Текст книги "Соперница интриганки"

Глава 10
Нимб

Укрытые пушистым покрывалом, разгоряченные и усталые – мы лежали обнаженными в гамаке, который обнаружили на террасе.

По небу плыли бело-серые кучные облака, светило солнце, легкий ветерок усыпляюще шевелил ветви сосен. Я наслаждалась музыкой птичьих трелей, звуками быстрого дыхания и стуком любимого сердца.

– Мне не хочется возвращаться домой, – тихо сказала я.

Денис коснулся губами моего виска.

– У нас еще весь день впереди.

Я теснее прижалась к нему.

– Папа на окончание школы подарит мне квартиру. Мы сможем жить вместе.

Он промолчал. Я заглянула ему в глаза.

– Что не так?

– Размышляю, кто возьмет на работу калеку. И как я буду тебя содержать.

– Меня не нужно содержать, – заверила я.

Он тяжело вздохнул, а я прошептала:

– Все будет хорошо. Нет, отлично. Я буду заботиться о тебе.

После моих слов он помрачнел.

Его молчание меня угнетало, я не выдержала и спросила:

– Ты не видишь нашего совместного будущего?

– Лия… – начал он, но я перебила:

– Денис, для тебя ведь все это серьезно, как для меня?

– Даже не сомневайся.

Я погладила его грудь, прижав ладонь со стороны сердца.

– Тогда почему мы не можем поговорить о будущем?

– Знаешь, когда я был здоров, я мало задумывался о будущем. Просто плыл по течению, уверенный, как и ты, что все будет отлично. А после падения у меня было много времени подумать… И я понял, что понятия не имею, чего жду от будущего. И если ты хочешь поговорить об этом, мы будем говорить о твоем будущем…

– Без тебя мое будущее неинтересно.

– Не говори так.

Я прижалась щекой к его груди, а он погладил меня по плечу и заботливо натянул повыше плед.

Крепко обнявшись, мы слегка покачивались в гамаке. Мне хотелось, чтобы часы остановились на этом мгновении и оно растянулось на целую вечность.

Денис задумчиво созерцал верхушки деревьев. А я не могла надышаться им. Иногда, как сейчас, мне становилось очень страшно. Любовь, которую я испытывала к нему, была столь велика, что она разрывала мне сердце. Она переполняла меня, причиняя физическую боль.

Мне было больно находиться с ним, любить его так сильно, что границы моей личности стирались. Но еще больнее – находиться вдали от него. Его власть надо мной была абсолютной.

– Вон то облако, – указал он на небо, – похоже на яблоко с листочком.

– А вон то, – подключилась я, – на опрокинутую статую Будды.

Денис засмеялся. Я чуть приподнялась на локте – и залюбовалась им. Каких бы красивых парней я ни встречала за свою жизнь, я всегда видела в них изъяны, а его лицо, тело, весь он являлся для меня безупречным.

– Почему ты так смотришь? – удивился он.

– Потому что ты красивый.

– Красивых много, – проронил он.

– Для меня это не так. Я люблю смотреть на тебя.

Он хмыкнул.

– Я помню. Кстати, надеюсь, ты убрала камеру с дома напротив, направленную на мой балкон.

– Конечно, – солгала я.

– Хорошо, – улыбнулся он, – а то бы я решил, что ты одержима мной.

– А это правда.

Он перестал улыбаться, и я сказала:

– Ты замыкаешься всякий раз, когда я говорю о своих чувствах.

Денис помолчал, а потом признался:

– Я думаю, твоя любовь ко мне, сияющая тысячей огней, перегорит. И все эти слова… Дело времени. Короткого времени.

– Значит, мое очередное «Люблю» заставляет тебя мысленно прощаться со мной?

– Наверное.

Я села, накинув покрывало на плечи.

– Хочешь, я больше никогда не скажу, что люблю тебя?

