Текст книги "Стены из хрусталя"
Автор книги: Кэрри Гринберг
Жанр: Книги про вампиров, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 8
Сочельник, 188* год
Оно приближалось стремительно, их первое Рождество вместе. С утра Эвике отправила графу поздравительную телеграмму, на всякий случай дописав после «Искренне Ваши» имена обоих вампирш. Все равно в сочельник конторы закроются. Да и вряд ли Гизела вспомнит про праздник, который уже не имеет к ней никакого отношения. После она пробежалась по магазинам и купила Уолтеру книгу с заманчивым названием «Нечисть Народов Мира». Увесистый, роскошно проиллюстрированный фолиант был переплетен в багряную кожу. Открыв его наугад, Эвике затаила дыхание. На картинке парила оторванная голова со змееобразными внутренностями, свисавшими прямо с шеи. Под ними чинно восседало одетое в кимоно тело. «Ишь ты, а японцам еще хуже приходится, вон, какая у них нежить гадкая», подумала довольная Эвике, захлопывая книгу.
С этим расчетом она и выбирала подарок. Пусть Уолтер ужаснется на чужеземных вампиров, авось европейские покажутся ему роднее. И тогда он не станет на них охотиться. Хотя бы на Гизелу.
А чего, скажите на милость, от него ожидать, если он вступил в клуб Охотников на Вампиров?
По простоте своей, Эвике ошибалась. В уставе клуба ничего не было сказано про охоту. Скорее уж про милые розыгрыши. Ну, там, намалевать дегтем кресты на заборе Дарквуд Холла, послать Верховному Вампиру пудинг, начиненный чесноком… Так, по мелочам. Причем, в свободное от научных занятий время. Ведь был это даже не клуб, а Британская Ламиеологическая Ассоциация – общество, посвященное изучению нечисти. Теоретическому, по большей части. Возглавлял его доктор Элдритч, профессор лингвистики, в свое время защитивший диссертацию по этимологии слова вурдалак». Да и остальные члены общества были под стать. Вместе они строчили статьи, первые строки которых могли заменить колыбельную самому резвому ребенку. Мухи, залетавшие в окно во время заседаний, падали замертво уже в середине зала.
Но нельзя сказать, что от БЛА не было совсем уж никакой пользы. Лет тридцать назад доктор Элдритч заключил с Мастером Лондона один немаловажный договор. Той ночью Марсден расхаживал по кабинету, диктуя доктору письмо, которое он сходу переводил на венгерский. Послание предназначалось графине Эржбете. На прошедшем балу она прошла мимо Марсдена, не поздоровавшись, и теперь обиженный вампир хотел «уесть эту бабу». Воспользовавшись зависимым положением Мастера, доктор Элдритч подсунул ему договор. Условия были трудновыполнимыми, зато текст так и пестрел выражениями вроде «честь», «долг», «благородство». Мастер не мог устоять и дал свое слово. Точнее, Свое Слово…
По возвращении в Англию Уолтер начал искать единомышленников. Ламиеологи казались идеальными конфидентами. Уж они-то не уволокут его в смирительный дом, когда речь зайдет о вампирах. Он даже прочел ежегодник БЛА, правда, запивая каждый абзац чашкой крепкого кофе. Как и следовало ожидать, на первом же заседании он едва не сполз под стол, но вовремя проснулся. Так скучно было, что бедный мистер Стивенс решил навсегда завязать с ламиеологией. Но будучи человеком справедливым, дал науке еще один шанс.
И не зря. Уже на следующем заседании его ожидал сюрприз.
Уолтер сразу же заметил новичка. Тому едва перевалило за тридцать, не разглядеть его в седовласой толпе ученых было попросту невозможно. Генри Томпсон, как его отрекомендовал председатель, был одет в серый, слегка помятый костюм, а его галстук был повязан с какой-то нарочитой небрежностью. Светлые волосы топорщились по сторонам, словно он расчесывался пятерней. Зато округлое лицо Генри было гладко выбрито и лоснилось от благодушия.
Первый же доклад, в котором обсуждались семантические нюансы слова «стригой» в румынском языке, вогнал мистера Томпсона в уныние. Впрочем, зевоту он маскировал широкой улыбкой. А во время перерыва подошел к Уолтеру и, подмигнув заговорщически, предложил выйти покурить.
