Электронная библиотека » Кэрри Гринберг » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Стены из хрусталя"


  • Текст добавлен: 26 мая 2022, 19:35


Автор книги: Кэрри Гринберг


Жанр: Книги про вампиров, Фэнтези


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В подробности она решила не вдаваться. Даже деликатный граф в одном из писем вскользь упомянул, что до сих пор находит говорящую моль, а крестьяне жалуются на бобовые стебли, которые вымахивают выше сосен.

– Если возьмешься снова спасать мир, дорогуша, будь поакктуратнее. И не дергайся так, Уолтер, я тебя не трону! Что случилось, то случилось, ничего уже не изменишь, – старушка успокоила Уолтера, подсовывая ему скамейку. – А что до эликсира, я постараюсь сварить его к Новому Году. Поищу ингредиенты по знакомым. Так что выдохни и расслабься, Берта, миледи от твоей подружки все равно не отцепится. Уж очень мощное зелье. Был случай, когда один прощелыга окропил им богатую тетушку, чтобы она в любовном порыве сделала его единственным наследником. Все утро у ее постели проторчал, но как только леди проснулась, к ней на грудь запрыгнула любимая левретка…

Уолтер умудрился не только поперхнуться чаем и, кашляя, забрызгать все в радиусе трех метров, но и опрокинуть чашку с его остатками себе на колени. Кульминационная сцена из «Тайны Загородной Виллы», со всеми выпуклыми деталями, проступила в его памяти…

– … после чего тетушка вычеркнула из завещания всю родню и оставила возлюбленной левретке три доходных дома, – закончила мисс Маллинз. – А вам, молодой человек, нужно быть осмотрительнее в выборе литературы.

И тут в гостиной появилось новое действующее лицо – молодой мужчина во фраке. Самой примечательной чертой гостя, в остальном весьма невзрачного, были холеные усы с подвитыми кончиками. Должно быть, он даже чай пьет из чашки со специальной выемкой, чтобы не замочить их ненароком.

Его ноздри затрепетали, как у испуганного коня, и гость торопливо достал надушенный платок, но, опомнившись, затолкал обратно в карман. Мелькнула черная кайма. Похоже, в трауре еще не было необходимости, но джентльмен уже предвкушал сей момент.

– Я пришел к тебе, Плакальщица! – продекламировал он с апломбом провинциального актера, который свято верит, что идею пьесы можно донести до зрителей, лишь побившись головой о колонну. – Пробил час!

– Проходи, дорогуша, – поманила его мисс Маллинз, снова переходя на фольклорную речь. – Только я вот запамятовала, кем ты мне приходишься? Аль ты мне племянник? Но такого щеголя я бы точно узнала. А коли ты мне не родня, так почему мы с тобой на ты?

Визитер смущенно откашлялся.

– Вы ведь мисс Маллинз?

– Она самая.

– Энгельберт Ракрент, – внушительно произнес посетитель.

– Очень приятно. Это не ты сегодня меня обокрал?

– Да как вы смеете!

– Не обижайся, я у всех спрашиваю. Так чем я могу тебе услужить?

– Вот именно! Вопрос, собственно, в том, когда же вы, наконец, придете выть под нашим окном? Мой отец скоро отойдет в мир иной, а вы до сих пор не известили его о грядущей кончине!

Мисс Маллинз снова поскребла брошку.

– Твой отец – это Джозеф Ракрент, известный вреди своих арендаторов как Джо «Удавлюсь-за-Фартинг»? Который снес половину ферм, чтобы проложить дорогу на своих землях? Который развел фазанов для охоты, а те поклевали крестьянам все пшено? Который тащит арендаторов в суд за нарушение границ частной собственности, если их кошка пройдется по его забору?

– Ничего подобного! – возмутился гость. – На кошек мы просто ставим капканы.

