Текст книги "Дочь дьявола"

Глава 5

Неаполь

Клочья тумана поднимались с залива, плыли над причалом и окутывали беловатым покрывалом узкие улицы Неаполя. Трое мужчин, закутанных с головы до ног в длинные черные плащи, прятались во мраке у стены здания в кривом переулке, словно выжидая чего-то. Самый старший из них прислонился к углу дома, напряженно вглядываясь в мутную пелену.

– Тише, парни, – прошипел он. – Идет… но не один. С ним кто-то еще.

– Ничего, позабавимся немного, – утешил другой, метким плевком вспугнув ободранную кошку, рывшуюся в отбросах.

Граф де ла Валль, небрежно поигрывая украшенной лентами тростью, вполуха слушал своего приятеля Селестино Дженовезе.

– Иисусе, – стонал тот, – да здесь темнее, чем в аду! Ты искушаешь судьбу, Эрве! Я не решился бы прогуляться здесь средь бела дня, на виду у той сволочи, что кишит в этих улочках!

– Перестань ныть! – велел Эрве. – Привыкай к мраку – будешь иметь представление, что с тобой станется, когда ты покинешь эту землю.

– Тебя ничем не проймешь, Эрве! Хладнокровный ублюдок! Но мне все-таки это не по нраву!

– Лучше думай о прелестном лакомом кусочке, который делил сегодня с нами.

Селестино, тучный молодой итальянский аристократ, с довольно большим животиком и курчавыми каштановыми бакенбардами, вздрогнул от омерзения, понимая, что в такой темноте Эрве не заметит выражения его лица, и неохотно пробормотал:

– После того как все четверо по очереди оседлали шлюшку, она быстро потеряла желание угодить нам!

– Возможно, в следующий раз ты будешь первым, – скучающе бросил Эрве. – Она так мило хныкала и просила пощады! Тебе должно было понравиться, Тино. – И, пожав плечами, затянутыми в элегантный фрак, добавил: – Ей заплатили за услуги. Золотом. Я сунул в эту грязную ручонку именно столько, сколько требовал ее отец. Она с лихвой вознаграждена за потерю девственности.

Внезапно тишину разорвали резкие вопли:

– Хватай их, парни! Разобьем эти глупые головы! Из переулка выскочили три черные тени. Селестино взвыл от страха. Эрве де ла Валль выхватил из-за пояса кинжал и отбросил бесполезную трость.

– Дерись, дурень! – приказал он Тино. – Не можем же мы бежать от этого гнусного отребья!

Он ринулся на одного из нападающих и взмахнул клинком, метя ему в грудь, однако неожиданно его руку перехватили и завернули за спину с такой силой, что граф невольно охнул, но продолжал молча сопротивляться. В ушах звенели призывы Селестино о помощи. Хуже проклятой девки!

Граф закрыл глаза, ощутив, как острие ножа коснулось обнаженной шеи. Дерьмо! Умереть от рук подлых крыс, охотящихся за его кошельком!

Из темноты послышался чей-то крик. Скосив глаза, Эрве увидел мужчину, в руке которого серебром отливала шпага. Незнакомец кинулся на одного из воров. Тот отбил удар и в ужасе завизжал:

– Прочь, парни! Скорее прочь!

Грабители исчезли бесшумно, словно привидения. Эрве невозмутимо сунул в ножны клинок и отряхнул подбитый соболем плащ.

– Ради Бога, Тино, – проворчал он при виде приятеля, которого неудержимо рвало, – да возьми же себя в руки!

– Вы не ранены?

Эрве прищурился. Неожиданный спаситель говорил на итальянском. Спокойный голос хорошо образованного человека. По-видимому, это человек его круга.

– Нет, – небрежно ответил он. – Вы появились как раз вовремя, друг мой. Иисусе, Тино, да приди же в себя!

– Это чрезмерное потрясение, – заметил незнакомец. – Но воры сбежали. Бояться больше нечего.

– Кто вы? – спросил Эрве.

Мужчина отвесил изящный придворный поклон.

– Маркиз Пьетро ди Гальвани, к вашим услугам.

Селестино, опустошив содержимое желудка и немного оправившись от страха, выпрямился и направился к ним.

– Что вы здесь делали один, в такой час?

Маркиз пожал плечами:

– Вышел развеять скуку. И благодарен вам обоим за доставленное развлечение. Эта шваль не любит драться честно.