Вырвавшись из когтей науки, они направились в Сент-Джеймс Парк и остановились у пруда. Утки скользили по воде, однако подплывать к мужчинам не спешили. Мистер Томпсон производил впечатление человека, который скорее стряхнет пепел на излишне нахальную птицу, чем кинет ей хлебных крошек.
– Как вам доклад? – невпопад спросил Уолтер.
– Ну и заумь! Развели скучищу, – и Томпсон выдохнул облачко дыма. Курил он старомодную глиняную трубку с длинным чубуком.
– Да, и правда как-то все затянуто, – согласился Уолтер. Он и сам хотел выразиться так же емко, но постеснялся.
– И не говори! Их послушать, так вампиры это метафора вприкуску с синекдохой! Тьфу! Как будто вампиров и вовсе не существует!
– Но они существуют.
Внезапно Генри обернулся к нему. Что за черт! В полутемном зале его глаза казались карими, теперь же, когда мужчины вышли в парк, в глазах мистера Томпсона расцвела зелень.
– Существуют? – Генри недоверчиво приподнял бровь. – А расскажи-ка мне про них.
С тех пор в лице Генри Томпсона Уолтер обрел самого терпеливого слушателя. Хотя новый друг утверждал, что ничего не знает о вампирах, вопросы он задавал толковые. В основном его интересовало общественное устройство вампиров, хотя способы их истребления он тоже не оставил без внимания. Уолтеру же просто нравилось, что наконец-то есть с кем поговорить. Что собеседник не ухмыляется скептически и не перебивает, а слушает его в сосредоточенном молчании. Молчание Томпсона было как вакуум, который высасывал из Уолтера новые и новые слова.
О себе Генри рассказывал мало. Родился он в Англии, но исколесил всю Европу, побывал и в Африке, и на Востоке. Попробовал всего понемногу. Теперь вернулся домой, чтобы выбрать занятие на остаток жизни. Поскольку Уолтер сам до сих пор не определился с профессией, то рад был встретить кого-то в таком же положении.
Друзья стали неразлучны. «Как бес веревочкой связал», – возмущалась Эвике, которой новый приятель Уолтера сразу же не понравился. Было в нем что-то скользкое.
Настораживало и то, что с недавнего времени Томпсон зачастил к ним в дом. Даже ночевать оставался. Но все лучше, чем если бы Уолтер продолжал навещать его в Уайтчапелле. Именно там он снимал квартиру, а район, как вы сами знаете, прескверный. Какой женщине охота, чтобы ее муж каждую неделю таскался туда? Кроме того, у мистера Томпсона частенько собирались друзья из Парижа, Женевы, Москвы. Понемногу Эвике начала опасаться, как бы ее мужа-недотепу не втянули в антиправительственный заговор.
С такими мыслями она и вернулась домой, но, перешагнув за порог, повеселела и побежала к елке, которую они поставили в гостиной. Елка напоминала куцый прямоугольник, потому что Уолтер не рассчитал с высотой и пришлось обрубить верхушку. Спрятав под елку упакованный подарок, миссис Стивенс подняла большую коробку с красным бантом. Долго трясла ее, пытаясь определить на слух, что там лежит. Судя по треньканью, формочки для масла в виде пауков. Не иначе, как на заказ делали. Как-то раз она намекнула Уолтеру, что хочет именно такие, а в магазинах продаются только в форме ягнят. Не забыл, оказывается! Эх, и как дождаться завтрашнего утра?
За окном пошел снег. Сначала он был незаметен на фоне серого неба, но по мере такого, как оно темнело, снежинки становились все белее, все праздничнее. А потом вернулся Уолтер, нагруженный свертками, и настало время ехать на торжественный обед, который давали доктор и миссис Элдритч.
– А если я им не понравлюсь? – уже на пороге профессорского дома спросила Эвике.
– Конечно, понравишься.
– А вот если нет? Ой, вязание дома забыла! Давай за ним вернемся.
– Эвике!
– Ну ладно, ладно.
– Послушай, – муж взял ее за руку, – ни о чем не волнуйся и веди себя как обычно. Ты покоришь всех своей естественностью.
