Текст книги "Пепел на ветру"

Маленький блестящий медальон на длинной золотой цепочке чуть поблескивал в ложбинке между округлых грудей. Дрожащими пальцами Элайна поднесла его к фонарю, чтобы получше рассмотреть. С одной стороны медальона был выгравирован герб с двумя распростершими крылья воронами, с другой его украшали изящные, прихотливо изогнутые буквы.

«Собственность К.Р. Латимера», – медленно прочла Элайна. Надпись словно впечаталась в ее мозг. Хотя это было небезопасно, она так и не решилась расстаться с медальоном. В том, что Роберта действительно похитила ключ от квартиры Коула, Элайна была почти уверена – значит, в доме не осталось ни единого безопасного тайника. Если случится худшее и у нее будет ребенок, он должен жить с отцом, пока его мать гниет в тюрьме. Коул обязан узнать, с кем провел памятную ночь, и медальон станет тому убедительным доказательством. Рассуждая таким образом, Элайна исполнилась уверенности в том, что о ее ребенке позаботятся, о большем она не смела и мечтать.

Воскресное утро застало семейство Крэгхью в церкви, и хотя Коул провел предыдущую ночь в госпитале, Роберта таки уговорила его сопровождать их. На самом деле она просто не хотела оставлять его наедине с младшей кузиной.

В отсутствие родственников Элайна решила немного отдохнуть, но вскоре тишину разорвали сердитые причитания Роберты. Коул пытался предупредить жену, что давние знакомые наверняка отвернутся от нее, узнав, что она вышла замуж за янки, однако Роберта так стремилась похвалиться красавцем мужем, что не пожелала слушать никаких доводов, в чем, судя по ее реакции, теперь, видимо, сильно раскаивалась.

– Ноги моей больше там не будет! – громко воскликнула она, швыряя шляпу на кухонный стол.

– Полно, успокойся, дочка. – Лила смущенно посмотрела на Коула, молча прикуривавшего сигару.

– Вот увидите – я отомщу им всем! Я устрою самый шумный, самый роскошный бал, и никто из них не попадет на него! Никто!

Коул, прищурившись, следил за поднимающейся к потолку струйкой дыма.

– А кого же ты тогда пригласишь, дорогая?

– Кого? – Роберта задумалась. – Разумеется, генерала Бэнкса с женой! – вдруг воодушевленно воскликнула она. – Их и других янки!

Лила ахнула и, опустившись на стул, принялась лихорадочно обмахиваться веером, а Дульси зловеще нахмурилась, глядя на молодую хозяйку. К счастью, Энгуса в это время не было – он задержался в каретном сарае.

Коул, глядя на свою сигару, как-то странно усмехнулся:

– Полагаю, этим ты сразишь всех наповал.

Роберта просияла:

– Ну конечно! Этого-то я и хочу!

– Что тут за шум? – спросила Элайна, появляясь в дверях.

– Не твое дело! – отрезала кузина.

– Это уж само собой.

Дульси огорченно всплеснула руками:

– Мисс Роберте пришло в голову пригласить в дом целую свору янки!

– Что? – От изумления Элайна даже забыла, что должна говорить хриплым мальчишеским голосом.

Коул с любопытством вскинул голову, а затем, небрежно усмехнувшись, затянулся сигарой.

– Немедленно брось эту гадость в печку! – потребовала Роберта. – От дыма меня тошнит!

– Тошнит? – переспросил Энгус, который появился как раз вовремя, чтобы услышать последнее замечание дочери. – Ты хочешь сказать, что уже… ждешь ребенка?

У Роберты от удивления приоткрылся рот, а Элайна с трудом удержала в руках чашку с кофе, который только что налила себе. Коул продолжал насмешливо улыбаться. Ему станет не до смеха, вдруг с горечью подумала Элайна, когда он увидит, как у Эла растет живот!

– Папочка, какой ты неделикатный! – Роберта с притворным смущением опустила глаза, но тут же, увидев, что Элайна направилась к двери, окликнула ее: – Что это с тобой, Эл? Только не говори, что тебя тоже тошнит!

– Вот именно, – сухо отозвалась Элайна. – От мысли, что по твоей вине в доме скоро появится целая свора янки.

