Текст книги "Алтарь эго"

23
Модница постфеминистка свободных нравов?.. Или аморальная сучка? Защищайся!

До моей влюбленности в Закери Берна я была уверена, что папарацци – это особая начинка для пиццы. Вот чем интересна карьера знаменитостей: первую половину жизни они борются за то, чтобы оказаться на страницах журналов и газет, вторую – за то, чтобы держаться от них подальше.

«Объектив камеры объективен по определению и никогда не лжет, – думала я, сидя в метро по дороге на работу следующим утром. – Но не мог бы он быть чуть снисходительнее?»

На таблоидах была одна и та же фотография: крупным планом мое лицо, искаженное болью, в тот самый момент, когда Селестия ударила меня ногой. Она же была запечатлена во всей красе, с сияющей улыбкой, ее рука обвивала талию моего бойфренда.

Фотография поистине жуткая, но подпись к ней еще более невыносима. Газета «Экспресс» называла Селестию девушкой Зака, а меня – ее матерью.

Если мне доведется столкнуться с Селестией, уж поверьте, не сносить ей ее безмозглой головы.

Несмотря на пасмурный осенний день, я надела темные очки. Мое личное пространство было нарушено. Эту сторону совместной жизни с Заком я не предусмотрела. Честно говоря, теперь я бы побоялась сделать мазок у гинеколога, – из опасений, что снимок опубликуют в газетах.

Прокравшись в свой кабинет, я сняла очки и налила себе вчерашнего кофе из кофейника.

– Могло быть и хуже, – сказала Кейт.

Она демонстративно уставилась на часы. Я пропустила ежеквартальное совещание по вопросам распределения бюджета. С тех пор, как начался мой роман с Заком, я довольно вяло относилась к работе и старалась появляться там как можно реже. Мои алиби становились все более странными и дикими, потому что такие отговорки, как «смертельно простудилась», «ждала водопроводчиков», «была у зубного», уже не действовали. Как-то раз меня «похитили инопланетяне». Однажды я «попала в безумную передрягу, и мафиози чуть ли не перерезали мне горло». Но сегодня я опоздала просто потому, что не могла продефилировать по улице в тех кожаных штанах, что были запечатлены в газетах.

– Ну… помнишь, накануне я не могла выйти на работу, потому что случилось нечто необъяснимое, я оказалась в коме и меня отправили на «скорой помощи» в больницу, а по дороге туда я читала предсмертные мантры. Так вот, вчера вечером я чудесным образом исцелилась и пошла на церемонию вручения музыкальных наград.

– Вы только подумайте! – язвительно вставила она. – Знаешь, прямо сейчас твоего нового возлюбленного где-то учат какать в горшок.

– Послушай, я знаю, что ваше с Заком знакомство состоялось не в самый подходящий момент, но я над ним работаю. Стараюсь разбудить в нем интерес к более утонченным сторонам этой жизни.

– Например, выполнять домашнее задание? Да перестань притворяться безмозглой ослицей, просто брось его! В противном случае, тебе придется найти более подходящую работу – спасателем на очистных сооружениях.

Все утро я ругала себя и убеждала в том, что вопрос возраста не должен меня так сильно задевать, при этом листая модные журналы в поисках подходящих способов омоложения. Меня интересовало все, вплоть до кремов от геморроя для устранения мешков под глазами и вирусов, поедающих плоть изнутри, для незамедлительного избавления от лишнего веса.

В обеденный перерыв, когда я с остервенением выжимала вилкой чайный пакетик о край кружки, в холле раздался голос Зака.

– Ее нет, – заявила Кейт. – Хочешь оставить отпечатки пальцев?

Я пулей вылетела за перегородку и бросилась ему в объятия. Увидев, как мы целуемся, Кейт с отвращением застонала.

– Новоиспеченные любовники должны находиться в изолированном пространстве как минимум шесть месяцев, чтобы не вызывать рвотные позывы у всех, кто имеет несчастье наблюдать их вместе.

Вынырнув за глотком воздуха, Зак вручил мне еще одну газету, облепленную фотографиями, где мы с ним обнимаемся. Я отсканировала статью взглядом. Ведущий колонки слухов называл меня «похитительницей младенцев», а Зака «разорителем могил». Зак обвел красным фломастером выражения «украл жену» и «разрушил домашний очаг». Хотя меня больше взволновала фраза «овца в овчинной шкурке».

