Текст книги "Шарм одиночества"

Глава 10

Моника предполагала, что дома ее ждет разгневанный Стив, но, к ее удивлению, его там не оказалось, и она вздохнула с облегчением. От него наверняка не укрылось бы то, что она взволнованна, и ей пришлось бы с ним объясняться. Моника взглянула в зеркало и увидела, что губная помада смазана, а платье помято после бурного прощания с Джеймсом. Она тяжело вздохнула и включила телефонный автоответчик. Однако никаких сообщений для нее, как ни странно, не было. Значит, Стив ей не звонил.

Быстро раздевшись, Моника легла в постель. В голове у нее гудел рой мыслей. После всего того, что случилось сегодня, она не могла продолжать встречаться со Стивом, хотя еще недавно думала, что влюблена в него. Она представила себе его карие глаза, полные слез, и закусила губу. Что же ей делать?

Моника застыла на кровати, уставившись остекленелым взглядом в потолок. В судьбу она не верила, но теперь вдруг подумала, что ощущение отсутствия альтернативы и есть то, что люди называют роком. Ей не оставалось ничего другого, как порвать со Стивом. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возникло лицо Джеймса. Ну почему она убежала? Нужно было у него остаться! Какая же она дура! Ведь все равно она решила порвать со Стивом! И что теперь подумает о ней Джеймс? А вдруг он сочтет ее неврастеничкой и начнет ее избегать? Нужно было все ему спокойно объяснить, а не делать резких телодвижений. Моника в сердцах чертыхнулась.

Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Одна только мысль о встрече со Стивом была ей отвратительна. Она определенно не сможет его обмануть, и он обязательно догадается, что за всем этим стоит мужчина. А вдруг Джеймс ее отвергнет? Вдруг он не захочет вступать с ней в серьезные отношения? В конце концов, этот эпизод у входной двери ни к чему его не обязывает! Вот если бы она у него осталась…

Моника разрыдалась, проклиная себя за глупость и нерешительность. Ну почему все ее подруги сумели как-то устроить свою жизнь, а ей до сих пор не везет? У всех есть муж или любовник, с которым можно посоветоваться, разделить горе и радость, помечтать о будущем. И только она совершенно одинока. Всего несколько недель продолжался период, когда ей казалось, что она вот-вот станет счастливой. Но теперь оказалось, что все это плод ее воображения, а на самом деле она вовсе не победительница, а жалкая неудачница.

Она повернулась на бок и подтянула колени к подбородку. Мысли путались, ей нужно было расслабиться и уснуть. Ведь не случайно говорят, что утро вечера мудренее. Моника постаралась прогнать тревожные мысли, и вскоре веки ее начали слипаться. Наконец она уснула.

Разбудил ее резкий сигнал домофона. Она взглянула на, будильник, стрелки показывали десять часов утра. Новое настойчивое жужжание в коридоре заставило ее встать с кровати и босиком подбежать к двери.

– Кто там? – спросила она, наклонившись над переговорным устройством.

Ответом ей была тишина. Значит, это Стив, подумала она и сглотнула подступивший ком. К встрече с ним она совершенно не была готова. Неожиданно в домофоне прозвучал женский голос:

– Привет! Ты наконец впустишь меня?

Моника вздохнула с облегчением: это была Джилл.

– Какого дьявола ты не отвечаешь! Проходи! – сердито воскликнула Моника, нажимая на кнопку запорного устройства.

Пока подруга поднималась к ней, она надела халат и слегка пригладила руками волосы.

– Боже, на кого ты похожа! – всплеснув руками, испуганно воскликнула Джилл, когда вошла в квартиру. – На тебе ведь лица нет! Что стряслось? Ты не заболела?

– Проходи в комнату, там и поговорим. Я вполне здорова, просто еще не умылась, ты меня разбудила. Что это тебе вздумалось нагрянуть ко мне в такую рань?

– Ты не одна? – Глазки Джилл заблестели. – Может быть, мне лучше уйти?

– Послушай, не говори ерунды! Я одна, – сказала Моника, запирая дверь. – Сейчас выпьем кофе и спокойно поговорим.

Она приготовила кофе и принесла чашки в гостиную.

– Ну, рассказывай все как на духу! – потребовала подруга.

– Да что ты ко мне прицепилась? Почему ты думаешь, что у меня что-то случилось? – вспылила Моника и едва не расплескала кофе.

