Текст книги "Отель «Магнолия»"

– Я теряюсь под дулом пистолета или при виде сексуального мужского торса, так что тебе лучше надеть рубашку и избавиться от пистолета.

– Слушаюсь, мэм, – ответил он.

Такер вернул пистолет на место и наспех натянул рубашку через голову. Она как раз выставляла на стол коробки с хлопьями, когда он вернулся. В памяти промелькнуло воспоминание о Мелани, хлопочущей на кухне. Он любил эту женщину всем сердцем, но после ее стряпни кухня выглядела зоной военных действий. И пронзительный визг дымовой сигнализации возвещал о том, что ужин почти готов.

Он достал молоко из холодильника и уточнил:

– Думаю, ты не захочешь кофе перед сном?

– Нет, но, учитывая, как я устала, даже кофе не помешает мне уснуть, – заверила Джолин, отрицательно покачивая головой.

Они по большей части молчали, пока ели. Она то и дело хмурилась и мотала головой, словно спорила с голосами, что звучали у нее внутри. Так же делала Сэсси, напоминая о том, что ее пора лечить от ушных клещей.

– У тебя сейчас будет припадок или что-то в таком роде? – уточнил он.

– Нет. Там, в баре, была одна женщина, которая… – не найдя подходящих слов, Джолин просто замялась.

– Которая что? – спросил он.

– Мама, – ответила она. – Она напомнила мне мою мать. Не внешностью, а поведением. Я уже давно пытаюсь закрыть эту главу своей жизни, но она все вырывается наружу.

– Хочешь поговорить об этом? – Такер прекрасно понимал, что ее мучает.

Джолин молчала так долго, что он уже и не надеялся услышать ее рассказ, но она вдруг заговорила:

– После смерти моего отца ее захлестнуло чувство вины. Вероятно, у отца случился сердечный приступ, потому что он совершенно не щадил себя, надрываясь на двух работах, чтобы обеспечивать ее модными джинсами и новым автомобилем каждый год. Но даже этого ей было мало. Его страховки хватило, чтобы оплатить долги по кредитным картам, но она лишилась и машины, и дома. Мы переехали в трейлер, и она пошла работать в продуктовый магазин там же, в городе. А потом подсела на порочную карусель наркотиков, алкоголя и мужчин.

Она снова наполнила свой стакан и продолжила:

– Я люблю молоко. Оно не всегда бывало у нас дома в те последние два года, но у мамы были таблетки. Когда доктор перестал их выписывать, она начала доставать их на улице. Каждую субботу вечером она уходила из дома. Перед этим наряжалась и принимала две-три таблетки. Та женщина в баре напомнила мне все это. Мне было невыносимо видеть маму такой. Она всегда была…

Одна мысль о том, что сам он с нетерпением ждет завтрашнего похода в бар, наполнила Такера ощущением собственной вины. Он не мог допустить, чтобы она снова переживала этот ад – даже если они просто партнеры. Она была хорошей женщиной и, черт возьми, заслуживала лучшего.

– Сколько времени прошло, прежде чем ты потеряла ее?

– Через четыре года после смерти папы. Но, по правде говоря, я потеряла ее, когда доктор дал ей тот первый пузырек с таблетками, чтобы помочь пережить похороны. Она всегда любила выпить и обычно начинала с коктейлей задолго до пяти часов. Смешивала их с достаточным количеством обезболивающих таблеток и… – Джолин дернула плечом. – Когда я стала работать официанткой каждый день после школы, мне казалось, что у нас все наладится.

Он почувствовал, как что-то кольнуло в сердце и сдавило грудь. Субботними вечерами, напиваясь в стельку, он тоже надеялся, что все наладится, забудется. И все же цеплялся за каждое воспоминание, связанное с Мелани.

Она продолжала:

– Единственное, что изменилось, когда я начала работать, это то, что мама взяла на себя коммунальные платежи, а меня назначила ответственной за питание.

«Джолин должна была наслаждаться выпускным годом в школе, – подумал Такер. – Вечеринками. Тусовками с друзьями и бойфрендом, который был бы ее первой любовью. А не работать, чтобы прокормить семью. Джолин заслуживала достойной жизни, хотя бы для того, чтобы компенсировать все то, что она пережила».