– Скуку! – фыркнул Тино. – Помилуйте, да вас могли убить.

Мужчина весело рассмеялся.

– В таком случае, я все равно избавился бы от скуки, верно?

– Мне бы хотелось отблагодарить вас, синьор, за спасение моей жизни, – неожиданно вмешался Эрве. – Мы с Селестино направлялись ко мне домой. Не желаете выпить с нами?

Маркиз, казалось, поколебался.

– Пожалуйста, – вставил Тино. – Я совсем не разглядел вас в темноте и тумане.

– Хорошо, – согласился наконец тот.

– Я Эрве, граф де ла Валль, а это Селестино Дженовезе, граф Дженовезе. Надеюсь, упоминание о титуле поможет ему восстановить равновесие и вернуть храбрость.

– Вы француз! – воскликнул маркиз ди Гальвани, легко переходя на родной язык Эрве. – Я только что прибыл в Неаполь и благодаря вам немного развлекся.

– Вы не ошиблись, – тоже по-французски ответил Эрве. – Но в отличие от вас я здесь уже столько времени, что потерял счет дням.

Все трое направились к дому графа. Тишину прерывали только короткие вскрики сирен да стук башмаков по каменной мостовой.

– Так, значит, вы роялист? – осведомился наконец Пьетро.

– Говорите по-итальянски, – жалобно попросил Тино.

– Он спросил, роялист ли я – перевел Эрве. – Да, можно сказать, что так. При неаполитанском дворе много таких, как я, изгнанных из нашей страны жалкими якобинцами и выскочкой Наполеоном.

– Тогда я прощаюсь с вами, – объявил маркиз, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Но почему? — удивился Селестино, хватая его за рукав.

Стряхнув руку Тино, Пьетро медленно ответил:

– Я не желаю якшаться со сторонниками Бурбонов и Капетингов!

Последние слова он словно выплюнул с нескрываемым отвращением.

– Вот как, – кивнул Эрве. – Подождите, друг мой. Возможно, вы не станете торопиться высказывать свое мнение, по крайней мере, сегодня ночью.

– Да, идем с нами. Эрве совсем не тот, каким кажется…

– Прикуси язык, Тино, – вкрадчиво попросил граф. – Месье?

– Еще совсем рано… – нерешительно сказал Пьетро.

– И вы хотите избавиться от скуки, не так ли?

– Ну что же… – протянул маркиз.

– Откуда вы родом? – осведомился Селестино, громко пыхтя и стараясь не отстать от спутников.

– Сицилия, – коротко ответил маркиз. – Еще одна часть королевства Бурбонов.

– В таком случае, – полюбопытствовал Эрве, – почему вы оказались здесь, в Неаполе?

– Приехал по делам и…

– И?.. – повторил Селестино.

– Увидеть своими глазами, как эта ведьма королева и ее старый распутный дурак муж потеряют трон и корону, когда войска Наполеона войдут в город.

– Вот как? – покачал головой Эрве. – Должно быть, этого недолго ждать. Амьенский договор, обеспечивший безопасность Неаполя, скоро будет нарушен. И тогда мы посмотрим.

Он безразлично пожал плечами.

Все трое свернули на широкую освещенную улицу с высокими красивыми домами. Вонь и грязь припортовых улочек остались позади.

– Мое скромное жилище, – провозгласил Эрве, открывая железные ворота. Он вынул ключ из кармана и распахнул узкую дубовую дверь. – Я полагаю, мой слуга уже спит.

Он повел гостей через тесную переднюю в гостиную и зажег канделябр.

– Весьма уютно, – заметил маркиз, осматриваясь.

Гостиная оказалась длинной, неширокой комнатой, обставленной мебелью вишневого дерева тонкой работы. Эрве подошел к буфету и взял графин.

– Бренди?

Маркиз кивнул, расстегнул плащ и, сняв шпагу, положил ее на стол. Эрве наблюдал за гостем. Богатые одежды, упругие мускулы перекатываются под тонким бархатом. Пьетро повернулся.

– Вы похожи на проклятого пирата, – охнул Селестино, уставясь в его лицо, заросшее густой черной бородой.

– Таков сицилийский обычай, – коротко заметил маркиз.

– Ваше бренди, синьор, – вмешался Эрве, вручая гостю хрустальный бокал.