– Извини, дорогуша, ничем не могу помочь. Батюшка твой помрет еще ох как нескоро. Лет десять протянет, а то и больше. Настоящая крестьянская закалка. Еще бы, ведь его предки торф копали. Но я не приду его навестить по другой причине. Просто он не Ракрент. Последний представитель этого семейства скончался еще в конце прошлого века, а твой дед – отец Джозефа – оттяпал и земли, и титул. Но не кровь.

Бледный от ярости, гость пулей выскочил из гостиной, пробормотав на прощание стандартную в таких случаях формулировку, что он, дескать, этого так не оставит. Мисс Маллинз меланхолически пожала плечами, отхлебнула из пробирки и бросила Фергусу, который одобрительно запузырился, еще кусочек сахара.

– Так вы… фея? – спросил Уолтер.

– Нет, что ты. Просто я специализируюсь на полумертвых белых мужчинах. Впрочем, с Народом Холмов я тоже знакома. Видишь ли, моя матушка была плакальщицей на похоронах, как и моя бабка до нее. Вот и я пошла по проторенной стезе. Во всей Ирландии не было голоса пронзительней! Когда я кричала, колокола звонили сами собой. И вот однажды ко мне явились фейри и сделали предложение, от которого я не смогла отказаться. Особенно заманчивым оно казалось в свете того, что за секунду до их появления мне случилось умереть. Они вернули меня обратно, в это тело. Эх, не могли прийти годочков на тридцать раньше! – вздохнула она. – Ну да не в моем положении привередничать. Ну так вот, вернулась я обратно, хорошенько поколотила Тэдди Хиггинса, который вовсю хозяйничал в моей кладовой, погуляла на своих поминках – не пропадать же угощению – и уехала в Лондон. Там как раз появилась вакансия. Ну, что ты так на меня смотришь? Я не ведьма и не вампир, не призрак и не фейри. Точнее, я все сразу. Я баньши.

Уолтер сглотнул.

– Ну и ну, пришел с двумя упырями, а меня испугался! – хмыкнула мисс Маллинз. – Впрочем, в квартале меня тоже опасаются, как ты уже мог пронаблюдать. Говорят, я знаю, кто когда умрет. Будто у меня есть Список Фамилий.

– А он у вас есть? – спросил Уолтер настороженно.

– Конечно! Но баньши следуют лишь за главами определенных семейств, а их раз два и обчелся. Такова традиция. В Списке в основном ирландцы или шотландцы, ну и несколько англо-саксонских семейств непонятно как туда затесалось. Нашего друга Джо там не значится, потому что по крови он не Ракрент. Кровь важнее имени.

– А будь он подлинным Ракрентом, но таким же негодяем – вы пришли бы кричать у него под окном? – спросила Берта.

– Разумеется. Я не выбираю, чьи дома посещать. Просто знаю заранее, кто из клиентов когда умрет, и куда мне нужно идти.

Это было респектабельное занятие. Настолько респектабельное, насколько оно вообще может быть при условии, что клиентами мисс Маллинз оказывались в основном пожилые джентльмены, которые лежали в постели полуодетыми и глухо стонали.

Да, эти джентльмены уже не снимали шляпу перед вихрем пыли, принимая его за кавалькаду фейри. Мир стал ничем иным, как обнаженным трупом в прозекторской, который дергается лишь когда его бьют электрическим током. И да, «бабкины сказки» тормозили прогресс и сковывали умы и без того отсталых крестьян. Но ее они ждали. Ее вопль был желаннее, чем шепот юной кокотки, которая будет ворковать покуда не иссякнет золото в вашем кошельке. Было в ее завываниях что-то правильное, что-то настоящее.

Надежда, что мир не кончится с твоей смертью.

И если труп спрыгнет со стола и покажет клыки… в общем, это далеко не худший вариант. В слове «суеверие» хотя бы присутствует «вера».

– Простите, но мне, кажется, домой пора, – заторопился Уолтер и для пущей достоверности вытащил часы, но позабыл их открыть.

Вампиры тоже засобирались, и все вместе они вышли на крыльцо. Мисс Маллинз тронула Берту за локоть.

– Продержись до Нового Года, дорогуша. Я достану тебе эликсир. Даже двойную дозу.

