Текст книги "История Балтики. От Ганзейского союза до монархий Нового времени"

4. Шведская династия Ваза

Король Швеции Густав I (1497–1560). Копия Давида Фрумери (David Frumerie) с картины Якоба Бинка (1666)

Через три года после того, как датский король и глава Кальмарской унии Кристиан II уничтожил шведскую знать в Стокгольмской кровавой бане, примерно в 80 км к западу от столицы, в Стенгнесе (Strängnäs), двадцатисемилетний Густав Эрикссон был провозглашен королем независимой Швеции. День 6 июня 1523 г. до сих отмечается как главный национальный праздник страны[20]20
  Хотя до начала XVII в. Стокгольм не имел официального столичного статуса, он фактически признавался столицей уже на протяжении двухсот лет. Но постоянного двора не было даже во времена Густава Вазы. – Прим. автора.


[Закрыть]. На следующий день после избрания, 7 июня, в соборе прошла благодарственная литургия, а затем 17 июня при содействии ганзейского Любека новый монарх наконец прибыл в Стокгольм. Здесь после второй праздничной мессы в церкви Святого Николая (Storkyrkan, Большой церкви) во всем городе шли праздничные гулянья. Хотя Густав отложил свою коронацию до начала 1527 г., этими мероприятиями он упрочил положение династии, правившей Швецией в течение следующих ста тридцати лет.

Урожденный дворянин, Густав I – Густав Ваза, как его в последнее время называли, подобно его отцу, поддерживал Стена Стуре Младшего, члена влиятельной семьи, которая почти пятьдесят лет возглавляла оппозицию в стране по отношению к иностранному правителю. Попав в заложники в Дании к королю Кристиану II во время мирных переговоров, Густав сумел бежать за границу в 1519 г. в Любек, где он оставался в течение восьми месяцев, прежде чем вернуться на родину. Пока его бабка, мать и три сестры оставались в тюрьме, он также был в опасности и поэтому следующие месяцы провел, избегая ареста, перемещаясь в Норвегию и обратно. Истории его побегов, которые чуть не кончились неудачей, как и легенды о многих национальных героях, позже были приукрашены, но до сих пор 90-километровая лыжная гонка с участием тысяч человек служит напоминанием о его побеге в безопасное место. Однако в конечном итоге Ганза в лице Любека возмутилась повышением Кристианом зундских пошлин – мерой, противоречащей ранее заключенному соглашению. Итак, желая ограничить власть Кальмарской унии, ганзейцы решили в 1522 г. прийти на помощь Густаву, дважды предоставив ему флот для окончательной победы над датчанами. Эти события имели одно нежелательное долговременное последствие. С этого времени и на протяжении веков томительные, горькие воспоминания о войне за независимость Швеции привели к жестокому датско-шведскому соперничеству, которое, подрывая отношения двух стран, неоднократно перерастало в военные действия.

Хотя Густав I обеспечил прекращение жесткого правления датского короля, он сам был сложным человеком со свирепым, непредсказуемым характером и поддерживал самодержавную, порой жестокую власть. Он еще больше укрепил свое положение и независимость Швеции, отказавшись слушаться диктата папы. Сначала Густав не согласился с назначением выбранного понтификом архиепископа, которого он считал слишком продатским. Со временем разногласия короля с Римом усилились, и в его правление страна начала двигаться в сторону лютеранства. Поскольку разрыв со старой религией был непопулярен в определенных кругах, произошла серия восстаний, которые Густав безжалостно подавил. Чувствуя, что три сословия – дворяне, горожане и крестьяне – полагаются на него в поддержании порядка, Густав манипулятивно пригрозил отречением, и таким образом ему удалось убедить их уменьшить власть и привилегии духовенства. Менее набожный, чем его преемники, Густав I, как и его современник Генрих VIII, в значительной степени принял Реформацию из прагматических соображений. Это позволило ему не только установить больший контроль над государством, но и дало возможность купить лояльность своих потенциально ненадежных дворян, получив их поддержку путем передачи им ранее конфискованных у церкви земель. Даже несмотря на то, что в 1541 г. он приказал опубликовать Библию на шведском языке, в течение нескольких следующих лет король допускал индивидуальный религиозный выбор, а учреждение Евангелическо-лютеранской шведской церкви произошло только спустя тридцать три года после его смерти.

