Текст книги "Правила сближения"

А где же ее телефон?

И Магдалин сообразила, что могла просто забыть его в бардачке «Импалы». Выйдя на улицу, она открыла дверцу и действительно нашла свой мобильный.

Оставался единственный вопрос: кому и зачем звонила Трикси. Неужели у нее есть что скрывать от подруги?

Разные подозрения возникли на этот счет, но Магдалин решила, что сегодня, как представится случай, обязательно вызовет подругу на откровенный разговор и обо всем проведает.

– Слышишь, красавица. Вставай! – разбудила она Трикси. – У нас колесо спустило, и я сейчас еду в автомастерскую. А ты пока собирайся. Завтрак я сейчас приготовлю.

Она развернула фольгу и выставила на стол еще горячую, дымящуюся курицу и прочую купленную в магазине снедь: галеты, коробку сока, сдобу. Разложила одноразовую посуду и наскоро перекусила. Перед тем как вернуться в машину, Магдалин убедилась, что сонная Трикси уже достаточно пришла в себя.

Шиномонтажная мастерская оказалась закрытой. К двери была прицеплена картонка на проволоке с коряво нацарапанной чем-то вроде угля надписью «Скоро буду!». Магдалин прождала двадцать минут, но так никто и не появился. Нервничая, Магдалин то и дело выходила на дорогу, смотрела по обе стороны шоссе. Машин было много, но все они проносились мимо.

Магдалин хотела по сотовому набрать номер какой-нибудь авторемонтной службы из справочника, но именно в этом месте сети не было. Придется, видимо, ехать так, и ремонтировать колесо где-нибудь на трассе. Зря она согласилась с водителем грузовика – наверняка в мотеле подсказали бы, где в городе ближайший гараж.

Она собралась уже садиться в машину, как сзади раздался хриплый голос:

– Что у вас за беда?

Магдалин обернулась. Перед ней был неопрятный дядька неясного возраста, в замасленной робе и с такой же грязной ковбойской шляпой на голове. Отнюдь не добрый фей – Магдалин поежилась от его прищуренного взгляда. Откуда он появился – быть может, с тропки, исчезающей в кустах, росших за будкой? Дядька уже успел посмотреть на машину, теперь старательно изучал взглядом Магдалин. От него несло табаком и выпивкой. Наверное, потому и заявился сюда пешком.

И зачем я поехала одна? – подумала Магдалин, а вслух робко произнесла:

– Колесо проткнулось. Надо починить.

– В багажнике? – спросил он.

Она поддакнула и полезла за ключом.

– Бескамерка, фигня делов, – деловито произнес дядька, разглядывая поврежденное колесо, но из его слов Магдалин совершенно ничего не поняла. Подумала – еще придется новую шину покупать. Незапланированные расходы.

Но страшный дядька принял колесо в ремонт. Ей казалось, он долго возится с ним – Магдалин видела это через щель приоткрытой двери. Из того, что он слишком уж близко наклонялся, выискивая своими слабыми глазами повреждение, поняла, что он просто близорукий – потому и взгляд с прищуром. Ей даже стало жалко мастера, оттого что ему приходится возиться с безнадежной неисправностью. Что ж, придется, видимо, покупать новую шину.

Увидев, что он задумчиво прикусил губу и посмотрел в ее сторону, Магдалин подошла к порогу.

– Что-нибудь не так?

– Тут боковой прокол. Придется заплату ставить.

Она согласилась. И потянулось время – нудно, скучно. Магдалин села в машину, оставив дверцу открытой. Слышала доносящиеся из будки шипение сжатого воздуха, стук молотка, шорохи и скрипы. И когда мастер появился на улице, неся в руках починенное колесо, она даже не поверила, особенно когда он назвал почти смешную сумму. Приняв деньги, дядька поблагодарил и бережно положил колесо обратно в багажник.

– Вы не проверите остальные? – спросила Магдалин.

Он осмотрел и другие колеса и одобрил их состояние.

– Резина нормальная, можете ездить, мэм. Только вот что…

Мастер-ковбой достал сигарету, закурил, не замечая, что дым идет ей в лицо.

– У вашего колеса в боковине дырка была.