– Каких еще янки? – возмутился Энгус, и Элайна воспользовалась случаем, чтобы улизнуть. Роберта, заметив ярость на лице отца, наконец, поняла, что с пышным балом придется повременить.

Глава 15

С появлением Коула Латимера для обитателей дома Крэгхью начался период изобилия, давно забытого всеми. Дульси уже не приходилось экономить соль и сахар; даже Энгус слегка смягчился, поскольку в шкафу у него вновь появился запас бурбона и бренди. У одной из аристократических семей города Коул приобрел двухместную коляску и несколько отличных лошадей, а на следующий день в конюшню привезли запас овса. В отличие от Энгуса Коул не скупился: корм получали не только его жеребец и новые лошади, но даже Тар.

Роберте досаждало лишь одно: хотя теперь у нее были деньги, разыскать по-настоящему роскошные туалеты было нелегко. И все же редко случалось, чтобы она вернулась домой без новой шляпки или пары чудесных туфелек, которые сразу же спешила продемонстрировать Элайне.

Проводя долгие ночные часы без сна, Элайна постепенно поняла, что Коул тоже страдает бессонницей: когда Роберта засыпала, он начинал бесшумно бродить по дому, словно разыскивая что-то. Он и вправду становился все беспокойнее: Роберта равнодушно принимала его ласки и торопила завершить любовную игру – в ней не оказалось ни капли огня, который так взбудоражил его когда-то. Даже та страсть, которую она выказывала до свадьбы, теперь иссякла.

– Боже милостивый, Коул! – ахнула Роберта, когда он однажды раздвинул языком ее губы. – Неужели леди позволительно так целоваться? Это же омерзительно!

Коул нахмурился:

– Но прежде тебе это нравилось…

– Никогда!

Коул завел руку за спину, разминая затекшие мускулы. В присутствии Роберты он постоянно чувствовал какое-то напряжение.

– Кстати, где медальон, который я тебе отдал? Я хочу, чтобы ты вернула мне его.

– Медальон? – недоуменно переспросила Роберта.

Коул открыл окно.

– Да, тот самый, который я подарил тебе в первую ночь. Он недоуменно покачал головой, раздраженный своей забывчивостью. Мало-помалу разрозненные обрывки воспоминаний возвращались к нему, но капитан по-прежнему не мог объяснить себе, что же все-таки тогда произошло. Похоже, он расстался с медальоном только потому, что у него не было денег. Но это же нелогично! Неужели Роберта отдалась ему в обмен на золотую безделушку?

– Должно быть, ты просто потерял его, – пожала плечами Роберта. – Если он здесь, в доме, я обязательно его найду.

На следующий день, вернувшись из госпиталя, Элайна увидела, что все в ее комнате перевернуто вверх дном, а сорванное с постели белье валяется кучей на полу. Девушка изумленно застыла в дверях.

– Могла бы убрать за собой, – раздраженно прошептала она, сразу сообразив, кто устроил этот беспорядок.

Не переставая хмуриться, Элайна принялась раскладывать одежду в комоде, но резкий стук каблуков заставил ее обернуться. Капитан, подойдя к двери, остановился и молча наблюдал за ней.

– Это еще что такое? Как тебе не стыдно!

Элайна с тоской прикрыла глаза, борясь с желанием раскричаться, обозвать его слепым болваном.

– Даже если благодаря вам мы не голодаем, – заявила она, – это еще не значит, что дом принадлежит вам. В своей комнате я убираю так, как пожелаю и когда пожелаю. И я не намерен выслушивать нотации какого-то синебрюхого! Убирайтесь вон!

Она захлопнула дверь перед носом Коула и застыла, дрожа и прислушиваясь к звуку удаляющихся шагов, а потом трясущимися пальцами сжала висящий на груди медальон. Элайна ни секунды не сомневалась, что именно его искала Роберта. Неужели Коул начал припоминать события той ночи? Но тогда – что же будет дальше? И что станет с ее ребенком, если она вправду беременна?