– Ты выполнила свою часть сделки? – мягко поинтересовался Такер. Ему хотелось приблизиться к ней, обнять и прижать к себе, но он не мог на это пойти. Потому что знал, что за этим последует, а он поклялся любить Мелани до самой смерти – своей смерти.

Она собрала грязные миски и отнесла их в посудомоечную машину.

– У меня не было особого выбора. Довольно скоро я стала работать в две смены по вечерам в пятницу и субботу, оплачивать и счета за коммунальные услуги. Ее зарплата уходила на таблетки, выпивку и лотерейные билеты.

– Почему ты осталась с ней? – спросил Такер.

– Она же моя мама, и у меня была крыша над головой, даже если не было ни друзей, ни времени, которое я могла бы назвать свободным. Я делала домашнюю работу на кухне в кафе, в перерывах между обслуживанием посетителей. Не знаю, почему все эти воспоминания нахлынули именно сейчас и с такой силой. Но я ненавидела, когда она уходила, потому что это означало, что на следующее утро в доме наверняка появится незнакомый мужчина. И будет трескать продукты, которые я принесла для нас. – Джолин потерла виски кончиками пальцев. – Извини, Такер. Тебе не нужно было выслушивать все это посреди ночи.

– То, что сказано в «Магнолии», и останется в «Магнолии», как говорят про Вегас. – заверил он, положил руку ей на плечо и пожалел о том, что не может сделать большего, чтобы хоть немного облегчить ее боль.

– Спасибо тебе. Никогда не догадаешься, кто явился в бар и торчал там до полуночи, – заговорщически произнесла она и уронила руки на колени.

Он убрал руку и попытался угадать:

– Люси со своим новым бойфрендом, и они заказали какой-то экзотический напиток, рецепт которого тебе пришлось искать в книге, потому что ты даже не знаешь, как его готовить?

Она снова наполнила стакан молоком.

– Не-а. Флосси, но она надеялась застукать там Люси. И ты никогда не догадаешься почему, – решительно заявила она и не дала ему ответить: – Потому что, если бы Люси пришла в бар, это означало бы, что с религией покончено.

– И тогда им не пришлось бы ходить с ней в церковь, верно? – спросил Такер.

– Точно, – согласилась Джолин и зевнула. – А теперь я иду спать. Я не смогу заснуть, если просижу до рассвета. Увидимся около полудня и еще несколько часов поработаем, прежде чем я уеду в бар.

– О нет, – покачал головой Такер. – В субботу я работаю до полудня. Пять с половиной дней в неделю – это мой предел. Так что спи, сколько хочешь. Я собираюсь составить планы для других комнат, и в понедельник мы вернемся к ним.

– Как скажешь, партнер, – отчеканила Джолин и направилась к двери, но на полпути обернулась. – Спасибо, что выслушал. Сразу все вылетело из головы.

– Всегда пожалуйста, – сказал он. – За терапию я беру больше. На следующей неделе получишь счет.

– Я расплачусь кормежкой.

– Ну не нахалка ли?

Она громко рассмеялась:

– Нет, сэр! Вы меня путаете со своей кошкой.

Глава восьмая

В субботу вечером Джолин припарковалась возле бара и порылась в сумочке в поисках телефона. Накануне она внесла контакт Дотти в быстрый набор, так что теперь ей оставалось лишь нажать нужную кнопку.

– Пожалуйста, только не говори мне, что ты передумала и не приедешь сегодня, – ответила Дотти.

– Вовсе нет, – успокоила ее Джолин. – Я стою у двери. Откроешь мне?

– Бегу.

Джолин выскользнула из машины, сунула телефон в задний карман джинсов и перекинула сумочку через плечо. Дотти уже стояла в дверях и махала ей рукой.

– Иди скорей, пока ветер не унес тебя через байу прямо в Луизиану, а мы обе знаем, чем это может закончиться, – рассмеялась Дотти.

– Будет трудно уехать оттуда, верно?

– Ты все понимаешь, дорогая. Мой отец любил родной штат почти так же сильно, как мама. – Дотти последовала за ней по коридору.

