ли? Наверное, заедает стресс чипсами или пончиками. Джон тоже этим грешил. Джон, бедняга…

Доктор вручает мне несколько бланков, и я расписываюсь на каждом.

– Коронер будет с минуты на минуту. Его зовут доктор Велти – он хороший человек, очень сочувствующий.

Врач встает – больше у нее вопросов ко мне нет.

В свое время я увлекалась популярным сериалом «Закон и порядок»[12]12
  «Закон и порядок» – американский полицейский, процедуральный и юридический телесериал, выходивший с 1990 по 2010 г.


[Закрыть], и теперь ожидала, что коронер окажется бледным худым старикашкой. Ничего подобного. Доктор Велти высок, по меньшей мере шесть футов[13]13
  1 фут = 30 см.


[Закрыть], с хорошим загаром и идеальными белыми зубами – видно работу дорогого дантиста. Мы обмениваемся рукопожатием.

– Миссис Нельсон, ужасно, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах. Давайте перейдем в конференц-зал – мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, – начинает Велти.

Мы с Тейлором следуем за ним. Конференц-зал – всего лишь маленькая комната, оформленная сплошь в белых тонах. Я тут же начинаю чувствовать себя преступницей, которую приперли к стенке коп и коронер, напоминающий кинозвезду. Но я не преступница! Я – супруга покойного. По щеке ползет очередная слеза.

– Жаловался ли ваш супруг на сердце? – спрашивает доктор Велти, одновременно делая заметки в своем смартфоне.

– У Джона было высокое давление, он постоянно принимал лекарства. Кажется, «Эдира»[14]14
  Тиш ошибается. Препарат, снижающий кровяное давление, называется «Эдарби».


[Закрыть].

– Выписывал ли ему врач другие препараты? Может, транквилизаторы?

– Нет, Джон время от времени расслаблялся крепкими напитками, таблеток не пил. Но стресс у него был кошмарный. Наша компания только что провела первичное размещение акций на бирже, и накануне вечером мы как раз отмечали это событие. – Сердце так и ухает в груди, пока я рассказываю это.

Не сложилось ли у них впечатление, что я скрываю правду?

– Да-да, читал в газетах… К сожалению, кто-то слил информацию о смерти мистера Нельсона, и мы сейчас проводим внутреннее расследование, – отвечает Велти.

Коронер хмурится, и все же я вижу полоску идеально белых зубов. Интересно, пьет ли он кофе? Вряд ли.

– Я тоже удивилась, когда увидела, что пресса пестрит новостями. С другой стороны, Джон – человек известный. То есть – был… Поэтому мне необходимо забрать его тело. Я обязана организовать мужу достойные похороны.

– Понимаю ваши чувства. Завтра сделаем вскрытие. Это обычная процедура в случае внезапной смерти, особенно если покойный накануне употреблял алкоголь. Раздел А-три законодательства Колорадо.

– Попросила бы вас отступить от правил. Это ведь просто сердечный приступ, – делаю попытку я.

– Таково требование закона, мэм. Впрочем, я не жду ничего из ряда вон. Скажите, не выпили ли вы с мужем… м-м-м… несколько больше обычного вчера вечером?

– У нас был особый день, – я улыбаюсь. – Мы отмечали не только новый этап для компании, но и памятную дату. Теллурид для нас – особое место. Здесь мы планировали поселиться после выхода на пенсию.

Горло на миг сжимает спазм, и я молча качаю головой. Разумеется, пришлось немного приукрасить причину, которая привела нас в Теллурид, однако предложение Джон действительно сделал мне именно здесь.

– К сожалению, такое бывает сплошь и рядом. Маунтин-виллидж находится на высоте девять с половиной тысяч футов. Алкоголь плюс высокогорье плюс слабое сердце – все это может привести к трагическому исходу.

– Даже не думала об этом… Джон так напряженно работал последнее время, и мне требовалось как-то его отвлечь.

– Разумеется, миссис Нельсон. Не сообщите ли координаты лечащего кардиолога мистера Нельсона? Больше мне пока от вас ничего не требуется.

Выписываю на листок контакты семейного врача.

– Когда я смогу забрать Джона?

– Есть определенная процедура, мэм, – вклинивается Тейлор.

– Совершенно верно, – подтверждает Велти. – Тело обычно выдают через пару дней после вскрытия – конечно, если не будет выявлено ничего подозрительного. Вам придется дождаться свидетельства о смерти, после чего тело уже можно вывезти за границы штата. Одним словом – неделя, миссис Нельсон. Будем на связи.

