Текст книги "Вечер и утро"

11

Начало октября 997 г.

Чем ближе становился Ширинг, тем сильнее одолевали Рагну дурные предчувствия.

Она ввязалась в это приключение с неподдельным восторгом, нетерпеливо предвкушала радость от брака с любимым мужчиной и отказывалась обращать внимание на опасности. Дурная погода и задержки в пути немного остудили ее пыл, а теперь, с каждой пройденной милей, она все больше осознавала, что на самом деле понятия не имеет, на что обрекла себя. Все короткое сближение с Уилвульфом, столь чудесное по воспоминаниям, случилось у нее дома, где заморский гость был чужаком, который пытался приспособиться к местным порядкам. Она никогда не видела Уилвульфа в его собственном доме, никогда не наблюдала, как он общается с собственными подданными, никогда не слышала, как он разговаривает со своей семьей, с соседями и прочими. Словом, она его почти не знала.

Когда наконец она увидела город, то остановила лошадь и внимательно изучила открывшуюся взору картину.

Довольно большое поселение, несколько сот домов у подножия холма, влажный туман стелился над соломенными крышами. Город окружал земляной вал, несомненно, служивший для защиты от викингов. Выделялись две большие церкви – светлый камень и мокрая черепица среди деревянных построек. Одна, по-видимому, принадлежала монастырю, вон ров и ограда; это наверняка то самое аббатство, где начальствовал над скрипторием привлекательный монах брат Олдред. Рагна поняла, что с нетерпением ожидает новой встречи с монахом.

Другая церковь – явно собор, рядом с ним высился дом в два яруса, должно быть, пристанище епископа Уинстена, брата Уилвульфа и в скором будущем деверя Рагны. Девушка надеялась, что он станет для нее старшим братом.

Каменное здание без колокольни – наверное, дом местного чеканщика, там хранится запас серебра, надежно укрытый от воров. Насколько Рагна знала, английской монете торговцы доверяли, ибо за чистотой серебряных пенни строго следил король, а за подделку полагалось суровое наказание.

Вообще-то городу такого размера следовало иметь больше церквей, но они, быть может, скрывались среди жилых домов, сами будучи деревянными.

На вершине холма над городом виднелся крепкий частокол, окружавший два или три десятка построек. Должно быть, там обитает знать, там заседает элдормен и там живет Уилвульф.

«Я тоже буду там жить», – подумала Рагна и нервно повела плечами.

Каменных построек на холме не было. Это обстоятельство ее не удивило: сами норманны лишь недавно начали возводить каменные твердыни и дозорные башни, причем большинство было проще и грубее, чем замок ее отца в Шербуре. Очевидно, что здесь не так безопасно, как дома.

Рагна знала, конечно, что англичане слабы. Викинги впервые вторглись на этот остров два столетия назад, но местные никак не могли с ними справиться. Тут, в Англии, определенно лучше умели украшать и вышивать, чем драться.

Кэт и Берн Великан поехали вперед, предупредить Уилвульфа о прибытии невесты. Рагна нарочно ехала медленно, давая Уилвульфу время подготовиться к встрече, хотя ее снедало желание пустить Астрид галопом. Поскорее бы обнять Уилвульфа! Девушку возмущала любая задержка, но она понимала, что должна появиться достойно, как подобает знатной даме.

Несмотря на холодную морось в воздухе, горожане не сидели по домам: люди покупали хлеб и эль, телеги, запряженные лошадьми, везли куда-то мешки и бочки, по грязным улицам сновали разносчики и бродили шлюхи. Но все словно замерло, когда Рагна со свитой въехала в город. Многочисленная компания в богатых одеждах, у всех воинов волосы коротко подстрижены – это отличительный знак норманнов. Горожане таращились и показывали пальцами. Быть может, они догадывались, кого видят перед собой, – о предстоящей свадьбе в городе наверняка знали все, и жители Ширинга, по-видимому, давно ожидали прибытия Рагны.

Многие взгляды были настороженными, и Рагна не винила местных: они всего-навсего защищали свое. А то явилась какая-то чужестранка, посмевшая похитить и пленить самого желанного мужчину на западе Англии, разбив мечты более достойных местных дев.

