Текст книги "Соперница интриганки"

– Так и быть, присмотрю за тобой в вашем с Деном гнездышке.

Лия ничего не сказала.

Денис же остановил на брате долгий и задумчивый взгляд, но тоже ничего не сказал. На Киру же было просто жалко смотреть. Она ниже натянула кепку и нервно перетасовывала карты.

Я все испортила. Я вечно все порчу. Я уже была почти готова умолять забыть про эту глупую игру и разлечься всем там, где хочется и с кем хочется, но я заметила, что Вова открыл новую бутылку пива – и рвущиеся слова так и остались при мне.

В третьей партии победила Кира. Эта победа подняла ей настроение. Она оглядела парней и кокетливо прошептала: – Даже и не знаю… – а потом решительно сделала выбор: – Ник. И палатка Дани.

Вова застонал.

– Вашу Машу, поиграли, я, хозяин самой крутой палатки, сплю в машине! Один.

Он так горько это произнес, что всем стало смешно. Парни захохотали.

Не смеялись лишь мы с Лией. Она бросила на меня последний убийственный взгляд, поднялась, достала из рюкзака зубную щетку, что-то легкое-прозрачное и отошла в сторонку.

Денис проводил ее взглядом, он сделал движение, словно хотел пойти за ней. Но передумал, остался на месте. Я поймала на себе его тяжелый изучающий взгляд. И мне сделалось не по себе. Я сразу вспомнила те истории, что мне рассказали Кира с Яной.

Я постоянно забывала, что Денис не только юноша, с которым мне так хорошо смотреть кино, смеяться над разной чепухой и от чьей улыбки я таю. Он еще тот, кто принудил к сексу старшеклассницу на столе директора школы, шантажируя некой грязной видеозаписью, а еще швырял дротики в привязанного парня. Денис не белый и пушистый. Чего еще я о нем не знаю?

Никита с Кирой ушли в палатку самыми первыми. Вова с бутылкой пива забрался в машину Никиты и крикнул всем:

– А тут неплохо!

Данила захохотал.

– Вов, если бы Ник знал, что в нашей компании будет Принц, прикатил бы карету! – Парень резко умолк, увидев, как из-за кустов вышла Лия, одетая лишь в полупрозрачный черный пеньюар. На ногах у нее были ботинки, а на плече рюкзак.

Я видела глаза Дениса. Как же он на нее смотрел! Мне казалось, он сорвет сейчас с себя свитер и прикроет ее наготу. Но он не шелохнулся, а она не проронила ни слова, шагнула к веревочной лесенке. Данила придержал ее, пока девушка поднималась.

Я налила в бутылку воды и отошла умыться и почистить зубы. А когда вернулась, Данила лез по лесенке в палатку, а Денис заливал костер.

Я зашла в прозрачную уютную комнатку и зажгла ночник. Достала из рюкзака пижаму, погасила свет, быстро переоделась и юркнула под одеяло.

Я видела, что в палатке Дани, где находились Кира с Никитой, танцевали огоньки фонарей, но поскольку та находилась на удалении, о чем парочка говорила, я не слышала. Выбор Киры меня удивил. Да что там, все победители сделали неожиданный выбор. Почему Даня выбрал Лию? Из солидарности с братом, чтобы его девушка не досталась бывшему или Никите? Или он поступил как я, исходя из собственного желания?

В палатку, светя мобильником, прошел Денис, он сел на кровать, снял свитер, рубашку и натянул футболку. Я слышала, как клацает о железные кнопки расстегиваемый ремень. У меня все волоски на теле вздыбились.

Денис лег под одеяло.

Не так я все себе представляла. В моих фантазиях, пронесшихся в голове за секунды до моего решительного выбора, эта ночь была волшебной. Но реальность оказалась совсем иной: холодная тишина невысказанного осуждения давила, словно вода на глубине.

Над нами простиралось звездное небо. А мы, лежа в одной постели, были как никогда далеки друг от друга. Я не выдержала:

– Тут так красиво.

Он не ответил.

– Денис, ты сердишься на меня?

И снова в ответ тишина. Я легла на бок, пытаясь во тьме рассмотреть его лицо.

Денис упрямо смотрел в небо. Тогда я прошептала:

– Мы с Вовой даже не целовались, он много пил… я испугалась.

Денис медленно повернул ко мне голову.

– Все нормально, – заверил он и с некой долей сожаления прибавил: – Но ты могла выбрать и Даню. С ним ты была бы в безопасности.

– Я доверяю здесь только тебе, – сказала я.

