Текст книги "Шанна"

Глава 19

Над островом бушевал ураган. Болото поглощало энергию штормовых волн, благодаря чему песчаная дюна оставалась нетронутой. Пристанище пиратов, с его толстыми стенами и тяжелой крышей, прикрытое холмом, было надежным убежищем для его обитателей. Дубовая дверь хорошо защищала Рюарка и Шанну от рвавшихся к ним грязных скотов, перепившихся по случаю непогоды и собравшихся внизу, в общей зале. Несколько раз в этот вечер пираты поднимались по лестнице и стучали кулаками в дверь, требуя, чтобы Рюарк привел к ним пленницу.

Их рвение охлаждало лишь воспоминание об остро заточенной сабле, и, в конце концов, они отступили, бормоча угрозы и ругательства. Среди них так и не нашлось храбреца, который отважился бы помериться силами с Рюарком.

Шли долгие часы. Сгустились сумерки. Непрестанно стучал ставнями ветер. Наконец в дверь постучал Гэтлье. Он принес ужин, а также большой саквояж, который тут же с гордостью открыл: там лежала веревочная лестница. Уходя, он остановился на пороге с озабоченным видом.

– Доре пришлось спрятаться в конторе от Гаррипена и его друзей, – проговорил он. – Кармелита хорошо накормила и напоила бандитов и даже позволила кое-кому из них и другое развлечение, но она давно уже им надоела, они ищут чего-нибудь новенького.

По мере приближения ночи нервное напряжение Рюарка росло. Он расхаживал по комнате, проверял свои пистолеты, пробовал пальцем лезвие сабли. Ураган понемногу начал стихать. Дождь превратился в туман. Кто-то тихо постучал в дверь. Рюарк впустил Гэтлье и, озабоченно посмотрев на него, сказал:

– Боюсь, как бы нам не пришлось отложить нашу затею. Пираты что-то притихли. Это мне совсем не нравится.

С лица Гэтлье не сходила улыбка.

– Они просто перепились. Уставшая от них Кармелита напоила их самым крепким ромом, и они оклемаются не раньше, как через несколько часов.

Рюарк вышел из комнаты, чтобы убедиться во всем самому. Общая зала была освещена лишь огарками свечей. В самых причудливых позах здесь и там валялись без чувств пьяные пираты. Во всю мочь храпел упавший животом на стол Мазер. Рюарк вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и придвинул к ней массивный комод. По его знаку Гэтлье надежно привязал лестницу к железной раме окна, и она опустилась вниз. Теперь Шанне не оставалось ничего другого, как ждать. Она подняла с пола безрукавку Рюарка, которая теперь принадлежала ей, Шанне, но еще хранила его запах. Шанна прижалась щекой к мягкой коже.

– В кого я превратилась! – вслух пробормотала она. – В замужнюю женщину, ожидающую мужа! Как ни странно, мне так его не хватает! Можно подумать, что его отсутствие тревожит меня больше, чем присутствие.

Она тщательно разгладила безрукавку и повесила на спинку стула.

– Нет, – проговорила она, – я хочу сохранить свободу!

В песочных часах, которые она поставила в момент ухода Рюарка, уже вытекла половина песка. Она вздохнула и снова зашагала по комнате. Стук ставней под порывом ветра заставил ее вздрогнуть. Снова застучали тяжелые капли дождя. Уже больше часа, как он ушел! Что могло случиться? Не обнаружили ли их? Может быть, его убили? О, она должна сохранять спокойствие. Рюарк появится с минуты на минуту.

Действительно, вскоре послышался легкий стук. В окно ударил J камешек, затем другой. Это был сигнал Рюарка. Шанна бросилась к окну и спустила веревочную лестницу. Через некоторое время в проеме окна показались черная голова и широкие плечи Рюарка. Перешагнув через подоконник, он помог подняться Гэтлье. Шанна хотела расспросить Рюарка о результатах их вылазки, но вместо этого стремительно обвила его руками. Он почувствовал, что она дрожит всем телом. Рюарк поднял ее подбородок для поцелуя, забыв о своем спутнике, который, подтянув лестницу, уже закрыл ставни.