Из различных невест Густав отдал предпочтение польской принцессе Ядвиге Ягеллонке, но она отклонила его предложение по религиозным соображениям[21]21
  Ядвига вышла замуж за Иоахима II Гектора, курфюрста Бранденбурга, прадеда Иоганна Сигизмунда, чей брак объединил его курфюршество с герцогством Пруссия. – Прим. автора.


[Закрыть]. Итак, 24 сентября 1531 г., после долгих переговоров он женился на Екатерине Саксен-Лауэнбургской, которая была невесткой будущего короля Дании Кристиана III (а также имела и других влиятельных родственников), – семейные связи, как надеялся Густав, могли укрепить его положение на престоле. Свадебная церемония и коронация Екатерины имели большое значение и по другой причине. Совершенные в соответствии с новыми обрядами лютеранским архиепископом, совсем недавно назначенным королем, эти церемонии ознаменовали начало движения Швеции к статусу официального протестантского государства. Однако, родив сына Эрика в 1533 г., всего два года спустя после непростого замужества Екатерина умерла в результате несчастного случая, когда она снова была беременна. Вскоре пошли слухи о том, что печально известный своей вспыльчивостью король виноват в смерти своей жены; эти истории распространили враги Густава, которые утверждали, что он в ярости ударил ее молотком или топором. Многие случаи его агрессивного поведения задокументированы, но вещественные подтверждения этого конкретного обвинения отсутствовали, когда ее могилу вскрыли в XX в. Как бы то ни было, теперь Густав выбрал в жены дочь шведского дворянина Маргариту Лейонхуфвуд. В их счастливом браке она родила десятерых детей, но многочисленные беременности со временем подорвали ее здоровье. Через одиннадцать месяцев после рождения ее последнего ребенка, Карла, в августе 1551 г., она умерла в возрасте тридцати пяти лет.

Поскольку за семь лет до смерти Маргариты королю удалось убедить Государственный совет предоставить наследственные права его династии, теперь он тщательно организовал похороны, чтобы подчеркнуть более высокий статус своей венценосной жены и свой. Поскольку Маргарита умерла в Стренгнесе, он сначала предполагал сделать местный собор местом ее погребения, но затем выбрал кафедральный собор в Стокгольме (Storkykan, церковь Святого Николая), где за шестнадцать лет до этого ее предшественница была похоронена на клиросе. Останки Екатерины в новом одеянии были перенесены в ризницу, чтобы занять место рядом с Маргаритой, и здесь тела обеих оставались в течение девяти лет. В это время Густав планировал собственное королевское захоронение, выбрав собор в Упсале, место, уже почитаемое за то, что здесь хранятся реликвии короля шведов XII в. Эрика Святого. Однако всего через год после смерти Маргариты пятидесятишестилетний король женился в третий раз, выбрав в жены шестнадцатилетнюю племянницу Маргариты, Катарину Стенбок. Катарина оставалась бездетной в течение восьми лет брака, но оказывала опосредованное влияние во время беспокойного правления своих пасынков. Когда она умерла в возрасте восьмидесяти шести лет, ее похоронили рядом с мужем в часовне Упсалы.