– Пью за спасение двух самых благородных неаполитанских аристократов! – объявил Селестино, поднимая свой бокал. Маркиз изогнул темную бровь, но, ничего не сказав, пригубил бренди и подошел к обитому парчой дивану. Эрве сделал несколько глотков, продолжая изучать молодого человека.

– У вас странные глаза, месье. В жизни не видел итальянца с синими глазами.

Маркиз впервые улыбнулся, открыв ровные белые зубы.

– Именно это я всегда говорил отцу, – согласился он. Селестино громко расхохотался:

– Я много слышал о сицилийцах!

– И вы хорошо говорите по-французски, месье, – продолжал Эрве, игнорируя замечание приятеля.

– Конечно, как всякий образованный человек.

– Подумать только, – пробормотал Селестино.

– Вы не позволили мне договорить, друг мой, – возразил маркиз. – Образованный человек, желающий освободить Италию, должен знать язык освободителей. – И, заметив, как внезапно застыл граф де ла Валль, учтиво добавил: – Но если я и оскорбляю вас, месье, то, поверьте, без всякого умысла. Даже зная о ваших роялистских симпатиях, я все равно пришел бы вам на выручку. Граф де ла Валль картинно поклонился маркизу.

– Вы, по крайней мере искренни, – заметил он хрипловато.

– Не слишком-то верьте в это, – усмехнулся маркиз. – Вас, месье граф, природа наградила редкой красотой. Никогда не видел француза со светлыми волосами и зеленовато-карими глазами.

– Сдаюсь, – кивнул Траф. – Вы отплатили мне той же монетой.

– Собираетесь бывать при дворе? – вмешался Селестино, неуклюже устраиваясь в большом мягком кресле.

Маркиз беспечно ухмыльнулся:

– А что еще делать в Неаполе?

– При дворе много прекрасных женщин, – пояснил Селестино.

– Это уже кое-что. Можно ли быть уверенным, что они не наградят кавалера французской болезнью?

Граф, стоявший у камина, выпрямился и улыбнулся:

– Они щедры на милости и готовы отдаться любому. Я слышал, что когда королева была помоложе, делила постель с тремя любовниками сразу. Конечно, сейчас она старая морщинистая кляча, ничего больше.

– Думаю, – заключил Селестино, бросив взгляд на графа, – безопаснее всего брать девственниц.

– Ах, – вздохнул маркиз, – если бы мне пришлось платить за каждую невинную девушку, которую я смог бы найти, думаю, все мои деньги остались бы при мне.

Селестино фыркнул и уже открыл было рот, чтобы сказать что-то, но мгновенно проглотил язык, заметив, как нахмурился Эрве.

– Кое в чем вы несомненно правы, – кивнул граф и, глядя на янтарную жидкость в своем бокале, медленно проговорил: – Я бы посоветовал вам не выказывать так открыто при дворе свои симпатии к Наполеону. Тайная полиция королевы не ест хлеб даром. Ее шпионы повсюду. Множество невинных людей умерло под пытками, став жертвами ее страха и ненависти к корсиканцу. Поверьте, ваш высокий титул и богатство не спасут вас. – Помедлив немного, он добавил: – Даже мы с Селестино можем оказаться платными агентами королевы. Да, вы должны вести себя осторожнее.

Маркиз вытянул длинные ноги и полуприкрыл глаза, словно собираясь вздремнуть.

– Благодарю… за ваше чистосердечие, месье, – бросил он, не поднимая ресниц. – Но, надеюсь, у моих родителей не может быть глупого сына.

– Играете в карты? – осведомился Селестино, подавшись вперед.

– Какой дворянин не играет? – ответил маркиз вопросом на вопрос.

– До утра далеко, – вставил граф. – Выбирайте, какую игру начать, а мы с Тино будем рады составить вам компанию.

Адам встал после полудня. Даниеле Барбаро уже ожидал его в гостиной.

– Ну? – спросил он без предисловий.

Адам зевнул.

– Вы со своими людьми все сделали как надо, Даниеле. Я ввалился в дом только на рассвете. И позволил графу де ла Валлю немного облегчить мои карманы, – с сожалением вздохнул он.

Боркин, его камердинер, вошел в комнату с подносом, на котором стояли две чашки дымящегося кофе и блюдо с булочками.

