Текст книги "Переворот. Драматургия"

Помощник. Есть!

Эпилог

Каэнбешники уходят, притворив за собой дверь. Спустя некоторое время появляются Жамал с Гульнарой и Бериком. За ними входит Лариса.

Гульнара. (видит шейха, но пока не видит отца и жениха, их скрывает стол) Ой! Кто это?

Жамал. О Аллах! Это же шейх Абдурахман. Что это с ним? Он что – мертв? Да, это же кровь!

Гульнара. (обходит стол и натыкается на трупы отца и Ивана и визжит) А-а! Папа! Ваня!

Жамал. (следует за ней) Что? Аскар?! Что с ним? (опускается рядом с трупом мужа на колени, берет его голову и кладет на свои колени и убедившись, что тот мертв, поднимает плач) О-о! Аскар! Аскар! О-о! Аскар! Как же так?! Аскар! Ты… ты исправил свою ошибку… ты все же исправил свою ошибку… исправил… ценою своей жизни… вы оба исправили свои ошибки… о-о!

Гульнара тоже опускается между трупами отца и жениха и плачет, положив руки на того и другого. Лариса садится с другой стороны трупа брата и тоже громко плачет. Берик садится возле матери, и она свободной рукой прижимает его к себе.

Жамал. (поднимает голову и обращается к зрителям) Люди! Соотечественники! Мусульмане! Будьте бдительны! Не поддавайтесь пропаганде таких вот шейхов, не дайте оболванить себя, не позвольте разделить вас на правоверных и кафиров, на белых и красных, на арийцев и низшую расу, не дайте им натравить одних на других, увести на тропу войны, какими бы пламенными речами они ни прикрывались. Будьте бдительны! Храните мир и согласие меж собой.

Жамал вновь склоняется к телу мужа. В это время звучит азан, призыв к утреннему намазу. Голос муэдзина постепенно набирает силу и под его высокие звуки опускается занавес.

Суд
ПАРОДИЯ НА ТЕЛЕШОУ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

СУДЬЯ.

ПРОКУРОР.

АДВОКАТ.

СЕКРЕТАРЬ.

ДЕЖУРНЫЙ.

ПОДСУДИМАЯ.

ДУБЛЕР ПОДСУДИМОЙ.

НОВЫЙ ПОДСУДИМЫЙ.

ПОТЕРПЕВШИЙ.

ЗАМ ПОТЕРПЕВШЕГО.

НОВЫЙ ПОТЕРПЕВШИЙ.

САМЫЙ НОВЕНЬКИЙ ПОТЕРПЕВШИЙ.

1-й СВИДЕТЕЛЬ.

2-й СВИДЕТЕЛЬ.

3-й СВИДЕТЕЛЬ.

МУЖЧИНА С ПОВЯЗКОЙ.

ЖЕНЩИНА С ПОВЯЗКОЙ.

ДЕЖУРНАЯ МОРГА.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ МЕБЕЛЬНОЙ ФАБРИКИ.

ЗРИТЕЛИ.

Действие первое и последнее

Голос за кадром: «На скамье подсудимых девушка, обвиняемая в убийстве своего жениха. Обвинение считает, что это преступление было совершено по корыстному мотиву – завладеть частью состояния покойного. Защита полагает, что ее подзащитная стала жертвой стечения обстоятельств. Так ли это? И прав ли тот, кто виноват? То есть, виноват ли тот, кто прав? То бишь, кто прав, а кто виноват? В этом и предстоит разобраться суду».

Поднимается занавес. Зал суда. Все сидят в ожидании судьи.

Секретарь. Встать! Суд идет.

Судья. (пройдя на свое место) Садитесь. Судебное слушание объявляется открытым. (берет в руки молоток и ударяет по подставке) Слушается дело об убийстве гражданина Титькина…

Секретарь. Гражданина Витькина, ваша честь.

Судья. (тычет пальцем в дело) А тут написано – Титькина!

Секретарь. Не может быть! (подходит к судье, заглядывает в дело и обескураженно чешет затылок) И в самом деле – Титькин! Но это не я виновата, ваша честь!

Судья. Ну конечно не вы, а ваш глупый ноутбук. Никак не может поумнеть и научиться исправлять ваши опечатки. Так что ничего теперь не поделаешь – пусть будет Титькин. А что? Титькин – это даже пикантней, чем Витькин. Есть какая-то изюминка, так сказать. Возвращайтесь на свое место. Итак, слушается уголовное дело о убийстве гражданина Титькина…

Потерпевший. (вскакивает) Я протестую! Ваша честь, наша фамилия искони была Витькины. Ни о каких Титькиных я не слыхал.