– Зачем мне столько?

– Сама догадайся.

– Не хочу.

– Ты наконец станешь счастливой, – участливо проговорила баньши, – когда все окажется у тебя под контролем.

– НЕТ.

Берта вспорхнула с крыльца и застучала каблуками по заледенелой мостовой, так быстро, что даже Фанни не мог за ней угнаться.

Глава 6

Настольной книгой Гизелы стало расписание лондонских поездов, следующих в сторону Канала. Она трепетно прижимала книжицу к груди, ища в ней свое спасение. Уже в ближайшее время виконтесса намеревалась собрать чемоданы и усесться в один из поездов, несущих ее навстречу избавлению, но пока что следовало завершить дела в Лондоне. Вернее, завершать их будет Берта, а она, Гизела, нанесет пару визитов вежливости, как и подобает леди.

Проведя несколько часов на осадном положении, Гизела получила подготовку, необходимую для участия в военных действиях, а уж ее маневр с выпрыгиванием с третьего этажа следовало бы включить в пособие для юного взломщика с грифом «Никогда не повторяйте это в домашних условиях».

Спрыгнула она удачно, спланировав на каркасе турнюра, и, опасливо оглядевшись, направилась прочь. Практически бегом. Только за углом наконец-то перевела дух. Вырвалась! Затем не удержалась и показала язык в ту сторону, где, по ее мнению, должна была находиться леди Маргарет. И, чтобы не искушать судьбу, запрыгнула в подоспевший кэб.

Только перед дверью дома Стивенсов задор от удачно провернутой авантюры покинул девушку. Перспективы открывались безрадостные: и Маргарет эта некстати подвернулась, теперь не отстанет; и Берта тоже как помешалась, готова ревновать к каждому столбу; да и Мастер Лондона с этим… с дурацким именем тоже оказались не самыми гостеприимными хозяевами. За секунды, промелькнувшие между стуком дверного молотка и скрипом двери, она успела представить варианты развития событий, один другого перспективнее. В самом лучшем она вплавь перебиралась через Ла-Манш.

Но вот, наконец, дверь открылась и перед ней предстала Эвике, пополневшая, но все такая же рыжая и жизнерадостная.

На появление долгожданной гостьи она отреагировала как-то странно. Не сделала книксен по старой памяти, не бросилась на шею, но прижала палец к губам и, схватив виконтессу за руку, потянула за собой. Не вверх по лестнице, а вниз, на кухню.

– Э-эвике, я тоже очень рада тебя видеть, – пробормотала Гизела, прикладывая все усилия, чтобы не налететь на неожиданно появляющиеся двери, перила и углы, – но почему бы нам не начать разговор со «Здравствуй, как дела»? И… зачем мы здесь?

– Здесь уютнее будет, – широко улыбнулась Эвике, запирая дверь на засов. – Как-никак, подвальное помещение, почти что склеп. Для тебя стараюсь. Ой, Гизела, я так рада тебя видеть!

И расцеловала названную сестру. Та кивнула, все еще не понимая, почему на кухне уютнее чем в гостиной, но решила не заострять на этом внимания. Такие мелочи ее сейчас мало волновали.

– Я тоже, – проговорила она, отступая назад. Столь восторженное приветствие бывшей горничной слегка смутило виконтессу. – Кажется, полжизни прошло, разве нет? Да и ты, я смотрю, изменилась, – улыбнулась она, глядя на живот Эвике, уже округлившийся под ситцевым, белым в красный цветочек, платьем.

– Не без этого. О, кстати, – и она прижала ладонь Гизелы к своему животу, – можешь определить, девочка будет или мальчик? Я не знаю, какого цвета занавески в детской заказывать.

– Зеленые! – быстро произнесла Гизела, отдергивая руку. – Мой любимый цвет… Эвике! Расскажи, как здесь в Англии, как ты справляешься, как тебе новая жизнь?

Со вздохом Эвике толкнула под стол плетеную корзину, полную мотков пряжи и разноцветных лоскутков, розовых и голубых.