Вдруг она сообразила, что свита выстроилась вокруг нее кольцом, как бы оберегая от возможных угроз. Это неправильно, так не годится, жители Ширинга должны увидеть свою будущую госпожу.

– Мы зря так скучились, – сказала Рагна одному из своих воинов. – Надо разделиться. Ты с Одо поезжай вперед, будете расчищать нам дорогу в десяти шагах. А остальные пусть расступятся. Горожане должны меня видеть.

Воин нахмурился, но все же беспрекословно подчинился.

Рагна начала завоевывать доверие местных. Она ловила взгляды горожан и улыбалась. Большинству людей было трудно не улыбнуться в ответ, но здесь она ощутила сопротивление. Одна женщина неуверенно помахала ей рукой, и Рагна тоже дружески махнула. Несколько работников, укладывавших на дом соломенную крышу, бросили трудиться и что-то закричали; разумеется, на местном языке, но нещадно коверкая слова, и потому Рагна не понимала, что скрывается за этими возгласами – одобрение или насмешка. На всякий случай она послала воздушный поцелуй. Зеваки на улицах одобрительно заулыбались. Горстка мужчин у таверны заулюлюкала и принялась кидать вверх шапки, другие зеваки последовали примеру выпивох. Так-то лучше, сказала себе Рагна; ее беспокойство немного улеглось.

Шум на улицах заставлял горожан покидать дома и лавки, чтобы выяснить, что происходит, и толпа зевак становилась все гуще. Люди неотступно сопровождали ее свиту; когда Рагна двинулась вверх по склону, к частоколу на холме, одобрительный ропот перерос в дружный рев. Ей нравилось это общее ликование. Чем больше она улыбалась, тем больше радовались люди, а чем громче они хлопали в ладоши, тем счастливее она себя чувствовала.

Дорога вела к большим двустворчатым воротам в деревянном частоколе. Обе створки были распахнуты настежь. Прямо в воротах собралась очередная толпа – наверное, слуги и прихлебатели Уилвульфа. Они загалдели, когда Рагна подъехала ближе.

Холм не сильно отличался от Шербура, разве что замок отсутствовал. Все те же дома, конюшни и кладовые. Еду готовили на воздухе. Один дом возвышался над прочими и привлекал внимание крошечными окнами в торцах; видимо, это большая зала элдормена для встреч и пиров. В остальных домах проживали, быть может, знатные особы со своими родичами.

Люди выстроились двумя рядами, как бы предлагая Рагне проехать между ними к большой зале. Она двигалась неспешно, вглядывалась в лица и не забывала улыбаться. Почти все местные смотрели приветливо и радостно, лишь некоторые отворачивались, словно показывая, что не намерены судить преждевременно, что ей еще предстоит доказать свою полезность для Ширинга и его господина.

У дверей большого дома стоял Уилвульф.

Он выглядел в точности так, каким ей запомнился: высокий, широкоплечий, с копной светлых волос и длинными усами, но без бороды. Красный плащ удерживала на плечах богато отделанная брошь. Улыбался он широко, без нетерпения, как будто они расстались только вчера, а не два месяца назад. Он стоял под дождем без головного убора, ничуть не опасаясь промокнуть. Перехватив взгляд Рагны, он развел руками в знак приветствия.

Рагна перестала сдерживать себя. Она прыжком соскочила с лошади и побежала к жениху. Зеваки одобрительно завопили, а улыбка Уилвульфа сделалась шире прежнего. Рагна бросилась в его объятия и страстно поцеловала под грохот аплодисментов. Потом обвила руками шею жениха и запрыгнула на него, стиснув ногами талию. Тут толпа и вовсе как взбесилась.

Она вновь прильнула к его губам, но не стала затягивать поцелуй и позволила ногам коснуться земли. Ни к чему упорствовать в вульгарности.

Они улыбались друг другу. Рагна воображала, как отдается Уилвульфу, и ей казалось, будто он знает, какие картины рисует ей воображение. Выждав ровно столько, чтобы общий гомон начал утихать, Уилвульф взял девушку за руку, и они бок о бок вошли в большую залу.