– Что это значит? – напряглась Магдалин.

Она едва не закашлялась от едкого дыма, но мастер наконец отошел в сторонку.

– Простите, не могу и десяти минут без табака, – сказал он и вернулся к своим мыслям. – Гвозди в боковину хоть как не попадают. Прокололи, как пить дать! – уверенно произнес он и снова затянулся.

– Но зачем?! – воскликнула Магдалин.

– Типичная ловушка. – Он взмахнул ладонью, разгоняя дым. – Мне один тип из Питтсбурга рассказывал. Какой-нибудь подонок протыкает колесо, а когда машина проезжает немного, у нее воздух из шины постепенно выходит. Жулик следует за ней, и, когда хозяин останавливает машину, чтобы проверить, где стучит, этот прохиндей открывает утайкой дверь и вытаскивает из салона ценные вещи. Вы, после того как колесо меняли, машину проверяли? Ничего не пропало?

Магдалин бросило в холод. Что-то пропало?! Впрочем, она тут же успокоилась – ценных вещей в салоне не было, если не считать телефона. Да и когда могли проткнуть колесо? Только ночью. Но зачем? Опять вопрос. Не многовато ли?

– Я вообще-то из мотеля, – сказала она и показала в ту сторону, откуда приехала.

– А там у вас в номере ценных вещей нет?

– Нет. Разве что…

Она замолчала.

Единственная особо ценная вещь, да и не вещь (разве можно так?!) – была Трикси. Что-то могло произойти с подругой?

Похоже, она произнесла эту мысль вслух, так как мастер произнес:

– Надеюсь, ваша подруга не дочь миллиардера. – Но тут же поправился: – Простите за шутку… Но, уверяю, такие проколы от просто так не происходят, – подытожил дядька.

Но Магдалин уже садилась в машину.

Давай, давай же! Что ты как неживая?! – торопила она себя, но ключ никак не хотел лезть в скважину. Наконец получилось, Магдалин завела двигатель и резко подъехала к перекрестку, ударила по тормозам, вовремя заметив встречную машину, водитель которой, испугавшись столкновения, вильнул в сторону и гневно посигналил. Магдалин убедилась, что на шоссе больше никого нет, и дала полный газ.

Но не должно же ничего случиться?..

Когда она ворвалась в номер, Трикси сидела в кресле, держа на коленях толстый женский журнал и рассеянно наматывая на указательный палец прядь волос. Она испуганно уставилась на Магдалин и выронила журнал на пол.

Магдалин выдохнула и, почувствовав слабость в ногах, опустилась на пол. И сразу вспомнились ей слова дядьки из шиномонтажа. О том, что такие штуки на дорогах просто так не происходят.

Все переживания за половину дня вылились в гневно произнесенную фразу.

– А ну-ка давай колись! – воскликнула Магдалин. – Что ты скрываешь от меня? Что происходит? С кем ты разговаривала сегодня ночью? С Хьюбертом Лейком?

И под давлением такого убийственного факта Трикси вынуждена была признаться: догадка Магдалин совершенно верна. Но вот уж чего Магдалин не ожидала, так это того, что Трикси расплачется.

Ее всегда удивляло, как в Трикси уживались притягивающая привлекательность и глубокая нетактичность, или даже хамство. А тут перед ней предстала девчушка, не способная справиться со своими слезами.

– Он мне нравится. Он еще вчера допытывался, куда мы едем. И я все рассказала. А он сказал, что поедет за нами.

– Как он допытывался? Мы же почти весь вечер провели вместе. – Догадка осенила Магдалин: – Он что, знает номер твоего телефона?

– Угу, – кивнула Трикси и снова заревела. – Я дала ему, когда мы покупали машину.

– А вдруг он не тот, за кого себя выдает? Мне в мастерской сказали, что колесо кто-то специально проколол.

После этих слов Трикси на миг задержала дыхание.

– Нет, что ты! Хьюберт такого не мог сделать!

– Не мог, – передразнила ее Магдалин. – Долго ты его знаешь. Подумать только, два дня знакомы!

