Текст книги "На все времена"

– О Господи! – ахнула она, сжавшись от страха. Что будет с ней и ее людьми, если разразится война, тем более что их хозяином стал «враг»?!

– Ничего страшного, девушка, – улыбнулся он. – Просто с полдюжины шотландцев ловили своих коров и не поняли, как близко находятся от границы. Вот нечаянно и оказались на землях Торнтона.

Абриэль облегченно закрыла глаза, благодаря Бога за то, что вторжения не было.

– Меня никто не собирался звать, конечно. Посланец не понял, что не должен поднимать на ноги всю округу. Мое прибытие едва не ухудшило дела, поскольку все выглядело так, словно я в сговоре с другими шотландцами. Повезло еще, что Терстана де Марле не оказалось дома. Твой отчим – человек рассудительный, да и жизнерадостность моего отца помогла установить истину. Шотландцев освободили и позволили вернуться домой.

Абриэль уселась на край кровати и закрыла лицо руками.

– Это никогда не кончится, верно?

Он погладил ее по спине, и, когда Абриэль напряглась, поспешно отнял руки.

– Хочешь сказать, недоверие к моему народу?

Не только это. Ее недоверие к нему. Ее муж шотландец и, следовательно, враг и саксов, и норманнов… С кем ему придется объединиться против нее? Когда настанет время для испытания верности жены своему мужу?

– Абриэль!

Она вздрогнула, но тут же встала и принялась выбирать одежду на сегодняшний день.

– Как по-твоему, тебя часто будут вызывать по делам, особенно твой король?

– Не знаю. Теперь, когда мне придется управлять поместьями в обеих странах, вряд ли останется много времени для поручений короля. Но он наверняка это поймет.

Абриэль удивленно уставилась на него, в который раз сознавая, что в жизни ее мужа есть много вещей, о которых она не подозревает.

– Я понятия не имела, что у тебя есть еще одно поместье.

– А ты и не спрашивала, – сухо ответил он. – У меня большой участок земли в горах по соседству с отцовским, а когда-нибудь его поместье тоже перейдет ко мне.

Абриэль задумчиво кивнула и, хотя сгорала от любопытства, все же не стала расспрашивать мужа дальше из опасения быть не так понятой. Она была уверена, что, если Рейвен захочет рассказать ей о своем доме, так и сделает, но поскольку он до сих пор не упоминал о Шотландии и всеми силами стремился заполучить ее приданое, вероятно, его собственность довольно скромна. Да и все это не слишком интересовало Абриэль. В конце концов, это не ее дело.

– Мы… поедем туда?

– Да. Я хочу показать все, что отныне принадлежит тебе.

Абриэль, кивнув, нерешительно встала и принялась расправлять платье. Она не раз твердила себе, что придется уехать из дома после помолвки с Десмондом. Значит, придется покинуть и замок. Но она примет все как должное и останется сильной.

– Я… вряд ли ты скоро покинешь спальню, – нерешительно пробормотала она.

– Нет, я слишком устал после вчерашних передряг. Оглянувшись, она увидела, что он вольготно раскинулся на кровати. Поразительно, как перекатываются бугры мышц на широких плечах! Она никогда не видела его небритым, и сейчас он был похож на легкомысленного повесу, очаровательного распутника, который получает наслаждение в постели каждый раз, когда ему захочется. А судя по тому, что она ощущала перед тем, как встать, он хотел ее.

Абриэль была немного сбита с толку, поскольку он минуту назад охотно обсуждал с ней вчерашние события. Она не ожидала, что он так легко поделится с ней новостями, словно действительно доверял. Оказывается, у него есть свое поместье, и, кроме того, король Давид наверняка щедро его вознаградил. Неужели он действительно желает не столько богатства, сколько именно ее, Абриэль?

Она просто не знала, что думать!

Но не могла же она целый день оставаться в ночной сорочке! Слава Богу, что вчера вечером она догадалась искупаться, потому что не представляла, как сделать это в его присутствии. Достаточно плохо уже и то, что ей пришлось повернуться спиной и стянуть рубашку. Она лихорадочно шарила по кровати в поисках камизы, так как осталась голой и боялась, что он подойдет к ней сзади и снова потребует подчинения.