Там их тоже ждали, и снова послышались радостные возгласы. Когда глаза Рагны привыкли к тусклому свету, она различила перед собой с десяток людей, одетых побогаче, нежели те, что остались снаружи. Похоже, это была семья Уилвульфа.

Один мужчина шагнул вперед, и она узнала оттопыренные уши и близко посаженные глаза.

– Епископ Уинстен! Рада увидеть тебя снова.

Он поцеловал ей руку.

– А я рад, что ты благополучно добралась, дама Рагна, и горжусь своим скромным участием в этой затее.

– Я искренне тебе признательна.

– Ты долго добиралась.

– Мне хотелось получше узнать свою новую страну.

– И что ты о ней думаешь?

– Тут немного сыро.

Все засмеялись, и Рагне это понравилось, но она понимала, что для полной честности еще рано, и потому добавила откровенную ложь:

– Англичане проявляли дружелюбие и доброту. Я их полюбила.

– Рад за тебя и за нас. – Уинстен, очевидно, ей поверил.

Рагна почти покраснела. Она страдала с тех самых пор, как ее нога ступила на английский берег. Пивовары грязные, люди недружелюбные, эль оказался негодной заменой сидру, а еще ее ограбили. Впрочем, поправила она себя, это не вся правда. Настоятельница Агата приняла ее радушно, а юный паромщик очень помог. Несомненно, среди англичан встречались всякие люди, как и среди норманнов, – и хорошие, и плохие.

Зато у норманнов не было никого, похожего на Уилвульфа. Продолжая обмениваться любезностями с его родичами, подбирая в памяти правильные англосаксонские слова, она искоса поглядывала на жениха при любой возможности и восхищалась, замечая знакомые черты: выступающий вперед подбородок, сине-зеленые глаза, светлые усы, к которым так приятно прикасаться губами. При каждом взгляде она убеждалась, что Уилвульф смотрит на нее с гордой улыбкой, за которой прячется снедавшее его желание. Дорожные неприятности понемногу забывались.

Уилвульф представил ей очередного высокого мужчину с густыми светлыми усами.

– Это мой младший брат Уигельм, владетель Кума.

Уигельм осмотрел ее с головы до ног.

– А ты красавица, честное слово! Добро пожаловать, – сказал Уигельм. Слова были вроде бы добрыми, но вот улыбка владетеля заставила Рагну насторожиться, пускай она уже привыкла к тому, что мужчины озирают ее тело. Уигельм же продолжил, словно задавшись целью укрепить зароненное в невесту брата беспокойство: – Не сомневаюсь, Уилф успел рассказать, что мы, трое братьев, делим все, включая наших женщин.

Эта шутка заставила мужчин громко рассмеяться. Женщины, которые тоже присутствовали в зале, вежливо улыбнулись, а Рагна попросту промолчала.

– А это моя мачеха, Гита, – сказал Уилвульф.

Рагна увидела перед собой суровую на вид женщину лет пятидесяти и невысокого роста – сыновья, должно быть, пошли телосложением в своего покойного отца. Длинные седые волосы обрамляли красивое лицо с начерненными бровями. В этой женщине ощущались проницательность и твердая воля. Рагна внезапно поняла, что эта женщина непременно станет вмешиваться в ее жизнь – во благо или во зло. Она позволила себе похвалить ее сыновей:

– Ты, должно быть, гордишься тем, что воспитала для Англии этих троих замечательных людей.

– Благодарю на добром слове. – Гита и не подумала улыбнуться, и Рагна поняла, что эта умудренная годами женщина вряд ли легко поддастся ее чарам.

– Гита покажет тебе, что и где расположено, а затем нас ждет обед, – закончил Уилвульф.

– Очень хорошо, – откликнулась Рагна.

Гита пошла впереди. Служанки Рагны дожидались снаружи. Девушка подозвала к себе Кэт, а остальным велела никуда не отходить.

– Мы обо всем позаботимся, не волнуйся, – заверила Гита.

Однако Рагна не спешила полагаться на хозяев.

– Где наши воины? – спросила она у Кэт.

– На конюшне, занимаются лошадьми.

– Передай Берну, чтобы он следил за поклажей, пока я за ним не пришлю.

– Конечно, госпожа.