– Выпьете кофе, Даниеле?

Тот кивнул, и мужчины, усевшись за стол, стали с аппетитом завтракать. Оба не сказали ни слова, пока слуга с поклоном не вышел из комнаты и не закрыл за собой дверь.

– Не скажу, чтобы я сомневался в Боркине, отнюдь нет, – пояснил Адам, – просто не хочу, чтобы он узнал что-то лишнее и тем самым подверг себя опасности. Надеюсь, никто из ваших людей не пострадал?

– Нет, даже Винченцо, хотя ваш выпад шпагой был довольно опасен. Вы что-нибудь узнали?

Адам потянулся, откусил кусочек слоеной булочки и откинулся на спинку стула.

– Не очень много, впрочем, я и не ожидал добиться успеха с первого раза. Но думаю, его друг, Селестино Дженовезе, вскоре развяжет язык – он чересчур болтлив. Сегодня они представят меня королеве. Во дворце нынче вечером бал или маскарад, не знаю точно. Король, как я слышал, в другом дворце, в Казерта, охотится и предается разврату.

– Вы получили письмо от графа? – проворчал Даниеле.

– Да, вчера. Моя чертова сестричка скоро приезжает вместе с Линдхерстами.

– Да уж, леди Арабелла – сущее наказание, – согласился Даниеле, широко ухмыляясь.

– Не могу дождаться, когда увижусь с плутовкой. Но мне не нравится, что Рейна Линдхерст тоже будет здесь. Девчонке всего восемнадцать, и, по словам Беллы, она настолько наивна, что краснеет, когда роза открывает лепестки.

– Она не узнает вас. С этой бородой вы совсем не походите на английского джентльмена, скорее на чертова пирата.

– Именно это и сказал Селестино вчера вечером, – хмыкнул Адам. – Отец пишет, лорд Делфорд был страшно возмущен тем, что родители исполнили желание Арабеллы и позволили ей приехать сюда. Заявил, что никогда не разрешил бы своей дочери так своевольничать. На это отец язвительно заметил, что желает видеть дочь такой же сильной, какой была ее мать когда-то.

– Он прав, – кивнул Даниеле. – Не тревожьтесь за леди Арабеллу, милорд. В доме Линдхерстов она в полной безопасности. Труднее всего будет держать молодых придворных на расстоянии, но к этому она привыкла в Лондоне. Вряд ли ей грозит беда на балах и вечеринках.

– Даниеле, вы не знаете мою сестру!

– Виконт Линдхерст выполнит просьбу вашего отца?

– У него нет выбора. Лорд Делфорд не выдаст меня. Отец умеет быть крайне убедительным, когда захочет.

– Мне ли этого не знать? Я работал на него, когда вас еще на свете не было. И не хотел бы вставать у него на пути. Ну а теперь, милорд, я должен идти. Винченцо будет поблизости, и вы можете переслать мне записку в любое время дня и ночи.

Адам поднялся и пожал руку итальянцу.

– Спасибо, Даниеле. Если повезет, мы скоро распутаем эту проклятую загадку, разделаемся с врагами и сразу же вернемся в Геную. Боюсь только, что Наполеону придет в голову осадить Неаполь.

– Нет, – возразил Даниеле, – потребуется время, чтобы разорвать договор. Если же это произойдет, милорд, вам просто необходимо немедленно забрать сестру и увезти из города, прежде чем она попытается запротестовать.

Глава 6

– Ну как я могу чувствовать себя принцессой, когда туфли так немилосердно жмут? – исподтишка жаловалась Арабелла Рейне Линдхерст. Рейна потрясенно разглядывала великолепную обстановку Палаццо Реале. Дворец был освещен сотнями факелов, частью укрепленных в золоченых кольцах, ввинченных в стены, частью высоко поднятых над головами одетых в ливреи слуг.

– Ты сама захотела надеть мои туфли, Белла! Я не виновата, что у меня ноги меньше!

– Как ты добра, что объяснила мне! – фыркнула Арабелла, презрев правила этикета. – Кстати, Рейна, я только сейчас слышала, – продолжала она заговорщическим шепотом, не желая, чтобы ее услышали лорд или леди Делфорд, – что король Фердинанд вернулся из своего любимого убежища, Бельведера, и появится нынче на балу. Насколько я поняла, ему наскучили и распутство, и охота на оленя. Говорят, правда, что он уделяет внимание не столько дичи, сколько Лючии, своей любовнице-толстухе!