Но наконец камиза нашлась, и, уже менее испуганная, Абриэль надела длинное платье и плетенный из кожи пояс, обхвативший бедра. Только прилаживая вуаль к волосам, она услышала его шаги. Абриэль напряглась, но все же оглянулась.

Он запустил руки в ее волосы, рассыпая их по плечам, нежно приглаживая. Абриэль вздрогнула.

– Неужели ты должна закрывать такую красоту? – пробормотал он и, к ее удивлению, зарылся лицом в рыжие пряди и глубоко вздохнул. – Этот запах вызывает желание оказаться в твоей постели, в твоих объятиях. Я думал об этом весь день.

Что-то дрогнуло в душе Абриэль.

– Я… я должна носить вуаль. Отныне я замужняя женщина. Ты об этом позаботился.

Абриэль с усилием заставила себя вспомнить, что между ними ведется постоянная война. Это он хитростью устроил их брак, не дал ей возможности выбрать мужа…

Но он, не обратив внимания на ее вызывающие слова, прошептал:

– Тогда хотя бы не заплетай волосы под вуалью. Позволь мне представить, что я весь день касаюсь их.

Его нагота и сладкие слова постоянно сбивали ее с толку. Она поспешно накинула вуаль, закрепила ее лентой, обвязанной вокруг лба, и покинула спальню.

Ей очень хотелось, чтобы Рейвена вновь вызвали по важному делу, потому что он неизменно оказывался там, куда бы она ни пошла. Когда она навестила деревню сервов, ей поспешили объявить, что муж приходил каждый день, что она случайно разминулась с ним и что он хороший человек. Решив потолковать с прачками, работавшими во дворе, она увидела Рейвена, осматривавшего лошадей. Какой-то мальчишка, ужасно тощий, но очень живой, весь день следовал за Рейвеном как тень, и тот ни разу не выказал нетерпения. Мало того, случайно наткнувшись на них, она услышала, как Рейвен говорит мальчишке, что возьмет его вторым оруженосцем и разрешает с завтрашнего дня начать тренировки.

За ужином даже ее мать пела Рейвену дифирамбы. На Абриэль словно наступали со всех сторон. Вашел, Седрик и Рейвен дружно поднимали кружки с элем, похваляясь вчерашней удачей, а несколько рыцарей уже успели присоединиться к ним. Подумать только, женат всего два дня и уже успел завоевать симпатию всех… кроме собственной жены. Что же до нее, придется лечь в постель пораньше и притвориться, что спит.

Рейвен заметил, как Абриэль потихоньку ушла, и хотя продолжал беседовать с отцом, мыслями был с молодой женой. Сегодня утром он позволил ей выскользнуть из постели, и вот сейчас она пытается повторить трюк в надежде, что он ничего не заметит. Неужели еще не поняла, что он замечает все ее касающееся?

Потребовалось немалое усилие воли, чтобы сосредоточиться на своих обязанностях, хотя он жаждал сопровождать ее повсюду, как влюбленный юнец.

Ее обращение с несчастными сервами тронуло его, а верность отчиму и готовность помочь даже ценой собственного счастья поистине поражали. Рейвен так отчаянно влюбился в Абриэль, что теперь не мог представить себе жизни без нее. И мечтал, что она ответит ему тем же. Но ее страхи, сомнения и недоверие к нему были слишком сильны, и потребуется немало сил, чтобы их преодолеть. Она посчитает его любовь бременем, поэтому лучше ничего ей не говорить.

Он сдерживался как мог, чтобы дать Абриэль время устроиться в постели. Потом поставил кружку и поднялся с довольно правдоподобным зевком.

Вашел весело ухмыльнулся, но Седрик заботливо заметил:

– Парень, ты, должно быть, устал. Ужасный, бесконечный день! Подумать только, присматривать за лошадьми и курами! Как же тебе худо пришлось!

Несколько человек громко рассмеялись, и Рейвен посчитал это добрым знаком. Видимо, они решили принять его в свой круг.