Помимо неоднократных восстаний на родине Густав I мало участвовал в зарубежных спорах. Только к концу своего правления он пережил незначительные стычки с русскими в Ингрии, предшествовавшие Ливонской войне. Его единственный бой произошел во время гражданской войны в Дании в 1530-х гг., когда он выступил исключительно против Любека, в то время союзника изгнанного Кристиана II. Хотя город раньше поддерживал притязания Густава на шведский престол, к этому времени хорошие отношения между двумя сторонами нарушились, в основном по причине непрерывных требований Любека выплатить долги за период государственного переворота, которые король считал непомерными. Однако теперь Густав хотел создать более централизованное правительство, и в этом ему помогали дворяне. В то же время, когда их власть усилилась, король уменьшил размер их владений. Он перераспределил эти земли между крестьянами, которые, в отличие от дворян, могли платить налоги. Благодаря этой мере Густав увеличил доход короны, так что к концу правления он был одним из самых богатых монархов Европы, оставив после себя экономически более сильную и сплоченную страну. Более того, создав первую профессиональную армию для защиты своего положения, он обеспечил Швеции военное величие, которое со временем позволило ей господствовать в регионе более столетия.

Когда после тридцати семи лет у власти Густав I в сентябре 1560 г. умер, страна снова столкнулась с беспорядками. Стремясь предотвратить любые волнения и обеспечить преемственность, сын Густава Эрик начал готовиться к самым внушительным похоронам, которые когда-либо видела Швеция. Под влиянием учений своего бывшего наставника-гуманиста новый король взял за образец иностранные обряды. Видя в символике глубокий смысл, Эрик приказал разместить реалистичное восковое скульптурное изображение отца в натуральную величину, в полном облачении и коронованного, на крышке гроба. Хотя доказательства того, что Швеция придерживалась более ранней доктрины «двух тел короля»[22]22
  В формулировке английских юристов конца XV столетия: «…у короля есть… два тела. Одно из них естественное, как у всех прочих людей. Над ним властны страсть и смерть. Другое тело – политическое, членами которого являются его подданные, и он вместе с ними образует единый корпус: он – голова, они – члены, и у него одного есть власть ими управлять. Над этим телом не властны страсть и смерть – что касается этого тела, король не умирает». Цит. по: Вигарелло Ж. Тело короля // История тела: в 3 т. Т. 1. М.: Новое лит. обозрение, 2012. С. 300.


[Закрыть], отсутствуют, Эрик пытался выразить ту же мысль: почивший монарх присутствует духовно и королевская власть не прервалась [3].

Но это еще не все. Другим символическим шагом стал приказ Эрика снова переодеть останки своей матери, на этот раз украсив их позолоченной серебряной короной, скипетром и еще более искусно выполненными одеяниями; погребальный обряд должен был исполнить ее пасынок Юхан. Эрику было угодно, чтобы царственные облачения Екатерины подчеркивали превосходство ее королевского происхождения над аристократическими корнями Маргариты, которую переодели в менее пышный наряд, чем ее предшественницу. Хотя эти приготовления остались незаметными для широкой публики, они транслировали послание нового короля тому человеку, чье присутствие само по себе могло бросить вызов его престолу; эта угроза однажды стала реальностью.

После восьми недель официальной церемонии прощания с телом Густава такое же публичное прощание с покойным было устроено для населения в целом. В течение двух дней траурная процессия с тремя гробами, увенчанными их объемными коронованными изображениями, медленно двигалась к кафедральному собору Упсалы, недавно определенному под королевскую усыпальницу. Здесь, в часовне Девы Марии, за главным алтарем, тело Густава I, одетое в богато украшенные одеяния, было наконец похоронено рядом с останками его первых двух жен. Три восковые фигуры оставались на крышке их общего саркофага до тех пор, пока чуть более двух десятилетий спустя их не заменили мраморными копиями, находящимися там и сегодня. С тех пор как их могилы вскрыли в 1945 г., посетители могут увидеть в музее собора погребальные короны, скипетры и другие регалии, созданные специально для сопровождения монархов в последний путь.

Итак, когда Густав I Ваза в 1544 г. совершил дерзкий шаг и объявил монархию наследственной, его преемником стал двадцатишестилетний сын Эрик XIV, выбравший себе порядковый номер в соответствии с мифическим утверждением о тринадцати предыдущих правителях с таким же именем, последний из которых был не кто иной, как Эрик Святой[23]23
  Нумерация шведских королей искусственно запутана благодаря вымыслу историка XVI в. и архиепископа Упсальского и примаса Швеции Иоанна Магнуса (Юхана Монссона). Он придумал шесть Карлов и пять Эриков, в результате чего утвердилась принятая ныне нумерация.