Трикси снова ударилась в слезы. Магдалин ее просто не узнавала. Куда девались решительность, жесткость характера, выдержка и умение справляться со своими эмоциями, постоять за себя? Неужели подруга втрескалась в Хьюберта? То-то она на него наорала в ресторане. Как есть втрескалась! По уши и с первого взгляда. Значит ли это, что до сегодняшнего дня Беатрис никого не любила по-настоящему? И только сегодня это произошло…

– Я его видела, – призналась Магдалин. – Почему он поехал за мной к магазину?

– Не знаю. Может быть, подумал, что я с тобой. Ты же поехала с той теткой из грузовика – я видела в окошко.

– Возможно, – ответила Магдалин. Она рассказала о стычке с «чертями» из пикапа. – Значит, все-таки это был Хьюберт. А ты притворялась, что спишь беспробудно!

– Ты ему спасибо должна сказать, а ругаешься? – наконец улыбнулась Трикси.

– Да, но кто-то же проколол колесо!

И по виноватому виду Трикси Магдалин вдруг поняла, что виновник, а точнее виновница ее мучений с колесом, перед ней.

– Так это ты?! – задохнулась она.

– Я не хотела, чтобы Хьюберт сильно отстал. Думала, мы задержимся, – хлопая глазками, призналась Трикси.

– Чем хоть проколола?

– Ножничками. Маникюрными. Пришлось их потом выбросить – сломались.

Сил на то, чтобы рассердиться, уже не было. Магдалин гораздо больше одолевали мысли о стычке со шпаной, вспомнилось и ночное приключение, и сон про собаку. Какое-то и в самом деле неудачное получается путешествие.

7

Когда девушки вышли на улицу, стало понятно, что день будет жарким.

– Откроем дверцы, пусть проветрится, – сердито сказала Магдалин. Она все еще злилась на подругу.

Они ждали минут пять, прежде чем салон остыл настолько, чтобы можно было сесть, не рискуя тут же взмокнуть. В отличие от Трикси, на которой был легкий сарафан, Магдалин по-прежнему была в джинсах и теплой водолазке. Она забыла переодеться. Теперь уже в номер не вернешься – ключи сдали, расплатились. Где-нибудь по дороге в машине переоденусь, решила она, садясь за руль.

– Ну что? – спросила Магдалин. – Где будем теперь искать твоего Хьюберта Лейка? Где вы с ним договаривались встретиться, в Бостоне или в дороге?

– Так ты не будешь возражать, если он поедет с нами? – обрадовалась Трикси.

Они как будто поменялись ролями. С того момента как Трикси призналась насчет Хьюберта, ее голос потерял значительную долю решимости.

– Не буду, – сказала Магдалин. – Только сперва я хочу поговорить с ним. Так дела не делаются. Это похоже на заговор! И потом, он честный человек или барахло? Должен отвечать за свои поступки. Что ты, что он – вы напугали меня!

– Но он же тебя и спас! Я понимаю, Лин, но лучше не ругай его. Ты же сама всегда говорила, что надо быть добрее и благожелательнее к людям. Ну так как?

– Ладно, считай, что он уже с нами.

Подруга радостно взвизгнула, достала телефон и стала набирать номер. Хьюберт ответил так быстро, как может ответить только человек, отчаянно ждущий звонка. Трикси держала ладонь у рта, и Магдалин слышала не все, что говорила подруга. Наконец Трикси закончила разговор. Она лучезарно улыбалась.

– Он сказал, что где-то здесь есть небольшой городишко. Там он будет нас ждать.

– Будем надеяться, что он не дорожный маньяк, – проворчала Магдалин. – Может, расскажешь, как ты запала на него?

– А что тут рассказывать – вспыхнуло внутри, вот и все. В последнее время я только и думаю о том, что все эти годы ждала встречи с ним.

Магдалин хотелось хмыкнуть, но она поняла, что оскорбит подругу. Да в общем-то радоваться надо. В отличие от нее Трикси не боялась проявления чувств. Даже если у нее ничего не выгорит с Хьюбертом, вряд ли Трикси, опять же в отличие от Магдалин, откажется от дальнейших встреч с мужчинами.