Он притянул меня к себе и, запустив пальцы в волосы, шепнул:

– Тогда как же я узнаю, что ты все еще любишь?

Я обвила руками его шею.

– Заглянешь в мои глаза – и все поймешь.

Он внимательно заглянул мне в глаза и едва заметно улыбнулся.

Это был чудесный день. Мы заказали еду из ресторана. А пока ждали доставку, пошли гулять в лес.

Тут – среди сосен – совсем не чувствовалась осень. Мы набрели на прозрачное лесное озеро. Когда Денис принялся скидывать одежду, я возмутилась:

– Ты заболеешь!

– Я уже болен, – весело бросил он.

– Чем?

– Кем, – подмигнул Денис.

Обнаженный, в лучах солнца, он медленно спускался по склону. Когда его ноги погрузились в воду, Денис обернулся:

– Ты со мной?

Я застонала:

– Не-е-ет…

Он строго и иронично сказал:

– В горе и радости, значит?

Я сняла платье и швырнула ему в спину.

– Это нечестно!

Денис засмеялся:

– Знаешь, на что можно смотреть вечно? На огонь, воду и то, как ты раздеваешься.

Я продефилировала мимо него, а затем отошла на несколько шагов, разбежалась и нырнула.

Он присоединился. Вода была холодной, но мы все равно поплавали минут пять. А потом, продрогшие, вылезли на берег. Денис вытер меня своей футболкой, но я так дрожала, что он огорченно сказал:

– Прости. Я думал, будет здорово.

– Прощу. Согрей меня.

Мы занялись любовью тут же, на берегу. А после вернулись в домик среди деревьев. Нам привезли еду: роллы, пиццу, пирожные, вино.

Мы обедали и играли в шахматы на желание, расстелив на полу плед у горящего камина.

Я проиграла.

Денис спросил:

– Тебе не страшно?

– Загадывай, – поторопила я.

Но он лег на пол, подложив руки за голову, и промолвил:

– Мне нужно подумать.

– Как долго?

– А ты торопишься?

Я встала, взяла наши опустевшие кружки и, подлив в них чай, объявила:

– Будешь тянуть, я отыграюсь.

– Посмотрим.

Я поставила на пол кружки и, присев рядом с Денисом, погладила его по волосам.

Он лукаво взглянул на меня:

– А если я загадаю, чтобы ты каждое утро вот так гладила меня целых десять лет!

– Загадай.

Он рассмеялся.

– Нет. Это слишком скучно.

– Думаешь?

Он посерьезнел. Сел, взял кружку, пригубил и сказал:

– Пицца была ужасной. Надо будет написать этому ресторану поганый отзыв!

Я сделала вид, что меня увлек вид за окном, и отвернулась, желая скрыть, как больно царапнули меня его слова. Разве может быть скучно любить его? Любить друг друга! Что такое десять лет, если я готова гладить его волосы всю жизнь!

Денис погладил меня по колену, промурлыкав:

– Я не хочу, чтобы мое желание было обычным.

– Загадай необычное, – нежно улыбнулась ему.

– И ты выполнишь? – подозрительно прищурился он.

– Постараюсь.

Я боялась, что сейчас, когда мы так близки, он спросит о том, что ему рассказала Стефания. И мне придется лгать ему, глядя в глаза. Но он не спросил…

* * *

В школу я приехала на метро. Мне оттоптали все ноги, оставив безобразные пыльные следы на замшевых бежевых туфлях. А на колготках какая-то женщина, рванув свою сумку, сделала мне зацепку. Хорошо, что на мне была юбка ниже колена, бежевая, с черным пояском, а зацепка оказалась чуть выше, потому что в давке юбку перекрутили и задрали чуть ли не до пояса. Какой-то студент чуть не уронил книгу в декольте моей белой блузки.

Я принципиально не села в машину Андрея. И не жалела.

У гардероба я столкнулась с Лией.