Судья. (невозмутимо, стукнув при этом молотком) Протест отклонен. Ибо нельзя поверить тому, что вы якобы не слышали про титьки. Вообще, на вашем месте, я бы сидел тихо – ведь Титькин звучит не так банально, как Витькин. Так что садитесь и не мешайте суду.

Потерпевший. (выбежав на середину и аппеллируя всему залу суда) Нет, все-таки я прошу суд переправить ошибку в деле…

Судья. Потерпевший, вы оштрафованы на сто долларов! (секретарю) Секретарь, взыщите с потерпевшего штраф. (секретарь взыскивает штраф и отдает судье, тот прячет деньги в кошелек) Это на первый раз. Если вы еще раз перебьете меня, я удалю вас из зала суда… (вновь заглядывает в кошелек и пересчитывает деньги) нет, лучше оштрафую, но уже на штуку баксов. Вы меня поняли?

Потерпевший. (кисло) По-онял. (садится).

Судья. Так вот, слушается уголовное дело о убийстве гражданина Титькина Сиси…

Потерпевший. (вскакивает) Что еще за Сиси?! Никакого Сиси я не знаю. Моего покойного брата звали Силантий Силантьевич!

Судья. Вы полагаете, потерпевший, что у меня есть время звать каждого покойника и величать? Имейте в виду – нам отведено времени всего час. Так что обойдемся инициалами.

Потерпевший. Пусть так! Но инициалы моего покойного брата по правилам русского языка звучат не Сиси, а Эсэс.

Судья. Правила я знаю не хуже вас. В противном случае не сидел бы на этом кресле. Но, надеюсь, вы не хотите, вспоминая покойного брата, вспоминать и печально знаменитые подразделения фашистов? А?! Или вы неофашист?

Потерпевший. Нет-нет, конечно! Что вы, ваша честь! Какие фашисты-неофашисты? Пусть будет Сиси, я не возражаю!

Судья. То-то! Итак, слушается дело о убийстве Титькина Сиси, совладельца фирмы «Титьки Нико»… (обращаясь к потерпевшему) Однако, игривое названнице вы изобрели для своей фирмы! Кто такая Нико?

Потерпевший. (в отчаянии, слезливо) Ничего не понимаю! Я не знаю никакую Нико!

Секретарь. (подбежав к судье и заглянув в дело) Титькин и Ко. Титькин и компания, ваша честь!

Судья. Опять?! Вы дадите мне зачитать шапку? Я читаю уголовное дело, и читаю так, как тут написано!

Потерпевший. Ваша честь, я протестую! Фирма наша называется…

Судья. (радостно стучит молотком) Штука баксов! Штука баксов! С вас штука баксов! Я вас предупреждал! Давайте – раскошеливайтесь. Секретарь, взыщите с потерпевшего штраф.

Секретарь взыскивает штраф с потерпевшего и отдает судье. Тот прячет деньги в кошелек.

Потерпевший. И все-таки фирма наша называется…

Судья. (вскакивает) Та-ак! Потерпевший, давайте разберемся, кто будет вести судебное слушание – я или вы? Если вы беретесь побыть на моем месте, то я согласен побыть на вашем.

Потерпевший. Нет уж, ваша честь, пусть каждый останется на своем месте – не то вы еще поменяете нас с подсудимой местами.

Судья. Тогда молчите и предоставьте мне решать, под какой фамилией вы числитесь в деле и под каким названием ваша фирма. Итак, на чем мы остановились? Ах да, слушается дело… это мы уже читали… а, вот, о убийстве совладельца фирмы «Титьки Нико»… (видя, что потерпевший поднимается и хочет что-то сказать) Молчите, потерпевший, не то размер следующего штрафа составит уже миллион. (потерпевший со стоном опускается на стул и молчит).

Судья. (обращаясь к секретарю, шепелявя на слове «свидетели») Все ли свистетели явились, секретарь?

Секретарь. Все свидетели явились, ваша честь, и ожидают в курилке.

Судья. В ку-ури-илке?!

Секретарь. Ну да, конечно, только те, кто курит. А некурящие ждут в коридоре.

Судья. Хорошо. Объявите состав суда.