– Все чудесно, – сдержанно отозвалась она. – Вот, мы купили дом, почитай все деньги на это угрохали. Тут принято поначалу мотаться по съемным квартирам, мол, новое жилье опасно сразу покупать. Вдруг строители напортачили – ну, там кирпич неровно положили или дверь прибили на потолок. Но я решила, что лучше сразу осесть на одном месте. То есть, мы с Уолтером так решили. Единодушно

– Но ты счастлива? Тебе все нравится, правда? У тебя чудесный муж, дом, а скоро и ребенок появится. Да и знакомыми, наверное, обзавелась? Все-таки здесь не наша Трансильвания… Интересно, как там сейчас отец, – пробормотала Гизела еле слышно.

– О да! Люди здесь что надо. Очень… деликатные. В душу не лезут. Не донимают приглашениями на разные там бесполезные мероприятия, на которые бы я все равно не пошла. Ну там приемы, суаре, дни рождения… Хотя на Рождество нас все же позвали в гости. Мой благоверный записался в один клуб, у них ежегодный обед для членов. Супруги тоже приглашены. Я в том числе.

Эвике опять расплылась в улыбке, стиснув зубы, чтобы не вырвались правдивые слова. О том, как в действительности поживает Уолтер. И с кем он спутался. И почему они забились в кухню, подальше от гостевой спальни.

– Но ты же здесь совсем недавно! И вот уже, видишь, вас пригласили на Рождество – ну, разве это не прекрасно? Ты такая милая, разве тебя можно не полюбить? Да и люди в Лондоне такие, эм, замечательные… Хотела бы я оказаться на твоем месте и хотя бы неделю никого из них не видеть! – выпалила Гизела от души и тут же вернулась к старой теме. – Если есть какие-то проблемы, можешь ко мне обращаться, пока я здесь. Правда, это ненадолго… надеюсь!

– Кого не видеть? – спросила Эвике, но тоже переключилась на свои горести, впрочем, радуясь, что вампирша не спросила про устав этого клуба. А то бы в окно выпрыгнула. – Но я теперь вся в сомнениях, что надеть, о чем разговаривать, какой вилкой есть спаржу… Ох, если б не леди Баблингбрук, я бы вообще туда не сунулась! Она мне так помогла!

С сей достопочтенной матроной Эвике была знакома лишь опосредованно, через брошюрку «Советы вдовствующей леди Баблингбрук юным женщинам, которые еще не добились этого статуса, но очень хотят». Подразумевался, разумеется, статус настоящей леди, но название звучало весьма двусмысленно. А написано сие пособие было таким тоном, что читать его сидя не представлялось возможным. Хотелось вскочить и, переворачивая каждую страницу, повторять «Да, мэм, как прикажете, мэм».

Из этой книги Эвике узнала, что вежливый ответ на приглашение звучит так: «Мистер и миссис Стивенс с величайшим удовольствием принимают приглашение доктора и миссис Элдритч». А не: «Спасибо большущее! Давайте, я принесу пирог!»

– Ой, что ж это я! – спохватилась хозяйка. – Мы тут пять минут толчемся, а ты еще пудинг мне не помешала!

Схватив с полки миску, полную хлебных крошек и сухофруктов, она сунула ее вампирше вместе с ложкой.

– Прости… что?

– Таков обычай – каждый гость должен помешать пудинг, на удачу, – на последних словах ее энтузиазм отчасти иссяк.

Что будет, если пудинг помесит нечистая сила, традиция умалчивала. Возможно, он подгорит. Во время пожара на кухне.

Гизела взяла ложку и неуверенно помешала. И еще раз. И опять. Эвике подбодрила ее улыбкой.

– Хватит?

– Нет еще. Давай мешай, у тебя хорошо получается.

Сама миссис Стивенс тем временем наведалась в кладовку и выкатила на тележке нечто масштабное, но закрытое парусиной, на которой проступили жирные пятна. С загадочным видом подмигнула гостье, словно доктор Франкенштейн, собравшийся пришить своему созданию недостающее ухо (четвертое по счету). Снова сбегала в кладовую за маслобойкой.