– А что я должна думать, если вижу, что у тебя потекла тушь с ресниц, а выражение лица такое, словно ты надумала повеситься, – сказала, прищурившись, Джилл.

– Я плохо спала, – пробурчала Моника. – Мне приснился кошмар. – Она отхлебнула из чашечки и отвела взгляд.

– Допустим, – с сомнением промолвила Джилл. – Надеюсь, что ты не всегда просыпаешься с помятой физиономией.

Моника фыркнула и едва не поперхнулась.

– Прекрати издеваться, мне сейчас не до шуточек!

– Неужели все так скверно? Тебя бросил Стив? – сочувственно спросила подружка.

– Что-то в этом роде, – сказала Моника.

– Нельзя точнее? – встрепенулась Джилл.

– Вчера мы с ним не виделись, я была в гостях у другого мужчины. Но потом я все сама испортила. И теперь, кажется, потеряла их обоих! Представляешь, что творится у меня в душе? – Она едва не разрыдалась.

– Прекрати драматизировать! Расскажи мне все спокойно. С кем ты вчера встречалась? Где ты с ним познакомилась? Строишь из себя несчастную, а меняешь кавалеров как перчатки. – Джилл погрозила ей пальцем:

– Развратница!

Моника невольно улыбнулась: в словах подруги была толика истины. В последнее время она действительно позволила себе некоторые вольности. Но разве дело только в сексе? Ей не хотелось рассказывать Джилл о Джеймсе, но подружка не оставляла ей выбора. Собравшись с духом, Моника выпалила:

– Мы уже давно с ним знакомы. Он приятель Хиллари, моей подруги по работе. Вернее, он бывший любовник моей бывшей подруги. Они с ней недавно разошлись.

– И как же его зовут? Или это секрет?

– Его зовут Джеймс, – вздохнув, ответила Моника.

– Рассказывай дальше, – сказала Джилл. – Я хочу знать подробности.

– Вчера он пригласил меня к себе на ужин. И между нами кое-что произошло…

Джилл понимающе кивнула, в ее глазах вспыхнули задорные искорки.

– Нет, ничего серьезного, – поспешно пояснила Моника. – Но я хочу, чтобы мы с ним снова встретились и закрепили наши отношения.

Джилл молча допила кофе и неожиданно расхохоталась.

– Что тебя так позабавило? – возмутилась Моника. – Ты всегда смеешься не вовремя, словно бы издеваешься надо мной. Разве лучшие подруги так поступают?

Джилл взяла себя в руки:

– Извини, я смеялась вовсе не над тобой.

– Не морочь мне голову! Я вижу тебя насквозь! Ты еще та штучка! Тебе нравится злорадствовать, когда у других беда.

– Послушай, ты снова все драматизируешь! Ничего ужасного пока не случилось. Всякий раз, когда ты знакомишься с новым парнем, у тебя случается истерика. Ну, что произошло этой ночью? Выкладывай!

– Тогда не перебивай меня! Все произошло как раз перед моим уходом. Мне следовало остаться у него, а я, дура, ушла и вот теперь не знаю, что мне делать. Он наверняка подумал, что я ненормальная.

– Почему? Потому что ты не осталась у него на ночь? —Да!

– Так из-за этого ты убиваешься?

– Отчасти. И еще потому, что не знаю, как объяснить все это Стиву.

– Минуточку! Тебе непременно нужно ему что-то объяснять? Не лучше ли подождать, пока не выяснится, как относится к тебе твой новый воздыхатель? Зачем рисковать?

– Нет, я должна все честно рассказать Стиву! Джилл посмотрела на нее как на сумасшедшую:

– Что ж, тебе виднее. Ты всегда была воплощением порядочности, папе римскому до тебя далеко! Стив считает, что вы с ним скоро поженитесь?

– Честно говоря, таких намерений у меня не было, – сказала Моника. – Но он мог неверно истолковать мое поведение.

– Думаю, что он это переживет, – сказала Джилл. – Судя по тому, что ты мне рассказывала, он вряд ли долго пробудет одиноким.

– Пожалуй, ты права… – Моника тяжело вздохнула.

– Так ты нуждаешься в моих советах или нет? – спросила Джилл. – Если да, тогда послушай, что я скажу. Моника, ты круглая дура!

– Почему? – спросила Моника.

– Потому что расстраиваешься из-за ерунды. Откуда тебе знать, что о тебе думает Джеймс? А вдруг он от тебя без ума?

– Мне показалось, что я ему понравилась, – промямлила Моника..