Секретарь. Объявляется состав суда. Судебное заседание ведет судья первой категории Подкупленный…

Судья. (вскакивает с места) Что?! Я не подкуплен! Мало того – я неподкупен!

Секретарь. Извините ваша честь, я не утверждаю, что вы подкуплены. Просто так переводится ваша фамилия…

Судья. Ничего не понимаю! Как это – переводится?

Секретарь. (идет к судье со своими бумагами) Вот, ваша честь, я так упражняюсь в переводе с государственного языка. Ваша фамилия – Сатыпалган, что в переводе означает «подкупленный». Ведь вы сами мне постоянно твердите: «Изучайте государственный язык! Изучайте государственный язык!»

Судья. (заглядывает в бумаги секретарши) Но позвольте, моя фамилия переводится не как «подкупленный», а как «купленный».

Секретарь. (пожав плечами) Купленный – подкупленный… не вижу большой разницы.

Судья. А я вижу! Да и вообще, имена собственные не переводятся. Ведь вот, (тычет пальцем в бумаги) вам же не пришло в голову перевести фамилию прокурора.

Секретарь. (отбирая свои бумаги и возвращаясь на свое место) А чего там переводить? Мздоимец – он и по-русски Мздоимец. (ударение на второй слог)

Прокурор. (вскакивает с места, возмущенный до глубины души) Я протестую, ваша честь!

Судья. (радуясь тому, что нездоровое внимание публики перемещается с него на прокурора) Протест отклонен. Секретарь права – мздоимец – он и в Африке мздоимец.

Прокурор. И все же я протестую – моя фамилия читается не так. Мздоимец! Вот как! Ударение на последний слог.

Секретарь. От перестановки ударения смысл не меняется. Государственное обвинение поддерживает прокурор, советник юстиции первой степени Мздоимец Дай на Лапу-оглы.

Прокурор. Я опять протестую! Имя мое – Дайнал. (произносит, раздельно, по слогам) Дайнал Абу-оглы! А не дай на лапу…

Судья. Протест отклонен. Не вижу большой разницы. И так и эдак придется давать. (подняв руку останавливает прокурора) Все-все, молчите! Я знаю, как вас зовут. Я знаю вас как облупленно-оглы.

Прокурор. (опускаясь на место, в негодовании) Ну, хорошо же подкупленчик!

Судья. Это что еще такое! Я повторяю: моя фамилия Сатыпалганчик! Фу, черт, не так – Сатыпалган! Сатыпалган Сатыпалды Сатылганович. Вот!

Прокурор. Я знаю ваше имя-отчество, ваша честь, я тоже знаю вас как облупленно – (пауза) -вича.

Судья. (хмурит брови, вертит головой, но не решается продолжать перепалку) Ладно, идем дальше.

Секретарь. Защиту осуществляет член. Протокол заседания ведет секретарь суда…

Адвокат. (вскакивает с места, бежит к секретарю, попутно кричит судье) Я протестую! Ваша честь, я не член… то есть, я член. Но не простой член, а член коллегии адвокатов. (заглядывает в бумаги секретарши) Что вы тут понаписали?!

Секретарь. (невозмутимо) Чем, собственно, вы так возмущены?

Адвокат. Вы еще спрашиваете?! (стучит по бумагам секретарши пальцем) Почему у вас тут стоит голый член?

Секретарь. У меня не стоит голый член! Да будет вам известно – у меня его вообще нет.

Адвокат. (тыча в бумаги) А это что? Ведь я не просто член. Я член коллегии адвокатов!

Секретарь. Ладно, успокойтесь, господин защитник, не кипишуйте из-за сущей ерунды. Если вы настаиваете, то так и запишем – член коллегии. Адвокатская контора «Лучший способ защиты – агрессия».

Адвокат. Что это еще за агрессия! Наша контора называется «Лучший способ защиты – нападение».

Секретарь. Дорогой наш защитник! Ведь нападение – это и есть агрессия. Я, кроме государственного, изучаю еще и иностранные языки.

Судья. Коллеги! Хватит пререкаться! Давайте начинать. Так мы никогда не доберемся до сути дела. Секретарь, дайте я сам дочитаю состав суда! (после того, как бумаги попали к нему) Та-ак! Защиту осуществляет член коллегии адвокатов, представитель адвокатской контры «Лучший способ нападения – защита»… (поднятием руки предупреждает собирающегося возразить адвоката) … господин Членистоногий Гей Гомик.

Адвокат. Гейдар Гомикославович, ваша честь!