Возвращение мужчин совпало с новым порывом бури, но Шанна уже не обращала на нее внимания. Она сидела, прислонившись щекой к кожаной безрукавке, висевшей на спинке стула. На ее губах играла слабая улыбка, а глаза излучали тепло и радость. Мужчины тихо переговаривались, склонившись над картами. Когда они закончили, Гэтлье оделся и вышел из комнаты.

Поднявшись со стула, Шанна подошла к кровати и принялась расшнуровывать корсаж. Неожиданно она почувствовала, что ей помогают руки Рюарка. Юбка, блузка, а потом и рубашка упали на пол. Она повернулась в объятиях Рюарка лицом к нему и страстно потянулась к его губам.

Утром Шанна проснулась с ощущением, что произошла какая-то перемена. Она открыла глаза. Утренний свет отбрасывал на обшарпанные стены бесформенные тени. Так вот оно что! За окном сияло солнце! В комнате стояла тишина, какой здесь давно не было. Больше не завывал ветер, гроза миновала. Створки окна были распахнуты настежь. Рюарк был уже на ногах. Натянув на себя пиратскую одежду, он положил на стол кремневое ружье и большой пистолет.

– Гэтлье взял их у спавших пиратов. Осторожно, они заряжены. Я должен пойти заложить мины, чтобы к вечеру все было готово.

Рюарку не хотелось оставлять Шанну одну, но Гэтлье не умел обращаться с порохом. Пока бушевал ураган, они наладили хитроумное устройство, которое должно было отвлечь внимание морских разбойников и, таким образом, помочь им бежать. Это приспособление они установили под ветками в расселине на склоне холма, прямо над блокгаузом, служившим складом оружия и боеприпасов. Разумеется, у них не было возможности испытать это устройство, и не оставалось ничего другого, как слепо положиться на успех.

– Гэтлье стоит на часах у двери. Пираты по-прежнему спят. Я скоро вернусь.

Рюарк склонился над Шанной, горячо ее поцеловал и скрылся за окном. Окинув взглядом причал, он увидел «Гончую», стоявшую по-прежнему на некотором расстоянии от берега, что было очень удобно для осуществления их плана, обошел вокруг дома и исчез из виду. В спешке он не заметил фигуру, прятавшуюся в тени. Как только Рюарк скрылся, человек этот вышел на освещенное место, моргая гноящимися красными глазами.

– Ну и черт с тобой! – выругался смуглый пират. – Орел улетел из гнезда, можно пойти ощипать маленькую птичку!

Сжавшись в комок в углу кровати, Шанна вслушивалась в гул голосов, доносившихся из залы. Несколькими минутами раньше Гэтлье шепотом предупредил ее о том, что пираты готовятся ворваться в ее комнату. Она попросила слугу немедленно отправиться за Рюарком. Шанна проверила тяжелый засов на двери, плотнее придвинула сундук, которым Рюарк загородил вход, и приготовилась к нападению. Она сунула кинжал и один из пистолетов под подушку, другой положила на кровать, а сама взяла в руки ружье и стала ждать.

Вскоре послышались тяжелые удары в дверь. Кому-то явно не терпелось проникнуть в комнату Шанны.

– Кто там? – хладнокровно спросила девушка.

– Капитан Гаррипен, миледи. Я прошу вас открыть дверь. Мне необходимо обсудить с вами кое-какие новости.

Шанна не поверила этой грубой хитрости.

– И не подумаю открывать, – отвечала она. – И вам не советую пытаться войти, если не хотите нарваться на пулю.

Удары в дверь участились. Засов поддался под страшным напором. Теперь всю силу натиска сдерживала лишь баррикада из сундука и комода. Шанна дрожащими руками подняла большой пистолет, прицелилась и спустила курок. Дверь треснула пополам. Одного разбойника отбросило к противоположной стене, другие же ворвались в комнату. Среди них были мулат, Гаррипен и голландец. Шанна швырнула в них бесполезный теперь пистолет. Пираты накинулись на нее, прежде чем она успела вынуть из-под подушки другой. Она, как дьяволица, отбивалась ногами, царапала их лица, кусалась, но бороться с пятью мужчинами было ей не под силу. Голландец схватил Шанну за волосы, другие удерживали ее руки, Гаррипен заткнул ей кляпом рот, обдав при этом зловонным дыханием.

– Мы пришли за своей долей, красотка. Мы бросили жребий, чтобы узнать, кто возьмет тебя первым. На этот раз Рюарк тебя не спасет.