И нежно поцеловал ее, а Эвике обняла его за плечи и долго от себя не отпускала. Собственно, так они и стояли, попирая мораль, когда горничная распахнула дверь и пригласила их войти. Судя по ее поджатым губам, она не считала естественность за добродетель.
Дамы и господа уже собрались в гостиной. Эвике вспыхнула, заметив среди гостей Томпсона, но ее отвлекла миссис Элдритч, подошедшая поприветствовать молодую пару. Присоединился к ней и профессор, низенький старичок с такими длинными бакенбардами, что они щекотали ему плечи. Супруги тут же растащили Уолтера и Эвике в разные стороны.
Сажать мужа и жену рядышком – дурной тон. Чего доброго, начнут планировать семейный бюджет или обсуждать старые дрязги. Тогда все застолье насмарку. Поэтому Уолтера подвели к миссис Фейсфулл, коренастой и очень решительной особе средних лет, а Эвике с упавшим сердцем увидела, что доктор Элдритч выбрал ей в партнеры самого худшего кандидата. Разобравшись, кто с кем сядет, гости переместились в столовую.
Сняв перчатки, Эвике сунула их в карман и посмотрела на Уолтера, которого посадили совсем далеко от нее. Муж ободряюще улыбнулся, мол, все идет по плану. Ах, если бы!
Тем временем хозяева начали резать рыбу и разливать суп по тарелкам, которые гостям передавал нанятый лакей. Эвике завороженно следила за его ловкими движениями.
– Что, так и будем молчать, миссис Стивенс? – проговорил Генри, с которым она до сих пор не перебросилась и парой слов.
– Я лучше с ним поговорю, – фыркнула Эвике и обратилась к лакею с вопросом: «Что сегодня вкуснее, суп или рыба? Что брать?» Но лакей ответил: «Не могу знать» и ретировался в другой конец комнаты.
– Вы удивительная женщина, миссис Стивенс! – хохотнул Томпсон. – В том смысле, что удивительно, как вас вообще в общество пускают.
Вспыхнув, Эвике огляделась, но гости были слишком поглощены беседой, чтобы услышать их перебранку.
– Да как вы смеете так со мной разговаривать! Я дама. Ведь это неприлично.
– Приличия – это фетиш, – женщина часто заморгала, а мистер Томпсон продолжал. – Приличия, манеры, честь, великодушие, любовь – все это лишь конструкции. Люди придумали их, чтобы проще было общаться. Чтобы не перегрызть друг другу глотки. Или перегрызть, но в более цивилизованной манере. С самого детства нам внушают, что иллюзии и есть реальность. Верно, и вам втолковывали в приюте, что нужно приседать перед теми, кому повезло родиться прежде вас, даже если у них мозгов с наперсток. Это конструкция под названием «уважение к старшим».
– Откуда вы знаете, что я росла в приюте? – спросила Эвике, посылая мужу уничижительный взгляд.
– Я внимательный слушатель.
– Ах, вот как? Был тут один вампир, тоже очень любознательный. Только вот наша Берта быстро ему нос укоротила. Но у него хоть принципы были, а у вас…
– Но раз вы говорите о нем в прошедшем времени, он уже покинул наш мир? – улыбнулся Генри. – Ну и куда его завели принципы? Хотя вы правы, у меня с вампирами много общего. Я тоже охочусь на окраинах и таскаю овец, отбившихся от стада.
– И пожираете.
– И превращаю в других волков. Удивительно, на что способна овца, доведенная до отчаяния.
Эвике наклонилась к нему поближе.
– А если я вот прямо сейчас встану и расскажу, что вы мне тут плетете? Пусть все узнают.
– Расскажите, если очень хочется.
Женщина не сдвинулась с места.
– Вот видите, вы боитесь нарушить приличия. Но даже если объявите во всеуслышание, какой я негодяй, вам все равно не поверят. Потому что у присутствующих тоже есть свои предрассудки. В частности, предубеждение против рыжих иностранок непонятного роду-племени. И сами оскандалитесь, и мужа во все это втянете. Ну зачем портить праздник?
Теперь и Эвике улыбалась, но в ее улыбке не было ни капли веселья. Зато в таком положении губы не дрожат.
– Уолтера я вам не отдам, – шепнула она. – Никогда. Его вы у меня не отнимете.