– Она здесь сегодня?

– Нет, думаю, все еще в Бельведере, надежно защищена от взглядов других мужчин.

– Белла, откуда ты узнала эти пикантные подробности? Мне никто ничего не говорит.

– О, случайно, – уклонилась от ответа Арабелла, вновь оглядывая огромный зал приемов.

Изящные колонны из белого мрамора, увенчанные летящими херувимами, делили зал на небольшие салоны. Две стены были закрыты драпировками из алого бархата. И столько прекрасно одетых людей! Мужчины, очевидно, так же склонны к роскоши, как дамы, и многие все еще носят парики, выкрашенные во все цвета радуги!

Девушке не терпелось поскорее увидеть неаполитанских короля и королеву, но, кроме того, она тревожилась за Адама. Арабелла пристально рассматривала толпу, но нигде не видела брата. Она бросила взгляд на Рейну, спокойно стоявшую подле матери, которая в противоположность дочери, казалось, сильно нервничала. Жаль, что подруга не знает итальянского и не может ослепительно улыбнуться, слыша пустую болтовню, ничем не отличавшуюся от светских разговоров в салонах Лондона. В глубине зала музыканты в париках вновь взялись за инструменты, и пары поплыли в менуэте. Наконец Белла заметила Адама, увлеченного разговором с высоким молодым человеком. Может, это и есть граф де ла Валль? Совсем не выглядит таким уж беспутным – светловолос, красив, строен.

– Пойдемте, дамы, – предложил лорд Делфорд. – Их величества, кажется, собираются почтить нас своим присутствием.

Арабелла последовала за лордом и леди Делфорд. Лорд Делфорд, высокий и худой, сегодня был одет в безупречный черный бархатный фрак с пеной белых кружев у шеи и на запястьях. Из драгоценностей он носил лишь изумрудный перстень-печатку на правой руке и бриллиантовую булавку в галстуке. Виконтесса выглядела немного бледной, словно не совсем оправилась после приезда из Генуи. Однако она высоко держала голову; густые рыжеватые волосы красиво оттеняли складки зеленого атласного платья. Рейна надела сегодня туалет цвета старой слоновой кости, с длинной жемчужной ниткой. Арабелла посчитала, что подруга – само совершенство, но, конечно, она не признается в этом Рейне после оскорбления насчет ее ног. Когда они были уже совсем близко от королевской четы, Арабелла украдкой погладила руку Рейны.

– Держись, дорогая, – прошептала она. – Ты куда прекраснее, чем обе королевские дочери! Клянусь, они сразу же тебя возненавидят!

– Ах, Белла, если бы я была такой же высокой, как ты, а не карлицей!

– Старый сатир вновь вернулся к королеве немного передохнуть, – заметил де ла Валль маркизу ди Гальвани. – Знаете, несколько месяцев назад он собирался поохотиться в Палермо и даже послал туда кораблем девяносто гончих! К счастью, министры убедили его, что небезопасно покидать Неаполь сейчас, когда Наполеон вот – вот захватит город. Как этот глупец трясется за трон!

– Жаль, – двусмысленно протянул Адам, не сводя глаз с королевы. Он не желал смотреть на сестру. Королева сидела в кресле с высокой спинкой. По обе стороны от нее стояли ее дочери. Она казалась бледной и ужасно состарившейся – завитые волосы поседели, лицо было покрыто морщинами, заметными даже на расстоянии. Принцесса Амелия была довольно красива, но Кристина, Н а три года старше, к несчастью, унаследовала отцовский нос картошкой и покатые плечи. Король еще не появился, и Адам слышал, что наследный принц Франческо вместе с молодой женой, принцессой Изабеллой Бурбон, гостили на ферме у дворца в Казерта. Но Адам в любом случае не пришел бы на прием по своей воле, однако граф де ла Валль настоял, что он должен увидеть льва в его логове, окруженного выводком и придворными, прежде чем решить, достоин ли Фердинанд быть правителем.

– Жаль, что лаццарони[9]9
  Здесь: оборванцы, простой народ (ит.)


[Закрыть] голодают, – издевательски бросил Адам, – пока жирный король набивает себе брюхо!