– Так вот, моя дорогая, если ему приглянулась только твоя аппетитная задница, тогда не стоит из-за него расстраиваться. Если же у него серьезные намерения, он тебе позвонит.

– А вдруг не позвонит? Что тогда?

– Говорю же тебе, он сам тебе позвонит! Поверь мне! Ты ведь знаешь, что в таких делах я не ошибаюсь!

Джилл словно в воду смотрела: Джеймс позвонил Монике в тот же день после полудня. От волнения она утратила дар речи, говорил в основном он. Его интересовало и как ей спалось ночью, и в каком настроении она проснулась, и чем занималась утром, и какие у нее планы на вечер. Моника ответила, что она свободна.

– Может быть, приедешь ко мне? – спросил он.

– Хорошо, я приеду, – ответила она, пытаясь не выдать волнения.

– Часиков в восемь?

– Прекрасно. До встречи!

Лишь положив трубку, Моника ощутила прилив энергии и бодрости. Он сам ей позвонил! Он хочет ее видеть! Значит, она ничего не испортила, у нее еще есть шанс! Она едва не подпрыгнула от радости, но внезапно снова зазвонил телефон. Она схватила трубку:

– Алло!

– Привет, это я, Стив! – Голос его звучал несколько взволнованно, и у Моники упало сердце.

– Как дела?

– Нормально. А у тебя?

– Все хорошо! – Моника старалась разговаривать спокойно, но сердце ее готово было выскочить из груди. – Ну и что ты мне хотел сказать?

Ответом было молчание.

– Алло, Стив? Ты меня слышишь? Что стряслось?

– Нам нужно поговорить, – глухо произнес он, с трудом ворочая языком. Моника насторожилась.

– Ты это серьезно? – спросила она. – И о чем же? Неужели он о чем-то догадывается? Может быть, он шпионил за ней и все знает?

– Я должен тебе кое-что сказать. Я хотел сказать это при встрече, но потом решил предварительно позвонить. Понимаешь, дело в том, что… – Он снова замолчал.

– К чему ты клонишь? – с тревогой спросила Моника.

– Понимаешь, Моника, мне кажется, что нам не следует продолжать встречаться, – выдавил из себя Стив.

Моника оторопела, такого она совершенно не ожидала. Она думала, что первая скажет подобные слова.

– Почему? – спросила она.

– Я встретил другую, – выпалил он.

До нее даже не сразу дошел смысл произнесенного им.

– Прости, Моника. Мне следовало бы зайти к тебе, но я не решился. Я жалкий трус, – добавил он.

– Ясно. – Она сжала в руке телефонную трубку и тяжело вздохнула, не зная, радоваться ей или огорчаться. – Итак, между нами все кончено?

После долгой, томительной паузы он ответил:

– Да. Мне ужасно стыдно, поверь. Ты, должно быть, волновалась всю эту ночь…

– Разумеется, – неуверенно ответила Моника. – Ты злишься на меня?

– Даже не знаю, что и сказать. Вот что, Стив. Все это так неожиданно…

– Я понимаю. Я тоже не ожидал, что все так случится. Но это произошло. Если хочешь, я к тебе приеду и все объясню.

– Нет, не надо! – вскричала Моника. – Ничего объяснять не нужно. Так и должно было случиться рано или поздно я это предчувствовала. – Ей стало жаль бедного парня, искренне переживающего свою вину. – Не волнуйся, я это переживу.

– Если так, тогда все, – сказал Стив.

– Да, пожалуй. – Моника решила ничего не рассказывать ему о Джеймсе, в этом не было никакого смысла.

Они попрощались, и она положила трубку.

– Вот дрянь! – в сердцах воскликнула она, вставая со стула.

Стив вдруг стал ей омерзителен, ее задело, что он Променял ее на какую-то красотку. Он не имел права этого делать! Вскоре, однако, Моника слегка успокоилась и подумала, что Стив так и не затронул глубинные струны ее души, их отношения основывались исключительно на взаимном сексуальном влечении. Более того, ей давно стало ясно, что он увлечен ею сильнее, чем она им, просто потому, что молод и неопытен. И хотя столь неожиданный поворот событий и задел ее гордость, следовало признать, что все закончилось сравнительно безболезненно для них обоих – без выяснения отношений, некрасивых сцен, слез и истерик.