Напряжение, возникшее между Элайной и Энгусом, несколько ослабело – возможно, потому, что она постоянно пропадала в госпитале или у миссис Хоторн. Однако жизнь в доме Крэгхью отнюдь не стала спокойнее. Не прошло и нескольких недель относительного супружеского счастья, как молодая пара начала ссориться. Ухитрившись собрать внушительный гардероб, состоящий прежде всего из роскошных платьев, Роберта жаждала продемонстрировать их, но ее отец с непоколебимым упорством южанина отказывался принимать янки в своем доме, а вечно одетые в траур местные вдовы ей откровенно надоели: она не получала никакого удовольствия, выставляя перед ними свои наряды. Вот если бы ей удалось попасть на бал северян – она тут же заслужила бы титул самой элегантной и утонченной дамы Нового Орлеана! Ее появление на балу под руку с красавцем офицером было бы истинным триумфом. Но у Коула почти не оставалось свободного времени, и Роберте пока приходилось довольствоваться редкими минутами общения с ним.

В результате она решила действовать постепенно, и теперь перед ней встала новая задача: как можно чаше претендовать на его время, которое он ценил превыше денег. Если Коул не являлся домой в назначенный час, Роберта закатывала ему грандиозный скандал и если бы не была уверена, что для него Эл – только чумазый и непослушный мальчишка, то давным-давно обвинила бы кузину в том, что та пытается отбить у нее мужа.

Элайна с трудом надела тесную кофточку. К счастью, ей больше не приходилось беспокоиться о возможной беременности, однако она взрослела, и прятать грудь становилось все труднее – с каждым днем та все больше выпирала из мужской одежды.

Осторожно войдя в кухню, девушка ссутулилась и постаралась погромче шаркать башмаками по полу. Капитан Латимер сидел за столом, поглощая сытный завтрак, приготовленный Дульси. После того как он заявил, что приносит еду для всех живущих в доме, а не только для себя и своей жены, Дульси нехотя изменила свое мнение о янки и стала относиться к нему более доброжелательно. И все же она держалась настороженно, поэтому в присутствии Коула в кухне всегда царила тишина. Тем не менее капитан и чернокожая кухарка питали друг к другу молчаливое уважение.

Поприветствовав Дульси, Элайна уселась на ящике возле очага. Когда Коул, отложив вилку, медленно поднял голову, то обнаружил, что парнишка с любопытством наблюдает за ним, в то время как Дульси бесшумно снует по кухне, то и дело поглядывая на обоих.

– Что-то не так? – спокойно спросил Коул.

Элайна пожала плечами, взяла стул и села на него, опершись подбородком на сложенные руки так, что над ними виднелись только вздернутый нос, искрящиеся серые глаза да встрепанная копна грязных волос. Ее голос звучал приглушенно:

– На сегодня у меня нет работы, поэтому я и решил попросить выходной.

Коул помолчал, раздумывая.

– У тебя появились какие-то важные дела? – Он поднял руку, не давая Элайне возразить. – Не надо объяснять, я понял! Ты собираешься смыть с себя всю эту грязь.

Плечи Дульси задрожали от едва сдерживаемого смеха, но, заметив, что девушка нахмурилась, она тут же отвернулась и поспешила заняться делом.

Решив воспользоваться испытанным приемом, Элайна шмыгнула носом и вытерла его рукавом.

– Не только. – Она задумчиво подняла глаза к потолку. – Пожалуй, я куплю себе пару башмаков – для этого я скопил немного денег. И вообще у меня давно не было свободного времени.

– Новые ботинки? – изумился Коул. – А еще одежду, полотенце, мыло? Нет, ты, должно быть, болен! – Он потянулся ко лбу Элайны.

– Эй, не распускайте руки! – Элайна резко отклонилась в сторону. – Я вовсе не болен. Просто сегодня я не приду в госпиталь, вот и все.

– Полагаю, ты заслужил выходной. – Коул поднялся. – Ну что ж, мне пора. – Он вытащил из-за пояса перчатки и, надев их, направился к задней двери. Но на пороге помедлил: – Если ты все-таки надумаешь вымыться, зайди в госпиталь прежде, чем снова перепачкаешься: я не прочь узнать, как ты выглядишь на самом деле. – Сказав это, он быстро вышел и тут же позабыл о своей шутке.