Она наградила меня лучезарной улыбкой. А я так и не смогла выдавить ответную улыбку. На ней было синее шелковое платье с фотографиями из инстаграма, а поверх – черная мужская толстовка с закатанными рукавами. Но, кажется, ее это совершенно не заботило. Волосы она заплела в две косички, завязанные какими-то веревочками. Без косметики.

С таким же успехом она могла взять громкоговоритель в учительской и всем объявить, что она этой ночью не спала дома, а была со своим любимым парнем.

Я честно держалась, но когда она прошла мимо, источая аромат его парфюма, у меня закололо в носу, а на глаза навернулись слезы.

Она вся, с ног до головы, пахла Денисом.

Перед уроком я зашла в туалет, где постояла у открытой форточки, запрокинув голову назад, чтобы слезы не вытекли из глаз и не испортили макияж.

Когда же я пришла в класс, то заметила, что там нет ни Киры, ни Яны.

Кира явилась с опозданием на десять минут и, коротко пояснив: «Семейные проблемы», села на свое место.

Мне не терпелось обсудить с ней Лию, я буквально считала минуты до конца урока.

И когда он прозвенел, сама подошла к подружке. Она выглядела до странного тихой и подавленной.

Похоже, сегодня никто, кроме меня, особо не наряжался. На Кире были синие джинсы с белым ремнем и черная водолазка. На ногах черно-белые полу-ботиночки, волосы распущены. На лице – минимум косметики.

– Заметила? – шепнула я.

И наткнулась на непонимающий и отсутствующий взгляд Киры.

– Я имею в виду, во что эта шкура одета!

Девушка устремила взгляд на Лию, та как раз шла к двери. Но внезапно она развернулась и зашагала прямо к нам.

Она приблизилась и, сочувственно коснувшись локтя Киры, сказала:

– Надеюсь, Коля поправится…

Кира вздрогнула, ее глаза расширились. А Лия едва заметно улыбнулась и тихо сказала:

– Если я могу чем-то помочь…

И она зашагала к двери.

– О чем она? – удивленно спросила я.

Кира выглядела так, словно Лия при всех отвесила ей пощечину. Мне стало не по себе.

– Кира, что случилось?

– Моего младшего брата вчера избили после тренировки. Он каратист.

Я кивнула на дверь.

– А она тут при чем?

– Об этом никто не знает. Я никому не говорила… – Она прикусила нижнюю губу, а потом взглянула на меня и тихо спросила: – Понимаешь?

Я кивнула. Теперь я понимала, почему в субботу Лия отказала Денису встретиться с ним и отметить первый день в институте. Она была слишком занята, организовывая расправу над нами.

Кира огляделась.

– А где Яна?

– Ее нет.

Кира достала мобильник и позвонила подруге. Но говорили они недолго. Кира больше слушала, а потом сказала:

– Мы придем.

– Что у нее? – напряженно спросила я.

– Она просила нас прийти после школы к ней. И сказала, чтобы к Лии даже не приближались.

– Что она могла ей сделать?

– Да что угодно, – процедила Кира.

Весь учебный день я была как на иголках, гадая, что же за грязную пакость устроила Лия для Яны. Кира меня избегала на переменах, как будто ей было стыдно передо мной за то, что она теперь боится Лию.

В столовую я зашла после пятого урока, хотела поймать вай-фай и написать Денису.

Я написала ему:

«Денис, привет. Мы можем встретиться? Это важно!»

Он был онлайн с телефона, но получив мое сообщение, сразу же вышел.

Я разозлилась. В конце концов, что я сделала? Рассказала ему правду! За что он так со мной?

Не сдерживаясь, я принялась строчить:

«Денис, ты обижен на меня? Избегаешь меня? Имей мужество хотя бы просто объясниться со мной!»

Я перечитала раз пять сообщение и все сомневалась, отправить или нет. Но решение за меня принял Вова. Он подсел за мой столик и, нагло откусив от нетронутого мной зеленого яблока, предложил:

– Стефа, пошли в кино?