Что он хотел этим сказать? Не убили ли они Рюарка? Она била их ногами, пытаясь защититься от грубых рук.

– Держите ее крепче! – закричал один из самых молодых пиратов, которому удар колена пришелся ниже живота.

– Отойди-ка в сторону, мальчишка! Я покажу тебе, как действует настоящий мужчина, – рассмеялся Гаррипен.

– Нет, я сам! – возразил юнец. – Держите ее крепче!

Мясистые руки ухватились за запястья и лодыжки Шанны. Теперь она не могла и пошевелиться. Пираты плотоядно пялились на нее, и от исходившего от них страшного зловония Шанну чуть не вырвало. Мулат отошел и встал у двери, а юноша, всю ночь хваставшийся своими успехами у женщин, стал раздеваться, со смехом уговаривая Шанну:

– Не тратьте силы на борьбу, миледи. Сейчас я заставлю вас забыть этого бастарда-раба.

– Принимайся скорее за дело! – усмехнулся Гаррипен. – А то как бы тебе не оказаться последним. У меня давно все горит на эту девчонку.

Голландец расхохотался:

– Такое уж твое счастье, что тебе досталась последняя очередь, Гаррипен!

Из заткнутого кляпом рта Шанны вырвался стон, когда юнец протянул руку к ее блузке. Она попыталась увернуться, но трое других держали ее крепко. Услышав звук разрываемой ткани, Шанна пришла в ужас: пират разорвал рубашку и задрал ей юбку.

Внезапно мальчишку словно подняла над кроватью какая-то сила, и, прежде, чем он распластался на полу, комната сотряслась от оглушительного выстрела.

Все глаза устремились на ворвавшегося в дверь Рюарка, одной рукой уже поднимавшего пистолет. Гэтлье разыскал его вовремя. Но тут из-за двери выскочил мулат и обрушил на плечи Рюарка тяжелый стопорный шпиль. Рюарк упал лицом вниз, выронив из рук пистолет. Сабля вонзилась рядом с ним в паркет. Оглушенный ударом, Рюарк попытался повернуться и выдернуть саблю, но на него навалились пираты. Завязалась схватка. Гаррипен вытащил из-за пояса тесак и занес его над Рюарком, но неожиданно раздался его громкий вопль, и тесак выпал из рук пирата. В его плече торчал небольшой кинжал, а в затылок упирался ствол пистолета, который держала Шанна.

Воспользовавшись секундным замешательством, Рюарк вскочил и изо всей силы ударил кулаком в живот голландца, подобрал свой пистолет и выдернул из пола саблю, после чего медленно обвел взглядом пиратов.

– Похоже, вас подвели ваши законы, но если кому угодно, я готов объясниться с любым, – проговорил Рюарк.

Гаррипен вытащил из раны кинжал и бросил его в ноги Рюарку.

– Я ранен, – простонал он и отвернулся.

Голландец по-прежнему тер свой живот. Услышав предложение. Рюарка, он энергично покачал головой. Мулат медленно направился к двери. Остальные последовали за ним. У двери Рюарк разрядил пистолет в пустое пространство, прислушиваясь к раскату эха от выстрела. После этого в здании воцарилась мертвая тишина. Рюарк удовлетворенно рассмеялся и с тревогой повернулся к Шанне.

– Не беспокойтесь, вы успели вовремя, – успокоила она Рюарка. – Что будем делать теперь, мой капитан Рюарк?

Рюарк спрятал саблю в ножны и перезарядил пистолеты, оглядывая комнату. Молодой пират лежал без движения лицом вверх с остекленевшими глазами. Рядом с ним лежал другой, неестественно раскинув руки.

– Мы должны бежать, пока они не вернулись.

Остров словно вымер под палящими лучами полуденного солнца. У причала рядом с сидевшей молодой женщиной стоял невысокий мужчина в очках. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что он часто и беспокойно поглядывает в сторону холма, над которым только очень острый взгляд мог бы различить поднимавшуюся к небу тонкую струйку дыма. Но вот послышался грохот взрыва, и вместо тонкой струйки повалил густой дым, сквозь который провинились языки пламени. Жители острова забегали в панике, послышались крики ужаса: горел набитый порохом арсенал.

