Текст книги "Портрет любимого"

Глава 7

Изабель долго не могла уснуть. Ее беспокоило то, что Лукас был в опасности, а еще больше – то, что это волновало ее. Она едва начинала приходить в себя от недавней эмоциональной травмы, и ей совершенно не нужна была еще одна.

Тяжелый сон, который наконец сморил ее, неожиданно сменился кошмаром наяву, когда чьи-то грубые руки вытащили ее из постели. Ее отчаянный крик был заглушен прижатой к лицу резко пахнущей тряпкой…

Когда Изабель снова открыла глаза, она увидела над собой звездное небо и ощутила ледяной холод. Ей был слышен какой-то настойчивый гул, но вместо того чтобы испугаться, она страшно разозлилась, поняв, что связана. И похолодела, узнав шум. Это был звук подвесного мотора, а она находилась на дне лодки и была связана по рукам и ногам. Интересно, как долго она была без сознания? Куда ее везут? И, самое пугающее, – что будет с ней, когда ее привезут на место? Хорошо еще, что удушливую тряпку сняли с лица. С хлороформом, наверное. Она подавила приступ тошноты, порадовавшись тому, что ей не вставили кляп. Она заставила себя лежать неподвижно. Лучше сделать вид, что еще не пришла в себя, чем снова дышать хлороформом.

Итак, ее буквально выкрали из дома. Но зачем? О выкупе не могло идти речи, потому что с нее нечего было взять. Тут у нее упало сердце, потому что мотор заглох, а лодка заскрежетала по прибрежной гальке. Что теперь? Изабель не открывала глаз, когда ее взвалили на чье-то мощное плечо. Она почувствовала несвежий запах шерсти, пота и табака, пока ее несли, судя по тому, как ее встряхивало, вверх на скалы. В голове снова застучала боль, а лодыжка заныла.

Изабель услышала, как скрипнула дверь. Потом ее положили на какую-то скамью, остро пахнущую мокрой древесиной и рыбой. Она приоткрыла глаза, чтобы хоть что-то разглядеть в лунном свете, пробивающемся через маленькое оконце какой-то хижины, и едва сдержала крик, когда огромный человек, с головой, скрытой под капюшоном, наклонился над ней. Он грубо заговорил с ней на греческом языке. Когда она уставилась на него в безмолвном ужасе, он схватил ее за плечи, видимо требуя ответа.

Изабель откашлялась:

– Я… англичанка. Я не понимаю по-гречески.

Должно быть, это стало для него неприятным сюрпризом, судя по потоку явных ругательств. Он рывком посадил ее и завернул в какую-то грубую ткань, прежде чем связать.

– Вы говорите по-английски? – с надеждой спросила она.

В ответ он что-то прорычал.

– Вы не могли бы развязать мне руки? – спросила она без особой надежды. – У меня болят запястья и плечи.

К ее удивлению, он сделал так, как она просила, потом снял ткань и связал ее руки перед грудью. Изабель заставила себя сесть как можно прямее и заволновалась, вспомнив, как мало надето на ней выше пояса, когда он зажег фонарь, висевший на крючке. Когда свет фонаря упал на нее, человек снова выругался, а его глаза сверкнули в прорезях капюшона. Изабель отшатнулась в ужасе. По ее коже побежали мурашки, когда он отвел с ее лица спутанные локоны.

Что он собирается делать? И тут это выяснилось. Мужчина сунул газету между ее связанными руками, сфотографировал своим телефоном, а потом, к ее ужасу, раскрыл нож и срезал прядь ее волос. Решив не показывать страха, Изабель вызывающе взглянула на него, когда он показал на ящик, в котором находился какой-то пакет и бутылки с водой. Он принес ведро и поставил у конца скамьи. Потом выключил фонарь и вышел из хижины. Дверь за ним захлопнулась, загремели засовы, и вскоре взревел подвесной мотор. Лодка отплыла. Изабель обмякла, обрадовавшись тому, что изнасилование не было частью этого чудовищного плана. По крайней мере, пока…

Лунный свет стал слабее, забрезжил рассвет. Изабель немного воспрянула духом, когда стало достаточно светло, чтобы она могла оглядеть свою темницу. Она находилась в какой-то рыбацкой хижине, довольно примитивной. На скамье можно было только сидеть, а матрас был влажным и источал неприятный запах.