– Ну, отец, должен же кто-то присмотреть за тем, чтобы ты был ухожен и накормлен. Спокойной ночи всем.

Среди присутствующих снова раздался доброжелательный смех. Рейвен покинул зал и в самом прекрасном настроении отправился к себе.

В гардеробной грели свечи, и он задул их по одной, проходя мимо, в спальню. Там он поспешно закрыл дверь, чтобы не выстуживать комнату, и долго стоял, любуясь спящей женой, успевшей зарыться в одеяла. Отблески огня из очага играли на кровати. Рейвен быстро разоблачился, сложил одежду на стуле, поднял одеяла и скользнул рядом с женой. Его сразу окутали ее тепло и запах, и он захотел ее еще сильнее, с почти болезненной потребностью.

Абриэль не шевелилась, но он ощутил легкое напряжение и, предположив, что она притворяется, осторожно протянул руку. Ладонь легла на упругие холмики попки, и он понял, что Абриэль лежит лицом вниз, словно пытаясь защититься. Рейвен схватился за подол и стал тянуть рубашку вверх, гадая, сколько еще выдержит жена.

Абриэль старательно жмурилась, всеми фибрами своего существа сосредоточившись на том, чтобы оставаться спокойной и расслабленной, совсем как во сне. Но похоже, для Рейвена это особого значения не имело. Его тело почти обжигало жаром, и Абриэль поняла, что он совершенно обнажен. Она ощутила, как рубашка ползет вверх, и стиснула зубы, стараясь не одернуть ее, не выдать этим себя. Он, конечно, сдастся, если только она сумеет продержаться подольше.

Но тут Рейвен скользнул вниз, и она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Перина шевелилась от каждого движения. К своему ужасу, она ощутила его губы на внутренней стороне колена и едва не дернулась от шока и возбуждения. Но нет, она все еще держала себя в руках, даже когда его влажный рот коснулся сначала ее бедра, потом ягодиц. Как она заставит себя лежать смирно, если он…

Оказалось, что Рейвен вдруг отстранился, но ее абсолютное облегчение продолжалось недолго, ибо он осыпал поцелуями другую ногу и стал подниматься выше.

Сгорая от унижения, Абриэль стала извиваться и услышала его тихий смех, хотя он в это время прижимался лицом к ее спине.

И тут он лег на нее, прижимаясь чреслами к попке и зарывшись лицом в ее волосы. Абриэль следовало бояться, что он ее задушит, но он приподнялся на руках, чтобы не придавить ее своей тяжестью.

– А, ты оставила волосы расплетенными… для меня, – пробормотал он.

Пропади все пропадом! Торопясь изобразить сон, она совсем забыла!

Он стал медленно двигаться, потираясь об нее всем телом. Одна рука пробралась к груди и сжала нежный холмик. Чувственный туман, окутавший Абриэль, заставил забыть, почему она вообще сопротивлялась мужу. Сейчас она думала только о том, как он нежен, как добр, и когда Рейвен наконец уложил ее на спину и поцеловал, ничего не оставалось делать, кроме как поцеловать его в ответ, прильнуть посильнее и развести ноги. И застонать, когда он вонзился в нее, сделав их единым целым. Он снова подарил ей невероятное наслаждение, прежде чем достичь своего.

Но потом, когда она осталась наедине с холодной реальностью содеянного, снова расплакалась. Она хотела его, но слишком боялась довериться. Поверить, что он останется с ней, когда Шотландия призовет его. И хотя раньше неверие приводило только к гневу и ненависти, теперь сердце болело так, что казалось, вот-вот разорвется. Господи, неужели она влюблена в него?

Но она тут же твердо сказала себе, что такого быть не может. Не может, и все тут. Нет, она ничуть не влюблена в своего мужа. Между ними не было и нет ничего подобного! Пусть он умеет пробудить в ней чувственность, но добровольно она никогда не отдаст свое сердце.

И при этой мысли она заплакала еще горше.