– Да, но лаццарони обожают короля Фердинанда, друг мой! Он ведь один из них. И, несмотря на королевскую кровь Бурбонов, которая течет в его жилах, он невежествен, как свинья, говорит на самом вульгарном жаргоне, который я вообще слышал, и более всего счастлив, когда самолично продает рыбу на рынке.

– Для роялиста вы весьма безжалостны, Эрве, – заметил Адам.

Граф пожал плечами.

– Но это правда. Пожалуйста, придайте своей пиратской физиономии более подобающее случаю выражение, Пьетро. Сейчас появится королевское величество.

Король Фердинанд, выглядевший скорее шестидесятилетним, чем пятидесятилетним, как он утверждал, вошел в зал, кивая налево и направо почтительно приседающим придворным. На нем был богатый камзол пурпурного генуэзского бархата, отделанный толстой золотой тесьмой на плечах и на груди, свободно ниспадавшей почти до пола. Он поприветствовал королеву и дочерей и тяжело опустился в соседнее кресло.

Перед королем предстали Эдвард Линдхерст с женой, другие почетные гости и, наконец две явно ошеломленные юные леди. Король устремил на девушек чарующий взгляд и долго не сводил с них глаз. Но вот, насмотревшись вволю, он махнул музыкантам, и просторный зал наполнился звуками музыки.

– Посмотрите на эту прелестную крошку.

Адам, обернувшись, заметил, что граф пристально уставился на Линдхерстов. Сегодня Арабелла выглядела неотразимой в атласном платье цвета незрелого яблока с богатой золотой вышивкой. Медовые волосы были заплетены в косы и уложены высокой короной; несколько густых локонов падали на плечо светлой волной.

– Если вам нравятся линялые космы и бледная кожа, думаю, эту девицу можно назвать сносной.

– Линялые? Но, друг мой, вы не правы! Эта изумительная рыжевато-каштановая грива, выразительные зеленовато-карие глаза! Так молода и… нетронута!

Адам проследил за взглядом Эрве. Тот, очевидно, восхищался Рейной Линдхерст, стоявшей чуть позади Арабеллы. Он невольно вздрогнул. Костлявый маленький воробышек превратился в изысканную красавицу. Рейна застенчиво оглядывалась, и Адаму почему-то непреодолимо захотелось утешить ее, сказать, чтобы не боялась. Но вместо этого он постарался подавить неприятное предчувствие, возникшее после слов графа.

– Похожа на монашенку, – безразлично бросил он.

– А я не побоюсь штурмовать монастырские стены!

– Она скорее всего, – задумчиво откликнулся Адам, не обращая внимания на шутку Эрве, – принадлежит к семье Линдхерстов. Я слышал, что он новый советник сэра Хью Эллиота.

– Весьма кстати, что я такой верноподданный роялист, – обрадовался граф. – Как только они отдадут дань уважения их потасканным величествам, я добьюсь, чтобы меня представили. Интересно, та вторая прелестница тоже дочь Линдхерста? Не знал, что на английской почве произрастают такие очаровательные цветы!

Обе девушки присели в низком реверансе перед королевой Марией Каролиной, терпеливо вынося похотливые взгляды короля.

– Добро пожаловать в Неаполь, – произнесла королева, протягивая руку виконту Делфорду. – Вы уже знакомы с синьором Актоном[10]10
  Первый министр неаполитанского короля Фердинанда, пользовался огромным влиянием


[Закрыть], не так ли?

– Совершенно верно, мадам, – ответил Эдвард Линдхерст и сдержанно кивнул Актону, стоявшему рядом с принцессой Амелией. Он симпатизировал этому самому могущественному человеку в Неаполе. Актон был высоким, тучным, с грубым лицом, однако в светло-серых глазах сверкали веселые искорки, словно их обладатель посмеивался над какой-то ему одному известной шуткой.

– Моя жена должна вот-вот родить, иначе тоже была бы здесь, чтобы приветствовать вас, милорд, – сообщил Актон.

– Пожалуйста, передайте наши поздравления супруге, – вмешалась леди Делфорд. – Это моя дочь Рейна и ее подруга, леди Арабелла Уэллз.

– Очень рада, – кивнула королева, одарив девушек улыбкой.

– И я тоже, ваше величество, – ослепительно улыбнулась в ответ Арабелла.