Судья. (холодно) Я уже объяснял кое-кому тут, что у меня нет времени величать каждого члена… адвокатских контор. Сядьте, адвокат! (проследив глазами, как тот понуро возвращается на место) Протокол заседания ведет секретарь первого поколения Персональная Эвээм Ноутбуковна. (Видя, что секретарь хочет что-то сказать, повышает голос). Эдем Нотбековна, молчите! Я не виноват, что вы даже свои данные не можете вписать в дело без ошибок и опечаток. Переходим к судебному следствию. Устанавливается личность подсудимой. Подсудимая, встаньте! Расскажите немного о себе, ну, когда и где вы родились и т. д.

Подсудимая. (встает и кокетливо поправляет прическу, смотрится в зеркало и подкрашивает губы, пудрит нос и, оглядев зал, заговаривает) Я, урожденная Крендель Адель Модельевна, происхожу от древнего и знатного рода Крендель де Глебовых де Хлебовых. Родилась я на закате века, в те благословенные времена, обозванные с чьей-то нелегкой руки постсовковыми. Отец мой покойный, да будет ему земля пухом, (глядит под ноги, шаркая ими) был выходцем из праздночинцев, то есть, постоянно чинил праздники. Бывало, он уже с раннего утра кричал своей жене, моей покойной матушке, царствия ей небесного, (поднимает глаза к потолку, словно рассматривает что-то), которая была дворянкой, оттого, что весь день проводила во дворе, не решаясь войти в дом, где праздновал мой незабвенный батюшка, да будет ему земля пухом… (вновь смотрит под ноги, и шаркает)

Судья. Постойте, подсудимая! Так не пойдет. Я же просил рассказать вас коротко о себе. И причем тут ваш батюшка в земле и матушка на небесах?

Подсудимая. Нет, вы не просили рассказать коротко! А батюшка с матушкой при том, что без них я бы здесь не стояла.

Судья. Нет, я просил вас быть короткой, то есть стать покороче, то есть…

Подсудимая. Нет, ваша честь! Вы сказали: «расскажите немного о себе». А короткой я быть не могу – по роду моей деятельности я обязана быть высокой и стройной. И я никого не неволю! Кому неинтересно – пусть идет покурить. Я должна рассказать все о себе, чтобы суду стало ясно, кто я такая и почему я здесь. Так вот, мой отец, да будет ему земля пухом… (вновь смотрит под ноги и шаркает ими)

Судья. Стоп-стоп! Пусть будет пухом, я не возражаю, равно как и тому, чтобы ваша матушка парила в небесах, но больше ни слова! Вам была вручена копия обвинительного приключения? То есть, заключения.

Подсудимая. Да, но я не согласна с…

Судья. Стойте, не забегайте вперед! Я еще спрошу об этом. Кстати, вы согласны с предъявленным обвинением?

Подсудимая. Нет, ваша честь, не согласна! Больше того…

Судья. Все! Молчите! Садитесь! (поворачивается к потерпевшему) Устанавливается личность потерпевшего. Потерпевший, встаньте. Расскажите коротко о себе.

Потерпевший. Я, в отличие от этой разодетой мегеры (произносит «г» на малороссийский манер)…

Адвокат. Я протестую, ваша честь! На моей подзащитной не мохера, а самая настоящая ангорка.

Судья. (строго) Потерпевший, вы помните о размере следующего штрафа?

Потерпевший. Да, ваша честь. Только не вижу, где ваша честь.

Судья. (встав, тычет себя пальцем в грудь) Я здесь! Здесь!

Потерпевший. Вижу вас, но не вашу честь…

Судья. Я и есть ваша честь. Понятно? Так, продолжайте.

Потерпевший. Я, Витькин Мирон Силантьевич, совладелец фирмы «Витькин и Компания»…

Судья. (поправляет) «Титьки Нико»! Потерпевший, фирма ваша фигурирует в деле как «Титьки Нико»!

Потерпевший. (зло, скрипнув зубами) Да, ваша честь, я являюсь совладельцем этой фирмы. А другим совладельцем был мой покойный брат-близнец, которого убила эта ме… (видя поднятый палец судьи замолкает и продолжает) эта женщина…

Подсудимая. Я протестую, ваша честь! Он покушается теперь на мою честь. Я не женщина пока, ведь мне так и не удалось выйти замуж по причине смерти моего жениха.

Судья. Протест принимается. Потерпевший, обращайтесь к подсудимой соответственно ее гражданского состояния.