Глава 14
Целая Вселенная

Я лежала на покрывале полностью одетая, в джинсах и свитере. Мое дефиле в пеньюаре на Дениса не подействовало. В палатке я вытащила из рюкзачка свои вещи и оделась.

Рядом находился Данила. Этот чертов гамак был не слишком просторным. Я чувствовала тепло, исходившее от тела Дани. Увидев, что я одета, он тоже не стал раздеваться.

Меня душили слезы, но я не издавала ни звука. Они просто текли по щекам, и я тихонько стирала их уголком пледа.

– Спокойной ночи, – сказал Данила.

– Ага, – едва слышно отозвалась я.

Не знаю уж, как он догадался, но его ладонь легла мне на плечо. А сам он наклонился надо мной, и я ощутила его горячее дыхание на своей шее. Данила провел пальцем по моей мокрой щеке и вздохнул.

– Не плачь. Он просто идиот! Я бы наплевал на игру, на все правила… если бы ты так любила меня.

Я перевернулась на спину и выставила между нами ладонь, выдохнув:

– Даня, не надо…

Но он не услышал, взял мою руку и переплел свои пальцы с моими, а потом наклонился ниже и признался:

– Я схожу по тебе с ума. Ты этого не замечаешь?

– Ты выпил лишнего. – Я попыталась оттолкнуть его другой рукой, но он с легкостью завел ее мне за голову и хрипловато сказал: – Да я вообще не пил. Лия…

– Если ты меня поцелуешь, я закричу, – предупредила.

Его губы были так близко, что его мятное дыхание обжигало меня. Он был возбужден, я это чувствовала даже через одежду.

– Я не поцелую тебя, – сказал он.

– Хорошо.

– Однажды ты сама это сделаешь, когда устанешь от его равнодушия.

– Нет.

Он ослабил хватку, а затем отпустил мои руки, и я уперла ладони ему в грудь, удерживая его на расстоянии.

Даня осторожно коснулся моей щеки и стер с нее слезы.

А я вымолвила:

– Я думала, ты давно остыл ко мне.

– Я тоже так думал. Но с тех пор, как ты снова с ним… Ты мне снишься. Каждую ночь ты в моих объятиях. Я просыпаюсь и мне кажется, что я все еще чувствую тепло твоей кожи на кончиках пальцев и слышу запах твоих духов. – Данила прижался носом к моему плечу. – Когда иду по школьному коридору и улавливаю этот пьянящий аромат, у меня начинается тахикардия.

– Почему ты поддержал Стефу, когда она приехала?

– Она была намерена добиться Дениса. А я хотел заполучить тебя.

– Предатель.

Он нежно вытер слезы с другой моей щеки.

– Я вышел из ее игры, когда она принялась вредить тебе в школе. Потому что знаю, как много значит для тебя учеба.

– Куда больше для меня значит Денис.

– И я солгал ему ради тебя. Снова. Лия… мне невыносимо смотреть, как он раз за разом делает тебе больно.

– Мне не больно.

Он медленно опустился рядом со мной и лег на спину. Нашел в темноте мою руку, взял ее и, поднеся к губам, поцеловал, прошептав:

– Я люблю тебя. Я хочу быть на его месте, даже если это означает упасть с той крыши… Он упал не на землю, а в твои объятия.

Я высвободила у него свою ладонь.

– Может, в том все и дело? Для него мои объятия – это не весь мир, ему нужно куда больше. И в это нечто большее я влюблена.

– Если бы он мог поменяться со мной, он бы это сделал, Лия. Ты никогда не будешь значить для него столько, сколько значишь для меня.

Я понимала, что это правда. Только она ничего не меняла.

– Сколько бы я ни значила для него, какую часть сердца бы ни занимала, в моем сердце он – это целая Вселенная.

– Тогда ты должна знать… Тем, кому дарят любовь размером со Вселенную, в конце концов становится и этого мало. Их эго – это космос, где любую вселенную можно повертеть в пальцах и, точно мячик в баскетбольное кольцо, зашвырнуть в черную дыру.

– Я знаю.

* * *

Я проснулась оттого, что у меня затекла рука. Но прежде чем открыть глаза, я вспоминала, где нахожусь и с кем. Ночью мы придвинулись друг к другу, и теперь рука Дениса лежала у меня на поясе, а его голова лежала так близко ко мне, что я чувствовала запах его парфюма, исходящий от волос.

Я приоткрыла глаза, стараясь не шевелиться. В палатке было темно и холодно. Небо затянуло. Вокруг тишина, стояла глубокая ночь.

Глаза немного привыкли к темноте, и я уже различала контуры. Я осторожно переместила руку и придвинулась еще ближе к Денису. Он спал, его лицо находилось в нескольких сантиметрах от моего. Я могла бы его поцеловать. И мне этого нестерпимо хотелось.