Глава 19

Рейвен не выносил женских слез. Ему становилось не по себе в присутствии плачущей женщины. Поэтому он сел в постели, откинул одеяло, поднялся и встал над женой.

– Абриэль, так больше не может продолжаться, – настоятельно заявил он. – И я не могу соблазнять тебя силой. И поэтому отказываюсь брать тебя таким образом. На этот раз ты должна прийти ко мне.

Значит, он считает, будто стал главным в их союзе?!

И легкость, с которой он предположил это, взбесила ее. Слезы мигом высохли. Она в подражание ему тоже откинула одеяло, вскочила и повернулась лицом к мужу.

– Долго придется дожидаться, Рейвен Сиберн! Пусть ты забрал мое состояние, но не получишь сердце и душу, чтобы раздавить их, когда уедешь отсюда!

– Почему… – он поколебался, на мгновение отвлекшись видом ее бедер под сбившейся сорочкой, но тут же моргнул и нахмурился, – почему я должен уезжать отсюда?

Но Абриэль не пожелала говорить. Только снова легла и повернулась к нему спиной. Рейвену хотелось растормошить ее, заставить объяснить, что она имела в виду, а потом схватить в объятия и вонзиться в тесное лоно, невзирая на все клятвы не прикасаться к жене, пока она сама не придет к нему. Несмотря на то что он считал, будто успел насытиться ее телом. Глядя на точеное полуобнаженное тело, он опасался, что никогда не сможет ею насытиться. Глупец, он позволил ей сбить себя с толку. Но все же он не такой дурак, чтобы в гневе вылететь из спальни. Не доставит своей вспыльчивой супруге такого удовлетворения. И не лишит себя удовольствия спать рядом с ней, хотя и не может дотронуться до нее из-за чертовой клятвы. Да, он поистине глупец!

Рейвен тоже лег в кровать, подложил руки под голову и уставился в потолок, чтобы не потянуться к ней.

Молодые так и не помирились, когда пришла весть о начавшейся по всей Англии смуте. Никогда еще по дорогам не разъезжало так много гонцов с депешами, направленными в различные области страны. Новости действительно были мрачными. Отправившись поохотиться в свой замок в Лион-ла-Форе, Генрих I, младший сын Вильгельма Завоевателя, заболел и через неделю умер. Его смерть знаменовала на только скорбь и траур, но начало тяжкой и долгой эпохи для подданных усопшего монарха.

Первой женой Генриха была шотландка, сестра короля Давида, и их дочь Мод считалась наследницей престола. За несколько лет до смерти Генрих потребовал от своих знатных придворных клятвы верности дочери. Но хотя аристократы не слишком горели желанием поддерживать Мод, все же опасались, что если свяжут себя клятвой верности Стефану, племяннику покойного короля, то потеряют все, что сумели приобрести за время правления Генриха, будь то уворованное или честно полученное богатство.

Не будь король в ссоре с дочерью и зятем во время болезни и смерти, Мод, несомненно, поспешила бы к отцу и потребовала бы законного наследства, прежде чем кто-то успел бы узурпировать трон. Но случилось так, что за несколько дней Стефан сумел объявить себя королем и вскоре стал безжалостно расправляться со всеми, кто этому противился. Хотя коронация Стефана должна была состояться через несколько недель, продолжительное отсутствие Мод в Англии только укрепило его власть. Всем стало ясно, что королевство втянуто в худший вид распри и раздора – гражданскую войну и миру, который Генрих умудрялся поддерживать за годы своего правления, пришел конец.

На шестой день после свадьбы Рейвена вызвали в Шотландию, на совет к королю Давиду. Обсуждались новые, напряженные отношения с Англией.

Абриэль стояла в холодном дворе рядом с матерью и наблюдала, как Рейвен беседует с отцом в ожидании оруженосца и троих солдат, приехавших с ним из Шотландии.

Элспет обняла рукой плечи Абриэль.

– Уверена, что ты уже тоскуешь, бедняжка.

Абриэль кивнула, пораженная правдивостью слов матери, несмотря на то что они с Рейвеном пребывали в ссоре все эти дни. Последние ночи они проводили в одной постели, разделенные пропастью непонимания и гнева.