Молодой служащий отдела по операциям с недвижимостью, заложив страницу пером, поднялся, равнодушно глядя на посетителя сквозь очки, – и вдруг глаза его расширились: перед ним стояла настоящая южная красавица, и он мог поклясться, что ему еще не случалось видеть таких в своем офисе. Незнакомка была одета в черное платье строгого покроя, но даже густая вуаль не скрывала прелесть ее лица.

– Чем могу служить, мадам?

– Я хотела бы обратиться к вам за помощью…

От звуков мелодичного голоса клерка охватила сладострастная дрожь.

– Разумеется, готов всячески содействовать вам. – Он поднялся и торопливо предложил гостье сесть, а затем вернулся на свое место. – Но что привело вас сюда?

Элайна осторожно приподняла вуаль.

– Видите ли, мой отец скончался и оставил мне небольшое наследство, – печальным голосом начала она. – Вот я и решила перебраться из Нового Орлеана куда-нибудь подальше, пожалуй, даже в верховья реки, и потому хочу узнать, продается ли в тех местах дом, какой могла бы позволить себе приобрести небогатая вдова. Сейчас для меня каждый грош имеет значение. Прошу вас, поймите: я не в состоянии покупать дорогую недвижимость. – Она робко улыбнулась. – Может быть, вы сможете помочь мне подобрать какой-нибудь дом к северу отсюда? Я слышала разговоры о заброшенной плантации неподалеку от Александрии – кажется, она расположена на берегу реки. Я очень люблю эту реку, а вы? Вообще мне хотелось бы жить у воды…

– Да, да, разумеется, мадам! – Клерк принял озабоченный вид. – Сейчас посмотрим… – Он начал листать толстую бухгалтерскую книгу. – Есть одно имение, которое можно приобрести почти за бесценок, но боюсь, оно вам не подойдет.

– Почему же? – Элайна взмахнула ресницами. – С ним что-то не так?

– Видите ли, оно принадлежало семье Макгарен, но недавно выяснилось, что младшая Макгарен – преступница.

Трепет волнения охватил Элайну, поэтому пришлось выждать минуту, после чего она спокойно отозвалась:

– Сначала я хотела бы узнать, сколько это стоит. Наверное, очень дорого?

– Совсем нет, мэм. – Клерк улыбнулся. Прелестное создание было вправе рассчитывать на любую помощь. По-видимому, ей еще не исполнилось и двадцати – в таком возрасте женщина всегда нуждается в поддержке сильного мужчины. – Янки выставили его на аукцион, назначив минимальную цену – всего пять тысяч долларов.

Всего пять тысяч долларов! На деньги, которые ей удалось скопить, она смогла бы купить разве что чугунный столбик у крыльца.

– Торги заканчиваются в апреле, и сведения о сделках поступят во все банки территории, занятой северянами.

– Боже милостивый! – В голосе Элайны зазвучало отчаяние. – Нет, этого я не могу себе позволить. Не найдется ли у вас чего-нибудь подешевле?

Клерк развел руками:

– Увы, мэм, ничего! Если хотите, попытайте удачу на аукционе.

– Придется поговорить с дядей, – огорченно пробормотала девушка. – Благодарю вас за помощь, сэр.

У нее нестерпимо защемило сердце. Сумма казалась ей непомерной. Такие деньги могли водиться только у Коула Латимера, но говорить с ним о покупке имения было бессмысленно.

Выйдя из банка, Элайна чуть не столкнулась с другим посетителем, торопившимся войти. Удивленно вскинув голову, она обнаружила, что смотрит прямо в черные масленые глазки Жака Дюбонне.

– Мадемуазель! – Француз, сверкая улыбкой, склонился в поклоне. Наконец-то он нашел молодую вдову, которую так долго искал! – Какая встреча!

Элайна, поспешно опустив вуаль, шагнула в сторону, чтобы обойти его, но Дюбонне загородил ей дорогу.

– Пардон, пардон! – Он широко развел руки. – На этот раз я не позволю вам улизнуть. После предыдущей встречи вы словно сквозь землю провалились.