Может, он даже не проснется и ни о чем не узнает. Кому я врала? Я хотела, чтобы он узнал, узнал и ответил мне.

Я еще немного сдвинула голову на подушке и коснулась губами его щеки, а затем скользнула к губам. Они были такими мягкими и желанными.

Денис издал тихий стон и притянул меня к себе. Я это восприняла как сигнал к продолжению, коснулась его груди и провела до низа живота.

И тогда он проснулся, перехватил мою ладонь, скользнувшую под его футболку, и замер.

Я подалась к нему и впилась в его рот. Денис одним движением опрокинул меня на спину и навис надо мной.

– Стефа, черт возьми, что ты делаешь?

Я была поймана, деваться было некуда, и я тихо сказала:

– Ты знаешь что.

Я обхватила его лицо ладонями и, поглаживая пальцами его губы, выдохнула:

– Денис, я…

– Хочешь потрахаться? – напрямую спросил он.

Его слова заставили меня замереть. Он никогда не был со мной груб. Может, потому меня так потрясло, когда моя нежность наткнулась на стену равнодушия. У меня внутри все слова сковало льдом, а язык отнялся.

А Денис, приняв мое молчание за согласие, резко потянул за одну сторону моей пижамной кофточки, часть пуговиц отлетела. Его рука легла мне на грудь.

Я была так напугана его поведением.

– А как же Лия? – все, что я смогла выдохнуть.

– А тебя это волновало, когда ты полезла ко мне? – Он грубо мял мою грудь, а я лежала, униженная и абсолютно раздавленная, не в силах даже оттолкнуть его.

– С ней ты тоже так обращаешься? – дрожащим голосом спросила я.

– А-а, так тебе просто стало любопытно, как я обращаюсь с Лией в постели?

Только сейчас я различила в его голосе едва сдерживаемую ярость. И, оттолкнув его, свела края пижамы и отодвинулась на другую сторону кровати.

Денис откинул одеяло. Он сидел на постели на коленях, а когда заговорил, в его голосе сквозила ирония, смешанная с презрением:

– Мой член – твой член, дружбы ради, Стефа.

Его упрек, что я использовала нашу дружбу не по назначению, стал последней каплей. Я разрыдалась. Волшебная ночь превратилась в катастрофу. Большего унижения я не испытывала, даже когда прочитала дневник Лии в самолете и узнала, что кругом была одна ложь и меня использовали.

Я рыдала. Денис молчал.

Не в силах выносить его присутствие, я схватила свою одежду и выбежала из палатки. У озера я оделась и присела на корни у берега.

Я дура. Была убеждена: раз он согласился на условия карточной игры, в глубине души его тянуло ко мне. Думала, он проснется от моей ласки и, даже если он не любит меня так, как я его люблю, может не удержаться от соблазна. Мы бы целовались, я бы призналась, что люблю его. Эти слова уже были готовы сорваться у меня с языка. Но их опередило мерзкое предложение «потрахаться», как если бы это значило не больше, чем отсыпать мне в ладошку во время сеанса в кинотеатре горстку попкорна.

Да как он мог? Неужели все, что о нем рассказывают, правда? Было правдой и остается по сей день. Ни падение, ни боль, ни одиночество его не изменило. Я заблуждалась.

Я оплакивала свою глупость, его жестокость и нашу разрушенную дружбу. Сидя на берегу, я встретила рассвет. Умылась, успокоилась.

Там меня и нашел Данила, который решил с самого утра поплавать.

Он подошел ко мне в плавках, с полотенцем на плече и, внимательно оглядев, поинтересовался:

– Как спалось?

– Прекрасно, – солгала я.

Он кивнул, а потом его взгляд замер на моем рюкзаке. Я проследила, куда он смотрел, и мои щеки вспыхнули. Возле рюкзака лежал верх от пижамы с отодранными пуговицами.

Глаза Данилы расширились, а я быстро запихала пижамную кофту в рюкзак.

– Вы переспали?

Я медленно застегивала молнию, не глядя на парня.

– Тебя это не касается.

Он постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом пошел купаться. Он вышел через минут десять, но ко мне больше не подошел, ушел в лагерь.

Я понимала, что мне тоже следует вернуться ко всем, но я просто не могла видеть Дениса. Хотелось сбежать. Только этот побег пришлось бы кому-то объяснить, а объяснить я не могла.

В конце концов за мной пришла Кира. Она была в отличном настроении. Подсела ко мне, пихнула плечом и заговорщицки спросила:

– Ну как?

– В смысле?

– Да ла-а-адно. У вас что-то было?