В суматохе никто не обратил внимания на то, что человек в очках с девушкой сели в ялик и стали быстро грести в сторону «Гончей». И почти одновременно с ними из зарослей кустов на пляж выбежали двое: высокий крепкий мужчина и хрупкая женщина. Сбросив шляпы и сандалии, они вошли в воду и быстро поплыли к шхуне. Приближаясь к ней, они замедлили движение, чтобы их не выдал плеск воды. Рюарк ухватился за якорную цепь, подал руку Шанне, и, стараясь не шуметь, они стали карабкаться по цепи и вскоре оказались на палубе.

На противоположной ее стороне Рюарк увидел обоих охранников. Гэтлье убеждал их немедленно отправиться на берег, чтобы принять участие в тушении пожара.

Рюарк бесшумно подошел к ним сзади. От сильного толчка один из пиратов полетел вниз головой за борт. Другой удивленно обернулся и, получив сокрушительный удар кулаком, последовал за своим товарищем. Так и не поняв, в чем дело, оба поплыли к берегу. Тем временем Рюарк подтянул к борту ялик и помог Доре подняться на палубу.

– Руби конец! – приказал он Гэтлье. – Уходим!

Однако своими криками охранники привлекли внимание людей на берегу. Несколько человек бросились к навесу на причале, где, как было известно Рюарку, находились четыре старые, всегда заряженные пушки. Медлить было нельзя.

Отшвартованная «Гончая» закачалась на волнах. На причале уже выкатили пушку. После первого выстрела поднялся столб воды далеко за кормой. Это была пристрелка. Следующие взрывы прозвучали совсем близко от шхуны. Отлив уносил «Гончую» слишком медленно.

– Поднимай парус! Любой! – прокричал Рюарк. – Вперед!

Ветер надул поднятый парус. Рюарк стоял у румпеля. Его обдали брызги от упавшего рядом со шхуной снаряда. Выход из бухты простреливался пушками, но их огня можно было избежать, уйдя в канал, прорытый через болото, при том условии, разумеется, что был известен вход в этот канал. Гэтлье располагал такими сведениями.

При следующем выстреле Рюарк пригнулся. Фальшборт у полуюта разлетелся в щепки, и одну из мачт срезало, как ножом. Сам Рюарк почувствовал сильную боль в бедре, но снова взялся за румпель. Наконец они вышли за пределы досягаемости пушечного огня. Последний столб воды поднялся далеко позади.

Рюарк посмотрел на берег. Пираты бросили пушки, и многие уже мчались на лодках к своим шхунам и яхтам.

Теперь «Гончая» шла под всеми парусами. Гэтлье с Дорой стояли на носу, стараясь не пропустить вход в канал. Рюарк вел судно почти параллельно берегу, придерживаясь мест, где синева воды была более сильной, чтобы не сесть на мель.

Шанна подбежала к Рюарку, заметив его рану в бедре. Она попыталась ему помочь.

– Не сейчас, – воспротивился Рюарк. – Крови не много, и мне не больно. Сначала надо уйти отсюда.

В это время Гэтлье подал знак к повороту. Сначала казалось, что шхуна вот-вот застрянет в болоте, но нос судна уверенно раздвигал плававшие стволы мертвых деревьев. Скоро они вошли в канал, ширины которого едва хватало для того, чтобы могла пройти «Гончая». Рюарк полностью сосредоточился на управлении судном. Болото простиралось на многие мили. Любая ошибка в курсе грозила опасностью застрять здесь. Они не смогли бы вытащить шхуну из вязкой трясины и обрекли бы себя на медленную смерть.

Шанна тем временем нашла в капитанской каюте кое-какую еду и бутылку вина.

– Что в этой бутылке? – спросил Рюарк.

– Наверное, ром.

Он отпил большой глоток. Жидкость обожгла горло. Это и впрямь был ром, черный, как чернила. Он помог Рюарку на какое-то время забыть о все усиливавшейся боли в бедре.

Шанна нашла в каюте и перевязочный материал.

– Могу я теперь заняться вашей раной?

– Пока нет, любовь моя. Вы поиграете в доктора, когда мы выйдем в открытое море.