– Как и мой отец. Он все время вспоминал Луизиану, – согласилась Джолин.

– А где похоронены твои родители? – спросила Дотти.

– Мы с тетей Шугар и дядей Джаспером развеяли их прах в Мексиканском заливе недалеко от Панама-Сити-Бич. Они провели там медовый месяц, и я хотела вернуть их туда, где они оба были счастливы, – ответила Джолин. – Знаешь, что делать, когда жизнь подкидывает тебе лимоны?

– Надо добавить текилы, – уверенно произнесла Дотти, щелкнула пальцами и станцевала короткую сальсу.

– Или выбросить их в мусорное ведро и испечь шоколадный торт, – хихикнула Джолин.

– Теперь мы с тобой на одной волне. Я обожаю шоколад! – заявила Дотти и прошла вглубь бара. – Судя по забитой парковке, нас ждет еще один безумный вечер. Похоже, прошел слух, что у меня появилась новая сексапильная барменша.

– О, да ладно тебе. – улыбнулась Джолин.

– Это правда, chère. Они приходят в надежде, что ты позволишь им отвезти тебя домой.

Дотти открыла парадную дверь, и в бар хлынула разгоряченная толпа. Через пять минут у стойки не осталось ни одного свободного табурета, а музыкальный автомат работал на полную катушку. Джолин разливала пиво по кувшинам под песню Блейка Шелтона «Поцелуй мой деревенский зад». Каждый раз, когда звучала строчка с названием песни, все поднимали кружки и подпевали хором.

– Сегодня у нас шумная компания, – заметила Дотти.

– Похоже на то. А где Бубба? – Джолин огляделась вокруг, выискивая глазами вышибалу из вчерашней смены.

– Позвонил сегодня днем и уволился. Видишь того грозного парня в тени у двери? Это Микки, он обещал, что поработает здесь немного, – ответила Дотти.

Джолин посмотрела в ту сторону. Хотя Микки и не отличался высоким ростом, от него исходила аура уверенности, убеждавшая в том, что он может запросто положить на лопатки любого из тех накачанных рестлеров, что красуются на телеэкранах.

– Не то, что ты ожидала увидеть? – спросила Дотти.

– Похоже, он справится с этой работой, – ответила Джолин.

– Да запросто! – улыбнулась Дотти.

– И есть какие-то особые причины для такой уверенности? – спросила Джолин, протирая стойку бара.

– Он заработал репутацию лучшего вышибалы в нескольких барах округа. Беда в том, что он не любит подолгу задерживаться на одном месте. Но я думаю, у него есть постоянная сожительница, – сказала Дотти.

– Это его личное дело. Главное, чтобы он следил здесь за порядком, тебя ведь больше ничего не интересует, не так ли? – ответила Джолин, когда подала клиенту виски с колой.

– Аминь! – Дотти подняла вверх большие пальцы. – Я просто подумала, когда нанимала его, что, может, он пригласит тебя на свидание.

– Ха! Впрочем, он немного напоминает мне моего первого парня. Мне тогда было тринадцать, а ему – четырнадцать. Он подарил мне первый поцелуй. В то лето он гостил в «Магнолии» со своей бабушкой целую неделю.

– А Шугар знала? – спросила Дотти.

– Не-а, я ей не говорила, – ответила Джолин.

– А сколько тебе было, когда у тебя появился серьезный бойфренд?

– Шестнадцать. Сразу после смерти папы, но мы расстались через пару месяцев. Он хотел, чтобы я выпивала вместе с ним, но я и тогда не притрагивалась к бутылке, – ответила Джолин. – А как насчет твоего первого парня?

– Это история на потом, – ответила Дотти.

Еще одна кучка посетителей протиснулась в бар, прерывая их разговор шумом и гамом. Джолин обернулась и увидела, как Люси и Флосси забираются на только что освободившиеся табуреты. Волосы Люси были тщательно уложены, и обе старушки щеголяли в джинсах, ботинках и ковбойских рубашках с перламутровыми кнопками.

– Что вам предложить, милые леди? – спросила Джолин.