На этот раз похититель связал ее руки намного свободнее, чем раньше, что было хорошо, иначе она не смогла бы пользоваться ведром. Трудно было бы также что-то съесть и выпить. Как долго собирался этот человек держать ее здесь? И какому счастливцу предназначались ее волосы и фотоснимок в этой обстановке? Лукасу? Теперь ее похититель знал, что она англичанка и явно не родственница Лукаса Андреадиса. Может, он посчитал ее любовницей Лукаса и собирался получить от него выкуп? Но в большинстве случаев вымогатели старались избавиться от своих жертв, независимо от того, был заплачен выкуп или нет…

Изабель отогнала эти мысли и постаралась выработать план. Прежде всего ей надо было высвободить руки, чтобы выбраться отсюда. Она попыталась зубами развязать узел. После долгих усилий узел поддался, и веревка упала. Ура! Торжествуя, Изабель потерла затекшие запястья и после короткой передышки, изловчившись, подняла ноги на скамью, чтобы развязать и их. Каким-то чудом повязка на ее лодыжке уцелела, хотя нога нещадно болела. Двумя руками развязывать узлы было куда легче, чем зубами. После, казалось бы, бесконечной напряженной работы ей удалось освободить ноги, и она села, тяжело дыша.

Солнечный свет дал ей возможность разглядеть окружающую обстановку. Она находилась в бедной хижине, где ей не на кого было надеяться, кроме себя. Но несмотря на весь пережитый ужас, ее мучил голод. Изабель осторожно встала и, хромая, пошла по сырому дощатому полу, не имея возможности опереться на костыль. Покрывшись испариной от весьма ощутимой боли в лодыжке, она достала из ящика пакет. Там оказались хлеб, кусок черствого сыра, неизменные оливки и несколько помидоров. Тяжело дыша, она вернулась к скамье и с сомнением посмотрела на свою добычу. Насколько должно хватить этого?

Съев немного хлеба и помидоров и откусив кусочек сыра, она отложила остальное на потом. С жадностью сделав несколько глотков воды, заставила себя остановиться. Кто знает, насколько должно было хватить этого запаса… Выбившись из сил, Изабель решила, что, только отдохнув, будет способна напрячь свои мозги. Как ни странно, она уснула глубоким сном и, проснувшись, обнаружила, что чувствует себя гораздо лучше.

Встав коленями на скамью, Изабель выглянула в окно. Хижина находилась в узкой бухте среди скал. Покрытый галькой берег окружали сосны и кустарники, но скалы, на которых они росли, были высокими и крутыми. Она похромала к двери, чтобы осмотреть ее. Дверь была сделана из толстых досок. Вспомнив, как щелкнул засов, она поняла, что открыть дверь ей не удастся, поэтому вернулась к скамье.

Изабель прижалась лбом к стеклу. Окошко было маленьким, но, может быть, удастся в него протиснуться? Однако сначала надо было разбить стекло. Она осмотрелась. Ничего подходящего для этой цели… Снова повернувшись к грязному окну, она протерла куском тряпки уголок стекла, чтобы осмотреть ближайшую часть берега. И тут ее ждало потрясающее открытие: оконное стекло оказалось не стеклом, а тусклой пластмассой! Поэтому и было так трудно что-то разглядеть. Ее глаза засияли. Если она швырнет в это окно жестяное ведро, все может получиться! Изабель взвизгнула от радости. Как хорошо, что она подумала об этом прежде, чем использовать ведро по его прямому назначению. Стоя на здоровой ноге, она схватила ведро, сделала шаг назад и изо всех сил метнула его в окно, вспомнив, как играла в школе в баскетбол.

На окне появилось несколько трещин, но оно уцелело. Черт!

Отпив глоток воды, Изабель повторила попытку. Это была тяжелая и шумная работа, но она упрямо продолжала бросать ведро, пока у нее не заболело все тело. Наконец окно поддалось, и осколки пластмассы посыпались наружу. Покрывшись потом, она обмотала руку тряпкой, чтобы выдавить оставшиеся осколки, и села, опустив голову, чтобы перевести дух. Через пару минут выпрямилась и осмотрела проем. Пролезть будет трудно, но выбора не было. Она сделает это! И провизию заберет с собой.