Я решительно нажала «отправить» и, убрав телефон, сказала:

– Ну пошли. Когда?

– Завтра? Нормально?

– Ага.

– Отлично, тогда часиков в семь? Кинь мне эсэмэс с твоим адресом, я заеду за тобой!

Я кивнула. Прозвенел звонок, Вова поспешил на урок, а я осталась и проверила, не ответил ли мне Денис. Он получил сообщение, но ответом меня не удостоил.

На следующей перемене я проходила по первому этажу и услышала из коридорчика, ведущего в бассейн, знакомые голоса. Я остановилась и подошла ближе к проходу. И выглянула из-за стены. Возле диванчика и кулера с водой стояли Данила с Лией и разговаривали. Я услышала, как он сказал:

– Рита Петровна отходчивая, подожди, она простит тебя.

– Ты же сам говоришь, она не желает меня видеть.

– Не переварила еще твой торт. – Он рассмеялся, а после паузы заметил: – Не видел никогда тебя такой.

– Ненакрашенной? – весело уточнила она.

– Настоящей, – поправил он и коснулся ее косички.

Лия отступила:

– Мне надо на урок.

Я быстренько спряталась за стену, подождала, когда Лия уйдет, а прямо перед Данилой выскочила, преградив ему дорогу.

– А-а… это ты, – без интереса скользнул по мне взглядом. – Следишь? Пытаешься нарыть компромат?

– Ты знаешь, что она сделала?

– Нет, и не хочу знать.

– Младшего брата Киры избили. За торт.

Данила вздохнул.

– Колю? Очень жаль.

– Жаль? – потрясенно выдохнула я. – Тебе жаль?

– Я тебя предупреждал, не так ли?! – Он обогнул меня и пошел по лестнице.

Но я побежала за ним.

– Не могу поверить, что тебе наплевать! Даня! – у меня сорвался голос.

Парень остановился и обернулся.

– Ну что?

– Не так давно ты сам стал для нее разменной монетой. И твоя жизнь круто изменилась. А жизнь твоего брата – рухнула!

Данила пожал плечами.

– Кажется, ему уже лучше. Тебе на урок не пора?

– Короткая у тебя память.

– Какая есть.

Он ушел. Я опоздала на урок, но учительница по биологии ничего не сказала, попросила лишь поскорее занять свое место.

После всех уроков мы с Кирой поехали к Яне. Она жила на Петроградской в трехкомнатной, хорошо обставленной квартире.

Яна встретила нас и сразу провела в свою комнату. Закрыла дверь и, усадив нас на диван, очень серьезно сказала:

– Девочки, на меня больше можете не рассчитывать. Я с этой больной сукой не хочу иметь никаких дел.

– Что она сделала? – спросила я.

Яна опустилась на кровать.

– Мою сестру Марту изнасиловали.

Мы с Кирой в ужасе переглянулись.

– Как это случилось? – уточнила я.

– Кто-то взломал ее страничку и от ее имени вступил в переписку с двумя ее дружками. Марта мне скинула, вот… – Яна посмотрела в телефон и прочитала: – «Лех, я сейчас немного пьяна, хочешь, расскажу свою сокровенную фантазию?» Он: «Хочу». И она написала: «Всегда фантазирую, что ты с Валеркой подпоишь меня и мы займемся сексом. Я буду ломаться, якобы я не такая, но вы не остановитесь… А на следующий день я сделаю вид, что ничего не помню!» – Яна бросила телефон на кровать. – Там много всего было.

– Они это сделали с ней? – осипшим от страха голосом спросила Кира.

Яна опустила глаза.

– Подпоили и отымели в сарае каком-то. На ее мольбы отпустить ее смеялись. Марта пришла вчера ко мне ночью, она так рыдала. Я кое-как ее успокоила, и мы залезли в Сеть, потому что Леха сказал ей, что она сама хотела и написала ему об этом.

– Но если есть переписка, значит… – начала я.