– Две штуки того, что ты делала Флосси вчера вечером. Она весь день только об этом и говорит, – ответила Люси.

– Не могу поверить, что ты здесь, Люси, – сказала Джолин. – И выпиваешь?

– Один глоток мне не повредит. Иисус сам пил вино. И мне нужно убедиться в том, что Дотти заботится о тебе должным образом, – сказала Люси.

– Люси призналась, что влюблена в проповедника, который служил на похоронах ее последнего бойфренда, – пробормотала Флосси. – Нам никогда не выбить из нее религиозную дурь, если она обольстит его и заманит в свои атласные простыни.

– О, тише, – шикнула на нее Люси. – Прошу прощения. Мне нужно отлучиться в дамскую комнату.

– А что стало с тем парнем, который собирался встретиться с ней в баре? – спросила Дотти, когда Люси удалилась на почтительное расстояние.

– Она говорит, что он был послан, чтобы искушать ее, как дьявол пытался искушать Иисуса, – сказала Флосси. – Боюсь, что дело не только в религиозной фазе. Возможно, нам придется вразумить ее – как-нибудь днем сделаем это здесь, в баре.

– Почему здесь? – спросила Джолин.

– Потому что… – Флосси вздохнула. – В «Магнолии» нельзя, поскольку… – Она запнулась.

– Это из-за Такера? – подсказала Джолин.

– Мы будем пить много вина и, может быть, виски, и не нужно, чтобы… – замялась Дотти в нерешительности. – Мы понимаем, почему Такер выпивает по выходным, особенно после смерти Мелани, но…

– Я подумала, лучше всего сделать это завтра после воскресного обеда, – вставила Флосси. – Чем скорее, тем лучше. У тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, как вытащить ее из дома и привезти сюда, Джолин?

Джолин с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Конечно, очень печально, что Мелани умерла и Такер никак не может прийти в себя, но он вовсе не нуждался в том, чтобы с ним нянчились. В конце концов, он взрослый мужчина. И наверняка ему ненавистна сама мысль о том, что эти старые клячи жалеют его.

– Вы уже проводили такие беседы раньше? – твердо спросила Джолин, подавая им дайкири.

– Ага, – кивнула Дотти. – Они вразумляли меня после смерти мужа. Я топила горе в бутылке. Так что неспроста говорю о том, что понимаю душевное состояние Такера. Он бывает здесь очень часто, chère, почти каждую субботу, и выпивает крепко. Правда, никому не мешает и никогда не напивался настолько, чтобы мне приходилось забирать у него ключи от машины, но все равно ему не нужно участвовать в том, что мы собираемся проделать с Люси. – Сделав секундную паузу, Дотти наклонилась и прошептала: – Мне сказали, что по-настоящему он напивается дома, после того как уходит отсюда.

– Дотти, почему бы тебе не бросить это дерьмовое словечко – chère? – проворчала Флосси. – Ты же в Техасе и живешь здесь больше шести десятков лет, так что говори дорогая или милая, как все мы.

– Не цепляйся ко мне. Могут у меня быть свои слабости? – парировала хозяйка «Аллигатора».

– Одно дело – распить бутылку вина, и совсем другое – отговаривать женщину от того, что она считает любовью всей своей жизни, – заметила Джолин. – И Такер – большой мальчик. Не понимаю, почему вы не можете поговорить с ней за обедом в «Магнолии»?!

– Скажешь тоже – бутылку! – фыркнула Флосси, и дайкири едва не хлынул у нее из носа. – Мы осушили шесть упаковок дешевого вина, пока вразумляли Дотти. Это она с виду миниатюрная, а пьет, как бугай.

Неожиданно Флосси ахнула и стала показывать пальцем в дальний угол.

– Ты видишь, кто там сидит в самом конце бара?

Джолин привстала на цыпочки, бросая взгляд поверх их голов. И тотчас встретилась глазами с Такером.

– Боже правый, – пробормотала она. – Он здесь.

– Подумать только, она молится в баре, – рассмеялась Флосси. – Нам, возможно, придется проводить беседу не только с Люси, но и с ней.

– И он на моей половине бара, так что об этом не беспокойся. – Дотти поспешила прочь, чтобы обслужить клиента.