Гита повела Рагну по холму. Почтительность, с которой Гиту встречали повсюду, показывала, что именно она заправляет в доме Уилвульфа всем хозяйством. Это должно измениться, сказала себе Рагна. Не хватало еще, чтобы свекровь ей указывала.

Они миновали помещения для рабов и очутились на конюшне. Здесь было людно, однако Рагна заметила, что английские конюхи держатся в сторонке от норманнов. Это нужно было исправить как можно скорее. Она приобняла Берна и повысила голос:

– Эгей, англы, это мой друг Берн Великан. Он умело обращается с лошадьми и с женщинами. – Рагна приподняла могучую руку Берна. Мужчины негромко и дружно фыркнули. Ходили слухи, будто длину мужского члена можно определить по размерам рук, а уж ручищи Берна были на загляденье. – Он умеет обращаться с женщинами, – повторила Рагна, и все заулыбались, догадываясь, что сейчас будет сказано нечто особенное. Девушка выгнула бровь и добавила: – Сами понимаете, куда ему деваться.

Ответом ей был громовой хохот. Что ж, лед явно треснул.

– Когда мои люди делают ошибки, коверкая ваше наречие, прошу, будьте к ним снисходительны, и они, может быть, научат вас некоторым словечкам из норманнского. Так вы узнаете, что говорить девушкам, если окажетесь в Нормандии.

Все снова засмеялись, и Рагна поняла, что добилась своего. Она покинула конюшню под неумолчный смех.

Гита показала ей длинный дом, где проживали воины.

– Нет, туда я не пойду, – отказалась Рагна. Переступать порог мужского общежития было слишком рискованно. Между восхитительным женским кокетством и презренным ремеслом продажной женщины – тонкая черта, переступить которую очень легко, и чужестранке здесь важно соблюдать особую щепетильность.

Рагне бросилось в глаза обилие мужчин, бродящих возле казарм, и тут же она вспомнила многолюдье на конюшне.

– Столько мужчин вокруг, – проговорила она задумчиво. – Что-то затевается?

– Верно, Уилф собирает войско. – Уже второй раз Рагне довелось услышать, как ее жениха называют Уилфом. Очевидно, так сокращали его имя близкие люди. – Южные валлийцы вторглись в наши земли. Они любят проникать к нам в эту пору, после сбора урожая, когда наши амбары полны. Но заверяю тебя, Уилф дождется свадьбы.

По спине пробежал холодок страха. Ее муж намеревался уйти на войну сразу после свадьбы. Конечно, в этом не было ничего диковинного; она много раз видела, как ее отец уезжал, вооруженный до зубов, чтобы убивать или погибнуть. Видела много раз, но так и не привыкла. Рагна боялась, когда граф Хьюберт уходил воевать, и она заранее испугалась за Уилвульфа. Ладно, выбросим пока эти мысли из головы, ей и без того есть о чем подумать.

Большая зала находилась посреди прочих построек. С одной стороны от нее располагались общие заведения – кухня, пекарня, пивоварня и несколько лавок. С другой стороны стояли личные дома.

Рагна осмотрела кухню. Поварами обычно были мужчины, но здесь им помогали с полдюжины женщин и девушек. Она любезно поздоровалась с мужчинами, но женщины ее интересовали больше. Верховодила среди них крупная и красивая женщина лет тридцати. Рагна сказала ей:

– Как вкусно пахнет!

Женщина дружелюбно ей улыбнулась.

– Как тебя зовут? – спросила Рагна.

– Гилдатрит, миледи, или если кратко, то Гильда.

Рядом с Гильдой девушка очищала водой от грязи громадную кучу небольших лиловых морковок. Она отдаленно походила на Гильду, и Рагна не преминула уточнить:

– А эта милая девчушка с тобою в родстве?

Она почти не опасалась ошибиться – ведь в малых сообществах большинство людей так или иначе связаны между собой.

– Это моя дочь Винтрит, – гордо ответила Гильда. – Ей двенадцать.

– Здравствуй, Винтрит. Когда вырастешь, ты тоже будешь готовить отменную еду, как твоя мама?

Винтрит молча кивнула, явно стесняясь говорить вслух.

– Что ж, спасибо, что вымыла морковь, – сказала Рагна. – За столом, когда ее подадут, я непременно вспомню о тебе.