Элайна смерила нахала холодным взглядом:

– Не представляю, зачем я вам понадобилась, сэр, но хочу предупредить: вы зря теряете время. Мы не знакомы, и я не собираюсь что-либо менять. А теперь позвольте мне пройти…

– Но, дорогая! – воскликнул Жак. – Неужели вы не догадываетесь, что я безумно влюблен в вас? Теперь, когда мы снова встретились, я не отпущу вас, пока вы не пообещаете уделить мне хотя бы несколько часов. Может быть, сегодня вечером…

– Не будьте идиотом! Ваше предложение непристойно, сэр, и если вы не дадите мне пройти, я закричу. – Настойчивость этого человека начала действовать Элайне на нервы. Она попыталась проскочить мимо, но Дюбонне поймал ее за руку.

– Разумеется, в таком людном месте не пристало обсуждать столь деликатные предметы, зато у меня есть экипаж. Я доставлю вас, куда вы пожелаете, а по дороге мы сможем немного поболтать. – Жак поднял руку и сделал знак чернокожему кучеру, сидевшему на козлах элегантного ландо.

– Вы требуете невозможного, сэр. Я не сажусь в экипажи с незнакомыми мужчинами. – Элайне надоело упрямство ее неожиданного почитателя, к тому же она торопилась домой. Прохожие уже стали поглядывать на них, а это ее совсем не устраивало.

Высвободив руку, она одарила француза ледяным взглядом:

– Оставьте меня, наконец, в покое!

– Полно, дорогая, не упрямьтесь. – Дюбонне засмеялся. Ему не раз приходилось иметь дело с женщинами легкого поведения, готовыми на все ради нескольких монет, но он понятия не имел, как следует обращаться с леди. Обычно он использовал женщин для удовлетворения своих прихотей, а когда они надоедали ему, бесцеремонно бросал их, но эта вдова возбудила его любопытство, и Жак не желал мириться с отказом. Схватив Элайну за талию, он решительно потащил ее к экипажу. – Мы всего лишь прокатимся в моей коляске, а затем… а-а-а!

Громкое ругательство сорвалось с его губ, когда острый каблук впился ему в ногу. Нелепо подпрыгнув, Жак схватил Элайну за руку, но тут же пошатнулся, и в ушах у него зазвенело от хлесткой пощечины. Он и не подозревал, что в этом хрупком теле кроется такая сила. Ну нет, это уж слишком! Никто не смеет наносить такое оскорбление самому Жаку Дюбонне!

С трудом удержав равновесие, незадачливый кавалер грубо схватил незнакомку за плечи, желая немедленно отомстить, но уже в следующий момент кто-то крепко взял его за шиворот и встряхнул с такой силой, что у него с головы слетела шляпа. Француз схватился было за стилет, но его рука мгновенно оказалась зажатой словно в железных тисках, а в спину между лопатками уперлось острие ножа. Жак висел, едва касаясь тротуара носками ботинок, и даже не мог оглянуться, чтобы посмотреть на противника.

Чернокожий слуга соскочил с козел ландо, намереваясь вступиться за хозяина, но вдруг застыл на месте, вовремя заметив, что ему в грудь направлено дуло «ремингтона» сорок четвертого калибра, а затем медленно вернулся на свое место.

Коул Латимер резким движением поставил зарвавшегося буяна на ноги.

– Похоже, месье Дюбонне, – протянул он, сверкнув глазами, – вам доставляет патологическое удовольствие нападать на женщин и детей.

Француз нервным движением оправил сюртук и поднял шляпу. Отряхивая ее, он исподлобья взглянул на Коула.

– Вы уже трижды вставали у меня на пути, капитан, – он кое-как водрузил шляпу на голову, – а я не из тех, кто забывает отдавать долги!

Капитан небрежным жестом сунул пистолет в кобуру, но на всякий случай не стал застегивать ее. Потом он обернулся к женщине в черном:

– С вами все в порядке, мадам?

Элайна слегка отвернулась, чтобы ему труднее было различить ее лицо под вуалью, и кивнула.

– Вы хотите, чтобы этого человека привлекли к суду? Она отрицательно покачала головой.

– Стало быть, пусть убирается, и покончим с этим.

– Я безмерно благодарна вам, капитан, – еле слышно выговорила девушка.