* * *

Такер сделал глоток своего напитка и удивленно заморгал. Похоже, у него начались видения. Эта девушка не могла быть Джолин. Джолин работала в «Южном комфорте». Она слишком шикарна для барменши из такой забегаловки, как «Аллигатор». Он зажмурился и снова открыл глаза.

«Сам подумай, Дотти – хозяйка этого заведения, и она подруга Шугар, так почему бы ей не взять Джолин на работу?» – вновь дал о себе знать голос Мелани.

Черт возьми! Ему следовало расспросить Джолин поподробнее. Он напряг мозги, пытаясь вспомнить разговор, который нечаянно услышал на днях. Она объявила тогда, что будет работать в баре по пятницам и субботам вечером. Но не сказала, в каком баре. Он совершил ошибку новичка-детектива и предположил, что это будет клуб, а не «Аллигатор». Он начал потихоньку сползать с табурета, намереваясь уйти, но рассудил, что это будет выглядеть неловко, да и к тому же ему нравилось это место.

«Но как насчет следующей недели? – прошептал голос Мелани. – Я же тебе говорила, что не следует искать отдушину в алкоголе».

– И ты туда же, – пробормотал он.

Больше он ничего не услышал от Мелани и после еще одного виски с колой от Дотти уступил свой табурет какому-то парню. На выходе он кивнул Микки и, вернувшись в «Магнолию», не стал заходить в дом. Просидев несколько минут в машине, он направился в холодный трейлер, где рухнул на диван.

Наконец он высыпал дюжину авторучек из кружки, которую подарила ему Мелани. Потом под завязку налил туда виски и пробурчал: «Кому нужен бар?»…

Где-то после полуночи он, пошатываясь, побрел к дому. Ключ вошел в замок, но не поворачивался, сколько бы ругательств ни разносил холодный ветер. Наконец до него дошло, что он пытается открыть дверь дома ключом от трейлера.

– Проклятье! – Он отыскал нужный ключ, и дверь распахнулась. Сэсси встретила его в холле и последовала за ним в спальню.

– Это была адская ночь, нахальная девчонка, – невнятно пробормотал он, скидывая ботинки. – А ты знала, что трейлер может быть баром? Так вот, еще как может. Я выпил виски. Послушал музыку на телефоне, пока не разрядилась батарея, и мне даже не пришлось совать монеты в музыкальный автомат. Меня бесит, что Джолин работает в «Аллигаторе». Она слишком классная для этой дыры.

Одним прыжком кошка забралась на кровать и свернулась клубком на подушке, предназначенной для Мелани. Такер завалился на спину и закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, комнату заливал яркий солнечный свет. Он потянулся к лицу обеими руками, пытаясь заглушить боль, перевернулся на живот и накрыл пульсирующую голову подушкой. День обещал быть долгим, очень долгим, и без кофе, причем в больших количествах, его не пережить.

Он отбросил подушку и свесил ноги с кровати. Издавая нечто среднее между стоном и ворчанием, он поднялся, потянулся за джинсами и только тогда осознал, что спал в одежде. Он пошлепал на кухню за своей первой чашкой кофе, сопровождаемый Сэсси.

– Доброе утро, – бодро приветствовала его Джолин.

– А что в нем такого доброго? – проворчал он.

Она выдвинула стул и предложила ему присаживаться.

– Не раньше, чем выпью чашку кофе.

Она еще раз указала на стул и настоятельно произнесла, что кофе подождет, надо присаживаться.

– Я не собака, – возразил он, но все же опустился на стул.

– В первый и последний раз ты получишь мое знаменитое лекарство от похмелья. Больше повторять не буду – так что записывай или продолжай страдать. Сегодня на обед придут дамы, и у нас будет серьезный разговор с Люси о том, как она себя ведет. Головная боль тебе совершенно ни к чему.

Она взяла бутылку с медом и налила полную столовую ложку.

– Открой рот и прими это как лекарство.

– Меня вырвет, – запротестовал он.