– Нет, просто спали.

Кира была разочарована, но все-таки ее больше, похоже, занимала собственная ночь, чем моя.

– Боже, этот Никита… – Она выдержала характерную паузу, рассчитывая, что я закидаю ее вопросами, но поскольку я молчала, она сама охотно рассказала: – Я сперва ничего не хотела… А потом он мне такой: «Можно, я тебя нарисую?» Ну, я такая: «Рисуй». Он: «Раздевайся». Представь? Наглый!

Я вскинула брови.

– И ты…

Кира пожала плечами и засмеялась:

– Когда я разделась, ему уже не до рисования было.

– Но ты ведь его совсем не знаешь! – ужаснулась я.

Подруга перестала улыбаться.

– Ну… мы пользовались презервативом же.

Она меня не поняла, а я объяснять не стала. Кира зевнула и лениво потянулась:

– Я совершенно не выспалась.

Но, кажется, ее это совершенно не огорчало.

– Идем в лагерь, завтрак уже, наверное, готов. – Кира поморщилась и издала смешок. – Наша Золушка уже у плиты.

На меня накатила такая волна стыда, что дыхание перехватило. Если на Дениса я просто не хотела смотреть, то взглянуть в глаза Лии мне было страшно. Она сразу все поймет. И что она тогда сделает со мной, одному Богу известно.

– Ну, ты идешь?

Я встала и на негнущихся ногах пошла за Кирой. Я так боялась, что она заметит мое состояние, что не придумала ничего лучше, чем спросить:

– Так вы с Никитой теперь встречаетесь?

Кира фыркнула.

– Ну, я бы это так не назвала.

И опять, кажется, ее это совершенно не смущало и не огорчало. Она переспала с парнем, которого видела впервые, хотя любила другого. Может, мои взгляды давно и безнадежно устарели? Но когда же стало нормой отдаваться первому встречному?

В лагере кипела жизнь. Вова с Никитой что-то рассматривали под капотом Вовиной машины. Даня подогревал вчерашние шашлыки. Лия готовила. Дениса нигде не было видно.

Заметив меня, Вова крикнул:

– Стефа, ты чего ночью с парнем делала, что он из палатки не в силах выползти?

Никита бросил на Киру косой взгляд и засмеялся.

Избегая взгляда Лии, я посмотрела в сторону прозрачной палатки. Денис спал. Вот так. Я провела полночи и утро на озере, убиваясь из-за произошедшего, а он просто спал.

Лия нареза`ла хлеб с таким видом, как будто она на шоу «Готовим дома». Улыбка на камеру, отточенные движения, красивый ракурс.

И впервые с тех пор, как вернулась в Петербург, одержимая жаждой мести, я испытала к ней сочувствие. Я ведь всегда была на стороне Дениса, в моих глазах он был жертвой ее обмана. Но чем больше я узнавала Дениса, тем призрачнее казался мне его образ, за который я с такой любовью хваталась. Сегодня ночью этот образ, точно дым, растворился в воздухе.

– Идите кто-нибудь, расшатайте его, – сказал Никита.

Кира и Вова уставились на меня так, словно будить Дениса была моя прямая обязанность после разделенного с ним ложа.

Но я бы лучше утопилась. А Лия отложила нож и пошла к палатке. Глядя на ее прямую спину, я окончательно поняла, что проиграла. Мне не выиграть у девушки, способной идти с улыбкой будить своего парня, который спал ночью с другой.

Я искоса наблюдала, как она присела на кровать и коснулась его кудрявой головы. Денис резко дернулся, но увидев Лию, зарылся лицом в подушку и что-то ей сказал, от чего она засмеялась.

Лия запустила руку в его волосы и гладила, пока он окончательно не проснулся. После она подала ему одежду, вышла из палатки и вернулась к столу.

Что же он такое ей сказал, отчего она засияла, точно солнце? Уверена, этот вопрос занимал не только меня. Какой же силой должны обладать его слова, чтобы за секунду стереть нанесенную обиду…

Мы завтракали вчерашними шашлыками, летним салатом, а на сладкое был пирог с черникой. Из напитков – чай и кофе.

И хуже всего было даже не то, что Денис и Лия сидели прямо передо мной такие счастливые, а другое: после всего, что сделал, или не сделал, или был готов сделать, Денис вел себя как ни в чем не бывало.

Хорошая игра? Или лицемерие, пробравшееся так глубоко, что давно стало частью личности?

Данила был скучен. В разговоре за столом почти не участвовал. Бывало, я ловила его взгляд на себе, на Денисе и на Лии. Его мысли занимал наш треугольник. А вернее даже – наш треклятый квадрат, частью которого он сам был.