Напиваться в одиночку невежливо, поэтому Томпсон поднял свой бокал и посмотрел на Уолтера. Тот повторил его движение, и мужчины выпили.
– Уже отнял, миссис Стивенс, – шепнул Генри, опуская бокал.
Еда утратила вкус. С таким же успехом лакей мог совать ей тарелки с мокрыми отрубями. Опустив голову, Эвике механически жевала, лишь бы не разговаривать с мерзавцем. На мужа тоже старалась не смотреть.
После десерта дамы, как водится, отправились в гостиную, мужчины же остались в столовой, пить портвейн и беседовать о том, о чем при женщинах не поговоришь. Правда, самой рискованной темой, которую затрагивали гости доктора Элдритча, было высшее образование. Разговор и правда не для дамских ушек, ведь слабому полу в университетах не место.
Как только гости стали из-за стола, обеспокоенный Уолтер подбежал к жене.
– Эвике? На тебе лица нет! Устала? Что-то болит? Поехали домой!
– Все отлично, – проскрежетала она.
Бежать с поля боя не хотелось. Вскоре все опять соберутся в столовой, чтобы закончить вечер кофе и бутербродами. Всего-то полчаса продержаться! И она последовала за хозяйкой.
В незнакомой компании ей было неуютно. Радовало лишь то, что одета она не хуже остальных. Платье Эвике выбрала из темно-синего бархата, в надежде, что ее округлившийся живот будет не так заметен. А то еще сглазят, чего доброго. Беременные модницы могли и в корсет затянуться, но подобная глупость никогда бы не пришла ей в голову.
Эвике усадили на диване, между самой хозяйкой и миссис Лозендж, худосочной дамой с целым выводком дочерей. Сначала гостьи искоса посматривали на иностранку, затем раздался шепоток.
– Она правда из Трансильвании?
– Незаконная… то есть, натуральная дочь какого-то графа.
– А по-английски понимает?
– Да! – чуть громче, чем требовалось, ответила Эвике. – С английским у меня все в порядке.
Прежде чем покинуть замок, она подкараулила Изабель и в качестве компенсации за моральный ущерб потребовала от нее услугу. Они отправились в библиотеку, где Изабель снова загипнотизировала девушку и загрузила ей в память шеститомный словарь. С тех пор на английском языке Эвике изъяснялась даже грамотнее, чем на родном.
Дамы смерили ее взглядами, способными заморозить лаву в жерле вулкана, и Эвике смущенно потупилась.
– Ну и как тут у вас… с вампирами? – спросила она. Ну не о масле же с ними говорить, в самом деле!
– Вамп… – брезгливо проговорила миссис Лозендж. – Милая, запомните: о таком в приличном обществе не беседуют! Не знаю, что принято в Трансильвании, но здесь порядочные дамы таких слов не произносят!
– Но ведь ваши мужья их изучают?
– Разумеется, – миссис Элдритч поспешила загладить недоразумение, – они изучают неодушевленные существа, но ведь это не дает нам, женщинам, права затрагивать такие вопросы. Вот, к примеру, супруг миссис Фейсфулл по профессии хирург, но ведь не будет же она обсуждать… мнээ…
– Кишки! – догадалась Эвике.
– Внутренности, – мягко поправила ее миссис Элдритч.
– Да и вам стоит подумать, на какие темы говорить, в вашем-то положении, – заметила миссис Лозендж, обмахиваясь веером и пристально глядя на Эвике. Точнее – на живот Эвике. – Зачем вам лишний раз волноваться? Знаете же, какие могут быть последствия чрезмерных нервов. Моя кузина, например, будучи в вашем положении увидела паука, – многозначительно произнесла она.
– И что? – не поняла Эвике, питавшая особую приязнь к этим очаровательным созданиям.
– Мертворожденный ребенок! – изрекла она торжественно.
– Ах! – завздыхала чувствительная миссис Элдритч. Сама она, конечно, подобрала бы какой-нибудь эвфемизм. Например, «не вполне живой».
– Ужасно, бедняжка так страдала, – покачала головой миссис Лозендж. Она замолчала, чтобы взять чашку с чаем и с удовольствием сделать пару глотков. – Так что слушайте меня, моя дорогая, и забудьте о вампирах!