Изабель завязала в тряпку пакет с едой и бутылки с водой и влезла на скамью, морщась от боли в лодыжке. Она бросила узел в окно, моля Бога, чтобы бутылки не разбились. На ее счастье, узел удачно упал на песок между скалами.

Сделав глубокий вдох, она начала протискиваться сквозь отверстие. Ей удалось сначала опустить за окно здоровую ногу. При этом пострадали лосины. Потом, ломая ногти, она вцепилась в оконную раму и смогла вытащить другую ногу. На мгновение Изабель повисла, тяжело дыша, потом отпустила руки и упала спиной на песок. Хорошо. Она лежала, радуясь тому, что не разбилась. Изабель села, потом медленно поднялась на колени и встала. Лодыжка по обыкновению ныла, но все остальное было в порядке. Она могла стоять, перенеся основную тяжесть тела на здоровую ногу.

Изабель прислонилась к стене домика, оценивая ситуацию.

Она внимательно осмотрела берег. Позади густой растительности, обрамляющей пляж, скалы круто поднимались вверх. Однако… Ее глаза радостно заблестели, когда она разглядела вьющуюся вверх тропинку.

Изабель подняла свой узел. Проделав острым камнем дыру в тряпке, она разорвала ее пополам. Одну половину завязала вокруг плеч, как шаль, допила полбутылки воды, потом сложила оставшиеся две бутылки и еду в другую половину тряпки и завязала ее концы вокруг талии. Хромая, поплелась по песку, стараясь уйти как можно дальше, а когда вошла в заросли кустарника, порадовалась тому, что могла удалиться с палящего солнца в тень сосен. Иголки кололи ее ноги сквозь носки. Да, без обуви тяжеловато. Да и шляпа и солнцезащитные очки не помешали бы. Но когда она наконец подошла к подножию тропинки, ее ждало страшное разочарование. Тропинка была гораздо более узкой и крутой, чем она предполагала. Подняться по ней было невозможно… По уцелевшим на руке часам Изабель увидела, что уже гораздо больше времени, чем она предполагала. Она слишком долго освобождалась от своих пут. И совершила большую ошибку, когда позволила себе уснуть.

И тут откуда-то с моря донесся шум мотора. В панике она бросилась на землю, освободилась от своего узла и стала шарить вокруг, пока не нащупала ветку, достаточно крепкую, чтобы обороняться. На всякий случай. Она заставила себя лежать тихо. Звук становился все громче, но тут она неожиданно передумала.

«Хватит чувствовать себя жертвой, Изабель!» Она поднялась на ноги и, расправив плечи, стала угрожающе размахивать своим орудием. Если это ее похититель, она встретит его стоя и будет бороться, а не трусливо прятаться! Ее сердце начало бешено колотиться с приближением шума, но тут, к ее несказанному облегчению, знакомый голос выкрикнул ее имя, и с подошедшей яхты на берег спрыгнул Лукас.

С радостным криком Изабель отбросила ветку, когда он бросился к ней. Более прекрасного и долгожданного человека она в жизни никогда не видела! Как, впрочем, никогда ни у кого не видела и такого чудовищного синяка под глазом.

Лукас схватил Изабель в свои объятия с такой силой, что едва не сломал ей ребра. А затем подбежал Спиро, чтобы пожать ее руку перед тем, как позвонить Элени и сообщить ей замечательную новость.

– Ты пострадала, Изабель? – взволнованно спросил Лукас, ослабив свои объятия, чтобы оглядеть ее с головы до ног.

– Не очень, – выдохнула она. – Может, поскорее уедем, пока он не вернулся?

– Это был один человек? – спросил Лукас, неся ее на «Афину».

– Да.

– Можешь описать его?

Изабель покачала головой:

– Было темно, и на нем был капюшон. Он был здоровенный и говорил по-гречески.