– Ты понимаешь, что эт' значит, так ведь?.. Пришло время те'е развестись.

– Что?

– Я не с'бираюсь… не собираюсь, – поправился он, – спать с телкой другого парня, понятно? Ты должна это прекратить.

– Что? Прямо сейчас? Это так срочно?

– А тебе все еще хочется быть замужем?

– Хм-м, – Кейт нарочито откашлялась. – Ребекка, можно тебя на секундочку? Это так срочно!

С неохотой я поплелась за ней вниз по ступенькам и увидела, что у билетной кассы с букетом роз стоит Джулиан.

– Просто зашел проститься. Несмотря на всю боль, что ты мне причинила, я все еще люблю тебя.

– Проститься?

Он посмотрел на меня самым жалким взглядом, у него были мешки под глазами.

– У меня рак кишечника. Я затрепетала.

– Что у тебя?

– Ну, возможно, рак… может, конечно, очередная трещина.

– Что за игры со смертью? – ответила я небрежно. – У тебя геморрой, Джулиан, потому что ты не занимаешься спортом…

– Можно стакан воды? – спросил он слабым голосом. Я принесла воды из бара. – Мне нужно принять таблетки, – тихо пояснил он.

Я не спросила, что за таблетки, но он добавил:

– Возможно, ничего страшного, но снимок брюшной полости показал, что у меня, кажется, отсутствует часть легкого.

Я воздержалась от комментариев, он же продолжал выдавать новую информацию!

– Доктор назначил мне срочную консультацию у специалиста, а то вдруг… понимаешь… – Он приложил палец к виску и сделал жест, словно собирался выстрелить себе в голову.

– О, наконец-то изобрели лекарство от ипохондрии, – сказала я холодно. – Смерть.

Джулиан резко сменил психологический настрой.

– Да и ты выглядишь так себе. Цвет кожи явно свидетельствует о нехватке дневного света. Ты правильно питаешься? Витаминов достаточно потребляешь?

– Джулиан, ты не уважаешь границы моего личного пространства.

– Да с чего это вдруг? Ты что, ранчо, что ли? Вернись ко мне, Бекки!

– Помнишь, что я сказала тебе тогда, предложив пожениться: «Неважно, будет лучше или хуже». Так вот, у нас всегда было только хуже, а лучше никогда.

– Если ты не прекратишь свою смехотворную погоню за молодостью, я расскажу всему миру, что ты выдергиваешь волоски на подбородке.

– Не посмеешь.

– Вот увидишь.

Я подталкивала его по направлению к выходу.

– Именно поэтому я и ушла от тебя. Ты хочешь все всегда контролировать, это просто душит меня, да ты хуже, чем утягивающие трусы Элизабет Тейлор.

Я прилагала всевозможные усилия, чтобы выпроводить его на улицу.

– Знаю, что ранила, что предала тебя. Черт, я могла бы участвовать в конкурсе «Веди себя как Моника Левински». Причем выиграть его. И мне очень жаль, но мы с тобой договорились, что ты предоставишь мне немного личного пространства.

– Личного пространства? – Джулиан развернулся на каблуках. – Можно я дам тебе совет? А ты не пробовала поискать это личное пространство между ушей своего мальчика-игрушки?

Вдруг на его обиженном лице появилось раздражение. Это подсказало мне, что за спиной у меня любовник. Я обернулась и увидела, как Закери, уперев руки в боки, наблюдает за происходящим.

– А ты знаешь, что она через день выдергивает волосы из подбородка? А еще врет о своем возрасте. Что она тебе наплела? Сколько ей лет? Двадцать пять? Двадцать шесть? Ну так знай, ей почти тридцать три – пора в дом престарелых.

– Джулиан!

– Ее волосы сначала седеют, а только потом становятся красными.

– Я не крашу волосы… только чуть-чуть.

– Нельзя доверять женщине, которая врет про свой возраст. И если она изменила мне, откуда ты знаешь, что она и тебе не изменит?

– Заткнись, ты!

– Прекрасно, прекрасно! – разразился Джулиан. – Рок-звезда, а как говорит! А ты знаешь, почему Ребекка участвует в этой словесной перебранке? – Его рот конвульсивно передернулся от злобы. – Потому что для нее это единственная возможность использовать слова, в которых больше одного слога.