Винтрит засияла от удовольствия.

Рагна вышла из кухни.

Решено, за следующие несколько дней она поговорит со всеми, кто тут трудится или живет. Все имена запомнить будет непросто, но она постарается. Она расспросит людей об их детях и внуках, их недугах и суевериях, их домах и одежде. Притворяться не придется, ибо она всегда интересовалась повседневной жизнью людей, окружавших ее.

Кэт узнает больше, особенно когда бегло заговорит на местном наречии. Подобно Рагне, служанка быстро сходилась с людьми, так что вскоре горничные начнут охотно делиться с ней сплетнями: у какой прачки есть любовник, какой паренек с конюшни любит возлегать с мужчинами, а не с женщинами, кто подворовывает с кухни и кто из воинов боится темноты.

Рагна и Гита двинулись к жилым домам. Большинство уступало размерами большой зале, причем по облику дома сразу становилось понятно, каков достаток его владельца. Все дома имели прочные угловые столбы, на которые опирались соломенные крыши. У многих стены были обмазаны местным раствором – такие стены складывали из веток, уложенных стоймя и поперечно, и наносили сверху смесь глины и соломы. Сразу за большой залой стояло три лучших дома: стены их были из вертикальных досок, соединенных встык и опирающихся на массивные деревянные балки основания.

– Какой из них дом Уилвульфа? – спросила Рагна.

Гита указала на дом посредине. Рагна подошла к двери.

– Может, стоит дождаться приглашения? – язвительно проговорила Гита.

Рагна улыбнулась и вошла внутрь.

Кэт последовала за ней, Гита шагала последней.

Девушка полюбовалась на низкую кровать, достаточно просторную для двоих, с большим тюфяком и соблазнительной грудой ярко окрашенных одеял. В остальном дом побуждал думать о ратной славе – повсюду на колышках висело разнообразное острое оружие и сверкающие доспехи, быть может, все это развесили намеренно, чтобы Уилвульф подобрал нужное накануне выступления против южных валлийцев. Остальное его имущество хранилось в нескольких крупных деревянных сундуках. Красивая шпалера на стене изображала сцену охоты. Ни пергамента, ни приборов для письма, ни книг.

Рагна вышла наружу и повернулась к дому, что прятался за домом Уилвульфа. Когда Рагна направилась туда, Гита сказала:

– Ты не хотела бы увидеть свой дом?

Рагна не собиралась выслушивать от Гиты наставления, и это следовало прояснить как можно скорее. Не замедляя шаг, она спросила:

– А это чей дом?

– Мой. Но тебе туда нельзя.

Рагна резко обернулась.

– Ни один дом здесь не может быть закрытым для меня, – произнесла она негромко, но твердо. – Я выхожу замуж за вашего элдормена. Только он вправе указывать мне, что и как делать. В остальном я тут хозяйка.

Она вошла в дом.

Гита последовала за ней.

Обстановка радовала глаз – удобное кресло с подушками вроде королевского трона; на столе корзина с грушами и бочонок из тех, в каких обычно хранили вино. На крючках висели дорогие шерстяные платья и плащи.

– Чудесно выглядит! Твой пасынок о тебе не забывает.

– А почему бы и нет? – дерзко бросила Гита, словно защищаясь.

– Ты права. – Рагна покинула дом.

– Пойдем же к тебе! – настоятельно проговорила Гита. Из этих слов следовало, что у Рагны будет свой дом, отдельно от Уилвульфа. В этом не было ничего необычного, но почему-то она такого не ожидала. Вообще жены знатных мужчин нередко заводили второй дом поблизости – для младенцев, детей постарше и их нянек; какие-то ночи придется коротать там, а другие проводить с мужем. Однако Рагна не ожидала, что ее отселят от Уилвульфа до того, как в этом возникнет необходимость. Как-то преждевременно смотреть отдельный дом. И лучше бы ей все рассказывал и показывал сам Уилвульф. Правда, им еще не удалось толком поговорить.