– Скажи, Гизела, у тебя есть хобби? – с елейной улыбочкой начала Эвике.

– Хобби? – Гизела продолжала водить ложкой из стороны в стороны, радуясь, что та хотя бы не серебряная.

Какой интересный вопрос. В замке Лютценземмерн ни на какое хобби не хватало денег, да и чем займешься в Трансильвании, кроме разведения чеснока? Теперь же деньги появились, но Гизела не могла и представить, какое хобби должно быть у вампиров. Хотя ее любимым развлечением скоро станут подвижные игры – бег и прятки от леди Маргарет.

– Хмм… Я люблю коллекционировать. Я коллекционирую шляпки! Вот, например, – она указала на необъятное сооружение на стуле. Раньше у нее, конечно, тоже были шляпки. Одна. И то мамина.

– Коллекционирование – это здорово. Это самое то для леди. А как ты относишься к изящным искусствам?

– О, замечательно! – заметно оживилась виконтесса. – Мы с Бертой побывали в галереях Милана, Флоренции, Венеции – это восхитительно. Ты хочешь что-то посоветовать мне в Лондоне? Кто твой любимый художник? Как ты относишься к Давиду? Когда я увидела его картины в Париже… Эвике? Почему ты так на меня смотришь?

– Что я имела в виду… – заговорила Эвике, но осеклась и решила начать с другого конца. С критики конкурентов. – Давид – тоже неплохо, мне Уолтер гравюру показывал. Вроде ж Микеланжело его изваял? Но мне гораздо милее японская эстетическая парадигма.

Ведь не даром Уолтер потащил ее в Британский музей на публичную лекцию. Мужа она не опозорила. Все полтора часа проспала с открытыми глазами, даже храпела шепотом. Это умение она отточила еще в деревне, во время проповедей отца Штефана. Тогда она умела храпеть на мотив «Славы в вышних».

– Парадигма? А-ах, даже так? – глаза Гизелы округлились. – И что же это?

– Понимаешь, западное искусство рассчитано на долговечность. Поэтому и скульптуры ваяют из мрамора и гранита, – Эвике повторила за Уолтером, который вкратце пересказал ей содержание лекции уже дома, за чашкой чая. – Японцы же считают, что истинная красота мимолетна. Как дуновение ветерка. Как лепестки цветущей вишни. Как ажурная снежинка, что тает на твоей ладони, прежде чем ты успеваешь как следует ее разглядеть. Как сливочное масло.

Гизеле показалось, что или она сходит с ума, или весь мир вокруг.

– Масло? Это то, которое на хлеб мажут? Масло в смысле – масло?

– Оно ведь тоже быстро исчезает. Если хорошего качества. Отвернешься – и все уже без тебя смолотили… Поэтому я тоже ваяю скульптуры. Из масла.

– Это так… необычно! – выговорила, наконец, виконтесса. – Какое прекрасное хобби! Не могла бы ты мне что-нибудь показать?

С торжественным выражением лица, Эвике сдернула парусину, скрывавшую поддон со льдом, в который был погружен другой поддон, с горой масла. Очертаниями оно напоминало Первобытный Хаос.

– Это, наверное, Уолтер? Ты его изобразила? О, так мило! И очень похоже.

– Нет, это замок Лютценземмерн! Ну, наш с тобой. Вот тут будут бастионы, это ворота. Я их еще долеплю, только у меня масло закончилась. Я его сама взбиваю, а то молочник подсунет всякую дрянь. Только уставать я что-то стала, вот и хотела тебя спросить… хотя нет! Прости, Гизела, о чем это я! – она энергично замотала головой, удивляясь собственной дерзости.

– Замок? А ведь да, и правда похоже, – и в голосе вампирши прозвучали неожиданные ей самой грустные нотки. – Но что ты хочешь спросить? Не стесняйся, спрашивай, я всегда готова помочь, что бы тебе ни понадобилось.