– Вот именно, – подхватила миссис Фейсфулл, – вам, голубушка, нужно не такой ерундой голову забивать, а думать о будущем. Пора и няню подыскивать. Вы уже обращались в агентство по найму?
– Нет. Я и сама могу позаботиться…
– Глупости! Обязательно наймите помощницу, трезвого образа жизни и с хорошими рекомендациями. Ведь именно она будет присматривать за вашим ребенком, если…
– … роды завершатся неудачно, – договорила за нее хозяйка. – И хватит вам пугать миссис Стивенс. Вполне возможно, что все пройдет благополучно.
– Да, такой вариант тоже нельзя исключать, – смилостивилась миссис Лозендж, а миссис Фейсфулл посмотрела на будущую мать сочувственно, как будто уже читала ее некролог.
Эвике вскочила. Лицо ее пылало так, что даже платье приобрело фиолетовый оттенок.
– Мне нужно выйти, чтобы… чтобы…
– Выпить воды, – подсобила миссис Элдритч. – Ванная на первом этаже.
Оказавшись там, Эвике поразмыслила и решила спуститься еще ниже. В кухню. Все же Рождество лучше встречать со своими, а за «своих» она по-прежнему считала обитательниц подвала.
Из кухни доносился гомон голосов.
– …подними и положи обратно на блюдо! Все равно никто не заметит.
Эвике приоткрыла дверь и увидела трех женщин в чепцах и фартуках: дородную кухарку и двух горничных помоложе. Сначала они как по команде раскрыли рты, но, опомнившись, неуверенно ей поклонились.
– С Рождеством! – возвестила миссис Стивенс, подходя поближе.
– И вас, мэм, – осторожно проговорила кухарка.
– Что-то было не так? – раскололась одна из горничных, самая слабохарактерная. – С гусем?
Эвике уцепилась за эту идею.
– По правде сказать, он был чуточку жестковат. Ну еще бы, такая орава гостей, как за всем уследишь? Вот я и подумала, может, вам рук не хватает? Так я бы помогла.
Служанки уставились на нее, как рабочие на агента-провокатора, который в будние дни раздает листовки, а по выходным напивается с управляющим завода.
– Спасибо, мэм, у нас все отлично.
– А бутерброды? – Эвике указала на гору бутербродов. По крайней мере один их которых уже побывал на полу.
– Сами доделаем.
– Могу посуду помыть.
– И с ней справимся.
Разраставшееся молчание вытесняло Эвике из кухни, и лишь когда за ней захлопнулась дверь, кухарка медленно покачала головой.
– Ну, девушки, скажу я вам. Вот ведь какая, а… – многоточия огненными шарами взрывались в воздухе. – Не могла через лакея передать, что ей наш гусь поперек горла. Нет же, самолично пришла мне высказать…
– В каждую бочку затычка, – поддакнули горничные. Сошествие гостьи в кухню обеспечило их темами для разговоров на полгода вперед.
Миссис Стивенс вздохнула. Теперь она чувствовала себе тем самым грешником, которого отвергли в раю, но и в аду не приняли, вследствие чего он превратился в болотный огонек. Но лучше бесцельно бродить по дому, чем сидеть в компании тех клуш. Эвике мстительно подумала, что если сложить воедино их возраст, они окажутся старше Эржбеты. Ну почему общаться с вампирами иногда проще, чем с людьми?
Положенные полчаса еще не миновали, но миссис Стивенс решила вернуться к мужчинам. Если их разговоры совсем уж непристойные, она пообещает заткнуть уши. На цыпочках она подобралась к столовой, но когда до нее донесся голос мистера Томпсона, туфельки так и примерзли к ковру.
– Эти меры необходимы, – говорил он тоном усталого родителя, который прочел своему чаду лекцию о гигиене, а потом застал оное чадо за обсасыванием лягушки.
– Но мистер Томпсон, вампиры никогда не нарушат наш Договор! – восклицал доктор Элдритч. – Они милые, безыскусные создания, а превыше всего честные.
– Быть может, английские вампиры и правда таковы, – допустил его оппонент, – но мне доподлинно известно, что на днях в Лондон прибыли две вампирши из Трансильвании.
– Они…?
– Они вместе, – выдавил Уолтер.
– Сожительницы, иными словами. А раз они уже переступили через мораль, следует задуматься, через что они переступят в следующую очередь. Нужно быть настороже. Держу пари, скоро мы услышим о… неприятных происшествиях.