Она поднесла ложку к его губам. Ему ничего не оставалось, кроме как открыть рот, иначе мед начал бы стекать прямо на рубашку. Не уверенный в том, что найдет замену, пока не постирает белье, он разжал губы. Мед оказался приторным до тошноты, но он все-таки проглотил липкую гадость.

– И что, это помогает лучше, чем кофе? – Еще не хватало, чтобы она суетилась и командовала, к тому же у него было свое лекарство от похмелья – много-много черного кофе и пара таблеток аспирина.

– Это только первый шаг, – констатировала Джолин, протягивая ему две таблетки аспирина и чашку кофе. – Выпей это, пока я подготовлю третий шаг.

– В это я еще могу поверить, – пробурчал он, взял у нее чашку и запил аспирин первым глотком кофе.

Она сложила руки на груди, оглядела его с ног до головы, а потом тихонько сказала сама себе, что хватит и трех.

– Трех чего?

– Яиц для омлета. Тут важно оценить габариты. Маме требовалось одно яйцо, но тебе нужно три, – ответила она, разбивая яйца в миску. – Ты должен быть трезвым, потому что дамы сегодня намерены вразумлять Люси. Они опасаются приносить с собой выпивку, поскольку ты злоупотребляешь по выходным, но я пообещала им, что все будет в порядке. Так и будет, – заявила она и вскинула брови.

– Да, мэм. – Его голос сочился сарказмом.

И речи не могло быть о том, чтобы он съел омлет. Яйца просто не переварятся, и его стошнит. К тому же он не видел необходимости в своем присутствии за обедом, пока старушки будут… – как она это назвала? Он попытался вспомнить любопытное словечко, но в голове стучало. Наконец он чуть ли не победно щелкнул пальцами, когда память подсказала: вразумлять.

– Думаешь, что ты – волшебница, да? – спросил он.

– Нет, я не волшебница, но прожила с пьяницей достаточно долго, чтобы научиться укрощать демона похмелья. С матерью я проделывала это много раз, но ты мне не родственник, Такер, поэтому с тобой все ограничится одним эпизодом. Я не очень-то сочувствую пьяницам с похмельным синдромом, но хочу, чтобы сегодня ты был само обаяние при встрече с моими друзьями.

К тому времени, как он допил свою первую чашку кофе, она уже поставила перед ним тарелку с омлетом и двумя гренками. Один укус – и все попросится обратно, в этом он не сомневался. Но, чтобы доказать себе собственную неправоту, стал запихивать в рот один кусок за другим.

– Еще кофе? – попросил он, когда управился с едой.

– Пока нет, – ответила она.

– Мне нужен, по меньшей мере, целый кофейник, а то и два, – простонал он.

Она положила на стол банан:

– Последний шаг. Ты съедаешь все до кусочка, а потом принимаешь теплый душ. Когда вернешься, сможешь выпить еще одну чашку кофе.

Он скривился от отвращения. Ему было невмоготу сделать даже один укус, не говоря уже о том, чтобы съесть банан целиком.

– Ты что, издеваешься? Какой банан?

– Любишь кататься, люби и саночки возить. Ты покуролесил ночью, а теперь тебе нужен калий. Давай ешь банан и ступай в душ. Для мамы я обычно раскладывала все это на столе еще с вечера пятницы. Просыпаясь в субботу после моего ухода на работу, она уже знала, что и в какой последовательности ей делать.

– Стало быть, если метод сработает и для меня, в следующий раз я найду все это на кухонном столе? – Черт возьми! Она выглядела невероятно милой в образе командирши. Возможно, Мелани права насчет того, что Джолин – сильная женщина и не нуждается в защите с его стороны.

– Нет, как я уже сказала, это одноразовая сделка, – заявила она и сменила тему: – Ты спал в этой одежде?

– Ага. – Он очистил банан и откусил маленький кусочек. Все оказалось не так плохо, как он думал. – И, когда я все это с себя сниму, мне нужно будет заняться стиркой. Хочешь стирать вместе или порознь?

– Мы сэкономим на счете за воду, если скооперируемся. Мое грязное белье уже в подсобке. Приноси свое, и мы все рассортируем, когда ты примешь душ, – сказала она.