Вскоре после того, как они отъехали от мотеля несколько миль, показался поворот, а за ним – фермерский поселок, где они должны были подобрать Хьюберта. Выбирая место для остановки, Магдалин почувствовала, что уже пора бы переодеться. Хьюберта еще не было.

– Я подожду на улице, – сказала Трикси.

Магдалин стянула водолазку, поправила майку, заново стянула в пучок растрепавшиеся волосы, держа в зубах снятую заколку. Можно было и совсем переодеться, но она постеснялась. Место здесь не располагало к подобным интимным действиям – по обе стороны дороги стояли заборы из штакетника, за которыми хорошо просматривались окна домишек. Да и Хьюберт мог нагрянуть в любой момент. Магдалин посмотрела в зеркало на свою прическу и увидела, что сзади остановился грузовик. Открылась дверь, и на дорогу спустился Хьюберт. Он благодарно махнул водителю и с виноватым видом направился к «Импале». Трикси тоже увидела его и пошла навстречу.

Магдалин стала невольным свидетелем проявления их чувств. Она смотрела, как Беатрис бросилась в объятия Хьюберта, как их губы соединились в поцелуе. Почувствовала, что краснеет. Что ж, пусть хоть одна из них двоих может ощущать, что счастлива. К тому же близость к Бостону – осталось всего-то ничего – прибавляла сил.

Трикси подвела Хьюберта к машине. Он склонился к открытому окну – худощавый, с широкой белозубой улыбкой.

– Я правда не ожидал, что так все получится. Вы не сердитесь? – спросил он Магдалин.

– Нет, нисколечко. – Она постаралась тоже улыбнуться, и чтобы это не выглядело кисло.

Она боялась признаться в том, что завидует подруге.

Постепенно Магдалин приходила к выводу, что понимает, почему Беатрис запала на Хьюберта Лейка. Он оказался интересен не только своей внешностью, но и способностью к общению, умению поддерживать разговор. Пока ехали, он попеременно то травил анекдоты и разные забавные истории, развлекая девушек, то, замечая вдруг какой-нибудь дорожный указатель, начинал рассказывать об истории этих мест. И выходило это у него занимательно.

А больше всего Магдалин удивляла сила душевного контакта между Хьюбертом и Беатрис. Столь краткое знакомство, по ее мнению, могло свидетельствовать лишь о легкомыслии. Но сейчас она лишний раз убеждалась в том, что у любого правила бывают исключения. Хьюберт в этой паре казался сильной стороной. В то же время не было в нем ни слащавости, ни напыщенности. А Беатрис, всегда напористая, властная с мужчинами, на глазах превратилась в милую ласковую собачку. И это напрашивающееся сравнение отнюдь не компрометировало ее в глазах Магдалин. Скорее напротив – свидетельствовало в пользу подруги.

Вместо лесов кругом пошли нескончаемые кукурузные и пшеничные поля. Зной давил. Обманывая взгляд, воздух растекался по дороге, превращаясь в озеро воды, колышущееся над асфальтом. У горизонта плыли по шоссе редкие встречные и попутные, уходящие вперед машины. Через открытые окна к гулу двигателя примешивался разноголосый цокот, похожий на шорох – это кузнечики вовсю стрекотали, радуясь неслыханному теплу. Иногда доносился щебет птиц. Рассекая горячий воздух, они порой пролетали так близко, что казалось – малейшая неосторожность и разобьются о стекло. В салоне становилось невозможно жарко. Ветра не было, и в машину тянуло разогретый воздух с дороги, который, пройдя сквозь раскаленные кузовные панели, становился и вовсе невыносимым. Не спасал и кондиционер.

– Смотрите, скоро сворот на озеро! – Трикси раньше Магдалин увидела дорожный указатель. – Давайте свернем. Искупаться хочется… – мечтательно сказала она.

– Я не против, – подал голос Хьюберт.

– Хорошо, – согласилась Магдалин.

Как только показался перекресток, она сбросила скорость и свернула направо. Здесь тоже были фермерские поля, но узкая дорога казалась нескончаемой. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем открылся вид на небольшое озерцо, служившее частью местной ирригационной системы. Но кто-то посчитал, что одной этой роли для водоема мало – здесь была небольшая площадка, на которой виднелись следы колес. А кроме того, в озеро вдавался дощатый настил, предназначенный для прыжков в воду. Правда, сейчас было довольно сухо, озеро обмелело, и прыгать так могло быть опасным. Об этом предупредил Хьюберт и отправился на разведку.