Словом, Рагна немного разозлилась, тем более что приходилось слушать Гиту. Девушка знала, что матери порой проявляют необъяснимую враждебность к избранницам своих сыновей, наверное, то же самое справедливо и для мачех. Вспомнилось, как ее брата Ричарда застали обнимающим прачку на валу Шербурского замка. Их мать Женевьева потребовала выпороть наглую девицу. Опять-таки, вполне естественно было опасаться, что служанка понесет от графского сына, но ведь Ричард всего-навсего распускал руки, и Рагна ничуть не сомневалась, что все мальчишки-подростки ведут себя так, когда им выпадает возможность. Но за гневом Женевьевы, по всей видимости, скрывалось нечто большее, не просто забота о чистоте рода. Может ли мать – или даже мачеха – завидовать любовницам своего сына? Может, Гита столь недружелюбна к Рагне потому, что видит в ней соперницу за привязанность Уилвульфа?

Это стоило учитывать, однако Рагна решила, что серьезных поводов для беспокойства нет. Она была уверена в чувствах Уилвульфа и намеревалась сохранить его любовь. Если ей захочется проводить каждую ночь в его постели, она так и поступит – и постарается, чтобы он об этом не пожалел.

Она повернула к последнему из трех домов.

– Это дом Уигельма, – пояснила Гита, на сей раз не предпринимая попытки остановить чужестранку.

Судя по скудной обстановке, дома Уигельм бывал редко, и Рагна предположила, что он проводил много времени в Куме, которым владеет. Впрочем, сейчас хозяин оказался дома и в компании трех других молодых людей и кувшина с элем бросал кости и делал ставки серебряными монетами. Завидев Рагну, он встал из-за стола.

– Входи, входи же! В доме вдруг стало теплее.

Она сразу же пожалела, что зашла, но поспешно отступить значило показать ему свой страх. Не она ли сама недавно настаивала на своем праве ходить на холме куда угодно?

Пропустив мимо ушей шуточку Уигельма, Рагна спросила:

– Разве ты не женат?

– Моя жена нынче в Куме, следит за восстановлением нашего дома после набега викингов. Но она прибудет на твою свадьбу.

– Как ее зовут?

– Милдбург, кратко Милли.

– Я с нетерпением жду встречи с ней.

Уигельм подошел ближе и понизил голос, словно собираясь сказать что-то важное.

– Ты не против отведать нашего эля? Если хочешь, мы научим тебя играть в кости.

– Не сегодня.

В следующий миг он небрежно положил руку ей на грудь и крепко сжал.

– Ого! И вправду спелые!

Кэт возмущенно фыркнула.

Рагна отступила на шаг, сбрасывая его руку:

– Они не для тебя.

– У нас заведено, чтобы я проверял товар, который покупает мой брат. – Уигельм покосился на своих дружков, и те расхохотались.

Краем глаза Рагна заметила след ухмылки на губах Гиты.

– Надеюсь, при следующем набеге викингов вы, смельчаки, встретите их на берегу, – холодно произнесла Рагна.

Уигельм растерянно молчал, не в силах разобраться, похвалили его или отругали.

Рагна воспользовалась его молчанием как поводом уйти.

Мужчину могли наказать денежной вирой за прикосновение к груди женщины, но Рагна не собиралась доводить эту историю до суда. Однако она мысленно поклялась найти способ наказать Уигельма.

Снаружи она повернулась к Гите и спросила:

– Говоришь, Уилф приготовил для меня отдельный дом?

Она нарочно составила фразу именно так. В обязанности Уилвульфа как жениха входило убедиться, что его невесте удобно. Наверное, он поручил все приготовления Гите, но Рагна пожалуется ему, если будет недовольна, и она хотела, чтобы Гита заранее это знала.

– Сюда, – коротко сказала Гита.

Рядом с домом Уигельма виднелся более дешевый дом с мокрыми от постоянных сквозняков стенами. Гита вошла внутрь, и Рагна последовала за ней.

Обставлено надлежащим образом – кровать, стол со скамьями, несколько сундуков и множество деревянных кружек и мисок; у очага стопка дров и бочка, предположительно с элем. Но только и всего, ни намека на роскошь.

Рагна сочла, что к ней проявили неуважение.

Гита явно это поняла и нерешительно проговорила:

– Ты ведь привезла с собой любимые шпалеры, так?