– Присоединяюсь, – заметил Актон. – Леди, оставляю вас с сэром Хью, английским послом. Он знает всех и сумеет познакомить вас с самыми интересными людьми. Лорд Делфорд, не найдется ли у вас минутки для меня?

К удивлению Арабеллы, королева поднялась и повела Актона и виконта к узкой двери за возвышением. Король, казалось, не заметил их исчезновения, увлеченный беседой с немолодой женщиной, которая беззастенчиво кокетничала с ним, прикрываясь веером из слоновой кости.

Сэр Хью проследил за недоуменным взглядом Арабеллы и вполголоса язвительно посоветовал:

– Прошу вас, не обращайте внимания на его величество, дорогая. Он почти не занимается государственными делами. Эта дама – его последнее увлечение. Графиня только что прибыла ко двору из Генуи или Милана, не знаю точно.

– Но она старая! – выпалила Рейна. Посол мягко улыбнулся.

– Вы правы. Она почти моя ровесница. Нет, дорогая, не краснейте. Я просто подшучивал над вами. Думаю, следует сначала познакомить вас с Алкье, послом Наполеона. По крайней мере он не такой непроходимый болван и зануда, как его предшественник.

– Великолепное собрание, сэр Хью, – заметила леди Делфорд.

– И весьма впечатляющий дворец, – поддержала ее Арабелла.

– Совершенно верно, леди. Жаль, что королева его не терпит. Видите ли, в тысяча семьсот девяносто седьмом году французы захватили и удерживали Неаполь в продолжение пяти месяцев и устраивали во дворце балы и приемы. С тех пор он вызывает у их величеств горькие воспоминания. Теперь они по большей части принимают гостей во дворце Казерта. Но к нам идет месье Алкье.

Когда им удалось наконец отделаться от француза, Арабелла вынесла из разговора твердое убеждение в том, что месье Алкье более всего напоминает мерзкую змею. По-видимому, эта мысль так ясно читалась в ее выразительных глазах, что сэр Хью усмехнулся.

– Дорогая, – осторожно упрекнул он, – не позволяйте Алкье понять, о чем вы думаете. Он невероятно влиятелен и пока лишь довольствуется тем, что позволяет королевской семье усидеть на троне.

– Да, это мой недостаток, – вздохнула Арабелла. – Постараюсь кокетливо взмахивать ресницами и строить глазки.

– А каково ваше мнение об Алкье, мисс Линдхерст? – обратился сэр Хью к Рейне.

Но та, не слушая посла, неотрывно смотрела на высокого молодого человека, стоявшего в глубине салона. Он был одет в элегантный черный вечерний костюм с белыми кружевами. Худое лицо заросло, правда, густой черной бородой, зато глаза сверкали синевой полночного неба.

«Мужчина просто не имеет права быть таким красивым», – подумала Рейна, покачав головой. Впрочем, она, вероятно, ошибается относительно цвета его глаз – в конце концов он стоит довольно далеко. И может быть, у него плохие зубы! Ее отец утверждает, что «от иностранцев никогда не услышишь ничего путного, а их манеры отличаются печальным отсутствием достоинства». Однако при виде стройного незнакомца она впервые усомнилась в правоте отца.

– Рейна, дорогая, что с тобой? Девушка недоуменно моргнула:

– Что, мама?

– Сэр Хью задал тебе вопрос, любовь моя.

– О… да, сэр Хью, я полностью согласна с вами, – кивнула она, растерянно глядя на посла.

– Превосходно! – рассмеялся тот и улыбнулся Арабелле, словно приглашая ее разделить маленькую тайну, а потом повел дам по залу, неустанно представляя их всем гостям подряд. Казалось, он знал всех, и Арабелла испугалась, что отныне у нее на лице навечно застынет вежливая улыбка. Встретившись глазами с Адамом, она незаметно ему подмигнула. Тот на мгновение нахмурился.

– Месье граф, – сказал сэр Хью, – позвольте познакомить вас с леди Делфорд, ее очаровательной дочерью Рейной и леди Арабеллой Уэллз. Леди – граф де ла Валль.

Рейна пробормотала что-то, не замечая, что граф пристально ее изучает. Более того, она не обратила на него внимания.

– Представьте меня вашему знакомому, месье граф, – попросил сэр Хью. Эрве поклонился.

– Леди, это мой друг, маркиз Пьетро ди Гальвани, недавно прибывший с Сицилии.