Но Яна покачала головой.

– Ничего нет. Сегодня страницы Марты и Лехи и вся их переписка были удалены.

– Но если обратиться в полицию…

Яна вскочила, сердито воскликнув:

– Стефа, проснись! Ты действительно думаешь, Марта пойдет в полицию? Да она от стыда умереть хочет. А Леха и его дружок в жизни не признают, что с ней сделали.

Я окончательно сникла.

– А почему ты думаешь, что это Лия сделала?

– Потому что она позвонила мне утром и спросила, все ли у меня в порядке и не нужна ли мне или моей сестре ее помощь.

– Тварь, – потрясенно выдохнула я и пообещала: – Девчонки, мы такое с ней сделаем, что она…

Я осеклась, заметив потрясенные взгляды на себе.

Возникла какая-то нехорошая пауза, а потом Кира удивленно и обиженно спросила:

– Стефа, ты правда не понимаешь или прикидываешься?

– Чего я не понимаю?

Кира с Яной переглянулись.

– На этом все, – промолвила Яна. И Кира кивнула.

– Мы к ней больше не полезем.

– Но если ей снова сойдет все с рук, она…

– Да наплевать! – взвилась Кира. – Стефа, тебе-то она ничего не сделала, легко рассуждать. Почему, интересно, такая милость?

Яна уставилась на меня обвиняюще, словно на предательницу.

– Может, просто не добралась еще?

Мы угнетенно сидели и молчали. Тишину нарушила Кира:

– Я сама не святая, много дерьма делала другим. Но Лия… она абсолютно хладнокровна в своей расправе. Мы глупо с ней заигрались, уверенные, что из-за договора с Денисом не интриговать она ничего нам не сделает.

– Она и не сделала нам, – вздохнула Яна. – Мы посягнули на дорогие для нее вещи, и она причинила нам боль, использовав дорогих нам людей, точно расходный материал.

Кира откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

– Ты спрашивала, Стефа, почему мы все так ее боимся… Да потому что ни у кого из нас не укладываются в голове столь грязные ходы, какие изобретает Лия, чтобы управлять людьми. Она одна такая.

Яна взяла с кровати мягкого мишку.

– Не одна. Был еще один человек.

– Кто? – спросила я.

Кира вскинула брови.

– А ты будто не знаешь?!

– Нет.

– Денис, Стефа. Денис! – воскликнула Яна.

Я недоверчиво смотрела на них, а они на меня.

А потом Яна засмеялась и весело посмотрела на Киру.

– Она и правда не знает!

– Чего я не знаю?

– Денис Лисицын – адская смесь авантюризма, двуличия, бесстыдства, избалованности, хитрости, беспринципности, аморальности и высокомерия.

Я смотрела на них как на сумасшедших. Они серьезно? Они сейчас говорят о Денисе? О моем лучшем друге?

Яна улыбнулась и мягко отметила:

– Конечно, он очарователен и никогда не был обделен женским вниманием.

– А что он и кому сделал?

Кира открыла пакетик с мармеладными мишками и, закинув в рот конфетку, пережевывая, проговорила:

– Помнишь, Ян, как он учительницу вышвырнул из школы за то, что она сделала ему замечание?

– Ага. Старушка в больнице потом еще месяц лежала после того, как он обвинил ее в домогательствах.

Кира придвинула ко мне пакетик с конфетами.

– Бери. А как он влюбился в Анечку Мигелеву! Он – в девятом, она – в одиннадцатом. Самая красивая девчонка школы. Отказалась идти с ним на свидание…

– Да-да, – закивала Яна. – Спустя неделю он отымел ее на директорском столе во время большой перемены. Она потом полгода за ним, как собачонка, бегала.

Кира взяла еще мишку и принялась мять в пальцах.

– Говорили, что у него было какое-то видео с ее младшей сестрой. Темная история.

Яна тоже взяла конфетку.