Пришлось ее разочаровать. Рагна ожидала, что все предоставит принимающая сторона. Денег, чтобы купить необходимое, ей хватало, но дело было не в этом.

– Где одеяла? – справилась она.

Гита пожала плечами.

– Зачем тебе одеяла? Большинство людей спит под накидками.

– В доме Уилфа я видела много одеял.

Гита промолчала.

Рагна оглядела стены.

– Колышков маловато. Или никто не подумал, что невесте нужно развесить разную одежду?

– Так вбей еще, сколько нужно.

– Не подскажешь, у кого одолжить молоток?

Гита озадаченно моргнула, потом сообразила, что Рагна говорит не всерьез.

– Я пришлю тебе плотника.

– Тут слишком тесно. У меня пять служанок и семь воинов.

– Мужчин можно поселить в городе.

– Я предпочитаю, чтобы они оставались рядом.

– Это может быть затруднительно.

– Посмотрим. – Рагна злилась и чувствовала себя уязвленной. Однако нужно хорошенько все продумать, прежде чем приступать к действиям. Она повернулась к Кэт: – Приведи других служанок и скажи мужчинам, чтобы несли поклажу.

Кэт вышла.

Гита попыталась настоять на своем и сказала властно:

– Ты будешь жить здесь, когда Уилф захочет провести с тобой ночь, он либо придет сюда, либо пригласит тебя в свой дом. Но не смей являться к нему без приглашения!

Рагна притворилась, что не слышит. Они с Уилфом разберутся сами, без помощи его мачехи. Было очень трудно сдержаться и не поддаться искушению произнести это вслух.

Что ж, Гиты с нее достаточно.

– Спасибо за уделенное время. – Ее тон подразумевал, что мачехе Уилфа пора уходить.

Гита помедлила.

– Надеюсь, тебе все понравилось. – Похоже, Гита рассчитывала увидеть перепуганную молодую чужестранку, которую просто застращать. А теперь, догадалась Рагна, она поспешно меняла свою точку зрения.

– Посмотрим, – коротко повторила Рагна.

– Что ты скажешь Уилфу о своем жилье? – не отступалась Гита.

– Посмотрим.

Было очевидно, что Рагна хочет избавиться от Гиты, но Гита словно не понимала многочисленных намеков. Она привыкла быть старшей в этих владениях на протяжении многих лет и, судя по всему, отказывалась верить, что отныне должна будет подчиняться другой женщине. Значит, нужно говорить прямо.

– Ты мне больше не нужна, свекровь, – сказала Рагна; когда Гита не послушалась, она повысила голос: – Можешь идти!

Гита покраснела от унижения и гнева, но все-таки вышла.

Кэт вернулась с остальными служанками, а мужчины тащили сундуки и сумки. Все составили у стены.

– Здесь будет тесно, если всем оставаться, – заметила Кэт.

– Мужчинам придется ночевать в другом месте.

– Где же?

– Где-то в городе. Поклажу всю не разбирайте, доставайте только то, что понадобится на одну ночь.

Тут появился епископ Уинстен.

– Так-так, – сказал он, оглядываясь. – Значит, это твой новый дом.

– Наверное, – ответила Рагна.

– Выглядит приемлемо, верно?

– Мы обсудим это с Уилфом.

– Правильно. Он ведь желает тебе счастья.

– Я рада.

– А я пришел за твоим приданым.

– Неужели?

Уинстен сурово нахмурился.

– Ты же его привезла?

– Конечно.

– Двадцать фунтов серебра, как мы договаривались с твоим отцом.

– Совершенно верно.

– Позволишь мне его забрать?

Рагна не доверяла Уинстену, и эта просьба лишь усугубила ее опасения.

– Я отдам приданое Уилфу, когда мы поженимся. Как ты договаривался с моим отцом.

– Но надо же все пересчитать!

Рагна не хотела, чтобы Уинстен узнал, в каком сундуке лежат деньги.

– Зайди ко мне утром в день свадьбы. Затем, после того как будут принесены клятвы, я передам приданое моему мужу.

Уинстен бросил на нее взгляд, в котором негодование мешалось с уважением.

– Как угодно, миледи. – Он вышел.

* * *

На следующий день Рагна встала до рассвета.