[Закрыть]. Умный, прекрасно образованный и невероятно талантливый человек, знавший множество языков, Эрик, как и его датский кузен, был одним из претендентов на руку принцессы Елизаветы Тюдор, но его предложение отвергли по приказу ее сестры, королевы Марии. Однако, ничуть не смущаясь, после восшествия каждого из них на престол, Эрик продолжил настаивать на своем предложении Елизавете. Осознав безнадежность этой затеи, он – снова подобно Фредерику II Датскому – переключил свое внимание на кузину Елизаветы королеву Марию Шотландскую. Как и другие его предложения, оно не увенчалось успехом.

Во время Ливонской войны с Россией в принадлежавшем Дании герцогстве Эстонском началось восстание, и через год после вступления на престол Эрик использовал возможность отправить туда свои войска. В Ревеле (Таллин), сдавшемся шведам, наступили «старые добрые шведские времена». Однако это привело Эрика к конфликту с королем Дании, двоюродным братом Фредериком II, а два года спустя они оказались в состоянии войны, когда их флоты вступили в бой у острова Борнхольм. У Эрика были и другие планы. Стремясь захватить новые территории, он положил глаз на принадлежавшую Польше часть Ливонии, из-за чего у него возникли разногласия не только с польским королем Сигизмундом II Августом, но и с собственным братом Юханом. Последний был женат на сестре Сигизмунда Катерине Ягеллонке – по иронии судьбы родственнице Ядвиги, отвергнувшей Густава I много лет назад. Эрик, воинственный человек с чрезмерным честолюбием, после вступления на престол демонстрировал признаки психического расстройства. Со временем они стали явными и у его младшего брата Магнуса. В августе 1563 г. соперничество Эрика и Юхана достигло апогея, когда подозреваемого в предательстве Юхана арестовали и заключили в тюрьму вместе с его женой на следующие четыре года (см. генеалогическое древо «Династия Ваза» на с. 6).

Между тем в запутанной политической игре времен Ливонской и Северной Семилетней войн Швеция обнаружила, что сражается на нескольких фронтах, в разное время против Дании и Норвегии, Любека, Речи Посполитой и России. Однако в 1567 г., который Эрик назвал счастливейшим в своей жизни (лат. infelicissimus annus), начались события, еще более разрушительные для его репутации. Напряжение между королем и аристократической семьей Стуре нарастало. Эрик из-за мании преследования и страха перед оппозицией приказал бросить в тюрьму нескольких членов семьи и их сторонников. Позже, в мае, выйдя из себя во время спора, он ударил ножом Нильса Стуре, которого затем убил один из стражей. Ситуация начала выходить из-под контроля: психически больной король лишился рассудка. Приказав убить большинство заключенных, он затем убил своего любимого французского наставника-кальвиниста, когда тот пытался предотвратить дальнейшую резню. Хотя в течение некоторого времени Эрика преследовали припадки, он в конце концов успокоился благодаря своим слугам и любовнице, бывшей горничной Карин Монсдоттер (Karin Månsdotter).

Тогда Эрик решил сделать Карин своей морганатической женой, но затем, к ужасу дворянства и его семьи, в июле следующего года заключил еще один официальный брак. Это произошло на следующий день после ее тщательно продуманной коронации, на которой были представлены их двое теперь узаконенных детей. К этому времени здоровье короля серьезно ухудшилось. Появился еще один признак утраты королем понимания действительности: встретив своего брата, освобожденного из длительного заточения, Эрик с благоговением преклонил перед ним колени, полагая, что он сам пленник, а Юхан – монарх. Хуже всего было то, что Эрик согласился с требованием своего союзника Ивана IV Грозного, чтобы Юхан развелся с Катериной, сделав ее свободной для царя – жениха, которого она отвергла несколько лет назад. Хотя настоящей целью Ивана могло быть просто удержание ее в заложниках для давления на ее брата, польского короля. Неудивительно, что Юхан, как и его жена, были потрясены таким предложением. Серьезно обеспокоенный психическим состоянием Эрика, в 1568 г. он и другие представители знати подняли восстание, которое закончилось захватом Стокгольма.