Он доел банан и отодвинулся от стола:

– Это последний шаг, верно? Ты же не заставишь меня съесть жабу, когда я выйду из душа?

– Интересная мысль, как я раньше об этом не подумала? Пожалуй, это подействовало бы на алкашей еще лучше, чем мое лекарство, – предположила она. – Но, отвечая на твой вопрос, скажу: да, это последний шаг. После душа ты сможешь выпить кофе. Через час сюда приедут наши дамы на воскресный обед, и, поверь мне, к тому времени ты проголодаешься.

– Это мы еще посмотрим, – произнес он и направился в сторону ванной.

Он включил воду в душевой кабинке и начал раздеваться, складывая одежду на край раковины. Когда он уже был готов отодвинуть занавеску и пробраться в тесное пространство, вода сильно нагрелась. Он отрегулировал температуру, задаваясь вопросом, насколько теплым должен быть душ. Безумное лекарство от Джолин пока что срабатывало. Головная боль прошла, и он не испытывал ни малейшей тошноты.

Приняв душ, он обернул полотенце вокруг талии и шагнул к зеркальному шкафчику с аптечкой над раковиной. Побрившись, налил на руку немного лосьона после бритья «Стетсон» и похлопал себя по лицу. Затем зачесал назад темные волосы.

– Пора подстричься или начать носить хвостик, – сказал он сам себе. – Будь я проклят! Эта бредовая штука работает. Я чувствую себя хорошо.

Он выглянул за дверь и прошмыгнул в свою спальню, где сбросил с себя полотенце. Быстро натянул джинсы, явно нуждавшиеся в утюжке, и отыскал в своей спортивной сумке чистую рубашку.

– Думаешь, пора перетащить сюда все мои вещи из трейлера, Сэсси? – посоветовался он с кошкой, снова разлегшейся на дополнительной подушке кровати.

Она открыла один глаз и медленно его закрыла.

– Даже не мяукнешь? А ведь у меня появился партнер, который умеет готовить и знает, как вылечить похмелье. Это чертовски здорово!

Такер смутно помнил, как накануне вечером рассказывал Сэсси о своих чувствах. Неудивительно, что она так разозлилась. Любимица Мелани, она, разумеется, не хотела бы слышать о другой женщине в его жизни – даже если Джолин и позволяла ей шастать по кухонному столу.

Он не стал обуваться и понес корзину с грязной одеждой через холл и столовую в подсобку. Проходя мимо гостиной, заметил слезы, бегущие по лицу Джолин. Корзина выпала у него из рук и глухо стукнулась о пол.

– Что-то случилось с твоей тетей Шугар?

Она отрицательно покачала головой и отвернулась, вытирая слезы.

– Нет, песня по радио… – начала она, но так и не смогла ладно договорить.

– Что за песня? Какие воспоминания? – мягко спросил он, взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

Она вытащила телефон из заднего кармана джинсов и нажала несколько кнопок.

– Она напоминает мне о маме. Когда маму нашли в гостиничном номере, где случился передоз, эта мелодия звучала у нее в телефоне, снова и снова. Мне следовало быть с ней помягче, но я как ребенок еще не понимала, что такое отчаяние и грусть.

Он притянул ее к себе и держал крепко, пока они вместе слушали песню «Ангел» Сары Маклахлан. Его печаль не могла сравниться с печалью Джолин или певицы, но он хорошо знал, что такое боль, с нею связанная.

– Песни всегда трогают меня за душу, – прошептала она. – Они проникают прямо в сердце и вызывают чувства такие глубокие, что я порой сама удивляюсь, откуда что берется.

– Меня тоже, – согласился он, и ему пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы избавиться от комка в горле. Она отступила назад, и его руки почувствовали пустоту.

– А какая песня напоминает тебе о гостинице «Магнолия»? – спросил он.

Она задрала подол футболки, чтобы вытереть глаза, и недоуменно произнесла:

– А вдруг ты еще подумаешь, что я чокнутая…

– Мы все время слушали музыку, когда я служил в полиции. Ты не поверишь, узнав, какие песни вызывают у меня воспоминания! – попытался успокоить он ее, ощущая при этом свое нежелание признаваться ей в том, что он не может слушать песню Джейми Джонсона «Отведи меня домой», звучавшую на похоронах Мелани.