– А помнишь, как он привязал старшеклассника в спортивном зале к шведской стенке?

– О да, его тогда чуть из школы не выкинули.

– Просто привязал? – спросила я, отодвигая пакетик с мармеладом, который мне назойливо пихала Кира.

– Не-е-ет, Стефа, – протянула Яна. – Денис никогда не делал ничего просто! За головой того парня была доска для дартса.

Кира закивала.

– Денис метал дротики с желтыми наконечниками в самый край доски, приговаривая, что такой нимб украсит эту голову.

Я недоверчиво смотрела на девчонок.

– За что он с ним так?

Те пожали плечами.

– Не помню, – фыркнула Кира. – Но прибежал физрук и освободил рыдающего пацана. Тот орал, что засадит Дениса… А через пару дней сказал всем, что проиграл Денису пари. И все было якобы с согласия.

Кира вздохнула.

– У Дани вечно из-за братца возникали проблемы с отцом-директором.

Яна зевнула.

– И все-таки они были неразлучны… пока в их жизни не появилась Лия.

Кира высыпала оставшиеся конфеты в рот, прожевала и сказала:

– Все думали, что он, привыкший играть со своими жертвами, попользует ее и выкинет, разбив сердце.

Яна засмеялась.

– Но вместо этого она подарила ему крылья… и он полетел с крыши.

Я потрясенно молчала. А Кира посоветовала:

– Не заблуждайся на его счет, Стефа. Мы думали, ты знаешь…

Я слушала их и не могла поверить, что они говорят о Денисе, с которым я сидела в одном кресле, укрывшись пледом, и смотрела сериалы.

– Он теперь не такой! – выпалила я.

Девчонки лишь улыбнулись мне и стали спорить.

Я вернулась домой, полностью выжатая. Только и смогла раздеться и рухнуть на постель.

В памяти у меня всплыли слова, сказанные мне однажды Денисом о Лии:

«Если она нисколько не изменилась, не переросла свои интриги, наш союз – это свадьба монстров. До падения я был совсем другим. Это Даня всегда слыл хорошим парнем, а я…»

Тогда я не придала значения его словам. Тогда и Лия не казалась мне злом во плоти.

Что же получается: Денис ничем не лучше Лии? Нужно ли вообще его спасать от нее? Может, они созданы друг для друга.

Из сумки раздался писк. Мне пришло сообщение.

Я протянула руку к сумке, вытряхнула телефон и аж подскочила, поняв, что сообщение пришло от Дениса.

LI$: «Со всем мужеством должен признаться: Теф, я тебя не избегаю!»

После всего, что я сегодня узнала, я даже не понимала, с каким настроением он это написал. Раньше я бы подумала, что он, как всегда, настроен шутливо. Но сейчас я совершенно ни в чем не была уверена. Образ того Дениса, которого я знала, в моем сознании потерялся, точно в комнате кривых зеркал.

До разговора с Кирой и Яной я планировала помчаться к Денису домой и эмоционально выложить ему, что я думаю о его поведении. А сейчас, узнав его с совершенно новой стороны, я внезапно оробела и испугалась. Мои невнятные аргументы ему наверняка смешны. Я всегда знала, что Денис умен. Но я пребывала в уверенности, что за его умом, злой иронией и насмешками живет доброе сердце и ранимость. Мне никогда не приходило в голову, что Денис может поступить со мной жестоко. Я воспринимала его как самого безобидного человека. Я доверяла ему. Я примчалась из Харабали спасать его, уверенная, что он окружен акулами. А оказалось, он плавал со своими сородичами в комфортной для него среде. О, какой же дурой я себе вдруг показалась!

Сейчас я совершенно не знала, как мне дальше вести себя с ним. Я струсила – не ответила ему. У меня сложилось стойкое ощущение, что в его глазах я выгляжу очень глупо. И мне было нужно время, чтобы понять: как выглядеть иначе и чего я, в конце концов, хочу от него?