Солнце стояло уже низко, но жара не спадала. Над ними роились тысячи насекомых. Ветер почти стих, и они едва продвигались. С них градом лил пот, одежда облепила тела. Воздух был тяжелым, а запах болота просто тошнотворным.

Внезапно зеленоватое небо приобрело голубой оттенок, растительность потокам шхуны расступилась, канал стал шире, и у борта судна послышался плеск воды, обесцвеченная полоска которой указывала на песчаную банку[18]18
  отдельно лежащая мель.


[Закрыть]. Рюарк затаил дыхание. Легкое шуршание под килем, удар рулем, который он ощутил на румпеле, – и опасность миновала. Они вышли на просторы Карибского моря. Теперь через день-другой северо-восточный ветер донесет их до Лос-Камельоса.

Они снова отдали паруса, и Рюарк попросил Гэтлье законтрить румпель. Ему было трудно спускаться в каюту капитана, и Шанна с Дорой приготовили ему ложе на палубе, постелив несколько одеял. Солнце садилось, и через час должно было стемнеть. Теперь Рюарк решил заняться своей раной. Он взял бутылку с ромом, вылил часть се содержимого себе на ногу и сделал большой глоток, затем крепко схватился за поручни и подал знак Гэтлье. Тот осторожно взялся на осколок, торчавший из бедра Рюарка.

– Давай! – крикнул Рюарк.

Гэтлье сильно рванул, и Рюарк содрогнулся от страшной боли, потом затих и потерял сознание. Через некоторое время, когда солнце уже скрылось за горизонтом, Рюарк очнулся. Он почувствовал рядом с собой тепло. Это была Шанна, свернувшаяся в клубок под его одеялом. Он нежно обвил ее рукой.

Когда Рюарк снова открыл глаза, он увидел, как на фоне голубого неба раскачивались верхушки мачт, и понял, что было уже утро. Он потрогал повязку на бедре, пошевелил пальцами ноги. Пальцы двигались, но рана по-прежнему болела.

Шанна прижалась к Рюарку. Он поцеловал ее в губы и погладил волосы.

– Я бы всю жизнь оставался в таком положении, – вздохнув, прошептал он ей в ухо. Потом просунул руку ей под рубашку и стал ласкать груди.

Щеки Шанны порозовели.

– Как нога? – шепотом спросила она. – Как вы себя чувствуете?

– Если бы мы были одни, я показал бы вам, как хорошо я себя чувствую.

– Может быть, мы спустимся вниз, милорд? Я видела в капитанской каюте очень приятное место.

– Вы так соблазняете меня… – почти простонал Рюарк. Его рука скользнула вниз, под короткие холщовые штаны, в которые она нарядилась еще на берегу, чтобы стать похожей на матроса.

Проходящий мимо них Гэтлье прервал их нежные игры. Шанна отпрянула и туже затянула веревку, служившую ей поясом. Рюарк не смог удержаться и провел рукой по ее бедру. Шанна осторожно посмотрела через плечо на Гэтлье и увидела, как тот направился к Доре, зачем-то позвавшей его тихим голосом. Она низко склонилась над Рюарком, опершись локтями по обе стороны его подушки, не обращая внимания на то, что вырез рубахи открывал его взору ее спелые, соблазнительные груди. Не отрывая дерзких глаз от этой прелести, Рюарк улыбнулся;

– Вы дьявол-искуситель, Шанна Бошан!

– Только с вами, мой капитан пиратов Рюарк, – согласилась она, запустив пальцы в его шевелюру.

Рюарк приподнялся на локтях.

– Я должен следить за курсом, – проговорил он. – Иначе мы можем оказаться в Африке.

– О, Рюарк, не вставайте, – запротестовала Шанна. – Я сама сделаю все необходимое. Лежите.

– Это невозможно, Шанна. Да и ноге будет лучше, если я немного похожу.

Он с трудом поднялся, но все же дошел до румпеля. Направление ветра несколько изменилось, и следовало строго следить за курсом шхуны. Рюарк тщательно осмотрел в подзорную трубу горизонт. Вдали виднелись облака, под которыми лежала густая тень – верный признак того, что впереди был какой-то остров.

– Мы скоро будем там, нет никаких причин для беспокойства. – Рюарк улыбнулся Шанне своей ослепительной улыбкой.

Она подошла к нему, встала на цыпочки и запечатлела поцелуй на его губах.