– Вода теплая! – крикнул он и разделся до трусов, бросив одежду на доски.

Он соскользнул вниз. Недолго исследовал дно, прежде чем отважиться проплыть.

– Здорово! – крикнул он и позвал девушек: – Здесь неглубоко и дно твердое, песчаное!

На Трикси уже был купальник. Она намеревалась присоединиться к Хьюберту.

– А ты что? – удивленно уставилась она на Магдалин, заметив, что та и не думает переодеваться.

– Я пока побуду здесь.

– С ума сошла. Ты же сваришься!

– Уж как-нибудь не сварюсь. Сейчас загоню машину в тень. – Магдалин показала на растущие у края поля деревья. – Хочу отдохнуть.

– Как знаешь, – ответила Трикси и побежала к воде.

Магдалин завела двигатель и проехала, насколько это было возможным, в глубь тенистых зарослей. И вскоре услышала истошные и радостные крики Трикси, сопровождаемые громким смехом Хьюберта. Иногда всплески воды прерывались тишиной, и нетрудно было догадаться, чем занимаются влюбленные.

Она достала из бардачка потрепанную сервисную книжечку, врученную ей в автосалоне тем же Хьюбертом Лейком. Это была заводская инструкция на «Импалу», где объяснялось назначение всех кнопок, ручек, стрелок на приборной панели. Будет нелишним изучить это все сейчас, коль не выпало время раньше, подумала Магдалин. Она попеременно пробовала пользоваться разными кнопками и рычажками, которых было много, неоднократно включала-выключала зажигание. Когда надоело, разложила кресло и попыталась уснуть. Немного смущал легкий запах бензина, но вероятной причиной она посчитала то, что немного топлива плеснулось через край во время заправки. Жара разморила ее, и сильно хотелось спать.

Проснулась она оттого, что запах бензина стал резким и невыносимым. Теперь Магдалин встревожилась не на шутку. Она обошла машину и поняла, что, сдавая назад, наскочила на оставленную кем-то из фермеров железяку, которая продырявила бензобак. Сейчас струйка была тонкая, но земля вокруг «Импалы» насквозь пропиталась бензином. И если раньше ветер относил запах в сторону, то теперь не было никакой разницы – пахло сильно и резко.

Что же делать? – забеспокоилась Магдалин. Одно было ясно – заводить мотор нельзя. Всякое может случиться, а вдруг вспыхнет!

Она побежала к озеру, на миг забыв, что Хьюберт и Трикси давно не подают никаких звуков. Магдалин выскочила на них бесшумно – вздыбленный ногами песок создал лишь еле уловимый шорох. Но увлеченные друг другом Хьюберт и Трикси даже не обратили на него внимания.

Сначала Магдалин увидела две белые фигуры, плохо спрятавшиеся в прибрежных зарослях. Хьюберт и Трикси лежали, обняв друг друга. Они не были обнаженными, но бесспорно, были красивы, как юные боги, предавшиеся страсти. Дыхание Магдалин остановилось на миг, когда она поняла, что застала их на самой грани восторга. Оба лежали на собственной одежде, наспех разложенной на песке. Их губы были слиты в поцелуе, ноги переплелись. Хьюберт слегка навис над Трикси, закрывая своим телом ее нежную фигуру. Рядом плескалась вода, играя солнечными зайчиками.

Магдалин отступила. Она вернулась к машине и выждала минут пятнадцать, прежде чем рискнула позвать Хьюберта и Трикси. Все это время она, борясь со стыдом и вспоминая увиденное, думала о том, что сама мечтает о такой же минуте, которая, вполне может быть, никогда не наступит.

Вскоре Хьюберт и Трикси подошли к ней. Магдалин, всячески стараясь не думать о том, что невольно подглядывала за ними, рассказала, что случилось. Хьюберт заглянул под днище, присвистнул.

– Заводить нельзя, – согласился он. – Давайте попробуем откатить.

– И как тебя угораздило?! – капризно спросила Трикси.