«У него прекрасные зубы», – подумала Рейна, протягивая руку маркизу. Адам улыбнулся девушке, старательно избегая взгляда Арабеллы, и поднес к губам нежные белые пальчики, но в последний момент перевернул ее руку и слегка поцеловал ладонь.

Рейна понимала, что маркиз позволил себе недопустимую вольность, но от прикосновения его теплых губ сердце бешено заколотилось. Она не отдернула руки, как, несомненно, сделала бы, поведи себя любой другой джентльмен столь же возмутительно.

– Синьор, – промолвила Рейна, поднимая на него глаза, и удивленно отшатнулась. Ей отчего-то очень знакомо это лицо. Но, конечно, это невозможно! Она никогда раньше не была в Италии, а он – сицилийский аристократ. На какое-то долгое мгновение их взгляды скрестились и застыли, и Рейна отметила, что его глаза еще красивее, чем она представляла.

Адам выпустил руку девушки и, обернувшись к сестре, заметил в ее глазах молчаливое предупреждение и насмешливые искорки. И что-то еще. Самодовольство! Да-да, вот именно! Негодяйка ужасно довольна собой!

– Синьорина, – вежливо сказал Адам, кланяясь ей и леди Делфорд. – Вы говорите по-итальянски, синьорина? – осведомился он, снова обращаясь к Рейне.

– Немного, – кивнула она, жалея, что не проявляла большего рвения на уроках Арабеллы.

– А по-французски?

– Лучше, чем по-итальянски.

– И куда более бегло, чем я, – вмешалась Арабелла. – А теперь, когда вы нашли способ понять друг друга, почему бы вам не потанцевать?

Адам криво улыбнулся сестре, но поспешно обернулся к Рейне.

– Превосходная идея, мадемуазель. Вы позволите, миледи? – спросил он у леди Делфорд.

Та неожиданно оказалась в почти безвыходном положении. Ее муж заверил, что они вряд ли будут видеться с Адамом Уэллзом, однако вот он, перед ними, и при этом выглядит бородатым корсаром, да к тому же просит разрешения на танец с ее дочерью! Так и не придумав причины отказать ему, виконтесса неохотно кивнула. Она прекрасно заметила, как сверкают глаза Рейны, когда та улыбается Адаму. Да и какая бы женщина осталась равнодушна к неотразимому обаянию сына графа Клера? Ах, это всего лишь танец в конце концов.

– Веселись, любовь моя, – сказала она дочери.

– Если позволите, миледи, – произнес граф де Валль, поглядев вслед маркизу и Рейне, – я бы тоже хотел просить чести пригласить вашу прелестную дочь на танец.

– Конечно, месье.

– Я с нетерпением ожидаю счастливой минуты, миледи, – учтиво поклонился граф.

– Значит, вы остались без кавалера! – сочувственно заметил Арабелле сэр Хью.

– Я в отчаянии, – мрачно призналась девушка, – и спрашиваю вас, мадам, разве это справедливо, что Рейне достается все внимание поклонников? Возможно, судьба предназначила мне кончить свои дни в монастыре.

– Но вы не католичка, – возразила леди Делфорд рассеянно, очевидно, всецело поглощенная не слишком приятным для нее зрелищем.

– Нет, – согласилась Арабелла, кокетливо взмахнув ресницами. Да, пока все идет прекрасно! Адам и Рейна, кажется, увлечены друг другом с первого взгляда, как она, впрочем, и надеялась!

– Какая жалость, – заметил Адам Рейне, становясь напротив нее.

– Что вас печалит, синьор?

– Танец оставляет мало времени для беседы.

Они тут же разошлись в разные стороны, искусно выполняя сложные па.

– Я никогда раньше не была в Италии, – начала Рейна, когда они вновь оказались рядом, довольная, что нашла подходящий предмет для беседы. Их руки слегка соприкоснулись. Адам поклонился; Рейна присела. От Адама не укрылся интерес девушки, но он никак не мог понять, почему пригласил ее на танец. Заметив, как покраснела Рейна, он вопросительно склонил голову набок.

– Вы когда-нибудь бывали в Англии? – умудрилась пролепетать девушка, жалея, что не может охладить разгоряченные щеки.

– Я? Почему вы спрашиваете, синьорина? Вряд ли мне захотелось бы посетить холодную далекую страну.