– Возможно… – медленно продолжала Элспет, наблюдая за дочерью, – разлука поможет вам увидеть ваш брак в истинном свете.

Абриэль саркастически скривила губы:

– Ты так уверена, что нам есть что выяснять?

– Я вижу боль своей дочери. И очень хочу, чтобы ты была счастлива.

Абриэль потуже завернулась в плащ и обратила холодный взор на мужа, который направлялся к ней, ведя коня под уздцы.

– Мама, ты полагаешь, что распря между нашими странами не встрянет между нами?! Воображаешь, что Рейвен предпочтет наш супружеский союз обязательствам перед королем?!

Элспет открыла рот, но ничего не успела сказать, потому что подошел Рейвен и встал перед Абриэль, серьезно глядя на жену. Она выглядела прекрасной, гордой и отрешенной, словно сотканной из противоречий…

– Прощай, Рейвен, – тихо сказала она. – Возвращайся невредимым.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, вдыхая нежный запах. И хотя не желал уезжать, не испытав напоследок сладости ее объятий, все же не собирался ни к чему ее принуждать.

– Я скоро вернусь, – пообещал он и, вскочив на Ксеркса, своего верного жеребца, кивнул отцу и родителям Абриэль, выехал со двора и направился на север.

В последующие дни смерть собирала свою мрачную жатву. В стране царили насилие и воровство, словно разгулялись темные силы. Злоба и жадность делали свое дело. Грабежи стали вполне обычным явлением в Нормандии и Англии, причем до такой степени, что ни один человек не мог чувствовать себя в безопасности даже в собственном доме. Особенно опасными стали дороги, осаждаемые разбойниками всех мастей.

Абриэль приютила и вылечила не одну жертву насилия и часто думала о Рейвене, путешествующем по опасным дорогам между обеими странами. Он был ее мужем, и только по этой причине она желала его благополучного возвращения. Но кроме этого, где-то, глубоко в сердце, зарождалась нежность, становившаяся все сильнее по мере того, как в ней росли печаль, сожаление и смущение. Неужели такова будет ее жизнь? Вечно провожать мужа, вечно гадать, кто убьет его, потому что он родился не в Англии? Или ему придется сражаться на стороне Шотландии против англичан?

Было время, когда она клялась никогда не испытать боли из-за влюбленности в мужа, но теперь… теперь все чаще задавалась вопросом, а есть ли у нее выбор. Или все произойдет, как тогда, когда она вышла за него замуж?

Казалось, не имеет значения, верен ли тот или иной человек Стефану или Мод. Большинство были заняты одним: урвать свое, хитростью или силой, но получить выгоду от бушующих в стране раздоров. Рыцари и люди, которыми когда-то командовал Вашел, вновь собрались на его защиту, разделившись между домами Вашела и Абриэль. Эти рыцари, как и пехотинцы и их семьи, приняли приглашение Вашела поселиться в надежных стенах замка. Многие из обитателей считали, что присутствие столь сильного гарнизона успокоило их страхи, поскольку становилось ясным, что отныне сосед шел войной на соседа, а брат – на брата в этом страшном мире, где разум уступил место жажде крови.

Как-то ночью в замок нагрянули Грейсоны и их верные рыцари, тоже явившиеся искать убежища. Они привезли с собой все ценности, а также сундуки с одеждой и всеми необходимыми вещами. Однако их поспешное бегство не обошлось без приключений: разбойничья стрела пронзила плечо лорда Грейсона, пока тот помогал слугам усаживать свое маленькое семейство в экипаж. Только после того, как с повозок сбросили несколько узлов, алчные негодяи набросились на добычу и принялись из-за нее драться, что позволило беглецам уехать живыми и почти невредимыми.