Зак глубоко вздохнул, стараясь себя контролировать. Он широко развел руки в знак примирения.

– Бекки хочет тебе кое-что сообщить. Знаю, друг, это неприятно, но…

– Только, пожалуйста, давай без психологии. Думаю, такие эксперименты плохо скажутся и на моих, и на твоих нервах, – с горечью ответил Джулиан. – Просто если ты не перестанешь совершать супружеский вандализм и не вернешь мне жену, придется настоять на решении этого вопроса в судебном порядке.

Зак озадаченно посмотрел на меня, не поняв и трети сказанного Джулианом.

– Что ты сказал?

– Я употребил традиционное английское выражение, которое означает «набить кому-то его поганую харю», – ответил Джулиан не самым типичным для него образом.

Зак издевательски расхохотался. Джулиан, пошатываясь, шагнул к нему, вызвав тем самым неожиданное появление Дэнни де Лито, который показался из-за угла книжного киоска.

– А ты кто такой? – требовательно спросила Кейт. – Вышибала?

– Не-а. Я просто гигантский кексик. А ты, мать твою, думала, кто я?

– Единственное, на что я надеюсь, это то, что твой следующий альбом будет посмертным, – сказал Джулиан, – потому что к тому моменту ты уж точно будешь мертв.

– Просто… – Неустрашимая Кейт толкнула Дэнни де Лито, уже приготовившегося к прыжку. – Обычно мы проверяем наличие оружия у входа. Это такой старомодный английский обычай.

Воспользовавшись своими дипломатическими навыками, я просто стояла и ничего не делала.

Двое мужчин приближались друг к другу. Закрыв глаза, я ожидала услышать хруст костей, но услышала совсем другое. Тишину нарушил резкий голос моей матери. В полном изумлении я увидела, как она скользит по фойе, размахивая сегодняшними газетами.

– Ребекка! – требовательно возопила она, и все присутствующие содрогнулись от ее неистребимого кокни-акцента.[21]21
  Кокни – лондонец из низов, преимущественно житель Ист-Энда, а также лондонское просторечие.


[Закрыть] —Ты была там, когда это снимали?

Кейт подавила смешок. Мой отец семенил сзади, как коккер-спаниель. На нем была выцветшая футболка под цвет лица. Невозможно было разобрать, что на ней написано, хотя слоган «Мы вместе с этой идиоткой» прекрасным образом дополнил бы картину.

Моя мама в платье без лямочек и в лифчике с лямочками швырнула газеты на пол к ногам Джулиана. Увидев заголовки, Джулиан бессильно всхлипнул.

– Бекки!

Я выглянула еще раз. Мой отец, исполняющий обычно исключительно вспомогательную роль, нечто вроде планктона, неожиданно решил тоже взять слово:

– Если ты приобретешь машину, страховка обойдется в три раза дороже.

– Это ты во всем виновата! – Мать набросилась на Кейт. – Это все вы, феминистки! Все не могли успокоиться, пока не разрушили ее брак. Пока она не стала эмульсипированной.

Даже Дэнни де Лито прыснул со смеху.

– Мне кажется, ты хотела сказать «эмансипированной», мама.

Усевшись на стойку, мать разразилась неодобрительной тирадой в адрес Зака. Но успела, как я подметила, закидывая ногу на ногу, сверкнуть для него своими трусами.

О господи. Вот опять. Нет, с меня достаточно. Хватит. Теперь за меня думали ноги, и я поспешила к выходу. Джулиан лихорадочно схватил меня за руку. Я обернулась. Мышцы его лица были сведены судорогой, вокруг глаз – круги утомления и отчужденности.

– Ты действительно не вернешься?

Я всегда думала, что жизнь – сука, но внезапно поняла, что сука – это я. Однако нужно было идти до конца. Напряженные скулы Зака говорили о том, что он не потерпит никакой отсрочки.

– Я… я… – с жадностью я глотнула воздух. Я притворялась, что мысль о разводе с Джулианом была лишь одним из болезненных симптомов моего ПМС (предмоногамного состояния), излечить меня от которого призван был Зак. Но что же я делаю? Конечно, я не должна окончательно уходить от моего дорогого, милого мужа. Я ведь люблю его. Но мне, как всегда, не хватало рациональности. Пора записаться в общество анонимных кого-то там. «Здравствуйте, меня зовут Ребекка. Я не могу жить без Зака». Как попасть на семинар для Двуличных Сучек? Господи прости. Если я так стремилась к саморазрушению, почему было просто не подсесть на крэк или не начать продавать подержанные машины?