Моника тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и стала думать о предстоящем свидании с Джеймсом. В запасе у нее оставалось пять часов. Желая окончательно успокоиться, она включила телевизор и стала бегло Просматривать программы различных каналов. Переключаясь с одного на другой, она заинтересовалась фильмом, посвященным истории вышивания, и с удовольствием досмотрела его до конца.

Однако к семи вечера Моника снова превратилась в комок нервов. У нее возникли сомнения, что встреча с Джеймсом пройдет удачно. А вдруг он притворится, что накануне ничего особенного не произошло? Или, того хуже, начнет извиняться за свой вчерашний порыв и лепетать, что это был нервный срыв? Откуда ему знать, как важен был для нее этот поцелуй?

Она решила поехать к нему на машине, чтобы ей было легче ретироваться, если отношения между ними не заладятся. Она включила магнитофон и начала чистить перышки и одеваться.

К Джеймсу она приехала точно в восемь, ни минутой позже, чтобы он не подумал, что она опоздала нарочно. Страшно волнуясь, она нажала на кнопку звонка и моментально успокоилась. Джеймс открыл дверь и воскликнул, улыбнувшись:

– Здравствуй, проходи!

Он держался нарочито спокойно, и это навело Монику на тревожную мысль, что он не придает особого значения этой встрече.

– Здравствуй, – сказала она, входя в квартиру. Он запер за ней дверь.

Все утро Моника обдумывала свои первые слова при встрече с ним, мучительно подыскивала реплики, уместные при различных поворотах разговора. Ей бы хотелось, чтобы события развивались медленно, без излишней суеты, так как им обоим требовалось определенное время, чтобы разобраться в своих чувствах. Моника собиралась предложить ему сначала только свою дружбу, но втайне лелеяла надежду, что со временем она перерастет в любовь.

Но оказалось, что все ее лихорадочные приготовления были напрасны. Они немного постояли в коридоре, не произнося ни слова, потом Джеймс шагнул вперед и, обняв Монику, нежно поцеловал ее в губы. Она прижалась к нему, трепеща от обуревающих ее чувств, и, глядя ему в глаза, обхватила руками его плечи. Он просунул ей в рот язык, и она стала гладить его по голове, изнывая от вожделения. Ей казалось, что этот поцелуй будет длиться вечно.

Их горячие тела словно бы сплавились, рты наполнились сладостью, губы слиплись, и только языки выплясывали причудливый ритуальный танец, предшествующий соитию. Им обоим хотелось верить, что вся их предыдущая жизнь была увертюрой к этому божественному моменту. Моника вдохнула чистый запах тела Джеймса и совершенно разомлела. Сил у нее осталось только на то, чтобы поглаживать ладонью его лицо, ощупывая пальцами нос, щеки и подбородок. Он осторожно взял ее за руку и тихо произнес:

– Пошли!

Они прошли в гостиную, держась за руки, и он закрыл дверь, словно бы опасаясь, что она убежит. На стенах мелькали их тени и отблески зажженных свечей, шторы на окнах были плотно задернуты. Играла негромкая музыка, пахло воском и цветами, стоящими в хрустальной вазе. Моника наклонилась и, вдохнув их аромат, промолвила:

– Какой чудесный запах! Я никогда не видела здесь раньше цветов!

– Мне хотелось сделать тебе сюрприз, – сказал Джеймс.

– Благодарю, это очень мило с твоей стороны, – сказала Моника, присаживаясь на диван.

Джеймс сел рядом и стал ее целовать. Они упивались этим поцелуем, словно подростки, тискающие друг друга в последнем ряду в кинотеатре. Их взаимные лаская с каждой минутой становились все более откровенными и настойчивыми. Моника просунула руку ему под сорочку и почувствовала, как сильно стучит его сердце и как высоко вздымается от ее прикосновений грудь. Джеймс перестал контролировать себя и, шумно втягивая носом воздух, сжал пальцами ее бедро.

Они упали на пол, покрытый мягким ворсистым ковром, и Моника увидела, как в зеленых глазах Джеймса отразились пляшущие огоньки свечей. Зачарованная этим зрелищем, она оцепенела, и он стал расстегивать пуговицы блузки. Рука его легла ей на грудь, и по всему ее телу пробежала сладкая дрожь. Он стал целовать ее шею и плечи, Моника вздрогнула и начала лихорадочно расстегивать пуговицы его сорочки. Пальцы не слушались ее, и Джеймс ей помог – расстегнул запонки и стянул сорочку через голову. Она легла на спину и притянула его к себе, торопясь ощутить приятную тяжесть его тела. Ее ноги и руки непроизвольно сомкнулись у него на спине.