Гостей впустили в замок, и слуги помогли Реджинальду выйти из экипажа. За ним последовали Корделия и леди Изольда. Абриэль и Элспет, которым сообщили об их приезде, приготовили кровать и расстелили старые, но чистые простыни поверх уже имевшегося белья, когда слуги внесли Реджинальда в комнату. Изольда и Корделия очень переживали из-за раненого, но немного успокоились, стоило Вашелу заверить, что рана вовсе не так тяжела и крепкий организм Реджинальда быстро справится с болезнью. Женщины вернулись в смежную комнату, где собирались остаться, пока стрелу не извлекут. Абриэль послала служанку за вином с пряностями для женщин в надежде, что оно поможет им успокоиться и расслабиться. Но сама она вернулась в спальню. В отличие от Седрика она никогда не производила подобных операций и сейчас собиралась помочь свекру.

Когда пациент выпил несколько кружек крепкого эля, Седрик смог вытащить стрелу и прижечь рану раскаленной кочергой, после чего измученный Реджинальд с благодарностью принял новую кружку с элем. К тому времени как Элспет, Корделия и Изольда появились в спальне, Седрик и Реджинальд уже пересмеивались, словно выслушав забавную историю.

Корделия безотрывно смотрела в ярко-синие глаза немолодого шотландца. Тот подмигнул в ответ и широко улыбнулся, показав белоснежные зубы, отчего девушка густо покраснела.

– Похоже, сегодня специально для меня сошли с неба звезды, чтобы осветить мою унылую жизнь, – пошутил он. – Или я ошибся, и это сияние улыбки миледи, которую я вижу перед собой.

– Скорее всего последнее, сэр, – парировала Корделия, наклонив голову. – Вы спасли жизнь моего отца, и за это я всегда буду вам благодарна. Как быстро и ловко вы сумели вытащить стрелу! И спасибо Абриэль за ее неоценимую помощь!

– Примите и мою смиренную благодарность за ваши щедрые похвалы, миледи, – ответил Седрик, склонив голову.

Абриэль просто стиснула руку подруги, безмерно счастливая тем, что они вместе в столь тяжелые, печальные времена.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила мужа леди Изольда.

Его милость улыбнулся жене:

– Совершенно разбитым, дорогая, но худшее уже позади. Какая удача, что лорд Седрик оказался в замке и вынул стрелу. Я страдал куда больше в руках целителей, лечивших менее серьезные раны. Да, лэрд весьма полезный человек, ничего не скажешь!

Седрик снова поклонился.

– Оставляю вас в заботливых руках Абриэль. Моя новообретенная дочка – прекрасная целительница. А я должен идти. На ристалище все еще продолжаются тренировки.

– Берегите себя! – крикнула вслед Корделия. – Надеюсь, мы скоро увидимся.

Седрик, оглянувшись, подмигнул молодой красавице:

– Помяните мои слова, миледи, я обязательно вернусь.

Пока Изольда и Элспет хлопотали над дремлющим Реджинальдом, Абриэль оставила их, чтобы растереть травы и сделать мазь. Потом девушки удалились в смежную комнату и долго обнимались, пока наконец Корделия не отступила. Схватив подругу за руки, она долго вглядывалась в ее лицо.

– Ты совсем не изменилась с тех пор, как стала женой Рейвена.

Абриэль вздохнула:

– О, Корделия, без тебя свадьба казалась ненастоящей!

– Зато брачная ночь, думаю, была самой что ни на есть настоящей, – лукаво улыбнулась Корделия.

Абриэль застонала и отвернулась.

– Даже подруги не должны обсуждать столь интимные вещи.

Улыбка на лице Корделии мгновенно растаяла.

– Абриэль! Когда я в последний раз была здесь, ты относилась к Рейвену как к одному из поклонников и даже попросила уехать из замка. А в первом же письме я получаю странное сообщение о твоей свадьбе, причем без всяких подробностей.

– Я хотела, чтобы ты как можно скорее узнала о новостях, но писать подробнее не было времени.

– Он хороший парень, как сказали бы шотландцы. Так почему я вижу тень в твоих глазах, когда ты говоришь о нем? Только не тверди, что ты просто волнуешься за мужа в его отсутствие, потому что я этому не поверю.

Абриэль никогда и ничего не скрывала от подруги, поэтому коротко изложила подробности, с той минуты, когда их застали вместе, до брачной церемонии.