Зак решительно кивнул.

– … хочу развестись, – промямлила я и ушла, оставив своего мужа стоять в недоумении, словно в ожидании поезда.

24
Лучше поздно, чем никогда

– Развестись? – завизжала Анушка. – Это звучит так пленительно, правда? Словно из Сомерсета Моэма. Плетеные кресла на колониальных верандах, сигареты «Голуаз», неразбавленная водка и медленно вращающиеся лопасти вентилятора…

– Ты не можешь развестись, – заявила Кейт, просовывая голову между передними сиденьями. – Ты ведь не разлюбила Джулиана?

Я выдержала паузу.

– Нет. Но при этом я полюбила кого-то еще. Анушка зацепила столбик ограждения и, чудом оставшись в живых (иногда мне кажется, что она брала уроки вождения у самого Гудини[22]22
  Гарри Гудини – известный фокусник и маг XX века.


[Закрыть]), влетела на парковочное место для инвалидов под зданием Христианского союза молодежи. Если мое сердце и не остановилось, на нем уж точно остались царапины.

– Если бы на мужчинах были ярлычки с ценниками, ты бы поняла, что теряешь, – сокрушалась Кейт, отрывая лицо от рычага переключения передач.

– Что? – я резко развернулась, чтобы посмотреть ей в глаза. – Не верю своим ушам! Да неужто это говорит Кейт Мак-Криди? Где же ее вечная песенка «Все мужики сволочи»?! Это же ты убеждала меня не выходить за него замуж!

– Если бы я только могла предположить, что ты тут же развернешься на сто восемьдесят градусов и сорвешь с древа жизни неспелый лимон…

– Зак не лимон. Он научился спрягать глаголы, к вашему сведению.

Анушка закрыла машину, и мы поплелись по бетонной площадке.

– Слава тебе господи! Спрягать глаголы! Ничего себе… Ребекка, с ним стыдно показаться в обществе. Если бы Закери был псом, ему бы определенно потребовались поводок и намордник. Если бы он был…

Двери лифта разверзлись.

– Я все еще люблю Джулиана. Но проблема в том, что он слишком милый.

– О да, как это отвратительно в мужчинах, – кривлялась Кейт. – Беги, пока у тебя осталось хоть немного самоуважения.

– Я хочу попросить тебя: поговори с Джулзом, чтобы он поскорее дал мне развод, – перебила я ее, нажав кнопку первого этажа.

– Только позаботься о хорошем адвокате. В Британии мужчинам на бракоразводных процессах отдается предпочтение, – посоветовала Анушка, пока мы поднимались в лифте. – Ты должна проследить, чтобы имущество было поделено поровну…

– Да уж, – усмехнулась Кейт, – чтобы все было поделено поровну между двумя адвокатами. Адвокаты берут сумасшедшие деньги, чтобы сообщить тебе то, что ты уже знаешь, только на латыни. Разводус Алиментус Максимус.

– До этого дело не дойдет. К тому же делить нечего. Мы уже разбили все, что только можно, месяц назад.

Женская раздевалка была окутана туманом из тальковой пудры, ароматами дезодорантов и лака для волос. Мы всунули пластиковые карточки членов клуба в прорези шкафчиков и стали переодеваться.

– Зачем разводиться-то? – Кейт уселась на деревянную скамейку, стоявшую вдоль стены, и стала стягивать с себя джинсы. – Только не говори мне, что собираешься выйти замуж за Зака! Этого я тебе точно не позволю. По твоему сценарию, одиночество – кратчайший промежуток между двумя браками.

– Ну уж, если ты будешь носить такие трусы, тебе точно никогда ни один брак не светит. – Я оттянула резинку ее панталон, купленных в универмаге «Маркс и Спенсер». В них никто и ничего никогда не проникнет. Эти трусы защитят тебя даже от пулеметного огня.

– Отвали от меня! Ты что, правда собираешься выйти за него замуж? Да ты что, коллекционируешь именно неподходящих тебе мужчин? Они ведь липнут к тебе как мухи! – Она совершила ответный жест и оттянула резинку моих стрингов. – Скажи, а эти трусы с подогревом? Ведь скоро зима. Как ты вообще их носишь?