Джеймс просунул руку ей под спину и, расстегнув бюстгальтер, стащил его с нее, после чего начал поочередно теребить пальцами соски. Но этого ему показалось мало, и, вытянув губы, он принялся их сосать. Моника застонала, чувствуя, как блаженство расползается по животу и бедрам.

Джеймс тем временем нащупал застежку на поясе юбки. Моника приподняла с ковра бедра, помогая ему раздеть ее. Он быстро стянул с нее одежду и начал раздеваться сам. Раскинув в стороны руки и раздвинув ноги, Моника ждала, когда он вернется в ее объятия. Наконец он лег на нее, тяжело дыша, и она затрепетала, ощутив прикосновение его бархатистой кожи.

– Может быть, поднимемся в спальню? – дрожащим от вожделения голосом спросил Джеймс.

Моника покачала головой:

– Нет. Лучше здесь!

И действительно, в гостиной было очень уютно, зажженные свечи и приятная музыка придавали ей особое очарование. Моника обхватила Джеймса ногами и руками и почувствована, как напрягается его тело и как упирается в преддверие влагалища головка члена. Она сжала его в руке и почувствовала, какой он твердый и горячий. Направив его в нужное место, она изогнулась, подставляя свои набухшие груди его губам. Джеймс резко вошел в нее, без труда раздвинув головкой пениса половые губы. И Моника плотнее прижалась к нему низом живота.

Он стал ритмично работать торсом, все глубже и глубже проникая в лоно, и тело Моники, наполнившись чистой радостью, начало плавиться. Тихонько охая и постанывая, она принялась подпрыгивать на ковре, стремясь острее ощутить в себе плоть Джеймса. Чем мощнее становились его удары по ее лобку, тем громче и пронзительнее она кричала, задыхаясь от переполнявших ее ощущений. Стенки влагалища сжались, словно тиски, по нервам пробежал электрический ток, и бурный поток оргазма стремительно увлек ее в бездонное блаженство. Словно бы опасаясь утонуть в нем, Моника впилась ногтями в спину Джеймса и, завизжав, заскрежетала зубами.

Он взглянул в ее сияющие глаза и улыбнулся. Моника судорожно вздохнула и с тихим стоном кончила еще раз, прижавшись щекой к его щеке. Веки ее сомкнулись, по телу пробежала судорога, и она впала в нирвану.

Губы Джеймса ласкали ее кожу, волшебным образом угадывая самые чувствительные точки. Все новые и новые волны блаженства распространялись по ее разгоряченному телу, вынуждая ее попискивать и вскрикивать от удовольствия. Не успела улечься буря ее предыдущего оргазма, как уже начал зарождаться новый тайфун эмоций. А Джеймс все двигал и двигал торсом, покрывая поцелуями ее шею и плечи, словно бы он намеревался свести ее с ума.

Едва лишь Моника снова впала в лихорадочное состояние, предшествующее кульминационному моменту совокупления, как Джеймс глухо зарычал, изливая в нее семя.

– Еще, еще! – вскричала Моника, расцарапывая до крови его спину. – Сильнее! Не щади меня! Я тебя хочу!

Рык Джеймса перешел в крик, он судорожно задергался, доводя ее до исступления, и Моника, выгнувшись дугой, тоже вскрикнула и прижалась лицом к его плечу.

– Наконец-то! – выдохнула она, поглаживая его по голове.

Они замерли, тяжело дыша, но не разжимая объятий, и некоторое время не произносили ни слова, боясь разрушить очарование божественного мига.

Наконец Джеймс нарушил затянувшееся молчание.

– Ты себе даже не представляешь, как я счастлив, – сказал он хрипловатым голосом. – Я так ждал этого момента! Я думал о тебе весь день.

– Это правда? Надеюсь, я тебя не разочаровала? – Моника нежно улыбнулась.

– Замолчи немедленно! Не смей произносить таких слов! – с деланным ужасом воскликнул Джеймс. – Иди ко мне!

Лицо Моники просияло от восторга.

Он перевернулся на спину и, усадив ее на себя, крепко сжал руками талию.

– На этот раз я не позволю тебе убежать! – сказал он, лаская ее взглядом.

– А я и не собиралась, – с улыбкой заметила Моника и поудобнее устроилась на его чреслах, снова наливающихся мужской силой. Она готова была остаться здесь навечно. И похоже, Джеймс не возражал.