– Полагаю, эта церемония не была радостной, – сухо заметила Корделия. – Но думаю, он куда лучше Десмонда де Марле.

– Но мог бы причинить мне куда больше боли, чем Десмонд, – прошептала Абриэль, обхватить себя руками. – Ты знаешь, что я с самого начала не верила, что он искренне ухаживает за мной. Ему нужно только мое богатство.

– Абриэль, ты прекрасная женщина, на которой любой мужчина был бы рад жениться ради нее самой. Рейвену повезло завоевать тебя, причем не важно, каким способом, и я уверена, он это знает.

– Хотелось бы верить и этому, – откликнулась Абриэль. – Но все слишком сложно. Он шотландец, Корделия. Если между Англией и Шотландией вспыхнет война…

– Он требовал, чтобы ты дала клятву верности его королю?

– Нет… но…

– В таком случае вы сумеете что-нибудь придумать. Пусть сражаются страны, но муж и жена должны жить в мире.

Противоречивые эмоции раздирали сердце Абриэль, болевшее так, что на глазах выступили слезы.

– Если бы все было так просто! Позволь я себе любить его, что будет, если ему придется идти на войну? Как мне это вынести?

– Абриэль, никому не дано предсказывать будущее. Если бы мы поступали так или иначе, руководствуясь тем, что может случиться в будущем, тогда проще прятаться в кроватях и вообще ничего не предпринимать. Ты должна впустить в свое сердце любовь.

– Не знаю, смогу ли я, – прошептала наконец Абриэль.

Вся страна превратилась в место огромной бойни, грабежа и разбоя. Неудивительно, что Терстан де Марле наконец сообразил, что нашел идеальное оружие против Рейвена Сиберна. Шотландец отобрал у него то, о чем с самого начала мечтал Терстан: замок де Марле и все его богатства. Настало время отослать захватчика туда, откуда тот явился… а может, и сразу в могилу. Но сначала Терстан в отсутствие хозяина отберет замок.

Он легко добрался до соседей и, ловко играя на тревогах и беспокойстве о мире и безопасности их домов, расположенных так близко от границы, стал уговаривать местных лордов осадить твердыню Рейвена. Твердил, что им следует «удержать» замок ради Англии и не отдавать врагам-шотландцам, которых нельзя пускать на английскую территорию.

Обуреваемые страхом и неуверенностью, северные лорды невольно прислушивались к Терстану, родственнику Уэлдона де Марле, которого так уважали в округе. Кроме того, с Терстаном повсюду ездила Мордея, единокровная сестра Десмонда. Он умело подогревал ненависть ведьмы, ожидая того момента, когда сможет использовать ее дьявольское искусство.

Как-то днем без всякого предупреждения Терстан с большим отрядов лордов, рыцарей и тяжеловооруженных солдат примчался к замку. К счастью, сервы успели заметить их издалека и укрыться за толстыми каменными стенами. Рядом с Терстаном, как всегда, ехала Мордея. Длинные волнистые волосы беспорядочно рассыпались по ее плечам. Поверх темного плаща была накинута большая серая волчья шкура. Под плащом скрывался стальной нагрудник, надежно защищавший пышную грудь.

Впустив в замок испуганных сервов, Вашел приказал поднять мост, чтобы остановить поток всяческой швали, спешившей по пятам крестьян. После этого он выбрал нескольких лучших наездников среди сервов, вооружил их мечами и пиками и повел по нижнему коридору к окованной железом двери, через которую когда-то умыкнули Абриэль и Недду. После того случая нижний этаж претерпел изменения к лучшему. Здесь поблизости устроили конюшни, в которых держали самых резвых лошадей, что позволяло обитателям замка немедленно пуститься в погоню, случись разбойникам снова похитить женщин. Здесь Вашел открыл дверь и разослал гонцов в различных направлениях в надежде найти союзников и убедить прибыть как можно скорее и помочь защитить замок от непрошеного вторжения. Но у большинства северных баронов память была долгая, и они, по-видимому, считали, что шотландцев нужно изгнать из Англии. Поэтому Вашел не слишком надеялся на помощь. Заперев железную дверь, он отправился на стены замка как раз вовремя, чтобы увидеть, как вперед выехал Терстан с белым флагом, одетый в черное, если не считать стального нагрудника. Прежде всего он подобрался ближе к замку, чтобы все стоявшие на стенах услышали его.