И тогда Эвике поняла, что ее рождественские каникулы испорчены безнадежно.
Глава 9
Эвике не ошиблась насчет Рождества. Когда Берта заворочалась на диване и протерла глаза, то даже не вспомнила, что сегодня сочельник. А увиденное и вовсе испортило ей остатки настроения. Подруга стояла к ней спиной перед раскрытым чемоданом, куда складывала вещи, ровной стопкой лежавшие возле нее. Рядом с чемоданом стояли еще два таких же, уже полностью собранных. Сама Гизела оделась в немаркое серое платье, выгодно отличавшееся (по мнению Берты) от остальных своей практичностью. Такое никогда не наденешь на бал, зато в нем удобно путешеств…
– Что ты делаешь? – поинтересовалась фроляйн Штанберг, приподнимаясь на локте.
– Ах, ну вот ты и проснулась! Давай быстрее, мы можем опоздать.
Гизела обернулась, сияя довольной улыбкой. На пустом столе вместо многочисленных скляночек лежало расписание поездов.
– Я все продумала. Если мы выедем отсюда через полчаса, мы успеем на поезд, который идет прямиком до Дувра, и если повезет, уже завтра окажемся во Франции. Мертвые, знаешь ли, путешествуют быстро.
– Что?
– Конечно, жаль уезжать так скоро, я не успела почти ничего рассказать Эвике, но, знаешь, она была не слишком-то рада меня видеть… Вряд ли она расстроится. Я отправлю ей письмо с извинениями, – Гизела указала на уже запечатанный конверт. – Как думаешь, куда поедем потом? Можно навестить твоего брата и Изабель в Вене…
– Втроем? – поинтересовалась Берта, расплетая косу.
– Кого ты имеешь в виду?
– Ты, да я, да та змея. Хочешь по всей Европе путешествовать с таким эскортом?
– Как ты догадалась, мы и уезжаем отсюда, чтобы леди Маргарет больше не видеть и не слышать! Она мне уже изрядно нервов потрепала. Давай же, вставай, я хочу выбраться отсюда как можно скорее.
– Наберись терпения, – бросила ее подруга, натягивая чулки. Как будто ей самой не хочется улизнуть отсюда поскорее! Как будто ей не снится стук колес по шпалам! – Мисс Маллинз обещала, что к Новому Году сварит эликсир. И тогда я залью его в глаза той твари. Желательно, еще кипящим. А пока что не будем дергаться. Даже хорошо, что мы все в одном доме. Вы обе у меня на виду.
Тут она резко вздохнула, потому что зацепилась удлинившимися когтями за чулки и разорвала их.
– То есть, – Гизела положила сложенную блузу обратно в стопку, – ты хочешь сказать, что до Нового Года мне придется терпеть эту надоедливую дамочку, хотя один черт знает, что у нее в голове… и что ты будешь за нами наблюдать. Так, милая?
– Вовсе не это я имела в виду, просто… но ты тоже хороша! – вдруг вскрикнула Берта, сдирая чулки и швыряя их в пробегавшего мимо Фетча.
Гоблин обмотался ими, как шарфом, но счел нужным поскорее удалиться. Атмосфера в комнате накалялась.
– Не помнишь, как вчера ты заявилась с ее муфтой в руках? Я, конечно, ничего не сказала, так ты, небось, решила, что и не заметила ничего? Что я, совсем слепая?! Уже подарки от нее принимаешь? Дальше что? Она к нам в спальню свой гроб перетащит?!
– Муфта… – проговорила Гизела задумчиво. – Значит, муфта. По крайней мере, от нее я получила как минимум муфту, в то время как от тебя в последние дни ничего, кроме скандала. Как думаешь, что лучше? Или, может быть, – виконтесса прищурилась, – ты ревнуешь?
– Больно надо. И вообще, если у тебя руки чешутся что-нибудь упаковать, так ступай к Маванви и помоги ей собрать вещи. Сегодня она уезжает. Правда, сама еще этого не знает, но вот ты ей и сообщи. Я же видеть эту бестолочь не хочу.
– Хоть кто-то уезжает! Я ей даже завидую. Ей не придется оставаться рядом с сумасшедшей англичанкой под твоим строгим контролем.