– Упругие корсажи не очень-то удобны для любовной игры, – нанесла я ответный удар.

Кейт сняла позорные панталоны и сунула их в свой рюкзак.

– Хочу тебе сообщить, что петтинг – это для животных.

– А если кого-то не остановят твои трусы, то через лобковые дебри он уж точно не сможет пробраться. Твой лобок напоминает заросли плюща с теневой стороны дома. Интересно, когда же ты сбреешь свой лес?

– Она права, куколка, – с осуждением сказала Анушка. – Это не лобковые волосы, а каминный коврик.

– Пообещай мне, что не выйдешь за этого дворнягу.

– Может, мне придется выйти за него замуж, если мы поедем в Америку. Ну, чтобы получить грин-карту.

– А-а-а, – протянула Кейт. – И, конечно, тогда он сможет вернуться в Англию не как нелегальный иммигрант. – Впившись зубами в шоколадку «Кит-Кат», она одарила меня проницательным взглядом. – Теперь все ясно. Легко поймать рыбку, когда она без воды, понимаешь, Ребекка.

– …Я уж молчу про твои отложения, Кейт. – Я шлепнула ее по заду. – Какой смысл заниматься спортом, если потом ты обжираешься шоколадом? Хотя обжорство – это самый безопасный секс на свете…

– Это не отложения. – Она уверенно положила руки на бедра, – Это – хранилище протеина… Нет, но выйти замуж за Зака? Господи прости! Хотя что я? Все равно этого никогда не произойдет. Он не сможет расписаться в свидетельстве о браке. Да к тому же он еще несовершеннолетний!

– Да какое там хранилище протеина, в задницу! Наверное, внутри тебя сидит худенькая девочка и старается вылезти, Кейт, ты ее просто сожрала. А Зак вовсе не ребенок!

– Правда? Я думаю, он носит не пижаму, а ползунки. – Кейт натянула обтягивающие спортивные штаны, упаковав в них свои тяжеловесные ягодицы. – И вообще я вовсе не жирная. Просто чуть припухла от менструации.

– У тебя что, месячные четыре недели в месяц?

– Просто у меня ягодицы удерживают воду.

– Тихий океан должен был высохнуть после того, как ты в нем плескалась, куколка. – Просовывая длинные тонкие ножки в трико от Гуччи, Анушка не заметила грозного выражения на лице Кейт. – Понимаешь, Ребекка права. Тебе нужно начать следить за собой. Ты даже не пользуешься увлажняющим кремом. Твоя кожа напоминает чешую, так что у моей крокодиловой сумочки просто встает на тебя, – смело высказалась она.

– Да? Я думаю, это единственные признаки мужского возбуждения, которые присутствуют в твоей жизни последнее время!

Анушка перестала смеяться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вообще-то я ничего не собиралась говорить, но раз уж ты спрашиваешь…

Кейт схватила Анушку и, протащив через раздевалку, прижала ее вздернутый носик к окну тренажерного зала.

– Что? – раздраженно вопрошала Анушка. Кейт ткнула пальцем в тренажер для укрепления мышц бедер. Неуклюже развалившись перед зеркалом и расставив ноги, на нем восседал Принц Темноты собственной персоной.

– Дариус? А он-то что тут делает?

– Смотри лучше, дуреха.

– Это глупо. Я пойду поздороваться.

– Анушка. Как бы тебе это объяснить?.. Это, черт возьми, ситуация, в которой участвуют Кен и Кен, доходит?

– Что?

– Давай я попробую объяснить это на английском, – развивала свою мысль Кейт. – Твой муж забивает голы в ворота противника…

– О господи! – вскрикнула я. – Ты серьезно? Откуда ты знаешь? – От нашего дыхания запотело окно.

– Я не понимаю, о чем вы, – ныла Анушка.

– Кейт кажется, что у Дариуса немного странные сексуальные пристрастия.

Лицо Анушки все еще не выражало никаких эмоций, словно лист белой бумаги.

– Он морячок, плывущий против течения, – разразилась Кейт в нетерпении.

– Он не пройдет мимо ни одной попки… – добавила я.