– Вам наверняка хочется есть. Пойду посмотрю, что можно найти в каюте, – проговорила Шанна.

Гэтлье отошел от Доры и с озабоченным видом направился к Рюарку.

– Капитан, – заговорил он, – так ли плох Траерн, как говорил Мазер? Он сделает меня рабом? Кому я буду служить – вам или ему?

– У вас не будет никакого хозяина, господин Гэтлье, – ответил Рюарк. Он не имел ни малейшего понятия о том, какова будет его собственная судьба, но этому человеку он, во всяком случае, мог обещать достойное существование. – Может быть, остров так вам понравится, что вы захотите там остаться, – продолжал он. – А если нет, то, я уверен, Траерн разрешит вам уехать в благодарность за то, что вы помогли спасти его дочь, да еще наградит.

– А что будет с вами, сэр?

– Что до меня, то деньги мне не нужны. Есть, однако, одна вещь, о которой я должен вас попросить. – Рюарк провел пальцем но небритой щеке. – Для Траерна я всего лишь раб. Я прошу вас никому не говорить о нашем браке с мадам Бошан. Для всех жителей Лос-Камельоса я просто раб Джон Рюарк. Для них моя жена – вдова, мадам Рюарк Бошан.

– Будьте спокойны, сэр. Ни Дора, ни я не скажем об этом никому ни слова.

Через некоторое время Рюарк снова взялся за румпель. Посмотрев в подзорную трубу, он увидел вырисовывавшийся вдали остров, последний в этом архипелаге. Оставив его позади, они взяли курс на Лос-Камельос. Боль в ноге Рюарка усиливалась, и ему пришлось лечь. Солнце стояло высоко в небе, и Гэтлье соорудил для Рюарка тент, под которым устроилась вместе с ним Шанна. Он положил голову на колени к Шанне. Она ласково поглаживала ему лоб прохладной рукой, напевая пришедший на память мотив. Его мягкий баритон вторил ей, наполняя мелодию словами. Она внезапно поняла, что именно этот голос она слышала однажды ночью на «Маргарет», возвращаясь из Англии.

– О, Рюарк!.. – Она поцеловала лоб, пылавший под ее ладонью.

В этот момент с мостика донесся крик Гэтлье:

– Корабли! Два корабля впереди, по курсу!

Он возбужденно размахивал руками. Рюарк кое-как добрался до румпеля и навел подзорную трубу на блестевшие в лучах солнца паруса. На мачте одного судна развевался цветной вымпел.

– Англичанин! – воскликнул он. – Они англичане! А вот и флаг вашего отца, Шанна! Это «Хэмпстед» и «Мэри Крисчен».

У Шанны вырвался радостный возглас, и Рюарк едва не потерял равновесия, когда она кинулась ему на шею. Прижимая ее к себе, он крикнул Гэтлье:

– Убирай паруса! Подождем их!

Повторять приказ не пришлось. Гэтлье быстро спустил главный парус, а за ним и остальные. Рюарк расконтил румпель и круто повернул шхуну влево. Она со скрипом встала носом против волны, и ход ее замедлился. Корабли быстро приближались, гонимые попутным ветром. На «Хэмпстеде» можно было различить тощую черную фигуру. Не иначе как это был Ролстон. Рядом, весь в белом, стоял сам Траерн. Шанна с радостным криком побежала на полубак, где стояли Гэтлье с Дорой. Рюарк оставался у румпеля. На «Хэмпстеде» люди хлопотали у пушек, готовые ответить артиллерийским огнем на любое проявление враждебности.

Матросы «Хэмпстеда» баграми подтянули к борту «Гончую» и с оружием в руках попрыгали на ее палубу по всем правилам абордажа. «Мэри Крисчен» оставалась поодаль, готовая открыть огонь из своих четырех небольших пушек. Когда стало ясно, что сопротивления не последует, Ролстон с опаской перешел на палубу шхуны, отдал несколько приказаний своим людям и направился на корму, вышагивая, как аист, худыми длинными ногами.

Один из матросов помог Шанне перейти на палубу «Хэмпстеда». Не чувствуя под собой ног, она взбежала на ют и бросилась на шею к отцу, рыдая от радости. Траерн крепко обнял Шанну и ее слезами на глазах проговорил:

– Какое счастье, дочь моя, что я вас вижу целой и невредимой.