Юхана провозгласили новым королем, а Эрик, объявленный неспособным управлять страной, на протяжении восьми лет содержался под стражей в разных замках. Первоначально его жене разрешили быть с ним, но после того, как Карин родила еще двоих детей в неволе (оба умерли в младенчестве), Эрика разлучили с семьей, чтобы предотвратить рождение новых потенциальных наследников. С этого времени он стойко переносил одиночное заключение во все более суровых условиях, иногда подвергаясь самому жестокому обращению со стороны своих охранников. В конце концов он умер в 1577 г. Как подтвердила недавняя судебно-медицинская экспертиза, причиной смерти было отравление мышьяком, что повышает вероятность его убийства по воле брата-короля. Эта гипотеза подтверждается тем, что Юхан ранее издал распоряжение, согласно которому Эрика надлежало убить в случае попытки его освобождения, но никак не дать ему бежать.

К этому времени сына Карин Густава отправили за границу, чтобы избежать опасности со стороны его дяди – нового короля, но его будущее было не намного лучше, чем у его отца. Доведенный до нищеты и переживший плен у царя Лжедмитрия I, он умер в России незадолго до своего сорокалетия[24]24
  Он был женихом Ксении Годуновой.


[Закрыть]. Однако его сестре, оставшейся в придворных кругах, повезло больше. Она дожила почти до семидесяти лет, дважды побывав замужем за дворянами. Что касается их матери Карин, ей после смерти супруга предоставили поместье в Финляндии, где, завоевав уважение местного населения, она умерла и была похоронена в соборе Або (Турку) в 1612 г.

Эрик реформировал армию и значительно усовершенствовал флот, поэтому через несколько месяцев после захвата трона Юхан III смог завершить войну с Данией. Тем не менее Ливонская война продолжалась до 1583 г., когда наконец был достигнут мир, в основном благодаря военному мастерству польского короля Стефана Батория. Объединив силы с отборными войсками Батория, Юхан смог принять участие в великом сражении при Вендене в 1578 г., предвестнике череды успехов, завершившихся через три года взятием Нарвы – триумфом, запятнанным затем жестокой расправой шведов над горожанами. Иван IV был вынужден согласиться с жесткими условиями мирных соглашений (Ям-Запольского мира 1682 г. с Речью Посполитой и Плюсского перемирия со Швецией 1583 г.), но, хотя они давали преимущество его врагам, отношения между Речью Посполитой и Швецией стали напряженными. Баторий чувствовал, что Юхан не признает его роль в победе над царем, и какое-то время разногласия двух королей угрожали стать опасными. Однако в итоге страсти улеглись, обстановка разрядилась благодаря посредничеству жен королей, Анны и ее сестры Катерины. Катерина была особенно близка со своим мужем Юханом. После их первоначального заключения в замке Або она решила разделить с ним и дальнейшее заключение в Грипсхольме. Именно здесь в 1566 г. она родила сына, названного при крещении Сигизмундом в честь своего польского деда. Поскольку Юхан был очень предан своей набожной жене, он одобрил ее желание, чтобы ребенок воспитывался в ее католической вере. Сам того не желая, действуя из добрых побуждений, Юхан подготовил почву для многих неприятностей в дальнейшем. Глубокие религиозные убеждения Сигизмунда стали причиной не только гражданской войны внутри страны, но и многих лет ожесточенных конфликтов за границей.