Велти откланивается, и я бессильно откидываюсь в кресле. Похоже, быстро выбраться не светит. Остается ждать и надеяться, что коронер не найдет ничего «подозрительного», иначе задержка неминуема. Впрочем, вряд ли он что-то обнаружит… Я снова реву, и Тейлор беспокойно ерзает в кресле напротив.

– Может, подбросить вас, миссис Нельсон? Нет ли у вас здесь друзей? Вряд ли вам захочется возвращаться домой, пока там не приберут.

Вспышкой мелькает перед глазами образ мертвого Джона. Рвота, мерзкий запах…

– Я ни с кем тут не знакома. Сможете подвезти до отеля?

Кто мог подумать, что я застряну в Теллуриде в ожидании тела мужа… Улететь домой без него? Невозможно! Придется ждать.

Тейлор открывает переднюю дверцу патрульной машины, и я проскальзываю на пассажирское сиденье. Слава богу, что инспектор не заставил меня усесться сзади – так перевозят преступников. Пока выезжаем с парковки, успеваю забронировать номер в «Двух вершинах».

– Шикарный выбор, – одобряет инспектор. – Лучший отель в наших горах.

Ну разумеется. В этой жизни есть победители и неудачники. Предпочитаю быть на стороне победителей.

Глава 17
Тиш

Лежащий на столике телефон начинает трезвонить. Неизвестный абонент. Сначала решаю не отвечать, но вдруг до меня доходит: номер местный. А вдруг?.. А то сижу в отеле уже третий день, жду известий о Джоне… Как приклеенная. Апартаменты прекрасные, слов нет, и все равно я ощущаю себя словно в ловушке. Беру телефон.

– Миссис Нельсон, доктор Велти на проводе, – слышится из трубки, и перед глазами моментально встает белозубая улыбка. Сердце ускоряет свой темп.

– Здравствуйте! Уже… м-м-м… закончили с Джоном?

– Да, мэм, и готов выдать тело. Выяснилось, что причиной смерти стала остановка сердца, вызванная повышенным давлением и сердечной недостаточностью. Еще немного, и будет готово свидетельство о смерти. Еще раз мои соболезнования.

– Спасибо, – благодарю я, осознав, что с начала разговора невольно задерживала дыхание.

– Хотите о чем-то спросить?

– Остается дождаться свидетельства, а потом можно забрать Джона домой, не так ли?

С плеч сваливается огромная гора, и я перевожу дух.

– Да, именно так. Берегите себя, миссис Нельсон.

Коронер отключается.

Разумеется, на этом мои заботы не закончатся.

Выходишь замуж за мужчину старше тебя на четверть века – будь готова к тому, что он уйдет в мир иной первым. Это аксиома. К чему тут вопросы, какое-то расследование по факту смерти, о котором мне рассказывал Тейлор… Полиция потрудилась полностью восстановить последний день жизни Джона. Грустно и нелепо. Может, им просто нечем заняться в этом захолустье? Наверное, теперь этот театр абсурда закончится – ведь отчет коронера подписан.

Я отхлебываю чай и тру воспаленные глаза. Тейлор еще при заселении в отель дал мне визитку клининговой компании, специализирующейся на восстановлении порядка в доме после выноса покойника. Прискорбно, что люди зарабатывают на жизнь подобным способом. Они появились на следующее утро после того, как полиция свернула там свою деятельность. Так или иначе, я в эту квартиру больше ни ногой. Стоит только вспомнить – сразу к горлу подкатывает. После всего случившегося этого пентхауса для меня больше не существует.

Итак, Джон мертв. Остановка сердца по причине сердечной недостаточности. Точка.

Сегодня, словно по волшебству, появился некролог в газетах Теллурида, Понте-Ведра-Бич и Коламбуса. Всего один звонок этому услужливому симпатяге Лэнсу из «Ивент», и колесики механизма закрутились. Ни Кейт, ни Эшлин я не звонила. Я не звонила больше ни одному человеку из компании. Лэнс все устроил. Сказал, что на меня и так слишком много свалилось. Даже готов был вылететь в Теллурид и предложил помощь с организацией необходимых мероприятий.

Кстати, о мероприятиях. За тело теперь отвечаю я. Тело…

Стоит только подумать об этом, и по коже бегут мурашки. Оказывается, как только становишься вдовой, приходится принимать чертову уйму решений. Мы живем в Огайо (там и будет похоронен Джон), но в Колорадо все права в отношении покойного переходят к вдове. Все зависит от меня, и неважно, что там планируют Эшлин и Кейт. А они планируют, названивают… во всяком случае Кейт. Каждый час набирает мой номер, а я приспособилась сбрасывать ее звонки в голосовую почту. Она оставляет сообщения: желаю помочь, все устрою, подумай об Эшлин, прояви сочувствие, бла-бла-бла.

Ничего у нее не выйдет. Все права у меня. Джон был моим мужем, а не ее. Я заявила, что сюда лететь не стоит – нечего им обеим здесь делать. Но они позвонили снова – сегодня в полдень. В голосовой почте остался прекрасный образчик потрясающего шоу силы и единения.

«Прошу, отправь тело домой – ему место в фамильном склепе. Там похоронены родители Джона. Знаю – он хотел бы покоиться рядом с ними. Давай доверим все процедуры похоронному дому “Шёдингер”. Я уже говорила с ними: они готовы принять останки Джона – мы об этом договаривались загодя. Тиш, пожалуйста… Я ведь знаю… знала Джона лучше, чем кто-либо. Лучше, чем ты. Прошу…»

Кейт говорила твердо, но в ее голосе то и дело проскальзывали нотки отчаяния. Вечно эта женщина хочет управлять ситуацией.

Ничего они не знают! Мне все равно, какие погребальные планы строили Джон и Кейт, пока были в браке. Теперь я в ответе за все. А для меня лучший вариант – кремация. Экологически чистые похороны; в любом случае, все мы рано или поздно станем пылью. Я нашла здесь надежного человека. Люди из похоронного дома так участливы к скорбящим вдовам! Впрочем, понятно, что мы полностью в их власти. Они знают все тонкости, а мы лишь стараемся с их помощью разгрести огромную кучу дерьма.

Кейт следует понять, через что мне пришлось пройти. Жена – я, не она.

Вновь загорается экран телефона. Опять Кейт. Что ж ты такая надоедливая…

На этот раз поднимаю трубку:

– Послушайте, я получала ваши сообщения. Так вот. У меня уже есть договоренность с местным похоронным бюро. Они обо всем позаботятся. Все вопросы с телом Джона решать буду я.

– Да как ты смеешь?! Джон обо всем подумал: его погребением должен заниматься похоронный дом в Коламбусе. Тебе следует уважать его волю! Я все организую. Во имя бога – это действительно его желание.

Ледяной голос Кейт холодит мое ухо.

В трубке звучит плач Эшлин, и я раздражаюсь еще больше. Как же я устала от них обеих! Кейт ведет себя так, словно она – мой босс. Ненавижу ее тон. Хоть бы каплю сочувствия проявила к скорбящей вдове…

– Прах Джона прибудет в Коламбус в субботу. Здесь сделали вскрытие, и свидетельство о смерти будет готово через пять дней.

Кейт судорожно вздыхает, а я повторяю еще раз:

– Да, вскрытие! Смерть была внезапной, а он еще и выпил перед этим… Я уж молчу о том, что Джон – известная личность и все такое.

– Ты даже не сообщила мне, что происходит, – шипит Кейт.

– Вы не спрашивали, – парирую я. – Да и вообще, заключение коронера самое обычное – никакого криминала. Просто бедное сердечко Джона перестало биться. Так что, Кейт, делайте, что я говорю, – сосредоточьтесь на подготовке прощания. Не сомневаюсь – получится грандиозное шоу. Будете главной звездой, как вы любите.

Признаю, это удар ниже пояса.

– Знаешь, ты просто невероятная тварь! – вклинивается Эшлин.

Есть же дети, до которых не доходит, что они должны быть тише воды, ниже травы…

– Мама с папой давно выбрали место, где его похоронят. Они это планировали, понимаешь? Неужели ты не можешь проявить уважение? Неужели обязательно быть такой сукой?!

Эшлин, глупышка, бестолковая девчонка… Стоит ли сейчас тратить на нее время, завоевывать доверие?

– Да, планировали, когда жили вместе. Твои родители развелись, и жена твоего отца – я. Вряд ли ты считаешь, что я с восторгом соглашусь похоронить своего мужа в склепе или мавзолее, который выбрала твоя мама. Какой для меня смысл в таком решении? Знаю – тебе сейчас тяжело, поэтому не сержусь.

– Тиш, умоляю! Мы дадим тебе все, что захочешь, только отправь тело Джона домой! Ко мне, к его настоящей семье, – вновь вступает Кейт. – Хотя бы расскажи, что планируешь. Я имею право знать!

Перевожу дыхание. Нам всем полагается дружно скорбеть, как только я окажусь в Коламбусе. Три женщины Джона должны выступить единым фронтом, как говорится. Из последних сил пытаюсь наскрести хоть каплю симпатии к Кейт, жене номер один.

– Понимаю вас. Мне очень жаль, что все так случилось, – жаль всех нас. Но и вы меня поймите: я обязана действовать так, как планировали мы с Джоном. Мы обсуждали подобный сценарий, и муж дал совершенно четкие указания.

– Неправда! – подает голос Эшлин.

Нет, она точно меня выведет из себя.

– Ты ничего не знаешь. Я сделаю все как надо.

Из трубки несутся рыдания, и я нажимаю на отбой.

Разумеется, Эшлин права. Ничего такого мы с Джоном не обсуждали. В конце концов, я – всего лишь вторая жена. Я – жизнь, юность, свет. Считала, что у нас впереди еще годы и годы и нет смысла предаваться подобным размышлениям. Впереди были роскошные путешествия, множество сексуальных эскапад и домов, только и ждущих, когда я обставлю их по своему вкусу.

В дверь тихо стучат – обслуживание номеров. Одергиваю махровый белый халат и впускаю симпатичного молодого парня из обслуги. Наверняка он гадает, как это его ровесница смогла позволить себе такие шикарные апартаменты. Перемещаюсь к дивану, а молодой человек ставит поднос на кофейный столик и вручает мне счет.

Оставляю ему хорошие чаевые, передаю папочку со счетом и деньгами, и наши руки случайно соприкасаются. Парень торопится к выходу, заливаясь краской.

Поглощая заказанную в номер овсянку, задумываюсь о нашем «едином фронте». Интересно, Эшлин до сих пор ненавидит свою мать? С виду не скажешь, хотя Кейт всегда такая… как бы это сказать? Бесстрастная, что ли? Сдержанная. Я была просто в шоке, когда Джон сказал, что они никогда не занимались сексом на работе. Здесь все принадлежит вам – так почему бы не предаться страсти прямо на столе в конференц-зале?

А как только мы с Джоном начали новую жизнь, как только все устаканилось, муж стал от меня отдаляться. Непостижимо. И жутко обидно! На моем месте любая пришла бы в ярость: стоило чуть расслабиться, как эта крыса Кейт незаметно вползла в нашу жизнь…

Не доев овсянку, ставлю тарелку на поднос и погружаюсь в размышления: что дальше? Пока остается только ждать. Кремирую Джона и тут же вылечу с его прахом домой.

Похоже, пора сделать один важный звонок. Набираю дядю Джорджа, и тот поднимает трубку после первого же гудка. Не сомневаюсь – он ждал моего звонка. Последнее время мы много общались и по телефону, и лично – словно вернулись в прошлое. Жаль, что дядя не горел желанием помогать мне в детстве, когда мама и ее любовники обращались со мной как хотели. Скорее всего, сейчас он не прочь как-то загладить свою вину. Хотя… может, его просто привлекает запах больших денег? Наверное, это черта всех адвокатов: взял денежный след – не упусти его.

– Что заставило тебя вспомнить о любимом дяде, дорогая?

У Джорджа особый, тягучий говор: последнее слово льется будто патока. Вижу его как наяву: стоит с телефоном в своих тренировочных штанах и толстовке с логотипом «Цинциннати бенгалс»[15]15
  «Цинциннати бенгалс» – профессиональный клуб по американскому футболу, выступающий в Национальной футбольной лиге.


[Закрыть]. Джордж рассказывал, что ни для одного клиента не наряжается так, как для меня.

Шмыгаю носом – на глаза опять наворачиваются слезы. Джорджа я люблю, всегда любила.

– Джон умер, дядя…

Все, прорвало плотину. Бедный Джон, лежит на хлипком столе, ждет очереди в крематорий…

– Видел в новостях. Не плачь, детка. Джона не вернешь. Мы ведь с тобой все обговаривали, когда встречались последний раз, помнишь? Понимаю, что ты его любила, но надо жить дальше. Тебе перепадет уйма денег – хватит на все. Все точки над «i» расставлены.

Джордж вздыхает и прихлебывает из бокала – слышу, как звякают кубики льда. Кладу телефон на стол и включаю громкую связь.

– Ты прав. Что касается денег – я в ажуре.

Сморкаюсь, окидывая взглядом свой пентхаус. Запросто могу теперь провести всю жизнь в этом шикарном номере, было бы желание. С таким наследством можно позволить себе все что угодно.

– И все же будь осторожна. С момента размещения акций не прошло и недели. Инвесторов огорчать нельзя. Каждый из них должен считать, что компания останется на плаву и без Джона. Поняла? Следует создать впечатление, что акционеры сохраняют полный контроль. Тебе и Джону принадлежит пятьдесят процентов акций, еще столько же – бывшей супруге. После смерти мужа к тебе переходят права на половину компании. Однако следует действовать умно.

Я вытягиваю руки, касаясь пальцев ног.

– Знаю, знаю.

Кое-чему Джордж меня научил – рассказывал интересные вещи о бизнесе и о жизни. К тому же человек он тактичный и не пристает с расспросами о том, что случилось с Джоном.

– Знай, в этой гавани водятся хищные рыбы, и ты должна твердо стоять на земле – тогда мы еще увидим твои портреты на обложках женских деловых журналов, помяни мое слово.

От противоречивых ассоциаций по спине пробегает холодок.

– Следует ли мне чего-то опасаться?

– Прямо сейчас – нет. Все под контролем.

Глубоко вздыхаю, представляя, как мы с Эшлин вновь налаживаем отношения. А что? Я молода, фантастически богата и, как один из руководителей «Ивент», взлечу на вершину рейтинга деловых женщин города. До судьбы Кейт мне никакого дела нет. Ну да, половина компании – ее. Да, первое время она будет одним из боссов, но все же я найду способ разрулить ситуацию. У Кейт горе; вряд ли у нее найдутся силы постоянно торчать в офисе. Так и сбываются мечты.

Отбрасываю в сторону фантазии: дядя все еще у телефона.

– Спасибо за все.

– Не за что, – он хмыкает. – Помни, детка: кровь – не водица, особенно в такие времена.

То же самое Джордж говорил дней десять назад, когда приезжал в Коламбус. Зачем докучать подобными намеками? Родственников у меня нет… Ладно, кроме него.

– Дальше будет видно.

Барабаню ноготками по изящному столику, встроенному в подлокотник тахты. Огромный номер, и все же я тут как в капкане. Дядя мне нужен: хочу, чтобы он представлял мои интересы, прикрывал с юридической точки зрения. Я никогда в жизни ни на кого не полагалась, поэтому и чувствую себя не в своей тарелке.

– Может, мне стоит подъехать на выручку? Кстати, где ты сейчас?

Джордж не любит и не понимает социальные сети, поэтому все мои фотографии природных красот горного городка, снимки с прекрасных лугов и нашего романтического ланча прошли мимо него.

– Я в Теллуриде. Твоя помощь пока не нужна. Как только получу свидетельство о смерти, тело кремируют.

Только Джорджа мне тут не хватало…

– Ты шутишь? Кремировать в Теллуриде? Это выставит тебя не в лучшем свете, – выговаривает мне Джордж, прикидываясь сторонником христианских традиций, порицающих кремацию.

– А как же геенна огненная? Прах к праху, пепел к пеплу, ты же знаешь, – возражаю я. – Все уже спланировано. Панихида состоится в следующую субботу. Приедешь?

– Конечно. Твое желание – закон, – обещает он, и мы прощаемся.

Дядя – единственный человек из прошлого, которому я доверяю, и лучше иметь его в числе сторонников. Он ничем не помог мне в Кентукки, однако предсказал, что жизнь моя наладится после отъезда из родного города, и оказался прав. Не стоит обманываться его неторопливым южным выговором и разболтанной походкой: Джордж – жесткий адвокат. Наверняка он станет единственным человеком на панихиде, который меня поддержит. Ничего нового – я всю жизнь сама за себя.

В кармане вибрирует телефон.

– Миссис Нельсон? Это Кёртис из похоронного дома. Сразу после вашего звонка пришло свидетельство о смерти на вашего супруга. Я и не знал, что он был так знаменит. Коронер оказывал ему просто царские почести.

– Знаменит, – фыркаю я.

Никому я не звонила. Видимо, Лэнс распорядился.

– Все идет по намеченному плану. Полагаю, мы можем приступать к кремации?

Слышу по тону Кёртиса: он польщен, что работает с таким известным покойником, и в то же время опечален, что приходится предавать его тело огню.

– Приступайте. И спасибо вам.

Кёртис отключается. Как же тяжело на сердце… Тело Джона сгорает в печи – неудивительно, что я на грани срыва. Пусть сегодня грянет буря, зато завтра будет штиль – я всегда так утешала себя в детстве.