По просьбе Хьюберта Магдалин поставила рычаг в нейтральное положение и, взявшись втроем, они откатили «Импалу» на безопасное расстояние. Хьюберт заглянул вниз и убедился, что из бака уже не капает. Зато пятно на старом месте было хорошо видно.

– Бак пуст. И как теперь быть? – Озвученный Хьюбертом, это был риторический вопрос. Кто, как не он, единственный мужчина в команде, должен был знать на него ответ.

– Наверное, придется пойти к шоссе и позвать кого-нибудь на помощь? – предложила Магдалин.

– А позвонить?

Но это была пустая затея – сеть не работала.

– Ладно, не переживайте! – успокоил девушек Хьюберт. Он посмотрел на часы. – Еще даже полдень не наступил. На шоссе выбраться успеем. Давайте еще искупнемся.

– Правда, Лин. Что случилось, то случилось. Нет толку переживать. Дождемся вечера, жара спадет, и пойдем за помощью.

Ах вы заговорщики! – возмутилась Магдалин. Думаете, я не понимаю, чего вы добиваетесь? Дескать, сама виновата, сама и выпутывайся! Или вам так не терпится снова заняться поцелуйчиками?!

Она готова была высказать все это им в лицо, но ощущала столь дикую злобу на обоих, что посчитала ненужным раскрывать перед ними чувства.

– Как хотите! – Магдалин уселась в машину. – Я подожду, пока вы наиграетесь в свою любовь, – грубо сказала она и оборвала возможность примирения.

Хьюберт вроде попытался как-то исправить ситуацию, что-то сказать, но Беатрис увлекла его к озеру.

Дождавшись, когда они уйдут, Магдалин выбралась из машины и направилась к дороге. Пусть эта сладкая парочка забавляется, сколько хочет. Это ведь ей захотелось в Бостон, значит, она сама должна решать свои проблемы.

Ей хотелось, чтобы ее заметили Хьюберт и Трикси. Чтобы остановили и согласились пойти вместе с ней. Она намеренно не спешила, но, пока дошла до того места, откуда начинался асфальт, ее так никто и не окликнул. Ну и не надо, обиженно подумала Магдалин. Целуйтесь, обнимайтесь…

Дорога не была прямой как стрела, и потому казалось, что ей нет конца. Асфальтовое покрытие исчезало в зарослях кукурузы, растущей по обеим сторонам, и не видать, что там, за очередным поворотом. Магдалин уже и не загадывала, ей все представлялось, что вот-вот она увидит шоссе. Но время тянулось, нещадно пекло солнце, и все это казалось сплошным кошмаром.

Возможно, поэтому она так обрадовалась, когда увидела, что из-за стены высоких зеленых зарослей неожиданно выглянул голубой горизонт. Она прошла еще немного и очутилась на перекрестке.

Теперь оставалось только терпеливо ждать.

Магдалин присела возле дороги в тенек, вытянула уставшие ноги.

Где-то вдалеке послышался гул машины, но почти сразу стих. Магдалин вспомнила, что в миле отсюда был еще один перекресток и, возможно, основная часть машин проезжала мимо. Но вскоре гул повторился, и теперь уже ясно стало, что он приближается.

Мышцы болезненно отреагировали на усилие, с каким она поднялась. Когда стал виден автомобиль – легкий грузовичок, Магдалин вспомнила об осторожности. Она решила спрятаться в кукурузе и выйти из укрытия лишь тогда, когда убедится, что водитель и его пассажиры не представляют опасности. Хотя как оценить истинные намерения людей – об этом она не задумывалась.

Она попятилась, руками раздвинув толстые стебли, шагнула назад и спряталась за ними. Ей вспомнилась тихая и беспечная жизнь в Гэри. Школа. Дети, послушнее и милее которых сейчас не было никого на свете. Даже Лидия и Джейсон казались ей ангелочками.

Вспомнился вдруг недотепа Николас Грэмм – даже если бы он оказался сейчас рядом, ей стало бы, наверное, легче. Она уже не раз вспоминала о нем в эти два дня. Чувства вины Магдалин за собой не замечала, но доля самоосуждения присутствовала – как знать, может, это был ее последний шанс?