За пределами Стокгольма Юхан купил для любимой жены дворец Торвесунд, который затем переименовали в ее честь в Дроттнингхольм, «Остров Королевы». Хотя позже он был перестроен, а в XIX и XX вв. заброшен, после восстановления дворец стал излюбленной резиденцией нынешней шведской королевской семьи. Сегодня Дроттнингхольм – одна из главных туристических достопримечательностей столицы. Пока Катерина была жива, Юхан III находился под ее влиянием и относился к католикам терпимо – даже, к опасению убежденных протестантов, внося некоторые изменения в лютеранские религиозные обряды. Спустя двадцать один год после их свадьбы, в 1583 г., Катерина умерла, а через восемнадцать месяцев Юхан женился снова. Теперь он взял в жены дворянку Гуниллу Бильке, истовую протестантку, которая не только воодушевляла короля поддерживать новую веру, но и воспитывала их единственного сына лютеранином. Однако, несмотря на то что Гунилла всегда была готова вмешаться в дела Юхана, остальные в семье относились к ней свысока, поскольку она не была королевского происхождения. Такое отношение особенно не нравилось ее мужу, поскольку его мать Маргарита Лейонхуфвуд была такого же происхождения. Тем не менее, несмотря на нелюбовь к ней, после смерти короля в 1592 г. Гунилле позволили и дальше безбедно жить за счет его щедрых даров и пенсии. Она тоже похоронена рядом с Юханом и его первой женой в королевской усыпальнице в Упсале.

После смерти Юхана III престол унаследовал его старший сын от Катерины, который был уже избран польским королем Сигизмундом III в 1587 г. Ревностный католицизм нового короля немедленно вызвал напряженность в лютеранской Швеции, где многие опасались очевидного стремления Сигизмунда восстановить прежнюю веру. Споры по поводу свободы вероисповедания шведов в конечном итоге разрешились соглашением монарха не назначать католиков на высокие посты. Тем не менее Сигизмунду, во-первых, приходилось считаться с требованиями дворян о бо́льших правах, а во-вторых, противостоять политическим маневрам своего набожного дяди-протестанта Карла, который был регентом в течение долгих периодов пребывания короля за границей. По мере того как племянник Карла продолжал править из Польши, ситуация все более обострялась, и через пять лет после правления Сигизмунда в качестве короля Швеции в стране разразилась гражданская война. Решив восстановить свою власть, Сигизмунд вошел в Швецию с польскими войсками, но в битве при Стангебро в Линчепинге в сентябре 1598 г. мятежники разбили его армию и взяли короля в плен.

После поражения Сигизмунда многие его последователи были казнены в так называемых кровавых банях Або и Линчепинг. Одной из жертв стал родственник короля Йохан Флеминг, которого Карл лично выбрал для казни. Это было наказанием за решительное сопротивление, оказанное матерью Флеминга (сестрой вдовствующей королевы Катарины Стенбок) при защите замка Або во время осады армией Карла, – еще одно свидетельство сложности семейных отношений в то время.

В следующем году Сигизмунд был окончательно свергнут. Его единокровный брат, сын Гуниллы, также отказался от своих притязаний. Карл стал фактическим правителем Швеции. Пять лет спустя он был официально провозглашен Карлом IX, взяв, как и его предшественник, брат Эрик, вымышленный порядковый номер из мифологических преданий – его связывали с мятежным вельможей Карлом Кнутссоном XV в. С тех пор Карл IX в течение семи лет правления установил эффективный, но жестокий контроль. Однако его захват престола имел долговременное значение, поскольку беспощадный спор между представителями династии Ваза в Швеции и Польше длился до 1660 г., когда польский король окончательно отказался от притязаний на шведскую корону.

Ранее, в 1589 г., после десяти лет брака первая жена Карла Анна Мария Пфальцская умерла. К тому времени она родила шестерых детей, но, поскольку детство пережила только одна дочь, Карл вскоре решил искать новую жену. Он выбрал Кристину, дочь герцога Гольштейн-Готторпского, молодую женщину, которую в действительности раньше предлагали в жены его свергнутому племяннику королю Сигизмунду. После ранней смерти своего первого ребенка в 1594 г. Кристина родила сына Густава Адольфа – будущего прославленного Густава II Адольфа, а затем двоих других детей, мальчика и девочку.