После завтрака Никита с Кирой ушли гулять, Вова с Даней решили искупаться, а я, Денис и Лия остались в лагере.

Я помогла ей убирать со стола. Мы слова друг другу со вчерашнего дня не произнесли.

Денис пытался со мной разговаривать в духе: «Стефа, а ты не видела шампура?» или «Будешь сок?», «Кто смотрел прогноз на сегодня?» – и характерный взгляд на меня.

Я отвечала ему со всей беззаботностью, на какую была способна. Но натяжку в наших отношениях, боюсь, не заметил бы только слепой. И Лия заметила, ее улыбка лучше всяких слов говорила, что она довольна таким поворотом.

Наконец из озера вылезли Даня с Вовой. Лия налила им горячего чаю, но Вова, только пригубив, заявил:

– Надоело чаи гонять. Надо бы за напитками скататься.

– Можно прокатиться, – согласился Даня.

– На твоем мотоцикле, – воскликнула я и вскочила с бревна, радуясь, что придумала повод слиться из лагеря хотя бы ненадолго.

Если Даня и удивился моему порыву, то ничего не сказал, натянул мотоциклетную куртку и протянул мне шлем.

Вова тут же протянул Дане целый список, что нужно купить.

– Ден, тебе что-то нужно? – спросил Даня, садясь на мотоцикл.

– Не-а.

У Лии он почему-то не спросил, а я видела, она что-то написала на бумажке, да так и не отдала ему. Что произошло у них ночью?

Я села позади Дани, тот завел мотоцикл и сорвался с места так, что у меня все нутро перевернулось.

До магазина мы добрались минут за десять, я успела околеть.

Даня поставил на подножку мотоцикл и зашагал к дверям супермаркета. Я поплелась за ним. Он обернулся, хотел что-то сказать, но, заметив мою дрожь, снял с себя куртку и помог мне ее надеть.

Наши взгляды встретились, и у меня вырвалось:

– Ты сказал ей?

Он не переспросил и не стал делать вид, будто не понимает, о чем я. Кивнул.

– Да.

– А она?

Данила шаловливо улыбнулся и задал свой вопрос:

– А он?

– Я не сказала.

– А что так… слишком заняты были чем-то другим?

От воспоминаний у меня нижняя губа задрожала. Я закусила ее.

Данила вздохнул. По его выражению лица я поняла, что он подумал о самом худшем, и поспешно сказала:

– Ничего не было. Я дала ему понять, но он…

– Неужто проявил благородство? – изумился Даня.

– Нет. – Я вдруг решила, что, если произнесу это вслух, мне станет легче. И я едва слышно вымолвила: – Предложил трахнуть меня.

Повисла пауза. Легче не стало. Я заплакала. Даня привлек меня к себе и, обняв одной рукой за плечи, прошептал:

– Ну не надо.

– Он мог просто сказать, что не любит меня.

Данила погладил меня по волосам.

– Не мог.

Я подняла на него глаза.

– Почему?

– Потому что он любит тебя. Очень любит, но не так, как тебе хотелось бы.

Я всхлипнула.

– Нет, Даня, когда любят, не рвут одежду и не лапают, как шлюху. – Я уткнулась носом ему в грудь, вдыхая аромат его нового парфюма с нотами алкоголя, лайма и острого перца.

– Лучше бы я выбрала тебя.

– И продолжала заблуждаться на его счет? – Он не стал ждать ответа, влез в карман своей куртки и подал мне платок. – Пойдем, купим что-нибудь вкусненького. Торт?

Он повел меня к магазину. А я издала жалобный смешок. Он все еще помнил, как в прошлом году пытался поцеловать меня, а я хотела убежать под предлогом, что в холодильнике у меня есть торт.

От приятных воспоминаний я улыбнулась и пробормотала:

– А ведь ты мой первый парень. Я и целоваться до тебя не умела.

– А теперь ты профи?

Мы рассмеялись.

Он взглянул на меня и, перестав улыбаться, внезапно сказал:

– Прости меня, Стефа. Как-то не довелось сказать это раньше. Мне очень жаль, что я обидел тебя.

– Я простила.

Он крепче обнял меня. И мы вошли в магазин. Я взяла корзинку и напомнила:

– Так что же тебе сказала Лия?

– Ты очень удивишься, узнав это, – пробормотал Даня, перебирая на витрине коробки с соками.

Я смотрела на него заинтересованно и нетерпеливо, а он покосился на меня и обронил:

– Сказала, любит Дениса. Что же еще!

Я вздохнула и кинула в корзину шоколадку.

– Они друг друга стоят.