– С большинством тех, кто находится в стенах замка, у нас нет ссоры. Если вы сдадитесь без боя, всех отпустят. Но лорды Нортамберленда не позволят Шотландии укрепиться на нашей земле. Мы хотим завоевать этот замок для Англии.

Широко расставив ноги и подбоченившись, Вашел громко прокричал в ответ:

– Я говорю от имени леди Абриэль, законной хозяйки этого замка, как это известно всей округе. Пусть ее муж – шотландец, замок и земли принадлежат Англии, и леди Абриэль твердо на этом стоит. Немедленно прекратите насилие, прежде чем погибнут невинные!

Терстан опустил флаг и отъехал, очевидно, сочтя свой долг выполненным. И хотя твердил себе, что удовлетворился бы капитуляцией, все же в глубине души жаждал заполучить награду, сражаясь за то, что, как считал, принадлежало ему. А поскольку он явился с небольшой армией, победа уже близка и осада наверняка увенчается успехом.

Вашел и Седрик, стоя на стенах, смотрели вслед удалявшемуся Терстану.

– Значит, сохранить замок для Англии? – мрачно буркнул Седрик.

– Вряд ли он думает, что мы поверим в такую чушь, – хмыкнул Вашел, – в отличие, правда, от остальных соседей Абриэль.

– Как, по-твоему, замок готов к осаде?

– Нам не хватило времени подготовиться получше, но Рейвен успел сделать все возможное. Он будто предвидел грядущую смуту.

– Или по крайней мере неприязнь приграничных лордов, – добавил Седрик, покачивая головой. – Как там женщины?

– Прекрасно. Элспет и Абриэль дали каждой поручение: меньше шансов, что разразится паника. Они затачивают стрелы, рвут материю на бинты, делают мази, а также стряпают еду для уставших воинов. – Вашел поколебался, но все же нерешительно спросил: – Что, если в разгар всей этой бури вернется Рейвен? Надеюсь, у него хватит ума держаться подальше от замка, пока мы не победим.

– Не знаю, какое задание даст ему король Давид, – вздохнул Седрик. – Зато знаю своего сына, и, если он услышит о нападении Терстана, немедленно явится сюда. Но нам и без того понятно, что делать.

– Спасибо за помощь, – кивнул Вашел.

– Эта битва затрагивает как твою, так и мою семью, – пожал плечами Седрик.

Первым делом он выбрал лучших лучников и расставил их у бойниц, чтобы держать под огнем солдат, которые пытались перебросить временные мосты через ручей. Уже через несколько минут стрелы дождем посыпались на нападавших, которым пришлось поспешно нырять за ближайшие дерево, камень или любое укрытие.

Сам Седрик разгуливал среди сервов, заставляя их лучше целиться и считать каждую стрелу. Он с готовностью хвалил их искусство, превозносил решимость победить врага. Но, хотя им предстояло защищать замок, сервы при мысли об убийстве свободного человека дрожали от страха, зная, какое суровое наказание их ждет. Поэтому они во всем подчинялись Седрику. Он умел их успокоить, заверяя, что новый хозяин, Рейвен Сиберн, сам бы попросил их защитить его владения и семью. Его уговоры возымели действие, и вскоре во вражеском лагере подсчитывали потери. Убитых и раненых было уже немало, а в замке пока не пострадал никто.

Заметив, что солдаты Терстана перекидывают бревна поперек рва, Вашел понял необходимость их отогнать. Прежде всего он велел сервам приготовить котлы с кипящим маслом, чтобы лить на врага со стен. Предоставив Седрику командовать сервами, Вашел стал принимать другие меры для укрепления безопасности замка, те самые, которые часто применял во время Крестовых походов. Он также велел установить пару недавно сколоченных катапульт и прикатить побольше камней в качестве метательных снарядов.