Меж тем автомобиль снизил скорость. Магдалин забеспокоилась – как бы он не свернул на перекрестке. Надо было ей встать с другой стороны, поближе. Но водитель сворачивать был не намерен. Он остановился, совсем немного не доехав до перекрестка. Открылась дверь, и на дорогу вышел пассажир. Узнав его, Магдалин обомлела.

Она никогда не верила в телепатию. Совсем недавно они с Трикси даже смеялись на этот счет. Но сейчас произошло что-то совершенно невообразимое. Еще одна неожиданность – это же Николас Грэмм! Сумасшедший из автосалона.

Она увидела, что Николас достал из кармана какой-то прибор, похожий на карманный компьютер, посмотрел на его экран, взглянул на указатель и махнул водителю.

– Все верно! Это здесь, спасибо! – крикнул он.

Водитель грузовика завел двигатель и поехал дальше.

Сначала Хьюберт свалился как снег на голову, теперь Николас. Кому не покажется странным такое совпадение? Вихрем мысли завертелись в голове Магдалин. Она вдруг подумала, что они с Беатрис стали жертвами заговора. Что, если Хьюберт и Николас заодно? Но как они узнали, где искать друг друга?

Сквозь кукурузу она бросилась на дорогу, ведущую к озеру. Пока Николас еще не свернул туда, нужно успеть! А дальше – бежать! Бежать! Найти Трикси, рассказать об опасности. И держаться подальше от этих парней.

– Стойте! – вдруг услышала она крик за спиной.

Значит, не успела.

– Магдалин! – снова закричал Николас.

Она обернулась – он совсем близко.

Побежала быстрее. За поворотом Магдалин решила нырнуть в зеленую густоту кукурузы, казавшуюся единственным спасением, но на обочине споткнулась о камень и растянулась на земле. В точности так же позорно, как тогда в ресторане – эта мысль была обидной, и одновременно Магдалин подумала, что слишком уж странно и похоже все складывается. Снова Николас Грэмм, и снова она хочет от него сбежать.

Но он ведь опасен! Эта мысль заставляла подняться, но было так больно, что Магдалин охнула и опустилась на землю.

Николас был уже рядом.

– Что с вами?! – крикнул он.

Она перевернулась на спину, приподнялась, опираясь на левую руку, а правой схватила горсть земли.

– Не подходи! – Магдалин швырнула землю, но из-за ветра больше попало ей в глаза.

Она мотнула головой, отряхивая с лица пыль, но уже щипало, царапало в глазах, потекли слезы. Теперь он сможет сделать все, что захочет. Отчаяние овладело ею.

– Не подходи, не подходи! – как заведенная повторяла она, зажмурившись.

Раздался какой-то шорох. Но ничего не происходило. Магдалин открыла глаза и сквозь пелену слез увидела Николаса. Он сидел рядом, в руках рюкзак, из которого Николас выудил бутыль с водой. Отвинтил крышечку и повернулся к Магдалин.

– Нужно промыть глаза. Давайте, я вам полью.

Какой вежливый маньяк, подумала она и призналась себе, что ничего страшного пока не происходит. Хотел бы – давно уже сделал свое дело.

Прежде чем протянуть руки, сначала нужно было занять удобное положение, но подвернутая нога дала о себе знать сильной болью. Магдалин вздохнула.

– Не могу сесть, – пожаловалась Магдалин. – Нога.

– Вы позволите? – спросил Николас.

Он склонился и, посмотрев на Магдалин, словно спрашивая дополнительное разрешение, дотронулся до ее ноги. Осторожно, как будто прикасался к чему-то очень ценному, заметила она. Его ладони обняли ее щиколотку, пальцы ловко и осторожно освободили обе ступни от кроссовок, стянули носок с пострадавшей ноги. Осторожными поглаживающими движениями Николас оценил травму. И было в этих его действиях что-то очень волнующее. Магдалин никогда не попадала в подобную ситуацию, но сейчас ей было приятно, что кто-то проявляет заботу. И прикосновения Николаса тоже были приятны.

– Это всего лишь вывих. Должно пройти. Но лучше вам не шевелиться. – Николас не стал снова надевать носок, предложил положить в карман.