Гизела в сердцах смяла расписание поездов и бросила на пол.
– Моим контролем? Издеваешься? Да будь у меня возможность хоть что-то контролировать, мы бы не оказались в такой переделке! А все потому, что я оставила тебя без присмотра. Прав был Фанни, ангел меня дернул сунуться в ванную! Ну все, теперь мы вообще из спальни до Нового Года не выйдем. Ни ты, ни я.
– Значит, меня уже одну и оставить нельзя, обязательно во что-нибудь вляпаюсь? Да кто тебе сказал, что ты должна за мной присматривать, кто ты такая, надзирательница мне, что ли? Вот и сиди здесь до Нового Года, у меня же своя жизнь и свои планы! Видишь: я открываю дверь, и не тебе решать, оставаться мне или нет!
С этими словами Гизела решительно направилась в коридор, не забыв изо всех сил хлопнуть дверью.
* * *
Когда лорд Марсден пригласил юную Маванви Грин погостить в усадьбе, то, в лучших гостиничных традициях, пообещал ей «постель и завтрак». Девушке уже снились экзотические деликатесы, которыми будет потчевать ее Верховный Вампир Англии – мужчина суровый, загадочный и, самое главное, опытный.
Но единственным блюдом, которое умел готовить лорд Марсден, был вепрь. Освежевать, насадить на вертел и дать пинка поваренку, чтоб не забывал вращать его над огнем. Отсутствие же оного продукта в бакалее привело Мастера в замешательство.
На выручку пришел секретарь, спросивший продавщицу, что смертные в девятнадцатом веке едят на завтрак. Бедная женщина, которую назойливые покупатели вытащили из-за рождественского стола, буркнула что-то про овсянку. Лица вампиров просветлели. Впридачу к овсу они купили еще и спаржи, трюфелей и прочих несезонных, а оттого очень дорогих продуктов.
Пусть мисс Грин не думает, что на ней экономят.
Пока Фанни зажигал плиту и смахивал паутину с кастрюли, его хозяин, нахмурившись, листал «Радости Домашней Кухни» за авторством некой миссис Лард. Достопочтенная дама решила напитать не только физический, но и духовный голод своих читателей. Уже три страницы подряд она излагала захватывающую информацию о роли овса в рационе древних египтян. Наконец Мастер радостно крикнул:
– А вот и рецепт! Готов, Блейк?
Фанни встал навытяжку и отсалютовал ему поварешкой.
– Приступим. Итак, вскипяти две пинты воды… Вода – это пойло для сервов, – откомментировал лорд Марсден. – Я в свое время даже в рот такую дрянь не брал, исключительно эль. Ну уж ладно, раз в книге сказано… Теперь овес.
– Сколько зерен, милорд?
– Написано, что две чашки.
– Ну, кто ж так рецепты пишет? Неужели миссис Лард самой не любопытно, сколько там зерен? Какая ограниченность.
Поскольку вампиры не загоняли себя в узкие рамки, то высыпали обе чашки на стол и как следует пересчитали зерна. Раза три, чтоб не ошибиться. Затем ухнули овес в воду, которая к тому моменту уже выкипела на половину.
– Соль добавил?
– Кажется, добавил… не помню…
– Ну давай еще раз, чтоб для верности. Кашу солью не испортишь.
– Маслом, милорд.
– А вот маслице-то мы взять позабыли, – расстроился Мастер. – Что делать?
– Можем заменить на кровь. С кровью все вкуснее.
– И то верно… Кстати, это какая по счету ложка соли?
– Четвертая. Она так забавно булькает, когда ее туда кидаешь! – Фанни завороженно глядел в кастрюлю. – А сколько нужно?
– Одну.
– Ой.
– Надо чем-то ее уравновесить. Сыпани сахара, точно сработает.
– Можно шоколада добавить, – предложил секретарь. – Смертные очень любят шоколад.
– Да? А какой он на вкус, шоколад этот?
– Не знаю, милорд. Когда я был жив, не довелось попробовать. Мы все больше орехи грызли да каштаны. Ну, или там корицу в сахаре. Но цвет у шоколада что надо, – обрадовался Фанни, вытряхивая в кашу пол-коробки шоколадных конфет. – Теперь подгорелый овес не так заметно.