– Он выпивает в таверне «Петушок» или баре «Мальчики-зайчики». – Кейт взорвалась от отчаяния. – Да, мать твою, он обедает в кафе «Анальные радости», дура!

Кровь отхлынула от лица Анушки. Тут мы увидели, как загорелый личный инструктор подошел к ее мужу, оттянул пальцем его трусы и притянул к себе. Дариус впился ногтями в ягодицы инструктора и проник языком в ухо этого Адониса.

– Мой муж цепляет мальчиков в Христианском союзе? – Она почти задыхалась.

– Несправедливо, правда? – сказала Кейт. – Я здесь подцепила только лишай.

Ноги Анушки ослабели, и она рухнула на меня.

– Но ведь он гетеросексуал.

– Знаешь, все они гетеросексуалы, – раздраженно выпалила Кейт. – Я наблюдаю за твоим муженьком уже не первый день.

– Я и не догадывалась… – запинаясь, промямлила Анушка.

Я нежно обняла ее худые плечи.

– А тебе не показалось странным, что на репетицию свадьбы он напялил платье невесты?

– Я думала, это просто шутка такая со школьных времен… – Анушка глотала слезы. – Он сказал мне, что в колледже они всегда переодевались в женскую одежду.

– А секс с ним случайно не напоминал «анальную рулетку»?

– Просто я думала, что он не хочет, чтобы я залетела, – хныкала Анушка.

Я закатила глаза. Вот еще одна проблема с англичанами из высшего класса – они просто не могут пропустить ни одного извращенца.

– И что ты теперь будешь делать? – спросила я Анушку успокаивающим голосом. – Ну, кроме того, что позвонишь Джеффри Дамеру?[23]23
  Джеффри Дамер – серийный убийца конца 1980-х – начала 1990-х годов.


[Закрыть]

– Теперь я понимаю, почему его любимые фильмы – «Приключения Присциллы, королевы пустыни»[24]24
  «Приключения Присциллы, королевы пустыни» (реж. С. Эллиот, 1994) – австралийский фильм о приключениях трансвеститов.


[Закрыть] и «Какими мы были».[25]25
  «Какими мы были» (реж. С. Поллак, 1973) – культовый американский фильм с Робертом Редфордом в главной роли.


[Закрыть] Ты думаешь, это повод для развода? – жалостливо спросила Анушка.

– Что повод для развода? То, что ему нравится «Какими мы были»? Я думаю, это хороший повод посмеяться, – ответила я ей.

– Но ведь я только что написала благодарственные письма! Они даже еще тепленькие! – всхлипывала Анушка. – А какой позор! Может, мы сможем и дальше жить вместе как ни в чем не бывало?

– Анушка! Твой муж явно гуляет на стороне, – убеждала ее Кейт.

– Так я его направлю в нужную сторону.

– Анушка, Кейт права. Ты представляешь, что это за ощущение, когда вы занимаетесь сексом и понимаете, что фантазируете об одном и том же человеке?

– О Томе Крузе, например?.. – уточнила она рассеянно.

– Разведись с ним. Послушаешь Ребекку, так уж точно кажется, что все это так чертовски просто.

– Я не могу. Он обдерет меня как липку. У меня не останется ни гроша.

– Он и так тебя обдерет, да еще и мозги оттрахает. Любовь за деньги не купишь, хотя, как видите, ее можно взять напрокат за почасовую оплату – сказала я, наклоняя голову в сторону Дариуса. Инструктор стоял на коленях между его ног. Якобы проверяя напряжение брюшных мышц во время приседаний, он скользил рукой по влажному животу Дариуса все ниже и ниже, норовя ущипнуть его за пенис.

Анушка рванулась к дверям. Мы с Кейт дернулись за ней. Но догнать не успели. В первый раз я увидела, как Анушка действительно упражняется. Когда мы добежали до тренажерного зала, красный от стыда Дариус, запинаясь, выдавал типичные извинения. 1) Я думал о девушке – о тебе, в смысле. 2) Ты не гей, если не целуешься. 3) Просто в спортцентре мало женщин. 4) Мне было любопытно. 5) У каждого мужчины в жизни бывает хотя бы одно гейское увлечение, вспомни Толстого, Вольтера, Черчилля… 6) Я звоню своему адвокату.

Нас стало двое. И теперь я знала точно: причиной развода определенно является брак.