– И он был сильным, – угрюмо добавил Лукас. – Он нес тебя вниз по очень крутой тропинке на берег, чтобы добраться до лодки. А я старался сделать эту тропинку труднопроходимой, чтобы отбить охоту у незваных гостей.

Она улыбнулась:

– Как хорошо, что я была в это время без сознания!

Изабель почувствовала облегчение, когда яхта вышла в море. Она прижалась к Лукасу, наслаждаясь его теплом и силой и с трудом веря, что осталась жива.

– Хижина была заперта снаружи, – сказал он хриплым голосом, крепко прижимая ее к себе. – Ты действительно вылезла через окошко?

– Да. С большим трудом. Мне пришлось сначала разбить его.

Изабель вкратце рассказала ему, как ей удалось сделать это. Лукас выругался, когда она показала ему свои руки.

– Как ты узнал, где меня искать?

– Я полжизни провел в этих местах. – Он притянул ее к себе. – Когда через моих людей в Афинах мне передали снимок, я растерялся. Где тебя искать?.. Но, поостыв, понял, что узнал хижину, хотя прошло много лет с тех пор, как я работал на одного старого рыбака, который был ее хозяином. Таких хижин, наверное, бесчисленное множество, но я, слава богу, не ошибся насчет этой. – Его голос стал суровее. – Скажи мне правду, Изабель. Этот зверь не причинил тебе вреда?

Она покачала головой, понимая, что он имел в виду нечто большее, чем следы на ее запястьях.

– Нет. Он закрыл мне лицо тряпкой, смоченной, видимо, хлороформом, и связал меня. А в хижине срезал прядь моих волос. Кстати, ты получил ее?

– Не я лично, – сказал Лукас таким тоном, что у нее мороз побежал по коже. – Я уже был на обратном пути на Чирос, когда позвонил Спиро с жутким сообщением о том, что ты пропала.

Изабель посмотрела на Спиро, который виновато покачал головой.

– Этот человек оставил в доме еду и воду, – продолжила Изабель, – он наверняка собирался вернуться за мной. Он просит денег?

– Да. Я должен был заплатить завтра до десяти часов вечера. Мои люди в Афинах передали мне это сообщение. – Лукас прерывисто вздохнул. – До Спиро дошел какой-то шум ночью, и он вышел в сад, но ничего не смог разглядеть в темноте. Потом он услышал, как из бухты отплывает лодка, и пошел проверить, как ты. Двери в твою комнату были взломаны, а тебя там не оказалось. Как не оказалось и похитителя, иначе и Спиро тоже стал бы его жертвой.

– Слава богу, что Спиро не налетел на него! Этот человек расправился бы с ним в два счета.

– Все равно Спиро чувствует себя глубоко виноватым, что не уберег тебя. – Лукас крепче обнял ее. – Как и я.

Изабель покачала головой:

– В этом никто не виноват. Я в порядке, правда. Кстати, а что это было за место?

– Маленький необитаемый остров недалеко от Чироса. Видимо, место выбрано потому, что тебя можно было быстро и незаметно увезти туда.

– Необитаемый? – Она закатила глаза. – Значит, если бы мне удалось забраться на тропинку на скалах, это было бы впустую?

Лукас мрачно кивнул:

– Старый Петрас жил там один. Он любил меня и иногда давал мне работу во время школьных каникул. Я часто бывал на том островке, ел в его хижине, поэтому и узнал ее на фотографии. Иначе…

– Давай не будем думать о том, что было бы иначе, – твердо сказала Изабель и вздохнула с облегчением, увидев на горизонте знакомые очертания. – Чирос!

Глава 8

Вместо того чтобы взять направление на знакомую â бухту, Спиро вывел яхту в открытое море. Лукас, успокаивающе улыбнувшись Изабель, прижал палец к губам, а когда Спиро наконец направил «Афину» в узкую бухту в самой удаленной части острова, накрыл ее с головой пледом.

Поставив яхту на якорь вблизи поджидавшего их джипа, Спиро спрыгнул на берег и распахнул пассажирскую дверцу для Лукаса с его плотно укутанной ношей.

– Прости, но я должен это сделать, – прошептал Лукас, укладывая Изабель на пол между передними и задними сиденьями машины. – Я не могу рисковать, чтобы кто-то увидел тебя. Еще несколько минут – и ты будешь в безопасности.

Изабель лежала неподвижно, пока Лукас с головокружительной скоростью вел машину вверх по крутой дороге. Она немного расслабилась только тогда, когда джип перестал забираться в гору и начал спускаться, а когда они наконец свернули к вилле, Изабель с облегчением вздохнула. Как только машина остановилась, Лукас внес девушку в дом. Рыдающая от радости Элени бежала за ним, пока он нес Изабель по лестнице в гостевую комнату на верхнем этаже.

Размотав плед, Лукас усадил Изабель в большое кресло в знакомой красивой спальне. Отступив на шаг, он смотрел на нее поверх головы Элени, которая, опустившись на колени, схватила руки Изабель и причитала на греческом языке.

– Я в порядке. Честно, Элени, – убеждала ее Изабель. – Просто грязная и умираю от жажды. Все бы отдала за чашку чая.

Лукас что-то ласково сказал женщине, и та вскочила на ноги, вытирая лицо фартуком.

– Сейчас принесу!

Лукас повернулся к Спиро:

– Будь осторожен, ладно? Если кто-то объявится, говори, что мы не нашли нашу гостью.

Спиро мрачно кивнул и вышел вместе с женой из комнаты.

– А полиции это известно? – спросила Изабель, не сводя глаз с повязки на руке Лукаса.

– Когда Спиро мне позвонил, я связался с афинской полицией. А теперь скажи мне, как ты себя чувствуешь. Только честно.

– Как я уже сказала Элени, я грязная и страшно хочу пить. И лодыжка немного ноет, но в целом совсем неплохо, учитывая все обстоятельства. – Она протянула ему свои стертые запястья. – У тебя найдется что-нибудь, чтобы помазать это после того, как я приму душ?

Лукас поднес ее руки к своим губам:

– Изабель, во всем виноват я. Человек, устроивший все это, рассчитывает на то, что я заплачу любую сумму, чтобы вызволить тебя. – Он посмотрел ей в глаза. – И он прав. Но я все бы отдал, чтобы разделаться с тем негодяем, который обрек тебя на все это. Я не могу пока вызвать к тебе доктора Ригу – боюсь, что станет известно о твоем спасении.

– Мне не нужен доктор Рига, – сказала Изабель твердо. – А ты и так изрядно пострадал, так что держись подальше от человека, который похитил меня. Это настоящий зверь.

– Ты уверена, что он не причинил тебе вреда? – с суровой настойчивостью спросил Лукас.

– Уверена, хотя, когда тащил меня в свою хижину, он был не слишком нежен. – Ее глаза вспыхнули. – И он пришел в бешенство, когда увидел мои волосы.

К ее удивлению, Лукас смутился:

– Он ожидал увидеть темные волосы.

– Что? – Она прищурилась. – Он думал, что похитил кого-то другого?

– Да. Одну мою подругу. Внучку промышленника Дэниса Стратоса, который тоже получил сегодня требование о выкупе.

– Ты не мог бы попросить Элени принести наверх что-то из моих вещей? Мне страшно хочется принять душ, – попросила Изабель.

– Все твои вещи снова в этой комнате, – поспешно сказал он. – Ты будешь спать здесь сегодня и все последующие ночи. Так я смогу обеспечить твою безопасность.

– Но когда похитителя схватят, не будет иметь значения, где я буду спать. Я смогу вернуться в «Калипсо».

– Нет, – твердо сказал Лукас. – До твоего отлета в Великобританию ты останешься здесь. Я спасал тебя дважды. В третий раз тебе может не так повезти.

Она сердито взглянула на него:

– И каждый раз это не входило в мои намерения.

– Я знаю. Я неправильно выразился… – Он замолчал, когда в комнату вошла Элени с чаем. – Тебе придется пить чай здесь, а не на веранде. В бинокль тебя может кто-нибудь увидеть. Я сейчас вынужден оставить тебя ненадолго, – произнес Лукас и, прищурившись, взглянул на нее: – Ты выглядишь измученной.

– Ничего удивительного. – Она ласково улыбнулась Элени, которая наливала чай. – Чашка чая и долгий горячий душ – и я буду в полном порядке.

Как только Лукас вышел, Изабель обмякла в кресле. Неожиданно слезы ручьем потекли по щекам, и Элени, опустившись рядом с ней на колени, обняла ее, чтобы успокоить. Вдруг она резко отстранилась. Ее глаза вспыхнули, когда она осмотрела следы от веревок на запястьях Изабель.

– Это сделала та свинья?

Изабель молча кивнула.

– Скажите правду. Это все?

– Да. Больше ничего. – Изабель всхлипнула и вытерла глаза салфеткой, которую ей протянула Элени. – Глупо плакать теперь, когда я в безопасности.

– Это естественно! А теперь чай, а потом душ. Вам помочь?

– Нет, я справлюсь. – Изабель крепко обняла домоправительницу. – Господи, Элени, я так боялась, что вы со Спиро пострадали.

Когда Изабель в конце концов оказалась под душем, морщась от болевших ссадин и кровоподтеков, ее настроение было далеко не таким приподнятым, каким должно было быть. Она ждала от Лукаса большего внимания. А ей сегодня даже поесть не удастся вместе с ним. Терраса была на виду, как и веранда, на которую выходила ее спальня.

Изабель было трудно привести свои влажные волосы в порядок, учитывая то, что с одной стороны была выхвачена целая прядь. Как только она вернется домой, первым делом отправится стричься. Она с трудом подавила неожиданно нахлынувшую тоску по дому и снова занялась своим лицом, а потом прикрыла ссадины белой блузкой с длинными рукавами и бледно-голубыми джинсами, но предпочла оставаться босиком, чтобы не мучить обувью ноги. И лодыжка казалась ей какой-то незащищенной без повязки, которая была настолько грязной, что ее пришлось выбросить. Когда она вышла из ванной, Элени взбивала подушки на кровати, но Изабель, улыбнувшись, покачала головой:

– Я лучше посижу в этом уютном кресле и почитаю. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Лукас, предварительно постучав в открытую дверь, появился на пороге с ее костылем. Он выглядел свежим после душа. Рука была перебинтована.

– Ты выглядишь лучше, Изабель, – сказал он, войдя.

Поставив костыль к кровати, он придвинул стул.

– Чище – это уж точно. Тебя долго не было, – добавила она и пожалела об этом, увидев, как заблестели его глаза.

– Скучала без меня?

– Я думала, что ты захочешь узнать побольше о моем чудесном избавлении, – язвительно сказала она.

– Я и хочу узнать все до мелочей. Но сначала мне надо спуститься к яхте. Я входил на «Афине» в бухту, пока Спиро поднялся на джипе на холм, а потом он спустился вниз, в город, чтобы встретить яхту на глазах у всех. Это было сделано для того, – терпеливо, как ребенку, объяснил он ей, – чтобы создать впечатление, что тебя все еще не нашли.

– Я понимаю.

– Как только я причалил, тут же из таверны примчалась Алисия, чтобы узнать новости, – продолжал он. – Я прижал ее к груди, чтобы прошептать на ухо, что ты в безопасности, и потребовать, чтобы она держала это в полном секрете. А потом сказал очень громко, что мне не удалось найти тебя. – Он усмехнулся. – Она начала причитать и устроила такую сцену, что собрала толпу. В этот момент я, словно в полном отчаянии от невезения, сел к Спиро в джип, и он повез меня домой мимо сочувствующих зрителей.

– Ух ты! – воскликнула потрясенная Изабель. – Жаль, что меня там не было.

– Да, ты пропустила удивительное выступление Алисии. Я попросил ее не звонить сюда, чтобы не занимать линию. Но завтра она обязательно приедет. – Он достал тюбик из кармана. – Дай мне свои руки.

Изабель протянула руки, чтобы он смазал ссадины от веревки на запястьях.

– Спасибо. Так значительно легче.

Он нахмурился:

– Ты сняла повязку с ноги.

– Она была очень грязная.

– Как только смогу, попрошу доктора Ригу наложить новую.

– Теперь все будет хорошо, поскольку ты принес костыль, – успокоила она его. – Между прочим, мне пришлось обходиться без него, когда я умудрилась вылезти из хижины.