Шанна радостно засмеялась, но тут же умолкла, с тревогой взглянув на палубу шхуны. Рюарк хотел встретить Ролстона как своего спасителя и протянул ему руку. Тот ответил ударом плетки. Рюарк тяжело рухнул на палубу. Его старый враг поставил на него ногу, чтобы не дать ему подняться, и позвал двух крепких матросов. Они бесцеремонно подняли Рюарка, связали ему руки за спиной, заткнули рот кляпом и поволокли за Ролстоном.

Потрясенная, Шанна повернулась к отцу, но тот, по-видимому, не хотел ничего слушать.

– Он будет повешен за морской разбой, как только мы вернемся на Лос-Камельос, – объявил он дочери. – Трое рабов, освобожденных пиратами, рассказали мне о его делах.

– Н-н-н-ет! – простонала Шанна.

Она увидела Питни, стоявшего у фальшборта со скрещенными на груди руками. Он с мрачным видом посмотрел на нее долгим взглядом, а потом повернулся спиной, словно не мог больше ее видеть.

– Этот раб виновен в дюжине преступлений. Поднимите его на брам-рей, – приказал Ролстон. Матросы перекинули веревку через рей и крепко привязали Рюарка так, чтобы носки его едва касались палубы.

Шанна снова с мольбой в глазах повернулась к отцу, который не обратил на нее никакого внимания. К нему уже спешил Ролстон. Обычно серое его лицо пылало.

– Если английского моряка могут наказать плетью за неподчинение, то этот тип заслуживает, по меньшей мере, тысячи ударов. Посмотрим, как он будет расплачиваться за свои гнусные дела, в том числе за похищение вашей дочери. Боцман, тащите сюда плеть, и послушаем, как запоет этот парень!

Траерн хранил молчание. Он не сомневался, что этот человек предал его и заслуживает наказания. Ролстон с высокомерным видом подошел к Рюарку и рукой в перчатке поднял его поникшую голову.

– Итак, приятель, – ухмыльнулся он, – тебе нечего сказать? Может быть, ты попросишь пощады? Хорошая порка послужит примером другим рабам.

Он отнял руку, и голова Рюарка снова упала между вытянутыми вверх руками. Язык Рюарка распух во рту, и он даже не мог стонать от боли, охватившей все его тело. На бриджах с левой стороны расползалось красное пятно. Испытания последних дней подорвали его волю.

Шанна огляделась. Неужели ему никто не поможет?

Матрос принес девятихвостую плетку. Полный решимости прекратить эту страшную комедию, Питни, взглянув на Шанну, увидел на ее лице выражение отчаяния, какого раньше ему не приходилось видеть.

– Я буду пороть его сам, – бросил Ролстон, отбирая у матроса плетку, – чтобы быть уверенным, что наказание будет без послаблений.

У Рюарка вырвался ужасный стон, когда узкие ремешки плетки, разорвав рукав, впились в его руку. Шанна диким зверем бросилась на плетку и вырвала ее из рук палача.

– Я сама отхлещу вас плеткой, милорд бастард, если только вы еще раз тронете этого человека.

Боцман бросился вперед, чтобы отнять у Шанны плетку, но внезапно остановился с отвисшей от удивления челюстью. Питни вытащил из-за пояса один за другим два пистолета и уже держал один из них в дюйме от боцманского носа. Ролстон в негодовании сделал было шаг вперед, но отступил перед вторым пистолетом Питни.

– Отвяжите его! – грозно подняв плетку, приказала Шанна двоим матросам, что привязали Рюарка к рею.

Те поспешили распустить веревки, и Рюарк рухнул на палубу.

Шанна с суровым лицом встала перед Траерном, а Питни бдительно следил за тем, чтобы никто не вмешивался в происходящее. Один из его пистолетов был по-прежнему нацелен на Ролстона, не сводившего глаз с черного дула.

– Вы совершили ужасную ошибку, отец, – заявила Шанна. – Это господин Рюарк спас нас всех от пиратов. Это он защитил меня, рискуя своей жизнью. Его похитили с Лос-Камельоса против его воли. Я жива и невредима только благодаря ему. И если вы будете настаивать на том, чтобы его арестовали, клянусь, я решительно воспротивлюсь этому.