– У меня, конечно, ломит спину, и голова кружится, и еще мне невыносимо хочется малины в конце декабря, но… но ведь не посмею же я попросить тебя взбить мне немножко масла! Совсем чуточку нужно, но сама идея! Чтобы титулованная дама взяла в руки маслобойку! Ты ж ее сразу сломаешь.

– Сломаю? Я?! – Гизела аж подпрыгнула. – Уж не забыла ли ты, что в замке я занималась хозяйством наравне со всеми – то есть, с тобой и отцом? А ну, где тут твоя маслобойка?

– Только, если ты настаиваешь.

Покорно вздохнув, Эвике толкнула к ней маслобойку, и вампирша принялась взбивать масло, вложив в этот процесс силу двадцати мужчин. Уже неплохо. Хотя если провернуть такой трюк с Бертой Штайнберг, которая по упрямству даст фору упряжке мулов, та не только масло взобьет, но и потолок побелит. Надо принять к сведению, подумала Эвике.

– Какое… интересное… занятие. А что потом с этими скульптурами? У вас какие-нибудь выставки проходят?

– Да, вообще-то. Следующая через несколько дней, я тебе приглашение пришлю. Правда, проводится она силами местных энтузиасток. Загвоздка в том, что они… как бы это сказать… в общем, они молочницы. И бакалейщицы. И кухарки. А я ведь теперь леди, так что не бонтонно мне с ними якшаться, – она зябко повела плечами. – По крайней мере, Уолтер так думает. С недавнего времени. Как только этот повис у него на ушах.

– А знаешь в чем отличие леди от кухарки? – хитро посмотрела на нее Гизела. – Леди может позволить себе делать все, что захочет, и не будет прислушиваться к тому, что болтают у нее за спиной. Запомни это и говори всем, кто считает твое хобби недостаточно изящным. Вот, мне же оно нравится, а я ведь леди, так?

Эвике радостно заулыбалась.

– Кстати, ты о ком? Кто там на уолтеровских ушах повис?

Эвике перестала радостно улыбаться. Она подошла к Гизеле настолько близко, насколько позволял выпиравший живот.

– Нужно было сразу тебе рассказать, но я все собиралась с духом, – зашептала она. – Мы с тобой больше не должны видеться. То есть, еще как должны, но не здесь. Потому что капкан останется капканом, даже если украсить его омелой. Это все, что я могу рассказать. Просто в другой раз давай встретимся в кофейне. Или в пассаже. Или на той же выставке. Не приходи сюда, пожалуйста.

– Что? Эвике, милая, ты с ума сошла? Я не понимаю… Что-то случилось? Уолтер запрещает тебе иметь подруг? Или…

Обе одновременно повернулись к двери, в которую кто-то молотил. Прижав палец к губам, Эвике подкралась поближе и спросила.

– Друг или враг?

– Опять твои шпионские игры, – прозвучал усталый голос Уолтера.

– Ты постучался неправильно.

Слышно было, как мистер Стивенс шаркает ногами за дверью.

– Я жду.

Последовала серия коротких стуков, пауза, и снова три стука.

– Так-то лучше, – проворчала его женушка, отпирая дверь.

Уолтер был бледен, как снег. Но не как лондонский снег, который падал сероватыми хлопьями, а как свежевыпавший снежок на горных вершинах.

Особенно мистера Стивенса удручало, что Фанни с Бертой улизнули слишком быстро, а сам он не успел вытребовать обратно свой кошелек. На извозчика пришлось занимать у мисс Маллинз. Пустяк, но неприятный осадочек остался. А уж увиденное на улице и вовсе повергло его в уныние.

– Здравствуй, Гизела, – с выстраданным спокойствием он поклонился вампирше. – К тебе там посетительница. Стоит у наших ворот.

– Уолтер, я так рада тебя видеть! Неужели Берта пришла сюда? Как мило! Почему ты не позвал ее?

– Потому что это не Берта. Какая-то другая… дама. Она оторвала чугунный цветок от ограды и гадает на нем «любит-не любит». Она просила сообщить тебе, что ты восхитительна. Давай уже, иди к ней поскорее.