– Красиво получается, – одобрил Мастер.
Он посмотрел в кастрюлю, и кастрюля посмотрела в него.
Над поверхностью каши поднялся пузырь, огромный, как йеллоустонский гейзер, и вяло лопнул, забрызгав плиту и пол-кухни раскаленной буроватой жижей.
– Но лучше позаботиться и о гарнире, – быстро добавил Марсден.
* * *
Мысли Гизелы занимали такие разнообразные темы как «Берта совсем меня не понимает», «Не буду с ней всю ночь разговаривать» и «Зря я собрала вещи, теперь они помялись». Впрочем, преодолев расстояние от комнаты до холла, девушка слегка смягчилась и сократила срок злости на подругу до четырех часов. Все равно так долго с ней не разговаривать у Гизелы все равно не получалось.
Следующей мыслью было, на что потратить это время, но как следует ее продумать виконтесса не успела. Откуда-то снизу раздался такой страшный шум, словно черти решили устроить мюзик-холл в аду. Гизела застыла на месте и огляделась: никого. Чопорное поместье казалось таким же, как и мгновение назад. Но вот снова оно! Опять снизу, где были кухня, подвал… подземелье… Воображение услужливо подкидывало картины, от которых у палача кровь бы в жилах застыла. Сначала она хотела бежать обратно в комнату, но вспомнила, что не разговаривает с Бертой еще три часа пятьдесят семь минут. Да и любопытство шептало на ушко, что нужно посмотреть, что же происходит. А тихий глас рассудка советовал прихватить с собой кочергу.
«Если что, меня запомнят такой: молодой и прекрасной!» – решилась, наконец, виконтесса, поудобнее перехватывая насоветованное разумом оружие.
Узкие ступеньки вели вниз, последний луч надежды остался далеко за спиной, но девушка шла, отбросив страх. Лишь у самой двери она остановилась, чтобы приготовиться к неминуемому… За дверью что-то жалобно звякнуло, и Гизела стремительно ворвалась внутрь…
Кухня выглядела так, словно здесь произошло сражение, только пушки вместо ядер заряжали кашей. Точнее, чем-то похожим на кашу. Посреди всего этого ералаша стояли двое вампиров, Мастер Англии и его секретарь. Гизела изогнула бровь. Вообще-то, джентльмены и знать не должны, где находится кухня в их доме. Пространство под лестницей для них как белое пятно на карте.
Увидев девушку, вампиры плотоядно улыбнулись.
– Ба, да это мисс Гизела! – прогремел Мастер. – А скажите, мисс, вы давно умерли?
– Такое ощущение, что только что снова, – пробормотала она и добавила трагически. – Мне нужно сесть.
Секретарь услужливо подсунул ей стул, впрочем, липкий от каши.
– Я в том смысле интересуюсь, – пояснил лорд Марсден, сочтя свой первоначальный вопрос недостаточно деликатным, – что вы, может статься, еще помните вкус человеческой еды. И умеете ее готовить.
– Нам нужен гарнир для мисс Грин, – ввернул Фанни.
Все трое обдумали услышанное.
– Точнее, для той овсянки, которую мы состряпали для мисс Грин! – поправился секретарь. – Ну, вы меня поняли. Помогите, а?
Гизела поняла и не смогла сдержать улыбки, такой искренней, что вампиры уж было решили, что помешанными лучше не связываться.
– Ах, готовить! А я-то подумала, что вы изобретаете оружие массового поражения. Ну что ж, мне еще… три часа сорок девять минут совершенно нечем заняться. Говорите, это было кашей?
Мужчины закивали.
– Нам нужен салат. У нас есть спаржа, трюфели, черная икра, ананасы и морковь, – сказал лорд Марсден. В его молодости морковь слыла афродизиаком. В основном, из-за формы.
– Еще лобстер есть, – похвастался Фанни.
Но лобстер успел удрать из корзины и забился под буфет, откуда теперь угрожающе щелкал клешнями. Решено было оставить его в покое.
– Только лишь ради мисс Мав…Мавн… Что у вас, англичан, за имена?! В общем, только ради нее! Потому что, если вы забыли, на вас я очень сержусь.
Гизела окинула взглядом ингредиенты и печально покачала головой. Салат и правда являлся самым съедобным, что можно было из них сделать.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?