Потерпевший. Я обращаюсь к ней соответственно ее физиологического состояния.

Адвокат. Мы руководствуемся не физиологическим кодексом, а гражданским.

Потерпевший. Хорошо. Так вот, моего брата убила эта гражданская девушка…

Судья. Потерпевший, не забывайте о презумции невиновности. Мы спрашиваем вас не о том, кто убил вашего брата. Мы это установим сами. Вы лучше расскажите о себе.

Потерпевший. Извольте. У меня рост 175, вес 175, параметры 90 на 90 на 90…

Судья. Параметры ваши ни к чему. Здесь идет суд, а не кастинг на отбор моделей.

Подсудимая. (вскакивает словно ужаленная) О-о, ваша честь, как вы вовремя напомнили! Мне нужно отбыть на кастинг для отбора моделей. Прошу отпустить меня.

Судья. Как это – отпустить? А суд? А ваша роль в нем?

Подсудимая. Эту роль сможет сыграть мой дублер. Это моя сестра. Она в курсе всего того, что знаю я, и вполне может представлять мои интересы. Я ей доверяю. В доказательство – вот эта доверенность, заверенная нотариусом. (передает судье доверенность)

Судья. (читает доверенность) Я, уродливая…

Подсудимая. Урожденная, ваша честь!

Судья. Ах да – уроженная Крендель…

Потерпевший. Я же говорил – она женщина! Раз она уже уроженная, то…

Судья. Не уроженная, а урожденная… Не перебивайте меня, потерпевший, помните о размере следующего штрафа. Итак, читаю доверенность: «Я, урожденная Крендель Адель Модельевна, доверяю свой автомобиль марки „Фиат-шоха“ цвета „сырой асфальт“ своей сестре Негеничной Фотель Модельевне на весь текущий год».

Прокурор. Я протестую! Никакой суд не может обойтись без подсудимого. Это нонсенс. Тем более, что это доверенность на вождение автомобиля. (подходит к судье и заглянув в доверенность, тычет в него пальцем) К тому же здесь фигурирует автомобиль марки «Фиат-копейка» цвета «убитый асфальт», а не «Фиат-шоха» «отсыревший асфальт». Это две большие разницы.

Подсудимая. Если уж я доверяю ей водить свой автомобиль, свою шикарную иномарку, то почему не могу доверить водить кое-кого за нос? Я не понимаю вас. (смотрит с надеждой на судью)

Судья. Протест отклонен. Суд не может быть нонсенсом. К тому же в таком опасном деле, как роль подсудимой, не обойтись без дублера. Ведь, как знать, вдруг она будет приговорена к смертной казни.

Прокурор. Тогда и я воспользуюсь услугами каскадера. Ведь и моя роль прокурора опасная. К тому же я устал – сейчас я участвую в девяносто девятом процессе. (крутит пальцем у виска)

Судья. Нет, вам дублер не положен. И отчего бы вам устать? Ведь обвинять так легко. А вот попробовали бы побыть на скамье подсудимых. Вы сидите здесь и вовсю обвиняете. А вот попробуйте оправдаться.

Прокурор. (возмущенно) Почему это я должен оправдываться? Я же не подсудимый.

Судья. Пока. Как говорится: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Так что сидите и не протестуйте зря. (обращаясь к сестре подсудимой) Дублер, согласны ли вы сыграть роль подсудимой? И ответить за все?

Дублер подсудимой. Нет уж, за все пусть ответит она сама. Я лишь отвечу на все вопросы, касающиеся моей сестры и этого уголовного дела.

Судья. Я это и имел в виду. Подсудимая, вы свободны. (обращаясь к дублеру) Дублер, займите место подсудимой. (подсудимая покидает зал, а дублер занимает ее место рядом с адвокатом)

Судья. Итак…

Потерпевший. Ваша честь, тогда отпустите и меня. У меня важное деловое свидание. Мою роль может сыграть мой заместитель. Вот он. Он в курсе всего, что касается меня, моего покойного брата и нашей с ним фирмы.

Заместитель встает, качаясь, он пьян в стельку.

Адвокат. Я протестую! Этот человек не может играть роль потерпевшего. Он пьян.

Судья. Протест отклонен. Пьяный как раз и потерпел, то бишь, пострадал. Ведь не зря говорят: «он страдал алкоголизмом». Потерпевший, вы свободны. (обращаясь к заму потерпевшего) Заместитель потерпевшего, займите место потерпевшего.

Зам потерпевшего идет на место потерпевшего, качаясь и буквально падает на стул возле прокурора.

Судья. Слово для оглашения обвинительного заключения предоставляется прокурору.

Прокурор. (прокашлявшись) Тридцать первого февраля сего года…

Судья. Что?! Какого-какого?

Прокурор. (тычет пальцем в свои бумаги) Вот, в обвинительном заключении написано – тридцать первого февраля…

Судья. (успокаиваясь) Ну, если в обвинительном заключении так написано, то значит, так и есть. Продолжайте.

Адвокат. Я протестую! В феврале только двадцать восемь дней.

Судья. Протест отклонен! В феврале бывает и двадцать девять дней. Значит, нет гарантии, что не может быть и больше. Тем более, что так написано в обвинительном заключении. А что написано в обвинительном заключении пером, того не вырубить топором. Продолжайте, прокурор.

Прокурор. Так вот, тридцать первого февраля сего года, в двадцать пять часов пополудни, в юго-северной зоне тридевятого района был убит Титькин Сиси, бизнесмен, совладелец фирмы «Титьки Нико»…

Зам потерпевшего. (с трудом встав, еле удерживаясь на ногах) Я про… ик! Я про-тес-тую! Ик!

Судья. Протест отклонен. Вашему предшественнику было разъяснено, как записывается, и как читается, и имя-фамилия покойного, и название вашей фирмы.

Зам потерпевшего. (кричит на весь зал) Да плевать мне на фирму и ее название! Я требую выпивку. Дают здесь хотя бы пиво?

Судья. Заместитель потерпевшего, вы будете удалены, если не прекратите безобразничать. Это вам не кабак! Это суд, к вашему сведению!

Зам потерпевшего. Суд?! (оглядывается мутными глазами и кричит на весь зал) За что-о?! Я ни в чем не виноват! Это все они! Они – эти братья Витькины! Это они заставили меня составить липовую налоговую декларацию. Я тут ни при чем.

Прокурор. Замолчите! Здесь слушается совсем другое дело.

Зам потерпевшего. А?.. (пауза, во время которой он вглядывается в прокурора) Земляк, а земляк!

Прокурор. Я тебе не земляк! Я прокурор!

Зам потерпевшего. (махнув рукой произносит обиженно) Да пошел ты! Тоже нашел, где шутки шутить!

Прокурор. Вот идиот! (ударяет его локтем) Я не шучу, я и в самом деле прокурор!

Зам потерпевшего. (с трудом выпрямляясь, жалобно) Прокурор, а прокурор…

Прокурор. Ну, чего тебе?!

Зам потерпевшего. Да пошел ты!

Судья. Потерпевший, покиньте зал! Не портьте нам застолье… то есть заседание. Идите, идите…

Заместитель потерпевшего покидает зал качаясь и хватаясь за столы. Дойдя до двери обращается к дежурному, щелкнув пальцами.

Зам потерпевшего. Человек! Три по сто, на троих, на вынос. Быстро!

Дежурный. (хватает его за шкирку и выставляет в коридор). У нас вынос осуществляется всухую.

Судья. (усмехается одобрительно, потом обращается к прокурору) Прокурор, а прокурор… (смущается за свою оплошнесть) М-м… Господин обвинитель, я прошу – продолжайте.

Прокурор. Итак, бизнесмен Титькин Сиси был убит прямо под окнами своей невесты Крендель Адели Модельевны. Как установила следственная бригада, прибывшая на место происшествия сразу же, а если точнее – спустя пятьсот минут, гражданин Титькин Сиси был убит сброшенным на него плательным шкафом производства местной мебельной фабрики «Рухлядь», и он тут же рассыпался на части.

Судья. (пораженно) Значит, убитый прямо-таки рассыпался на части?!

Прокурор. Нет ваша честь. Убитый целехонек. Это шкаф рассыпался.

Судья. То-то же. Не зря же поется в песне: «Бывшие люди – стойкие люди, крепкие люди и нам не чета». Продолжайте.

Прокурор. Представитель «Рухляди» присутствует в здании суда и может подтвердить, что шкаф был реализован через фирменный магазин фабрики, и что купила этот шкаф гражданка Крендель Адель Модельевна, о чем свидетельствует запись в книге жалоб под ее собственной подписью.

Судья. Дежурный, пригласите свистетеля – представителя мебельной фабрики «Рухлядь».

Дежурный. (выглянув в коридор) Свидетель – рухлядь, прошу в зал.