– Ой.

Гизела села на стул и прижала шляпу к груди.

– Могу я попросить у вас политического убежища?

– Нет. Твою подругу там кэб дожидается. Ну так вот, за это время успел поседеть не только кучер, но и лошадь. И наши соседи будут тебе очень признательны, потому что собаки воют уже у всего квартала. И кошки тоже воют. И канарейки.

– Вот именно, Гизи, нехорошо заставлять эту леди ждать, – вмешалась Эвике-перебежчица. – Лучше уходи, пока не привлекла ненужное внимание.

– Ну что ж, пожалуй, я пойду… Спасибо за гостеприимство, Эвике! Твои скульптуры изумительны. Уолтер, как жаль, что мы так и не поговорили, но, надеюсь, встретимся в другой раз. Я так скучала по вам обоим.

Она боязливо покосилась на дверь.

– Ну… Я пойду. Да, пойду. Надо. Прощайте!

Супруги дружно помахали ей вслед, но уже поднимаясь по лестнице, вампирша услышала сдавленное: «Как ты могла ее пригласить?» и в ответ шипение: «А что мне оставалось делать?»

Гизела передернула плечами. Она никак не могла понять, что же такого натворила за последнее время, раз и Уолтер, и Эвике так к ней относятся. Неужели Эвике не хочет с ней знаться, а Уолтер забыл все, чего между ними не было, но ведь могло быть?…

Впрочем, эти мысли быстро вылетели из головы. Впереди ее ждала Судьба.

Надвинув шляпу на самые глаза и закутавшись в мантилью, Гизела толкнула входную дверь в надежде, что останется не узнанной. Но у самых ворот стояла леди Маргарет, с тем самым чугунным цветком, на котором оставался последний лепесток. Увидев Гизелу, она отшвырнула его, судя по раздавшемуся звону, угодив в чье-то окно. Это обстоятельство ее ничуть не смутило.

– Доброй ночи, Жизель! Какая у тебя хорошенькая шляпка, – она с восхищением воззрилась на шляпу Гизелы, которая размерами соперничала с тропическим островом. – Подойди поближе, чтобы я разглядела как следует.

Гизела сделала шаг вперед, понимая, что сопротивление бессмысленно.

– Зачем вы пришли сюда? Не лезьте в мою жизнь.

Леди Маргарет посмотрела на нее озадаченно.

– Я приехала за тобой. Не могу, когда ты далеко. Как будто… как будто мое сердце пришито к тебе невидимыми нитками, и когда они натягиваются, оно болит. Но даже эта боль мне приятна.

Она распахнула дверь кэба и протянула девушке руку. Ее бежевые замшевые перчатки были безупречно чистыми. Наверное, носит с собой несколько пар запасных.

То было предложение, от которого невозможно отказаться, так что Гизела послушно забралась внутрь, надеясь на лучшее, но готовясь ко всему. Мало ли что ей взбредет на ум? Вдруг замкнутое пространство кареты спровоцирует ее н а… что-нибудь?

Леди Маргарет устроилась рядом и отдала Гизеле свою муфту, в которую та, исключительно чтобы избежать долгих препирательств, сразу же сунула руки. Карета тронулась, хотя лошадь, ослабевшая от страха, едва перебирала ногами. Женщины сидели молча, пока не увидели за окном прямоугольные башенки усадьбы. Лунный свет мерцал на каменных стенах и казалось, что сам дом отлит из черного матового стекла.

– Так прекрасно, – прошептала леди Маргарет у самого уха Гизелы.

– Да не то слово! – почти искренне произнесла виконтесса, понимая, что их дорога длиною в вечность почти закончилась. И где-то там есть Берта.

– А что именно прекрасно? – все же уточнила она, ведь Дарквуд Холл даже в пьяном угаре прекрасным не назовешь.

– Любить, – отозвалась вампирша и повторила, словно сама еще не до конца поверила: – Это так прекрасно. Кто бы мог подумать.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации