Текст книги "Обсидиановое зеркало"

Сделано.

Теперь ее никто не увидит.

Она вышла из-за деревьев и захромала по жухлой траве, пока не оказалась под стенами дома. Луна балансировала на самом высоком вимперге. Сара прокралась по темным, битым заморозками клумбам к внутренней ограде и проскользнула в небольшие ворота из кованого железа.

Одно из окон было приоткрыто. Холодный ветер вытянул наружу кусок занавески. Этаж первый, но подоконник все равно был выше человеческого роста. Сара, все еще невидимая, ждала и прислушивалась. Ничего. Судя по всему, в комнате никого.

Девушка подняла руки, ухватилась за подоконник и, опираясь на узкие выступы кладки, подтянулась и заглянула в окно.

На темных деревянных панелях и полках с книгами в старых переплетах играли красные отсветы от слабого огня в камине.

Она шире открыла окно. Скрипнула рама. Сара медленно подтянулась и уперлась коленом на раскрошившийся камень. Протиснулась головой и плечами через широкие прутья…

И увидела его.

Он отражался в стеклянном циферблате часов. Мужчина в кресле с высокой спинкой. Он сидел спиной к окну, пристроив ноги на заваленный книгами и бумагами низкий столик. В руке он держал стакан с напитком вроде виски, но при этом не пил и не читал.

Слушал.

Сара замерла. Дышать перестала. Даже видеть его было чем-то запредельным. Как будто прямо перед ней возник во плоти персонаж из книжки.

Мужчина вдруг поднялся, словно пружина распрямилась, и повернулся к окну. Сара четко видела его худой силуэт в полумраке комнаты.

Он настороженно наклонил голову, поставил стакан на стол и спросил:

– Кто здесь? – Между ними билась на ветру занавеска. Сара была невидимой, но при этом опиралась только на одну руку, и та уже начала дрожать от напряжения. – Отвечайте! Это ты, Саммер? Ты действительно думаешь, что я тебя впущу? – с презрением в голосе спросил мужчина.

Он подошел прямо к ней. Надо было менять позицию. Сара соскользнула на широкий деревянный подоконник.

Мужчина остановился. Его голубые, как лед, глаза смотрели прямо на нее. Он был так близко, что девушка могла увидеть, как дрогнуло его лицо. Судорога узнавания. Он протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Лия?

Сара отрицательно замотала головой. Она была опустошена, слезы навернулись на глаза.

– Как вы меня увидели? Это же невозможно.

Мужчина отдернул руку, будто она дала ему пощечину. Он оправился от шока и теперь был просто зол.

– Кто ты, черт тебя подери? – прорычал мужчина.

Девушка спрыгнула с подоконника и вытянулась перед ним. Вызывающе, открыто, с опущенными руками.

– Я – Сара. А вы, судя по всему, Оберон Венн.

Он не стал представляться, просто буркнул:

– Ты ногу поранила. Весь пол мне перепачкаешь.

3

Впервые я увидел его на отдаленном леднике высоко в Андах. У нас с другом возникли трудности при восхождении – мы обморозились, и погода испортилась. В итоге сидели в вырытой в снегу норе и постепенно замерзали. Поздно ночью я услышал снаружи какие-то звуки и выполз из норы. Ветер стучал ледяной крупой по защитным очкам.

Сквозь снежную пелену я увидел идущего человека. Сначала подумал, что это какое-то порождение снега, фантом тундры.

Наверное, я был в полубреду, потому что обратился к нему как к ангелу.

Его смех прозвучал даже резче, чем ветер.

– Меня зовут Венн, – сказал он. – И я не ангел.

Джин Ламартин. Странная жизнь Оберона Венна

Джейк смотрел в иллюминатор на синее небо.

Далеко внизу сверкали белоснежные Альпы, крохотная тень самолета двигалась по ледникам и долинам, до которых добирались только настоящие путешественники.

Такие, как Венн.

Потом юноша сосредоточился на своем отражении. План сработал – со школой покончено навсегда. Странно, он должен был чувствовать прилив сил, а чувствовал только усталость. В конце концов, в Комптоне не было никого, кому бы он симпатизировал. Джейк холодно и вежливо попрощался со всеми и уехал. Дэвис, Алек и даже Паттен стояли на крыльце и смотрели ему вслед. Он ни разу не оглянулся.

Теперь они, наверное, заняты своими делами и думать о нем забыли.

Прекрасно. Но проблема – и большая проблема – еще не решена.

Уортон сидел рядом и читал книгу. Джейк смотрел на его отражение в стекле иллюминатора. Слишком крупный для учителя. Бывший бейсболист международного класса. Иметь такого рядом – не вариант. Надо избавиться от него при первой же возможности.

Уортон словно читал его мысли.

Он перелистнул страницу и пробормотал:

– Что бы ты там ни планировал, забудь об этом. Я доставлю тебя до самых дверей аббатства.

– Я в состоянии сам о себе позаботиться. Уверен, вы хотите поскорее вернуться в ваш чудесный Шептон-Маллет.

– Так и есть. – Уортон глянул на Джейка. – Но инструкции директора предельно ясны. Сопроводить одного маленького паршивца по указанному адресу.

Джейк чуть не улыбнулся.

Уортон продолжал смотреть на него, потом положил закладку в книгу, а книгу – на откидной столик.

– Так ты расскажешь мне, в чем причина всего этого? Все эти выдумки…

– Это не выдумки.

– Венн – убийца? Такой человек, как он, – убийца? Брось! На слово не поверю, придется предъявить доказательства.

Джейк на секунду задумался, а потом сообщил:

– Я прочитал о нем все, что можно было найти. Он – лучший. Путешественник, альпинист. Докторская степень по тектонике плит. Виртуозный скрипач. Коллекционер керамики Киклады. Куда ни плюнь – везде преуспел.

Уортон кивнул:

– Видел его в кое-каких программах по телевизору. Какой-то цикл передач о вулканах. – Суровое лицо, голубые, как лед, глаза, откинутые назад спутанные светлые волосы – все это запомнилось Уортону по интервью и документальным фильмам о Венне. – Да, очень сильная личность. Целеустремленная.

Джейк рассмеялся, только смех его был безрадостным.

– Точно подмечено. Но вся его жизнь рухнула четыре года назад. Они с женой ехали на арендованной машине по узкой дороге вдоль побережья в Италии. Венн был за рулем. Там что-то произошло. Вроде грузовик выехал на встречную. Машина сорвалась с обрыва. Венн выжил. Его жена, Лия, нет.

Джейк проговорил все это без выражения, Уортону даже стало не по себе.

– Не представляю, как с этим жить дальше, – пробормотал он.

Джейк пожал плечами:

– Венн несколько недель пролежал в больнице. А когда вышел, стал прямо-таки другим человеком. Никаких фотографий, никаких интервью. Продал лондонскую квартиру и заперся в Уинтеркомбском аббатстве. Это аббатство в девонской глуши не одну сотню лет принадлежало его семье. Венн занялся каким-то секретным проектом. Прямо как одержимый. И с тех пор никогда не покидал аббатство и не разговаривал ни с кем, за исключением моего отца, Дэвида Уайльда.

«Ну вот и каминг-аут», – подумал Уортон, но голосом себя не выдал.

– То есть его лучшего друга.

Джейк, продолжая смотреть на небо, кивнул:

– Они еще с детства дружили. Бывали вместе в разных, скажем так, переделках. Папа не раз говорил, что он единственный, кому Венн доверяет.

– А ты где был все это время?

– Дома. В Лондоне. Отец с матерью разошлись. В ту пору они еще разговаривали.

Уортон ждал, но Джейк молчал, и тогда он ровным голосом уточнил:

– А почему ты после всего не жил со своей матерью?

– Она была слишком занята в Штатах, – сухо отрезал Джейк. – Не хотела, чтобы я мешался там под ногами.

Стюардесса с тележкой остановилась в узком проходе между рядами.

– Желаете напитки, сэр?

Уортон обрадовался возникшей паузе в разговоре, взял бокал с вином для себя и кока-колу для Джейка.

Открыл банку и подумал: «Это многое объясняет. Равнодушие парня – защита, за ним кроется глубокая рана».

Стюардесса покатила тележку дальше, а Джейк потянулся к наушникам, поэтому Уортон поспешил продолжить разговор:

– Ты что-то говорил о… об убийстве.

Джейк вытащил из уха наушник, который успел к этому моменту всунуть, и начал рассказывать, глядя прямо перед собой:

– На следующий год после той автокатастрофы, в июле, отец собрался в аббатство, чтобы участвовать в какой-то важной фазе проекта. Когда я попытался расспросить его о том, что это за проект, он не захотел отвечать. Сказал только, что он сверхсекретный. Но он был очень им увлечен, это точно. А у меня почему-то возникло ощущение, что это опасная затея. Я хотел поехать с отцом, но он меня не взял. Венн якобы поставил условие: «Никаких детей». В итоге я остался в Сент-Айвс с кузенами. Там было неплохо – пляж и все такое, но я скучал по отцу. Его не было две недели, потом три, потом четыре. Сначала звонил и слал имейлы. Отец в разговорах и в переписке всегда следил за тем, чтобы случайно не выдать какую-нибудь информацию о проекте. Один раз он упомянул о зеркале, но сразу осекся. Как будто проговорился о чем-то.

– О зеркале?

– Да. Он сказал: «Работа с зеркалом дала немало фантастических результатов». А когда я спросил, что это значит, сменил тему. Мне показалось, кто-то в этот момент вошел в комнату или вообще стоял рядом. Отец рассмеялся. Я это хорошо помню: то был наш последний разговор.

Уортон молчал.

Джейк перевел дух и продолжил:

– Больше он не звонил. А когда мы звонили в аббатство, в ответ получали предложение оставить голосовое сообщение. Через три недели тетя начала волноваться. Она обратилась в полицию. Полицейские приехали в аббатство и поговорили с Венном. Он объяснил, что мой отец уехал еще в воскресенье, чтобы к половине десятого попасть на лондонский поезд. Но на камерах видеонаблюдения на вокзале в Плимуте отца нет, и в Лондон он не приезжал. С того дня его никто не видел. Мой отец просто исчез с лица земли.

Уортон не знал, как реагировать на услышанное. Он пригубил вино, отметил про себя терпкий привкус и поставил бокал на столик. Самолет накренился, бокал заскользил.

Уортон придержал бокал и сказал:

– И ты остался один.

Джейк отпил глоток колы:

– Какое-то время я жил у тети, но это было как-то неправильно. Потом ей позвонил Венн. Напомнил, что он – мой крестный и поэтому должен обо мне позаботиться. И позаботился. Определил в школу в Швейцарии. Очень дорогую. И как можно дальше от него. – Тут он выпрямился и напрягся. – Понимаете, что Венн делает? Платит большие деньги, чтобы держать меня на расстоянии! И все потому, что он убил моего отца.

Уортон огляделся по сторонам:

– Говори тише. – Брюнет, который сидел через проход, посмотрел на них поверх газеты. – Нельзя вот так запросто обвинять человека в страшном преступлении.

– Почему это?

– Дьявол, да потому, что у него не было мотивов. Или были?

– А проект, над которым они работали! Мой отец слишком много знал.

– Это не факт. У тебя нет доказательств…

– Доказательства у меня есть.

Джейк произнес это тихо, но в его словах было столько яда, что у Уортона мурашки по спине побежали.

– О чем ты?

Юноша посмотрел на Уортона:

– Поклянитесь, что никому не расскажете.

– О, я тебя умоляю…

– Поклянитесь.

– Что за бред? «Гамлет»? Хорошо, клянусь.

Джейк какое-то время не спускал глаз с Уортона. Потом достал из кармана бумажник из темной кожи, старый и потертый.

– Это твоего отца?

– Да. Отец с ним никогда не расставался. Говорил, что он из кожи крокодила, которого они с Венном убили за то, что он терроризировал одну деревню в Африке. Отец очень им дорожил. – Джейк достал из бумажника фотографию и сложенный вдвое листок бумаги. – Последнее, что пришло от отца по почте. Не знаю, кто это послал. Марка британская. И вот что было внутри. – Джейк не очень охотно передал Уортону лист бумаги. – Почерк отца, можете не сомневаться.

Уортон надел очки и с нескрываемым интересом посмотрел на документ.

Письмо было коротким, и его явно писали в спешке – почерк неровный и ручка порой прокалывала бумагу.

Уинтеркомбское аббатство

14 августа, воскресенье

Дорогой Джейк,

не уверен, что смогу сегодня добраться до почты: деревня довольно далеко от аббатства, поэтому отошлю письмо завтра. Прости, что не звонил. Хроноптика отнимала все наше время.

Нет слов, чтобы описать тебе, какой это невероятный проект и каких успехов мы достигли! Если сегодня все пройдет гладко и что бы там ни говорил О., мы будем обязаны представить наш проект общественности. Это станет сенсацией! Наше открытие взорвет научный мир!

Прилагаю небольшой презент. О. бы не одобрил, но я не могу отказать себе в этом удовольствии.

Увидимся через несколько дней. Обещаю.

Всегда любящий тебя,

Папа.

Уортон медленно сложил письмо и откашлялся:

– Джейк, мне жаль. Действительно жаль.

Тот молча забрал у него письмо.

– О. – это Оберон? – спросил Уортон.

– Папа всегда так его называл. А вы заметили самое главное?

Уортон отрицательно покачал головой.

– Дата. – Джейк положил письмо на столик и постучал по нему пальцем. – По словам Венна, четырнадцатого отец сел на лондонский поезд. Но в письме указано Уинтеркомбское аббатство. Отец был там, когда писал это письмо. И из текста ясно, что он в тот вечер никуда не собирался.

Уортон еще раз перечитал второй абзац. «Если сегодня все пройдет гладко…»

– На тот вечер у них было запланировано нечто очень важное.

– Эксперимент. С Хроноптикой, как они это называли.

– И что это такое?

– Понятия не имею. – Джейк задумчиво смотрел прямо перед собой. – Думаю, эксперимент прошел удачно, а Венн не хотел ни с кем делиться их открытием. Возможно, они поругались. И он мог убить отца, чтобы заставить его молчать.

Уортон покачал головой – не очень правдоподобно.

– Ты просто ищешь виноватого в…

Джейк дрожащими от злости пальцами схватил письмо:

– Ладно, забудьте об этом.

Он вставил в уши наушники и отвернулся к иллюминатору.

– Джейк. Джейк, послушай…

Молчание.

Красивый брюнет, который сидел напротив и снова за ними наблюдал, быстро отвел взгляд.

Уортон потянул за провод, вытащил один наушник из уха Джейка и тихо попросил:

– Покажи мне фотографию.

Парень даже не пошевелился.

«Все, он от меня закрылся», – расстроился Уортон.

Но потом Джейк все-таки достал фото и подтолкнул его по столу к Уортону.

Маленький черно-белый снимок на зернистой бумаге. Сделан допотопной камерой.

С фотокарточки смотрел высокий улыбающийся мужчина в пальто из верблюжьей шерсти. Он походил на Джейка ровно настолько, чтобы Уортон мог с уверенностью сказать, что это Дэвид Уайльд. Снимок был сделан на улице. За спиной мужчины виднелись старинные лондонские автобусы и такси. В руке мужчина держал газету.

– Мне бы лупа не помешала. Не могу прочитать заголовок.

– «Битлз» штурмуют Америку. И дата – одна тысяча девятьсот шестьдесят пятый.

Уортон нахмурился:

– Шестьдесят пятый? Даже я тогда был еще ребенком. А твой отец…

– Еще не родился. – Джейк взял фотографию со столика. – Этого я не понимаю. Розыгрыш? Но чего ради? Зачем мне это присылать?

– Твой отец это не присылал. Тут все ясно. Прислал кто-то другой. Тот, кто два года выжидал после его… исчезновения.

– После его смерти.

– Этого ты не знаешь.

В глазах Джейка стояла тоска, но Уортон смог разглядеть за ней страх.

– Он – мой отец. И с ним случилось что-то ужасное, потому что иначе он бы мне позвонил. Он не мог просто взять и бросить меня. Я знаю.

Загорелись предупреждающие лампочки.

– Леди и джентльмены, пристегните ремни, – произнес приятный голос. – Наш самолет готовится совершить посадку.

Уортон обрадовался появившейся возможности подумать. Он не знал, что со всем этим делать. И почему, черт возьми, директор не рассказал ему об отце парня? Тогда этот разговор не застал бы его врасплох.

Самолет накренился и, подпрыгивая, как на кочках, начал соскальзывать к Хитроу. Уортон наблюдал за проплывающими мимо облаками и всеми мышцами тела ощущал снижение скорости самолета.

Джейка точно надо сопроводить до самого Уинтеркомбского аббатства. Это не вопрос. Кто-то должен присутствовать при встрече парня с его крестным отцом, учитывая, какие безумные идеи застряли в мозгу Джейка.

Потому что идеи эти, конечно же, безумные.

Шасси коснулись взлетной полосы, самолет подпрыгнул и снова жестко вошел в контакт с землей. Уортон вцепился в подлокотники кресла. Он ничего не имел против полетов, но вот приземление его всегда напрягало.

И еще – во всей этой странной истории оставался момент, которому он никак не мог найти объяснение. Фотография. Какой в ней смысл?

В зале прибытия они сняли свои чемоданы с «карусели» и переложили их в тележку.

Уортон потянулся за рюкзаком Джейка.

– Не надо, я сам. – Джейк закинул рюкзак на спину.

Но пока он поправлял рюкзак, оттуда донесся странный звук – как будто кто-то лениво зевнул спросонья.

У Джорджа глаза полезли на лоб.

– О нет. Только не это… Ты же не мог…

Джейк пожал плечами. В рюкзаке снова кто-то пискнул. Уортон заглянул внутрь. Комок шерсти распутался, появились лапки, и на Уортона посмотрели черные круглые глазки. Обезьянка снова зевнула.

Уортон быстро закрыл рюкзак и огляделся по сторонам.

– Не паникуйте. – Джейк спокойно покатил тележку от «карусели».

– При чем здесь паника? А карантин? Бешенство! Ты подумал о том, какой бы подняли скандал, если бы тебя поймали?

– Но ведь не поймали, так что успокойтесь. Ветеринар дал мне специальный препарат. Весь полет малыш проспал и теперь в полном порядке.

– Но обезьяна!

– Он не обезьяна. Он – мартышка.

В голосе Джейка снова зазвучали привычные надменные нотки, и это вывело Уортона из себя.

– Да мне плевать, хоть муравьед! Нам еще досмотр проходить.

Джейк пожал плечами:

– На этом этапе будет проще. Если поймают, Венн заплатит штраф.

Уортон, потея, шел за Джейком по длинным коридорам и траволаторам. Когда они наконец миновали скучающих таможенников, он почувствовал такое облегчение, будто ему удалось пронести через границу партию контрабандных бриллиантов.

На выходе из аэропорта Джейк открыл рюкзак. Сонная мартышка выбралась наружу и с любовью обняла его за шею. У малыша была коричневая блестящая шерсть. Он смотрел на Уортона с полным безразличием, как дети смотрят на случайного прохожего.

– Я не мог оставить его в этой дыре, – пробормотал Джейк, пока они стояли в очереди за такси.

– Спрячь ее, – прошипел Уортон.

– Его. Его зовут Горацио.

Когда они сели в такси, зверек окончательно проснулся и принялся есть виноград.

Водитель попытался предупредить:

– Если эта ваша зверушка мне здесь нагадит…

– Просто отвезите нас на Паддингтонский вокзал.

Уортон забросил чемоданы в багажник, забрался следом на теплое, поскрипывающее сиденье и вдохнул забытые запахи Лондона. После Швейцарии ему казалось, что он вдыхает туман. Оглянувшись, увидел, что за ними в очереди стоит тот самый мужчина, который сидел напротив них в салоне самолета. На секунду их взгляды встретились. Уортон даже вздрогнул – левую щеку незнакомца изуродовал глубокий шрам.

Такси влилось в поток машин.

– С вокзала до аббатства я и сам легко доберусь, – без особой надежды в голосе сказал Джейк.

Уортон помотал головой:

– Даже не думай.

– Я мог бы вас подкупить.

– Не подкупишь. Не трать время.

Они ползли под яркими рождественскими гирляндами Лондона. А за ними так же медленно и неотвязно тащилось другое такси.

4

Не бойся, не бойся, мой господин,

Мертвые умерли и живыми не станут.

Сожаление – это плата, и ты заплатишь,

Если хочешь снова увидеть ее лицо.

Не бойся, не бойся, мой господин.

Можно ли заплатить мертвым?

Мрак – это путь, который надо пройти,

Если хочешь обрести потерянную красоту.

Баллада лорда Уинтера и леди Саммер

Стук в дверь заставил вздрогнуть их обоих.

Венн моргнул, Сара повернулась и чуть не выскользнула в окно, но мужчина успел схватить ее и потянул к себе.

– Пирс! – крикнул он. – Сюда, быстро!

Она лягнула его ногой, но Венн вцепился в нее мертвой хваткой.

Рывком он затянул ее обратно, и Сара бухнулась на пол так, что весь воздух из легких вышел.

– Вставай, – скомандовал хозяин дома.

А Сара от шока даже пошевелиться не могла. Он выждал секунду и протянул ей руку.

Девушка приняла помощь. Венн поставил ее на ноги и отступил на шаг.

– Не хотел, чтобы так получилось, – пробормотал он.

Сара пожала плечами:

– Да и мне не стоило пинаться.

Венн молчал.

Сара почувствовала сквозняк и, оглянувшись, увидела, что дверь в комнату отрыл коротышка в белом халате с аккуратной козлиной бородкой.

– Что здесь происходит? – спросил он.

Венн распрямил плечи. Он был бледен и очень напряжен.

– Спроси об этом самого неумелого грабителя в мире.

– Я не грабитель, – спокойно и уверенно произнесла Сара, глядя ему в лицо.

– Да, а не ты ли вломилась в мой дом? И вообще, как ты здесь оказалась? – Венн повернулся к Пирсу. – И это твоя хваленая система безопасности!

– Я вел ее от самых ворот.

Коротышка оценивающе посмотрел на Сару. Глаза у него были похожи на две поблескивающие монетки, он явно ничего не упускал.

– Так это ты открыл мне ворота? – спросила Сара.

Пирс повернулся к Венну:

– И у нее на хвосте полиция. Один на пороге. Представился Янусом.

Венн перевел взгляд на Сару и без выражения произнес:

– Это очень кстати, заберет ее отсюда.

– Нет! – сорвалась на крик Сара. – Прошу вас! Не говорите ему обо мне. Вообще никому не говорите.

Венн смерил ее долгим взглядом, присел на край стола, а потом обратился к Пирсу:

– Впусти его.

– Может, я, с вашего позволения…

– Делай, что велено!

Пирс, взглянув на Сару, пожал плечами и тихо вышел из комнаты.

Девушка откинула волосы и, оставляя после себя грязные следы с листьями крапивы, подошла к очагу. Тепло от раскаленных углей было для нее как дар божий. Она присела на корточки и постаралась унять дрожь.

– Одежда у тебя не подходящая для грабителя, – пробормотал Венн.

– Вы не выдадите меня ему. Не выдадите?

– И почему же?

Венн был жестче, чем она думала. Что-то внутри его замерзло навсегда.

– Потому, – тихим и ровным голосом ответила Сара, – что на секунду вы приняли меня за другую. Вы сказали – «Лия».

Она уже решила, что Венн никак не среагирует на ее слова, но он все же буркнул:

– Ошибся.

– Не выдавайте меня в память о ней. И еще потому, что я невидимая.

Глаза у него были голубые, как лед. Как у волка.

– Но я тебя вижу.

– Хотя не должны. Я умею становиться невидимой. У меня особый дар. Только в этот раз не получилось. Возможно, из-за вас. Вы, наверное, не такой, как другие.

Ей удалось привлечь его внимание. Что-то едва уловимое мелькнуло в его непроницаемом лице.

Венн встал и подошел к девушке. Теперь она хорошо видела, какой он худой и напряженный.

– Ты сумасшедшая?

– Они так считают. Но что, если это не так?

– Почему ты вломилась в мой дом?

– Я убегала. И я к вам не вламывалась. Окно было открыто.

– Не надо умничать. Кто ты такая? – Во взгляде Венна мелькнула тревога. – Кто из них тебя подослал? Тот, что со шрамом? Или королева Леса?

Сара понятия не имела, о ком ее спрашивал Венн, но постаралась ничем себя не выдать:

– Отдадите меня им – никогда не узнаете.

Из коридора послышались голоса и звук шагов. Заскрипели старые половицы. Венн не двигался с места, и она решила, что все ее попытки уговорить его провалились.

И в последний момент он сказал:

– Я считал, что в состоянии контролировать свою жизнь. Я действительно привык так думать. – Он шагнул вперед. – Ты одна? Никто не знает, что ты здесь? Как насчет твоих родителей?

– Нет у меня никого. – В сердце Сары закрался страх – она осознала, что сейчас и в этом месте это действительно так.

Венн посмотрел на нее так, словно его вдруг посетила гениальная идея и эта же идея наконец избавила от застарелых душевных мучений.

Он быстро подвел беглянку к обшитой деревянными панелями стене, неловко открыл потайную дверь и толкнул девушку внутрь. Она заметила, что у Венна на двух пальцах левой руки нет двух фаланг.

– Сиди тихо!

Дверь закрылась – Сара даже слова сказать не успела, только услышала громкие шаги в кабинете.

– Детектив-инспектор, э-э… Янус, – высоким голосом объявил Пирс.

Сара быстро огляделась по сторонам. Венн затолкал ее в помещение, похожее на кладовку. Здесь повсюду валялись бумаги и книги. В маленькое зарешеченное окно было видно, как снег с дождем в сумерках падает на запущенные газоны. Так как сбежать из комнаты не представлялось возможным, Сара решила подслушать, что происходит в кабинете, и прижала ухо к двери.

– Мы, кажется, не знакомы, – донесся голос Венна.

– Я недавно в Девоне.

Услышав этот голос, Сара сжала кулаки, сделала глубокий вдох и замерла.

Видно, им очень хотелось вернуть ее, если они прислали репликанта самого Януса.

– Объясните, в чем дело?

Венн стоял спиной к двери в стене. Голоса плохо проникали сквозь дубовые панели, и Сара плотнее прижала ухо к двери.

– Расследуется дело о пропаже человека. Простите, что пришлось вас побеспокоить… Знаю, вы не жалуете визитеров.

– Я никого не жалую. А вы не слишком молоды для детектива-инспектора?

– Возможно, я просто усердно работал. – Голос Януса звучал непринужденно, его явно совершенно не задевал грубый тон Венна, потом он заговорил резче: – Пропала пациентка из особо охраняемого психиатрического отделения института в Линтоне. Это в двенадцати милях отсюда. Молодая женщина, семнадцать лет, короткие светлые волосы, голубые глаза. На пропавшей было серое платье и тапочки. Все это передадут в местных новостях…

– Я не смотрю телевизор.

– Почему-то меня это не удивляет, – пробормотал репликант. – Согласно показаниям свидетелей, девушка, соответствующая описанию пропавшей, сегодня села в автобус и вышла на остановке «Уинтеркомбское аббатство». В деревне еще проводятся опросы, но…

– И зачем ей вдруг потребовалось сюда ехать? – скучающим голосом поинтересовался Венн.

Заскрипели половицы. Видимо, он подошел к столу.

– Что с ней не так? Совершила серьезное преступление? Для того чтобы запереть семнадцатилетнюю девушку в таком месте, нужны веские основания.

– Я полагаю, она крайне неуравновешенна. – Голос репликанта звучал очень спокойно. – В детали меня не посвящали, но могу сказать – некоторые из тамошних пациентов действительно опасны. Я понимаю, ваша система безопасности на высшем уровне, но…

– Пирс даже жучка засечет, если тот попробует забраться на ворота. Сюда никто не проникнет.

Сара нахмурилась. Венн над ней насмехается? Казалось, что его ответы адресованы в равной мере и ей, и репликанту.

А потом она вдруг заметила рядом с ручкой дырочку от выпавшего сучка и опустилась на колени, чтобы подсмотреть за тем, что происходит в кабинете.

– Как ее зовут? – поинтересовался Венн.

– Сара Стюарт. – Репликант стоял возле окна, и Сара видела только его тень. – Мой вам совет, если она вдруг объявится, сразу сообщите нам. И к ней даже не приближайтесь.

– Вас послушать – она прямо как дикий зверь какой-то.

Пауза. Потом Янус вышел вперед, и Сара вцепилась в дверной косяк. Молодой. В черном, напоминающем военную форму костюме. Гладкие жидкие волосы. И очень худой! На вид – лет двадцать. Но у него была такая знакомая Саре улыбка, а еще – круглые очки с голубыми линзами.

– Мистер Венн, эта девушка серьезно больна. У нее случаются приступы гнева, и она уверена в том, что обладает некой тайной силой. Я бы хотел получить разрешение на обыск ваших владений. Здесь так много пристроек и надворных строений. – Он подошел ближе к Венну и вежливо улыбнулся. – А потом, есть еще Лес.

Венн был близок к тому, чтобы поддаться чарам репликанта, но последнее слово его отрезвило.

– Если она в Лесу, вам ей уже не помочь.

Он мельком взглянул на встроенную в стене дверь. Саре даже показалось, что он способен увидеть, как она, словно моль, распласталась, прижавшись к лакированным дубовым панелям.

– Тогда я завтра просто пришлю сюда наших людей, – сообщил Янус.

Он не посмотрел в ее сторону, даже мельком не взглянул, но девушка его чувствовала.

– Нет, – ответил на это Венн, – никаких посторонних на моей земле не будет. Если требуется все обыскать, мы сами это сделаем. И если обнаружим какую-нибудь сумасшедшую девчонку, заверяю, незамедлительно вам сообщим. Пирс вас проводит.

Звякнул колокольчик.

Сара позволила себе тихонько присвистнуть от облегчения. Венн держался так же высокомерно, как Янус. А потом она увидела, как Янус, подойдя к двери, обернулся.

– Надеюсь, вы об этом не пожалеете.

Венн стоял возле камина.

– Я тоже, – отозвался он.

Дверь в коридор закрылась.

Тишина.

Сара осторожно повернула дверную ручку и потянула на себя. Закрыто.

Рядом с ее ухом прозвучал холодный голос Венна:

– Думаю, Сара Стюарт, придется тебе еще какое-то время здесь посидеть. Раз уж ты такая опасная преступница.

– Выпустите меня. Вы не можете держать меня взаперти!

– Я могу делать все, что пожелаю.

Сара ударила кулаком по дубовой панели.

– И потом, вдруг ты все-таки умудришься стать невидимой? Как я тогда тебя найду? – с холодной иронией поинтересовался Венн, а затем уже своим обычным голосом сообщил: – Мне надо заняться кое-какими делами. Когда Пирс принесет тебе поесть, ты уж, пожалуйста, не убивай его. Он бывает не очень понятлив, но весьма полезен.

Звук шагов.

Сара снова дернула за ручку, и в этот раз дверь оказалась открыта. Она вошла в теплый сумрачный кабинет, замерла и прислушалась. Аббатство накрывала тишина, тяжелая, как раздвинутые на окнах кабинета коричневые бархатные шторы. Сара, как в калейдоскопе, увидела в маленьких квадратах оконного переплета свое отражение. Тишину нарушал только размеренный звук маятника.

Оказавшись снова в этом доме, Сара испытывала благоговейный трепет и какую-то щемящую грусть.

В кабинете явно давно никто не прибирался.

Сара подошла к окну, раздвинула тяжелые шторы и почувствовала, как на губах и лице оседает пыль. Снова присела возле камина. В этом зимнем мире было что-то родное.

А потом на нее вдруг навалилась усталость. Ей захотелось лечь на ковер, закрыть глаза и наконец избавиться от тяжести, которая давила на веки и свинцом наливала руки и ноги. Но репликант был где-то в темноте за окном и знал, что она здесь.

Сара усилием воли заставила себя встать и теперь, когда у нее появился шанс, обойти кабинет Венна.

Так много книг и разных бумаг, и все сложены в неровные стопки. Сара просмотрела пару документов. Никакой полезной информации – какие-то столбики цифр и математические формулы. Книги на разных языках в потертых кожаных переплетах. Но были там и стопки книг в мягких обложках с материалами о горных хребтах и полярных шапках с вложенными картами, которые были все в пометках чернильной ручкой и в пятнах чая.

Они явно его больше не интересовали.

Сара быстро и ловко осмотрела ящики стола. Каждый завален старым хламом: ручки, ключи, рецепты, скрепки. Все вперемешку. Она выбрала из всего этого какой-то аммонит и повертела его в руке, ощупывая кончиками пальцев острые спиралевидные неровности. Этот моллюск мертв уже тысячи лет, и все же он здесь. А под аммонитом лежал блокнот, причем с пустыми страницами. Как раз то, что надо. Сара быстро сунула блокнот в карман.

В камине шевельнулся уголь. Девушка поскорее задвинула полку и в этот момент увидела кое-что на приставном столике – темно-красный отблеск на металлической поверхности.