Играет характерная музыка и голос за кадром повторяет начальный текст. Входит представитель «Рухляди».

Судья. Свистетель-представитель, вы предупреждены об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, равно как и за дачу заведомо ложных показаний?

Представитель. Да, ваша честь, я обещаю, что не буду давать заведомо ложных показаний. Только не заведомые.

Судья. Хорошо. Теперь скажите – вы подтверждаете, что шкаф, который рассыпался, едва ударившись о гражданина Титькина Сиси, был изготовлен на вашей фабрике и реализован через ваш фирменный магазин?

Представитель. Да, к сожалению, это так. Но, ваша честь… (поворачивается к публике) и уважаемые сограждане, обратите внимание (в этом месте он поднимает вверх указательный палец) – наш шкаф, прежде чем рассыпаться, сумел все-же прихлопнуть человека. Это о чем-то ведь говорит! И если кто-нибудь решит купить продукцию нашей фабрики, то пусть будет уверен – любое наше изделие с честью выдержит любое испытание. Лишь бы вы использовали наши шкафы по их прямому назначению. Особенно рекомендую шкафы двух наименований: «Секс-бомба» и новинка, шкаф-триллер «Монстр».

Прокурор. Триллер?! Но ведь вы говорите о продукции мебельной индустрии, а не киноиндустрии.

Представитель. Совершенно верно! Шкаф-триллер – это шкаф с тремя секциями.

Судья. Свидетель, вам замечание: рекламу помещайте в рекламную паузу. После соответственной оплаты, естественно. Садитесь. (прокурору) Вы сказали, что есть запись в книге жалоб фирменного магазина, сделанная рукой подсудимой. О чем эта запись?

Прокурор. Крендель Адель Модельевна была возмущена завышенной ценой шкафа. По ее словам, точно такой шкаф был приобретен ее сестрой Нефотогеничной Фотель Модельевной по более низкой цене.

Дублер подсудимой. Я протестую, ваша честь! Моя фамилия Негеничная.

Судья. Протест отклонен. Вас не поймешь – то ли вы негигиеничны, то ли нефотогеничны. (обращаясь к представителю мебельной фабрики) Представитель рухляди, встаньте. Чем вы можете объяснить такую разницу в ценах двух одинаковых шкафов, купленных у вас родными сестрами?

Представитель. Дело в том, что шкаф, купленный Негигиеничной Фото Моделью, был изготовлен из осины, а шкаф, купленный Крендель Адель Моделью, из березы.

Дублер. Я протестую! Моя фамилия Негеничная Фотель Модельевна!

Судья. Протест на этот раз принимается. Представитель фабрики, извинитесь и поправьтесь.

Представитель. Я охотно извинюсь перед вами, ваша честь, а что касается просьбы поправиться, то не могу. Видите ли – я и так… поправляюсь (проводит руками по полному телу и животу) … даже слишком. А что касается шкафов, то шкаф, купленный Нефотогеничной, был изготовлен из осины, а приобретенный ее сестрой – из березы.

Судья. И в чем же разница?

Представитель. Видите ли, ваша честь, береза жарче горит. От нее больше жару, чем от осины. Об этой особенности знают все, кто занимается древесиной. Ну и, к тому же она и плотнее, и тяжелее осины.

Судья. Объяснение принимается. Особенно важно последнее обстоятельство. (удар молотком) Таким образом, гражданин Титькин Сиси был убит сброшенным на него шкафом из плотной и тяжелой березы, и шкаф этот принадлежал подсудимой Крендель Адель Модельевне. Подсудимая, вы подтверждаете, что орудие убийства принадлежало вам?

Дублер. Щас, спрошу у сестры. (звонит с мобильника) Алло, Адель, ты подтверждаешь, что шкаф тот гребаный твой? Ага, заметано! (судье) Ваша честь, моя сестра говорит, что продала тот шкаф сразу после покупки. Он не пролез в дверь ее квартиры. Об этом свидетельствуют замеры размеров шкафа, который был куплен в собранном виде, и размеров входной двери квартиры моей сестры.

Прокурор. Это ни о чем не говорит. Ваша сестра могла разобрать шкаф и вновь собрать уже в своем жилище.

Адвокат. Ваша честь, обратите внимание еще на одно обстоятельство. Видите ли, шкаф не мог пролезть и в балконную дверь квартиры моей подзащитной. Так что она никак не могла воспользоваться им как орудием убийства, если б даже он и стоял в ее квартире.

Прокурор. Почему? Она могла вновь разобрать шкаф, вынести части на балкон и вновь собрать, а потом спокойненько сбросить на голову своего несуженого.

Дублер. Делать ей нечего – сто раз разбирать и собирать этот долбаный шкаф? Ведь, если бы она действительно хотела избавиться от своего жениха, то легче было сбросить холодильник – он-то пролезал во все двери и щели.

Прокурор. Но Титькин Сиси был угроблен именно этим шкафом. Подсудимая на то и расчитывала, не ленясь разбирая и собирая эту рухлядь.

Представитель. Я протестую, ваша честь. Наша продукция не рухлядь. Это лишь название нашей фабрики.

Судья. Протест принимается. И как же назывался ваш шкаф?

Представитель. Пресс-бомба.

Судья. Символичное название. Но давайте, вернемся к делу. Дублер, вам понятно теперь, что подсудимая вполне могла воспользоваться прессом шкаф-бомбой как орудием убийства?

Дублер. Да, но как я уже говорила, моя сестра продала шкаф.

Судья. Кому? Назовите лицо, которое приобрело шкаф у вашей сестры.

Дублер. Это было неустановленное лицо, ваша честь. Потому что лицо это было в маске.

Судья. В маске? Почему же ваша сестра поступила так опрометчиво? Ведь человек в маске должен был вызывать подозрение.

Дублер. Отнюдь. Ведь сделка о купле-продаже состоялась на бал-маскараде. Там все были в масках.

Судья. Ну хорошо. Прокурор, у вас все?

Прокурор. Есть еще одно важное обстоятельство, которое прямо указывает на то, что преступление это совершила именно подсудимая. Дело в том, что труп ее жениха исчез. Он был похищен из морга.

Судья. Как это – похищен?!

Прокурор. Вот заключение бригады скорой помощи, прибывшей на место происшествия сразу же после прибытия следственной бригады, то есть, спустя шестьсот минут после получения телефонного звонка. Заключение свидетельствует о том, что смерть наступила между двадцатью четырьмя и двадцатью пятью часами пополудни тридцать первого февраля сего года. Труп убитого был доставлен в городской морг той же ночью того же года, но утром сего года его там не оказалось. Здесь присутствует свидетель Некрофилова, дежурившая в ту ночь в морге. Она может подтвердить факт похищения трупа.

Судья. (дежурному) Пригласите свистетеля Некрофилову.

Играет характерная для телешоу музыка и голос за кадром повторяет свой текст. Потом объявляется рекламная пауза. Бодрый голос возвещает: «Новый тарифный план – «Мели Емеля – 10 тысяч неделя!» – подключайся даром… что дорого!

Судья. (после того, как свидетельница явилась) Свистетель Некрофилова, вы предупреждены о том, что несете уголовную ответственность за отказ отвечать на вопросы и за дачу заведомо ложных показаний?

Некрофилова. Да, ваша честь, я предупреждаю, что могу не ответить на некоторые вопросы, так же как о своем твердом принципе не сочинять ложь заведомо, а выдавать на взлете вдохновения, как хороший импровизатор.

Судья. Хорошо, расскажите суду, как произошло исчезновение трупа гражданина Титькина Сиси.

Некрофилова. Как сейчас помню, его привезли в двадцать шестом часу пополудни. Я еще подумала, чего это он так припозднился? Ну и, как обычно, я уложила его в постельку, накрыла своим одеялом и попыталась согреть своим телом – он, сердешный, так ежился и дрожал, что я не выдержала. Да оно и понятно – у нас ведь не Ташкент. А утром просыпаюсь – а его нет! Унесли вместе с моим одеялом. Негодяи!

Судья. Садитесь, свистетель. Прокурор, ваша версия случившегося. Каков, по-вашему, мотив преступления?

Прокурор. Корыстный мотив. Вот, ваша честь, копия брачного контракта, заключенного между обвиняемой Крендель Адель Модельевной и ее женихом Титькиным Сиси. По этому контракту невеста получает пятьдесят процентов акций фирмы «Титьки Нико», принадлежащих ее жениху, если он умрет до заключения брака, и сто процентов, если умрет после бракосочетания. Мотив налицо – завладеть половиной акций.

Адвокат. Но позвольте! Где тут логика? Зачем бы моей подзащитной убивать жениха до заключения брака, когда ей было бы выгодно убить его после свадьбы. Ведь тогда она завладела бы всеми ста процентами акций.