Услышав стон Рюарка, Шанна бросила плетку, кинулась к нему и встала перед ним на колени.

– Позовите врача! – приказал Рюарк. – И поднимайте паруса. Мы идем на Кобылью Голову.

Шанна положила голову Рюарка к себе на колени и отбросила с его лба спутанные волосы. Стоявший рядом Питни услышал тихие слова Шанны: «Теперь все хорошо, дорогой мой, все хорошо». Рюарк закрыл глаза и впал в забытье.

Утром следующего дня Рюарк уже стоял на юте «Хэмпстеда» вместе с Траерном, опираясь на его черную трость, которую тот довольно неохотно отдал ему в качестве костыля. Шанна стояла между ними, держа под руку отца и не спуская озабоченных глаз с Рюарка. Врач прочистил рану, наложил мазь и травы и перевязал чистым бинтом. Несмотря на жар, Рюарк отказался оставаться в постели. Он с удовольствием подставлял лицо свежему ветру, хозяйничавшему на юте, и мстительно предвкушал скорую встречу с Кобыльей Головой.

Вскоре «Хэмпстед» бросил якорь у самых рифов пиратского острова, его длинные серебристо-серые пушки уже были заряжены и нацелены. Когда закончились последние приготовления, «Хэмпстед» прошел мимо рифов в бухту. Здесь царил полный хаос. Лодки второпях отваливали в сторону судов, стоявших на рейде. Мулат отвел свой корабль из горловины канала в болоте, и теперь он стоял у самой пристани. На шлюпе кипела лихорадочная работа, как и под пушечным навесом на причале. Шлюп открыл огонь раньше, чем «Хэмпстед» приблизился на расстояние дальности его пушек, и столбы воды взметнулись к небу в добрых двухстах ярдах от его носа. «Хэмпстед» остановился на безопасном расстоянии от берега. Резкий звук выстрела одного из его орудий перекрыл пушечный лай, прозвучал другой и третий.

Начался бой. Как только заговорили пушки, городок замер: жители понимали, что остров недостаточно защищен. Потом вдруг возникла паника, люди забегали, между домами, хватая наиболее ценное имущество и пытаясь унести его в безопасное место.

Снова начали свой дуэт главные орудия «Хэмпстеда», и на этот раз над городком взлетели в воздух бревна и крыши домов. Рюарк с болью смотрел на то, как гибли невинные люди. Ведь пушки не разбирали, где пираты, а где просто мирные жители. Тем временем, шлюп мулата уже выбирал якорь, а на его мачте поднимались паруса. Рюарк тростью Траерна отодвинул в сторону комендоров и стал сам наводить пушки. Потом, отступив на шаг, он поднял руку, и, когда оба комендора были готовы, по его сигналу прогремел залп. Палуба шлюпа разлетелась вдребезги, рухнули первая мачта и такелаж.

Рюарк приказал быстро перезарядить орудия, и снова прогремел залп. На этот раз упала грот-мачта, и судно сильно накренилось, так как у самой ватерлинии теперь зияла громадная пробоина. Люди бросились в воду, когда судно ударилось кормой о причал, стало погружаться в воду и, наконец, опустилось на дно мелкой бухты. Рюарк изменил направление огня, отправив туда же два более мелких судна. Из одного повалил дым. Еще одно стало на веслах уходить к болоту. Пришлось сделать еще много выстрелов, прежде чем пиратский флот превратился в массу плававших на поверхности воды обломков.

Теперь Рюарк наводил орудия особенно тщательно, но все же понадобилось дать три залпа, чтобы от взрыва разлетелся в щепки блокгауз. Он еще раз изменил положение орудий, и огонь сосредоточился на логове Мазера. Потребовалось чуть ли не двадцать залпов, чтобы крепкий дом стал разрушаться. Рюарк приказал еще раз зарядить орудия, очередной залп – и Шанна увидела, как в клубах пыли исчезла восточная стена вместе с их комнатой. Рюарк крикнул Траерну с главной палубы:

– Если вы не хотите уничтожать невинных людей, то самое время остановиться. Пройдут долгие месяцы, прежде чем хоть одно из этих судов сможет поднять паруса. Виновные в похищении вашей дочери либо погибли, либо бежали. Я жду вашего решения, сэр.