– Не шевелиться. Как вы себе это представляете? – спросила Магдалин.

Он ничего не сказал. Положил бутыль обратно в рюкзак, схватил кроссовки и сунул туда же, закинул рюкзак через плечо. А потом вдруг одним движением навис над Магдалин, она почувствовала его руки под собой и вдруг взмыла в воздух. Все произошло так быстро, что Магдалин не успела возмутиться или понять что-либо. А Николас уже шагал по асфальту, неся ее на руках.

– Вы с ума сошли, – без особого, впрочем, возмущения сказала она.

– Ничего, мне не тяжело, – отозвался Николас, по-своему поняв ее слова.

Магдалин посмотрела на него. Если и было немного напряжения в его лице, то он умело скрыл это. Добро улыбнулся и попросил не отвлекать.

– А то не замечу под ногами чего-нибудь, и свалимся оба.

Магдалин отвернулась. В ней росло какое-то новое, непонятное чувство.

Еще никто не носил ее на руках. Никто!

Николас все-таки вскоре устал. Магдалин стало заметно потряхивать. Она подумала, что будет лучше, если обнимет его за шею. Но обнять постеснялась.

– Давайте, вы отдохнете, – предложила она.

Он согласился и, выбрав место поровнее, наклонился как можно ниже, чтобы Магдалин было удобнее опуститься.

До озера еще долго, и, вероятно, придется отдыхать еще не раз, подумала Магдалин, глядя на Николаса.

Чувства опасности больше не было, но вот желание понять, какие интересы преследует этот мужчина, напомнило о себе.

– А теперь скажите мне честно, – сказала она. – Как вы оказались здесь? Только знайте, я не верю в случайные совпадения!

Говорить правду или выкручиваться было для Николаса одинаково тяжелым испытанием. Да и непонятно, как отнесется к его признанию, если оно состоится, Магдалин.

Он мог рассказать ей, что в тот вечер после слежки в ресторане к нему домой неожиданно нагрянул не кто иной, как Хьюберт Лейк собственной персоной. И Хьюберт излил ему душу, повинился в своей насмешке. Сделал то, чего Николас от него никогда бы не ожидал. И никогда еще за все свое знакомство они не разговаривали так долго – разошлись только далеко за полночь. Николас узнал о внезапно вспыхнувших чувствах Хьюберта к Трикси. А сам Николас, желая вначале умолчать о том, что влюблен в ее подругу Магдалин, был вынужден рассказать и о себе. И тогда молодым людям, судьбы которых объединила любовь, пришла в голову колоссальная авантюра.

Также Николас мог рассказать Магдалин, как той же ночью он и Хьюберт подъехали к дому девушек. Николас пробрался во двор, опасаясь собак. Но собак, к радости своей, не обнаружил. Он мог рассказать, как подкрадывался к стоявшей под навесом «Импале» и цеплял к ее кузову крохотный, но всесильный маячок. Для него, человека технически подкованного, ничего не стоило собрать небольшой прибор из портативного спутникового приемника-навигатора и старого, сломанного сотового телефона. А дальше – все проще простого. Телефон передает сигнал о координатах, которые навигационный приемник снимает со спутника на карманный компьютер Николаса. Даже если сигнал прерывается в отсутствие сети, он все равно появится, как только машина вновь окажется в зоне уверенного приема мобильной связи.

Для чего это было сделано? Николас мог бы ответить и на этот вопрос. Для того чтобы в путешествии, на которое отважились Магдалин с подругой, с ними ничего не случилось. Николаса и Хьюберта объединяло одно – оба безумно хотели ощущать себя причастными, быть где-то рядом, способными прийти на выручку в любой момент.

Но то, что это делалось тайно, – вот это было постыдно. Он сам клеймил себя, когда подслушивал там, в ресторане, где девушки ужинали с Хьюбертом. Но, когда представилась возможность, иначе поступить не мог. И теперь признаться в этом? Это все равно придется сделать, но как и когда? Может, прямо сейчас? Нужно сказать Магдалин, что он любит ее! А для любви нет препятствий. Что он может пройти сотни дорог, чтобы найти любимого человека…