Этот мелодичный, нежный голос показался Коулу вроде бы знакомым, но вспомнить, где он слышал его, капитану так и не удалось.

– В следующий раз все будет совсем иначе. – Казалось, Дюбонне все еще не мог смириться с поражением.

Коул застегнул кобуру.

– Хочу дать вам совет: берегите себя. Мне, как никому другому, известно, что пулевые ранения опаснее ран, оставленных саблей.

Жак надменно взглянул на своего противника.

– По-моему, мы оба остались в проигрыше. – Он указал на удаляющуюся фигуру в черном.

Коул следил за женщиной до тех пор, пока она не свернула за угол, и в результате не заметил, как Жак подал знак стоявшему в стороне рослому тощему мужчине, который тут же двинулся вслед за незнакомкой.

– Всего хорошего, капитан Латимер. Думаю, мы еще увидимся!

– Как знать! – Коул небрежно прикоснулся к шляпе. Экипаж тронулся, и капитан Латимер, проводив его взглядом, стал восстанавливать в памяти краткий разговор с вдовой. Отчего-то ему захотелось узнать об этой женщине все. А этот голос – он окутывал его, словно туман, и тут же ускользал из памяти. И все-таки Коул был уверен, что однажды уже слышал эти волшебные мелодичные звуки.

Подходя к знакомой двери, Элайна и не подозревала, что сообщник Дюбонне следит за ней. Подобрав юбки, она взбежала по лестнице и на площадке столкнулась с Робертой. Несмотря на то что время близилось к полудню, кузина еще не успела сменить ночную рубашку на платье.

– Где ты была? – требовательно спросила старшая кузина.

Элайна проскользнула мимо, на ходу развязывая ленты шляпки.

– Ходила в банк узнавать насчет Брайер-Хилла.

– Что? – взвизгнула Роберта, бросаясь следом. – Ты подвергла всех нас опасности из-за какой-то жалкой фермы? Да как ты посмела!

Элайна обернулась, и ее глаза потемнели, точно небо перед грозой.

– Эта «жалкая ферма», дорогая, – с расстановкой произнесла она, – мой родной дом. Рядом в земле покоится моя мать. Если ты намерена продолжать этот разговор, впредь прошу упоминать о Брайер-Хилле с должным уважением.

– И ты еще угрожаешь мне! – Казалось, Роберта вот-вот лопнет от злости. – Если бы не твое появление здесь, нам вообще не о чем было бы беспокоиться. Скажи спасибо, что мы не вышвырнули тебя вон!

– Если бы не я, милочка, не видать бы тебе Коула как своих ушей, – язвительно напомнила Элайна.

Опасный блеск в глазах кузины лучше всяких слов убедил Роберту, что продолжать спор бесполезно.

– Когда только мы с Коулом уедем отсюда и забудем наконец обо всех вас!

Снимая туфли, Элайна бросила через плечо:

– Вчера, вернувшись с работы, я слышала твой разговор с миссис Мортимер. Никак вы с Коулом собираетесь в Вашингтон?

– И тебе не совестно подслушивать!

– Когда ты принимаешь у себя янки, мне приходится быть начеку, – Элайна криво улыбнулась, – чтобы не поплатиться жизнью.

– Миссис Мортимер всего лишь жена офицера, – поправила Роберта. – Она обещала попросить мужа, чтобы Коула перевели в Вашингтон. Возможно, он даже станет врачом самого президента. Он так талантлив…

– Бог мой! Зато ты чересчур тщеславна. Полагаю, ты уже говорила с ним об этом?

– Пока не вижу необходимости, но скоро он обо всем узнает.

– Очень мило с твоей стороны. Не сомневаюсь, капитан Латимер будет в неоплатном долгу перед тобой – ведь ты продвинешь его по службе…

– Тебе вовсе незачем кривляться. – Роберта гордо вскинула голову. – Я желаю ему только добра. По крайней мере я сделаю для него больше, чем смогла бы сделать ты. Тебе, пожалуй, было бы под силу только одно – подарить ему целую кучу слюнявых младенцев!

– Ты права. – Элайна театральным жестом воздела руки к потолку. – Как всегда!