Она тщательно продумала свой наряд. Вчера она прибыла в Ширинг в платье под цвет шкуры лани и красном плаще, но это красивое облачение промокло и загрязнилось, так что Рагна выглядела в нем не лучшим образом. Сегодня она хотела быть похожей на цветок, распустившийся на рассвете. Она выбрала желтое шелковое платье с вышивкой у выреза, на манжетах и на подоле. Кэт промыла ей уголки глаз и причесала густые рыжие волосы госпожи, а затем обвязала голову Рагны зеленым шарфом.

Пока было темно, Рагна съела немного хлеба, смоченного элем, и сосредоточилась на своей затее. Она потратила на обдумывание большую часть ночи. Уигельм должен быть наказан, но это второстепенная задача. Куда важнее было настоять на том, что отныне именно она, а не Гита, отвечает за хозяйство в доме Уилфа. Рагна не хотела ссориться, но не могла позволить, чтобы правление Гиты продлилось хотя бы лишний день, потому что с каждым таким мгновением она в глазах других становилась слабее. Действовать следовало немедленно.

Разумеется, это было рискованно. Она могла не угодить своему будущему мужу, и уже это было бы достаточно скверно; хуже того, она могла проиграть эту битву, и тогда Гита воцарится на холме безраздельно.

Кэт протянула ей браслет, купленный у ювелира Катберта в Дренгс-Ферри, и Рагна сунула его в кожаный кошель на поясе.

Она вышла наружу. На востоке небо тускло светилось серебром. Ночью лил дождь, земля под ногами чавкала, но день обещал быть ясным. Внизу, в темном городе, монастырский колокол прозвонил к первой заутрене. Хозяйство только-только начало оживать: Рагна заметила мальчика-раба в поношенной рубахе, несущего связку хвороста для растопки, и крепкую служанку с ведром свежего молока, которое парило в стылом утреннем воздухе. Все остальные еще, по-видимому, нежились в постелях, наслаждаясь теплом одеял, и жмурились, притворяясь, будто утро пока не наступило.

Рагна пересекла двор и направилась к дому Уилфа.

Внезапно она углядела другую раннюю пташку. У двери дома Гиты стояла, прислонившись к стене, молодая женщина и отчаянно зевала. Завидев Рагну, она выпрямилась.

Рагна улыбнулась. Гита держала ее под наблюдением, дабы поставить дерзкую чужестранку на место. Что ж, сегодня это вполне соответствовало намерениям Рагны.

Она подошла к двери Уилфа, а служанка Гиты смотрела ей вслед.

Вдруг на ум Рагне пришло, что Уилф мог запирать дверь на ночь: так и вправду кое-кто поступал. Тогда прости-прощай все ее помыслы.

Но когда она приподняла щеколду, дверь открылась, и Рагна довольно фыркнула. Быть может, Уилф считал, что, запирая дверь, он явит подданным свою робость.

Служанка-соглядатай, как успела заметить Рагна, вбежала в дом Гиты.

Уилф, как оказалось, не полагался только на себя. Войдя внутрь, Рагна услышала злобное рычание. Уилфа сторожил пес, которому поручили беречь хозяина от злоумышленников.

Рагна посмотрела туда, где, как она знала, должна стоять кровать. От тлеющих в очаге углей исходил слабый свет, и утренняя серость сочилась в маленькие оконца. Девушка различила, как мужская фигура садится на кровати и тянется к оружию.

– Кто там прячется? – спросил Уилф.

Рагна тихо ответила:

– Доброе утро, милорд.

Она услышала его смешок.

– И вправду доброе, раз уж ты здесь.

Он снова лег. На полу что-то шевельнулось. Громадный мастиф вернулся на свое место и лег у очага.

Рагна присела на край кровати. Настал важный миг. Мать настойчиво уговаривала Рагну не возлегать с Уилфом до принесения клятв. А он захочет этого, твердила Женевьева, и Рагна знала, что тоже этого захочет. Но она была полна решимости устоять перед искушением. Сама вряд ли объяснила бы, почему это так важно, тем более что они уже были однажды близки. Скорее всего, она просто предвкушала, какими счастливыми они оба станут, когда наконец смогут подчиниться своим страстям и предаваться желаниям без вины и страха.