В 1607 г., через три года после провозглашения Карла королем, он и его жена короновались в Упсале: монарх намеренно отложил коронацию после государственного переворота, чтобы придать законность своему новому положению и представить себя законно избранным королем – в большей степени, чем получившим власть по наследству. Во время его правления королева Кристина играла значительную роль при дворе. Сильная, волевая женщина, она выступала регентом, когда ее муж покидал страну. Карл постоянно воевал с соседями: в Польше сражался против своего племянника Сигизмунда, в России вступил в союз со слабым царем Василием Шуйским, а позже вступил в территориальный спор с все еще могущественной Данией. Хотя его армия вновь была слабой, Карл решил прийти на помощь царю Василию, которому угрожал очередной претендент на русский престол Лжедмитрий II. В июне 1610 г. Россия и Швеция потерпели поражение от Польши при Клушине, и в течение месяца Василий был свергнут. Однако в 1611 г. после взятия Новгорода шведами жители города предложили младшему сыну Карла, Карлу Филиппу, быть их царем; это предложение уже отверг его старший брат Густав Адольф. Карл Филипп так и не стал наследником престола, отчасти из-за изменения настроений в городе, а также из-за того, что его мать, не желая разлучаться с любимым ребенком, помешала ему присутствовать на выборах.

Однако к концу 1611 г. статус-кво на родине тоже изменился. Карл IX, потерявший дееспособность от инсульта годом ранее, умер в октябре. Так прекратилось его полное интриг и мятежей правление. Хотя король не хотел увеличивать полномочия риксдага, он, желая отстраниться от непопулярной политики, предоставил ему более весомую роль. Тем не менее народ недолюбливал, если не ненавидел Карла. Знать тоже не любила его, особенно те, чьи родственники пострадали от вопиющей резни в Линчепинге. К тому же Карл не ладил с церковью, которая подозревала его в прокальвинистских взглядах.

Стремясь заставить замолчать своих противников, Карл неоднократно (как и его отец) угрожал отречься от престола, зная, что это поставит страну в еще более неустойчивое положение. Хотя временами он благоразумно отстаивал интересы и получал поддержку крестьян, тем не менее его резко осуждали за ошибочную внешнюю политику, которая напрасно вовлекла Швецию в войну. Из-за упрямства, непримиримости и яростного характера представителей династии Ваза Карл так никогда и не завоевал расположение своего народа, и в результате почти никто не сожалел о его смерти.

Нарушив традиции своего отца и брата Юхана, он повелел похоронить себя в Стренгнесе в соборе, где семьдесят семь лет назад его отец был провозглашен королем. За несовершеннолетнего наследника Густава Адольфа какое-то время правила его молодая мать, а когда он спустя несколько месяцев достиг совершеннолетия, она продолжала давать ему советы. Именно она несколько лет спустя настояла на том, чтобы он отказался от женитьбы на дочери знатного человека, своей возлюбленной Эббе Браге, которую вдовствующая королева считала слишком низкого происхождения. Она пережила троих из своих четырех детей и в 1625 г. умерла в возрасте пятидесяти двух лет, так никогда и не увидев успеха и прижизненной славы своего сына Густава Адольфа.

Шестнадцатилетнему Густаву Адольфу в наследство от отца достались два непрекращающихся конфликта. Как и правление Карла IX, его эпоха отмечена почти постоянными сражениями. Хотя первая «Кальмарская война» Густава Адольфа против датчан была в конечном счете неудачной, она стала ценным опытом для молодого короля, который вторгся в Сконе (Сканию) без должной подготовки и быстро потерпел поражение. Он был вынужден бежать из этой области и чуть не утонул, спасаясь от кавалеристов, когда его лошадь провалилась под лед замерзшего озера. Эта война продлилась не более двух лет, став первой в череде столкновений двух стран в XVII в.