– Тетя Шугар с дядей Джаспером танцевали в столовой под песню Мэри Чапин Карпентер «Я чувствую себя счастливой». Всякий раз, слыша эту мелодию, я думаю о том, как они любят друг друга, и им не нужно выходить куда-то из этой гостиницы, чтобы… – замешкалась она, переводя дух. – Даже не знаю, как объяснить.

– Может, гостиница и вправду волшебная? – вкрадчиво произнес Такер, взял у нее телефон, нашел мелодию «Я чувствую себя счастливой», положил трубку на стол и протянул ей руку.

– Можно пригласить вас на танец, миз Джолин?

Она вложила свою ладонь в его ладонь, а другую руку положила ему на плечо. Джолин очень хорошо танцевала свинг. В какой-то момент он лихо крутанул ее и, вернув обратно, прижал к своей груди, но она нисколько не сбилась с ритма. Когда песня закончилась, они оба тяжело дышали и в ее глазах не было ни слезинки.

И тогда он понял, что Джолин – больше, чем просто партнер. Она стала ему другом, первым другом, которого он приобрел после смерти Мелани. Искоса поглядывая, он изучал Джолин. Она определенно была из тех, про кого говорят: мал золотник, да дорог. Ей пришлось многое пережить в столь юном возрасте, но она все же сохранила доброту, мягкость и была самой трудолюбивой женщиной из всех, кого он знал. Они с Мелани наверняка подружились бы.

– Держу пари, дядя Джаспер и тетя Шугар до сих пор так танцуют. А я уже давно этим не занималась. Было весело, – радостно заявила она и села за стол.

– Да, весело, – согласился он. – Надо делать это почаще.

* * *

Колумбус, штат Джорджия

Спустя пять дней после отъезда из Джефферсона Джаспер и Шугар добрались до границы штата Джорджия. Шугар проснулась среди ночи и встала с кровати. Она налила себе стакан молока, открыла мини-жалюзи над маленьким столиком, чтобы посмотреть на звезды, и мысленно представила, как дома, в Джефферсоне, ее племянница сидит на кухне, перекусывая перед сном. Рядом с ней она представила и Такера, но только в заляпанных джинсах и рубашке, как на фотографии, которую прислала Джолин. С копной темных волос, он был весьма привлекательным мужчиной.

Телефон лежал на столе, под рукой, так что она снова открыла фотографию. Такер выглядел счастливым. Шугар пролистала назад и остановилась на фотографии Джолин с перепачканным лицом. Шугар невольно попыталась стереть прилипшую грязь кончиком пальца.

– Боже, я так скучаю по дому. Так скучаю, что чуть не плачу, – пробормотала она и тут же проверила, не разбудила ли Джаспера.

О чем она думала, покидая родные места, где прожила всю свою жизнь? У нее были корни, но не было крыльев. И не то чтобы ей непременно хотелось вернуться в гостиницу, она просто хотела вернуться домой.

«И где ты собираешься жить?» – прозвучал в голове ехидный голосок.

Пробежавшись пальцами по сенсорной клавиатуре смартфона, она зашла на сайт «Дикси Риэлти» и в считаные минуты нашла несколько подходящих мест. Им с Джаспером не нужен был большой дом. Маленький домик с двумя спальнями подошел бы в самый раз. У Джолин теперь появился свой кров, а подруги Шугар перестали бы приезжать в гостиницу с ночевкой, если бы Шугар и Джаспер устроились бы где-то основательно.

Слезы ручьями потекли по щекам, когда Шугар увидела, что дом по соседству с Флосси выставлен на продажу. Она помнила его с самого детства. Дом, может, и старый, но в хорошем состоянии. Она хотела жить там, рядом с Флосси, но это казалось несбыточной мечтой. Джаспер пережил тяжелую душевную травму, когда Рубен продал свою половину гостиницы. Шугар не могла обрушить на него еще один удар. О такой цыганской жизни он мечтал уже много лет, и Шугар ничего не оставалось, кроме как взять себя в руки и побороть тоску по дому – ради любимого мужа.