– Это до сих пор изумляет меня. – Лукас глубоко вздохнул. – Тебя похитили не только для того, чтобы выудить у меня деньги, но и чтобы причинить мне максимальную боль. Единственное, с чем мне повезло, это с местом, в котором все происходило. Похититель, судя по всему, был не здешний, иначе бы он утащил тебя значительно дальше. Ты вспомнила о нем что-нибудь еще?

– Нет. – Она пожала плечами.

Лукас опустил взгляд на ее руки, которые продолжал держать в своих.

– Ты хоть можешь представить, что я почувствовал, когда позвонил Спиро и сказал, что тебя нигде нет?

– Вину, видимо, потому что причиной похищения было твое богатство… А еще ужас, так как похитители редко оставляют своих жертв в живых.

Лукас поднял на нее сверкающие глаза:

– Именно это, как и многое другое, пронеслось в моей голове. Я почувствовал такое отчаяние и такую ярость, что готов был убить того, кто это сделал.

Изабель сразу почувствовала себя значительно лучше:

– Я так много значу для тебя?

– А ты могла сомневаться? Тебе так трудно поверить в мои чувства?

– За исключением чувства вины, да. Я просто случайная попутчица в твоей жизни.

– У меня такое чувство, что я знаю тебя давно, Изабель, – сказал он мягко.

– Видимо, потому, что обстоятельства были такими необычными.

– А может, подействовало то, что я держал на своих руках твое нежное тело, – согласился он.

– По крайней мере, больше этого не понадобится, – ответила она. – Я теперь передвигаюсь сама.

– Но я все еще хочу держать тебя на руках, подружка.

Изабель глубоко вздохнула:

– Лукас, на следующей неделе я отправляюсь домой. Так что, хотя я глубоко благодарна тебе за то, что ты спас мою жизнь…

– Дважды!

– Даже учитывая это, боюсь, мне ничего не остается… как выразить в ответ мою глубочайшую признательность. Я, наверное, опять забегаю вперед, но курортные романы – это не мое.

Лукас вскочил, явно возмущенный:

– Я постараюсь запомнить это, Изабель. – Он взглянул на свои часы. – Отдыхай, пока Элени не принесет тебе ужин. А я буду в кабинете на связи со своими людьми в Афинах. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, – сказала она, и он, холодно кивнув, повернулся, чтобы уйти.

– Лукас!

– Да? – Он обернулся в дверях.

Она слабо улыбнулась:

– Еще раз спасибо за то, что спас меня. Но что, если этот человек удерет с деньгами и его не поймают?

– Ну, значит, удерет, – сказал он, пожав плечами.

– В таком случае я буду должна тебе гораздо больше, чем просто «спасибо».

– Ты не должна мне ничего, – неожиданно мрачно сказал он. – Ты была гостьей в моем доме, и мне следовало лучше заботиться о тебе.

Лукас спустился в кабинет, чтобы связаться со своим помощником в Афинах. Андрис, как обычно, был по-деловому краток. Он сообщил, что деньги готовы и будут переданы завтра вечером, согласно инструкции, в узком переулке возле названной кофейни, которая уже находится под круглосуточным наблюдением полиции. С тех пор как похититель сделал заявление, что «товар» будет возвращен, как только получит деньги, он на связь не выходил.

– Мне это не нравится, Андрис. Что-то тут не то. Я хочу, чтобы его поймали. И мне надо знать, кто стоит за всем этим. Кто-то жаждет моей крови, и этому надо положить конец.

– Согласен. С помощью полиции и благодаря нашим людям, которые ведут наблюдение, мы схватим его и положим этому конец.

– Я вернусь утром, – сказал Лукас.

– Лучше не надо! Вы только послужите приманкой.

– Тем более мне надо вернуться. Именно я ему и нужен. Не спорь, Андрис, я должен это сделать!

– Тогда я буду прикрывать вас, – сказал Андрис поспешно.

– Я и рассчитывал на это, – ответил Лукас. – А команда Ари готова оказать поддержку?

– Готова и ждет. А как дама?

– На удивление хорошо после такого сурового испытания. Спасибо, Андрис. Держи меня в курсе.