Недавно начавшаяся Русско-шведская война продлилась еще шесть лет и закончилась очень выгодным для Швеции Столбовским миром. Шведам отошли Карелия и Ингерманландия, в том числе стратегическая крепость Нотебург (рус. Орешек) на Ладожском озере, которое находится к востоку от нынешнего Санкт-Петербурга. Это был стратегический успех Швеции, но катастрофическая потеря для России. Отказавшись от всех претензий на Эстонию и Ливонию, царь Михаил Федорович теперь правил страной, отрезанной от Балтийского моря. Борьба за выход к Балтике почти сто лет спустя заставила Петра Великого объявить войну преемнику Густава Адольфа.

В то время семейная жизнь короля стала более запутанной. Смирившись с невозможностью жениться на своей возлюбленной Эббе Браге из-за сопротивления его матери, Густав Адольф в 1617 г. инкогнито посетил Берлин, чтобы встретиться с Марией Элеонорой, дочерью вассала польского короля курфюрста Бранденбургского. Несмотря на возражения ее матери, курфюрстины Анны, которая первоначально выступала против союза с врагом Польши, Густав Адольф использовал свое обаяние, чтобы завоевать ее расположение, и, хотя брат Марии Элеоноры оставался против, свадьба состоялась в Стокгольме в ноябре 1620 г.[25]25
  Мать Марии Элеоноры – курфюрстина Анна, дочь герцога Пруссии Альбрехта Фридриха. Ее брак с Иоганном Сигизмундом Бранденбургским впервые объединил две исторические области, Бранденбург и Пруссию (см. главу 11). – Прим. автора.


[Закрыть]. Однако юная королева была обескуражена отсталостью своей новой страны и не сделала ничего, чтобы завоевать любовь шведского народа.

Будучи психически слабой женщиной, она пережила ряд гораздо более горьких неудач, которые еще сильнее подорвали ее душевное состояние. Через год после свадьбы, когда Густав был в походе под Ригой, первый ребенок Марии Элеоноры родился мертвым. За этой потерей последовали две другие: сначала в 1624 г. вторая дочь умерла через несколько месяцев после рождения, а затем в мае следующего года родился мертвым сын.

Теперь, когда его младший брат Карл Филипп пал в бою, Густав Адольф испугался, что шведская корона может вернуться к его изгнанному католическому кузену и ожесточенному сопернику Сигизмунду III из Польши. Вдобавок королева, хотя и крайне преданная своему мужу, начала демонстрировать явно неуравновешенное поведение. Она плохо переносила отсутствие мужа, и ее странная речь и почерк свидетельствовали о том, что она могла перенести инсульт. В этих условиях беспокойство Густава Адольфа усилилось, и, хотя от голландской любовницы у него родился сын Густав Густавсон, он начал опасаться за престолонаследие. Густав Адольф продолжал относиться к жене с уважением, иногда даже брал ее с собой во время поездок за границу. Скорее всего, во время одного из таких путешествий она снова забеременела, наконец родив в декабре 1626 г. здорового ребенка. Однако по какой-то причине – темнота в комнате, возможные необычные осложнения при родах или (как предполагают некоторые) из-за необычного физического состояния ребенка – присутствующие объявили, что это мальчик, лишь позже осознав свою ошибку. В то время как сама королева объяснила бы это тем фактом, что у дочери копна волос, настоящей причиной могло стать то, что ребенок родился «в рубашке». Судорожно желая исправить ошибку, ее тетка представила голого ребенка Густаву Адольфу, который в то время мучился от лихорадки. Говорят, что истинное положение дел он принял спокойно, и его легкое и немедленное принятие того, что представленный младенец оказался девочкой, подрывает часто повторяемые предположения, что ребенок был гермафродитом. В отличие от своего мужа королева, когда ей сообщили об ошибке, была безутешна. Тем не менее вскоре дочь окрестили, как и старшую умершую сестру, Кристиной Августой (далее – Кристина). Ее мать не особо ее любила, объявляя уродливой, но Густав Адольф глубоко привязался к дочери, подшучивая над тем, как она всех обманула при рождении, и предсказывая, что она вырастет умной.